Текст книги "Дети судьбы"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

34

– Как ей это удалось? – спросил Том; лицо его приобрело пепельный оттенок.

– Она хорошо выбрала свою жертву и, надо отдать ей должное, тщательно продумала все подробности.

– Но это не объясняет…

– Откуда она знала, что мы согласимся перевести деньги? Это было просто, – сказал Нат. – Когда всё остальное ей удалось, Джулии нужно было только позвонить Рэю и велеть ему перевести её счёт в другой банк.

– Но банк Рассела закрывается в пять часов, и служащие уходят домой ещё до шести часов, особенно перед уикендом.

– В Хартфорде.

– Не понимаю, – сказал Том.

– Она попросила нашего старшего кассира перевести полную сумму в банк в Сан-Франциско, где в это время было только два часа дня.

– Но я оставил её одну всего на несколько минут.

– Этого было достаточно, чтобы она могла позвонить своему адвокату.

– Но почему же Рэй не известил меня?

– Он пытался, но тебя не было в банке, а когда вы приехали к тебе домой, она не дала тебе снять трубку. Когда я позвонил тебе из Лос-Анджелеса, там была половина четвёртого, в Хартфорде – половина седьмого, и банк Рассела был давно закрыт.

– Ах, если бы только ты не был в отпуске!

– Я думаю, она и это предусмотрела, – сказал Нат.

– Каким образом она об этом узнала?

– Позвонив моей секретарше и попросив назначить ей у меня приём на этой неделе. Секретарша ей сказала, что я – в отпуске, да ты и сам ей это подтвердил, когда вы встретились.

– Да, это верно, – признался Том. – Но непонятно, почему Рэй не отказался перевести её счёт в другой банк.

– Потому что ты положил всю сумму на её счёт, а закон на эту тему очень ясен: если она просит перевести её счёт, мы обязаны это сделать. На это указал и её адвокат, когда он позвонил Рэю в четыре пятьдесят. В это время ты уже ехал домой.

– Но она уже подписала чек и вручила его мистеру Куку.

– Да, и если бы ты вернулся в банк и сказал старшему кассиру об этом чеке, он смог бы отложить принятие решения до понедельника.

– Но как она могла быть уверена, что я санкционирую перевод дополнительных денег на её счёт?

– Она не была в этом уверена, поэтому открыла у нас счёт и депонировала на него пятьсот тысяч; это должно было убедить нас в том, что у неё более чем достаточно денег для покупки «Сидер Вуд».

– Но ты мне сказал, что проверил её компанию…

– Да. «Киркбридж и компания» находится в Нью-Йорке, и в прошлом году она сделала прибыль на сумму свыше миллиона. И – подумать только! – держатель контрольного пакета акций – это некая миссис Джулия Киркбридж. А проверить её компанию я решил только потому, что Су Лин назвала Джулию «фальшивой». Какая-то секретарша мне сказала, что миссис Киркбридж – на заседании, так что последний винтик вкрутился куда надо. Это и называется «тщательно обдумать все детали».

– Но здесь недостает ещё одного звена, – сказал Том.

– Да, и именно это превращает твою Джулию из мелкой авантюристки в мошенницу высокого класса. Именно поправка к финансовому законопроекту, предложенная Гарри Гейтсом, дала ей возможность поставить нам ловушку, в которую мы обязательно должны были угодить.

– При чём тут сенатор Гейтс? – спросил Том.

– Именно он предложил поправку к законопроекту о собственности, требующую, чтобы все будущие трансакции полностью оплачивал тот, кто подписывает соглашение.

– Но я сказал ей, что банк покроет весь необходимый излишек.

– И она знала, что этого будет недостаточно, – сказал Нат, – потому что поправка Гейтса требует, чтобы комитент, – Нат открыл брошюру на странице, которую он отметил, – «подписал как чек, так и соглашение». Как только ты её спросил, с собой ли у неё чековая книжка, она знала, что схватила тебя за яйца.

– Но что было бы, если бы я сказал, что сделка срывается, раз она не может выложить полную сумму?

– Она бы вечером вернулась в Нью-Йорк, перевела свои полмиллиона обратно в «Чейз-Манхэттен», и ты бы больше о ней не услышал.

