Текст книги "Девять драконов"

Автор книги: Джастин Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Глава 27

Ай Цзи сидел на корточках на причале для сампанов и смотрел на воду. Его загорелое лицо было мрачным, плечи несчастно поникли. Викки вдруг вспомнила Альфреда Цина. Подружка Ай Цзи смотрела на Викки со своего сампана с приветливой улыбкой, в которой чувствовалась тревога.

– Доброе утро, Хуа. Доброе утро, Ай Цзи. Ты не мог бы отвезти меня на яхту?

Матрос посмотрел на нее мрачно.

– Тай-Тай уезжает в Англию.

– Что-о? Когда?

– Сейчас.

Викки стало больно, но одновременно она была заинтригована. Не было никаких разговоров про отъезд в Великобританию, да и вообще очень странно, что мать отправляется в такую даль, даже не попрощавшись.

– Тай-Тай сказала, когда вернется?

– Она не вернется.

– О Господи! – прошептала Викки, гадая, что заставило Салли наконец покинуть Гонконг. Ужасная картина встала перед ее глазами: мать выходит из самолета пьяная и совершенно одинокая в аэропорту Хитроу. Викки придется выбрать время и слетать в Англию самой, чтобы узнать, в каком состоянии мать.

– А ты не отвезешь меня на «Вихрь»? Там есть кое-что, что мне нужно забрать.

– Тай-Тай отправилась в Англию.

– Да, я поняла, но мне нужно взять кое-что с «Вихря».

Ай Цзи молча смотрел на нее. Викки посмотрела на Хуа.

Хуа пробормотала:

– «Вихрь» отправился в Англию!

– Прости, не поняла.

– Тай-Тай поплыла в Англию.

– Моя мать плывет в Англию?

Ай Цзи кивнул. Викки, почувствовав, что ноги ее подгибаются, села рядом с ним.

– Она была пьяна?

Постепенно она вытянула из Ай Цзи и Хуа, что же сделала ее мать. Это не был минутный порыв. Она заготавливала провизию последние несколько недель, велела сделать кое-какой ремонт, а этим утром вывела яхту из «убежища для тайфунов». Потом она выпроводила Ай Цзи на сампан его подружки и просто уплыла.

– В какую сторону?

– На восток.

– На восток?

– На востоке нет пиратов, – объяснил Ай Цзи.

Викки покачала головой, все еще находясь в шоке. Ай Цзи знал каждую пядь Южно-Китайского моря – от Суматры до Тайваня, но имел более смутную картину остального мира. Конечно, нужно было бы все время опасаться встречи с пиратами на маршруте Малакка – Индийский океан – Суэцкий канал, но плыть в Англию в восточном направлении предполагало необходимость пересечь Тихий и Атлантический океаны – шести-или восьмимесячное путешествие, которое было абсолютно не по силам «Вихрю», даже если бы он был с экипажем из нескольких сильных молодых моряков.

– Она была пьяна? – спросила Викки опять, но снова Ай Цзи просто пожал плечами, отказываясь говорить плохо о Тай-Тай. Он выглядел так, будто потерял своего лучшего друга, и Хуа была готова вот-вот заплакать.

– Не волнуйтесь, я верну ее.

Она встала, думая, как это сделать.

– А Чип-полицейский работает на своем корабле?

Чип приплыл из Манилы, и когда они с Викки говорили об Альфреде, он бросил вскользь, что решил провести оставшееся свободное время, приводя свой новый дом в порядок.

– Отвезите меня к нему.

Хуа повела свой маленький сампан сквозь заросли якорных цепей. «Убежище» было переполнено до отказа, и поэтому каждое судно больше двадцати футов казалось пригодным для океанского круиза. Ай Цзи указал на блестящую дизельную джонку с необъятными, видавшими виды бортами.

– Джонка Хуана, – сказал он со смесью зависти и гордости.

Они нашли Чипа на крепко сработанном маленьком шлюпе.

На его лице была самая счастливая улыбка, какую только видела у него Викки. Шлюп, за которым, конечно, раньше никто не следил, выглядел неопрятным, и все же он был прелестной маленькой штучкой, и Фиона, боялась Викки, приобрела опасную соперницу.

– «Тасманский дьявол»? – прокричала она, когда Хуа подвела сампан к борту шлюпа. – Тебе нужно поменять это название.

