Текст книги "Девять драконов"

Автор книги: Джастин Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Глава 29

Но Ту Вэй Вонг не спешил дать им почувствовать облегчение. Прошла ночь, длинная и полная жуткого ожидания, потом целый день. Фиона находилась на грани безумия – плакала, кричала, требуя, чтобы Викки сделала еще что-нибудь, бросалась к телефону, чтобы вызвать полицию. Чип останавливал ее, повторяя снова и снова, что привлекать полицию официально означает убить ее дочерей.

По настоянию Чипа вся семья перебралась на административный этаж «Макфаркар-хауса», где дюжина свободных от службы офицеров старших чинов стояла у дверей и лифтов. Улицы вблизи здания, как рассказал Питер, вернувшийся в сопровождении трех телохранителей с абсолютно неотложной встречи в гонконгском и шанхайском банках, были необычно оживленными: толпы танка слонялись у дверей и смотрели на «Макфаркар-хаус» из такси.

Прилив адреналина, сопровождавший решимость противостоять Ту Вэю, давно спал, и Викки провела много часов в ужасе, думая, что она просчиталась. Каждый телефонный звонок, каждый приезд курьера заставлял колотиться ее сердце в ожидании, что китайский магнат распорядился доставить ей детские пальцы. Она старалась не думать о Стивене, а когда убедилась, что это невозможно, напомнила себе, что Ай Цзи – нежная душа. Но Хуан тоже казался человеком с нежной душой, и если она что-то сейчас знала, то только то, что в отношении китайцев ни в чем не может быть уверена.

Через сутки глубокой ночью зазвонил телефон.

Голос китайца, может, того, что звонил в первый раз, произнес:

– Позвольте мне поговорить с Джоном Чипвудом-Чипвордом.

– Они знают, что ты здесь, – сказала Викки, давая трубку Чипу.

– Уж конечно.

– Он назвал твое имя, не должность.

– Хорошо. Он знает, почему я здесь… Чипвуд-Чипворд слушает… Да… да… Нет. Это абсолютно невозможно. Найдите другое место… Вот это уже лучше.

Он прикрыл рукой трубку и прошептал:

– Мы обменяемся в холле отеля «Пенинсула».

Потом повернулся к телефону и заговорил низким металлическим голосом, какого Викки у него никогда не слышала раньше.

– Еще одна вещь, старина. Со мной будут три приятеля. Мы служили в Белфасте вместе. Мы отыщем вас даже на краю земли, если хоть один волосок упадет с головы этих детей.

Он повесил трубку и немедленно позвонил Ай Цзи.

– Мы готовы. Отель «Пенинсула». Через час.

– Я еду с тобой, – сказала Викки.

– Нет. И Фиона тоже не поедет. Не волнуйтесь, мы сделаем все как надо. С ними все будет хорошо. Никто не допустит глупостей в этой далеко зашедшей игре. Мы позвоним сразу же, как только девочки будут у нас.

Потом он побежал к двери и ушел.

Викки села за стол, Фиона – на стул сбоку. Они почти не говорили все это время, пока ждали звонка, и когда наконец зазвонил телефон, Викки взяла трубку, боясь самого худшего.

– С твоими племянницами все в порядке, – сказал усталым голосом Стивен Вонг. – Я думаю, что все еще люблю тебя, но шансы на доверие упали.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже. Я должен идти. Они говорят, что я должен объясняться дома.

Викки с тоской и нежностью прижала замолчавшую трубку к щеке.

Фиона, застыв, смотрела на нее.

– Стивен Вонг говорит, что с детьми все хорошо.

Телефон зазвонил опять.

– Возьми, – сказала Викки. – Уверена, это тебя. Я уже получила свое.

Фиона схватила трубку.

– Да. Ох, родные, с вами все в порядке?.. Все хорошо? Позови сестру. Да… дорогая, мама здесь… Да… Все хорошо, дорогая… Ничего, это хорошо, что ты плачешь… Что?.. Нет, Мелисса, я не имела в виду, что ты маленькая. Позови еще свою сестру, пожалуйста.

