Текст книги "Царская Русь"

Автор книги: Дмитрий Иловайский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 54 страниц)

Любопытны некоторые легенды, возникшие в православной стороне по поводу иерархов-отщепенцев. Так назыв. Гус-тынская летопись, например, рассказывает следующее. Когда епископ Кирилл Терлецкий постригал Потея в монашество, во Владимире Волынском, и постригаемый, одетый во власяницу, подошел к царским вратам, вдруг в церкви поднялся необычайный вихрь, который подвеял под власяницу и поднял ее Потею на голову, так что весь зад до самой шеи раскрылся предстоявшим. Еще худшее рассказывает легенда о Германе, епископе Полоцком: когда его ставили на епископство, напал на него бес, и бросил его на землю, и он без памяти «аки мертв» пролежал всю службу (П. С. P. Л. II. 371).

94

О путешествиии Потея и Терлецкого в Рим. Тейнера Vetera monum. Poloniae et Lithuaniae. III. № 185. Барония Annales ecclesiast. Antverp. 1658. T. VIL В конце его: De Ruthenis ad communionem saedis apostolicae receptis monumentum. Архив Юго-зап. Росс. 4. I. T. I. № 116.

О Брестском соборе 1596 года и последующих событиях: П. С. P. Л. II. 372—73. Архив Юго-зап. Рос. Ч. I. T. I. №№ 120–123. Акты Зап. Рос. IV. №№ 97—160 с перерывами. В № 103 грамота униатской части собора о признании над собой папской власти; в № 117 следственное дело об экзархе Никифоре; в № 149 речь Константина Острожского по сему делу. Неизвестного автора Ekthesis abo krótkie zebranie spraw, które sig działy na partykularnym to iest pomiastnym synodzie w Brzescin Litewskim. W Krakowie. 1597. (Перепечатано в Чт. О. И. и Др. 1879 г. кн. 1). Сочинение Скарги Synod Brzeski 1596 г. (Перепечатано в Рус. Истор. Библиот. T. VII. 1882 г.) «Апокризис албо отповедь на книжки о Соборе Берестейском – Христофора Филалета»; на польск. изд. в 1597, на западно-русс. в 1598, в переводе на современный русский язык в Киеве в 1870 г. По старым текстам, польскому и западнорусскому, сочинение это вновь издано в Рус. Истор. Библ. T. VII. «Antirrgsiz abo apologia przeciwko Krzystofowi». Изд. сначала по-латыни, в 1599 по-русски, в 1600 г. по-польски. Об авторе этой книги греческом священнике Петре Аркудис упоминание см. в Актах 3. P. IV. №№ 141 и 155. Об авторах Апокрисиса и Антирисиса Голубева в Труд. Киев. Дух. Акад. 1876. Об Аркудис см. также Стебельского Dwa wielkie światła I. «Перестрога» или предостережение православным, сочиненное неким львовским священником, бывшим на Брестском Соборе. Изд. в Акт. 3. P. IV. № 149. Голубева «Материалы для истории Западно-Русской церкви» в Труд. Киев. Акад. 1878.

I. Архив Юг. Зап. Рос. Ч. I. T. II. №№ 87, 163. T. VI. №№ 57—123, с перерывами. (Спор и борьба Гедеона и Кирилла Терлецкого за Жидичинский монастырь). Акты Вилен. Археогр. Ком. VIIL №№ 13–15 Постановления Виленского съезда 1599 года православных с евагеликами у Лукашевича «Dzieje kosciolow wyznania Helweckiego w Litwie. T. I. Poznan. 1843. Еще прежде в рус. переводе у митропол. Евгения «Описание Киево-Соф. собора». Прибавление № 15. Перепечатано в Вестнике Ю. и Ю. Зап. России. 1863 Апрель, и Кояловичем в «Документ., объясняющих историю Западнорус. края». Спб. 1865 под № XVII. Крачковского «Очерки униатской церкви». Чт. О. И. и Др 1871. Начало унии по отношению к городу Вильне см. проф. Васильевского в «Памятниках Рус. старины Запад, губб., изданных по высочайшему повелению П. Н. Батюшковым». Выпуск пятый. Спб. 1872. Глава IV. Относительно литературных указаний см. А. С. Архангельского «Борьба с католичеством и западнорусская литература конца XVI века и первой половины XVII века» в Чт. О. И. и Др. 1888. КН.1. Голубева «Южнорусский православный катехизис» в Чт. Историч Общ. Нестора летописца. Кн. 4. Киев. 1890. Селецкого «Острожская типография и ее издания». Почаев. 1885. И рецензия на это исследование проф. Петрова в Ж. М. Н. Пр. 1886 Апрель.

