Текст книги "Девять драконов"

Автор книги: Джастин Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

– Может, я тоже.

– А вам никто и не предлагает, – предостерег ее он.

– Я целый месяц слушалась врачей. Мне это надоело.

– Ну, тогда вы правильно выбрали парня для пикника.

Нежно, как и все, что он делал, Стивен взял воду у нее из руки и выудил пару длинных бокалов для шампанского из плетеной корзинки. Оттуда же появилась и бутылка «Моэта», покрытая капельками холодной воды. Пока он обрывал фольгу, снимал проволоку и тихо открывал пробку, он не отрывал глаз от ее лица.

Викки усмехнулась ему в ответ.

– Я еще не видела никого, кто вел бы себя более обольстительно утром. Ведь еще даже не полдень. Что же вы делаете, когда наступает ночь?

– Это все моя репутация, – улыбнулся Стивен. – Вы соблазняете себя сами ожиданиями. Я просто лежу здесь, позволяя этому случиться.

– Ничего не происходит, Стивен. Я просто наблюдаю за вашим стилем.

Он поставил бокалы на поднос и наполнил их до краев. Викки отвернулась, делая вид, что заинтересовалась просторами голубовато-зеленого моря внизу холмов Шэ-О. Вода была мирной, играя солнечными бликами, и темные корабли, казалось, не двигались. То там, то здесь клубы дыма валили почти вертикально из труб, и паруса сияли, как крошечные белые зеркала.

Его репутация тревожила ее. Она чувствовала, что ее непреодолимо тянет к нему, но ей не хотелось занять место в жутком списке его побед, как не хотелось увидеть свою фотографию в газетах: такая была цена прогулкам по колонии в компании ее любимого плейбоя.

– Могу я прервать эту явно важную мысль тостом? – спросил Стивен, протягивая бокал.

– Это зависит от тоста.

– Вы изволили оценить мою дополуденную обольстительность.

– Да.

– Вы позволите мне процитировать одного поэта?

– Какого поэта?

– Лао-цзы.

– О, конечно.

–  Как вихрь не бушует все утро, так и внезапный ливень не льет весь день.

– Бьюсь об заклад, вы говорите это всем девушкам.

– Я известен не своими разговорами, Викки.

– Так за что мне такая честь?

– Об этом лучше скажет Лао-цзы. Я, как бы это сказать, перефразирую первую и последнюю строчку… Игра слов, китайский, английский.

 
Та, у которой глаза открыты…
Бессмертна.
 

Стивен все еще держал оба бокала.

– Спасибо. Ваше здоровье!

– Ваше здоровье.

– Господи, да это прелесть что такое!

Первый же глоток лениво влился ей в мозг. Краски стали ярче и ветерок казался освежающим на лице.

– Как на небесах.

Она чувствовала себя счастливой, смелой, немного сумасшедшей – и в одно мгновение свободной.

– Может, этот «внезапный ливень» был «облаками и Дождем»? [37]37
  Облака и дождь– традиционная китайская поэтическая метафора, намекающая на любовную связь. (Примеч. пер.)


[Закрыть]

Стивен засмеялся:

– Кто кого соблазняет? Я думаю, «облака и дождь» начинаются медленнее и длятся дольше, чем внезапный ливень. Так?

– В идеале.

– Хэй, а если все не идеально, вы не будете это делать?

– А вы верите в идеальный секс?

– Конечно.

– А какой он?

– Никакой фальши. А как вы думаете, на что это похоже?

– Оба хотят одного и того же в одну и ту же минуту – может, так.

Стивен покачал головой:

– Вы – странная птица, Викки. Все у вас очень серьезно, правда?

Она отпила еще глоток шампанского.

– Очень.

– Почему?

– Я не знаю.

– Нет, знаете.

– Просто догадки.

Она легла на спину и стала смотреть в небо. Далеко внизу, под ними, прибой бился о скалы.

– Это так красиво.

– Хотите, включу музыку?

– Нет, просто говорите со мной.

– Будьте осторожны, китайский парень говорит только об одной вещи.

Она лениво повернулась и улыбнулась его красивому лицу.

– О чем же?

– О его матери.

– Его матери?

– Она была блондинкой – как вы.

– Расскажете мне побольше в другой раз.

– И она играла в теннис. И была очень, очень красивой.

– Вы близки друг с другом?

– Она умерла, когда мне было десять.

