Текст книги "Наёмники Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

26. Выход их «Туннелей»

Через мгновение я углубился в туннель. Свет, попадавший сюда из зала через лаз, практически не позволял что-либо разглядеть, а когда я отдалился от входа, померк совсем. Вскоре мне пришлось передвигаться на четвереньках, при этом потолок туннеля был не выше чем в футе над моей головой. Пол туннеля местами был застелен ковром, но по большей части под коленями и ладонями оказывался голый камень. Тут и там по обе стороны туннеля попадались занавешенные кожаными шторами альковы, в которые вели круглые, около двух футов диаметре лазы. Иногда внутри алькова горела маленькая лампа, свет которой, проникая сквозь неплотности занавеса, слабо подсвечивал туннель. Однако, по большей части, туннель был погружён во мрак. В некоторых из освещённых альковов, шторы были задёрнуты не полностью, я смог разглядеть рабынь и их клиентов. В одном, девушка стояла на коленях спиной к стене, совершенно голая, и с поднятыми руками, прикованными цепью к кольцу в стене. Она бросила на меня совершенно дикий взгляд, и задёргалась, зазвенев цепями. Мужчина ласкал её плетью. В другом алькове рабыня была распластана на полу, на спине, ее широко раскинутые руки и ноги были прикованы цепями к кольцам, вмурованным по углам комнатки. Она жалобно тянулась всем телом к мужчине, который, очевидно развлекаясь, возбудил её до состояния, когда она была не в состоянии контролировать свои потребности. Думаю, что он мог бы позже снизойти да её просьб, хотя бы потому, что она была довольно красива. В ещё одном алькове девушка лежала на животе, с привязанными к рабскому кольцу запястьями. Я не знал, была ли она выставлена в это положение для использования или для наказания, или, возможно, для того и другого.

Однако большинство альковов, как и большая часть туннеля, тонули во тьме. Некоторые были пусты. Это было мне на руку, поскольку я подозревал, что у меня может возникнуть потребность в них. С другой стороны многие из альковов, которые освещены не были, явно не пустовали. Изнутри многих, когда я проползал мимо, до меня долетало тихое звяканье цепей, жалобные звуки, несомненно, вызванные беспомощными движения маленьких, прекрасных ручек и ножек, на которых они были заперты, и мягкие страстные стоны используемых рабынь. Скорее всего, многим из этих женщин запретили говорить. Они служили в темноте своим невидимым клиентам в качестве простых, беспомощных, безымянных предметов для наслаждений. В некоторых из других альковов, явно не пустых, на цепи сидели рабыни, ожидавшие в темноте и одиночестве момента, когда они окажутся во власти того, кто войдёт в их темницу. В туннеле Дельта, в алькове двадцать один, точно также ждала своих клиентов рабыня Лале, которая теперь, желанием надсмотрщицы, была превращена в самку четвероногого животного. Кроме того, в одном из альковов этого туннеля, хотя я и не знал в каком именно, сидела на цепи свободная женщина с кляпом во рту.

Внезапно я замер, прислушиваясь к подозрительному звуку, донёсшемуся из-за моей спины. Кто-то приближался ко мне по туннелю. Само собой, я ожидал, что тот, кто был заинтересован во мне, последует за мной в туннель. Моя кайва моментально оказалась у меня в руке. Мимо меня по туннелю прополз мужчина, обдав ни с чем несравнимым ароматом паги.

Облегчённо вздохнув, но не расслабляясь, я продолжил свой путь.

– Ещё-о-о-о! Ещё! Умляю-у-у! Умоля-ю-у-у Ещё-о-охх! – услышал я женский голос, доносившийся из алькова справа от меня. – Пожалуйста-а-а, Господи-и-иннн, не останавливайтесь! Не-е-ет! Не остана-а-авливайте-е-есь! Пожалуйста-а-а! Я прошу ещё-о-о! Ещё-ё-о-охх!

Крики и стоны сопровождались весёлым звоном цепей, отчаянно дергаемых их беспомощной пленницей.