– А теперь она прикарманила три миллиона сто тысяч долларов наших денег и сохранила свои пятьсот тысяч, – сказал Том.

– Вот именно, – промолвил Нат. – И как только сегодня утром откроются банки в Сан-Франциско, эти деньги будут переведены на Каймановы острова через Цюрих или, возможно, даже через Москву, и хотя я, конечно, сделаю вид, что пытаюсь вернуть деньги, я не верю, что у нас есть хоть один шанс получить из них хотя бы цент.

– О чёрт! Я только что вспомнил, что мистер Кук предъявит чек сегодня утром, и я дал ему слово, что чек будет оплачен в тот же день.

– Значит, он должен быть оплачен в тот же день. Одно дело – если банк теряет деньги, и совсем другое – если он теряет репутацию – репутацию, которую твой отец и дед завоёвывали сто лет.

Том посмотрел на Ната.

– Первое, что мне нужно сделать, – это подать в отставку.

– Удивляюсь твоей наивности. Это – последнее, что тебе нужно сделать. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы все узнали, какого ты свалял дурака, и сразу же перевели свои деньги в другой банк. Нет, всё, что мне нужно, – это время; так что я думаю, ты должен взять несколько выходных. И даже не упоминай никому про «Сидер Вуд», а если тебя о нём кто-нибудь спросит, просто отошли его ко мне.

Том некоторое время молчал, а потом сказал:

– Самое парадоксальное – что я предложил ей выйти за меня замуж.

– И самое гениальное – что она согласилась.

– Откуда ты знаешь?

– Это была часть её плана.

– Умная девка! – воскликнул Том.

– Не уверен, – сказал Нат, – потому что, если бы вы обручились, я собирался предложить ей место в правлении нашего банка.

– Так она и тебя облапошила? – спросил Том.

– О да, – ответил Нат. – С её финансовыми способностями она была бы неслабым игроком в любой команде, и если бы она вышла за тебя замуж, то обмишулила бы нас куда больше, чем на три миллиона сто тысяч. Так что, наверно, здесь был замешан ещё кто-то. – Нат помолчал. – Я подозреваю, что это был тот, с кем она говорила по телефону. – Он собрался уходить. – Я буду у себя в кабинете. И помни: мы можем обсуждать это дело только с глазу на глаз – но ни в коем случае не в письменной форме и не по телефону.

Том кивнул, и Нат тихо закрыл за собой дверь.

– Доброе утро, мистер Картрайт, – сказала секретарша, когда Нат вошёл в приёмную своего кабинета. – Как прошёл отпуск?

– Замечательно, спасибо, Линда, – ответил он весело. – Я, кажется, получил больше удовольствия в Диснейленде, чем Льюк. – Она улыбнулась. – Есть серьёзные новости?

– Кажется, нет. В прошлую пятницу пришли окончательные документы на приобретение нами контрольного пакета акций «Беннета». Так что с первого января вы будете управлять двумя банками.

«Или ни одним», – подумал Нат.

– Мне нужно поговорить с миссис Джулией Киркбридж, директором…

– «Киркбридж и компания», – договорила за него Линда; Нат похолодел. – Вы просили меня узнать данные об этой компании перед отъездом в отпуск.

– Да, конечно, – сказал Нат.

Нат про себя репетировал, что он скажет миссис Киркбридж, когда секретарша позвонила ему и сказала, что миссис Киркбридж – на проводе.

– Здравствуйте. Миссис Киркбридж, меня зовут Нат Картрайт, я – главный администратор банка Рассела в Хартфорде, штат Коннектикут. У нас есть предложение, которое, как мы подумали, может заинтересовать вашу компанию. Поскольку я сегодня еду в Нью-Йорк, не могли ли вы уделить мне несколько минут?

– Могу я вам перезвонить, мистер Картрайт? – спросила она.

– Конечно. Буду ждать вашего звонка.

«Интересно, – подумал Нат. – Сколько времени ей понадобится, чтобы узнать, что я – главный администратор банка Рассела? Она, безусловно, это проверяет, потому что даже не спросила мой номер телефона».

Через несколько минут позвонила Линда и сообщила:

– Миссис Киркбридж – на проводе.

Нат посмотрел на часы: прошло семь минут.