– Почему?

– От разбитого сердца – так говорила моя няня.

– Ваш отец покинул ее?

– Нет.

Викки повернулась и посмотрела на него. Стивен пожал плечами.

– Это все, что я знаю. Это сказала моя няня, а она тоже вскоре умерла. Кто знает… Романтическая история, а?

– Грустная история, чтобы ее рассказывать маленькому мальчику.

– Она умерла в Англии. Я догадываюсь, что это означает, – она бросила моего отца. Но он никогда не говорит о ней. Только он оставил их старую спальню такой же, какой она была, а дом перенес в башню. Вы можете поверить, что пугающий всех Ту Вэй оплакивал женщину тридцать пять лет? Кто знает, что произошло.

– У меня такое чувство, что вы на пути к большим переменам.

Стивен засмеялся:

– Даже у плейбоев бывает кризис. Из-за чего весь сыр-бор? Из-за никчемного бездельника?

– Вы даже приблизительно не то ничтожество, которым хотите казаться.

– Хэй, Викки. Самая худшая вещь, которую делают себе женщины, – это пытаются искать рубины там, где их нет. Китаянки или гуйло – все вы одинаковые. Чем лучше женщина, тем худшего парня она получает и пытается обелить. Пожалейте себя. Принимайте все таким, какое оно есть.

– Все не так мрачно.

– Но это не ваше занятие.

– Я просто не собираюсь поддакивать, когда вы себя топите.

– Вы были замужем?

– Да.

– Бьюсь об заклад, он не был ничтожеством, которым казался.

Викки повернула к нему свое лицо, полное больше боли, чем гнева. Массивная красная баржа вынырнула из канала. Она смотрела, как она потащилась в море. Ее уродливый контур расплывался в пелене слез, выступивших у нее на глазах.

– Он не был ничтожеством.

– Что было не так?

– Он был просто… Я думаю… Господи, я не знаю. Мой последний парень – тоже… Оба они не были сильными личностями, это точно.

– Извините. Я забегаю вперед. Ни о чем не думайте. Просто нам легко друг с другом, да?

– Да.

– Хэй, хотите лосося?

Викки повернулась к нему опять, опершись о локоть. Она чувствовала, что тонет в его глазах – безвольно и не проклиная это.

– Знаете, странная вещь произошла с моим младшим братом. Он вырос и душой и телом с тех пор, как умер отец. И теперь, я думаю, то же самое происходит и со мной. Я ощущаю себя такой взволнованной, полной чувств, они словно разрывают меня. Но я так счастлива быть здесь с вами, я сейчас так свободна.

Стивен взял ее подбородок в свои мягкие ладони. Она думала, что он поцелует ее губы, но он не сделал этого – он просто рассматривал ее лицо какое-то время, а потом опустил руки.

– Что вы хотите, Стивен?

– Она становится ходячей мишенью, – ответил он.

– Я? Я – ходячая мишень? Что вы имеете в виду?

– Я начал ухаживать за хорошенькой девушкой. Вы меняетесь у меня на глазах – как… как прекрасная стрекоза – вся голодная, и свободная, и полная надежды. Может, я тоже летаю?

Его глаза встретились с ее глазами, и они были красивыми и полными надежды. В этот момент Викки знала, что может довериться ему всей своей жизнью. Потому что то, что вызревало между ними, касалось только их, без всякой связи с прошлым.

Глава 21

Джордж Нг, компрадор Макфаркаров до того, как Вивиан выжила Нг из офиса, был китайцем по рождению и британцем по образованию. Он говорил на безукоризненном оксфордском, носил костюмы с Джермин-стрит, был священником в англиканской церкви и окутывал право Королевского совета облаком восточной загадки. Изолированный окнами с тройными створками, его центральный офис был таким спокойным и замкнутым, что Викки хотелось отдернуть тяжелые портьеры, чтобы убедиться, что Гонконг все еще снаружи.

Нг наблюдал с кротко-безразличным выражением на плоском желтом лице, как семейство занимало свои места – Викки, ее мать, Питер и Мэри, Фиона в сопровождении девочек – она настояла на том, чтобы взять их с собой. Если старик и обижался на потерю своего положения в хане, или злился на то, что его сыну не позволили продолжить традиционную преемственность в деловых отношениях между Нгами и Неистовыми и Могучими, или же скорбел по своему бывшему работодателю, он не выказывал никаких чувств. Но когда он начал говорить, Викки, которая всю свою жизнь знала его как дядюшку Нг, подумала, что уловила легкое удовольствие своей в конечном итоге «властью», которую дал ему Дункан Макинтош.

