Текст книги "Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц)

– Это станет последним «знаком» в твоей жизни.

– А мои двадцать цехинов?

– Ты уже взял с меня пятнадцать, да еще получил деньги за свой товар. Никаких жалоб! Делай как я говорю, или сверну тебе шею.

Бросая злобные взгляды на Рейша, Эмминк пыхтел и бормотал ругательства, но счел за благо подчиниться.

Впереди показалось белое строение. Они ехали на расстоянии примерно семидесяти пяти ярдов от переднего фасада, параллельно ему. Между ними и зданием пролегала полоса деревьев. От главной дороги к дому отходила улица поуже. Если бы они свернули на нее, то внушили бы сильнейшие подозрения, поэтому продолжили путь вместе с другими повозками и маленькими тележками, в которых сидели синие часчи. Рейш жадно оглядывал огромный дом. Три больших портала прорезали фасад. Центральный и левый портал закрыты, правый – открыт. Когда они проезжали мимо, Адам заглянул внутрь и увидел нагромождение разных машин, сияние расплавленного металла, корпус плоского судна, напоминающего летательный аппарат, который вытащил из болота его разведывательный бот.

Рейш повернулся к Эмминку.

– Это завод, где строят воздушные корабли и звездолеты.

– Ясное дело, – проворчал возчик.

– Я ведь столько раз тебя спрашивал. Почему не сказал?

– Разве мне заплатили за сведения? Я ничего не отдаю даром.

– Провези меня снова вокруг него.

– Еще пять цехинов.

– Два. И никакого нытья, иначе выбью все зубы!

Изрыгая приглушенные ругательства, Эмминк повернул повозку.

– Ты когда-нибудь заглядывал внутрь, видел, что находится в центре или слева? – спросил Адам.

– Конечно. Несколько раз.

– Так что там?

– Сколько заплатишь?

– Немного. Мне так или иначе придется посмотреть самому.

– Цехин?

Рейш коротко кивнул.

– Иногда открыты и другие ворота. В середине цеха они изготовляют целые секции межпланетных кораблей, потом их выкатывают и собирают в другом месте. Слева в случае надобности строят небольшие звездолеты. В последнее время здесь дело не спорится – синие часчи разлюбили путешествия за пределы Тчаи.

– Ты когда-нибудь видел, как они привозят сюда космические корабли – неважно, большие или маленькие – для починки? Скажем, несколько месяцев назад?

– Нет. А почему ты интересуешься?

– Тебе придется заплатить за информацию.

Эмминк показал в улыбке большие пожелтевшие зубы, оценив остроту, и больше ничего не спрашивал.

Они проехали мимо еще раз.

– Не спеши, – приказал Адам своему спутнику, который изо всей силы нажал на рычаг, так что старая повозка затарахтела по улице так быстро, как только могла.

Эмминк неохотно сбавил скорость.

– Если поедем медленно, они обратят на нас внимание и станут расспрашивать, почему мы суем нос куда не следует.

Рейш осмотрел улицу, расположенную рядом с белым зданием. По ней вперевалку шли несколько синих и толпа субчасчей.

– Съезжай с дороги, – велел он возчику, – останови свою повозку на пару минут.

Тот, как обычно, принялся возражать, но Рейш сам потянул за рычаг. Эмминк с ненавистью посмотрел на него: от бешенства он даже лишился дара речи.

– Слезай и сделай вид, что починяешь колесо или проверяешь батарейки, – сказал ему Адам. – Займись чем-нибудь. – Он спрыгнул на землю и постоял немного, глядя на здание, где, без сомнения, расположен завод. Ворота справа открыты. Цель так близка и одновременно недоступна... Осталось пройти всего семьдесят пять ярдов и заглянуть внутрь, но как это сделать?