– Да, – прокричал Чип в ответ. – Типы, что назвали ее, были членами религиозной секты. Мне еще повезло, что я приплыл на ней живым. Но плывет она, как леди. Поднимайся наверх, посмотри.

Викки стояла на сампане.

– Чип, ты не поверишь, но мама только что отправилась в Англию.

– Слишком неожиданно.

– На «Вихре».

Чип положил пульверизатор для краски, который держал в руках.

– Это серьезно.

– Она не могла далеко уплыть. Я хотела тебя попросить: не мог бы ты послать поисковый вертолет? Я должна остановить ее.

– Думаю, именно так нужно поступить. Ай Цзи, отвези нас в яхт-клуб, старина. Я позвоню приятелю в морскую полицию, Виктория. Потом мы отправимся к причалу «Олд квин».

Пока Чип звонил другу из морской полиции, Виктория позвонила в офис, чтобы предупредить секретаря о том, что назначенные встречи отменяются, и сказать Питеру:

– Мужайся, мама сейчас плывет в Англию.

После долгого молчания он сказал:

– Господи! Я знал, что она что-то замышляет. Она просила меня заскочить к ней вчера вечером, но у меня не было времени. О Господи, Викки! Бьюсь об заклад, она хотела мне сказать. Я бы мог остановить ее.

Викки сомневалась в этом и просила, чтобы он не винил себя.

– Что же нам делать?

– Я уже делаю. Я верну ее. Чип достал вертолет.

– Как жалко, что я не пошел к ней!

– Увидимся позже. Не волнуйся. Все будет хорошо.

Она нашла Чипа, качавшего головой, на стоянке машин перед пустым пространством между «мерседесом» и «лендровером».

– Кто-то свистнул мою старушку машину.

– Ты смеешься? Она застрахована?

– Конечно, нет.

– Жаль, Чип. Пойдем возьмем мою.

– Кому вздумалось красть машину полицейского? Она же маркирована.

– Может, пиратам понадобился якорь.

– Очень смешно, Виктория. На деньги, которые я приготовил для милого автомобильчика, я купил свой кораблик.

Он доложил о краже по радио после того, как вертолет взлетел. Викки услышала сдавленный смешок в наушниках, которые дал ей летчик.

– Украли тумашину? Хорошо, Чип. Мы будем искать банду слепых, промышляющих машинами.

Викки и Чип посовещались с летчиком-китайцем и нарисовали круг на морской карте с центром в «убежище от тайфунов».

– Скорость шесть узлов максимум, – согласились они. – Шесть часов после рассвета. Тридцать шесть миль.

Так как они не имели ни малейшего понятия, идет ли она вдоль берега или направляется далеко на юг, чтобы избегнуть судоходных линий, то полукруг в тридцать шесть миль был огромным куском океана.

Они искали уже несколько часов.

Летчик настаивал на том, чтобы они подлетали ко всему, что имело две мачты, – даже тогда, когда Викки и Чип знали, что это не «Вихрь». Легкая дымка поздней весны белела над водой. Иногда она сгущалась в настоящий туман, сквозь который мог проникнуть только радар. Судоходные каналы были забиты кораблями, особенно доходными грузовыми, рыбачьи суденышки и лодки вспенивали воду, но даже недалеко от берега море было изумляюще бескрайним и пустым.

Викки вся напряглась от желания поскорей увидеть мать, скорбно думая о том, что она уже потеряла Хьюго и отца в этих водах в Южно-Китайском море, – их детской игровой площадке и месте прогулок. Глаза ее горели, и каждый гребень волны казался похожим на яхту, плывущую на восток.

– Чип!

– Да, старушка? – крякнули ей в ответ из наушников.

Она спросила, читал ли он полицейские отчеты о новогодних беспорядках. Он смотрел на море.

– Они начались от слухов, что КНР собирается уничтожить профсоюзы. «Королева Елизавета II», сидевшая в гавани, не помогла. И смутьяны сгрудились в парке Виктория.

– Это было организовано?

– Что ты имеешь в виду?

– Кто-то это начал?

– Разве узнаешь? Слух распустили неумело, чтобы подогреть ублюдков. К тому же атмосфера была наэлектризованной.

– А сейчас она наэлектризована?

– Ох, да, – согласился Чип. – Остается только молиться, чтобы Кунарды не прислали опять этот свой чертов лайнер.

– А что делает полиция?