– Доброе утро. Это была воля тайпана, чтобы я продолжал оставаться его личным адвокатом и огласил его последнюю волю и завет. Вы почувствуете облегчение, когда узнаете, что, несмотря на его внезапную безвременную кончину, все дела его были в полном порядке и хан Макфаркаров остается в надежных руках. Тайпан знал, что мы живем в любопытные времена и знал об опасностях, чтобы быть к ним готовым.

Викки, не ожидавшая никаких сюрпризов, обнаружила, что мысли ее блуждают, как это было последние дни, вокруг Стивена Ноу Вэй Вонга. Под влиянием массажа Мэри и памяти о пикнике в Шэ-О головные боли почти исчезли. Лицо Стивена плавало у нее перед глазами, сияя его всегдашней улыбкой. Она не знала ни одного мужчины, который бы вел себя так естественно и чутко в ее присутствии. Он улавливал и даже ждал перемен в ее настроении и обезоруживал ее природные наклонности защищать свою душевную территорию от вторжения. Стивен был подобен троянскому коню, думала она с улыбкой, ввезенному без приглашения внутрь ее стен.

Джордж Нг полистал бумаги.

– Позвольте мне огласить последнюю волю Дункана Макинтоша, тайпана Макинтошей-Фаркаров.

«Моим внучкам Миллисент и Мелиссе и их матери Фионе Макинтош я оставляю долю доходов моего перворожденного сына Хьюго, но не акции, контроль за которыми переходит в руки моего душеприказчика…»

Викки посмотрела на мать, которая выглядела, как наскоро сделанное привидение – со слишком большим количеством румян на щеках и темными кругами под глазами. Салли ответила ей усталой и скучающей от бизнеса улыбкой. Как и думала Викки, никаких сюрпризов. О Фионе и девочках позаботились, в то время как власть останется в руках нового тайпана.

– «Сыну моей жены Питеру Макинтошу…»

– Что-о?

Питер, Мэри и Викки вскочили, как один.

–  Чтоон сказал?

– Подождите, дядюшка Нг. О чем это он говорит?

– Мне жаль, Питер, – ответил адвокат. – Он не был вашим отцом.

– А кто? – в мучительном шоке повернулся Питер к своей матери. Рот Мэри Ли открылся и округлился, как заглавная буква «О».

– Злопамятный, мстительный ублюдок, – сказала Салли Фаркар-Макинтош. Гнев отчеканился на ее лице каменной красотой. Подбородок взлетел вверх, и внезапно она стала выглядеть на десять лет моложе.

– Кто, мама?

– Не волнуйся, Питер. Добрая порция имущества Макинтошей-Фаркаров у меня есть, а его проклянут на небе. Я напишу свое собственное завещание, и ты не будешь нуждаться.

– Но, мама, кто…

– Неважно, – сказала она, и Викки стало окончательно ясно, что мать произнесла свои последние слова по этому поводу.

– Не переживай, – успокаивала Питера Викки. – Для нас ничего не изменилось.

Она была поражена жестокостью отца. Казалось, каждый раз, когда она думала, что наконец поняла его, он поворачивался новой стороной и открывался новый ужасный секрет. Она украдкой посмотрела на Мэри и вздрогнула от вида ярости на лице китаянки.

– Мы будем бороться, – пообещала Мэри. – Мы поборемся.

Это было все, что им нужно, – официальная власть в одном из знаменитых ханов Гонконга. Многие китайские ханы умерли медленной смертью, пока наследники сражались в суде. И тогда внезапно Викки поняла, что сделал ее отец. Цену этому Питеру придется платить всегда, но Дункан Макинтош полностью уничтожил угрозу, что клан Ли наедет на Макинтошей. Деловое решение, в конце концов. И услуга дочери. Ей не придется бороться за власть против своего собственного брата.

Адвокат прочистил горло.

– Если можно, я буду продолжать:

«…Питеру Макинтошу я оставляю ежегодное пособие, равное его жалованью в хане, которое должно возрастать с учетом инфляции и его успехов».