А дальше что? Предположим, он увидит свой бот. Адам не надеялся найти корабль в рабочем состоянии: специалисты синих наверняка разобрали его, по крайней мере частично. «Они, конечно, удивлены и заинтригованы тем, что увидели», – подумал Рейш. Технология, инженерное решение – сама конструкторская мысль, основанная на земной логике, вероятно, окажутся странными и непонятными для часчей. Их, без сомнения, еще больше удивит то, что на борту находился труп человека.

Очень запутанная ситуация. Бот, очевидно, хранят в разобранном виде, так что он непригоден для использования. Возможно, его держат в другом месте. Даже если корабль здесь, как его вывезти? А если он обнаружит только передатчик Пола Уондера, придется полностью менять планы... Но сейчас прежде всего необходимо осмотреть помещение завода. Кажется, что тут сложного? Всего-то пройти семьдесят пять ярдов и заглянуть внутрь... Но он не решался. Если бы нашлась возможность преобразить внешность, чтобы обмануть синих, например, замаскироваться под субчасча... Нет, ничего не выйдет.

Он размышлял не больше минуты, но возчик начал проявлять беспокойство. Надо с ним посоветоваться, решил Рейш.

– Эмминк, предположим, ты хочешь узнать, находится ли в этом здании кое-что —скажем, небольшой космический корабль. Как бы ты проник туда?

Его спутник фыркнул:

– Ну, во-первых, я бы никогда не помыслил о подобном безумии. Спокойно сидел бы на своей повозке и поскорее убрался из города, пока жив.

– Ты не можешь придумать какой-нибудь предлог, чтобы нам войти внутрь?

– Нет! Что за нелепые фантазии!

– Или по крайней мере проехать рядом с воротами?

– Нет, нет! Конечно нет!

Рейш жадно оглядывал огромное строение и особенно открытый вход. Так близко и по-прежнему недоступно... Его охватила бешеная злость на себя самого и нынешнее идиотское положение, на синих часчей, Эмминка, всю планету Тчаи. Семьдесят пять ярдов – их можно легко пробежать за каких-нибудь полминуты.

– Подожди здесь! – коротко сказал он спутнику и быстро пошел через усаженную деревьями полосу.

– Эй, иди сюда. Вернись! – хрипло крикнул возчик. – Ты что, сошел с ума?

Но Адам только ускорил шаг. На дорожке у самого завода стояли несколько субчасчей, – очевидно, рабочие, – которые даже не посмотрели в его сторону. Он уже ступил на дорожку. До открытых ворот оставалось всего десять шагов. Из здания вышли трое синих. У Рейша сильно забилось сердце, ладони стали влажными. Создания наверняка учуяли запах его пота: признак страха. Но может быть, занятые своими делами, они не обратят на него внимание? Склонив голову, прикрыв лицо полями широкополой шляпы, он быстро прошел мимо. Когда от ворот его отделяли лишь несколько футов, все часчи быстро обернулись, словно одновременно почувствовали что-то подозрительное. Один из них окликнул его странным булькающим прерывающимся голосом: очевидно, органы, с помощью которых он говорил, отличались от голосовых связок людей.

– Человек! Куда ты идешь?

Адам остановился и ответил фразой, которую придумал, когда свернул с главной улицы:

– Я пришел за стружками.

– Какими стружками?

– За воротами, в коробке, так мне сказали.

– Ах! – Резкий, шипящий, словно задыхающийся звук – очевидно, хихиканье. – Здесь нет никаких стружек!

Часч что-то тихо пробормотал своим товарищам, и все трое зашипели; наверное, так они смеялись.

– Ах, стружки? Не здесь. Вот там: видишь здание позади? Там стружки!

– Спасибо, – ответил Рейш. – Я только посмотрю, ладно?

