Текст книги "Частный детектив. Выпуск 2"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 41 страниц)

– Вы хотите продиктовать все это сейчас? – холодно спросила Делла.

– Да. И еще я хотел бы позавтракать.

Он подошел к телефону и заказал завтрак в номер. Делла Стрит взглянула на Иву Белтер.

– Извините, но мне нужен будет столик, – сказала она.

Ива Белтер приподняла брови и убрала со столика стакан жестом дамы, подбирающей юбку, чтобы не прикоснуться ко встреченному на улице нищему. Мейсон поднял бутылку имбирного пива и ведерко со льдом, вытер столик салфеткой и переставил его на середину комнаты. Делла придвинула стул, положила на стол блокноты и приготовила карандаши.

Перри Мейсон быстро диктовал, пока не принесли завтрак. Все трое ели с аппетитом, хотя и в совершенном молчании. Ива Белтер старалась вести себя как леди, которая снизошла до принятия пищи за одним столом с прислугой.

Когда позавтракали, Мейсон распорядился, чтобы убрали посуду, и вновь начал диктовать. К половине одиннадцатого работа была закончена.

– Возвращайтесь в контору и перепечатайте все это, чтобы бумаги можно было подписать, – обратился он к Делле. – Только позаботьтесь о том, чтобы никто не видел, что вы делаете. Будет лучше, если вы вообще запретесь на ключ. Для прошений можно попользовать печатные бланки.

– Хорошо. А теперь я хотела бы поговорить с вами с глазу на глаз.

Ива пренебрежительно фыркнула.

– Не обращайте внимания на миссис Белтер, Делла, – сказал Мейсон. – Она уже уходит.

– О, нет! – воспротивилась Ива.

– К сожалению, миссис Белтер, вам придется нас покинуть. Вы ушли бы раньше, но мне были нужны кое–какие данные для документов, которые мы с вами составили. Теперь вам следует исчезнуть, а после полудня – появиться в моей конторе и подписать прошения. Только, пожалуйста, держите язык за зубами! За вами будут охотиться репортеры и рано или поздно где–нибудь вас поймают. Пусть они увидят, что вы настолько потрясены, сломлены, подавлены ужасным несчастьем, что им нечего и пытаться взять у вас интервью. Они должны поверить, что вы пребываете в безысходной скорби и что с их стороны было бы бессмысленно и даже преступно лезть к вам в душу. Если кто–нибудь из них нацелит на вас фотоаппарат, показывайте ему коленки и обливайтесь слезами. Это у вас хорошо получается.

– Какой вы вульгарный, – Ива состроила презрительную мину.

– Не всем же быть такими утонченными, как вы, например, – с ехидством ответил Мейсон. – И бросьте, к черту, свои ужимки. Вы, надеюсь, убедились, что на меня это не действует.

Ива с достоинством надела плащ, шляпу и направилась к двери.

– Каждый раз, – капризно произнесла она, – как только я начинаю проникаться к вам доверием, вы так и норовите все испортить.

Без лишних слов Мейсон отворил дверь, попрощался с Ивой низким поклоном и снова запер дверь. После этого он подошел к Делле и спросил, что случилось.

Делла сунула руку за лиф и вытащила конверт.

– Это принес посыльный.

Мейсон вскрыл конверт. В нем были стодолларовые дорожные чеки – две книжечки по тысяче долларов каждая. Все чеки были подписаны Гаррисоном Бёрком и оформлены на предъявителя. К ним была приложена записка:

“Считаю, что будет лучше, если я на некоторое время исчезну. Не допустите, чтобы я был впутан в это дело. Любой ценой спасите меня!

Г. Б.”.

Мейсон пробежал глазами строчки, написанные второпях, карандашом и передал чеки Делле.

– В конце концов, – сказал он, – дела идут так, что грех жаловаться. – И добавил: – Только будьте осторожны, когда станете их реализовывать.

Делла кивнула.

– Две тысячи долларов – неплохой гонорар, – продолжал рассуждать Мейсон. – А ведь пока дело закончится, им придется еще не раз браться за кошельки.

– Вы так спокойны, шеф, а ведь может случиться… Я слышала утром, что говорили репортеры. Ива Белтер привезла вас к себе домой, прежде чем уведомить полицию, и подстроила все так, чтобы свалить вину на вас, если ей это будет выгодно. Она вполне может заявить полиции, что это вы были наверху, когда прозвучал выстрел.

