Текст книги "Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц)

– Ну, а теперь займемся практическими вопросами. У причала стоит пакетбот «Язилисса», который через некоторое время выйдет в море и направится в Верводель. Конечно, очень грустно расставаться с вашими спутниками – все они, я уверен, хорошие парни, – но нам следует позаботиться о возвращении домой.

– По случайному стечению обстоятельств мы тоже направляемся в Кет, – ровным голосом произнес Адам.

Дордолио окинул его вопросительным взглядом, словно сидящий рядом говорил на незнакомом ему языке.

Потом он встал, помог подняться Илин-Илан, и они вместе вышли на террасу, с которой открывался вид на гавань.

– Пять цехинов, пожалуйста, за пять обедов.

– Пять?

– Яо ел за вашим столом.

Рейш отсчитал служанке плату. Анахо, явно забавляясь, смотрел на него.

– Думаю, его присутствие пойдет нам на пользу: на тебя обратят меньше внимания, когда мы прибудем в Сеттру.

– Возможно, – согласился Адам. – С другой стороны, я надеялся на благодарность отца девушки. Мне нужно завести как можно больше друзей.

– События часто развиваются по своей собственной логике, – заметил Анахо. – Тут можно привести немало интересных соображений теологов-дирдиров. Помню, как один из них анализировал совпадения... Впрочем, нет, как раз он – субдирдир из Безупречных...

Анахо предался воспоминаниям. Траз вышел на террасу, чтобы полюбоваться видами Коада. Дордолио и Илин-Илан прошли мимо, делая вид, что не замечают его присутствия. Юноша вернулся, кипя от возмущения.

– Этот щеголь яо требует, чтобы девица отослала нас! Он называет нас дикими кочевниками, говорит, что мы грубые, но честные и надежные люди...

– Не важно, – ответил Рейш. – У Илин-Илан своя судьба.

– Но ведь ты связал с ней наше будущее! Мы могли бы остаться в Пере или отправиться на Счастливые острова. Вместо этого... – Он безнадежно махнул рукой.

– Я не ожидал такого оборота, – признался Адам. – Но кто знает, возможно, это к лучшему. Во всяком случае Анахо так считает. Ты можешь попросить ее зайти сюда?

Траз пошел выполнять поручение Рейша и сразу же вернулся.

– Наша принцесса Кета отправилась с яо покупать «пристойную одежду», как она выразилась. Что за чушь! Я всю жизнь так одеваюсь! Удобно и практично.

– Конечно, – ответил Рейш. – Ладно, пусть делают что хотят. Возможно, нам тоже стоит позаботиться о своем внешнем виде.

Возле доков они увидели целое скопление лавок. Здесь Рейш, Анахо и Траз приобрели одежду менее грубого покроя и ткани: рубашки из мягкого легкого полотна, безрукавки, широкие черные шаровары с застежками у щиколотки, сапоги из мягкой серой кожи.

Доки были совсем рядом, и путешественники прошлись немного по причалу, чтобы рассмотреть корабли. «Язилисса» сразу привлекла их внимание: трехмачтовая красавица длиной около ста футов, с каютами для пассажиров в высокой палубной надстройке с множеством окон. Над причалом висели веревочные краны для поднятия грузов, сотни тюков взмывали в воздух и опускались на судно.

Здесь друзья отыскали суперкарго, который подтвердил, что «Язилисса» выйдет в море через три дня, зайдет в порты Грение и Хорасина, затем направится к Пег-Чоде, островам Облака, обогнет мысы Гаиз и Туса-Талу на западе Качана и закончит путь в Верводеле. Все путешествие займет от шестидесяти до семидесяти дней.

Поинтересовавшись, нет ли на судне свободных мест, Рейш узнал, что все каюты первого класса забронированы, по крайней мере до Туса-Талы, и осталась только одна или две внутренние каюты. Но имеется неограниченное количество палубных мест, которые, по словам суперкарго, достаточно удобны – правда, когда не идет дождь, а тропические ливни в здешних местах, как признался он сам, не редкость.

– Не годится, – сказал Рейш. – Нам надо как минимум четыре каюты второго класса.

– К сожалению, я не могу ничем помочь – разве что кто-нибудь решит не ехать, что вполне возможно.