Счастливая, она подняла полные слез глаза на Викки.

Викки пошла к окну и смотрела на здания напротив, пока Фиона не повесила трубку.

– Хорошо.

– Я позвоню, чтобы принесли чай.

– Да, пожалуйста.

Викки взяла трубку другого телефона и набрала номер авиалинии Макфаркаров «Голден эйр».

– Это Виктория Макинтош. Свяжитесь с «Кетей пасифик» или «Бритиш эйрлайнз» и забронируйте три места на Лондон. Макинтош Фиона, Миллисент и Мелисса… Немедленно.

– Что? – спросила Фиона. – Что ты делаешь?

– Ты едешь домой, Фиона. И забираешь девочек. Оставаться в Гонконге не безопасно.

– Но здесь наш дом. Я не могу вот так просто сорвать их с места.

– Я не смогу еще раз пройти через это, – сказала Викки, имея в виду, что не сможет делать то, что вынуждена, если будет уязвимой.

– Но ты останешься одна. Совсем одна!

– Я одинока больше, чем ты думаешь. Но это моя вина. Моя ошибка и моя кара.

– Ты ослушался меня.

– Да, отец.

Стивен Вонг повесил голову.

У него было две недели, чтобы отрепетировать позу искреннего раскаяния – опущенные глаза, смиренно упавшая шея, виновато поникшие плечи, но мысли его были заняты не этим. Потому что, несмотря на четырнадцатидневное заключение под домашним арестом в апартаментах семьи на верхних этажах «Волд Оушнз-хауса», он все еще страдал от предательства Викки.

Его пронзила боль, словно Викки сделала это час назад. И это осложняло возможность попасть в настроение, которое должно соответствовать отцовскому нравоучению на безумно дорогом ковре напротив письменного стола тайпана. Стивен подавил кривую улыбку. Насколько он помнил, впервые женщина сделала ему больно – за исключением матери. Но он уже давно не винил ее, потому что она умерла.

В сущности, он не мог так уж винить Викки. Она принесла его в жертву детям своего брата. Отличная сделка, думал он, – две маленькие рыжеволосые дочки гуйло за одного великовозрастного дамского угодника. Но все равно было чертовски больно.

Как его отец впутался в дело с похищением маленьких девочек – об этом не стоит думать. Как не стоит и спрашивать, потому что все равно не получишь ответа. Остается только заключить, что маленькие племянницы Викки были ставкой в более крупной игре, в которую влип его отец. И какова бы ни была эта игра, его сын Номер Один влип тоже – это уж точно.

– Я что, очень о многом тебя просил?

– Нет, отец.

– Давно я не переживал такого горя – с тех пор, как умерла твоя мать.

– Извини, отец. Как жаль, что я не могу изменить то, что произошло.

Ту Вэй сжал котики пальцев обеих рук и стал внимательно разглядывать фигуру, которая у него получилась. Люди с большими амбициями наживают врагов. Даже лестно, что последним крупным противником суждено стать англичанину. И не просто какому-то англичанину, а дочери Дункана Макинтоша. И не менее символично то, что ценой ставки в этой самой крупной игре стал его сын от первой жены. Он чувствовал, как замыкается какой-то круг, – события стали развиваться по своим законам, и даже он не мог их контролировать.

– А если я не очень многого требовал, то почему ты ослушался?

– Я не понимал, как это важно.

В Ту Вэе стал закипать гнев.

– Есть такой закон или обычай, не знаю, который требует, чтобы мужчина все объяснял своему сыну, прежде чем тот будет повиноваться.

– Нет, отец.

– Как можно в этом мире предпринимать какие-то шаги, если нельзя доверять своей семье – своему тылу? Ты хоть имеешь какое-нибудь понятие о вреде, который причинил?

– Нет, отец. Я не знал, что это было так важно.

– Хороший сын должен был сам понять, что это важно.

– Прости, отец. Но я – не хороший сын.

– Твои братья трясутся, потому что боятся меня. Твои сестры дрожат, – стал рассуждать вслух Ту Вэй. – Почему так?