Чип улыбнулся понятной только ему улыбкой.

– Ты знаешь старую гонконгскую поговорку: «Надейся на лучшее и бойся худшего».

– А тебе нужно на службу в антиповстанческий корпус в июне?

– Да.

Пока они рассматривали воду в поисках парусов «Вихря», летчик пытался по радио узнать, видели ли другие суда яхту. Но эфир был таким же пустым, как море.

– Горючего осталось немного, – предупредил Чип.

– На двадцать минут, – уточнил летчик.

Десять минут пронеслись быстро. Викки почувствовала, что скоро начнет сходить с ума. Ей и в голову не приходило, что они могут не найти «Вихрь». Теперь такая возможность становилась все более реальной, и мать не только будет плыть к неминуемой гибели в море в одиночестве, но и заберет с собой доказательства против Ту Вэй Вонга. И у Ту Вэя будут развязаны руки, чтобы устроить хаос на биржах Гонконга и готовить свою собственную пикантную встречу каэнэровцам первого июля. Викки не понимала конечной цели разбойника, но была уверена, что использование Альфреда Цина для встряски на рынке недвижимости было лишь пробным шаром в игре.

Неожиданно Викки вспомнила, что Ай Цзи ни разу не подтвердил, что ее мать была пьяна. А что, если она чудом была трезва и плыла на пике своей самой лучшей формы?

– Полетели дальше, – сказала она летчику, показывая Чипу карту. Они летели по краю круга, увеличившегося из-за еще двух часов поисков до сорока миль. – Чип, если она идет на парусах, где она пойдет? Где сейчас лучшие течения и ветер?

– Здесь. У нас есть еще десять минут.

Чип нарисовал узкую дорожку для летчика.

Вертолет устремился туда.

Внизу зевало море – по-прежнему пустынное.

Это был жаркий, изнуряющий полдень даже для покрытого садами Пика. Мальчики в школе танцев леди Макгедди были просто тошнотворными – с влажными ладонями, дурно пахнущими бестиями – это было единственным, на чем сошлись Мелисса и Миллисент Макинтош, пока ждали в конце дорожки от дома леди Макгедди, когда за ними приедет мама или Ай Пин… вообще кто-нибудь, кто заберет их домой. Сырая дымка поднималась с моря. Сверху спускался густой туман. Стало почти ничего не видно. Начали кусать москиты, и их платья для танцев не могли защитить их голые ноги и руки.

– Корова, – сказала с чувством Миллисент.

Маленькая Мелисса подняла бровь, которой училась манипулировать, и сказала спокойно и авторитетно:

– Коровы скучные и толстые – как ты.

–  Гдеже мама?

Они были последними из оставшихся детей, и хотя никто не говорил этого вслух, уже знали, что еще одна катастрофа сотрясла семью Макфаркаров. Бабушка уплыла, ничего никому не сказав, тетя Викки рванула за ней, и мама немного не в себе.

– Ой, смотри, вон там Чип! – закричала Миллисент; все несчастья исчезли при виде его маленькой «тойоты», взбиравшейся по склону. – Мама послала Чипа.

– Не сходи с ума, – сказала Мелисса, великолепно имитируя тетю Викки. – Слишком жарко, чтобы ехать в этой консервной банке.

– Окна закрыты. У него опять заработал кондиционер.

Девочки обменялись жадными взглядами.

– Чур, я сажусь впереди!

– Я сижу с Чипом, – сказала Миллисент.

– Впереди прохладней, – перебила Мелисса.

Они побежали во весь дух к машине.

– Извините, – сказал летчик. – Может, мы подзаправимся и вылетим опять?

Он уже собрался повернуть назад, как в эту секунду Викки увидела паруса.

– «Вихрь»! – закричала она, заставляя летчика подлететь поближе. – Это «Вихрь»!

Небесно-голубой корпус вырезал кремовую дорожку в бирюзовом море, когда спешил, подгоняемый юго-восточным муссоном.

– Господи Боже, она несется стрелой, – сказал Чип. – Неудивительно, что мы не нашли ее ближе.

– Высокоскоростная яхта? – спросил летчик.

– Высокоскоростной яхтсмен. Чип, вы должны спустить меня вниз здесь.

– Но мы почти пустые.

– Пожалуйста. Я должна ее остановить. Я должна вернуть ее.

Чип взглянул на летчика, который выглядел встревоженным.