– Прекрасно. Я Адам Рейш. Меня можно найти в гостинице «Гранд Континенталь».

Суперкарго удивленно посмотрел на него.

– Рейш? Но ведь вы и ваши спутники уже записаны как пассажиры.

– Боюсь, вы ошибаетесь. Мы приехали в Коад только сегодня утром.

– Но всего час назад, или даже меньше, к нам на судно приходили два яо – рыцарь и благородная дама. Они заказали места на ваше имя. Им мы отвели самую роскошную надпалубную каюту – две спальни с отдельной гостиной – и записали на ваше имя еще три палубных места. Я попросил у них задаток, но они пообещали, что Адам Рейш отдаст деньги сразу же, как только поднимется на борт. Плата составляет две тысячи триста цехинов. Значит, вы и есть Адам Рейш?

– Да, но я не рассчитывал на такую сумму. Поскольку дело касается меня, прошу вычеркнуть нас из списка пассажиров.

– Что за глупые шутки? – возмутился суперкарго. – Я не намерен терпеть подобные вольности!

– А я не намерен плыть через Драсчад под тропическим ливнем. Если хотите, чтобы вам заплатили, требуйте денег у яо.

– Безнадежное дело, – проворчал суперкарго. – Ну ладно, пусть будет так. Если вам не нужна роскошь, попытайте счастья на «Варгазе» – он стоит вон там. Корабль выходит в море через пару дней, направляется в Кет. У них, без сомнения, для вас найдутся места.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Рейш и направился со своими спутниками туда, где стоял «Варгаз», небольшое судно с высокой кормой, круглыми бортами с длинным кривым бушпритом. Две мачты поддерживали пару вяло свисающих косых парусов; на запасные ставили латки расположившиеся на палубе матросы.

Адам с сомнением осмотрел корабль и, пожав плечами, взошел на него. В тени надстроек сидели двое мужчин. Рядом на столе в беспорядке валялись всевозможные бумаги, чернильницы, печати, бумажные ленты, и стоял графин вина. Адам решил, что главный здесь – коренастый, обнаженный по пояс человек, загоревший почти до черноты. Грудь его сплошь заросла жесткими черными волосами. У него было круглое лицо с мелкими, но резкими чертами. Второй – тощий, хрупкий, одетый в длинный просторный белый балахон и безрукавку, желтую, как его кожа. Длинные усы уныло свисали, почти касаясь груди. На поясе виднелась кривая сабля. «Зловещая парочка!» – подумал Адам.

– Да, господин, чего желаете? – спросил тот, кого он счел за капитана.

– Проезд до Кета с максимально возможными удобствами.

– Ну что же, вы просите немногого. – Коренастый тяжело поднялся на ноги. – Сейчас покажу вам, что у нас свободно.

Рейш дал задаток за две небольшие каюты для Анахо и Илин-Илан и одну попросторнее, которую собирался разделить с Тразом. Помещения оказались довольно тесными и не особенно чистыми, но Адам решил, что это не худший вариант.

– Когда вы отплываете? – спросил он у коренастого капитана.

– Завтра днем во время прилива. Лучше быть на борту утром; у меня на корабле строго соблюдается порядок.

Рейш со спутниками прошел кривыми улочками Коада к гостинице. Никаких следов ни Илин-Илан, ни Дордолио. Они прибыли только к вечеру, в паланкине, за которым трусили трое носильщиков, нагруженных свертками и пакетами. Рыцарь выбрался из экипажа и помог выйти принцессе Кета. Сопровождаемые носильщиками, они вошли в здание. На девушке было элегантное платье из темно-зеленого шелка с темно-синим корсажем. Головку украшала прелестная шляпка, унизанная хрустальными бусами. Увидев Адама, она в нерешительности остановилась, потом повернулась к Дордолио и что-то ему сказала. Тот потянул себя за длинный ус необыкновенного золотистого цвета и гордо прошествовал туда, где сидели друзья.

– Полный порядок, – объявил он. – Я заказал для нас места на «Язилиссе». У корабля отличная репутация.

– Боюсь, вы вошли в лишние расходы, – вежливо ответил Рейш. – Я все устроил по-иному.

Дордолио возмущенно отступил.

– Но вам следовало посоветоваться со мной!

