Текст книги "Мадина"

Автор книги: Доухан Балаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

      Нач, совершенно сбитый с толку неожиданным переломом в ее поведении, а главное– задорным, откровенно игривым теперь тоном, озадаченно смотрел на нее. – А я разве не ухаживал за тобой? Разве не оказывал всякие услуги? – Какие? Когда? – Мальчика твоего в садик устроил. . И потом, не посылал в командировки, хотя работавшая до тя частенько ездила. Да и материальную помощь не раз выписывал– перечислял свои благодеяния нач, вновь кладя короткопалую руку на ее колени. Мад. скрепя сердце, стерпела. – Это не считается. – Почему? Я же не каждому такое делаю. – А я все это принимала как должное, полагая, что как чуткий руководитель помогаешь, принимая во внимание мое положение. – Теперь знай, что я вовсе не из той чуткости. . – Ну уж нет. Задним числом я этого не могу засчитать. Я же не ты, чтобы проделывать подобные махинации– насмешливо протянула она и игриво толкнула его в плечо: – А если хочешь, чтобы у нас все полюбовно было– для начала хотя бы букетик цветов преподнеси. – Да я тебе их корзинами буду преп! Но сейчас где возьму! . Приедем в город– куплю целую охапку. . – Он вновь потянулся к ней, заворковал. Мад. упрямо замотала головой: – Нет– нет! В городе– другое дело, а теперь хоть вон тех для мя нарви– показала на видневшиеся невдалеке цветы. – А потом, говоришь, все полюбовно будет? – многозначительно протянул он, растягивая в улыбке свои толстые губы. – Слово даю. – О– ох, уж эти мне жен– ны. . Вечно у них какие– нибудь причуды– самодовольно проворчал он, неуклюже вылезая из машины.

      "Иди– иди, старый боров! Я те сейчас покажу причуду! "– Мад. тоже вышла, остановилась, подбадривая многообещающей улыбкой недоверчиво оглядывающегося "кандидата в любовники", а сама тем временем осмотрела местность. К счастью, машина стояла так, что можно было, не разворачиваясь, выехать на дорогу между редкими деревьями. Мысленно наметив путь, открыла переднюю дверцу, неторопливо, по– хозяйски достала висевший на крючке пиджак нач. Прервав свое занятие, он наблюдал за ней. Мад. демонстративно расстелила пиджак в тени под деревом. – Ну что ты стоишь? Рви побольше. Вон там их много– иди туда– показала на возвышавшийся поодаль холмик, склон которого действительно был усыпан нехитрыми полевыми цветами. Тот с готовностью повиновался, уже нимало не сомневаясь в успехе. Дождавшись, когда он удалится на достаточное расстояние, Мад. села на водит. место, включила зажигание. Уже тронувшись, прокричала опешившему нач, смотревшему на нее во все глаза, застыв в нелепейшей позе: – Машину найдешь во дворе конторы! . . – и, протяжно просигналив, лихо вырулила на дорогу. Она быстро добралась до города. Поставив машину, где обычно ставил ее сам хозяин, отдала ключи вахтеру, сказав, что нач. занемог и придет попозже, и, не дожидаясь расспросов, заспешила домой. В ту ночь она долго не могла уснуть. Не покидало чувство соприкосновения с чем– то грязным, омерзительным. Она все еще ощущала на себе эту грязь, и ни ванна, ни контрастный душ не смогли полностью освободить ее от этого чувства. Долго думала, что следует предпринять. Теперь– то было ясно: проницательные сотрудницы, слишком хорошо изучившие повадки своего нач, отнюдь не шутили. Она решила, что един– но верный выход– немедленно уволиться. В понедельник придя на раб, 1ым делом написала заявление, занесла к нач. и молча положила на стол. Он смотрел на нее с кислой улыбкой: – Оказывается, ты и машину умеешь водить? – Оказывается. – А это еще зачем? Пробежав заяв. глазами, разорвал его на мелкие клочки и выкинул.