95

О названных сочинениях см. предыдущее примечание. Послания патриарха Мелетия в книге проф. Малышевского «Александрийский патриарх Мелетий Пигас». T. II. Приложения I. №№ 17–26. А также Акты Южн. и Зап. Рос. II. №№ 162 и 164. (Пользуюсь случаем указать и на другой труд И. И. Малышевского, не упомянутый в прим. 27, «Люблинский съезд 1569 г.» в 8 выпуске названных выше Памяти. Рус. Стар, в запад, губб.). Послания Иоанна Вышенского см. Акты Ю. и З. Р. II. Стр. 205–254.

При обсуждении целей, преследуемых помощью церковной унии, надобно иметь в виду не одну религиозную ревность Сигизмунда, иезуитов и высшего польского духовенства, а помнить и чисто политические побуждения. Главным побуждением со стороны польского правительства служило желание отвлечь западнорусское православное население от сочувствия и тяготения к единоплеменному и единоверному государству Московскому. В этом отношении любопытно свидетельство одного из инициаторов унии, известного Антония Поссевина, относящееся к 1581 году: «В Руси (Галиции), Подолии, Волыни, Литве и Самогитии, провинциях, присоединенных к Польскому королевству, жители, хотя имеют католическое правительство, но упорно держатся греческой схизмы… Вследствие сей схизмы тяготеющие к Москвитянам жители уличены в том, что публично молятся о даровании им победы над Поляками». (Suppl. od Hist. Russ. Mon. № II). О сочувствии населения Ивану Грозному во время его войны с Баторием говорит и папский нунций Лаурео в своих донесениях (Вержбовского в Ж. М. П. Пр. 1882. Август).

Относительно западнорусских памятников XVI века, преимущественно церковных, см. изданные с Высоч. соизв. П. Н. Батюшковым «Памятники старины в запад, губб.» с рисунками, отдельно и в тексте: «Вильна» 1872. «Холмская Русь», 2 т. Спб. 1885. «Волынь» Спб. 1888. «Белоруссия и Литва» Спб. 1890. В послед, издании напр. Супрасльский Благовещенский монастырь, основанный Ходкевичами в начале XVI века близ Белостока, внутри сохранивший часть своей фресковой иконописи, а снаружи свои четыре наугольные башни, которые придают ему вид укрепления. (О нем еще у Бобровского «Гродненск. губерния», ч. II.). Кроме того, см. помянутую выше статью В. В. Стасова «Православные церкви в западной России в XVI в.» с несколькими их видами (Сборн. Археол. Инет. III).