– Не могу понять, с какой стати.

– На каком судне вы отплываете? – осведомился рыцарь.

– На «Варгазе».

– «Варгаз»? Фу! Плавучий свинарник! Мне бы не хотелось пересекать океан на подобной посудине.

– Раз уж вы выбрали «Язилиссу», можете не ехать с нами.

Дордолио снова потянул себя за ус.

– Принцесса тоже предпочла бы путешествовать на этом корабле, в самых лучших покоях.

– Вы щедрый человек, – заметил Рейш. – Заказать такие дорогие места на пятерых...

– По правде говоря, я действительно сделал все, что возможно, – согласился Дордолио. – Но поскольку вы распоряжаетесь нашими финансами, суперкарго предъявит счет вам.

– Ни в коем случае, – возразил Рейш. – Должен напомнить, что я уже дал задаток за проезд на «Варгазе».

– Весьма затруднительная ситуация, – злобно прошипел сквозь зубы Дордолио.

Носильщики подошли ближе и склонились перед Адамом.

– Позвольте получить с вас плату.

Адам поднял брови. Поистине наглость Дордолио не имеет пределов!

– Конечно, почему бы и нет? Но рассчитываться будет тот, кто пользовался вашими услугами.

Рейш встал и направился к комнате Илин-Илан. Постучав, он услышал звук шагов – девушка посмотрела на него в глазок. Верхняя панель приоткрылась.

– Можно войти?

– Но я одеваюсь!

– Раньше ты с этим не считалась.

Дверь распахнулась; Илин-Илан с капризным видом отступила, пропуская его. Рейш вошел. Всюду валялись свертки, некоторые были развернуты, и из них выглядывали шелковые и кожаные одежды, кокетливые туфельки, вышитые корсажи, изящные шляпки, покрытые филигранными узорами. Адам удивленно оглянулся.

– Твой друг необыкновенно щедр.

Девушка открыла было рот, но сразу закусила губу.

– Эти мелочи мне необходимы для возвращения. Я не собираюсь показываться в Верводеле одетая, как прислуга кочевника. – Она говорила надменным тоном, какого Рейш еще никогда от нее не слышал. – Их стоимость следует включить в путевые расходы. Пожалуйста, составь счет, и мой отец полностью возместит траты.

– Ты ставишь меня в трудное положение, – сказал Рейш, – задевающее мое достоинство. Если я заплачу, то окажусь тряпкой и дураком, откажусь – выкажу бессердечность и жадность. По-моему, ты могла бы поступить более тактично.

– Тактично или нет – меня не волнует, – обьявила Илин-Илан. – Мне нужны были эти вещи, и я приказала, чтобы их сюда доставили.

Рейш сморщился.

– Давай не спорить по такому поводу. Я пришел к тебе, чтобы сообщить, что дал задаток за проезд до Кета на корабле «Варгаз», который отплывает завтра. На таком простом судне тебе не понадобятся пышные наряды.

Девушка с высокомерным удивлением посмотрела на него.

– Но благородный рыцарь герба Золота и Сердолика заказал места на «Язилиссе»!

– Ну, раз твой благородный рыцарь хочет отправиться на «Язилиссе», прекрасно – конечно, если у него найдутся деньги. Я только что заявил ему, что не собираюсь платить ни за паланкин, ни за проезд, ни... – Рейш оглядел бесчисленные свертки, – ни за роскошные одежды, которые ты выбрала, очевидно, не без его помощи.

Илин-Илан покраснела.

– Никогда не думала, что ты окажешься таким мелочным! – возмущенно сказала она.

– Это лучше, чем щедрость за чужой счет. Дордолио...

– Так его могут называть только друзья, – холодно произнесла девушка. – Лучше, если ты станешь употреблять воинское имя или официальный титул «Благородный рыцарь Золота и Сердолика».

– В любом случае, «Варгаз» отплывает завтра. Утром ты должна быть на борту – конечно, если не хочешь остаться в Коаде.

Рейш вернулся в зал. Дордолио стоял на веранде. Украшавшие его наряд у колен драгоценные пряжки исчезли.