Он прошел несколько шагов, отделяющих его от входа, и заглянул в огромный зал, шумный от рокота разных машин, пахнущий смазочным маслом и озоном. Недалеко от ворот изготовляли части летательных аппаратов. Синие и субчасчи работали бок о бок, без видимых признаков кастовых различий. Вокруг стен, как и на земных фабриках или машиностроительных заводах, установлены краны, крюки и различные емкости. В центре возвышалась цилиндрическая секция будущего звездолета. Дальше, еле заметный, виднелся знакомый силуэт: его бот. Корпус, кажется, не поврежден. Адам не заметил никаких следов, говорящих о том, что корабль пытались разобрать, но точно сказать не мог – он стоял слишком далеко. За спиной, глядя на него, толпились часчи, чуть-чуть наклонив массивные головы, словно прислушиваясь. Адам понял, что его вынюхивают. Внезапно создания резко выпрямились, как будто запах заинтересовал их, и медленно двинулись к землянину.

Один из часчей сказал своим булькающим голосом:

– Человек! Внимание! Вернись. Здесь нет никаких стружек.

– Ты пахнешь людским страхом, – добавил другой. – Ты пахнешь непонятными вещами.

– Это просто болезнь.

– Ты пахнешь как человек в странной одежде, которого мы нашли в необычном космическом корабле. В тебе есть что-то чуждое, – сказал третий.

– Зачем ты здесь? Для кого шпионишь?

– Ни для кого. Я возчик и возвращаюсь в Перу.

– Где твоя повозка? Или ты пришел пешком?

Рейш отодвинулся от ворот.

– Она там, на улице. – Он указал на место, где остановился его спутник, но тут же вскрикнул. Никаких следов Эмминка! Обращаясь к синим, воскликнул: – Ее там нет! Украли! Кто ее взял?

Быстро махнув на прощанье удивленным часчам, он бросился бежать по засаженной деревьями полосе, отделяющей завод от улицы. Пробежав ряд кустов, напоминающих то клубки белой шерсти, то серо-зеленые перья, остановился и оглянулся. Увиденное совсем его не успокоило. Один из часчей проследовал за ним и направил на кусты какой-то странный инструмент. Другой торопливо произнес несколько слов, поднеся к пасти ручной микрофон. Третий вплотную подошел к воротам и смотрел на космический бот, как бы желая убедиться, что корабль по-прежнему на месте.

– Ну все, – пробормотал Рейш. – Провал!

Он снова повернулся к дороге, но еще секунду постоял, наблюдая за тем, как взвод субчасчей в пурпурно-серых формах выехал на дорогу на длинных низких мотоциклах. Синие что-то сказали им, указывая на полосу деревьев. Адам не стал больше ждать. Он побежал по улице и, когда мимо прокатила повозка, нагруженная корзинками, ухватился за задок, подтянулся и заполз внутрь, укрывшись за грудой пустой тары. Возчик его не заметил.

Мимо них с пронзительным визгом, словно ракеты, промчалось полдюжины мотоциклистов. Едут блокировать дорогу? Или, может быть, усилить посты у главных городских ворот?

«Наверное, сделают и то и другое», – подумал Адам. Как и предсказывал Эмминк, его попытка, похоже, кончится полным крахом. Рейш сомневался, что часчи используют его для своих жестоких шуток, – они предпочтут извлечь информацию. А потом? В лучшем случае он потеряет свободу. В худшем... Но сейчас не время об этом думать. Повозка продвигалась вперед на большой скорости, но он понимал, что нет никакой надежды вместе с ней выскользнуть из города. Возле Северного рынка Рейш спрыгнул на землю и тотчас же укрылся за длинным низким сооружением из пористого цемента: очевидно, склад или амбар. Снизу ничего не было видно, поэтому он влез на стену, потом забрался на крышу. Отсюда он мог наблюдать за главной улицей и за вьездом в Дадиче. Его опасения полностью подтвердились: по обе стороны ворот стояло множество полицейских в пурпурно-серой форме. Они тщательно проверяли всех прибывающих и покидающих город. Если он хочет отсюда выбраться, придется найти другой способ. Переправиться через реку? Он может подождать до наступления темноты и незаметно переплыть ее, направляясь вниз по течению. Но Дадиче тянулся на много миль вдоль берега, а за ним шли дома и сады других синих, которые жили в окрестностях. Кроме того, Адам не знал, какие твари водятся в воде. Если они такие же злобные, как и другие обитатели Тчаи, лучше с ними не сталкиваться.