– Пожалу-у-уйста-а-а, Госпо-о-оди-и-ин! – забыхаясь кричала рабыня. – Пожалуйста! Пожалуйста-а-а! Я беспомощна! Я вся Ваша! Пожалуйста, Господин, я умоляю Вас! О, о, о-о-охх, да-а-а, Господи-и-иннн! Да, Господин! Да! Да! Да-а-а! А-а-а-айй! О, спасибо-о-о, Господи-и-ин, мой добрый хозяи-и-ин! О-о-оххрр! О! О! О-о-охх! Я Ваша! Вы сделали меня Вашей! Купите меня-я-а-а, я прошу Ва-а-ас. Я хочу любить Вас и служить Ва-а-ам! Купите меня, отведите меня в Ваш дом! Берите меня! Вы сделали меня Вашей!

Потом крики стихли, из алькова доносилось только тяжёлое дыхание и тихий скрежет движущейся по полу цепи.

– Господин? – простонала рабыня, и звук её голоса сопровождался звуком тихо брякнувшей цепи. – Господин? О-о-ох, Господин! Вы собираетесь сделать это со мной снова? Нет, добрый Господин, я не смогу отказать Вам. Я должна вынести то, что Вы хотите сделать со мной. Вы снова хотите превратить меня в беспомощное, извивающееся, кричащее животное, не контролирующее себя, и служащее для Вашего удовольствия? Сделайте это со мной, пожалуйста, ведь я – рабыня! Я чувствую это! Я чувствую это! Сделайте это! Я не могу остановить Вас, я не хочу останавливать Вас. Я – рабыня. Я Ваша. Сделайте со мной, что захотите. Начните, умоляю Вас. О! О! О-о-о, да, да, да-а-а, Го-о-оспо-о-оди-и-и-н!

Усмехнувшись, я продолжил свой путь. Туннель стал более извилистым, однако, не став при этом более просторным. Номера альковов, если нет лампы, можно было определить на ощупь. Проведя пальцами над очередным лазом в альков справа, я прочитал номер двадцать шесть. Значит, следующий альков впереди и слева – двадцать седьмой. Альковы расположены в шахматном порядке, полагаю, это сделано, прежде всего, ради приватности. Это расположение, также, служит, чтобы снизить вероятность неожиданных и нежеланных встреч лицом к лицу в проходе. Гореане частенько прохладно относятся к таким вещам. По моим прикидкам, я уже должен был забраться довольно далеко в туннель. Чёрный ход, или коридор, ведущий к таковому, как мне казалось, не должен быть слишком далеко от этого места. Возможно, мне повезёт, и я просто спокойно выберусь отсюда через чёрный ход. Это было бы просто замечательно. Я замер, терпеливо вслушиваясь в темноту. Я превратился в слух. И я снова услышал настороживший меня звук. Вообще-то, это был очень тихий, на грани слышимости звук, но это был однозначно, звук издаваемый металлом, касающимся камня. У такого звука, конечно, могло быть множество объяснений, и среди них одно, которое я счёл особенно настораживающим. Такой звук издаёт нож, который находится в руке человека, ползущего по туннелю.

– Цисек, – позвал я, продолжая ползти дальше вглубь туннеля. – Цисек! Где Ты? Где Ты, моя маленькая Цисек?

– Стой, – окликнул меня голос спереди.

– Тал, – отозвался я. – Цисек случайно не сюда зашла? Ты, случайно не видел, сюда рабыня не заходила?

– Да что тут вообще можно увидеть, – недовольно проворчал тот же голос.

– Ну, может Ты почувствовал её? – предположил я. – Это, наверняка, было приятно.

– Ты что, пьяный? – поинтересовался мой невидимый собеседник.

– Нисколечко, – заверил его я.

– Что Ты здесь делаешь? – спросил мужчина.

– Странный вопрос! Что мужчина обычно может делать в туннелях? – поинтересовался я. – Сам-то Ты, что тут делаешь?

– Отвечай, – угрожающе потребовал он ответа.

– Честно говоря, не многое, – снизошёл я до ответа. – А Ты уверен, что Цисек мимо Тебя не проползала?

– Мимо меня никто не прополз бы незамеченным, – немного зловещим голосом как мне показалось, пробурчали из темноты.

– Может быть, она прошла другим путем? – задумчиво заметил я.