Глава 3

«Варгаз», судно с широкими бортами, узким высоким носом и надстройками, спокойно покачивался на волнах у причала. Силуэт корабля выглядел как-то необычно – подлинное воплощение любви к крайностям, как, впрочем, и все на планете Тчаи: корпус слишком круто изогнут, бушприт вздымается к самому небу, паруса покрыты пятнами сверху донизу.

Цветок Кета поднялась на борт «Варгаза» вместе с Рейшем, Тразом, субдирдиром и носильщиком, который вез их вещи на ручной тележке.

Через полчаса у причала появился Дордолио. Несколько минут он осматривал судно, затем поднялся по трапу, поговорил с капитаном и бросил на стол перед ним кошелек. Думая о чем-то своем, тот искоса посмотрел на рыцаря и нахмурил густые брови. Потом раскрыл кошелек, пересчитал деньги и сказал, что этого недостаточно. Дордолио нехотя полез в карман шаровар, порылся там и нашел недостающую сумму. Капитан ткнул пальцем через плечо в сторону надстройки.

Дордолио потянул себя за ус и поднял глаза к небу. Потом подошел к трапу и дал знак носильщикам, которые внесли его вещи. Церемонно поклонившись стоявшей на палубе Илин-Илан, он отошел к борту, мрачно глядя в сторону Дванжера.

На борт поднялись еще пятеро пассажиров: маленький толстый купец в скромном сером кафтане и высоком цилиндре и семейство жителей островов Облака – муж, жена и две дочери, хрупкие свеженькие девушки с ослепительно белой кожей и пышными волосами ярко-рыжего цвета.

За час до полудня «Варгаз» поднял паруса, подтянул швартовы и отошел от причала. Кровли Коада превратились в коричневые треугольники, разбросанные по склонам холмов. Матросы равняли паруса, скатывали тросы, потом, сняв чехол с неуклюжей пушки, потащили ее на нос.

– Кого они боятся? Пиратов? – спросил Рейш у Анахо.

– Обычная предосторожность, – ответил тот. – Увидев орудие, любые разбойники предпочитают держаться на расстоянии. Нам нечего опасаться – морские грабители редко показываются в водах Драсчада. Меня больше беспокоит питание на нашем судне. Однако капитан, кажется, любит поесть – это хороший признак.

Корабль легко скользил по волнам, рассекая последние клочья тумана. Дванжер сиял спокойным перламутровым блеском. Береговая линия отодвигалась к северу; кругом не видно ни одного судна.

Время близилось к закату; небо окрасилось в разнообразные оттенки оранжево-коричневых цветов, поднялся легкий ветерок, волны стали громче плескаться у широкой кормы.

Ужин оказался простым, но вполне приемлемым: ломти копченого мяса, овощной салат, паста из креветок, маринованные овощи, легкое белое вино в зеленых стеклянных графинчиках. Пассажиры за столом настороженно молчали: на Тчаи ко всем незнакомым людям относятся подозрительно. Но капитан не разделял этих чувств. Он ел и пил с завидным аппетитом, развлекал всех подробными рассказами о своих приключениях и старался развеселить, пытаясь отгадать, почему совершает путешествие каждый из собравшихся. Его шутки наконец разрядили атмосферу.

Илин-Илан ела мало. Мрачно осмотрев сестер с островов Облака, она, казалось, признала их достаточно привлекательными, несмотря на хрупкость. Дордолио сидел немного в стороне. Он не слушал разглагольствований капитана, время от времени поглядывал на девиц с рыжими, почти оранжевыми волосами и крутил усы. После ужина он провел Илин-Илан на палубу, где они наблюдали за фосфоресцирующими рыбами, бросающимися врассыпную перед носом корабля. Другие пассажиры уселись на высокие скамьи, расставленные на верхней палубе, и стали тихо беседовать, глядя, как на небо поднимаются розовый Аз, а за ним – голубой Браз и на воду ложатся разноцветные лучи.

Наконец все разошлись по каютам, и на палубе остались только рулевой и вахтенный.

Медленно тянулись дни. Сначала наступал прохладный рассвет, когда по поверхности моря стелился туман, потом – жаркий полдень, когда Карина-4269 стояла в зените, за ним – бледный янтарный вечер и тихая ночь.