– Что делать, Делла? Я уже говорил вам, что клиентов не выбирают. Их надо принимать такими, какие они есть. В этой игре обязателен только один принцип: если уж ты взялся за дело, нужно сделать все, чтобы довести его до благополучного завершения.

Делла негодующе фыркнула:

– Но это еще не означает, что следует брать на себя убийство, чтобы не пострадал любовник какой–нибудь сомнительной дамочки!

– Я вижу, вы неплохо проинформированы, Делла. С кем вы разговаривали?

– С одним репортером. И не разговаривала, а слушала.

Мейсон улыбнулся:

– Ну–ну. А теперь бегите и подготовьте бумаги. Обо мне не беспокойтесь. У меня есть еще несколько дел, которые необходимо уладить. Когда пойдете сюда опять, будьте внимательны и проверьте, не следят ли за вами.

– А тут и проверять нечего. Они шли за мной шаг в шаг. Пришлось выкинуть тот же самый номер с туалетом, что и миссис Белтер. Мужчину всегда сбивает с толку, когда женщина заходит в туалет, так что удалось от них оторваться. Но, боюсь, в следующий раз вряд ли получится.

– Это уже не имеет особого значения. Я скрывался достаточно долго. Скорее всего, меня так или иначе найдут и, видимо, – уже сегодня…

– Ненавижу ее! – взорвалась Делла. – Вы из–за нее рискуете, а стоит ли она этого? Вы говорите, что она платит… Да плати она десять раз по столько, все равно не надо было связываться с ней! Насквозь ее вижу! Этакая кошка с бархатными коготками!

– Спокойно, девочка! Вы еще не видели последнего раунда.

Делла покачала головой.

– Я видела достаточно. Ладно, пойду. Часам к трем подготовлю бумаги.

– Угу, – сказал Мейсон. – Дадите Иве подписать и проследите, чтобы все было в порядке. Может, я заскочу или позвоню, чтобы вы подбросили мне ее куда–нибудь.

Делла улыбнулась и вышла – элегантная, сдержанная, преданная… и очень обеспокоенная. Мейсон подождал пять минут, закурил сигарету и тоже вышел из отеля.

13

Перри Мейсон остановился у двери номера 946 в отеле “Уилрайт” и негромко постучал. Изнутри не доносилось ни звука. Мейсон подождал и постучал громче. Спустя минуту он услышал легкий шум за дверью. Скрипнула пружина кровати, и женский голос спросил:

– Кто там?

– Телеграмма.

Раздался щелчок замка, и дверь приоткрылась. Мейсон толкнул ее плечом и вошел внутрь.

Девушка была в комбинации из прозрачного шелка, не скрывающей ни одной детали ее тела. На лице еще остались следы макияжа. При дневном свете Мейсон заметил, что Эстер Линтен старше, чем он думал, но это не мешало ему по–прежнему считать ее красивой. Безупречные формы Эстер могли бы вдохновить любого скульптора. Она стояла перед ним без каких–либо признаков замешательства и смотрела в упор большими черными, припухшими от сна глазами. В ее облике было что–то мрачно–вызывающее.

– Что это за вторжение? – проворчала Эстер.

– Я хотел бы с вами поговорить.

– Славные у вас методы, ничего не скажешь.

Мейсон кивнул.

– Возвращайтесь в постель, пока не простудились.

– Если только для этого, то и не подумаю.

Она подошла к окну, подняла штору и повернулась к нему лицом.

– Ну, говорите, я слушаю!

– Очень сожалею, – сказал Мейсон, – но вы влипли в скверную историю.

– Что вы говорите! – фыркнула Эстер.

– Увы, я говорю правду.

– А кто вы, собственно, такой?

– Моя фамилия Мейсон.

– Агент?

– Нет, адвокат.

– Ага!

– Я доверенное лицо Ивы Белтер. Вам это что–нибудь говорит?

– А что это должно мне говорить, черт вас побери!

– Ну, знаете! – покачал головой Мейсон. – Зачем сразу же ругаться?

Эстер скривила губы.

– Ах, вам не нравится мой тон! А чего вы ожидали? Врываетесь к незнакомой женщине, будите ее ни свет ни заря, пристаете с какой–то чушью… Терпеть не могу нахалов!

Мейсон проигнорировал это заявление.

– Знаете ли вы, что Фрэнк Локк вовсе не является владельцем “Пикантных новостей”? – спросил он без всякого вступления.