– Я могу принять вас сегодня в два тридцать, мистер Картрайт. Вас это устроит?

– Вполне.

Он положил трубку и позвонил Линде.

– Мне нужен билет на сегодняшний поезд в Нью-Йорк в одиннадцать тридцать.

Потом Нат позвонил в банк Риггса в Сан-Франциско. Этот звонок подтвердил его худшие опасения. Банк Риггса получил указание перевести деньги в «Банко Мексико» буквально через несколько минут после того, как они были туда депонированы. Оттуда, Нат знал, деньги будут двигаться вслед за солнцем, пока не исчезнут за горизонтом. Он решил, что бесполезно звонить в полицию, если он не хочет, чтобы об этой истории узнали все хартфордские банковские служащие. Он подумал, что Джулия – или как её там звать – это тоже учла.

Нат закончил несколько дел, накопившихся во время его отсутствия, и отправился на вокзал, чтобы ехать в Нью-Йорк. Он прибыл в контору фирмы «Киркбридж и компания» за несколько минут до назначенного времени. Ему даже не пришлось ждать в приёмной; его сразу же приняла элегантная женщина.

– Мистер Картрайт?

– Да.

– Я – Джулия Киркбридж; прошу вас, пройдите ко мне.

– Меня заинтриговал ваш звонок, – сказала миссис Киркбридж, предлагая Нату удобное кресло у камина. – Нечасто коннектикутские банкиры приезжают в Нью-Йорк, чтобы меня навестить.

Нат вынул из портфеля несколько бумаг, одновременно пытаясь оценить сидящую перед ним женщину. Её одежда, как и одежда женщины, её изображавшей, была хорошо сшита, но гораздо консервативнее, и хотя ей тоже было чуть больше тридцати лет, её тёмные волосы и чёрные глаза были полной противоположностью волосам и глазам блондинки из Миннесоты.

– Всё очень просто, – начал Нат. – Хартфордский городской совет выставил на продажу участок с разрешением на строительство там торгового центра. Наш банк купил этот участок в качестве капиталовложения и теперь ищет партнёра. Нам подумалось, что вы можете этим заинтересоваться.

– Почему мы? – спросила Джулия.

– Ваша компания в своё время пыталась купить участок для строительства торгового центра «Робинсон-Молл», который, кстати, сейчас даёт хорошую прибыль, и мы подумали, что, возможно, вас заинтересует новый проект подобного рода.

– Меня удивляет, что вы не обратились к нам, прежде чем купить этот участок, – сказала миссис Киркбридж, – потому что если бы вы это сделали, вы бы узнали, что мы уже сочли условия этого соглашения слишком ограничительными.

Нат был удивлён.

– Да, понимаю, – сказал он, стараясь протянуть время.

– Могу я узнать, за какую сумму он ушёл? – спросила миссис Киркбридж.

– За три миллиона шестьсот тысяч.

– Это превышает нашу оценку, – миссис Киркбридж перевернула страницу в папке перед собой.

Нат всегда считал себя хорошим игроком в покер, но он не мог понять, блефует миссис Киркбридж или нет.

– Ладно, извините, что я зря отнял у вас время.

– Может быть, и не зря, – возразила миссис Киркбридж. – Я всё-таки хотела бы услышать ваше предложение.

– Мы ищем партнёра на равных долях, – сказал Нат.

– Что это конкретно означает?

– Вы выкладываете один миллион восемьсот тысяч, наш банк финансирует остальную долю проекта, а когда убытки будут возмещены, все прибыли делятся пополам.

– Оставьте мне ваше предложение, мистер Картрайт, и я сообщу вам, что мы решим. Сколько времени вы нам даёте, чтобы принять решение?

– Здесь, в Нью-Йорке, я собираюсь встретиться ещё с двумя возможными претендентами, которые когда-то интересовались участком для «Робинсон-Молла».

Нат не мог по выражению её лица угадать, верит она ему или нет.

Миссис Киркбридж улыбнулась.

– Полчаса назад, – сказала она, – мне позвонил главный администратор хартфордского городского совета мистер Кук. – Нат поёжился. – Я не приняла его звонка, потому что подумала, что будет разумнее сначала увидеться с вами. Однако мне трудно поверить, что это тот тип сделки, которую анализируют на факультете бизнеса в Гарварде, мистер Картрайт. Так что, возможно, вам пора рассказать мне, почему вы на самом делехотели меня видеть.