– Постой-ка, а Ты кто? – спросил мужчина.

– Меня зовут Боск, – честно ответил я.

– Здесь в туннеле есть кто-нибудь ещё? – осведомился он.

– Думаю, да, и много, – сообщил я.

– Я не про альковы, – уточнил он.

– Один был, – ответил я.

– Где он? – сразу спросил мужчина из темноты.

– Он у Тебя впереди, – сообщил я, нисколько не солгав при этом, ведь я действительно был впереди него.

– Спасибо, Гражданин, – поблагодарил он.

– Всегда пожалуйста, – ответил я, и развернувшись, пополз обратно по туннелю. – Цисек, где Ты?

К счастью, ни одну из девушек, прикованных в альковах, не звали Цисек. Иначе это могло вызвать некоторое замешательство.

– Цисек, – периодически звал я.

– Стой, – послышался другой голос.

Голос этого товарища казался столь же зловещим, как и голос первого. С обладателями таких голосов большинство людей, вероятно, будут надеяться, не встречаться в тёмном переулке, или, в зависимости от обстоятельств, в туннеле. Его я видел немногим лучше, чем первого, впрочем, как я понимаю, он также не мог видеть меня.

– Рабыня мимо Тебя по туннелю не проползала? – поинтересовался я. – Цисек. Она не очень крупная, но она очень фигуристая.

– Нет, – ответил он, – А Ты кто?

– Боск, – ответил я.

– Ты видел кого-нибудь ещё в туннеле? – спросил невидимый собеседник.

– Довольно трудно увидеть что-либо в этом туннеле, – напомнил я.

– Есть ли кто-то в туннеле, кто находится не в алькове? – уточнил он свой вопрос.

– Пожалуй, есть, – сказал я.

– Где он?

– Впереди Тебя, – сообщил я.

Как раз там я и находился по отношению к нему. Впрочем, как и первый товарищ.

– Что он делает? – спросил мужчина.

– Ничего, всего лишь стоит на четвереньках на одном месте, – описал я ему своё теперешнее занятие.

– Я так и думал, – решительно заявил мужчина передо мной. – Спасибо, Гражданин.

– Не за что, – отмахнулся я. – А Ты уверен, что не видел Цисек?

– Не видел, – ответил он.

– Возможно, она находится с другой стороны, – пробормотал я, разворачиваясь, чтобы двигаться обратно в сторону зала.

– Войди в альков и освободи туннель, – приказал мужчина.

– Ты знаешь стоящий? – полюбопытствовал я.

– Пошевеливайся, – не слишком любезно бросил он.

– Отлично, – сказал я.

Я не видел никакого смысла в том, чтобы быть спорить с ним. В конце концов, здесь действительно все альковы достаточно хороши. Администрация заведения позаботилась об этом. Я попятился назад по туннелю, решив вести себя разумно. Насколько я теперь знал, оба выхода из туннеля для меня оказались закрыты. Приглашая меня в Туннели, они, возможно, предполагали, что я, рано или поздно, из любопытства, или осторожности попытавшись избежать встречи, войду в один из них. Конечно, они не собирались ждать до утра, чтобы определить местонахождение намеченной ими жертвы. На мой взгляд, было бы не разумным, и дальше рассчитывать на то, что в их намерения входило просто вежливо поговорить со мной и передать некую информацию. Подозреваю, что всё гораздо серьезнее. Раз я не появился из туннеля, и даже не попытался появиться из него, нетрудно предположить, что я жду где-то внутри него. Надеюсь, они приняли на веру мои слова и ожидают, что их цель находится в туннеле, а не в алькове. Ведь в туннеле человек мог бы перемещаться в любом направлении, в то время как в алькове, как это могло бы показаться, он оказывался запертым в ловушке. На самом же деле, учитывая узость входа в альков, было бы чрезвычайно опасно пытаться войти в него, когда внутри находится решительно настроенный товарищ. Остаётся только оставаться там до утра, до того времени, когда им ничего не останется, кроме как исчезнуть из борделя. Мужчина, оставшийся позади меня, скорее всего, был лидером их группы. По-видимому, он должен подать некий сигнал своему товарищу с другой стороны туннеля.