Так называемый «ремонтный» ребенок не сработал. Тогда ее мать завела роман, дала жизнь Питеру и в конце концов стала спасаться от боли алкоголем. Ее поразило, как родителям удавалось скрывать все это несчастье. Или нет? Как много из всего этого несли на себе она и Питер? Только Хьюго, который был в школе, выжил невредимым и нормальным.

Она поклялась себе торжественной клятвой в тот момент, что вырастит счастливых детей. Немедленно проанализировав обещание, словно это было деловое предложение, она выработала стратегию воспитания детей, которых у нее еще не было. Она будет думать, прежде чем действовать; она будет останавливаться каждый день и заставлять себя, если дела закрутят, замечать, как образ ее жизни влияет на их образ жизни. Если в ее клятве и был элемент фантазии, она превратит ее в реальность. Если у нее никогда не будет своих детей, она возьмет приемных. Но в любом случае, она поклялась, что берет на себя ответственность за их беспомощные жизни.

Нг подождал, пока множество эмоций, пробегавших по лицу Викки, улягутся в выражение твердой решимости.

– «Контроль над ханом Макинтошей-Фаркаров и всем его пакетом акций, за исключением определенных даров верным слугам и моей супруге, переходит к моим оставшимся детям».

Викки резко взглянула, но Питер и мать все еще не оправились от первого шока и не заметили второго.

– Дары, – объяснял Нг коротко, – щедрые, но непоследовательные. Их я перечислю позже. В завершение всего Дункан Макинтош говорит:

«Моим душеприказчиком с полномочиями действовать по своему усмотрению в выполнении моих пожеланий я назначаю мою старшую оставшуюся в живых дочь Викторию».

Далее ваш отец сделал приписку, Виктория, которая гласит:

«Почти сто пятьдесят семь лет мозги и, может, самая сердцевина Макинтошей-Фаркаров, казалось, была в руках женщин. Твоя очередь, ваше величество».

Нг встал, понес завещание Викки и церемонно вложил его ей в руки. Оно было написано от руки при помощи набора письменных принадлежностей Макфаркаров.

– Мои поздравления. Если понадобится моя помощь, тайпан, – только попросите.

– Когда он это написал? – спросила она каменно-холодным тоном.

– В новогоднюю ночь, – Нг указал на нацарапанную дату и подпись.

– А это официально?

– Как вы можете заметить, засвидетельствовано оно губернатором Гонконга и его личным секретарем, – ответил сухо Джордж Нг. – Оно твердо устоит в судах Гонконга, Великобритании и Китая.

Викки посмотрела в его бледные коричневые глаза. Он и вправду был доволен собой.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Я уже заказал нам столик для ленча в «Дерьме с перьями», – улыбнулся он ей, использовав английское название ресторана «Орлиное гнездо».

Позади себя она услышала, как мать повысила голос.

– Я буду позже, – сказала Викки адвокату. – Сначала я должна помочь моему брату.

– Я отказываюсь обсуждать что-либо в офисе адвоката, – сказала Салли Макинтош. – Я приглашаю всех вас пообедать и выпить на яхту.

– Отличная идея, – сказала Викки. – Фиона, почему бы тебе и Мэри и девочкам не отвезти маму на яхту? Мы с Питером присоединимся к вам чуть позже.

– Я поеду с тобой и Питером, – сказала Мэри, когда все встали и направились к двери. Викки отвела ее в сторону. Питер выглядел белым как мел и ошеломленным.

– Мне действительно нужно поговорить с Питером. Я очень расстроена, и, думаю, он тоже.

– Не думайте, что сможете уговорить его смириться с этим.

– Честно говоря, мне это сейчас и в голову не приходит. У меня есть проблемы поважнее. Но я просто хочу быть ему сестрой. Думаю, я ему нужна сейчас.

Мэри затрясла головой:

– Я забочусь о нем.

– Послушайте, он стал другим человеком с тех пор, как умер папа. Я не хочу, чтобы эта ужасная вещь сломала его. Дайте мне полчаса, пожалуйста. Он не собирается ни от чего отказываться. Вы уже поговорили с ним, теперь хочу я.

– Нет, – отрезала Мэри.

Викки посмотрела на нее холодно.

– Вы слышали завещание. У вас нет ни крупицы надежды добиться его пересмотра. Все, что я хочу сделать и ради чего стараюсь – это свести к минимуму опасность и вред для Питера.

Мэри в ответ посмотрела на нее так же холодно.