Корабль ненадолго зашел в два маленьких порта на побережье Хорасина – городки, тонувшие в тени гигантских серо-зеленых деревьев. «Варгаз» выгрузил здесь кожу и металлические изделия – ножи, пилы и прочее – и взял на борт мешки с орехами, ящики с сушеными фруктами, стволы розового и черного дерева.

Оставив Хорасин, корабль направился в открытое море, держа курс на восток по экватору, чтобы воспользоваться благоприятными течениями и ветрами и избежать изменения погоды, которое ожидалось как на севере, так и на юге.

Ветер был непостоянным; «Варгаз» легко скользил по невысоким волнам.

Пассажиры развлекались как умели. Рыжеволосые девицы – Хейзари и Эдве – метали кольца в цель и поддразнивали Траза до тех пор, пока он к ним не присоединился.

Адам научил своих попутчиков играть в лото, и они с энтузиазмом предались новой забаве. Пало Барба, отец сестер, оказался учителем фехтования, и они с Дордолио тренировались каждый день по часу. Рыцарь раздевался до пояса, подвязывал волосы черной лентой и делал красивые выпады, приплясывая, притопывая ногой и издавая громкие отрывистые возгласы. Пало Барба был не так эффектен, но строго придерживался традиционных правил и позиций. Рейш от случая к случаю наблюдал за их поединками, а однажды даже принял предложение Пало сразиться с ним. Рапиры показались Адаму слишком длинными и гибкими, но он не посрамил себя. Однако заметил, что Дордолио, обращаясь к Илин-Илан, отпускал критические замечания по его адресу. Позже Траз, который подслушал их разговор, сообщил, что рыцарь Кета назвал его манеру фехтовать наивной и необычной. Рейш улыбнулся и пожал плечами. Он почему-то не мог относиться к щеголю серьезно.

Дважды вдали мелькал парус. А как-то раз длинное зловещее судно изменило курс и направилось в их сторону.

Рейш рассмотрел его в сканскоп. На палубе, глядя на «Варгаз» стояла дюжина высоких желтокожих мужчин в черных тюрбанах. Адам сообщил капитану, но тот небрежно махнул рукой.

– Пираты. Они нас не тронут – слишком велик риск.

Корабль следовал за ними около мили, потом повернул и растаял в туманной дымке где-то на юго-западе.

Через два дня впереди показался остров – гористый кусок суши. На берегу густо росли деревья.

– Гозед, – сказал капитан в ответ на вопросительный взгляд Рейша. – Мы остановимся здесь на пару часов. Никогда здесь не бывали?

– Никогда.

– Вы будете удивлены. Или нет. – Капитан внимательно оглядел собеседника. – Не могу сказать точно, поскольку обычаи вашей страны мне неизвестны. Но, кажется, они стали незнакомы и вам? Я слышал, вы потеряли память.

Адам сделал презрительную гримасу.

– Никогда не интересуюсь, что думают обо мне другие.

– Так или иначе, у местных жителей странные порядки, – заявил капитан. – Однако я, как ни стараюсь, не пойму, откуда вы родом. Вы какой-то... необычный человек.

– Я путешественник, – ответил Рейш. – Странник, если хотите.

– Для путешественника вы зачастую слишком уж невежественны. Ну, неважно – перед нами лежит Гозед.

Они приближались к острову, который, казалось, становился все выше, вырисовываясь четким силуэтом на фоне ярко-синего неба. Глядя в сканскоп, Рейш различил полосу, идущую вдоль берега, где у деревьев были срезаны листья и обструганы стволы, так, что они казались кривыми. На каждом располагались одна, две или несколько круглых хижин. Под деревьями простиралась полоса безукоризненно чистого и разровненного серого песка. Анахо осмотрел селение через сканскоп.

– Все почти так, как я ожидал.

– Тебе что-нибудь известно об острове? По словам капитана, здесь кроется тайна.

– Никаких тайн. Уроженцы Гозеда – очень набожные люди, они поклоняются морским скорпионам, обитающим в прибрежных водах. Это твари ростом с человека или даже больше – по крайней мере, мне так говорили.

– Почему тогда хижины расположены так высоко?