И точно, через несколько енов, позади меня послышался тихий свист. Он хорошо передавался вдоль туннеля. Через мгновение, донёсся ответный свист спереди от меня. Я двинулся вперед, по пути, на ощупь, определяя номера альковов. Новый свист сзади, уже ближе. Ответный свист, судя по всему, всё с ого же места. Товарищ, засевший там, не лидер, как мне показалось, не особенно стремился наобум лезть в темноту. Пожалуй, я бы не стал обвинять его в нерешительности.

Я снова оказался около алькова двадцать шесть. Значит, я нахожусь довольно далеко внутри туннеля.

– Господин? – услышал я женский голос и звон цепи внутри, стоило мне отдёрнуть штору.

Вернув штору на место, я сместился к следующему алькову, двадцать седьмому, и потянул занавес в строну. Изнутри не донеслось ни звука. То что надо, решил я и вполз внутрь. Снова свист, ещё ближе на этот раз.

Нормальная практика, в такой ситуации, вынудить врагов разделиться, дабы встречать их по очереди, если можно так выразиться, заменяя двумя стычками один на один, одну, но в соотношении двое на одного. Но это, конечно, в случае, когда можно видеть то, что делает противник. Слишком часто темнота сводит на нет умение, слишком часто бой в темноте сводится к простому везению. Конечно, существует тактика и для боя в темноте, и такие уловки, как запутать врага, отвлечь внимание, бросить камешек, чтобы поощрить противника сделать неверное движение, обернуться, подставляя под удар спину, занять такую позицию, чтобы подвергать опасности минимальное количество жизненно важных частей тела, попытаться вынудить человека наносить удары с дальней дистанции, или с держать оружие на вытянутой руке и перенапрягать себя, и так далее. Но, бой в настоящей темноте, весьма отличающейся от того, что обычно подходит под определение «ночная стычка». В подобной ситуации, вероятно, нет никаких действительно подходящих способов снизить уровень риска до разумных пределов. Если возможно, я предпочитаю избегать случайностей и не полагаться на везение. Соответственно, ещё входя в туннель, определив, что он был неосвещён, я решил, что, в конечном счете, переложу все вовлеченные риски с себя на своих преследователей. Сам я решил не оставлять игру на волю случая.

– Кто здесь? – спросил я, выглянув из алькова, как будто встревоженным голосом. – Есть здесь кто-нибудь? Кто Вы?

Вместо ответа, новый свист, справа от меня, со стороны входа в туннель. Ответный свист слева с другого конца туннеля. Снова справа, на этот раз с того же места. Свист слева, раздался немного ближе. Именно на это я и рассчитывал. Они пытались скоординировать усилия, и, в то же самое время, запереть меня между собой.

– Кто здесь? – снова крикнул я.

– Не бойтесь, – донёсся голос справа. – Мы не собираемся причинить Вам какой-либо вред. Вы – Тэрл из Порт-Кара?

– Да, – признал я на этот раз. – Это я!

– У нас сообщение для Вас, – сказал голос.

– Да, – насмешливо протянул я.

– Оставайтесь, на своём месте, – велел голос. – Мы передадим Вам сообщение.

– А Вы уверены, что оно заслуживает моего внимания? – поинтересовался я.

– Да, конечно, – постарался успокоить меня мужчина справа.

Вот только скрежещущий звук металла, по-видимому, ножа, по камню, донёсшийся слева никак не способствовал моему спокойствию. Они что, действительно думали, что я поверю, что для передачи сообщения, нужны двое?

– Что-то я в этом не уверен, – усомнился я.

– Не волнуйтесь, – сказал мне товарищ справа.

– У Вас есть сообщение для меня? – осведомился я.

– Да, – заверили меня справа.

– Я обнажаю свой меч, – предупредил я, вытянув клинок из ножен с намного большим шумом, чем это было необходимо.

Не хотелось бы, чтобы они перепутали этот звук с чем-то иным. Думаю, что это даст им повод для размышлений. Я хотел, чтобы они немного поволновались. В этом случае, когда я вложу оружие обратно в ножны, они могут начать действовать быстрее, а значит и неосмотрительнее.