– Я хочу, чтобы вы и Питер работали в моем хане. Но завещание моего отца дает мне власть уволить вас – обоих. Не заставляйте меня делать это.

К ее удивлению, подружка Питера изящно капитулировала.

– Извините меня, Викки. Я тоже так расстроена. Но у меня нет права вставать между братом и сестрой. Извините.

Они нашли укромный уголок у окна холла здания офиса Джорджа Нг. Питер забился в него, спиной к стеклу. Викки стояла к нему лицом. В окно она видела сотни людей, спешащих по тротуару.

– Питер, сначала я хочу сказать тебе – мне нужно, чтобы ты работал со мной. И Мэри тоже. Поэтому давай просто начнем воплощать в жизнь новые перемены. Хорошо?

– Конечно.

– Знаешь, честно говоря, я не верю отцу. Думаю, он сказал неправду.

– Но мама не сказала, что он лжет.

– Думаю, мама просто еще не пришла в себя.

– Викки, не лги ты, чтобы я чувствовал себя лучше. Мне на это наплевать! Понимаешь?

Она кивнула и взяла его за руку, но Питер отнял ее:

– Мне наплевать, – повторил он. – Он никогда не любил меня. Теперь я знаю почему. Это многое объясняет. Я всегда думал – он был таким ярким. Я гадал – почему же я такой обтекаемый?

Он посмотрел на Викки.

– Расслабься, – сказал он. – Это неудачная шутка.

– Что я могу для тебя сделать?

– Это не твоя вина. Только потому, что он сделал тебя тайпаном, это не значит, что он сделал тебя злодейкой. Злодей он.

– Да. Я не могу поверить, что он сделал такую вещь.

– Как ты думаешь, мама когда-нибудь скажет мне, кто мой отец?

– Нет… Но если она когда-нибудь скажет мне, я скажу тебе.

Питер улыбнулся:

– Это лучшая новость, которую я сегодня услышал за весь день… О Господи, могу ли я верить в это…

– Ты знаешь, я как-то сказала, что странно, но отец освободил нас своей смертью.

– Что ж, теперь я вдвойне свободен, – засмеялся Питер горьким смехом.

– Могу я на тебя рассчитывать?

– В чем?

– Я действительно рассчитываю на тебя и Мэри в том, чтобы нам утвердиться на Тайване и в провинции Фуцзянь. Мы должны снова наладить связи с Китаем. С тобой все в порядке или тебе нужно немного отдохнуть? Честно говоря, ты нужен мне сейчас.

Питер сделал глубокий выдох и повернул лицо к окну. Он посмотрел на многолюдную улицу. Когда он ответил, Викки обнаружила, что у Питера в голове больше тревог, чем только ужасное завещание отца.

– Ты рассчитываешь на Мэри?

– На тебя и на нее вместе. Вы фактически партнеры в офисе.

– Как я могу это сделать?

– Попробуй.

– Ну-у… Понимаешь, Мэри – типичная китаянка. Она склонна к преувеличениям. И часто берет на себя то, что не может выполнить.

– Например? – спросила Викки, а когда Питер все еще колебался, поняла, что он борется с собой, чтобы поднять тему, но не знает, нужно ли ее поднимать. – Ну, начни, как можешь, – подбодрила она его.

– Ну хорошо… Ты знаешь, в Гонконге много Ли и еще больше – в Наньяне.

Викки кивнула. Юго-Восточная Азия была наводнена людьми с фамилией Ли, одной из самых распространенных в Южном Китае, особенно с учетом разнообразия ее написания.

Они не все очень могущественны. Как не всякий ветеран гоминьдана [38]38
  Гоминьдан– одна из старейших политических партий в Китае, создана в начале XX в. Сунь Ятсеном. В настоящее время фактически является правящей партией на Тайване.


[Закрыть]обязательно генерал.

– Ты хочешь сказать, что семья Мэри может быть не настолько влиятельной и могущественной, как подумали Макфаркары?

– Может быть. Ты не поверишь, но иногда она живет в каком-то странном фантастическом мире.

– Но она одна из тех женщин, которые могут дать отпор Вивиан Ло.

– Она – деловая женщина.

– Конечно.

– И очень амбициозна.

– Да.

– Конечно, когда мы окажемся на Тайване и в провинции Фуцзянь, мы можем обнаружить там немножко меньше благоприятной почвы, чем ожидали найти.