– А кто такой Фрэнк Локк и что это за “Пикантные новости”?

– Фрэнк Локк – это тот, кто выписывает вам чеки на специальный счет “Пикантных новостей”. Такие чеки вы получаете каждые две недели.

– И что с того?

– То, что Локк – всего лишь подставное лицо. Владельцем газеты является некий Белтер. Локк делает то, что ему приказывает Белтер.

Эстер потянулась и зевнула.

– А мне какое дело до этого? У вас найдется сигарета?

Мейсон вынул сигареты. Она подошла к нему, чтобы закурить, а потом уселась на кровать, поджав под себя ноги и обвив колени руками.

– Продолжайте, если вам хочется. Я, видно, все равно не усну, пока вы не уйдете.

– Сегодня вы не уснете вообще.

– Да?!

– Да. Под дверью ждет свежая газета. У вас нет желания просмотреть ее?

– Зачем?

– В ней описано убийство Джорджа К. Белтера.

– Не люблю читать об убийствах до завтрака.

– Об этом убийстве могли бы и прочесть.

– Ладно. Только принесите мне газету.

– Нет уж, – возразил Мейсон, – сами принесите. А то еще, чего доброго, ваша дверь захлопнется, и я останусь в коридоре.

Эстер встала и, непринужденно затянувшись сигаретой, вышла в коридор. Затем снова забралась на кровать и, не выпуская сигарету изо рта, развернула газету. Заголовки крупными буквами извещали об убийстве Белтера.

– Ну и что? – пожала плечами Эстер, прочитав статью. – Ну, подумаешь, хлопнули какого–то типа. Жаль беднягу, но ведь он, кажется, получил по заслугам?

– О, да! – согласился Мейсон.

– А я – то тут при чем? Почему из–за этого я не смогу уснуть?

– Если вы пораскинете умом, то наверняка кое–что сообразите, – сказал Мейсон. – Наследством убитого распоряжается особа по имени Ива Белтер. Случаю было угодно, чтобы представителем миссис Белтер стал я.

– И что?

– Вы шантажировали Фрэнка Локка, который тратил на вас директорский фонд. Этот специальный счет “Пикантных новостей” был предназначен для закупки информации, а он платил из него вам.

– Неужели? – Она бросила газету на пол. – Ничего об этом не знала.

Мейсон рассмеялся.

– А как насчет шантажа?

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Да ну? А разве не вы шантажировали Локка по поводу странной истории в Джорджии?

Последняя фраза явно возымела действие. Эстер побледнела, в глазах появилось беспокойство. Мейсон ковал железо, пока оно было горячо:

– Это выглядит не слишком красиво. Может, вы слышали о такой штуке, как укрывательство преступника с корыстными целями? В нашем штате это является уголовным преступлением.

Эстер окинула Мейсона оценивающим взглядом:

– А вы и в самом деле только адвокат?

– Только адвокат.

– Ладно. Чего вы хотите?

– Наконец–то вы начинаете говорить разумно.

– Я не начинаю говорить. Я только слушаю.

– Вы вчера провели вечер с Фрэнком Локком?

– Не помню.

– Вспоминайте. Вы с ним поужинали, потом возвратились сюда, и он остался у вас почти до утра.

– Я свободная, белая, совершеннолетняя, и это мой дом, – ответила она. – Мне кажется, я имею полное право принимать тех, кто мне нравится.

– Разумеется. Остается только выяснить, хватит ли у вас ума понять, что вам на пользу, а что нет.

– О чем вы?

– Что вы делали вчера, вернувшись из ресторана.

– Разговаривали о погоде, разумеется.

– Великолепно. Вы раздавили бутылочку, сидели и болтали, пока у вас не начали слипаться глаза, а потом вы заснули.

– Кто это сказал?

– Я. И вы с этой поры тоже будете говорить именно так. Вас сморил сон, и вы ничего больше не помните.

Было видно, что его слова заставили девушку задуматься.

– К чему вы клоните?

Мейсон заговорил тоном учителя, вбивающего в голову ученика трудный урок:

– Вы устали, выпили чуть больше нормы и заснули примерно около половины двенадцатого. А что было позже, вы не помните. И не знаете, когда Фрэнк Локк ушел.

– Что я буду иметь, если скажу, что заснула?