– Мы – друзья, – донеслось из темноты справа.

Не думаю, что даже ради достижения свих целей, они, в такой темноте, собирались лезть в альковы. Им, прежде чем решиться на такое, стоило бы, очень тщательно взвесить все за и против. Несомненно, выходя на охоту, они думали об этом с точки зрения туннеля и его стен. Кроме того, я сам же вынудил их полагать, что нахожусь в туннеле. Не думаю, что им казалось разумным, что я полезу внутрь, что я и подтвердил, вытаскиванием меча. Предположительно, такое действие в тесноте алькова не имело смысла, слишком мало там места, чтобы размахивать длинным клинком. Кстати, и в туннеле тоже, махать мечом было не с руки, зато прямые, колющие удары могли быть весьма опасными. Зная, что у меня в руке обнажённый меч, врятли любой из них захочет быть первым, вступившим в контакт со мной. Зато стоит мне вложить клинок в ножны, и я уверен они оба, а особенно тот, что справа, захотят нанести первый удар.

– Уберите свой меч в ножны, – приказал мужчина справа.

– И не подумаю, – усмехнулся я.

– Тогда мы не передадим Вам сообщение, – предупредил тот.

– Ну и замечательно, – заметил я.

– Но мы должны сделать это, – настаивал он. – Это – вопрос жизни и смерти.

– Это звучит серьезно, – допустил я.

– Это именно так, – заверил он меня.

– От кого это сообщение? – осведомился я.

– От самого регента, – сообщил мужчина.

– Понятно, – протянул я.

Честно говоря, я очень сомневался, что сам регент стал бы посылать мне сообщения, по крайней мере, он сделал бы это другим способом. Однако у меня были основания полагать, что дело, по которому эти двое появились здесь, могло быть поручено им кем-то из близкого окружения регента. Их упоминание регенте, убедило меня, что мне предстоит иметь дело совсем не с обычными охотниками за моим кошельком.

Заурядные бандиты, врятли стали бы намекать на столь высокую персону.

– Как мы сможем убедить Вас в наших благих намерениях? – спросил он.

На слух я определил, что он приблизился ещё фут.

– На мой взгляд, это скорее Ваша проблема, чем моя, – заметил я.

Судя по донёсшемуся до меня слева шороху, тот тоже стал немного ближе к месту событий.

– Вы вооружены? – поинтересовался я.

– Мы снимем наши пояса с ножнами и бросим на пол туннеля, – предложил тот, что справа. – Таким образом, Вы поймёте, что мы пришли с миром.

– Превосходное решение, – согласился я. – Начинайте.

Через мгновение два предмета, по-видимому, ножны, хотя я усомнился, если судить по звуку, что в них были ножи, упали, скользнув по полу, один справа, другой слева. Я предположил, что оба этих товарища были на равном расстоянии от меня. До каждого было не больше десяти футов. Полагаю, что и они вычислили моё приблизительное местонахождение, ведь у них был хороший ориентир – мой голос.

– Вы меня убедили, – объявил я, хотя, конечно, искренности в моём утверждении было немного.

– Вложите меч в ножны, – попросил тот, что справа.

Похоже, они оба ещё немного приблизились.

– Хорошо, – ответил я, с шумом убирая клинок назад в ножны, и убирая голову с прохода. – Где сообщение?

– Вот! – услышал я крик справа, а следом послышался шорох проскочившего в темноте мимо лаза в альков тела.

– Умри! – донеслось слева, вместе со звуком другого быстро двигающего тела.

Потом в туннеле неподалёку от входа в альков послышался звук столкновения двух тяжёлых тел, сопровождаемый довольно неприятными шумами. А я находился внутри, держа в руке кайву, на случай если кому-то из них понадобится моя помощь. Кроме того если кто-либо попытался бы войти в это очень тесное помещение, то в темноте он оказался бы в таком неудобном положении, что было бы несложно перерезать ему горло.

