Текст книги "Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 42 страниц)

Глава 7

Постоялый двор «Мертвая степь» оказался самым роскошным зданием в разрушенном городе – длинное строение у холма в самом центре Перы, со сложным сочетание кровель и куполов. Как во всех подобных заведениях на планете Тчаи, здесь имелась большая общая комната, уставленная столами, но вместо грубых скамей стояли красивые стулья с высокими спинками из резного черного дерева. С потолка свисали три люстры из кованого чугуна и цветного стекла; на стенах висели терракотовые маски, по-видимому древние: фантастические получеловеческие, полузвериные лики.

Все столики занимали беглецы – пассажиры разгромленного каравана, вкусно пахло какими-то яствами. У Рейша немного поднялось настроение. Здесь, по крайней мере, имели какое-то понятие о стиле и комфорте.

Хозяином постоялого двора был небольшой плотный человек с аккуратно подстриженной рыжей бородой и выпуклыми красновато-карими глазами. Он постоянно жестикулировал и шаркал ногами, словно всю жизнь торопился. Когда Адам попросил у него комнату, он с деланным отчаянием взмахнул руками.

– Разве ты не слышал? Проклятые зеленые дьяволы разгромили караван Баояна. Вот эти люди – те, кто остался в живых, и каждого я должен где-то устроить. У некоторых нет денег: и что же? Нага Гохо приказал всем предоставить убежище.

– Мы тоже ехали с Баояном, – возразил Рейш. – И к тому же можем заплатить.

Хозяин постоялого двора сразу стал гораздо любезнее.

– Я могу дать вам один номер – придется удовлетвориться этим. И хочу предупредить. – Он быстро оглянулся. – Будьте осторожны, не болтайте лишнего. В Пере произошли большие перемены.

Всех троих провели в довольно чистую и уютную комнату, и принесли три матраса. На постоялом дворе не нашлось запасного платья, и им пришлось сойти в общее помещение в еще влажной одежде. Неожиданно они увидели Анахо – оказывается, субдирдир прибежал сюда час назад. У очага, задумчиво глядя в огонь, сидел Баоян.

На обед подали большие миски с тушеным мясом и толстые ломти черствого хлеба. Как только они принялись есть, в комнату вошли семь человек и остановились, свирепо поглядывая по сторонам. Крупные и ширококостные, они выглядели упитанными и мясистыми, какими обычно становятся от безделья, отличались румяными и цветущими лицами – видно, им жилось сытно и спокойно. Шестеро из них были одеты в темно-красные кафтаны, вычурные черные кожаные башмаки и щегольские, сдвинутые на ухо шапочки, увешанные бубенчиками, издававшими странные щелкающие звуки. «Щелкуны», – подумал Рейш. Седьмой, в вышитом узорном плаще, очевидно, сам Нага Гохо, – высокий, тощий, с необыкновенно большой головой, – походил на волка. Он обратился к обедающим, которые сразу же умолкли и перестали поглощать хлеб и мясо:

– Добро пожаловать, всем добро пожаловать в Перу! Как вы уже, наверное, успели заметить, в нашем счастливом городе царит порядок. Мы строго соблюдаем законы и заставляем всех придерживаться наших предписаний. Мы также собираем налог за предоставление убежища. Если у кого-то нет денег, он должен внести свою лепту собственным трудом на благо общества. Итак, у кого есть вопросы или жалобы? – Он обвел глазами комнату, но все молчали.

Щелкуны обходили обедающих, собирая деньги. Рейш мрачно отдал девять цехинов – налог за себя, Траза и Цветок Кета. Никто из присутствующих не протестовал, очевидно считая подобные вещи вполне обычными. Рейш понял, что люди на Тчаи так привыкли к тому, что любой, кто сильнее, может безнаказанно злоупотреблять своей властью, что считали это естественным порядком вещей.

Нага Гохо заметил Илин-Илан и выпрямился, пощипывая усы. Подозвал хозяина постоялого двора, поспешно подбежавшего к нему. Они о чем-то тихо поговорили. Нага Гохо не отрывал взгляда от девушки.

Подойдя к Адаму, хозяин прошептал ему на ухо:

– Нага Гохо заметил женщину рядом с тобой. – Он указал на Илин-Илан. – Он хочет знать, кто она такая? Рабыня? Дочь? Жена?