96

В числе исторических очерков Шайнохи есть один, озаглавленный Jak Rus polszczala. (Szkice historyczne. T. IV. We Lwowie. 1869). Тут рассказывается любопытная история, как в Холмской земле православно-русская шляхетская фамилия Ве-рещенских около половины XVI века окатоличилась и ополячилась. Федор Верещинский женился на девице Сосновской, также из православной семьи. Брат ее Иван даже был Холмским епископом. Но другой ее брат Григорий перешел в католичество и сделался ксендзом в Красноставе. Отсюда нередко он посещал свою сестру в Верещине, хотя муж ее неохотно принимал своего олатыненного шурина, а гораздо более почитал другого шурина, т. е. епископа Холмского. После долгого ожидания Небо даровало наконец ребенка – сына чете Верещенских. Но пока епископ Иван собирался сам приехать и окрестить новорожденного, пронырливый ксендз Григорий поспешил в Верещин, и тут, улучив минуту, взял из колыбели ребенка и тайком окрестил его по латинскому обряду, назвав Андреем. Когда приехал епископ и узнал о случившемся, то поднял в доме большой шум; но, несмотря на великое огорчение родителей, дело считалось уже непоправимым. Ребенок остался католиком, нелюбимый за то родителями, он воспитался преимущественно на попечении того же своего дяди ксендза. Женился Андрей уже на девушке из соседней польской семьи и вообще вошел в круг польской шляхты. Меж тем польские соседи теснили старика Федора Верещинского, заводили с ним поземельные судебные процессы и почти его разорили; тогда он помирился с сыном и передал ему свое Верещинское имение. Благодаря родственным связям с той и другой стороны Андрей поправил дела, и его гостеприимный дом сделался центром, где собирались соседние шляхтичи и где русины сближались с ляхами. Сам он получил достоинство коморника, потом холмского подсудка; а его сын Иосиф был уже духовным сенатором, католическим киевским епископом и одним из крупных польских писателей своего времени. Он-то и оставил повесть о том, как ополячился род Верещинских. Из этой повести, кажется, само собой ясно, к каким пронырствам, козням и притеснениям прибегали латынство и польщизна для совращения и ополячения русских. А потому не совсем верными являются заключения Шайнохи о каком-то идиллическом единении русинов и ляхов, об их сердечных, братских отношениях, благодаря которым, с помощью польской ласковости и общежительности, polszczala Rus rusczala Polska. Во всяком случае он затронул важный вопрос об обоюдном влиянии; тогда как русские исторические писатели доселе односторонне говорят только о польском влиянии на Западную Русь. Между прочим, см. проф. Дашкевича «Борьба культур и народностей в Литовско-Русском государстве в период династ. унии Литвы с Польшею» (Заметки по истории Литовско-Рус. государства. Киев. 1885 г.).

Речь Ивана Мелешка напечатана в Актах Западной и Юго-западн. России под 1589 годом. T. И, № 158. Вопреки обычаю; издатели при сем не указывают, откуда они заимствовали этот документ. (Редактором сего тома Актов был Н. И. Костомаров) Вишневский в своей Historia literatury Polskiej (VIII. 480–484) приводит всю эту речь как образчик белорусского языка того времени и говорит, что он взял ее из рукописей канцлера Хрептовича в Щорсах. (Перепечатана в Вестнике Говорского. 1862. Август). Самый документ этот мог бы подвергнуться вопросу, если бы за его подлинность не говорили предшествующие ему обличительные очерки польско-русских нравов у Михалона и Курбского. Только сомнительно, чтобы данная речь была действительно произнесена на сейме в присутствии короля. Может быть, она была только написана. Автор ее Иван Мелешко является в данном случае русским патриотом и, следовательно православным человеком. Действительно, в 1601 году мы находим его подпись в числе Волынских дворян, которые обязываются защищать православное Люблинское братство от всяких обид (Арх Юго-запад. Рос Ч. II. Т. I. 1861. N IV. стр. 38). Отсюда можно заключить, что он был родом скорее малорус, чем белорус. При издании речи Мелешко назван каштеляном Смоленским; но, очевидно, это позднейший его титул. Смоленск был тогда еще под Москвой. А в 1589 г встречаем поданную в Брестский гродский суд жалобу, в которой «земянин, повету Берестейскаго пан Ян Мелешко» заявляет о порубке, произведенной чужими крестьянами в его лесу. (Акты Вилен. Археогр. Ком. T. VI.). На помянутом выше акте 1601 года находится подпись простая: «Иван Мелешко рукою власною», без означения должности или звания. Впоследствии он, по-видимому, изменил своей религии, а следовательно и народности. В 1613 году этот Иван Мелешко, каштелянин Смоленский, вместе с своей женой Анной Фурсовной водворил Базильянских монахов в местечке Жировицах, где в то время славилась чудотворная икона Богородицы. Икона сия вместе с храмом таким образом перешла в руки униатов. См. о том Балинского Srazytna Polska. III. 684.