Я обратился в слух. Шум снаружи прекратился. На грани слышимости я уловил звук тяжёлого хриплого дыхания, и, кажется покашливания и отхаркивания. Могло показаться, что чьи-то лёгкие боролись за глоток воздуха. Не слишком успешно, судя по хрипам. Кашель второго сопровождался булькающими звуками, полагаю, что его рот заполнился хлынувшей кровью. Похоже, с обоими моими противниками приключилось несчастье. Интересно, поняли ли они, что произошло, и сейчас поддерживают друг друга, или каждый из них уверен, что погибая, он убил Тэрла из Порт-Кара. Наконец я услышал звук упавшего тела, а за ним второе. Кажется, кто-то из них ещё попытался полти. Возможно, это был тот, кто оставался слева от меня. Я слышал скребущий звук металла по камню. Потом послышался кашель, закончившийся хрипом, стук упавшего на каменный пол ножа. Недалеко у него получилось отползти. Несомненно, камни сейчас стали липкими от крови. Кого-то утром ждёт весьма неприятная уборка. Даже интересно, кого сюда пришлют, рабыню или, возможно, свободную женщину, которую мне предложили в начале вечера, ту, что была в распахивающейся тунике, Леди Лэбэйну, которая «сохранялась для друга». Полагаю, что надсмотрщицам могло бы понравиться заставить её делают такие вещи, причём находясь рядом с плетью или палкой и контролируя её работу.

Я продолжал вслушиваться в темноту, но уже ничего не нарушало повисшей в туннелях тишины. Думаю, что оба эти товарища были достаточно квалифицированы в своём деле. Сомневаюсь, что на такое задание послали бы новичков. Они всего лишь ошиблись с выбором жертвы.

Я терпеливо продолжал слушать ещё несколько енов. Ни звука не доносилось снаружи алькова. По крайней мере, оттуда я ничего больше не услышал. Зато я услышал тихий звук позади себя. Я даже представить себе не мог, что был не один в этом алькове. Я резко обернулся, держа кайву в готовности к удару. Но в алькове опять было тихо. Переложив кайву в левую руку и вытянув её вперёд, я беззвучно вытащил свой меч из ножен. Кайва впереди для разведки и защиты, меч, короткий обоюдоострый гореанский гладиус, отведён назад и готов к быстрому колющему удару.

– Кто здесь? – спросил я.

Ответом мне была полная тишина.

– Говори, или я атакую, – предупредил я.

На этот раз, я услышал тихое, почти неразличимое, возражающее поскуливание. Я различил, также, отчаянное движение босых ног по камню. Кто-то дёрнул ногами вперед-назад, и застучал ими по полу. Потом до меня донес характерный звук, как будто кто-то дёрнул цепь. С мечом и кайвой, выставляя вперёд, то одну, то другую руку, и держась подальше от источника звуков, я определился, к своему удовлетворению, что альков был пуст, за исключением меня самого и того кто издавал звуки. Затем, держа меч плашмя и аккуратно двигая им из стороны в сторону, я, с обеих сторон, коснулся прятавшегося в темноте. Каждое касание сопровождалось поспешным, испуганным движением. Кто-то подтягивал к себе ноги и хныкал. Определившись с точным местонахождением источника звуков, я убрал меч в ножны.

Я тихо приблизился к заинтересовавшему меня «объекту», держась справа от него. Проведя по телу рукой, и нащупав волосы, я ухватился за них и, приподняв голову, прижал остриё кайвы к боку источника звука, как раз во впадину между ребрами. Ответом мне было протестующее мычание, но сам «объект» не пошевелился, надёжно удерживаемый мной на месте. Я ещё чуть увеличил давление на своём ноже. Мой «объект» затих абсолютно. Я немного ослабил нажим, но держал лезвие так, чтобы контакт с кожей был ощутим. Отпустив волосы, я провёл рукой вниз, проверяя запястья. Они оказались скованы за спиной лёгкими кандалами, и прикованы цепью к кольцу. Кандалы были хотя и лёгкими, но довольно эффективными для «объекта» такого рода. Этот «объект» сидел в алькове, прижавшись спиной к дальней стене и поджав колени. Я со спокойной душой убрал кайву в ножны.

Ощупав рот «объекта», пришёл к выводу, что он заткнут с гореанской эффективностью, кляп был привязан надёжно. Снова послышалось тихое хныканье. Само собой, такие звуки могла издавать только женщина. Это безошибочно проявлялось, даже сквозь кляп, который её похититель, или похитители, вставили своей жертве в рот, по-видимому, решив, что говорить ей особо не о чем. Она снова заскулила, возможно, пытаясь привлечь внимание к её желанию что-то мне сказать.