35

Энни подвезла своего мужа к зданию городского совета; впервые за этот день они остались одни.

– Почему бы нам не поехать домой? – спросил Флетчер.

– Наверно, все кандидаты чувствуют это перед подсчётом голосов.

– Знаешь, Энни, мы ведь с тобой не обсудили, что я буду делать, если проиграю.

– Я всегда полагала, что ты пойдёшь работать в какую-нибудь юридическую фирму. К тебе ведь столько фирм стучится в дверь. Например, говорят, что фирме «Симпкинс и Уэлланд» нужен юрист, специализирующийся на уголовных делах.

– Да, и они даже предложили мне партнёрство, но, по правде говоря, меня больше всего интересует политическая деятельность. Политика увлекает меня даже больше, чем твоего отца.

– Это невозможно, – сказала Энни. – Кстати, он сказал, что мы можем припарковаться на его месте.

– Никоим образом, – возразил Флетчер. – На этом месте может парковаться только сенатор. Нет, давай припаркуемся на какой-нибудь боковой улице.

Флетчер взглянул в окно и увидел, что по ступеням к городскому совету поднимаются десятки людей.

– Куда они идут? – спросила Энни. – Неужели все они – родственники миссис Хантер?

– Нет, конечно, нет, – засмеялся Флетчер. – Но публике разрешено смотреть с галереи, как производится подсчёт голосов. Это – старая хартфордская традиция.

Энни наконец нашла место для стоянки неподалёку от городского совета.

Флетчер и Энни, держась за руки, стали подниматься по ступеням в городской совет. Он много раз видел, как политики и их жёны держатся за руки в день выборов, и ему всегда было интересно, делают ли они это только для фотографов. Он сжал руку Энни, стараясь выглядеть спокойным.

– Вы чувствуете уверенность в победе, мистер Давенпорт? – спросил местный репортёр, сунув ему под нос микрофон.

– Нет, – честно ответил Флетчер. – Я чертовски нервничаю.

– Думаете ли вы, что вы побили миссис Хантер? – продолжал репортёр.

– Я буду рад ответить вам на этот вопрос через несколько часов.

– Вы считаете, что это была честная борьба?

– Об этом вы можете судить лучше меня, – сказал Флетчер.

Когда он и Энни вошли в здание, их встретили аплодисментами. Первым, кого он увидел, был Гарри. У него был задумчивый вид.

Актовый зал выглядел совсем иначе, чем в день дебатов. Ряды стульев убрали, и в центре зала подковой стояли столы. В центре подковы стоял мистер Кук, который контролировал семь предыдущих выборов. Нынешние выборы были для него последними – в конце года он уходил на пенсию.

Один из его служащих проверял чёрные урны, стоявшие рядами с внутренней стороны подковы. Вчера на совещании мистер Кук ясно дал понять, что подсчёт голосов начнётся, только когда из избирательных участков доставят все сорок четыре урны и будет установлена их подлинность. Обычно эта процедура занимала около часа.

Снова раздались аплодисменты: в зал вошла Барбара Хантер. Она помахала рукой своим сторонникам на галерее.

Когда была проверена подлинность всех сорока четырёх урн, их распечатали и бюллетени высыпали на столы. Начался подсчёт. Каждая группа счётчиков состояла из одного демократа, одного республиканца и одного нейтрального наблюдателя.

Мистер Кук попросил своих служащих подсчитать бюллетени и разложить их стопками по сто. Бюллетени из каждой урны надлежало разделить на три стопки: стопка республиканских бюллетеней, стопка демократических бюллетеней и стопка бюллетеней сомнительного свойства. В большинстве избирательных округов страны подсчёт производился машинами, но не в Хартфорде, хотя все знали, что, как только мистер Кук уйдёт на пенсию, положение изменится.

Мистер Кук расхаживал по залу, наблюдая, как растут разные стопки бюллетеней.

– Здесь важна роль наблюдателя, – объяснил Гарри Флетчеру. – Он должен следить, чтобы ни один бюллетень не был засчитан дважды или вовсе не засчитан.