По поводу западнорусских шляхетских нравов укажу на исследование О. И. Левицкого «Семейные отношения в юго-западной Руси в XVI–XVII вв.» (Рус. Стар. 1880. Ноябрь). Здесь он, на основании судебных актов, представляет примеры тому, как легко расторгались браки супругами по простому семейному раздору, без всякого участия духовной власти и с выдачей только друг другу «роспустных листов». В этой легкости развода автор видит какое-то «благотворное влияние на семейный быт и общественную нравственность». По своему оптимистическому отношению к Польско-Литовской Руси он составляет противоположность с исследованиями нравов Московской Руси, которые вдаются в крайний пессимизм. Примером последнего в особенности служит Жмакина «Русское общество XVI века» (Древняя и Новая Россия. 1880. Февраль и Март). Но тот же автор, т. е. О. И. Левицкий, рисует перед нами безотрадную картину западнорусских семейных нравов в своем «Историко-бытовом очерке из жизни полынского дворянства XVI века» озаглавленном «Ганна Монтовт» (Киевская старина. 1888. Январь – март). Эта историческая повесть, основанная также на судебных актах, напоминает историю Беаты и Гальшки, но еще с более неприглядными подробностями. Главной пружиной действия являются все те же права женщины на богатое наследство, около которого разыгрываются всевозможные интриги, обманы, грубое насилие и всякие преступления. Женщину насильно заставляют вступить в четвертый или пятый брак, и все-таки на суде она принимается за жену законную. Люди, у всех на глазах совершающие по нескольку раз беззакония, подлежащие по Литовскому статуту смертной казни, производящие вооруженный захват имений и т. п., являются истцами на суде и не только остаются безнаказанными, но иногда добиваются нужных им приговоров.

Относительно третьего Литовского Статута см. Даниловича в «Юридич. записках», проф. Редкина. T. I. М. 1841. Третий Статут перепечатан во Времен. Об. И. и Др. Кн. 19. 1854 г. под редакцией И. Беляева. Там же во Времен. (Кн. 25. М. 1857) перепечатан с виленского издания Мамоничей 1586 года «Трибунал обывателям в княжества Литовского на сонме Варшавском даны року 1581». Трибунал Волынский 1589 года см. Volumina legum. II. 292 и след. Вопрос о влиянии польского права на раннее превращение поместий в вотчины в Литовско-Русском государстве затронут Владимирским-Будановым. См. его исследование в Чт. Ист. Общ., кн. 3. Киев. 1889. О границах между Польской короной и великим княжеством Литовско-Русским до и после Люблинской унии (границ часто спорных и неопределенных) см. обстоятельное исследование С. В. Шолковича в Памятниках Рус. Старины. П. Н. Батюшкова Вып. 8. Кстати, укажу здесь относящееся собственно к прим. 18 и 19, исследование М. Ясинского «Уставные земские грамоты Литовско-Русского государства». Киев 1882.

О процветании Польской литературы и польских поэтах и историках XVI века см. в особенности Вишневского Historia literatury Polskiej. T. VI и VIL Краков 1844–1845, и отчасти Кондратовича «История Польской литературы» в переводе на русский язык Кузьмина. М. 1860. См. также Пыпина и Спасовича «История Славянских литератур». T. II., изд. 2-е. Спб. 1881. Польские сочинения Кленовича изданы в Кракове в 1829 г. О трех польских историках, Гейденштейне, Иоахиме Бельском и Д. Суликовском, существуют три польские монографии Владислава Неринга, изданные в Познани в конце 50-х и начале 60-X годов. Хроника Стрыйковского есть в большом Собрании Лаврентия Мизлера. Варш. 1761. T. I. Отдельное издание в двух томах, с обширным введением Даниловича, посвященном как Стрыйковскому, так и вообще литовско-русским летописям. Варшава. 1846. Для начальной Литовской истории Стрыйковский в особенности пользовался западнорусской летописью первой половины XVI века, известной под именем владетеля рукописи Быховца. Эта рукопись написана латинским алфавитом, и в таком виде издана Нарбутом. Вильно. 1846. О первоначальных изданиях польских историков и краткие о них сведения см. De scriptorum Poloniae et Prussiae catalogus et judicium. Coloniae. 1723.