Его внимание привлек слабый гул. Он поднял голову и вздрогнул: над ним, на расстоянии не выше сотни ярдов, неспешно плыл воздушный плот. На летевших на нем синих часчах были странные головные уборы с длинными, словно усики мотылька, выступами. В первое мгновение Рейш решил, что его заметили; потом предположил, что неизвестные приспособления, снабженные антеннами, усиливают обоняние, чтобы выследить беглеца по запаху.

Тем временем воздушный плот проследовал дальше, не меняя курса. Адам перевел дыхание. Он напрасно беспокоился. Для чего же тогда носят шлемы? Возможно, для совершения каких-нибудь церемоний? Или как украшение? «Вряд ли я когда-нибудь это узнаю», – сказал он себе. Потом внимательно вгляделся в небо в поисках других кораблей, но ничего не увидел. Поднявшись на колени, осмотрелся еще раз. Слева, за стеной стволов растущего повсюду в Дадиче адарака, раскинулся рынок: белые бетонные навесы, висящие диски, стеклянные стены, движущиеся фигуры в черных, темно-синих и пурпурных одеяниях, посверкивание синей с металлическим оттенком блестящей чешуйчатой кожи. Дующий с севера ветер доносил до него сложные и странные ароматы: пахло какой-то кисловатой зеленью, маринованным жареным мясом, хлебом и пирогами из дрожжевого теста.

Справа среди садов разбросаны хижины субчасчей. Рядом, прижавшись к городской стене, стояло большое здание, полузакрытое высокими черными деревьями. Что, если забраться на его крышу и попробовать перелезть через опоясывающее Дадиче укрепление? Адам бросил взгляд на небо. На такую авантюру можно решиться только в сумерках – значит, еще два-три часа ожидания.

Рейш спустился вниз и несколько мгновений постоял, раздумывая. Синие часчи особо чувствительны к запахам; очевидно, они способны выследить его нюхом, словно собаки. Наверняка, так оно и есть, а значит, времени терять нельзя. Он подобрал две дощечки, привязал их к подошвам и, стараясь ступать как можно шире, стал осторожно идти через сад.

Прошагав около пятидесяти ярдов, он услышал за спиной голоса и сразу же спрятался за кусты. Бросив взгляд сквозь ветви, убедился, что предчувствие его не обмануло: он убрался с крыши как раз вовремя. У амбара стояли трое полицейских субчасча в серо-багровой форме, и двое синих. Один из них держал детектор, прикрепленный к маске, которая покрывала лицо часча. Он направил прибор вниз, с легкостью нашел следы, ведущие в амбар. У задней стены синий в недоумении остановился, но обоняние подсказало ему, что преследуемый находится на крыше. Вся группа устало повернула обратно, по всей видимости считая, что он все еще там.

Со своего наблюдательного пункта на расстоянии пятидесяти ярдов Рейш, усмехаясь, наблюдал за ними: интересно, что подумают часчи, когда наверху никого не окажется, и они не обнаружат никаких следов, указывающих, куда делся беглец. Не снимая с подошв дощечек, он пошел вглубь сада.

Очень осторожно приблизился к намеченному им большому зданию и спрятался за высоким деревом, чтобы оценить ситуацию. Здание было темным и мрачным, выглядело безлюдным. Как Рейш и предполагал, его крыша вплотную прилегала к городской стене.