Флетчер кивнул и продолжал бродить по залу, следя, как растёт то одна, то другая стопка и, соответственно, то обнадёживаясь, то отчаиваясь, пока Джимми не объяснил ему, что урны доставлены из разных округов, и нельзя точно знать, какая урна прибыла из оплота демократов, а какая – из оплота республиканцев.

– Что будет дальше? – спросил Флетчер у Джимми.

– Артур Кук сложит все бюллетени и объявит, сколько избирателей проголосовало и какой это процент электората.

Флетчер взглянул на часы – было начало двенадцатого; на экране телевизора Джимми Картер беседовал со своим братом Билли. Первые опросы общественного мнения показали, что впервые за последние восемь лет демократы вернулись в Белый дом. Интересно, попадёт ли он впервые в Сенат штата?

Флетчер устремил всё своё внимание на мистера Кука, который не торопился исполнять свои официальные обязанности. Собрав все стопки, он зафиксировал цифры на калькуляторе, который был его единственной уступкой техническому прогрессу XX века. Он нажал несколько кнопок и аккуратно записал две цифры на листе бумаги. Затем он взошёл на сцену, постучал по микрофону и в наступившей тишине сказал:

– Число людей, проголосовавших на выборах в Сенат штата, – сорок две тысячи четыреста двадцать девять, – следовательно, явка избирателей составила пятьдесят два и девять десятых процента.

Мистер Кук сошёл со сцены, больше ничего не сказав. Его служащие приступили к подсчёту стопок по сто бюллетеней, и мистер Кук снова поднялся на сцену лишь через сорок две минуты. На этот раз ему не пришлось стучать по микрофону: и без того в зале установилась мёртвая тишина.

– Я должен вам сообщить, – сказал мистер Кук, – что имеется семьдесят семь спорных бюллетеней, и я приглашаю обоих кандидатов подойти ко мне в центр зала, чтобы решить, какие бюллетени – действительные, а какие – нет.

Гарри подбежал к Флетчеру и схватил его за лацкан пиджака, прежде чем тот подошёл к мистеру Куку.

– Это значит, что кто бы из вас ни лидировал, он лидирует меньше, чем на семьдесят семь голосов, иначе Кук не затеял бы эту канитель с запрашиванием вашего мнения. Так что вы должны выбрать кого-нибудь, кто за вас проверил бы эти сомнительные бюллетени.

– Это – нетрудный выбор, – ответил Флетчер. – Я выбираю вас.

– Нет, – отказался Гарри, – потому что это насторожит миссис Хантер. Вам нужно выбрать человека, который, по её мнению, неопытен и не будет ей угрожать.

– Как насчёт Джимми?

– Хорошая идея: она подумает, что сможет его перехитрить.

– Нет, ни за что, – сказал подошедший к ним Джимми.

– Так нужно, – настаивал Гарри.

– Почему? – спросил Джимми.

– Я подозреваю, что следить нужно за Куком, а не за Барбарой Хантер.

– Но он не сможет ничего сделать, когда у него за спиной стоят четыре человека, – возразил Джимми. – Не говоря уже о людях на галерее.

– Он и не попытается ничего сделать, – ответил Гарри. – Он – один из самых педантичных служащих, с какими я имел дело, но он не выносит миссис Хантер.

– Почему? – спросил Флетчер.

– С тех пор как началась кампания, она звонила ему каждый день и запрашивала статистику обо всём – от больниц до мнений юристов о разрешениях на строительство, так что он едва ли хочет, чтобы она стала сенатором. У него и так дел по горло, а Барбара Хантер будет ему надоедать каждую минуту.

– Но вы сказали, что он не попытается ничего сделать.

– Ничего противозаконного, – ответил Гарри. – Но если возникнут разногласия насчёт какого-нибудь бюллетеня, его попросят быть арбитром, и что бы он ни сказал, говорите: «Да, мистер Кук», – даже если, по-вашему, он решит в пользу миссис Хантер.

– По-моему, я понимаю, – сказал Флетчер.

– А я, чёрт возьми, нет! – воскликнул Джимми.

* * *

Су Лин осматривала обеденный стол. Когда раздался звонок в дверь, она не стала звать Ната, потому что знала, что он второй раз читает Льюку «Кота в сапогах». Она открыла дверь. На пороге стоял Том с букетом тюльпанов. Она обняла его, как будто с тех пор, как они в последний раз виделись, ничего не случилось.