97

Первоначальные судьбы Малороссийского казачества имеют обширную литературу; о них говорит целый ряд летописцев польских и русских в XVI–XVII столетиях, и многие писатели посвятили ему свои труды в XVIII и XIX вв. Таковы польско-латинские хроники и описания Речи Посполитой: Мартина Бельского, Гвагнина, Гейденштейна, Пясецкого, Мартина Цейлера, Андрея Целлярия, Коннора, Боплана и др. (См. Гистория Corpus Historicorum Poloniae. Tomis III. Basileae. 1582. Мизлера Historiarum Poloniae et Magni Ducatus Lithuaniae scriptorum collectio magna. Warsaviae. 1761. А также Zbiór dziejopisow Polskich we czterech tomach zawarty. Warsz. 1767). Русские летописи: Григория Грабянки (Киев. 1853), Самовидца (с приложением трех малорос. хроник. Киев. 1878). Так наз. Густынская (П. С. P. Л. II.). А. Ригельмана «Летописное Повествование о Малой России» (Чт. О. И. и Др. М. 1847. № 5 и след.). «История о Казаках Запорожских» (Ibidem № 6, 1847. В предисловии Бодянского высказано мнение, что это сочинение принадлежит тому же А. Ригельману, инженер-генерал-майору и писателю XVIII века). «Краткое Историч. описание о Малой России до 1765 г.» (Ibid. 1848, № 6). «Повесть о том, что случилось на Украйне с тоя поры, как она Литвою завладена» (Ibid. № 5). Петра Симоновского «Краткое описание о Казацком малорос. народе» (Ibid. 1846, № 8). В настоящем столетии: Д. Бантыш-Каменского «История Малой России». Маркевича «История Малороссии». Скальковского «История Новой Сечи». Изд. 3-е. Ч. I. Од. 1885. Эварницкого «Число и порядок Запорожских Сечей». Киев, 1884. «Сборник летописей» малороссийских, изданный Киевской Археогр. Комиссией в 1888 г.

Несмотря на это обилие источников и пособий, происхождение Малорусского казачества, его начальная история, организация, личности его предводителей и гетманов в XVI веке – все это доселе еще не имеет за собой надлежащего научного исследования, на которое можно было бы с уверенностью опереться. По сему в своем кратком очерке мы ищем опоры преимущественно в тех документальных источниках, которые относятся к данному периоду. А именно Акты Зап. России: I. № 170 (грамота 1499 года короля Александра князю Дмитрию Путятину, упоминающая о Днепровских казаках-рыболовах), № 122, стр. 322 (около 1502 года. Упоминается Евстафий Дашкевич как наместник Кричевский). II. № 41 (1508 г. Упоминается о возвращении Дашкевича в литов. службу), №№ 89 и 171 (1514 и 1532 гг. Упоминается Евстафий Дашкевич как староста Черкасско-Каневский), № 195 (1539 г. Упоминание о Черкасских казаках-рыболовах и Каневско-Черкасском старосте Яне Пеньке), № 233, (1544. Упоминается также о Черкасских казаках-рыболовах и Черкасско-Каневском старосте Аникии Горностае), № 113 (1522. Упоминаются литовские татары и казаки).

Акты Южной и Западной России: I. № 105 (1541 г.). Королевская грамота говорит о казацких ватагах рыболовов и бобров-ников, которые, уходя на промыслы свои, нападали на татарские загоны, грабили татарских послов на Днепре, отнимали скот у кочевников и т. п. Грамота эта укорительно обращается к справце Киевского воеводства князю Андрею Михайловичу Каширскому, к старосте Киевскому Бобоеду и старосте Черкасскому князю Андрею Пронскому. Грамота обвиняет этих урядников в том, что они сами дозволяют казакам нападать на татарские улусы и потом делятся с ними добычей. № 217, 1596 г. Тут в королевской грамоте Могилевскому духовенству упоминается о нападении на Могилев некоего Северина Наливайка с толпой свавольных казаков в 1595 году.