– Я высажу, если ее мать поставит шлюпку на воду за кормой. Я и близко не хочу подлетать к этим мачтам.

Он устремился вниз к несущейся вперед яхте и сделал над ней круг.

Сердце Викки запрыгало. Мать лежала на корме лицом вниз.

– Она упала!

Чип посмотрел на Салли в бинокль.

– С ней все в порядке. Она возится с автоматическим управлением. На ней даже леера.

Салли подняла голову на шум, прикрыв глаза рукой от солнца, потом залезла назад в кокпит.

Викки свесилась из двери, пристегнувшись ремнями безопасности. Когда ее мать увидела белокурые волосы Викки, она помахала рукой. Чип включил громкоговоритель.

– Салли, это Чип, – его голос прорывался сквозь стрекот вертолета. – Поставь на воду шлюпку за корму. Викки хочет с тобой поболтать.

Салли поставила маленькую лодочку дрейфовать за кормой, пока вертолет нашел возможность спуститься над ней.

– Подобрать тебя через час? – спросил Чип, когда Викки облачилась в спасательный жилет.

– Не нужно, все в порядке. Я поплыву назад вместе с ней.

– Может, мы все же прилетим – так, на всякий случай. Яхта уже год не была в море.

Он помог Викки забраться в простую петлю и спустил ее вниз из кабины на двадцать футов на шлюпку, которая перестала качаться, когда нисходящий поток воздуха от вертолета разгладил мелкую беспорядочную волну. Викки коснулась ногой фибергласовой поверхности шлюпки, подавив страх, и отпустила ремень. Вертолет заспешил назад, унося с собой свой шум, когда Викки перебралась на «Вихрь».

– Добро пожаловать на борт!

Мать в приподнятом настроении, подумала Викки. Но не пьяна.

– Как ты думаешь, куда ты плывешь?

– Домой.

– Домой? Но дом остался позади.

– Шотландия мой дом. В Гонконге было забавно, пока все это длилось. Теперь праздник окончен.

– Ради Бога, мама, ты ведь родилась в Гонконге.

– Училась в Англии. Проводила лето в Шотландии. Здесь для меня больше ничего нет.

– Но я здесь.

– Ты молода. У тебя есть жизнь. А я…

– Почему ты не попрощалась?

– Потому что ты бы вмешалась.

–  Мама, ты не можешь плыть в Шотландию.

Салли Фаркар-Макинтош взглянула на нее.

– Черт побери, я не могу! Это моя яхта! И я могу плыть на ней куда захочу.

– Мама, у тебя не хватит сил. Ты не сможешь вести эту шхуну восемь месяцев.

– Чичестер был гораздо старше, когда проплыл вокруг света.

– Но восемь месяцев, мама! Одна!

– Я рассчитала, что управлюсь всего за шесть месяцев. Лучше не приплывать в Северную Атлантику зимой. Как только я пройду пролив Баши, я отправлюсь на Гавайи, встану на якорь и отдохну, потом вниз на Галапагосы, через Панамский канал…

– А почему не мимо мыса Горн?

Мать сурово посмотрела не нее.

– Сарказм – это не только неприятная черта характера, но и нисколько не забавно в молодой женщине, Виктория.

– Мама, ты убьешь себя. Ты попадешь в сезон ураганов на Атлантике.

– Я хочу, чтобы ты пошла вниз и потом рассказала мне, что ты увидишь над столом… Сейчас, пожалуйста.

Викки пошла вниз к столу, который находился между главным салоном и проходом на корму. К крюку, вбитому в тик, неуклюже, но надежно был прикреплен проволокой серебряный кубок, который Салли Фаркар-Макинтош выиграла на своих последних гонках «Чайна си рэйс» в 1962 году. За два года до того, как родилась Викки. На столе лежали карты с курсами, нанесенными ее матерью.

Качая головой, Викки огляделась и обнаружила два секстанта, оба недавно разрешенные к продаже. Рассматривая карты, на которых была нанесена вторая часть путешествия, она обнаружила, что мать проложила курс от Панамского канала через Карибское море к наветренной стороне острова Антигуа, где у старых друзей была верфь, потом вверх к Бермудам, и последний шаг – Саутгемптон – морской порт, из которого, как говорят семейные предания, Хэйги и Макфаркары отправились в плавание в Китай в 1839 году.