– Ты выйдешь за меня замуж? – спросил Том.

– Если ты можешь одновременно готовить, читать «Кота в сапогах» и отвечать на дверные звонки, я серьёзно обдумаю твоё предложение.

Су Лин взяла цветы.

– Спасибо, Том, – она поцеловала его в щёку. – Ужасно обидно всё получилось с Джулией Киркбридж, или как её там зовут на самом деле.

– Не напоминай мне о ней, – попросил Том. – В будущем мы станем ужинать втроём. Это будет ménage a trois – к сожалению, без ménage.

– Только не сегодня, – сказала Су Лин. – Разве Нат тебе не сказал? Он пригласил на ужин своего коллегу. Я думала, ты об этом знал, а меня, как обычно, об этом известили в последнюю очередь.

– Он мне об этом ничего не говорил.

В это время опять раздался звонок.

– Я открою, – сказал Нат, сбегая вниз по лестнице.

– Обещай мне, что ты не будешь весь вечер говорить о делах, потому что я хочу, чтобы ты рассказал о своей поездке в Лондон.

– Это был всего лишь короткий отпуск, – сказал Том.

– Ты сумел побывать в театре?

– Да, я видел Джуди… – начал Том, когда Нат ввёл в гостиную новую гостью.

– Позвольте мне представить вам мою жену Су Лин. Дорогая, это – Джулия Киркбридж, наш новый партнёр в проекте «Сидер Вуд».

– Очень рада познакомиться с вами, миссис Картрайт.

Су Лин опомнилась быстрее, чем Том.

– Прошу вас, называйте меня Су Лин.

– Спасибо. А вы меня называйте Джулия.

– Джулия, это – наш председатель правления Том Рассел, который, я знаю, горел желанием с вами познакомиться.

– Добрый вечер, мистер Рассел. Нат мне столько о вас рассказывал, что я тоже горела желанием с вами познакомиться.

Том подал ей руку, но не нашёлся, что сказать.

– Выпьем шампанского, чтобы отпраздновать подписание контракта.

– Контракта? – промямлил Том.

– Отличная идея! – сказала Джулия.

Нат открыл бутылку и наполнил три бокала, а Су Лин пошла на кухню. Том продолжал во все глаза глядеть на вторую миссис Киркбридж, пока Нат вручал им обоим по бокалу шампанского.

– За проект «Сидер Вуд»! – провозгласил Нат, поднимая свой бокал.

Том сумел лишь выдавить из себя:

– «Сидер Вуд».

Су Лин, улыбаясь, вышла из кухни и предложила:

– Может быть, сядем за стол?

– Теперь, Джулия, я должен объяснить своей жене и Тому, что у нас с вами нет никаких секретов.

– Никаких, – с улыбкой сказала Джулия. – Особенно раз мы подписали конфиденциальное соглашение о подробностях трансакции с «Сидер Вудом».

– Да, и по-моему, так должно быть и дальше.

Су Лин поставила на стол первое блюдо.

– Миссис Киркбридж… – начал Том, не притрагиваясь к супу из омаров.

– Пожалуйста, называйте меня Джулия; в конце концов, мы ведь с вами давно знакомы.

– Разве? – спросил Том. – Я не…

– Это для меня не очень лестно, Том. Ведь всего несколько недель тому назад, когда я бежала трусцой, вы пригласили меня выпить, а затем поужинать в ресторане. Тогда я впервые сказала вам, что интересуюсь проектом «Сидер Вуд».

Том повернулся к Нату.

– Это всё замечательно, но ты, кажется, забыл, что аукционист, мистер Кук и наш старший кассир – все они общались с первой миссис Киркбридж.

– Вовсе не забыл, – сказал Нат. – Я всё это обдумал. У мистера Кука нет никаких причин когда-либо встретиться с Джулией, так как он скоро выйдет на пенсию. Что же до аукциониста, то ведь это ты делал заявку на получение подряда, а не Джулия. И незачем беспокоиться о Рэе, потому что я переведу его в ньюингтонский филиал.

– А как в Нью-Йорке? – спросил Том.