Метрика-Литовская. I. В особенности укажем на акты: №№ 17–26 (1545–1546 гг.). Жалобы Крымского хана и царевичей королю Сигизмунду о погромлении купеческих караванов Турецких и Перекопских, шедших в Москву и из Москвы, от казаков, собравшихся из Черкас, Канева, Бреславля, Винницы и других королевских украинских городов, в числе свыше 800 человек с их головами: Карпом, Андрушею, Лесуном и Яцком Белоусом. Ответные грамоты короля о вознаграждении купцам за пограбленные товары, взысканном с казаков-грабителей, которые, впрочем, действовали не одни, а в соединении с казаками из Московской Северской украйны городов Чернигова, Путивля и Новгорода. № 45 (1552 г.). Опять упоминается о грабеже казаками турецкого купца. Старостой Черкасским был в это время князь Димитрий Сангушкович. №№ 71–75 (1554). Новые жалобы хана на грабежи казаков украинских, которые грабят с ведома и дозволения воеводы Киевского и старосты Черкасского и ответ королевский. №№ 81–84 (1557 г.). Такие же жалобы и переговоры о грабежах на Днепре, на Таванском перевозе. №№ 86–88 и 91–93, 98—102, (1557–1559). Переговоры с Крымским ханом о том же предмете, а также о Черкасском старосте князе Димитрии Вишневецком, который поставил укрепленный замок на острове Хортице и разорил турецкую крепостцу Ислам Кермень на Днепре. №№ 107–113 (1559), о взаимных нападениях и грабежах татарских и казацких; последние совместно с Московскими, т. е. Северскими казаками. №№ 117, 134, 135, 138, 141–146 (1559–1562). О том же предмете. Упоминается Черкасский и Каневский староста князь Михаил Александрович Вишневецкий, а король Сигизмунд Август просит Девлет-Гирея напасть на Северскую землю. На стр. 313 любопытен реестр поминков, посланных королем польским хану, калге и другим царевичам Крымским, а также ханским женам, дочерям, женам калги и его сыновьям, главным князьям, мурзам и слугам ханским. Подарки эти состоят из червонных золотых, серебряных кубков, ковшей, собольих и куньих шуб, крытых аксамитом, шуб лисьих и беличьих, охобней, кусков разного сукна, кожухов и т. п.

Архив Юго-запад. России, изд. Временной комиссии. Ч. III. т. I. Киев, 1863. Акты I и II. (Тут упоминаются черкасские казаки и черкасские старосты Сенька Полозович, Василий Тышкевич и Ян Пенко), III (1568. Запрещение казакам врываться в турецкие пределы), IV (1579. Упоминаются казаки Подковы), V (королевский универсал 1580 о предотвращении вторжения казаков в турецкие пределы), VII (1585 г. Упоминаются гетман казацкий Михаил Ружинский и казаки, виновные в убиении королевского посла), VII и IX (1587 и 1590. Казаки в мирное время разграбили местечко Кодню и нижний Форощ), XI (1590. Королевский универсал об учреждении отряда в 1000 человек для удержания казаков от вторжения в сосед, государства), XII–XXI (Акты, относящиеся к восстанию Косинского), XXII–XLII (к восстанию Наливайки). Введение к этому тому актов, составленное проф. В. Б. Антоновичем, представляет вообще прекрасную монографию; но, к сожалению, начало казачества и первые его предводители составляют самую слабую часть этой монографии. Любопытные критические заметки на нее и некоторые другие издания находим у Максимовича в Собрании его соч. т. I. К. 1876. (Тут см. 3 отдел: «Статьи, относящиеся к истории казачества»). По поводу их Новицкого «Князья Ружинские» (Киевская Старина. 1882. Апрель). Архив Юго-западн. России. Ч. VII. т. I. Киев. 1886. (Акты о заселении Юго-запад. России). См. здесь Описание 1552 года замков Черкасского, Каневского, Киевского, Винницкого и некот. др. Даже в Черкасах и Каневе пока не видим «оселых» казаков; а упоминаются собственно «прихожие» сюда (для торга и на заработки); подразумеваются, однако, обязанные являться в военное время и для сторожевой службы. Любопытно указание на происхождение самого города Черкас: будто бы еще Гедимин в. к. Литовский завоевал Кафу, Перекоп и Черкас Пятигорских, привел часть сих последних и поселил на Днепре (103). А Терехтемиров назван «селищем», которое дано было королем пану Остафью (Дашковичу). Стр. 98. Эрих Ляссота, ездивший от императора Рудольфа к Запорожским казакам для возбуждения их против крымцев, в 1594 г., записал в своем «Дневнике», что «строящийся городок Трахтемиров передан королем Стефаном Запорожским казакам для устройства гошпиталя» и что он лежит при Днепре против города Переяслава. (Дневник Ляссоты, изданный в 1866 г. в Галле, переведен по-русски Бруном. Спб. 1873).