Она огляделась по сторонам, прошла по другим каютам. Яхта была набита провизией, включая огромный запас пива «Сан-Мигель» и «Бадл». Парусные кладовые были в полном порядке, снастей и материалов для ремонта было предостаточно. Цифровой указатель уровня жидкости в цистернах показывал уровень воды и горючего выше головы. Батареи были все новые, огнетушители на местах и недавно проверены.

Викки пошла наверх и нашла мать у штурвала, ее глаза смотрели на паруса. Все, что Викки могла сказать:

– «Вихрь» – большая яхта, мама.

– Она – стаксельная шхуна. Для меня нет ни одного слишком большого паруса.

– Ты собираешься поднять спинакер? [39]39
  Спинакер– добавочный треугольный легкий парус, который ставится на яхтах при попутном ветре.


[Закрыть]

– Я еще не сошла с ума, – улыбнулась Салли. – Но я попросила людей Ай Цзи придумать сверхлегкий ус. Я смогу управлять спинакером. Ус бамбуковый. Он на носовой палубе.

– Я могу еще уговорить тебя остаться?

– У тебя опять этот «бисерный» взгляд. Не волнуйся.

– У нее хорошие мореходные качества?

– Она готова к выходу в море.

– Кто? Ты или «Вихрь»?

– Мы обе.

– Да, мама, – Викки уступила с колебанием. – Она готова к выходу в море. И ты, надеюсь, тоже.

– Хочешь присоединиться ко мне?

– Ты шутишь.

Следующей мыслью, пронесшейся в ее голове, было сбежать.

– Это больше, чем приглашение, Виктория. Как ты сама сказала, она – большая яхта. Мы не вцепимся друг другу в волосы.

Викки чувствовала соблазн.

– Мам, это так мило с твоей стороны.

– Вовсе нет, – сказала Салли. – Я буду наслаждаться компанией.

– Но я не могу уплыть.

– Почему?

– Ты знаешь. Хан, Макфаркары. Каждый рассчитывает на меня.

– Вздор! У тебя куча менеджеров, и Питер там, и вездесущая Мэри Ли протянет ему руку, я уверена. Не говоря уж о китаянке твоего отца. Поплыли. Мы потрясающе проведем время.

– Я не могу, мама. Спасибо.

– Как хочешь, – сказала Салли беззаботно, но Викки могла видеть, что она разочарована.

Она посмотрела на часы, потом сверила курс.

Викки жестом указала на гальюн.

– Я сейчас вернусь, мама. Голова.

– Это в фок-мачте, – сказала мать.

– Извини, я не поняла, что?

– То, – что твой отец спрятал. Я нашла это, когда прятала кое-какое золото и бриллианты. Иди возьми это. Ты за этим пришла, да? Маленькая дверца в основании мачты.

Викки пошла вниз, подняла ковер в салоне и подняла пол. Мачта резонировала от натяжения парусов. Она нашла аккуратную маленькую дверцу, вырезанную в толстом алюминии, открыла ее ножом для масла и посветила внутрь. Пластиковый конверт среди полотняных мешочков, положенных матерью.

Она открыла конверт и нашла другую драгоценность. Это была маленькая зеленая пластиковая сфера – оптическая дискета для компьютера, которая могла спокойно вместить в себя кучу документов, толстую, как Библия. Японцы делали ее год от года меньше и обещали с булавочную головку к 2000 году.

Закрыв тайник, она пошла к матери на палубу.

– Взяла?

– Спасибо.

– Бизнес?

– Очень похоже на то.

Неожиданно ей стало очень любопытно посмотреть, что отец там записал. Она посмотрела на часы. Еще было время.

– Что ж, желаю удачи… – сказала мать.

– …Мама?

– Да, дорогая!

– Почему отец…

– Почему отец… был таким?

– Каким?

– Ты знаешь.

Салли пожала плечами:

– Гонимый?

– Да, гонимый. Он словно всегда гнался за чем-то. Теперь, когда я оглядываюсь назад и думаю о нем, мне кажется, его что-то преследовало. Ты не возражаешь, что я так ужасно спрашиваю?

– Вовсе нет. Ты спрашиваешь по существу. Ты иногда чертовски похожа на него. И я не хочу ломать твою жизнь, как делал он.