Теперь тон Мейсона стал небрежным:

– Возможно, миссис Белтер будет склонна забыть о растраченных деньгах, если окажется, что вы заснули именно так, как я описал.

– К сожалению, я заснула иначе.

– Советую подумать как следует.

Эстер смерила его своими большими глазами, но ничего не сказала. Мейсон подошел к телефону и назвал номер Детективного агентства Дрейка.

– Ты знаешь, кто говорит, Пол? – опросил он, услышав голос Дрейка. – Есть что–нибудь новое?

– Угу, – ответил Дрейк, – Кое–что о твоей крошке.

– Говори, – сказал Мейсон.

– Она стала победительницей конкурса красоты в Саваннах. Тогда она еще не достигла совершеннолетия. У нее была подружка таких же лет. Так вот, эту подружку изнасиловал и убил один тип. Он попытался скрыть преступление, но не вышло: он был арестован и предстал перед судом. Петля уже почти была на его шее, но твоя красотка в последнюю минуту изменила показания и буквально вытянула парня из–под виселицы. Он, конечно, дал деру до того, как дело дошло до высшей инстанции, и его до сих пор не удалось найти. Звали его Сесил Дэйвсон. Я уже затребовал его описание, отпечатки пальцев и прочие данные.

– Все правильно, – произнес Мейсон так, будто ничего другого и не ожидал. – Мне это как раз кстати. Действуй дальше, я еще позвоню.

Мейсон положил трубку и повернулся к девушке.

– Ну, что вы решили? – спросил он. – Да или нет?

– Нет, – отрезала она. – Я уже один раз сказала, а свои решения я так легко не меняю.

Мейсон не спускал с нее глаз.

– Вот что, – медленно начал он, – самое смешное, что эта история простирается далеко назад. К тем временам, когда вы вдруг изменили показания и помогли Дэйвсону спастись от виселицы. Так что вам будет не трудно представить, как отнесутся к вам присяжные, когда Дэйвсон вновь окажется перед судом. А как расценит обвинитель то, что вы со своим старым другом Сесилом тут пили, гуляли, да еще брали у него деньги? Так что подумайте хорошенько. И вообще я не удивлюсь, если против вас возбудят дело по обвинению в клятвопреступлении.

Лицо Эстер сделалось серым. Черные глаза расширились, нижняя челюсть отвисла. Девушка тяжело дышала ртом.

– Боже мой! – простонала она.

– Вот видите! Итак, когда вы заснули вчера вечером?

– А это уладит дело?

– Если речь идет обо мне, то уладит. Но я не могу гарантировать, что кто–нибудь еще не докопается до этого происшествия в Джорджии.

– Ладно. Я спала.

Мейсон встал и направился к двери.

– Только помните, – предостерег он, – если вы скажете Локку, что я был здесь, можете быть уверены, я позабочусь о том, чтобы вы сполна получили за все, что натворили.

– Не будьте смешным. Я понимаю, что можно, а что нельзя.

Мейсон вышел из номера, закрыв за собой дверь, спустился, сел в машину и поехал к ломбарду Сола Штейнбурга.

Штейнбург, толстый мужчина с ермолкой на голове, быстрыми мигающими глазами и толстыми губами, растянутыми в постоянной улыбке, просиял при виде Мейсона.

– О! Сто лет тебя не видел, друг мой!

Мейсон пожал ему руку.

– Да, Сол, давненько… У меня проблемы, старина.

Хозяин ломбарда покивал головой и потер руки.

– К кому приходят люди, когда у них проблемы? Они приходят к Солу Штейнбургу. Что у тебя за трудности?

– Я хочу, чтобы ты кое–что для меня сделал, – сказал Мейсон.

Ермолка подпрыгнула пару раз в энергичном одобрении.

– Друг Перри, я сделаю для тебя все, ты знаешь. Разумеется, сделка – это сделка. Если это сделка, то ты должен подойти к ней как к сделке, и мы сторгуемся. А если это не сделка, то ты знаешь, старый Сол все равно для тебя сделает все.

Глаза Мейсона блеснули.

– Для тебя это будет хорошая сделка, Сол. Заработаешь пятьдесят долларов, ничего не вкладывая.

Толстяк громко засмеялся:

– Такие сделки я люблю! Когда Сол не должен ничего вкладывать, а в его карман падают пятьдесят долларов, то это, конечно, дело! Что от меня требуется?

– Покажи мне реестр проданного оружия, – попросил Мейсон.