Организация, данная казакам Стефаном Баторием, представляет также один из темных пунктов их истории. В чем именно состояли его так наз. реформы, источники не дают ясных указаний. Польские хроники Гвагнина, Целлария, Пясецкого и др. упоминают об этой реформе коротко и сбивчиво; а русские летописи Грабянки, Самовидца и пр. повторяют только помянутые хроники, и притом не соблюдая точности. Извлечения из хроники бискупа Пясецкого в старом славянском переводе сделано Архим. Леонидом. См. «Памятники Древ. Письменности». LXVIII. Позднейшие компиляторы русские приписали Баторию уже вполне ту организацию, которую Малорусское казачество имело во времена Хмельницкого, с разделением на 20 полков и т. п. В документах же находим только одно относящееся сюда указание. Именно в помянутом Архиве Юго-Западн. России. Акт № VI, 1584 года, приводит слова луцкого возного Бромирского о том, что в Луцком замке в церкви Ивана Богослова находится сукно, назначенное для казаков. Относительно записи казаков в реестр первое о том указание относится к 1541 году: Сигизмунд по поводу своевольных нападений казаков на татар приказывает князю Андрею Каширскому всем Киевским казакам написать реестр и доставить ему королю. (См. Акты Южн. и Зап. Рос. I. № 105). О королевском жалованьи казакам (служившим при королевских замках) говорит уже грамота Сигизмунда Августа 1568 года (Архив Югоз. Рос. № III).

Распространение названия «войска Запорожского» на украинских казаков вообще доказывают, между прочим, такие документы, как письмо Семена Палея («с молойцами») королю Сигизмунду III и от 30 июня 1590 года с благодарностью за присланные на его полк деньги, с жалобой на Немировского коменданта Раппа за отобрание пернача, оружия и коней. (Археогр. Сборник, издаваемый при Вилен. Учеб. Окр. T. VII. № 37). Здесь, очевидно, дело идет о городовых украинских казаках: а м. т. Палей именут себя «полковником войска Запорожского». По тем же документам одновременно с Наливайкой и Лободою встречаем некоего Федора Полоуса, который называет себя «гетманом войска Запорожского». См. его письмо от 28 апреля 1595 года к вилен. воеводе Христофору Радивилу, который просил казаков не причинять более шкоды обывателям и уйти из Мозыря к себе на украйну. (Ibid. № 39). Полоус отвечает, что он дожидается своих послов, отправленных к королю, и когда те принесут известие, что казаки более не нужны королю, то они уйдут на свои обычные места. По-видимому, эти казаки в происходившем тогда казацком восстании держали сторону правительства. О нападении на Могилев и разорении его Наливайкой есть еще один акт в Историко-Юридич. материалах, извлеченных из Витебского Архива. Сазонова. VIII № 10. Вообще для казацкого восстания 1596 года см. Listy Stanisława Żółkiewskiego. Krakow. 1868. «Хронологическая опись исторических документов Несвижского Архива» указывает на значительное количество документов, относящихся к казацкому восстанию 1595–1596 гг. Летопись занятий Археогр. Комиссии. Спб. 1871.