Стивен прогнал Викки из головы. Это начинало звучать серьезнее, чем он предполагал. И он решился на ответ, который, несмотря на внешнее высокомерие, был тем не менее правдивым.

– Ты любишь меня не так, как моих сводных братьев и сестер.

– Да, любил, – сказал его отец, и у Стивена кровь застыла в жилах.

– Я люблю ее, отец. Я потерял контроль над собой.

– Любовь – это право, которое ты должен заслужить. Сначала наведи порядок в своем доме, чтобы ты мог защитить эту любовь. Это – право мужчины, а не своевольного недоросля.

– Что я такого сделал? И что мне делать?

Его отец сложил руки, словно молился, и долго молчал.

– Ты можешь сослужить мне службу, – сказал он наконец.

– Все что угодно, – сказал Стивен, отвергая мысль, что сказать «все что угодно» человеку с такой репутацией, как у его отца, это опасное обещание.

Тогда Ту Вэй Вонг вынул из стола один-единственный листок бумаги и протянул его сыну. Это было короткое, отпечатанное на машинке письмо с напоминанием от «губернатора» Аллена Уэя, с грифом совершенно секретно.

Потом он дал Стивену чистый бланк из канцелярии губернатора с гонконгской печатью – британский лев и китайский дракон.

– Ты не будешь так любезен перевести это на китайский?

Стивен удивленно посмотрел на отца.

– В чем проблема?

– Просто… это может сделать кто угодно.

– Кто угодно, – согласился отец. – Любой, кто ходил в лучшие школы, у кого были лучшие преподаватели, для кого была открыта любая дверь. Я хочу, чтобы тыэто сделал. Я хочу, чтобы ты выполнил одно очень простое задание: чтобы когда я пойду спать, я знал, что мой сын Номер Один наконец хоть раз что-то сделал для меня, сделал именно то, что я попросил. Ты можешь это сделать?

– Конечно, отец.

– Тогда приступай.

– Прямо сейчас?

– Я хочу взглянуть на то, что у тебя получится. Кисть и тушь на столике. Принеси мне, когда закончишь.

Стивен сел, держа в руках письмо и чистый бланк. Какое-то время он рассматривал письмо, пытаясь понять суть.

– Я не понимаю, отец. Что означает «золото Гонконга»?

– Сделай как-нибудь так, чтобы это звучало официально. Придумай что-нибудь. Нужно, чтобы это воспринималось как название денег, например, как «фунт стерлингов» у англичан.

Ту Вэй откинулся в кресле и стал наблюдать, как Стивен переводит. Он сделал это быстро, лишь изредка на секунду прерываясь, чтобы подобрать более изысканное и точное слово. Когда закончил, он перечитал написанное с явным удовольствием. Все получилось как нельзя лучше – он отлично передал и стиль и смысл оригинала. Стивен бросил взгляд через комнату и увидел, что отец наблюдает за ним.

– Готово, – сказал Стивен, вставая и направляясь к нему. Ту Вэй Вонг положил перевод перед собой на письменный стол, водрузил на нос очки и стал читать.

– Я всегда восхищался твоим искусством владения кистью. Ты мог бы быть художником и ученым.

– Я много кем мог бы быть.

Его отец выдвинул ящик письменного стола и протянул тонкий красивый бумажник из кожи угря.

– Здесь твой билет на утренний рейс в Ванкувер. Кредитные карточки, канадские золотые сертификаты и деньги наличными. До свидания.

– Когда я смогу вернуться домой?

– Никогда.

– Но…

– Если ты это сделаешь, триады изрубят тебя на котлеты.

– Триады? – эхом отозвался Стивен. – Что триады… какое они имеют отношение?..

Его голос охрип от испуга, страх и понимание стали просачиваться в его мозг и сплелись в узел, сдавивший горло. Ему раньше не приходило в голову, что отец мог действовать не один. Зачем бы ни было нужно Ту Вэю это похищение, он воспользовался помощью триад. Конечно, он не впервые прибегал к их услугам. И уж конечно, они тоже приложили руку к этому письму.