Он оглянулся на простирающийся позади Дадиче. По небу летело не меньше дюжины воздушных плотов. Они низко плыли над землей, как раз над тем садом, который он только что пересек, с них свисали прицепленные к проволочным тросам черные цилиндры – очевидно, обонятельные детекторы. Если хоть один пройдет прямо над Адамом или даже вниз по ветру, обнаружится запах чужака. Ему надо немедленно найти укрытие, и единственным таким убежищем было темное здание у городской стены, если в нем действительно никто не живет.

Рейш наблюдал за домом еще несколько минут. Там царила тишина. Он прислушивался, и хотя оттуда по-прежнему не доносилось никаких звуков, не осмеливался подойти поближе. Однако, бросив взгляд на парящие в небе корабли-плоты, решил, что оставаться здесь – не меньший риск. Сняв с ботинок дощечки, осторожно шагнул вперед, но тотчас же отскочил и вернулся в свое укрытие, услышав позади странный шум.

Мерно звенел гонг. По дороге неторопливо шла процессия субчасчей, закутанных в серые и белые одеяния. На повозке везли лежащего на носилках завернутого в белый саван покойника. Позади с пением и рыданиями шли самцы и самки часчей. Значит, здание – большой склеп или кладбище, недаром у него такой мрачный вид.

Бить в гонг стали реже. Процессия остановилась у ворот. Звуки стихли. В полной тишине носилки положили на землю перед дверью. Участники ритуала отошли и стали ждать. Вдовь раздался гулкий звон.

Дверь медленно приоткрылась – казалось, щель ведет в черную бездну. Яркий золотой луч осветил покойника. Из темноты справа и слева появились два часча в церемониальном наряде – сложном уборе из кожаных полосок и петель, золотых завитушек и кисточек. Они подошли к трупу, откинули покрывало, открыв лицо и нависающий фальшивый скальп. Затем отошли. За ними задернулась завеса, скрыв тело усопшего.

Прошло несколько минут. Золотой луч превратился в яркое сияние, раздался странный звук, словно от лопнувшей струны. Занавес раздвинулся. Тело было в том же положении, но фальшивый скальп треснул вместе с черепом покойного. Из зияющего отверстия, вертя крошечной головкой, вылезал детеныш синих.

Гонг торжественно прозвенел одиннадцать раз; один из часчей громко крикнул:

– Вознесение свершилось! Человек прошел свою первую жизнь! Вкусите блаженство! Вдыхайте аромат торжества! Человек, Зугель Эдгз, отдал свою душу этому очаровательному малышу! Существует ли большее счастье? Проявляйте ревностность в делах ваших, и вы добудете подобную же славу!

– В своей прежней жизни я был мужчиной, и звали меня Сагаза Осо, – произнес один из синих.

– А я – женщиной, которую нарекли Дисеун Фурвг; и все другие часчи тоже начинали как люди. Идите же с миром. Детеныш, который получил имя усопшего, Зугель Эдгз, должен остаться у нас – мы умастим его целебными мазями; лишенное души человеческое тело будет предано земле. Через две недели вы сможете вновь увидеть вашего возлюбленного родственника Зугеля Эдгза!

Друзья и близкие покойного, явно ободренные увиденным, удалились под мерные удары гонга. Носилки с трупом и любопытный веселый детеныш скрылись в глубине здания; часчи последовали за ними.

Рейш тихо засмеялся, но быстро умолк и прижался к земле – к нему на опасное расстояние подлетел воздушный плот. Проползая сквозь листья, Адам приблизился к зданию. Никого. Он проскользнул к задней стене, почти примыкавшей к городской.

Там, у самой земли, открывался небольшой проход. Он подполз к нему, прислушался, почувствовал лишь вибрацию от работы какой-то машины и содрогнулся от мысли, что это может быть приспособление, перемалывающее тело мертвого субчасча. Заглянув в проход, увидел полутемную каморку, очевидно кладовую, где хранили ненужные предметы. На вешалках и полках – кастрюли, банки, связки старой одежды. В углу стояла машина неизвестного предназначения. Каморка неубрана, очевидно, ею мало пользовались. Рейш в последний раз оглядел небо и проскользнул внутрь.