Адам, не зная, что ответить, искоса посмотрел на Цветок Кета. Девушка замерла. Если он ответит, что она путешествует одна, то отдаст ее на милость повелителя Перы. Если назовет женой или дочерью, сразу вызовет ее негодующий протест.

– Я сопровождаю ее, она под моей защитой и покровительством.

Хозяин постоялого двора слегка надул губы, пожал плечами и передал ответ Адама Нага Гохо. Тот коротко кивнул и отвернулся. Вскоре они ушли.

Оставшись в маленькой комнате наедине с Илин-Илан, Адам почувствовал себя неловко. Она сидела на своем матрасе, безутешно обхватив колени руками.

– Не грусти, – сказал он ей. – Дела у нас идут не так уж плохо.

Она мрачно покачала головой.

– Я затеряна среди варваров, словно камешек, брошенный в пучины Тембары; обо мне все забыли!

– Глупости! – попытался ободрить ее Рейш. – Ты отправишься на родину с ближайшим караваном из Перы.

Но его слова не убедили девушку.

– Дома другую нарекут Цветком Кета, она станет царицей на празднике весны. Принцы призовут девушек открыть им свои имена, но меня там не будет. Никто меня не спросит, никто не узнает моих имен.

– Тогда скажи их мне, – предложил Адам. – Я хочу их услышать.

Цветок Кета повернулась к нему.

– Ты говоришь серьезно? Тебе действительно хочется знать?

– Конечно! – ответил Рейш, удивленный страстностью, с которой девушка задала свой вопрос.

Илин-Илан оглянулась на Траза, который усердно расправлял матрас.

– Идем на балкон, – шепнула она на ухо Адаму и вскочила на ноги.

Он вышел вслед за ней. Несколько секунд они молча стояли рядом, опершись на перила. Их локти соприкасались. С балкона открывался широкий вид на разрушенный город. Аз высоко плыл в небе среди рваных облаков; внизу то тут, то там проглядывали бледные огни; откуда-то раздавались протяжное пение, звон струн. Цветок Кета быстро сказала приглушенным голосом:

– Мой цветок – илин-илан, ты уже знаешь это имя. Но оно употребляется только во время приемов или торжественных процессий. – Она, немного задыхаясь, посмотрела на Рейша, прижимаясь к нему так тесно, что он чувствовал ее чистый, немного терпкий запах.

– У тебя есть еще другие? – хрипло спросил Рейш.

– Да. – Вздохнув, она еще теснее прильнула к Адаму; у него лихорадочно забилось сердце. – Почему ты не спросил раньше? Ты ведь не мог не знать, что я открою их тебе.

– Ну так скажи, – тихо произнес Рейш, – скажи их…

– Мое придворное имя, – серьезно начала она, – Шар Зарин. – Она немного помолчала, словно колеблясь. Потом, положив голову на плечо спутника, обнявшего ее за талию, продолжала: – Детское было Зози, но его употребляет только отец.

– Цветочное, придворное, детское... Какие еще?

– Имя для знакомых, тайное, и... есть еще одно. Хочешь узнать, как меня зовут друзья? Если я скажу, мы станем близки, и тебе тоже придется открыться мне.

– Конечно. Ну конечно, хочу.

– Дерл.

Рейш поцеловал ее в щеку.

– Адам.

– Так тебя именуют товарищи?

– Да... Думаю, да.

– А тайное имя у тебя есть?

– Нет. По крайней мере, мне оно неизвестно.

Она коротко нервно рассмеялась.

– Возможно, так лучше, потому что, если бы я спросила, а ты мне сказал, я узнала бы твою скрытую душу, и тогда... – Глубоко дыша, она взглянула на Рейша. – У тебя должно быть такое особое имя, известное только тебе. У меня оно есть.

Захваченный нахлынувшим чувством, Рейш забыл об осторожности и сдержанности.

– Назови мне его.

Она прижала губы к его уху.

– Лле. Так зовут нимфу, которая живет в облаках над горой Дарамтисса и влюблена в звездного бога Ктана. – Она ожидающе взглянула на Рейша, и он страстно поцеловал ее. Илин-Илан вздохнула. – Когда мы наедине, обращайся ко мне «Лле», а я стану звать тебя Ктан; теперь это твое тайное имя.

– Если ты так хочешь, – засмеялся Адам.