– А как насчет твоей защиты?

Отец покачал головой:

– На этот раз я не смогу защитить тебя. Ты разбил слишком много горшков с рисом.

Каким он был дураком! Если его ослушание расстроило сделку отца с триадами, тогда они могли требовать наказать его.

Преступные группировки триад, по иронии судьбы, были хранителями старинных китайских традиций, особенно когда защита исконных ценностей была им на руку.

Во времена правления императоров смерть была единственной расплатой за попрание сыновьего долга, и это самый удобный предлог убить его. Он содрогнулся, вспомнив, как часто относился к ним с превосходством. Он мог бы назвать имена дюжины убийц из триад, которые были бы рады изрубить надменного сына тайпана, как овощи на салат.

– И ты позволишь им прикончить меня?

– Они согласились принять твою ссылку в Канаду в качестве наказания. Защитить тебя здесь, в Гонконге, будет стоить мне энергии, которой я могу найти лучшее применение.

Лучшее применение,как громом поразило Стивена. Все еще находясь в шоке, не веря своим ушам, Стивен не мог осознать, что отец наконец отрекся от него.

– Лучшее применение? Для чего? Для этого?

Отбросив всякую видимость уважения, он схватил листок с переводом и стал читать вслух:

– «Правительство ее величества изъявляет желание, чтобы все золото Гонконга было переведено в „Бэнк оф Инглэнд“ в Лондоне. В связи с этим гонконгскому и шанхайскому банкам, а также „Стэндэрд чэртеред бэнк“ даются указания обеспечить правительству доступ ко всем их хранилищам».

Что это такое? Что за чепуха? Нет такой штуки, как золото Гонконга. Золото находится в личном владении и хранится в банках и депозитных сейфах. У Аллена Уэя нет права трогать и перемещать золото.

– У китайского народа благоговение перед золотом, – ответил его отец.

– И почему ты захотел, чтобы я это перевел? Английский – государственный язык. Он используется официально. Особенно в письме с напоминанием банкам.

– Для того, чтобы все китайцы смогли прочесть его, когда это выползет из их факсов.

– Из факсов? – опять как эхом отозвался Стивен. Потребовалось какое-то время, пока это дошло до него. – Ты собираешься передавать это по факсу? Но кому?

– Всем. Каждому.

– Каждому?

– Передать в каждый офис, каждый ресторан, в любую лавчонку портного, в каждый магазинчик, любой полицейский участок, каждому агенту, судовладельцу, в каждую газету, отель, на любую фабрику. Это будет выглядеть как внезапный сбой секретности. Ошибка электроники…

– Но кто же поверит в то, что англичане крадут их ЗОЛОТО?

– Все. Каждый.

Кровь прилила к щекам Ту Вэя, и Стивена поразила мысль, что он никогда раньше не видел отца таким взволнованным и восторженным.

– В прошлом году, еще до того, как ты вернулся, половина Гонконга поверила, что я хочу захламить «убежище от тайфунов». Цены на недвижимость на прилегающих территориях взлетели вдвое, а причалы Абердин и Ематей стали осаждать желающие перебросить туда свои корабли из Козвэй Бэя.

– Это был слух.

– Но очень выгодный слух. И как, ты думаешь, они будут реагировать теперь?

– Они свихнутся.

– Как бешеные собаки, – согласился отец. – Те, у кого есть золотые сертификаты, будут штурмовать банки, требуя металл. Многие банки окажутся на мели. Другие опустошат свои сейфы прежде, чем туда сунется правительство. Начнутся грабежи. Начнутся заварушки на фондовых биржах и рынке недвижимости. Все будет гораздо хуже, чем может вообразить себе падкая на сенсации пресса.

Неожиданно многое стало ясно Стивену, включая его собственную миссию в Нью-Йорке. Расхрабрившись от внезапного подъема отца и благодарный ему за доверие, он спросил:

– Это ты организовал провал Цина с Китайской башней?