Помещение сообщалась с соседним через широкую низкую арку. За ним виднелась следующая комната, а дальше – еще две, все освещенные слабым светом потолочных панелей. Рейш зашел за вешалку и спрятался за одеждой.

Прошел час, второй…. Наконец, Адаму надоело ждать, и он отправился на разведку. В комнате рядом нашел большой ящик, наполненный фальшивыми скальпами, на каждом —наклейка с какими-то знаками. Он взял один и примерил. Кажется, подходит. Рейш оторвал наклейку. Из кучи старой одежды выбрал потрепанный плащ и накинул на себя. Если смотреть издали и не особенно вглядываться, его вполне можно принять за субчасча.

В окне потемнело; выглянув наружу, Адам увидел, что солнце садится за гряду облаков. На фоне бледного водянистого света покачивались ветки адарака. Рейш вышел из дома, ощупал глазами небо: вокруг ни одного летающего плота. Подойдя к самому высокому дереву, полез вверх. Кора была непрочной и скользкой, и выполнить задуманное оказалось труднее, чем он думал. Наконец, липкий от пахучего сока адарака, весь вспотев под своей вонючей одеждой, он взобрался на крышу.

Пригнувшись, Адам вновь огляделся. Кораблей по-прежнему не видно. Небо окрасилось в серо-коричневый цвет; опускались сумерки.

Дойдя до части кровли, примыкающей к опоясывающему город укреплению, Рейш присмотрелся к препятствию, которое ему предстоит преодолеть.

Верхний край находился на расстоянии примерно в шести футов, плоский, с зубцами вышиной в фут, отстоящими друг от друга на пять футов. Предупреждение желающим перелезть через стену? Адам не мог представить, для чего еще служат такие зубцы. С наружной стороны до земли было не меньше тридцати футов – двадцать пять, если он повиснет на руках, прежде чем спрыгнуть вниз. Два шанса из трех приземлиться без переломов и растяжений; конечно, многое зависит от грунта. Можно без труда спуститься с помощью веревки. В кладовой он ее не видел, но там лежит множество старой одежды, которую нетрудно связать друг с другом. Но сначала надо узнать, что случится, если он окажется на стене.

Рейш снял плащ и, продвинувшись по крыше, пока не очутился напротив зубца, набросил на него ветхую ткань.

Из камня во все стороны брызнули языки белого пламени, пронизали плащ, как копья, и подожгли. Адам дернул его к себе, затоптал огонь, быстро оглядел стену. Без сомнения, часчи дали сигнал тревоги. Рискнуть? Преодолеть препятствие и броситься в пустыню? Шансов на удачу почти нет, на открытом пространстве его легко заметить. Он поспешил к дереву, по которому взобрался на крышу, и быстро слез. Над городом уже появились воздушные плоты. Издалека донесся странный свист и Рейша охватил примитивный, почти панический ужас. Накинув на плечи развевающуюся ткань, он пустился бежать, пытаясь снова скрыться среди деревьев. Его внимание привлек блеск воды: небольшой пруд, заросший бледными белесыми водяными растениями. Сбросив свой плащ и фальшивый скальп, Рейш прыгнул в него, погрузился до носа и принялся ждать.

Прошло несколько минут. Мимо промчался целый взвод на мотоциклах. Слева и справа появились летающие плоты, за каждым тянулся детектор, определяющий запахи. Медленно пролетев над его головой, корабли скрылись на востоке; очевидно, синие часчи считали, что беглецу удалось перескочить через стену и он уже вне пределов города. Если это так, если они действительно решили, что нарушитель удрал в горы, его шансы выбраться отсюда увеличиваются... Адам заметил, как что-то двигается по дну пруда, явно по направлению к нему. Какое-то длинное мускулистое тело. Угорь? Водяная змея? Щупальце огромного чудовища? Он выскочил на берег. В десяти футах от него на поверхность со звуком, похожим на разочарованное фырканье, вынырнуло неведомое существо.