Викки вспомнила их последний разговор в тот день, когда он умирал. Она сомневалась, что он понимал, что ломал ее жизнь. Он, несмотря на поражение, которое настигло его, умер влюбленным человеком.

Салли катала пустую банку из-под пива, пока не раздавила тонкий металл и выбросила ее за борт, где она тут же утонула. Тогда она достала из холодильника новую, прислонила покрытую бусинками воды банку к своей щеке и с хлопком открыла пиво.

– Что преследовало его, мама?

– Это зависит от теории, которой ты это приписываешь. Фиона – Бог простит ее психофокусы-покусы – утверждает, что отец чувствовал себя неуютно потому, что он был сыном клерка и вырос на дне пирамиды британского Шанхая, и из-за этого должен был доказывать, что он чего-то стоит, всем, кого встречал. Если ты спросишь Джорджа Нг, он скажет тебе, что отца доводило до безумия стремление держать вместе Макфаркаров, – ты знаешь этот пункт: последний британский семейный хан, осаждаемый новыми азиатскими ордами.

Она фыркнула и стала пить пиво.

– А ты, мама? Какова твоя теория?

– Все, что я знаю, дорогая, так это то, что ты можешь полюбить всем сердцем мужчину и отдать ему свое сердце как лучшее, что у тебя есть, и все же не знать, почему он несчастлив. Другими словами, я не знаю. Ты хочешь моего совета?

– Да, мама. Пожалуйста.

– Выйди замуж за веселую душу – какого-нибудь парня, который не воспринимает вещи слишком серьезно.

«Как Стивен, – подумала Викки. – Он – веселая душа».

– И я не имею в виду бездельника Ту Вэй Вонга.

Викки почувствовала, что ее рот широко раскрылся.

– Я не думала, что ты знаешь.

– Господи Боже, да твой вкус на мужчин ужасающий.

– Он любит меня, и я люблю его.

– Мужчины не изменились – вот к чему я веду. Найди живую душу. Чтобы в нем было мужское начало – не делай такое лицо, я сказала – мужское начало, значит, я имела в виду мужское начало. Парня, которому нравится быть мужчиной в связке и вне ее, кто берет ответственность за то, что женщины и дети бывают счастливее всех, когда их мужчины ведут себя не так, как женщины и дети.

– Мама…

– Когда они живут по-крупному, – продолжала мать, – может, шероховато, но нежно, тонко; решительно, но не грубо, легкомысленно, но не примитивно, бездумно. Они иногда могут быть отстраненными, но они не холодные. Иногда сильные, но не всегда. Отходчивые, легкие. Все, что ты хочешь в постели – и вне ее. По-мужски. Чип, например, или лучше – твой брат Хьюго. Я знаю, Хьюго не был перекати-поле, как твой отец. Он не хотел добиться всего. Но, Господи, посмотри на его детей. Они – сокровища. Мертвый, Хьюго все равно лучший отец, чем большинство твоих живых школьных приятелей. А ты помнишь улыбки Фионы? Этот человек радовался большему, чем его бизнес. Он радовался, он любил свою семью – и ему нравилось плавать по морю и просто быть мужчиной… Эти крошечные девочки знали, что, когда они были с отцом, он был папой, а не просто мамой в брюках.

Салли взглянула на нос, где было наконец починено леерное устройство.

– Мама?..

Салли Фаркар-Макинтош посмотрела дочери в глаза.

– Нет. Я не скажу тебе, кто был отец Питера.

– Но… Хорошо, но какой он был?

Салли мягко засмеялась:

– Упакованный в связку. В сущности, просто еще один скучный бизнесмен. Говоря другими словами, все, что я могу сказать – я точно знаю, откуда ты унаследовала свой ужасающий вкус на мужчин.

Ее взгляд скользнул по парусам.

– Не тревожься. Если у женщин и есть одно преимущество, так это то, что мы можем привыкать. Ты можешь измениться. Ты правда можешь, Викки. Ты можешь позволить какому-нибудь парню – такому, как Чип, – войти в твою жизнь. Я не имею в виду самого Чипа, между прочим. Подозреваю, Фиона уже получила его. Но парню, подобному ему. В ком есть мужское начало…

Она прислушалась к отдаленному стрекоту.

– Думаю, я слышу – ты скоро полетишь домой.

– Подожди. Как папа узнал?

– Этот румяный дурак однажды вечером выплеснул все это в клубе в приливе неожиданного романтизма.