Ту Вэй взглянул на него холодно:

– Все было бы гораздо проще, если бы ты не ослушался меня. Вернувшись с Тайваня против моей воли и заставив меня спасать твою жизнь, ты сделал меня уязвимым. Разрушив мой план защитить себя, ты тем самым заставил меня одновременно ускорить наступление хаоса и даже углубить его. И поэтому, когда ты прочтешь в своих канадских газетах о том, что Гонконг в огне, только мы с тобой будем знать, почему языки пламени так высоки и жар так силен.

– Будут беспорядки.

– И как ты думаешь, против кого они будут бунтовать?

– Против Аллена Уэя.

– Губернатора, который крадет их золото и отдает его англичанам.

– А это правда – то, что болтают, отец? Что каэнэровцы сделают тебя губернатором?

Опять глава «Волд Оушнз» игнорировал прямой вопрос своего сына и ответил обтекаемо:

– Я не могу изменить или как-то воздействовать на многое, что случится после первого июля. Китай – огромный, Гонконг – маленький. Я не принимал участия в подписании Совместной декларации. Англичане подписывали вместе с правительством КНР. Но кое-что в моей власти… После того как бунтовщики разнесут дом правительства, они займутся гуйло.

Стивен задохнулся от ужаса, представив себе, как белокурые волосы Викки тонут в море разъяренных рук.

– Но ты будешь губернатором в пустоте, – запротестовал он. – Гуйло покинут город в поисках лучших мест.

– Они вернутся.

– Это еще почему?

– Ах, ты упустил самое главное. Вонг Ли будет не чудовищем для Гонконга – он будет его спасителем.

– И кто же в это поверит?

– Те, чье мнение единственное важное – каэнэровцы.

– Ты имеешь в виду, что он назначит тебя губернатором для того, чтобы остановить беспорядки?

– Очень хорошо, – улыбнулся Ту Вэй. – Китайский губернатор для китайского города. Не то что этот баран Аллен Уэй. Китайский губернатор, которого будут бояться бандиты и которому будут повиноваться.

Стивен Вонг покачал головой:

– Но с чего ты взял, что гуйло вернутся?

– Бизнесмены поймут, что сэр Джон – свой парень. В конце концов, я законченный капиталист.

Конечно, подумал Стивен. За годы общения с этими деловыми типами он пришел к выводу – они не вдаются в подробности, их не волнует ничего, кроме стабильности. Но как отнесутся к этому товарищи из КНР?

– А что Пекин думает о законченных капиталистах?

Вместо того чтобы взбрыкнуть от дотошности сына, Ту Вэй Вонг громко рассмеялся:

– Ты просто ребенок. Совсем как твоя мать. «Что подумает Пекин?» – повторил он насмешливо.

Тайпан начал вставать из-за стола, вытаскивая себя и опираясь на стол для верности. Все еще хихикая, несмотря на боль, искажавшую его лицо, он пересек комнату, опираясь на трость. Стивен шел за ним, зная, что, если попытается помочь, костистая фигура отца застынет в его руках. Ту Вэй добрался до старинной горки, которую открыл, и свет вспыхнул внутри.

У Стивена захватило дух. На шелковом шнурке висел колокольчик Чжоу.

– Он настоящий?

Вместо ответа отец взял в руки бамбуковый молоточек и резко ударил. Колокольчик зазвенел чисто и звучно. Отец передал ему молоточек. Стивен знал, что ударить нужно точно в то место, в которое ударил отец. У него не получилось. Колокольчик зазвенел лишь со второй попытки – чудесный звук, но немножко другой. Отец смеялся над Стивеном.

– Что подумает Пекин! Те, чье мнение важно в Пекине – мои «старые друзья» – они воспримут так, как надо. Они подумают – им чертовски повезло, что их «настоящий добрый друг» Вонг Ли будет заботиться об их интересах на побережье Китая.

Отец выложил ему не все. Он собирался получить главный приз, и этим призом было не что иное, как глобальный контроль над Гонконгом, который перейдет в его личную собственность. Он будет чем-то вроде императора или короля, что сделает его сына чем-то вроде принца. Стивен улыбнулся, но был слишком поглощен разными чувствами. Дрожа, он заговорил:

– Я так благодарен, отец, что ты доверился столь недостойному сыну.