– Ночью скорпионы выходят из моря, чтобы размножаться; они откладывают свои яйца в какое-нибудь живое существо, чаще всего в женщину, которую жители специально оставляют на берегу. Потом вылупляются личинки и заживо пожирают свою носительницу, которую называют «мать богов». На последней стадии, когда боль и религиозный экстаз доводят ее до исступления, она бежит по берегу и бросается в море.

– Не очень-то приятная религия.

Субдирдир кивнул.

– Но кажется, она нравится обитателям Гозеда. Им ведь ничего не стоит в любое время сменить ее. Полулюди вообще очень склонны к подобного рода извращениям.

Адам не сдержал улыбку, и приятель с удивлением посмотрел на него.

– Могу я узнать, чему ты радуешься?

– Мне пришло в голову, что субдирдиры относятся к «Высшей расе» так же, как жители острова к своим скорпионам.

– Не вижу никакого сходства, – сухо ответил Анахо.

– Очень просто: и эти бедолаги, и вы стали жертвами существ, которые используют людей в корыстных целях.

– Вот еще! – пробормотал Анахо. – Во многих отношениях ты самый большой путаник из всех, с кем мне приходилось иметь дело. – Он быстро отошел от Рейша и встал на носу корабля, глядя вдаль.

«Постоянный нажим действует на субдирдира, постепенно расшатывает веру», – подумал Адам.

«Варгаз» осторожно приблизился, прошел вдоль полосы заросших водорослями скал и бросил якорь. Капитан сел в шлюпку и отправился на берег; пассажиры наблюдали, как он говорил с группой совершенно нагих и бледнокожих мрачных мужчин. На них были только сандалии, и головные повязки на иссиня-черных волосах.

Договорившись с островитянами, капитан вернулся. Через полчаса к кораблю подошли две большие лодки; лебедками на борт подняли несколько тюков волокна и связки канатов, а местным спустили упаковки и ящики с товарами. Спустя два часа «Варгаз» поднял якорь, поставил паруса и вышел в открытое море.

После ужина пассажиры уселись на палубе под фонарем, мерно раскачивающимся на высокой рее, и начали беседу о жителях острова Гозед и их странной вере. Вал Дал Барба, супруга Пало Барбы и мать Хейзари и Эдве, заявила, что их ритуал несправедлив.

– Почему бывают только «матери богов»? Почему эти здоровенные мужчины с каменными физиономиями сами не остаются на берегу, чтобы стать, скажем, «отцами богов»?

Капитан ухмыльнулся.

– Очевидно, они считают себя недостойными такой чести.

– У нас в Мургене подобные вещи немыслимы, – возмущенно заявил торговец. – Мы платим немаленькую сумму нашим жрецам, и они полностью отвечают за то, чтобы умилостивить бога Висму. Мы можем жить спокойно, ни о чем не думая.

– Весьма разумная система, – одобрил Пало Барба. – А мы в этом году записались в приверженцы пансогматического гносиса – очень приличная и достойная почитания религия.

– Она мне нравится гораздо больше, чем Тутеланик, – заметила мать семейства. – Один раз помолишься – и свободен целый день.

– Тутеланик – ужасная скука, – поддержала ее Хейзари. – Столько зубрежки! А помнишь ужасное «вызывание душ», когда жрецы вели себя невыносимо нагло? Пансогматический гносис нравится мне намного больше!

Дордолио снисходительно рассмеялся.

– Вы предпочитаете не уделять слишком много времени религии. Я с вами вполне согласен. Конечно, учение яо до некоторой степени синкретично, вернее, в течение цикла все стороны Невыразимого получают возможность проявить себя, так что время от времени мы переживаем критическое отношение к разным духовным системам.

Анахо, до сих пор обиженный сравнением Рейша, повернулся к нему.

– Ну хорошо, а что нам скажет наш несравненный эрудит Адам Рейш? Какие теософские знания может он разделить с нами?

– Никакие, – ответил Адам. – Или очень немногие. Мне кажется, что человек и его вера составляют единое целое. Существует нечто неизвестное. Каждый проецирует его на собственное мировоззрение и наделяет свое творение присущими ему желаниями и качествами. Тот, кто объясняет избранную им религию, в принципе объясняет самого себя. Когда фанатику противоречат, он чувствует угрозу существованию и отвечает насилием.

– Интересно! – заметил торговец. – А как же атеист?