– Ничего, мы ее сами создадим. Ведь у нее там нет врагов?

– О, конечно, нет. Они не знают ее в качестве «старого друга».

– Послушай, я рада, что ты сказал мне все это. Но не думаю, что тебе нужно беспокоиться. Особенно если посмотришь на это объективно. Итак, она помолвлена с сыном английского тайпана. Но это не означает, что она хочет рыть землю ногтями. Я видела ее справки – очень толковые и короткие, ясные телефонные звонки.

– Вы думаете иметь детей, если ты женишься?

– Она говорит, что не может.

– Когда ты узнал?

– Давно.

– Ох, Питер, извини.

– Понимаешь, дело в том, что… Просто я нашел противозачаточный резиновый колпачок.

– Ох…

– Правильно. Ох.

Викки обняла его. Он дрожал опять.

– Ох, бедняжка. Насколько глубоко Мэри погружена в свой фантастический мир?

– Я не знаю. Я действительно не знаю.

Викки колебалась. Был еще один вопрос. Ей была ненавистна сама мысль, чтобы расстроить Питера, но она чувствовала, что должна продолжить разговор. В конце концов, Мэри занимает место около Питера – очень близко к высшим эшелонам власти, к сердцевине Макфаркаров. Были и другие секреты – не только те, что хранились в сердце Викки.

– Где ты нашел колпачок?

Он слабо улыбнулся и покачал головой:

– В ее сумочке.

– О, Питер. Мне так жаль…

– Я так люблю ее. Но боюсь, что не выдержу этого.

– Ты уже спрашивал у нее?

– Нет еще.

– Могу я дать тебе совет как сестра?

– Конечно.

– Не делай этого, пока не будешь готов встретиться с ее ответом.

«Орлиное гнездо» было роскошным рестораном на верхнем этаже принадлежавшего американцам отеля «Хилтон». Дядюшка Нг ждал ее за столиком у окна, поглядывая на тысячи кораблей в гавани, когда приехала Викки. От яркого света она щурилась и села к окну. Он встал с улыбкой, явно получая удовольствие от роли режиссера драмы, которую написал ее отец.

– Я бы лучше не вел этот разговор в клубах, если вы не возражаете…

– Сомневаюсь, что они могут забаллотировать вас в ваши годы, дядюшка… Какой дьявол вселился в моего отца?

– Будете что-нибудь пить?

– «Пеллегрино».

– И зеленый чай, – сказал он официанту.

– Что с ним произошло? – спросила Викки опять.

– Извините меня. Подождите немного, пока я закажу закуски.

Наконец он повернулся к Викки:

– Какую часть завещания вы имеете в виду?

– Черт побери, вы сами хорошо знаете какую. Конечно, если только вы не согласны сказать перед судом, что завещание моего отца содержит описку.

– Сожалею, но это не так.

– Дети?

– Дети.

Сердце Викки забилось сильнее.

Где-то в Гонконге был отпрыск от первого романа отца. Романа, с которым он покончил, чтобы быть с матерью и Хьюго; решений, которое привело к ее собственному рождению – как «ремонтное» дело, которое потерпело крах. Кто-то, кого она знает? Или незнакомец? Незаконнорожденный, с которым его завещание вынуждает ее делить хан Макфаркаров. Им мог быть любой. Это мог быть некто, с кем она ходила вместе в школу. Или совершенно незнакомый человек.

– Кто это? Мы знаем его?

– Она еще не родилась.

– Что-о? Вивиан беременна?

– Беременна, – улыбнулся дядюшка Нг. – Четыре месяца. Маленький бастард может родиться как раз в день переворота.

– Ох, проклятье!.. Подождите. Откуда мы знаем, что это она?

– Амниография.

Викки обмякла на стуле. Элегантный ресторан поплыл у нее перед глазами.

– Тесты подтвердили, что ребенок его? – спросила она со слабой надеждой.

Джордж Нг терпимо улыбнулся:

– Конечно, его.

Викки фыркнула и сделала большой глоток газированной воды.

Нг сказал:

– У меня еще меньше причин любить ее, чем у вас, моя дорогая, но она – старомодная девушка. Нет ни грамма надежды что это – не его.

– А вы уверены насчет тестов?

– Положительные. Мы, конечно, можем потребовать еще, но это будет неизящный путь возобновления ваших отношений.