Подхватив полусгоревший плащ и фальшивый скальп, Рейш, с которого ручьями стекала вода, стал пробираться к центру города.

Он вышел на узкую тропинку, петлявшую между хижинами субчасчей. Скученные домишки в темноте казались мрачными и таинственными. Маленькие окошки были прорезаны высоко, не менее восьми футов от земли. Из некоторых просачивался мерцающий, как от масляной лампы, желтый свет. Несомненно, раса с такой высокоразвитой технологией могла бы позволить своим слугам иметь электрическое или даже атомное освещение, удивленно отметил про себя Адам. Еще один парадокс планеты Тчаи…

Мокрая одежда не только мешала двигаться, но и страшно воняла – это могло замаскировать его запах. Рейш надел на голову фальшивый скальп, покрепче завязал тесемки плаща под подбородком. Медленным шагом, почти не сгибая ног, он направился к воротам.

Было темно: ни Аз, ни Браз еще не взошли на небо, а на улицах Дадиче не зажигали фонари. Впереди показались два субчасча. Адам опустил подбородок, втянул голову в плечи и продолжал идти, стараясь ступать как можно тяжелее. Прислужники синих прошли, не удостоив его взглядом.

Немного приободрившись, Рейш вышел на главную улицу в паре сотен ярдов от ворот. Укрепленные над ними фонари освещали улицу желтым светом. Три субчасча в серо-пурпурной форме стояли на страже, но выглядели уставшими и не проявляли никакого интереса к окружающему. Синие решили, что ему удалось ускользнуть из города.

К несчастью, они ошибаются.

Он стал прикидывать все возможности: может быть, броситься к воротам, проскочить охрану и нырнуть в темноту? Но за ним тут же отправят летающие плоты и несколько взводов полицейских на мотоциклах. Закутанный в эти вонючие лохмотья, он не сможет нигде спрятаться – придется сбросить их с себя и бежать нагишом через пустыню.

Он недовольно хмыкнул. Потом обратил внимание на таверну в первом этаже большого дома. Из низких окон струился желто-красный свет, слышались хриплые выкрики, изредка – взрывы грубого смеха. В дверь нырнули три субчасча. Рейш повернул голову и выпрямился, глядя через окно на полутемный зал, освещенный, как и квартиры прислужников синих, желтыми масляными лампами. Примерно дюжина субчасчей, с лицами, словно придавленными уродливыми фальшивыми скальпами, сгорбились перед каменными горшками с пивом, изредка перебрасываясь незамысловатыми шутками с несколькими женщинами. Их дамы были одеты в черные и зеленые платья; на фальшивых скальпах повязаны ленты и бахрома, носы-пуговки выкрашены ярко-красной краской. Тошнотворное зрелище, но оно доказывает, что субчасчи настоящие люди, а не «первая фаза» своих хозяев. Налицо полный набор признаков непритязательного веселья: крепкие напитки, разбитные девицы и приятная компания. Правда, эти представители человеческого рода не внушали особой симпатии. Еще два субчасча прошли мимо Рейша, не сделав никаких замечаний по поводу его вида. Пока все шло гладко, но кто знает, что может случиться, если его захотят разглядеть попристальней... Он повернулся, снова медленно пошел к воротам и остановился примерно в пятидесяти ярдах от них. Дальше идти он не решался. Проскользнув в нишу между двумя домами, устроился там и стал ждать.

Наступила полночь, воздух стал холодным, поднялся легкий ветерок, который донес до него аромат садов Дадиче.

Адам задремал. Когда пробудился, за рядом выстроившихся, словно часовые, деревьев, спала луна Аз. Рейш попытался улечься поудобнее, застонал и стал массировать затекшую шею, морщась от запаха все еще сырой одежды.