– Он не проецирует на мироздание никакого образа и просто принимает тайны космоса такими, как они есть, не испытывая потребности надевать на них человекоподобную личину. Иначе ему придется воспринимать все, созданное им самим для удобства понимания, как нечто непреложное, и он перестанет быть атеистом.

Капитан поднял выше свой бокал, любуясь алым вином, прозрачным под лучом фонаря, и опустошил его одним глотком.

– Возможно, вы правы, но вряд ли кто-нибудь изменит убеждения под влиянием ваших доводов. Я знавал многих людей. Проходил возле башен дирдиров, гулял в садах синих часчей и видел замки ваннэков. Я знаю, каковы на самом деле эти существа и подвластные им люди – ублюдки. Я путешествовал по всем континентам Тчаи, имел тысячу друзей и тысячу женщин, я убил тысячу врагов. Мне знакомы обычаи яо, бинтов, валалуки, шемолеи, степных кочевников, жителей болот, островитян, людоедов Раха и Кислована. Я вижу разницу между ними, но вижу и сходство. Все хотят приобрести как можно больше – и в конце концов умирают. Исключений нет. Мой бог? Старый добрый «Варгаз»! Да, именно так! Как и утверждает Адам Рейш, мой корабль – это я. Когда «Варгаз» стонет, взбираясь на штормовые волны, я вздрагиваю и стискиваю зубы. Когда он скользит по темной воде под розовой и голубой лунами, я играю на флейте, повязываю себе лоб красной лентой и пью вино. Мы с «Варгазом» служим друг другу, и в тот день, когда он погрузится в пучину, я отправлюсь туда же за ним.

– Браво! – крикнул Пало Барба, учитель фехтования, который выпил не меньше, чем капитан. – Знайте все – это и мой девиз! – Он выхватил из ножен рапиру и высоко поднял ее, так что свет фонаря заиграл на блестящей стали. – Она для меня то же, что «Варгаз» для нашего капитана!

– Отец! – крикнула рыжеволосая Эдве. – А мы-то думали, что ты здравомыслящий и сдержанный пансогматик!

– Пожалуйста, вложи оружие в ножны, – приказала мужу Вал Дал Барба, – а то еще разволнуешься и кому-нибудь отрежешь ухо!

– Кто, я? Лучший на Тчаи знаток фехтования? Да как ты можешь даже вообразить такое? Ну ладно, раз ты велишь... Я меняю свой клинок на бокал доброго вина.

Беседа продолжалась. Дордолио подобрался поближе к Рейшу, встал рядом и небрежно, словно снисходя до разговора с низшим существом, произнес:

– Удивительно видеть кочевника, способного вести беседу на отвлеченные темы и отмечать столь тонкие различия между явлениями.

Рейш улыбнулся Тразу.

– «Кочевник» вовсе не значит «слабоумный».

– Не знаю, что о вас и подумать, – заявил рыцарь. – Из каких степей вы родом? Как называется ваше племя?

– Мои степи очень далеко отсюда, мое племя разбросано по Вселенной.

Дордолио задумчиво потянул себя за ус.

– Субдирдир предполагает, что вы потеряли память. По словам принцессы, вы выдаете себя за человека, прилетевшего с неведомой планеты. Молодой кочевник, который знает вас лучше всех, не говорит ни слова. Признаюсь, я испытываю нестерпимое любопытство.

– Это говорит об активности вашего мышления, – заметил Рейш.

– О, да, да! Разрешите мне задать один вопрос, который я заранее готов признать абсурдным. – Дордолио искоса внимательно оглядел Адама. – Вы считаете себя пришельцем из другого мира?

Рейш засмеялся и подумал немного.

– Существует четыре возможности, – наконец сказал он. – Если я действительно инопланетянин, то мог бы открыться вам или солгать. Если обычный уроженец Тчаи, тоже ответил бы либо утвердительно, либо отрицательно. В первом случае я рискую вызвать серьезные неудобства. Во втором – выставлю себя трусом и потеряю самоуважение. Третий доказывает, что я безумен; следовательно, единственное заявление, которое вы примете как правдоподобное – четвертое. Таким образом, ваш вопрос, как вы сами признали, лишен смысла.

Дордолио сердито потянул себя за ус.

– Вы, случайно, не разделяете воззрений членов культа?