– Они ничего не знают, – сообщила Джулия. – Им известно только, что я заключила очень выгодную сделку. – Она помедлила. – Превосходный омаровый суп, Су Лин. – Это всегда было моё любимое блюдо.

– Спасибо, – сказала Су Лин, убирая тарелки из-под супа и возвращаясь на кухню.

– И, Том, я могу только сказать, пока Су Лин на кухне, что я предпочёл бы забыть обо всех других небольших безрассудствах, которые, по слухам, произошли в течение последнего месяца.

– Каналья! – Том повернулся к Нату.

– Нет, по правде говоря, – сказала Джулия, – я потребовала, чтобы мне всё рассказали, прежде чем я подпишу конфиденциальное соглашение.

Су Лин вернулась со вторым блюдом. Жареная баранина очень вкусно пахла.

– Я наконец поняла, почему Нат попросил меня снова приготовить точно такую еду, но я хочу спросить: что ещё мне нужно знать, чтобы соблюдать эту тайну?

– Что вы хотите знать? – спросила Джулия.

– Я поняла, что вы – настоящая Киркбридж и, следовательно, – держатель контрольного пакета акций фирмы «Киркбридж и компания», но я не знаю: вправду ли вы по просьбе своего мужа бегали трусцой около строительной площадки «Сидер Вуд» и сообщили ему о результатах своих наблюдений?

Джулия рассмеялась.

– Нет, мой муж мне ничего не поручал, так как я – по специальности архитектор.

– А могу я спросить, – продолжала Су Лин, – умер ли мистер Киркбридж от рака и оставил вам компанию, научив вас всему, что он знал?

– Нет, он жив и здоров. Но я развелась с ним два года назад, когда узнала, что он использовал прибыли компании для своих личных нужд.

– Но разве это была не его компания? – спросил Том.

– Да, и я бы не возражала, если бы он не проматывал деньги на другую женщину.

– А эта женщина – не была ли она случайно блондинкой ростом в пять футов восемь дюймов, большой модницей и, по её словам, родом из Миннесоты?

– Вы явно с ней встречались, и я подозреваю, что именно мой бывший муж звонил в ваш банк из банка в Сан-Франциско, назвав себя адвокатом миссис Киркбридж.

– А вы случайно не знаете, где они теперь? – спросил Том. – Потому что я хотел бы их убить.

– Представления не имею, – сказала Джулия. – Но если вы их найдёте, сообщите мне. Тогда вы убьёте её, а я убью его.

– Кто-нибудь хочет крем-брюле? – спросила Су Лин.

– Как та, другая миссис Киркбридж ответила на этот вопрос? – спросила Джулия.

* * *

Публика свешивалась с галереи, следя за каждым движением счётчиков, и мистер Кук, казалось, хотел, чтобы все в зале видели, что происходит. Флетчер и Джимми подошли к миссис Хантер и её представителю.

– Имеется семьдесят семь неясных бюллетеней, – мистер Кук обращался к обоим кандидатам. – Из них, по-моему, сорок три могут считаться недействительными, и трудно определить, за кого были поданы остальные тридцать четыре бюллетеня. – Оба кандидата кивнули. – Прежде всего я покажу вам эти сорок три бюллетеня, которые я считаю недействительными, – сказал он, положив руку на большую из двух стопок. – Если вы согласны, то мы перейдём к рассмотрению тридцати четырёх бюллетеней, которые могут быть названы спорными. – Он положил руку на меньшую стопку; оба кандидата снова кивнули. – Если вы в каком-то случае будете не согласны, просто скажите: «Нет».

Мистер Кук начал переворачивать бюллетени из большей стопки: на каждом из них не было ни одного крестика. Так как никто из кандидатов не возразил, он завершил этот осмотр за две минуты.

– Отлично, – произнёс мистер Кук, откладывая эту стопку бюллетеней в сторону. – Теперь рассмотрим критические тридцать четыре бюллетеня. – Флетчер отметил про себя слово «критические» и понял, насколько близки один к другому оба результата. – В прошлом, – продолжал мистер Кук, – если оба кандидата не могли согласиться друг с другом, окончательное решение принимала третья сторона.

– Если будут какие-нибудь разногласия, – сказал Флетчер, – я готов предоставить решение вам, мистер Кук.