– Я верю, что ты больше не ослушаешься меня.

– А смогу я вернуться, когда ты… когда ты победишь?

– Там увидим, – ответил уклончиво Ту Вэй Вонг. – Поезжай. Мои люди проводят тебя, чтобы ты в безопасности добрался до аэропорта.

Около лифта его ждала парочка громил, которые выглядели так, словно могут голыми руками уложить целую Народно-освободительную армию. Стивен испугался и подумал, что они утопят его в гавани. Но это – полный абсурд. Если бы отец задумал избавиться от него, то есть более простой способ. Наверху, в офисе главы «Волд Оушнз» за одной из шелковых ширм есть спрятанная среди панелей дверь в пустую шахту – нечто вроде скоростного лифта, только с маленьким пустячком: нет самой кабины. Было легче спровадить тело туда, чем тащить его к гавани.

– Только после вас, джентльмены.

Внизу они прошли в гараж и загрузились в красный с номером «1997» «роллс-ройс» и отправились к Козвэй Бэю и тоннелю Кросс-Харбор. Стивен взглянул в заднее окно на башню «Волд Оушнз-хаус» и гадал, смотрит ли на него отец. Или он уже выбросил его из головы и занялся своим каким-нибудь новым проектом? Это был самый странный разговор, какой только мог припомнить Стивен. Не было случая, чтобы отец доверял ему что-нибудь по-настоящему важное.

Когда они приблизились к Козвэй Бэю, он мельком увидел золотистый «Макфаркар-хаус», зажатый со всех сторон более высокими соседями.

– Мне нужно, чтобы вы ненадолго остановились.

– Никаких остановок, – сказал телохранитель с переднего сиденья.

– Это займет пять минут, не больше.

Стивен вынул несколько купюр из бумажника. Они посмотрели на него, как на какое-то дерьмо.

– Тайпан сказал – никаких остановок.

– Он не стал бы возражать против этой, – быстро открывая дверь и выскакивая на дорогу, сказал Стивен. – Увидимся в аэропорту, – крикнул он, когда они попытались броситься за ним. – Я там буду. Обещаю.

Он лавировал сквозь прерывистые цепочки остановившегося транспорта, перепрыгнул через низкий барьер и оказался около «убежища от тайфунов». Некоторые яхтсмены только входили в тоннель под автомобильной дорогой, и Стивен побежал за ними, проскочил тоннель и вылетел на улицы Козвэй Бэя, прямо во влажную жару. Он пробежал несколько кварталов до «Макфаркар-хауса», влетел в холл, а потом в лифт. В кабине он тщательно причесал волосы и поправил одежду.

Секретарша на административном этаже была лаконичной кантонкой. Она сидела возле кнопки, открывавшей дверь, с выражением на лице, которое говорило – ему лучше было бы договориться о встрече заранее.

– Пожалуйста, скажите мисс Макинтош, что Стивен Вонг хочет увидеть ее на пять минут.

– Тайпана здесь нет. Может, вы зайдете попозже?

– Стивен наклонился к кантонке:

– Здесь она или нет? Я улетаю из города и должен ее увидеть.

– Я не могу вам сказать.

– Пожалуйста, – умолял он. – Это так важно! Мне нужно увидеть ее хоть на секунду. Пожалуйста.

Он смотрел девушке в глаза.

– Пожалуйста. У нас вышло чудовищное недоразумение. Я должен извиниться.

Несмотря на манию Викки к приватности и скрытности, в городе не было ни одного китайца, который бы не знал, что они любовники. Это должно было помочь.

– Не говорите, что я сказала вам.

– Конечно, не скажу. Где она?

– В аэропорту. Встречает новые грузовые самолеты.

– О, черт! Я как раз направлялся туда. Спасибо!

Он развернулся и побежал к лифту, но потом вернулся.