– Вероятно, нет. Что это за организация?

– «Инспираторы великой реверсии», которые в прошлом цикле стали причиной гибели двух наших великолепных городов.

– Но я слышал, что их разрушили ракетой, запущенной неизвестными.

– Не важно – культ спровоцировал нападение, его последователи – причина наших несчастий.

Адам покачал головой.

– Непонятно! Жестокий враг разрушает родные места, а ваша ненависть направлена не против этого неведомого противника, а против образованных и, очевидно, честных представителей вашего собственного народа. Мне такое чувство кажется извращенным.

Дордолио окинул собеседника холодным взглядом.

– Ваши высказывания часто граничат с оскорблением.

Рейш засмеялся.

– Как угодно. Но я ничего не знаю о вашем культе. Что же касается моего происхождения, предпочитаю считаться потерявшим память.

– Любопытный пробел. Во всех остальных случаях вы очень удачно защищаете свои взгляды.

– Удивляюсь, почему вас так интересуют отвлеченные темы, – пробормотал Адам. – А если бы я сейчас сказал вам, что действительно прилетел с далекой планеты?

Дордолио надул губы и уставился на фонарь.

– Ну не знаю – вы застали меня врасплох. Ну хорошо, давайте оставим подобные разговоры. Даже страшно представить себе – древний мир, населенный только людьми!

– Почему же? Что вы нашли здесь ужасного?

Рыцарьо неуверенно рассмеялся.

– У человека есть темная половина; он подобен камню, лежащему в застывшей глине. Верхняя сторона, открытая солнцу и воздуху, чиста, но переверните булыжник и загляните под него – там только грязь и копошатся различные гады... Мы, яо, это хорошо знаем; ничто не может положить конец нашему «авайле». Но довольно! – Дордолио дернул плечами, потряс головой и снова заговорил снисходительным тоном: – Итак, вы решили отправиться в Кет – что вы намереваетесь там делать?

– Не знаю. Где-то ведь я должен осесть. Почему бы не в Кете?

– У нас чужеземцам приходится довольно трудно, – заметил Дордолио. – Очень непросто вписаться в светскую жизнь при благородном доме.

– Странно, что вы говорите такое. Цветок Кета уверяла, что ее отец будет рад поселить нас во дворце Голубого Нефрита.

– Он обязательно примет вас с почетом, чего требует простая вежливость, но вы вскоре сами убедитесь, что обитать в таком месте для вас столь же невозможно, как на дне океана Драсчад. Вы ведь не откликнетесь на приглашение рыбки, если она предложит вам поплавать вместе, не правда ли?

– Что помешает мне оставаться во дворце?

Дордолио пожал плечами.

– Зачем выставлять себя в смешном свете? Главное в нашей жизни – умение держаться в обществе. Что знают кочевники о хороших манерах?

На это Рейшу ответить было нечего.

– Поведение рыцаря диктуется тысячью мелочей, – продолжал Дордолио. – У нас в академии учат, как обращаться к людям разного положения, какие жесты пристали благородным господам и как они должны изъясняться, в чем, признаюсь, я преуспел недостаточно. Нас обучают искусству боя на саблях, фехтованию, генеалогии, геральдике, умению одеваться и сотне других важнейших вещей. Возможно, подобные предметы покажутся вам не имеющими большого значения.

Анахо, стоявший рядом, не удержался:

– Тут больше подойдет слово «тривиальными».

Рейш ожидал высокомерной отповеди, хотя бы холодного взгляда, но рыцарь лишь безразлично пожал плечами.

– Что ж, тогда скажите мне, способны вы назвать что-то более существенное для вашего ежедневного времяпровождения? Или для этого учителя фехтования, или торговца? Не забывайте, что мы, яо, – раса пессимистов. Мы всегда живем под угрозой «авайле», мы гораздо более мрачные люди, чем кажемся на первый взгляд. Признавая бессмысленность сущего, в том числе и нашего бытия, мы стараемся как можно полнее использовать тот небольшой запас жизненной силы, которым обладаем, извлекая из каждого самого незначительного события присущий ему шарм. Мы поддерживаем интерес к жизни с помощью различных формальностей и ритуалов. Тривиальность? Упадок? Называйте как хотите.