– Мы подождем здесь. Скоро придет караван, который отправится на восток, опять по степи в Коад. Потом мы поплывем на корабле через Драсчад и Верводель, что в Кете.

Рейш приложил руку к губам девушки.

– Я должен поехать в Дадиче.

– Дадиче? Город синих часчей? Ты еще не оставил этой мысли? Но почему?

Подняв голову, Рейш посмотрел в ночное небо, словно надеялся, что звезды придадут ему силы, хотя, конечно, ни одна из них не могла быть земным Солнцем... Что сказать ей? Если открыть правду, девушка подумает, что он сошел с ума, – она ведь не знает, что ее далекие предки подавали сигнал именно на Землю.

Поэтому он колебался, не зная, что сказать, ошеломленный собственной нерешительностью. Цветок Кета, Илин-Илан, Шар Зарин, Зози, Дерл, Лле – у каждого имени особое значение, – положила руки ему на плечи, заглянула в лицо.

– Раз я знаю тебя как Ктана, а ты называешь меня Лле, у нас одна душа и один разум, и то, что приятно и нужно тебе, станет желанно и мне. Скажи, почему тебя тянет в Дадиче?

Адам глубоко вздохнул.

– Я прибыл в Котан на небольшом разведывательном боте. Синие часчи едва не убили меня и перевезли звездолет в Дадиче, по крайней мере я так думаю. Мне надо вернуть его.

Цветок Кета изумилась.

– Где же ты научился управлять звездным кораблем? Ведь ты не субдирдир, не слуга ваннэков... или я ошибаюсь?

– Нет, конечно же нет. Не больше, чем ты. Меня научили.

– Все это так странно. – Ее руки сжались у него на плечах. – А если ты найдешь свой бот, что ты сделаешь?

– Во-первых, отвезу тебя в Кет.

Ее пальцы крепче сжали плечи Адама, она старалась различить в темноте выражение его лица.

– А потом? Вернешься в свои края?

– Да.

– У тебя есть женщина, – жена?

– Нет, нет. Честное слово, нет.

– Кто-нибудь знает твое тайное имя?

– До того, как ты назвала меня Ктан, у меня его не было.

Девушка сняла руки с плеч Адама и, облокотившись о перила, надув губы, стала смотреть вниз, на древние развалины Перы.

– Если ты появишься в Дадиче, они выследят тебя по запаху и убьют.

– Выследят по запаху? Как это?

Она быстро взглянула на него.

– Не могу тебя понять! Ты знаешь так много и вместе с тем так мало! Будто ты родом с какого-нибудь самого дальнего острова на Тчаи! Синие часчи чувствуют запах так же, как мы свет, и во всем полагаются на нюх.

– Так или иначе, я должен рискнуть.

– Не понимаю, – мрачно произнесла она. – Я открыла тебе свое имя; отдала самое ценное, что имею; и тебя моя жертва ничуть не трогает. Ты стоишь на своем.

Рейш обнял ее. Она словно застыла, но потом, вздохнув, снова прижалась к нему.

– Трогает. Очень трогает. Но я просто обязан проникнуть в Дадиче – ради тебя, не только ради себя.

– Ради меня? Чтобы отвезти в Кет?

– Да, но я имел в виду большее. Неужели тебе приятно, что вами правят дирдиры и часчи, не говоря уже о пнумах?

– Не знаю... Никогда о таком не задумывалась. Все они утверждают, что люди – выродки, недоумки, низшие существа. Правда, давным-давно безумный король Хопсин утверждал, что человек пришел с далекой планеты. Он воззвал о помощи к жителям того звездного мира, но, конечно, никто не явился. Это случилось сто пятьдесят лет назад.

– Такое долгое ожидание, – сказал Рейш. Он еще раз поцеловал Илин-Илан. Она подчинилась без особой охоты – вся ее страстность исчезла.

– У меня очень странное чувство, – пробормотала она. – Не могу понять, откуда оно...

Они стояли у перил, прислушиваясь к слабым звукам, доносящимся из постоялого двора: раскаты смеха из общей комнаты, детский плач, сердитые женские голоса.

– Я думаю, нам пора спать, – сказала наконец Цветок Кета.

Рейш взял ее за руку.

– Дерл!

– Да?

– Когда я вернусь из Дадиче...

– Ты никогда не вернешься. Синие часчи используют тебя для своих кровавых забав... А теперь я постараюсь уснуть и немного успокоиться.