      – И думать об этом брось, никуда ты не уйдешь! Работай как работала. – Я здесь больше не намерена оставаться, и напрасно вы порвали заяв– жестко произнесла Мад. глядя на него с нескрываемой неприязнью. – Давай будем считать, что ничего не произошло, давай забудем обо всем этом– понизил он голос. Но она по его глазам, по интонации чувст– ла, что уж он– то во всяком случае ничего забывать не намерен. Молча вышла, тут же в приемной написала новое заяв. и попросила секретаря зарегистрировать его и занести на подпись. Секретарь, удивленная столь внезапным ее увольнением и такой необычной просьбой, принялась было расспрашивать, но Мад. только сказала, что возникла необходимость в связи с семейными обстоятельствами немедленно уехать. Она знала, что по существующему положению должна отработать 2недели, и это обстоят. тяготило– ведь все это время будет вынуждена по нескольку раз в течение дня сталкиваться с нач. по служебным вопросам. Невеселые мысли донимали ее. Она не представляла, что будет делать дальше. Вновь предстояло подыскивать работу, привыкать к новому коллективу. Да и места в садике несомненно лишится. А его– то как раз и не хотелось терять: садик был недалеко от дома, всего через квартал. Уже в который раз за время своего вдовства ей пришлось с горечью почув– ть, насколько она уязвима в нынешнем положении. "Да разве бы этот старый кобель посмел так со мной поступить, если бы у мя был муж! . . Всякое ничтожество. . ну всякое ничт. в брюках считает своим долгом пожалеть. . О боже, до чего все это гадко. . "– удрученно вздыхала она.

      На след. неделе к концу рабочего дня пришел Ибрагим. После раб. должно было состояться профсоюзное собрание, и все сотрудники ровно в 5покинули отдел. Мад. тоже собралась было идти, но Иб, успевший только обменяться с нею традиционным приветствием, попросил задержаться на неск. мин. Она сидела на своем раб. месте, он– за соседним столом. Глядя в ее озабоченное неулыбчивое лицо, начал говорить: – Вижу, что не рада мне. Мад, не я же виноват в такой участи. . Мы оба неповинны в этом несчастье. Но раз уж судьба так распорядилась– мы должны встретиться. Почему так холодно принимаешь мои слова? Неужели забыла все, что у нас было? – прибавил совсем тихо. – А что было– то? Ничего, кроме наивной дет. забавы, о кот. и вспоминать ни к чему– вздохнула она.

      – Лично для мя это не было забавой. Ведь я все эти годы. . Что бы ты ни говорила– быть нам вместе. – Как тебе могло прийти в голову взять вдову с реб? Будто на всем свете дев. не нашлось. . Посмешищем хочешь стать? – Это не твоя забота. – Я просто удивляюсь твоей. . – Договаривай уж. Ведь хотела сказать глупости. – Не угадал. Что касается мя– я свое замужество уже совершила. И скорее с жизнью соглашусь расстаться, чем с сыном. – Я же поклялся, что не разлучу вас, что буду любить его как своего родного. Почему ты не веришь мне? Мад. рассеянно глядела в лежащие перед нею бумаги– лишь бы не встречаться с его взглядом, и мысленно твердила: "Хоть бы не сорваться. . Хоть бы хватило сил выдержать тон".

      С посильной сухостью сказала: – Оч. большую услугу мне окажешь, если перестанешь приходить сюда. Не хочу, чтобы обо мне сплетничали. Это однажды сослужило мне злую службу. Иб. видел, что она нарочно резка с ним, что вовсе не так спокойна, какой старается казаться. – Тем более должна понимать, что не стоит обращать на них вним. – Это только говорить легко. А если честно– не в них дело. Если б даже думала о зам– за тя все равно не вышла бы. И не смотри на мя так, объяснять не стану. Такие вещи самому. . сердцем понимать нужно. Существуют нравственные барьеры. . для мя во всяком случае. Не ровня мы– и все тут. – Глуп. какие. Ну что с того, что я не был женат? Я все это время тоже. . не ангельский образ жизни вел, тоже грешен. – Почему "тоже"? Я себя отнюдь не считаю греш. И вообще не то говоришь, Иб. Незачем передо мной исповедоваться. – Сам чувствую, – вздохнул он. – Просто не знаю, как тя убедить, что умный никогда не должен становиться рабом боязни чужого осуждения. С чужим мнением нужно считаться только в разумных пределах.