– Он, наверное, сходил по тебе с ума.

– Может, это и так, но такое решение он не должен был принимать один. Слишком многих людей это ранило. Сделало больно. Из своего скромного опыта я верю, что любовники должны иметь обязательства вместе принимать основные решения, как, например, вываливать бобы.

– Что случилось?

– Хорошо, черт побери, как ты думаешь, что случилось?

– Я имела в виду, ты вернулась домой вместе с отцом?

– Я лгала, как леди.

– Ты отрицала это?

– А что, ты думаешь, твой отец хотел еще услышать? Что бы еще помогло? Конечно, я думаю, что, еслибы ты была бедным Питером, ты бы спросила, как хорошо это помогло. В любом случае я отрицала, я сказала, что румяный дурак был пьян, – каким он и был на самом деле, и дураком тоже. У твоего отца выбор был невелик, потому что мой отец все еще был тайпаном. Развестись со мной означало покинуть Фаркаров и компанию, к чему твой отец не был готов… Амбиции – жестокая вещь. Жестокий хозяин, Викки.

Она посмотрела на серебристое море, потом опять на Викки.

– Жалко, что ты не можешь плыть со мной.

Отдаленное стрекотание стало громче, и вертолет рос в размерах в небе. Викки обняла мать, поцеловала и полезла вниз – в шлюпку.

– Ты будешь радировать раз в неделю?

– Если хочешь.

– Я хочу знать, что ты все еще жива.

– Я – жива… Викки, твой отец был великолепный человек. Я люблю его.

Сердце Викки дрогнуло. Она хотела думать о нем так.

– Спасибо, что ты сказала это, мама.

– Когда он приехал в Гонконг, он словно пришел завоевать город. Такой непохожий на парней, с которыми я выросла. Он хотел все. С ним было потрясающе. Мой отец говорил, что он слишком дерзкий, а мать – что он захватчик. Но я не слушала их.

Викки помахала рукой. Потом Чип спустил петлю, и минутой позже Викки была уже наверху, а яхта матери стала точкой в океане.

По пути в офис Викки остановилась у ювелирного магазина чуть в стороне от Хеннеси-роуд. Владелец вышел из своей мастерской, надеясь, что ее маленьким племянницам понравятся подарки ко дню рожденья – браслет ручной работы для Миллисент и сережки-обезьянки, которые он сделал специально для Мелиссы.

– Счастливые маленькие леди. Они очень обрадуются, – заверила она его. Он спросил ее о матери, а она стала расспрашивать ювелира о его детях, которые собирались в Канаду. За чашкой чаю они перешли к разговорам о делах, и часом позже Викки была уже за столом своего офиса.

Как только Викки загрузила оптическую дискету в компьютер, она увидела, что отец обработал сотни документов. Номера счетов в гонконгских и швейцарских банках соотносились с именами каэнэровских чиновников и их титулами. Большинство из мириадов подробностей могли заинтересовать только ревизоров и прокуроров, но некоторые просто выпрыгивали с экрана.

В какой-то момент она заинтересовалась операцией с листовой сталью с фабрики в Тяньцзине, где управляющим был племянник премьера Чена; сталь была предназначена для верфи в Нанкине, а вместо этого ее переправили по морю в Гонконг, с приложением писем с верфи, вопрошающих, где же пропавшая сталь. Было еще письмо, намекающее на будущую судьбу настырного корреспондента, и вырезка о его похоронах в его родном городе Нинбо.

Викки думала, где же сказалась рука Вивиан. Отец оказался необычно собранным и аккуратным, но потом она подумала, что это компьютер мог так хорошо поработать на него. Мало кто из бизнесменов его возраста оперативно внедрял новую технологию, но имел достаточно знаний, чтобы вложить информацию в диск и очистить свой компьютер.

Две вещи были очевидны: отец многие годы поддерживал контакты с чиновниками, которые, в свою очередь, контактировали с дюжинами бюрократов низшего ранга, имеющих мужество передавать информацию; и то, что зарождалось как отдельные побочные линии, сливаясь воедино, превратилось в сокрушительное исчерпывающее обвинение против Ту Вэй Вонга.

Он воссоздал его биографию: судовладелец Ту Вэй Вонг нажил свое начальное состояние будучи высокопоставленным членом «Зеленой банды» – криминального общества триад, которые правили Шанхаем при помощи террора, страха и вымогательства.