– Если я с ней не встречусь, не могли бы вы передать ей кое-что от меня?

– Что?

– Скажите ей, что все о’кей. Я не сошел с ума.

Он вырвался на улицу и стал искать такси, но не увидел ни одной машины и решил, что лучше попытать счастья на Хеннеси-роуд. На полпути туда он заметил двух деятелей в белых рубашках и голубых джинсах – они шли за ним.

Широкие рубашки парней были прикрытием – под ними удобно спрятать ножи. Они шли за ним спокойно, даже не пытаясь остаться незамеченными, и методично сокращали расстояние. Секунд через десять он будет мертв – в самой гуще толпы на Хеннеси. Истекающее кровью обмякшее тело на тротуаре.

Стивен Вонг почувствовал, что вся его жизнь сплющилась и сжалась, превратившись в одну короткую фразу: необузданный и свободный духом бунтарь против чуждых ему законов был предсказуем, как муссон. Эта горькая истина резанула его сильнее, чем страх. Теперь он понял, почему отец так щедро доверился ему. Ту Вэй Вонг ждал, что его сын ослушается опять, и назначил Стивена собственным палачом.

Он бросился в сторону, пересекая узкую улицу, ближе к воде. Гораздо безопаснее находиться на открытом пространстве, пока он не найдет машину и укатит от них хоть к черту на рога.

Этот бросок застал их врасплох, так же как и скорость, с которой это было сделано. Может, два маленьких чудовища никогда не играли в теннис? Он немного замедлил бег, чтобы сберечь энергию, когда добрался до Локхарт-роуд. Жара была убийственной. Пока все еще не видно их сообщников, но это ничего не значило. Их могла быть уйма – смотрящих с крыш и из-за дверей, и старики в окне, которых он никогда не видел.

Он был тупицей. Конечно, они держали под прицелом «Макфаркар-хаус», других они расставили вокруг «Волд Оушнз-хауса» на случай, если ему пришло бы в голову сбежать от отца. Они наверняка отправили своих людей во все места, куда, они знали, он мог пойти. Несколько человек на причалах для паромов, откуда он мог добраться до кораблей-казино. Может, кто-то был даже в отеле «Эмперор». Был один особенно гнусный тип, который мог даже навестить Викки теперь, когда триады у него на хвосте.

Ни одной машины. Парни повернули за угол, равнодушно оглядев улицу. Господи, если бы он сумел добраться до катера и попасть в аэропорт! Но пирс был позади – в Центре. Неожиданно он увидел свой шанс. Через дорогу располагались яхт-клуб и полицейский офицерский клуб. Хотел бы он посмотреть, как они вытащат свои ножи на виду у скопища отдыхающих полицейских, потягивающих эль! Он побежал к ближайшему пешеходному переходу и пошел было вперед, только чтобы избавиться от сжимавшего желудок страха. Двое уже поджидали его у перехода. Движение было слишком интенсивным, чтобы он мог перейти улицу поверху. Он побежал к подземному переходу.

Опять его скорость сбила их с толку, и он оставил далеко позади четверых, которые бросились за ним. Он отыскал серую входную дверь, толкнул ее ногой и понесся по ступенькам. Его ноги двигались почти бесшумно в прекрасных итальянских ботинках из легкой мягкой кожи. Он мчался со всей скоростью, на какую только хватало его оставшихся сил.

Он почти добежал, когда два бойца кун-фу вынырнули и преградили ему путь. Никаких балахонов, чтобы прятать ножи, – достаточно мускулов. Мясники были позади. Обессилевший, он взглянул в лицо своей судьбе.

Китайская расправа-наказание соответствовала одновременно проступку и самому человеку. Смерть была расплатой за предательство старшего. Способ расправы зависел от преступника. Они уже вытащили свои острые, как бритва, ножи, сверкавшие в люминесцентных огнях. Стивен был игроком в теннис – они могли перерезать сухожилие на ноге. Он был азартный игрок. И они могли искалечить его руки. Но когда они заговорили, он понял, что все гораздо хуже.

– Привет, герой-любовник!