      – Но как их определить, эти "разум. пред"? – Сердце и совесть подскажут. Если желания не мелочны, не подлы и не могут никому причинить зло– нужно добиваться их осуществления, невзирая на мнение толпы. – Я не совсем с тобой согласна– выдавила Мад, а в мозгу билось: "Ведь во всем прав, тысячу раз прав. . И возражаю ему– только лишь бы не согласиться. О боже, дай силы сдержаться, не выдать себя. . Нельзя, не надо этого", – подавила она вздох и раздумчиво продолжала. – Разве не способность считаться с мнением окружающих, отказываться в его интересах от некоторых своих желаний поднимает чел– ка выше инстинктов и обеспечивает ему порядочность? Иб. некоторое время молчал. Он и узнавал, и не узн. в ней прежнюю Мад. Конечно, она уже далеко не та оч. чувствительная дев. способная вспыхнуть от 1го слова, 1го взгляда, способная самозабвенно спорить, отстаивая свою точку зрения, и судить обо всем категорично, со свойственным юности максимализмом. И в глазах ее уже не отражаются, как в зеркале, малейшие перепады настроения. Пережитое сделало ее много взрослее, сдержаннее. Но он отчетливо чувст– л, что теперь его к ней тянет сильнее, чем когда бы то ни было, и не мог разобрать– в чем причина. Не мог понять, почему с такой легкостью сбросил со счетов, как несущественное, то, что она прожила с другим целую жизнь и имеет реб. Конечно, он сознавал, что перенесенная душевная боль оставила в ней неизгладимый след, и вероятнее всего именно она яв– ся причиной того незнакомого, непостижимого, появившегося в ней за последние годы. Теперь во взгляде– серьезном, сосредоточенном, полном достоинства– для него глубокая тайна. Она– то и лишала покоя. Как он жаждал разглядеть в ее глазах прежний волшебный свет, прежнее сердечное тепло. "Но почему она столь упорно избегает прямого взгляда? И поч. так отчужденно говорит? Притворяется? Или в самом деле. . Нет, не верю, что совсем безразличен ей. Я же чувствую это всем своим существом. . Пусть внешне изменилась, пусть! Ведь хуже ничуть не стала– как раз наоборот. А вот прежнее душев. благородство– полностью при ней. . "