Хозяин ломбарда вытащил из–под прилавка изрядно потрепанную книгу, в которой регистрировал тип, марку и номер проданного оружия, а также личность покупателя. Мейсон листал страницы, пока не наткнулся на кольт восьмого калибра.

– Это мне подходит, – сказал он.

Штейнбург склонился над книгой и осмотрел запись.

– А что из этого получится? – поинтересовался он.

– Сегодня или завтра я заскочу сюда с одним типом. Как только ты его увидишь, начинай энергично трясти головой и говорить: “Это он, он, тот человек!” Когда я опрошу, уверен ли ты в том, что это именно то лицо, – ты изо всех сил утверждай, что тут сомнения быть не может. Он станет возражать, но чем больше он будет возражать, тем упорнее ты будешь стоять на своем.

Сол Штейнбург выпятил толстые губы:

– Перри, это дело может быть серьезным.

– Оно было бы серьезным, – стал убеждать его Мейсон, – если бы ты давал показания на суде. Но давать показания в суде ты не будешь. Ты не должен этого говорить никому, кроме того типа. От тебя даже не потребуется объяснять, что он сделал. Ты только опознаешь его, а затем выйдешь в соседнюю комнату и оставишь меня с реестром оружия. Понимаешь?

– Понимаю, что не должен ничего понимать, – ответил Штейнбург. – Одного только не пойму.

– А именно? – спросил Мейсон.

– Откуда возьмутся те пятьдесят долларов?

Мейсон хлопнул себя по заднему карману брюк.

– Отсюда, Сол, отсюда,

Он вытащил пачку банкнотов, отсчитал пятьдесят долларов и передал их владельцу ломбарда.

– Итак, тот, с кем ты придешь? – еще раз уточнил Штейнбург.

– Тот, с кем я приду, – подтвердил Мейсон. – Если я не выйду на того, о ком идет речь, то не приду вообще. Может быть, тебе надо будет малость приукрасить свое выступление, ну да ты сориентируешься. Ясно?

Владелец ломбарда любовно складывал банкноты.

– Друг Перри, что ты будешь делать, к тому я и пристроюсь. Скажу, что захочешь, скажу во весь голос, ты меня знаешь.

– Отлично. Смотри, не позволяй, чтобы тебя сбили с толку.

Сол Штейнбург в энергичном протесте так затряс головой, что его ермолка съехала набок. Перри Мейсон вышел, посвистывая.

14

Фрэнк Локк сидел в своем редакционном кабинете и не спускал глаз с Перри Мейсона.

– Мне кажется, вас ищут, – сказал он.

– Кто именно? – беззаботно спросил Мейсон.

– Репортеры, полицейские в форме, агенты в штатском… Куча народу.

– Я со всеми повидался.

– Сегодня?

– Нет, вчера вечером. А что?

– Ничего, – ответил Локк. – Кроме того, что теперь они ищут вас по другим причинам. Чего вы хотите?

– Я забежал сказать, что Ива Белтер составила прошение о назначении ее временным управляющим в связи с наследованием собственности ее супруга.

– А мне–то что? – буркнул Локк, поднимая на Мейсона глаза цвета какао.

– То, что с этой минуты здесь правит миссис Белтер. Отныне вы будете получать указания от нее, а поскольку я являюсь ее полномочным представителем, будете получать также указания от меня. И первое, что вы сделаете, – выбросите в мусорную корзину ту самую статью о Бичвуд—Инн.

– Да-а? – саркастически протянул Локк.

– Да-а, – повторил Мейсон с нажимом.

– Однако вы оптимист.

– Может быть. Но не в этом дело. Если вы в чем–то сомневаетесь, вам достаточно взять трубку и позвонить миссис Белтер.

– Мне нет нужды звонить кому бы то ни было. Здесь решаю я.

– Вот так?

– Вот так, – отрезал Локк.

– Что ж, придется нам продолжить беседу, – сказал Мейсон. – Но, разумеется, не здесь. Стены, как известно, имеют уши…

– Надеюсь, вы позаботились о том, чтобы этот разговор был интереснее, чем в прошлый раз? А то какой смысл идти?

– Идемте, Локк, прогуляемся, потолкуем, глядишь, появится и смысл.

– А может, все–таки останемся здесь?

– Вы знаете мое мнение об этом помещении. Я в нем чувствую себя не лучшим образом, а где я себя не лучшим образом чувствую, там не лучшим образом и говорю.