Миссис Хантер ничего не сказала и начала перешёптываться со своим представителем. Все терпеливо ждали, что она ответит.

– Я тоже рада предоставить мистеру Куку право быть арбитром, – сказала она наконец.

Мистер Кук учтиво поклонился.

– Из тридцати четырёх бюллетеней с одиннадцатью можно быстро покончить, поскольку они, как я сказал бы за неимением лучшего определения, поданы сторонниками Гарри Гейтса.

Он положил на стол одиннадцать бюллетеней, на каждом из которых было написано: «Гарри Гейтс». Флетчер и миссис Хантер осмотрели их один за другим.

– Они явно недействительны, – сказала миссис Хантер.

– Однако на двух из них, – заметил мистер Кук, – поставлен крестик против фамилии мистера Давенпорта.

– Они всё равно недействительны, – настаивала миссис Хантер, – потому что, как вы видите, поперёк бюллетеня чётко написана фамилия мистера Гейтса. Значит, эти бюллетени испорчены.

– Но… – начал Джимми.

– Поскольку здесь – явное разногласие, я рад предоставить решение мистеру Куку, – заявил Флетчер.

Мистер Кук посмотрел на миссис Хантер, и она неохотно кивнула.

– Я согласен, что бюллетень, на котором написано: «Мистер Гейтс должен быть президентом», – в самом деле недействителен, – сказал он; миссис Хантер улыбнулась. – Но бюллетень, на котором поставлен крестик против фамилии мистера Давенпорта с комментарием: «Я бы предпочёл мистера Гейтса», – по-моему, согласно избирательному закону, явно указывает на мнение избирателя, и поэтому я считаю, что избиратель проголосовал за мистера Давенпорта.

Миссис Хантер была явно недовольна, но, зная, что с галереи следит публика, изобразила слабую улыбку.

Мистер Кук выложил остальные бюллетени в ряд, чтобы оба кандидата могли на них посмотреть.

– Конечно, все они – за меня, – сказала миссис Хантер.

– Нет, не думаю, – возразил мистер Кук.

На первом было написано: «Хантер победила», – с крестиком против фамилии Хантер.

– Этот избиратель явно проголосовал за миссис Хантер, – сказал Флетчер.

– Я согласен, – поддержал его мистер Кук, и с галереи раздались аплодисменты.

– Честность этого парня его погубит, – заметил Гарри.

– Или сделает его настоящим политиком, – сказала Марта.

На следующем бюллетене было написано: «Хантер будет диктатором», – и не было вообще нигде крестика.

– Я думаю, что этот бюллетень недействителен, – сказал мистер Кук, и миссис Хантер неохотно согласилась.

– Несмотря на то, что избиратель прав, – вполголоса произнёс Джимми.

Бюллетени с надписями «Хантер – сука», «Хантер нужно расстрелять», «Хантер безумна», «Хантер – неудачница», «К чёрту Хантер» тоже были признаны недействительными. Миссис Хантер не рискнула сказать, что избиратели, заполнившие эти бюллетени, хотят, чтобы она стала сенатором.

– Теперь мы подходим к последней группе из шестнадцати бюллетеней, – сообщил мистер Кук. – В них избиратели не поставили положенных крестиков, чтобы указать, за кого они проголосовали, а поставили галочки. Шестнадцать бюллетеней были разложены в ряд; наверху лежал бюллетень с галочкой против фамилии Хантер.

– Этот бюллетень явно подан за меня, – заявила миссис Хантер.

– Я склонен с вами согласиться, – поддержал её мистер Кук. – Избиратель ясно выразил своё предпочтение; однако я хотел бы, прежде чем перейти к рассмотрению следующих бюллетеней, чтобы мистер Давенпорт высказал своё мнение.

Флетчер посмотрел на Гарри, который слегка кивнул.

– Я согласен, что этот голос подан за миссис Хантер, – сказал Флетчер. Снова сторонники миссис Хантер на галерее зааплодировали. Мистер Кук снял со стопки верхний бюллетень; под ним оказался бюллетень тоже с галочкой против фамилии Хантер.

– Раз мы согласились с принципом, этот голос – тоже за меня, – вновь заявила миссис Хантер.