За корабли флота Ту Вэй Вонга было заплачено из доходов, полученных из борделей и опиумных притонов. После корабельного бума, вызванного войной в Корее, ничто уже не могло остановить «Волд Оушнз», и когда у остатков «Зеленой банды» дела в Гонконге пошли плохо, Ту Вэй Вонг объединился с триадами, которые правили преступным миром колонии. Но что должно было погубить Ту Вэй Вонга и чиновников, которых он подкупил, – так это его махинации по обману КНР.

Зазвонил телефон, и Викки чуть не подпрыгнула. Она сидела, углубившись в материалы, уже несколько часов, потеряв счет времени. Мигал индикатор ее личной телефонной линии. Стивен. Она бросилась к телефону. Наконец-то она была одна и могла спокойно поговорить с ним. Она схватила трубку, ее сердце прыгало от радости.

– Алло!

– Ах, мисс Макинтош.

Мягкий вкрадчивый голос.

– Кто говорит?

– Это неважно.

– Кто вы, как вы узнали мой номер?

– От маленьких племянниц.

– Что вы сказали? Мои племянницы?

– Не волнуйтесь. Дети отменно здоровы.

У Викки перехватило дыхание, словно она видела, как что-то бесценное рушится там, куда она не может попасть.

– Такие дерзкие юные леди не должны стоять на дороге совсем одни в такие опасные времена, мисс Макинтош. Гонконг больше не тот безопасный город, каким он был во времена вашего детства. Очень дерзкие. К счастью, мы подъехали раньше, чем другие, которые могли бы быть менее уважительны к юным леди.

– Да? – спросила Викки, ее мозг оцепенел от ужаса. Она тряслась от смертельного страха. Она знала, что они имеют в виду.

– Их перевезли в безопасное место.

– Куда?

– Где никто из тех, кто собирается причинить вред, никогда не найдет их.

– Вы похитили их!

– Такое неприятное слово может быть опасным образом неправильно истолковано полицией.

– Что вы хотите?

– Нечто настолько же ценное, как они для вас.

– Я не понимаю.

Но она хорошо понимала. Она точно знала, чего они хотят. Это смотрело на нее с экрана. Она была такой наивной дурой, думая, что Ту Вэй Вонг не предпримет новую попытку.

– Мы еще позвоним, позже, чтобы прийти к определенному соглашению, – вежливо и вкрадчиво заключил голос.

Дрожа, она положила трубку. Она вспомнила слуг-детей Ту Вэя, и в ее голове появилась жуткая картина: комната с зарешеченными окнами в «Волд Оушнз-хаусе», где детей дрессировали, как животных. Трясясь от ужаса, она пыталась думать о том, как найти выход, но ее мозг сконцентрировался на мысли, как, должно быть, напугана сейчас Миллисент. Мелисса будет вести себя вызывающе, за что они могут обидеть ее.

Ее линия замигала опять.

– Викки, это Фиона. Я просто схожу с ума. Я не могу найти девочек. Мне делали укол. Ты их забрала из школы танцев?

– Чип рядом с тобой?

– Да, он рассказывал мне о твоей матери.

– Возьми Чипа и приезжай немедленно.

– Что прои… – с ними все в порядке?

– Фиона, дорогая, мужайся. Их похитили.

–  Что-о-о?

По этому мгновенному крику Викки поняла, что ей нужно быть сильной, чтобы иметь дело не только с похитителями, но и опекать Фиону, вести ее сквозь страх, который, казалось, грозил разорвать ее на части.

– Мы вернем их. Я обещаю тебе. Просто приезжай сюда сейчас.

Она вынула дискету из компьютера и стала ходить по офису, теребя кулончик-дракон. Позвонила Питеру, но он давно ушел домой. Она колебалась какое-то время, потом нерешительно постучала в дверь офиса Вивиан. Вивиан открыла дверь.

– Еще один полуночник, – приветствовала она Викки вежливо. – Как дела, Викки?

Она словно приготовилась к какому-то шоу и выглядела более сияющей, чем обычно.

– С вами все в порядке? Вы бледная, как призрак.

Викки слушала свой голос, словно он звучал из другой комнаты – пустой и гулкий, раздававшийся за многие мили от ужаса, сдавившего ее.

– Мне нужны кое-какие советы, касающиеся китайского менталитета. Вы можете мне помочь?