– Ладно, – согласился Локк, поразмыслив немного. – Но самое большее, что я могу вам уделить, это четверть часа. На этот раз вы должны говорить кратко и по делу.

– Это не составит труда, – заверил его Мейсон.

– Я всегда готов попробовать, – сказал Локк.

Он взял шляпу и вышел с Мейсоном на улицу

– Может, возьмем такси и поищем какое–нибудь спокойное местечко? – предложил Локк.

– Свернем за угол. Я хочу быть уверенным, что такси не подставное, – ответил Мейсон.

– Да бросьте вы это ребячество, Мейсон! Если у меня есть микрофон в редакции, то, по–вашему, я утыкал микрофонами всю улицу? Или вы думаете, что все, кто тут ходит и ездит, – исключительно мои люди, которые только тем и занимаются, что следят за каждым вашим шагом? Да если бы вы в прошлый раз взяли мегафон и орали на весь город, это ничего не изменило бы.

Мейсон покачал головой.

– У меня свой способ улаживать дела.

Локк искоса взглянул на него.

– Мне это не нравится.

– Не вам одному, – согласился Мейсон.

Локк задержался на тротуаре.

– Это вам ничего не даст, Мейсон. С таким результатом мы могли бы вернуться в редакцию.

– Вы об этом пожалели бы, – предостерег его Мейсон.

Несколько секунд Локк колебался.

– Ладно, идем, – решился он. – Раз уж я вышел, то доведу дело до конца.

Мейсон повел его в сторону ломбарда Штейнбурга.

– Зайдем сюда, – сказал он.

Локк бросил на него подозрительный взгляд.

– Я не буду здесь разговаривать!

– И не надо. Зайдем на минутку, и вы можете сразу выйти, если захотите.

– Это еще что за штучки?

– Ох, да идемте же! – нетерпеливо сказал Мейсон. – Сейчас не время проявлять подозрительность.

Локк вошел в помещение ломбарда, осторожно поглядывая по сторонам. Из соседней комнаты появился Сол Штейнбург, потирая руки и широко улыбаясь. Он взглянул на Мейсона и сказал:

– Ах, это вы вернулись, мистер. Что вам угодно?

В этот момент его глаза остановились на Фрэнке Локке. На лице владельца ломбарда отразилась целая гамма сменяющих друг друга чувств. Улыбка уступила место выражению растерянности, разочарования, наконец – внезапной решимости. Штейнбург поднял дрожащий палец, прицелился им в Локка и провозгласил:

– Это тот человек!

В голосе Мейсона прозвучало предостережение:

– Не спешите, Сол! Вы должны быть абсолютно уверены.

Хозяин ломбарда неожиданно обрел красноречие:

– А разве я не абсолютно уверен? Или я не способен узнать человека? Вы спрашивали меня, узнаю ли я его, а я сказал вам на это: “Да”. Теперь я вижу его, и я снова говорю вам: “Да”. Это он! Тот самый человек! Чего вы еще хотите? Это лицо я узнаю всюду. Этот нос! Этот цвет глаз!

Фрэнк Локк отступил к двери. Его губы искривило бешенство.

– Так вот что вы мне устроили! – рявкнул он. – Но вам это ничего не даст! И я вам этого не спущу!

– Что вы мечетесь? – спросил Мейсон и снова повернулся к Штейнбургу: – Сол, вы должны быть уверены абсолютно! Вы не должны сломаться во время перекрестного допроса, когда предстанете перед судом.

Руки Сола взлетели вверх в красноречивом жесте.

– Но могу ли я иметь большую уверенность? Вы поставите меня перед судом, вы притащите десяток адвокатов, вы притащите сотню адвокатов, но я всегда скажу одно и то же!

– Да я никогда в глаза не видел этого человека! – воскликнул Фрэнк Локк.

Смех Сола Штейнбурга был шедевром сарказма. На лбу Локка выступили капельки пота. Он повернулся к Мейсону.

– Что тут вообще происходит? В чем дело? Что это за номер?

Мейсон с серьезным выражением лица покачал головой:

– Это часть моей версии, – объяснил он. – Все подтверждается.

– Что подтверждается?

– Что вы купили этот револьвер, – понизив голос, сказал Мейсон.

– Вы что, сбесились?! – завизжал Локк. – Никогда в жизни я не покупал никакого револьвера! Я никогда здесь не был! Я в глаза не видел этой лавки! И вообще я не ношу оружия.