У ворот оставался только один часовой. Он стоял, сонно покачиваясь. В будке сидели двое других, бессмысленно глядя в пустоту. Адам снова спрятался в своей нише.

На востоке забрезжила заря; город ожил. К воротам прибыла новая смена субчасчей. Рейш видел, как они обмениваются новостями.

Через час начали прибывать товары из Перы. Первая повозка, которую тащили две огромные восьминогие твари, привезла бочки с маринованными овощами и мясом. Возчики явно очень торопились. Их было двое: Эмминк, выглядевший еще более высохшим и мрачным, чем обычно, и Траз.

– Сорок третий! – крикнул возчик.

– Сто первый, – громко произнес юноша.

Стражники вышли из будки, пересчитали груз, осмотрели повозку и велели им следовать в город.

Когда они проезжали мимо, Адам вышел из своего убежища и пошел рядом.

– Траз!

Степняк опустил голову и, увидев друга, издал удивленный возглас.

– Я знал, что ты еще жив, – с довольным видом произнес он.

– Почти. Я похож на субчасча?

– Не очень. Спрячь подбородок под плащом и прикрой нос... Когда мы будем возвращаться, залезай в тайник под правой передней ногой той твари, что запряжена справа.

Рейш свернул с главной улицы, выбрал себе укромный уголок позади амбара и оттуда наблюдал за повозкой, которая двигалась к рынку.

Через час она вернулась, двигаясь намного медленнее, по правой стороне улицы. Когда доехала до Адама, он вышел из укрытия, и она остановилась; Траз спрыгнул на землю, словно для того, чтобы надежнее закрепить пустые бочки, загораживая повозку сзади.

Рейш пробежал вперед, нырнул под лапу восьминогой твари. Между первой и второй передними ногами висел большой кусок кожи, прикрепленный к животу пятью ремнями, так что образовалось что-то вроде гамака; в нем и устроился Рейш. Повозка двинулась вперед: Адам мог видеть лишь серое брюхо, свисающие ремни и две лапы.

У ворот они остановились. Он слышал голоса, видел остроносые красные башмаки стражника. Несколько минут беспокойного ожидания – и повозка двинулась вперед, с рокотом покатила к окружающим город холмам. Перед глазами Адама мелькали гравий дороги, редкая растительность, тяжелые, как столбы, лапы, свисающие ремни, которые с каждым шагом восьминогой твари легонько шлепали его по лицу.

Наконец повозка остановилась. Траз заглянул под брюхо животного.

– Можешь выходить, никто нас не видит.

С несказанным облегчением Рейш вылез наружу. Он сорвал с себя фальшивый скальп, бросил его в канаву, скинул плащ, вонючий жакет, рубашку, и забрался на дно повозки, где с облегчением лег, прислонившись к пустой бочке.

Траз снова уселся рядом с Эмминком, и они продолжили путь. Юноша беспокойно оглянулся.

– Ты не болен? Не ранен?

– Нет. Просто устал. Но я жив – благодаря тебе. И кажется, благодаря Эмминку.

Траз бросил хмурый взгляд на возчика.

– Ну, от него было мало толку. Пришлось пригрозить ему и даже пару раз стукнуть.

– Понятно, – сказал Адам. Он оценивающе посмотрел на опущенные плечи их спутника. – Я бы и сам не прочь сказать ему пару теплых слов.

Плечи вздрогнули. Эмминк повернулся, лицо его разрезала приторная широкая желтозубая улыбка.

– Припомните, уважаемый господин, я отвез вас сюда и давал советы почти бесплатно, даже до того, как узнал о высоком положении вашей милости.

– Высоком положении? О чем ты?

– Совет Перы назначил тебя верховным правителем, – объяснил Траз, потом пренебрежительным тоном добавил: – Тоже мне, высокое положение!