      – Как ты серьезно рассуждаешь, Мад. Все это верно говоришь. Но согласись: глупо из– за боязни перед чужим, походя высказанным мнением отказ. от своего счастья. – Я весьма сомневаюсь, что в этом мое счастье. Даже уверена, что это принесло бы мне только массу лишних житейских неприятностей. – Зачем ты так? . . – помрачнел Иб. – Не хочу лицемерить. А с тобой тем более предпочитаю быть откровенной, извини уж. – Мад. на эт раз выдержала его пристальный взг. – Ты все же оч. сильно переменилась. – Даже представить себе не можешь насколько сильно. И тебе пора бы понять, что я далеко не та, кот. ты. . знал когда– то, и что нынешняя я тебе совершенно не подхожу. Иб. со вздохом признался: – У мя как раз наоборот получается: с каждой встречей все больше убеждаюсь, что мы должны быть вместе. Что бы ты ни говорила– не верю, что безразличен тебе. В конце концов, ты мне слово давала. – Ох, не вспоминай ради бога. . С тех пор целая вечность прошла– болезненно поморщилась она. – А мне кажется, все это только вчера было. – Ты на мя повнимательнее посмотри– перестанет казаться. . – Я и так смот. оч. вним. Мад– грустно улыб. он. – И неужто не замечаешь. Оставим этот бессмысленный разг– Мад. отвела взгляд. – Оч. тя прошу: не приходи больше. Ни к чему это. До моих род. мужа могут дойти слухи. . Они и без того смотрят на мя недоверчиво. Мад. встала, давая понять, что не желает больше говорить. Иб. тоже встал. – Мне временами кажется, что мы с тобой все начинаем сначала. Она не выдержала его взгляда, отвернулась, подошла к окну. – Сейчас наши могут вернуться. Я не хочу, чтобы они застали тя здесь. – Никто сюда не придет. Я попросил твою подругу позаботиться об этом. – Это еще что за шутки? – резко обернулась Мад. Иб. стоял рядом, она совсем близко увидела его глаза, полные любовной муки. Он взял ее за плечи, силой притянул. – Мад, зачем столько врем. мучаешь мя? За что? . . – Отпусти сейчас же. . Слышишь, уйди говорю! – негодующе потребовала она, с плохо скрываемым страхом глядя в его горящие глаза. Чувствуя, как от этого взг. в ней что– то болезненно перевернулось, что воля изменяет ей, и уже не в силах устоять, изменившимся голосом взмолилась: – Ради своего бога, перестань. . – Как долго я ждал этой минуты, Мад. . Она не сразу высвободилась из его объятий. – Уйди отсюда. . – выговорила дрожащим от волнения и слез голосом, отворачиваясь к окну. Иб. прерывисто вздохнул. Помедлив минуту, глухо сказал: – Ладно, ухожу. Но знай: я не отступлюсь. .

      Мад. слышала его медленно удаляющиеся тяжелые шаги, но не оглянулась, пока за ним не зак. дверь. Прислонившись лбом к холод. стеклу , неподвижно застыла на неск. мин. Потом, с трудом сдерживая слезы, села за стол, закрыла руками горящее лицо. Она в душе проклинала, ненавидела себя за эту минутную слабость. "Все! . . С головой себя выдала. . Теперь он точно подумает, что просто ломаюсь, цену набиваю. . Какой ужас! . . Не приведи бог– и в самом деле так решит. . Тогда он вправе презирать мя, разве порядочная станет в такой ситуации набивать цену! Любая мало– мальски стоящая бросится на грудь, замолит о прощении. . "Она сознавала, что в ту минуту была на грани этого. Но чудом удержалась. "О боже! – если бы я могла стать прежней непорочной дев. . Если б только могла. . Но это невозможно, нев. . Иб. родной мой, ну как же ты не понимаешь, не имею я теперь права. . Не могу я такой. . Ну зачем я тебе теперь? Зачем? Ты же золотой души человек, ты же гораздо лучшей достоин. . "Она понимала, что со своим тяжким грузом пережитого просто не в состоянии дать ему счастье. Предчувствовала неминуемый под гнетом житейской, бытовой прозы крах иллюзий о светлой, возвышенной любви. Путал призрак неотвратимого разочарования. Но мучили сомнения: хватит ли сил устоять перед настойчивостью Иб. Где– то в самой глубине души нет– нет да поднимался новый, неведомый доселе голос, коварно нашептывавший: "А стоит ли? . . Какой смысл в этой жертве? . . Кому она нужна? ". Прежнее невозмутимое спокойствие и уверенность в себе изменили ей, поскольку в эту мин. поняла, что 1ая любовь не умерла, она, помимо ее воли, все эти годы подспудно жила в ней. "Ах ты. . Обыкновенная самка, и никто больше. . – мысленно обрушилась на себя. – 1го поцелуя оказалось достаточно, чтобы забыла все свои клятвенные заверения, все свои жертвенные обещания и непоколебимые решения. . Но нет уж, дрянь ты этакая, – я не позволю те так быстро пасть. Еще посмотрим, кто кого! . . "– таким беспощадным самобичеванием она пыталась теперь заглушить поднимающийся в ней запоздалый стыд и угрызения совести.