Мейсон обратился к Штейнбургу:

– Дайте мне реестр проданного оружия, Сол. И оставьте нас одних. Мы хотим поговорить.

Штейнбург подал ему реестр и поплелся к двери, ведущей в соседнее помещение. Мейсон нашел выбранную страницу и, вроде бы неумышленно прикрыв рукой номер револьвера, указал на слова: “Револьвер кольт, калибр 8”. Затем он передвинул палец к фамилии в последней графе.

– Наверное, вы будете отрицать, что это написано вами?

Локк сделал заметное усилие, чтобы удержаться и не подходить к реестру, но любопытство взяло верх. Он наклонился над книгой.

– Конечно же, это писал не я! Моя нога сюда не ступала! Я в глаза не видел этого типа! Никакого револьвера я не покупал! И это не моя подпись.

– Знаю, что не ваша, – терпеливо ответил Мейсон. – Но вы, кажется, отрицаете и то, что вы это писали? Только не торопитесь с ответом. Это может иметь принципиальное значение.

– Разумеется, не писал. Какая муха вас, черт побери, укусила?

– Полиция еще не знает, что из этого револьвера застрелили Джорджа Белтера.

Локк пошатнулся, как будто на него обрушился удар. Его глаза расширились, лоб заблестел от пота.

– Вы хотите повесить на меня мокрое дело?

– Минутку, минутку, Локк. Вы зря горячитесь. Я мог бы обратиться в полицию, но не сделал этого. Я хочу уладить дело по–своему. Хочу дать вам шанс.

– Какой, к черту, шанс?! Мало ли что болтает ваш еврей–ростовщик! Да его и слушать никто не будет! – кипятился Локк. – Надо же додуматься – пришить мне такое… Ну, ничего, уж я постараюсь, чтобы для вас это плохо кончилось!

Голос Мейсона по–прежнему был спокойным и терпеливым:

– Пойдемте куда–нибудь. Надо поговорить с глазу на глаз.

– Ловко же вы разыграли эту комедию! А я‑то, я‑то хорош! Это же надо – позволить затащить себя…

– Я, как вы выразились, затащил вас сюда, так как Сол уверял, что непременно узнает вас. Я должен был в этом убедиться.

– Ничего не скажешь, здорово придумано! А какой пафос! “Я мог бы обратиться в полицию”… Да если бы вы туда обратились, то остались бы с носом! Там быстро бы собрали несколько мужчин, построили в шеренгу. Тогда черта с два ваш еврей опознал бы меня!

Мейсон засмеялся:

– Если вы хотите пойти в полицию и стать там в шеренгу, я ничего не имею против. Думаю, Сол опознает вас и там.

– Конечно, опознает! После того, как вы ткнули в меня пальцем! Признайтесь, сколько вы сунули ему в лапу, чтобы он взялся играть в этом фарсе?

– Перебранка ни к чему не приведет, – сказал Мейсон. – Идемте.

Он взял Локка под руку и вывел из ломбарда. На улице Локк снова взорвался:

– Все! Больше не скажу ни слова! Возвращаюсь в редакцию, а вы катитесь ко всем чертям!

– Это было бы не слишком разумно, Локк, – ответил Мейсон, не выпуская его руки. – Видите ли, я могу указать мотив преступления, условия для его совершения, – словом, все.

– Да-а? – с иронией протянул Локк. – Интересно, что это за мотив?

– Вы растратили деньги из специального директорского фонда и боялись, что вас разоблачат. Вы не хотели, чтобы об этом стало известно Белтеру, который знал об убийстве в Саваннах. В любую минуту он мог бы отправить вас обратно за решетку. Вы пошли к нему, разругались, а потом застрелили!

Вытаращив глаза, Локк застыл, как вкопанный, с бледным лицом и дрожащими губами. Удар в солнечное сплетение не потряс бы его сильнее. Он хотел что–то сказать, но не мог перевести дыхание.

– Я хотел бы, чтобы в отношении вас все было в порядке, – продолжил Мейсон с холодным равнодушием. – Думаю, на Сола Штейнбурга можно положиться. Ну, а если он случайно ошибся, то суд, конечно же, вас не осудит. Вина должна быть доказана со всей несомненностью. Достаточно, чтобы вы возбудили какие–либо обоснованные сомнения, и суд присяжных тотчас оправдает вас.

Локк, наконец, обрел голос.