– Наших отношений? – как эхо, повторила Викки. Она до сих пор не могла прийти в себя. – Она собирается потребовать стать моим партнером, верно? Так называемым опекуном ребенка моего отца?

– Регентом, пока ваша сестра не достигнет совершеннолетия.

– Моя сестра. О господи, конечно.

– Регентом вашей сестры. Вивиан будет матерью и официальным регентом вашей сводной сестры и сотайпаном Макинтошей-Фаркаров. Благодаря вашему отцу, вы будете довольно тесной семьей – хотите вы этого или нет.

– Регентом? Мне придется иметь с ней дело двадцать один год?! Почему он это сделал?

Джордж пожал плечами:

– Могу только догадываться. Наверное, он заботился о Вивиан и чувствовал ответственность за ребенка.

– Но он не должен был отдавать им чертову половину хана. Извините за мой язык, дядюшка, но я очень расстроена.

– Вы помните слова вашей матери: «ваш отец не делает ничего, что не было бы бизнесом».

– Пока он не начал свихиваться.

– Он никогда не был спятившим. Он влюбился, но не свихнулся.

– Да вы только посмотрите, что он сделал со мной этим завещанием!

– Хотите вы этого или нет, Виктория, но это – деловое решение.

– Верно. Он не доверил управлять ханом Макфаркаров одной. Он заставляет меня взять себе паршивого китайского партнера.

Улыбка Джорджа Нг застыла – натянутая и тяжеловесная. Он засмеялся, чтобы скрыть свой гнев. Потом он начал читать ей лекцию – вежливо:

– Вот уже сто пятьдесят лет у вас есть китайские компрадоры. Мы не так уж плохо сработались вместе, не правда ли?

– Извините меня, дядюшка. Я не имела в виду то, что прозвучало.

– Нет, имели. Вы этого не понимаете, но имели в виду именно то, что прозвучало… Ничего, все в порядке. Вы – не плохой человек, Виктория. Вы немножко молоды и немножко импульсивны… Вы знаете, по иронии судьбы, именно ваш отец один из всех понял, что настало время перемен, если Макфаркары хотят выжить в нашей… – он остановился, ища правильное слово, и нашел его с кривой улыбкой, – в нашем новом окружении.

Викки едва слышала его.

– Я не выношу эту женщину, и она ненавидит меня.

Только в эту секунду она поняла, как глубоко оскорбила старого компрадора.

– Завещание вашего отца не принуждает вас спать рядом с ней. Тем более делить хан Макфаркаров.

– Лишь до того, как родится ребенок, – парировала Викки.

– Вам помогут хорошим советом, как заключить мир до того.

– Она не хочет мира.

– Не стройте предположений, – улыбнулся Нг. – Ах, вот и еда.

– Позвольте мне, дядюшка, – сказала Викки почтительно, беря свои палочки и кладя самые аппетитные клецки из креветок на его тарелку. Дядюшка Нг смотрел на эти перемещения лакомых кусочков ироничным взглядом. Согласно китайским новогодним традициям, обращаться с подчиненным, как с членом семьи, предлагая ему самое лучшее, означает, что в наступающем году ему не работать в хане.

– Вы казните посланника?

– Это деловое решение, дядюшка, – объяснила Викки с намеренной формальностью. – Как я могу доверять адвокату, который находит столько удовольствия в моих проблемах?

– Хотите, чтобы я организовал вам встречу? – спросил он в конце прошедшего в молчании ленча. – Может быть, мое положение изменится к лучшему, если я помогу вам?

Несмотря на все бедствия, мысли Викки были опять крепко привязаны к Стивену Вонгу. Вместо того чтобы расслабить ее, они прояснили голову, выкинув несущественное и помогая сосредоточиться на главном.

– Продолжайте, дядюшка Нг.

– Отлично, – просиял он. – Сейчас вы должны выяснить, можете ли вы договориться.

– Есть только одна проблема. Я уже уволила ее. Слышала, что она уехала в Канаду со своей матерью.

– Часом, не на постоянное местожительство?

– Нет, такой удачи нам не видать. У нее нет канадской визы.

– На вашем месте я бы отыскал ее. Чем раньше, тем лучше.

– А она знает о завещании?

– Думаю, ваш отец дал ей копию.

Викки вспомнила, как Вивиан говорила: «Это не так просто». Без сомнения, подумала она.

– Может, я попрошу Альфреда Цина поговорить с ней. Он как раз там – по делу.