      Спустя неск. мин. спохватившись, поспешила домой, подгоняемая стремлением поскорее увидеть сына. Преследовал безотчетный страх за него, и, подхлестываемая этим страхом, весь путь до своего дома проделала почти бегом. Во дворе с группой ровесников стоял Мустафа. Не видя поблизости сына, Мад. с ходу выпалила: – Мальчик где? – Что случ? . . – удивленно воззрился на нее Мус. – Да. . ничего, – замялась Мад. устыдившись своего невольного порыва. – Ты так влетела, будто за тобой погоня. . Я уж было подумал, случ. что. А мальчишка вон с пацанами на качелях– степенно произнес Мустафа. Мад. уже и сама разглядела Илеза в стайке ребятишек, с двух сторон обступивших мален. дет. качели в нетерпеливом ожидании своей очереди. Подхватив сына на руки, она заспешила к себе. Прикрыв за собой дверь, со вздохом облегчения опустилась на стул. Бережно прижимая доверчиво прильнувшего к груди сынишку и стараясь заглушить назойливо шевелившееся в душе чувство непонятной вины перед ним, чуть слышно приговаривала: – Никто мне не нужен кроме тя, мальчишечка ты мой золотой. . Нам с тобой и вдвоем хорошо, правда? . . И никто, никто нам не нужен. .

      Мысленно представила, каково бы было родне Ал. узнать о ее намерении выйти замуж, представила лицо своей свекрови, все это время окружавшей ее и Ильку– живую копию своего незабвенного сына– всяческими заботами и теплым вниманием;представила реакцию Османа, самого любимого из деверей. . "Нет, нет! . . Это далеко не так просто, как ты думаешь, Иб. . Все гораздо сложнее и запутаннее. И что бы ты ни говорил, всегда между нами будет стоять тень бедняжки Ал. . Да и сын. . И вовсе не боязнь возможного людского осуждения мя удерживает, отнюдь нет. Ты по– мужски прямолинейно все себе представляешь. А я– то понимаю, сколько морально– нравственных издержек для меня. . для нас обоих повлек бы за собой этот брак, не говоря уже о неизбежных житейских сложностях. И я не желаю на них идти ни за какие личные блага. Ничего этого мне не нужно. Нет, нет и нет. . – мысленно твердила она, все больше укрепляясь в своем решении. "Нет худа без добра. . Больше он не сможет видеться со мной, а это сейчас самое главное. Возьму послезавтра расчет и не буду спешить устраиваться на новое место. Посижу дома неск. месяцев– уж сюда– то он не посмеет заявиться", – решила она, успокаиваясь.

      Однако не таким уж неприступным бастионом, каким она себе представляла, оказалась для Иб. ее квартира. Недели через 2, пасмурным воскресным днем Мад. коротала время за чтением, полулежа в мягком кресле у раскрытого окна. Мус. на весь день уехал к родителям и должен был вернуться лишь вечером. Илез, набегавшись с утра, сладко спал в кров. В тишину квартиры ворвался длинный требовательный звонок. Мад. направилась к двери, гадая, кто бы это мог быть. Открыв дверь, растерялась от неожиданности, невольно отступила назад: на пороге стоял Иб. – Может, хоть из вежливости предложишь войти? – Н– нет, – наконец обрела она дар речи. – Те здесь нечего делать. – Ты в этом уверена? – улыб. Иб. бесцеремонно входя в прихожую и по– хозяйски запирая за собой дверь. Мад. волей– неволей пришлось попятиться. – Однако, ты порядочный нахал. . – С тобой поневоле им станешь. – Уходи! Я не одна. Мус. не должен тя здесь видеть. – И не увидит. Мустафа. у себя дома. Мад. к чему все эти уловки? Мы ведь уже давно не дети. – Так ты уйдешь по– хорошему или нет? – За тем и пришел, чтобы уйти только по– хор. – Иб. не отводил влюбленных глаз. – Мад, ну зачем ты так? Я ведь знаю, что ты и с работы уволилась лишь ради того, чтобы лишить мя возможности видеться с тобой. – Неужто думаешь, что я не нашла бы другого способа отвадить тя? – Значит, тебе этого не хотелось? . . – Ты не понял. Я вовсе не это хотела сказать. – Мад, зачем ты пытаешься обманывать и ся, и мя? Почему, ну ради чего ты нас обоих мучаешь? . . И опять Мад. чувст– ла неотвратимое действие сладостно– дурманящих интонаций, волшебной музыкой звучавших в его тихом, проникновенном голосе;чувст– ла какой греховный яд вливает в нее его ласковый взг. но уже не в силах была отвести глаза. И хотя слова она по– прежнему говорила довольно резкие, глаза их вели согласный диалог на безмолвном языке влюбленных. – Уходи, Иб. . ради бога уходи! . . – взмолилась она, стараясь отстраниться, но с тайным ужасом чувствуя, что все ее существо неодолимо влечет к нему, что она вот– вот окончательно потеряет власть над собой. Такого с нею еще никогда не бывало.