Она вернулась в комнатушку. Адам остался стоять на балконе. Он ругал себя за неловкость: но мог ли он поступить иначе? Живому человеку из плоти и крови трудно устоять в подобных обстоятельствах...

Итак, завтра он отправляется в Дадиче, чтобы раз и навсегда определить свою судьбу.

Глава 8

Ночь сменило утро: забрезжил серенький рассвет, потом по небу разлилось желтое сияние, и наконец появилось бледное солнце – звезда Карина-4269. Из кухонных труб поднялись клубы дыма, внизу, под комнатой, где спали путешественники, раздался стук кастрюль и сковородок. Рейш спустился в общую комнату, где увидел Анахо, перед которым стояла большая кружка с горячим чаем. Адам присоединился к нему и тоже стал прихлебывать напиток, который принесла ему из кухни смазливая разбитная девица.

– Что тебе известно о Дадиче? – спросил он Анахо.

Субдирдир грел о кружку свои длинные бледные пальцы.

– Город довольно старый: построен примерно двадцать тысяч лет назад. Это главный космический порт часчей, хотя сейчас они почти не поддерживают отношений со своей родиной – планетой Годаг. В южной части находятся заводы и технические мастерские; идет даже мелкая торговля между дирдирами и часчами, хотя обе стороны официально такие контакты не признают. Что тебе надо в Дадиче? – Он уставился на собеседника своими водянисто-серыми совиными глазами.

Рейш задумался. Он ничего не выиграет, доверившись субдирдиру, которого все еще не понимал до конца. Наконец, произнес:

– Часчи отняли у меня ценную вещь, и я надеюсь ее вернуть.

– Очень интересно, – сардонически произнес Анахо. – Я заинтригован. Какую же «ценную вещь» забрали часчи у получеловека, чтобы ради нее отправиться за тысячу лиг? И как он собирается отобрать ее или даже найти?

– Найти-то ее не так сложно. Вопрос в том, что делать дальше.

– Я заинтригован, – повторил субдирдир. – Что же ты предполагаешь предпринять потом?

– Мне нужна информация. Я хочу знать, способны ли люди, такие, как я или ты, войти в Дадиче и покинуть город без помехи.

– Только не я, – ответил Анахо. – Они сразу поймут, кто перед ними. У них удивительное обоняние. Съеденная пища влияет на запах кожи; часчи умеют определять эти запахи и отличают дирдиров от ваннэков, болотных людей от степняков, богатых от бедных; не говоря уже о вариациях, вызванных болезнью, загрязненностью, мазями, выделениями, дюжиной других причин. Они могут учуять соленый воздух в легких человека, побывавшего у берегов океана; озон в дыхании того, кто поднимался на летательном аппарате. Они чувствуют, когда ты голоден, или рассержен, или чего-то боишься, могут определить возраст, пол, цвет кожи. Обоняние создает для них полную картину мира.

Рейш сидел, погруженный в размышления.

Анахо поднялся, подошел к соседнему столику, за которым сидели три человека в грубой одежде; кожа их была сероватой, словно налитой воском, каштановые волосы низко свисали на лоб, большие карие глаза излучали добродушие. Они охотно отвечали на вопросы субдирдира. Выслушав их, он вернулся к Адаму.

– Эти трое – гуртовщики, они постоянно бывают в Дадиче. К западу от Перы безопасно – зеленые часчи стараются держаться подальше от пушек, которые там выставлены. Никто не нападет на нас по дороге.

– Нас? Ты тоже едешь?

– Почему бы и нет? Я никогда не посещал Дадиче, не видел его знаменитых садов. Мы можем нанять пару коней-прыгунков, подъехать к городу и остановиться примерно за милю от него. Гуртовщики сказали мне, что часчи редко выезжают за пределы города.

– Хорошо, – сказал Рейш. – Я поговорю с Тразом; надеюсь, он составит компанию девушке.

Адам и субдирдир наняли прыгунков в стойлах за постоялым двором. Они принадлежали к еще незнакомой Рейшу породе – высокие создания на длинных, словно резиновых ногах. Конюх накинул седла, просунул поводья в отверстия, проделанные у них в черепе, – они завопили и стали дергать щупальцами, которые у них росли из уголков пасти. Поводья перекинули через спины коней. Рейш и Анахо забрались на них; животные в бешенстве встали на дыбы, потом большими скачками пустились вперед по дороге.