– Личное приглашение, конечно, будет лучше. Дадим ей возможность не ударить в грязь лицом.

– Правильно, – сказала Викки, беря свою сумочку. – Спасибо за ленч, дядюшка Джордж. Знаю, вамон понравился.

– Пожалуйста, подождите.

Викки опять опустилась на стул. Нг казался очень серьезным.

– Что еще? Вы собираетесь сказать мне, что моя мать на самом деле моя тетка? Или что-нибудь в этом роде?

Нг не улыбнулся.

– Вы знаете, что «Маглинн энд Кэрри» был выставлен на продажу?

– Уже тыщу лет. Кто-нибудь их наконец купил?

После Совместной декларации «Маглинн энд Кэрри», старинный торговый хан, во вред себе сконцентрировался на вяло идущей торговле с Австралией.

– Кто купил их?

– Сэр Джон.

– Да? Значит, когда нельзя поддеть на коготок и Ту Вэй Вонг не может это украсть, он покупает.

– Он вкладывает много наличных денег в расширение торговых операций в Китае. Он купил еще кое-какие более мелкие китайские ханы с великолепными связями в Пекине, Шанхае и Гуанчжоу, чтобы слить их с «Маглинном энд Кэрри».

– А какое это отношение имеет к Макфаркарам? Какая здесь связь, кроме того, что мы тоже собираемся расширять свои торговые связи с Китаем?

– Сэр Джон ищет директора-распорядителя.

– Ну и что?

– «Маглинну энд Кэрри» уготована судьба крупнейшего англо-китайского хана.

– Крупнейшего китайско-английского хана, – поправила Викки. – Если еще они найдут управляющего, который сольет все это воедино.

– Именно так.

– Я по-прежнему не понимаю, зачем вы все это рассказываете мне.

– Сэру Джону любопытно знать, заинтересуетесь ли вы этой работой.

– Что-о? Ту Вэй Вонг хочет нанять меняуправлять «Маглинном энд Кэрри»?

Джордж Нг кивнул.

– А как насчет Макфаркаров?

– Он готовится сделать вам необычайно щедрое предложение по объединению.

Викки откинулась на стуле в полном замешательстве.

– Подождите-ка, дядюшка Нг. Что он хочет? Он хочет, чтобы я сделала «Маглинн энд Кэрри» жизнеспособным и идущим впереди своих конкурентов или разрушить хан Макфаркаров?

Она-то знала, что ни то, ни другое. Ту Вэй беспокоился о том, что отец сказал ей, где оставшиеся компрометирующие документы.

– Он не из тех, кто будет тратить бешеные деньги на то, чтобы уничтожить конкурирующую компанию. Объединенные вместе, ханы станут силой, с которой придется считаться новому режиму.

– Это ваш совет? – спросила Викки, гадая, заплатил ли Ту Вэй старому компрадору отца за это предложение.

– Никаких советов, – Нг быстро запротестовал. – Я просто передаю послание.

– Это подкуп. Взятка, – пробормотала она.

– Прошу меня извинить.

– Я говорю, он старается нас ликвидировать.

Но она знала истинные мотивы поступка Ту Вэй Вонга. Да, он был бы рад увидеть, как имя Макинтошей-Фаркаров исчезнет с исчезновением «Юнион Джека», но в этом предложении было нечто позаковыристее. Это была настоящая взятка, чтобы она сидела тихо.

Сначала Ту Вэй подослал своего сына. Теперь он старается соблазнить ее должностью директора-распорядителя. Но у Викки нет намерения сидеть и пассивно ждать его следующего шага. Доказательства ее отца могут оставаться там, где они сейчас находятся; ей не хотелось даже дотрагиваться до них. Сама мысль о них – словно дотронуться до ружия, из которого убили ее отца, – вызывала в ней приступы дурноты.

– Я хочу, чтобы вы нашли мне сейф.

Дядюшка Нг казался слегка ошеломленным такой быстрой сменой темы разговора.

– Виктория, это может сделать ваш секретарь.

– Я хочу, чтобы вы арендовали мне сейф в самом надежном банке, какой только знаете. И я хочу получить письмо, подтверждающее, что вы это сделали. Я хочу, чтобы по факсу и по почте банком было послано подтверждение.

– Виктория, вы не можете доверять факсам и секретарским разговорам. Это будет самый известный сей-фовский номер в мире.