– Но вы–то здесь при чем? – спросил он.

Мейсон пожал плечами.

– Я адвокат Ивы Белтер.

– Та–ак, – процедил Локк, – значит, она тоже приложила к этому руку! Вы все подстроили вместе с этой девкой!

– Вот что, Локк, – в голосе Мейсона звучала угроза, – придержите–ка язык. Вы обращаете на себя внимание. Люди оглядываются. И выбирайте выражения, когда говорите о моей клиентке.

Локк с трудом овладел собой.

– Не знаю, к чему вы ведете, но я сумею сорвать ваши планы, – заявил он. – А что касается убийства Белтера, у меня – железное алиби. И я немедленно представлю его, чтобы иметь удовольствие утереть вам нос.

Мейсон повел плечами.

– Ладно, валяйте…

Локк взглянул направо, потом налево.

– Возьмем такси?

– Я не против, – согласился Мейсон.

Локк остановил такси, бросил шоферу: “Отель “Уилрайт”, – и удобно устроился на сидении. Достав платок, он вытер лоб, дрожащей рукой зажег сигарету и обратился к адвокату:

– Послушайте, Мейсон. Я отвезу вас к одной молодой особе. Надеюсь, вы – джентльмен и сохраните в тайне ее имя. Я не знаю, на что вы рассчитываете, но попытаюсь убедить нас, что нет ни малейшего шанса доказать то, что вы подстроили.

– Если это подстроено, то не нужно ничего доказывать, Локк. Вы прекрасно знаете, что достаточно возбудить обоснованное сомнение, и ни один суд присяжных в мире ничего вам не сделает.

Локк погасил сигарету о пол такси.

– Бросьте ломать комедию, Мейсон! Мы оба хорошо знаем, о чем идет речь. Вы хотите взять меня за жабры, вам нужно сломать меня, чтобы я сдался. Так зачем эти финты? Вы хотите втянуть меня в скверную историю, но я вам этого не позволю.

– Так зачем лезть из кожи, если вы уверены, что все это подстроено?

– Потому что я боюсь, что вы при случае вытащите наружу кое–какие дела.

– Вы имеете в виду то убийство в Саваннах?

Локк выругался и отвернулся от Мейсона, а тот, казалось, был полностью поглощен созерцанием людей на тротуарах, фасадов домов, витрин магазинов. Вдруг Локк начал что–то быстро бормотать, но внезапно смолк. Его глаза были насторожены и беспокойны, а лицо так и не обрело свой обычный цвет – оно по–прежнему было мертвенно–бледным.

Такси остановилось возле отеля “Уилрайт”. Локк вышел и жестом руки указал таксисту на Мейсона. Мейсон покачал головой:

– Нет, Локк, на этот раз расплачиваетесь вы. Такси – это ваша идея.

Локк достал из кармана банкнот, протянул его шоферу и скрылся в дверях отеля. Мейсон последовал за ним. Локк остановился у двери номера 946 и постучал.

– Это я, дорогая, – сказал он.

Эстер Линтен отворила. На ней был халат, из–под которого выглядывало розовое шелковое белье. При виде Мейсона она сделала большие глаза и отступила, резким движением запахнув халат.

– Что это значит, Фрэнк? – возмутилась она.

Отстранив девушку, Локк протиснулся в комнату.

– Я потом объясню тебе, милая. Расскажи этому человеку, где мы были вчера вечером.

Эстер опустила взгляд.

– В чем дело, Фрэнк?

В голосе Локка зазвучала ярость:

– Перестань валять дурака! Ты прекрасно знаешь, в чем дело. Ну, давай! Ты должна рассказать всю правду, это очень важно!

Трепеща ресницами, Эстер взглянула на Локка.

– Рассказать всю правду?

– Да. Не бойся, он не из полиции нравов. Это просто пижон, который затеял какую–то пакость и воображает, что может втянуть в нее меня.

– Мы ужинали.. – начала Эстер слабым голосом. – Потом вернулись сюда…

– И что дальше? – торопил Локк.

– Потом я разделась… – пробормотала она.

– Продолжай! Выкладывай все! И погромче, чтобы он как следует услышал.

– Я легла в постель, – продолжала она медленно, – выпила… потом еще…

– В котором часу это было? – спросил Мейсон.

– Примерно в полдвенадцатого.

Локк поощряюще взглянул на девушку.

– Ну, ну, дальше!