Они проехали через центр Перы, густо застроенный самыми разнообразными зданиями из подобранных среди развалин цементных и бетонных блоков и досок. Народу там было больше, чем Рейш ожидал, – вероятно, четыре-пять тысяч. А над старой цитаделью, возвышаясь над городом, стояла грубая постройка, где жил Нага Гохо и его отряд.

Добравшись до центральной площади, Рейш и Анахо остановили коней, пораженные ужасным зрелищем. Рядом с массивной виселицей стояли деревянные колоды, покрытые кровавыми пятнами. Неподалеку торчали колы с насаженными на них телами жертв. С деревянной лебедки свисала тесная клетка, внутри скорчилось какое-то нагое, обожженное солнцем существо, в котором едва можно было признать человека. Рядом на земле развалился упитанный молодой парень с тяжелой челюстью, в темно-красном жилете и юбке до колен – форменной одежде щелкунов. Рейш, придержав своего коня, спросил стража, указывая на человека в клетке:

– Какое преступление он совершил?

– Неподчинение. Протестовал, когда Нага Гохо потребовал его дочь к себе на службу.

– И что с ним будет? Сколько ему еще так висеть?

Щелкун безразлично задрал голову.

– Продержится дня три. Дождь освежил его, он сейчас полон воды.

– А эти? – Рейш указал на посаженных на кол.

– Неплательщики. Есть еще негодяи, которые отказываются уделить кроху своего богатства нашему Нага Гохо.

Анахо тронул приятеля за руку.

– Давай уберемся отсюда.

Рейш медленно отвернулся: немыслимо в одиночку бороться со злом, царящим на этой ужасной планете. Но оглянувшись на иссохшее скелетообразное существо в клетке, почувствовал угрызения совести. Что здесь можно сделать? Ввязаться в ссору с Нага Гохо? Он погибнет, и никому не принесет пользы. Если добудет свой бот и вернется на Землю, множество живущих на Тчаи людей получат шанс на другую жизнь. Сказав себе это, он постарался забыть об увиденном.

Позади Перы лежали обширные поля, где женщины и молодые девушки собирали разные незнакомые Рейшу плоды. По дороге на запад, в Дадиче, тянулись нагруженные едой и всевозможными товарами повозки,– такая картина удивила Адама, не ожидавшего увидеть настолько оживленную торговлю.

Они проехали примерно десять миль, направляясь к низкой гряде серых холмов. Там, где дорога переходила в узкое ущелье, окруженное, словно стеной, высокими крутыми скалами, путь преграждали барьеры, и им пришлось ждать, пока двое щелкунов осматривали телегу, заполненной ящиками с овощами, напоминающими капусту. Возчик заплатил пошлину. Когда Рейш и Анахо проехали мимо щелкуна, им тоже пришлось отдать по цехину.

– Этот Нага Гохо не упускает случая пограбить, – проворчал Адам. – На что он тратит свои деньги?

Его спутник пожал плечами.

– На что люди тратят деньги?

Дорога шла все выше, показался распадок. Дальше лежали владения синих: лесистая возвышенность, прорезанная десятками небольших речек, которые сливались в бесчисленные водоемы. На землях часчей росли сотни сортов деревьев: красные перистые пальмы, зеленые высокие, похожие на хвойные, деревья, растения с черными стволами и ветвями, увешанными белыми шарами, и густые рощи адарака. Весь ландшафт представлял собой сплошной тщательно ухоженный парк.

Под ними лежал Дадиче: низкие плоские купола, какие-то извилистые белые массивы, почти утонувшие в море листвы. Невозможно было определить его размеры и количество жителей; трудно различить, где заканчивается парк и начинаются улицы и кварталы. Адаму пришлось признать, что синие живут в очень приятной местности.

Субдирдир, не разделявший эстетических воззрений Рейша, снисходительно улыбнулся.

– Очень типично для часчей – все бесформенно, хаотично, непродуманно. Ты видел города дирдиров? Вот поистине облагораживающее зрелище! Сердце замирает от восхищения! А эти деревенские домишки... – Анахо сделал презрительный жест, – отражают характер синих. Конечно, они не такие выродки, как старые – помнишь Голссе? – но ведь те прозябают в полумертвом состоянии уже двадцать тысяч лет... Что ты делаешь? Что там у тебя за инструмент?