– Тихо, – шикнул я на неё.

Интересно, была ли она рабыней. Я снова дал волю своим рукам, дабы определить, был ли на ней ошейник. В ответ женщина замычала в отчаянном протесте.

– Тихо, или мне придётся Тебя ударить, – предупредил я, и она замолчала.

Под моей рукой было её горло, без каких либо следов железного кольца неволи. Скользнув рукой ниже, определил, что груди у обитательницы алькова заслуживали внимания.

– Ты – свободная женщина? – поинтересовался я.

Она опять что-то промычала, что, по моему мнению, можно было считать утвердительным ответом. В памяти всплыл способ, который служительница борделя использовала в общении с рабыней Лале, весьма обычный, кстати, или, по крайней мере, один из наиболее распространённых, когда женщине приказано находиться в модальности четвероногого животного.

– Ты будешь скулить один раз, если хочешь сказать «Да», и два раза, если – «Нет», – приказал я ей. – Ты меня поняла?

Женщина проскулила один раз.

– Ты хочешь, чтобы я вытащил кляп? – спросил я.

Снова одиночное нетерпеливое мычание.

– Ты – свободная женщина? – уточнил я.

Она хныкнула один раз, и протестующе замычала, дёргаясь и вжимаясь в стену.

– Я не нашёл какого-либо клейма на твоём теле, – сообщил я ей, – по крайней мере, в обычных местах клеймения. Возможно, Ты говоришь правду.

Наиболее распространенные места клеймения гореанских рабынь это левое или правое бедро, чуть ниже ягодицы. Но встречаются женщины, носящие свои клейма и в других местах, например, слева внизу живота, на внутренней поверхности левого предплечья, на левой груди, или, совсем крошечные, за левым ухом. Что до меня, то я не одобряю выжигание клейма на груди. По моему мнению, женская грудь слишком красива, чтобы уродовать её шрамом то раскалённого железа. Впрочем, против временной маркировки женщин в таком месте я не возражаю, скажем, жировым карандашом, помадой или краской, как делают это многие работорговцы. В идеале, конечно, учитывая необходимость клеймения рабыни, важность которого признает любой нормальный гореанин, это нужно сделать так, чтобы клеймо не умаляло красоту женщины, а скорее наоборот, подчёркивало её и, причём значительно. Клеймение бедра, со своей стороны, имеет именно такой эффект. Также, клеймо, выжженное сбоку на её бедре, помогает понять женщине, что её рабство – это навсегда. Само собой, её груди, в коих так естественно выражена большая часть её соблазнительной женственности, и без клейма, не избегает быть отмеченной неволей. Ведь они столь же открыты и доступны хозяину, как и любая другая часть тела рабыни. В конце концов, ему принадлежит вся рабыня целиком. Соответственно и она сама знает, что её столь соблазнительным и мягким, столь восхитительным и изумительным, столь замечательным и возбуждающим полушариям, как, впрчем и остальным её частям, без долгих размышлений, будет уделено внимание, соответствующему статусу их носительницы. Например, они могут быть любовно потроганы, помяты, поцелованы и приласканы хозяином, как и сколько ему понравится. Также, их привлекательность может быть подчеркнута и усилена различными формами одежды или связывания. Например, часто для этих нежных восхитительных деталей применяют рабскую портупея, или обвязку верёвкой. Их могут заключить, если на то будет желание открытые сетчатые бюстгальтеры.

Она возмущённо промычала один раз.

– Уверен, Ты не станешь критиковать моё любопытство, – заметил я. – Ведь нельзя же каждый раз ожидать, что встретишь голую свободную женщину, прикованную цепью в алькове рабского борделя.

Мои исследования различных мест на предмет наличия клейма имели и дополнительный эффект, я выяснил, что на женщине ничего не было, за исключением кандалов, конечно.

Ответом на моё замечание, стало множество сердитых звуков.

– Ты сердишься? – осведомился я.