      – Поверь, все будет хорошо, Мад. Если что будет не по– твоему, всегда сможешь уйти. Я согласен на любые твои условия. Заранее согласен. Пойми же наконец, не могу я без тебя. . – Что ты со мной делаешь? . . С ума мя сводишь. . – простонала она, совсем обессилев от мучительной внутренней борьбы, и, уткнувшись лицом в его грудь, расплакалась. – Ну вот еще. . Плакать– то зачем. – Бережно прижимая к себе, он гладил ее, как маленькую. – Не плачь только. Слышишь? Мад. я же говорю: все хор. будет. Тебе ничего не придется предпринимать. Я сам, все сам сделаю, все улажу и с вашими, и с теми. . Но Мад. не переставала лить слезы, чувствуя небывалое облегчение и от них, и от принятого наконец трудного решения. – Я же прошу, перестань плакать. Моя ты хорошая, слово даю: все, все, как ты скажешь, так и будет. – Нет, нет, не надо. . Не слушай ты меня, дуру, больше– сквозь всхлипывания зашептала она, – ведь это моя глупость разбила наше счастье. . Прости меня, Иб. Прости, если можешь. . Я виновата перед тобой.

      – Это я должен просить прощения– я больше виноват. – А– ах, какой же ты! . . – она обвила его шею руками. – Иб, дорогой мой, да я всю жизнь рабой твоей буду. . Я же умереть. . умереть за тебя готова. . – Мад, Мад. . Ты ли это говоришь? . . Не ослышался ли я? . . – Иб, задыхаясь от счастья, осыпал поцелуями ее залитое слезами лицо. Какой– то внезапный внутренний толчок заставил Мад. опомниться. Она тут же вся напряглась, нетерпеливо отстранилась: – А теперь уходи, уходи. . Иб. опешил, недоуменно впился в нее взглядом: – Как? . . Да ни за что на свете. . – Умоляю тя, Иб. . – любовно гладила его по щекам. – Пойми, так нужно. – Кому нужно? Мад. ты опять за свое! . . – Последний, самый последний раз послушайся мя, Иб. Ты должен сейчас же уйти, ведь в любую мин. Мус. может вернуться– взмолилась она. – Но мы же толком и не. . – Потом! Обо всем потом поговорим. . Только не здесь, не сейчас. . Ну как ты не понимаешь? ! Настойчиво выпроводив его, Мад. заперла дверь, обессиленно привалилась к ней и замерла на неск. мин. Потом в глубокой задумчивости побрела в комнату и изнуренно опустилась в кресло, где совсем недавно так безмятежно отдыхала. От пережитого нервного напряжения она чувст– ла разбитость во всем теле, но на душе было удивительно легко. . . 1978– 1984гг. КОНЕЦ.