Рейш, не видя возможности спрятать передатчик от Анахо, вынул его, чтобы посмотреть, куда отклонится стрелка.

– Приспособление, которое определяет местанахождение и расстояние до предмета, удаленного на три с половиной мили. – Он вгляделся. – Игла указывает на огромное здание с высоким куполом. – Он указал рукой на постройку. – До него почти ровно три мили.

Анахо смотрел на передатчик как зачарованный.

– Откуда ты взял его? Я никогда не видел такой работы! А отметки: их сделали не дирдиры, не часчи, не ваннэки! Неужели в каком-нибудь дальнем уголке Тчаи полулюди умеют изготовлять вещи подобного качества? Я просто поражен! Всегда считал, что такие как вы неспособны на что-нибудь более сложное, чем ведение сельского хозяйства!

– Анахо, друг мой, – заметил Рейш. – Тебе предстоит узнать еще очень многое. Это может оказаться для тебя неожиданным ударом.

Субдирдир потер свой маленький подбородок, низко надвинул на лоб мягкую черную шапочку.

– Ты такое же странное существо, как пнум.

Рейш вынул из сумки сканскоп и внимательно обследовал здание. К нему вела дорога, идущая по склону холма через рощу деревьев с огромными зелеными и пурпурными листьями, напоминающих по форме языки пламени, и доходящая до стены, которую Адам раньше не замечал. Очевидно, она служила защитой от набегов зеленых часчей. Дорога вела в город через высокие ворота. По ней друг за другом шли повозки, нагруженные продовольствием, а навстречу им из Дадиче двигались другие, с ящиками, полными тканей и других товаров.

Анахо, разглядывая сканскоп, раздраженно цокнул языком, выражая удивление, но воздержался от комментариев.

– Нет смысла дальше двигаться по дороге, – заметил Рейш. – Однако если мы проедем по гребню холма еще пару миль, я смогу лучше рассмотреть нужное мне здание.

Его спутник не возражал; они проехали около двух миль к югу, потом Адам снова вынул передатчик. Стрелка, как и раньше, показывала на массивное строение с куполом. Рейш уверенно кивнул.

– Именно там хранятся предметы, которые раньше принадлежали мне, и я хочу их вернуть.

Губы субдирдира скривились в насмешливой улыбке.

– Замечательно, но каким способом? Нельзя просто въехать в город, постучать в дверь и крикнуть: «Отдавайте мою собственность!» Поверь, ты будешь очень разочарован. Вряд ли ты такой ловкий вор, что сумеешь перехитрить часчей. Что собираешься делать?

Рейш оглядел высокий белый купол.

– Во-первых, надо осмотреть здание вблизи, потом проникнуть внутрь. Хочу убедиться, что вещи, которые меня интересуют, действительно находятся в нем.

Анахо с мягким упреком покачал головой.

– Ты говоришь загадками. Сначала заявляешь, что они точно лежат там, потом выражаешь сомнение.

Адам лишь рассмеялся, хотя не чувствовал особой уверенности в себе. Теперь, когда он стоял совсем неподалеку от Дадиче и, вероятно, своего бота, задача казалась ему непосильной. Вряд ли он сможет отобрать корабль у часчей.

– Ну, на сегодня довольно, – решил он наконец. – Вернемся в Перу.

Они повернули обратно, с трудом удерживаясь на спинах уставших и раздраженных прыгунков, и вернулись на дорогу, где задержались, наблюдая, как мимо них с грохотом катят повозки. Одни приводились в действие моторами, другие – медленно бредущими восьминогими тварями. Направлявшиеся в город часчей телеги везли большие плоды, похожие на дыни; тушки грызунов, живущих в камышовых зарослях; мотки тусклых бесцветных шелковых нитей – что-то вроде паутины, сотканной мириадами болотных насекомых; сети, полные каких-то пурпурных пузырей.

– Эти повозки идут в Дадиче, – сказал Адам. – Я отправлюсь с ними. Каких осложнений мне следует ожидать?

Субдирдир мрачно покачал головой.