Она снова промычала один раз, весьма сердито, судя по всему.

– Похоже, Ты злишься, не так ли? – уточнил я.

Новое мычание, ещё более сердитое, за которым последовала целая серия сердитых звуков.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – предположил я.

Снова раздражённое одиночное мычание.

– Подозреваю, Ты хотела бы, чтобы я вытащил кляп из твоего рта?

Короткое мычание. Очень настойчивое. Я подождал. Звук повторился.

– Ага! – воскликнул я. – Так Ты не хочешь, чтобы я вынимал кляп.

Женщина отчётливо проскулила дважды.

– Значит, ты всё-таки хочешь, чтобы я убрал кляп? – спросил я.

Она прохныкала один раз, очень отчётливо, очень ясно, только один раз.

– А я всё никак ни как не догадаюсь этого сделать, не так ли? – усмехнулся я. – Возможно, Ты думаешь, что я забыл это сделать, что это просто вылетело у меня из головы. Однако, это не так. Я всего лишь интересовался, тогда и теперь, хотела бы Ты удалить кляп изо рта или нет. Именно это мне и было любопытно. И это – всё. У меня не было никаких намерений вытаскивать его. Мне совершенно не интересно, что Ты можешь мне рассказать.

Мычание сразу стало испуганным и несколько озадаченным.

– Именно так, – подтвердил я, взяв женщину за шею правой рукой под подбородком, и резко потянул вверх, запрокидывая её голову.

Пленница издала испуганный звук.

– Ты находишься не в том положении, – пояснил я, – чтобы сердиться, злиться, проявлять нетерпение или высокомерие.

На этот раз она не проронила ни звука.

Я снова положил на неё руку. Она испуганно заскулила и попыталась отстраниться, вжимаясь в стену алькова. Бесцеремонно взяв её лодыжки в руки, я позволил ей какое-то мгновение сопротивляться мне, а затем рывком широко развёл её ноги в стороны.

– Ты поняла, что я имею в виду? – поинтересовался я.

Она жалобно проскулила один раз.

– Молодец, – похвалил я.

Стоило мне выпустить её щиколотки из моих рук, как она торопливо сжала их вместе и, подтянув колени к груди, повернулась ко мне правым боком.

– Это ведь Тебя принесли в мешке этим вечером? – уточнил я.

Одно хныканье.

– Ты красивая? – полюбопытствовал я.

Двойное хныканье.

– Значит, мне нет никакого смысла в том, чтобы задерживаться с Тобой, не так ли?

Женщина снова проскулила дважды.

– Пожалуй, зажгу-ка я свет, – сказал я.

Она жалобно пискнула два раза.

– И если я обнаружу, что Ты солгала мне, то я использую Тебя в качестве рабыни, – добавил я.

Снова двойной писк.

– Хорошо, – усмехнулся я. – Даю Тебе ещё один шанс. Ты красивая?

Она расстроено простонала один раз.

– Или, по крайней мере, Ты думаешь, что красивая, – уточнил я.

Снова одиночный звук.

– В таком случае, может мне стоит попользоваться Тобой, – заметил я.

Двойное поскуливание, очень жалобное.

– Если Ты – свободная женщина, то, исходя из того, что я слышал, где-то здесь может быть оно, – задумался я, проводя рукой по стене алькова. – Да, точно, вот оно.

Мои пальцы наткнулись на свисавший с гвоздя моток пеньковой верёвки и кожаный шнурок с нанизанной на него монетой, по-видимому, тот самый пробитый бит-тарск. Это должны будут использовать, насколько я помню, со слов моей сопровождающей, если её пребывание в борделе окажется нескучным для клиентов.

– Здесь моток верёвки, – сообщил я. – Знаешь для чего она?

Явно испугавшаяся женщина проскулила дважды.

– Для того чтобы связать Тебя, – объяснил я. – Если за сегодняшний вечер Тобой здесь хотя бы раз попользуются, то утром Тебя выставят голой, в переулке, а руки свяжут за спиной именно этой верёвкой.

Она возмущённо промычала два раза.

– А ещё здесь есть монета, бит-тарск, пробитый и нанизанный на кожаный шнурок. Знаешь, для чего он нужен?