– Синие часчи – непредсказуемые создания. Они могут схватить тебя, и ты вынужден будешь принимать участие в их милых забавах. Например, ходить по железным прутьям над ямами, полными зловонной жижи или ядовитых скорпионов. Если тебе удастся сохранять равновесие, часчи нагреют прутья или пропустят через них электрический ток, так что ты станешь бегать взад и вперед и выполнять немыслимые прыжки, к их вящему удовольствию. Или посадят тебя в стеклянный лабиринт вместе с фунтом, которого предварительно подвергли пыткам. Или завяжут глаза и выпустят на арену вместе с циклодоном, которого так же ослепят. Если им попадается дирдир или субдирдир, они заставляют их разгадывать трудные загадки, чтобы избежать ударов тока. Они очень изобретательны в этом отношении.

Рейш скорчил гримасу, глядя сверху вниз на Дадиче.

– И купцы тоже подвергаются такому риску?

– У них есть разрешение, и они свободно входят в город и покидают его, если, конечно, не нарушат правила.

– Тогда я отправлюсь в город как гуртовщик или торговец.

Анахо кивнул.

– Другого выхода нет. Советую тебе сегодня вечером раздеться, натереться мокрой землей, окурить себя дымом горящих костей, обмазаться навозом, наесться вонючих трав, степных крыс и всего, что издает наиболее неприятный и сильный запах, потом снова натереться тухлым жиром. Затем оденься гуртовщиком и выбери самые грязные тряпки. В качестве последней предосторожности советую тебе всегда следить, чтобы ветер дул не с твоей стороны, и не допускать, чтобы кто-то из синих мог почуять твое дыхание.

Рейш криво улыбнулся.

– С каждой секундой план нравится мне все меньше и меньше. Но я вовсе не собираюсь умирать. У меня слишком много дел. Во-первых, я должен отвезти девушку на родину...

– Ба! – фыркнул Анахо. – Ты – жертва сентиментальности. Она эгоистичное, тщеславное и беспокойное создание, от нее одни неприятности. Предоставь ее собственной судьбе!

– Если бы она не гордилась собой, я подумал бы, что она просто глупа, – горячо возразил Рейш.

Субдирдир поцеловал кончики пальцев – жест, распространенный на Земле среди средиземноморских народов.

– Хочешь узнать, что такое подлинная красота – посмотри на женщин моего племени. Ах! Изящные создания, кожа белее снега, голова безволосая и блестящая, как зеркало! Они так похожи на дирдиров, что иногда даже высшие создания поддаются их чарам... Но у каждого свой вкус. Девица из Кета всегда будет источником всяческих бед. От таких женщин обязательно надо ожидать неприятностей, как дождя от тучи. Посмотри, сколько ты уже испытал из-за нее!

Адам пожал плечами и ударил ногой своего коня. Они двинулись на восток по дороге через степь, к горе серовато-белых обломков и мусора – руинам древней Перы.

Когда солнце стояло уже высоко в небе, спутники наконец въехали в город, отвели прыгунков в стойло и перешли площадь, направляясь к длинному, наполовину ушедшему в землю зданию постоялого двора. Солнце светило им в спину.

В переполненной общей комнате множество посетителей поглощали свой скудный обед. Но среди них ни Траза, ни Илин-Илан не оказалось. Они не нашли их и в комнатке на втором этаже. Снова спустившись вниз, Рейш обратился к хозяину:

– Куда делись мои друзья: мальчик и девушка из Кета? Их нигде нет!

Хозяин постоялого двора, сделав кислую гримасу, отвел глаза, избегая смотреть на Рейша.

– Ты сам должен знать, где она – как могло быть иначе? А твой парень проявил неразумие и стал бесноваться. Щелкуны проломили ему голову и уволокли, чтобы повесить.

Стараясь говорить ровно и спокойно, Адам спросил:

– Когда это случилось?

– Не очень давно. Он, верно, еще дрыгается. Парень твой дурак. Куда ему сохранить такую соблазнительную девчонку!

– Они отвели ее во дворец Нага Гахо?

– Так я полагаю. Какое мне дело? Наш правитель делает, что ему захочется, – в Пере все его боятся.

Рейш повернулся к Анахо и передал ему свою сумку, вынув оттуда только пистолет.

– Возьми. Если я не вернусь; храни ее.

– Снова собираешься рисковать жизнью? – неодобрительно-удивленно спросил субдирдир. – А как же вещи, что забрали у тебя синие часчи?

– Они могут подождать, – ответил Адам и бегом направился к цитадели.