Г. Кулиш в последнем своем сочинении «Отпадение Малороссии от Польши» пытается объяснить происхождение Днепровского казачества; но порывами своей фантазии и своими домыслами еще более его затемняет. Также мало достоверны его рассказы вообще о судьбах казачества в XVI веке и первых казацких бунтах; ибо он или совсем не указывает своих источников, или ссылается на них глухо и без всякой критики (Чт. О. Ист. Др. 1888. Кн. 2). Вопрос о генетической связи Днепровского казачества с древними обитателями южной Киевской украйны, полуобрусевшими народцами, Торками, Берендеями и вообще Черными Клобуками, я пока оставлю в стороне, по недостатку фактических данных и предварительных историко-критических исследований. О некоторых связях и симпатиях казачества с православной западнорусской мелкой шляхтой («околичною»), служившей также опорой православию и Русской народности, см. «Акты о происхождении шляхетских родов в юго-западной России». Предисловие В. В. Антоновича (Архив Ю. 3. Рос. Ч. IV. Киев. 1867). Вопрос о значении– церковной унии в казацких восстаниях уже давно обратил на себя внимание историков. По сему поводу см. заметку С. М. Соловьева в Библиограф. Записках Афанасьева. 1858 г., № 9. Соловьев склоняется к участию унии в этих движениях. Восстание Косинского произошло еще до Брестской унии; но в антипатиях к Польскому правительству, несомненно, участвовал и вероисповедный мотив. А к движению Наливайки, очевидно, присоединилось и брожение, вызванное явными приготовлениями к унии.

98

Источники. Акты Зап. Росс. II. под 1507. (О Гроднен. Евреях). Издания Виленской Археогр. комиссии: «Писцовая книга Пинского старостства». В. 1874. По этой книге в Пинске евреев в шестидесятых годах XVI века было 39 человек (а в 1866 г. 10,956) см. Введение. «Ревизия Кобринской экономии». В. 1876. Евреи обрабатывали 8 уволок земли. Мыто и капщизна, т. е. право курения вина, находились в откупу у евреев. В Кобрине их было тогда 30 человек (а в 1863 году уже 4,200). «Писцовая книга Пинского и Клецкаго княжеств 1552—53 гг.» В. 1884. По этой книге десятью годами ранее вышеуказанного времени в Пинске евреев было только 28 человек, и они сосредоточивались на одной улице, которая поэтому называлась «жидовскою». T. V. «Акты Брестского и Гродненского городских судов». В. 1871. Любопытное предисловие к этим актам принадлежит г. Шолковичу; здесь немало говорится о евреях. Археогр. Сборник, издав, при Вилен. Учеб. Округе. T. IV. № 10 (здесь жалобы обывателей Жмудской земли Яну Ходкевичу на Николая Радивила). Volumina legum. I. 256. IL 12. Конституции 1538 и 1557 гг. назначают евреям виселицу и вообще тяжкие наказания за перепродажу краденых лошадей и вещей. Жизнь кн. Курбского на Литве и Волыни. К. 1849. T. II. Акты №№ 1 и 3. Тут попытки кн. Курбского обращаться с ковельскими евреями как со своими подданными; но королевский декрет принял их сторону. «Дневник Люблинского сейма 1569 года», стр. 569 и 585 (Речи перемышльского судьи Ореховского). Бершадского «Документы и регесты к истории Литовских Евреев». 2 тома. Спб. 1882. «Историко-юридические материалы, хранящиеся в центральн. Архиве Витебском, издан, под редакцией Сазонова.» VII. 1876 г. №№ 9—12 (1579 г. Отдача в аренду могилевских пошлинных и питейных сборов брестскому еврею Айзику Якубовичу и происшедшие отсюда столкновения с прежними местными арендаторами). Бантке Jus Polonicum. Vars. 1831. Jura judaeis per Boleslaun, ducem Majoris Poloniae, a 1264 concessa, per Casimirum vero III a 1334 ac per Casimirum IV a 1447 et 1467 confirmata. Привилегия евреям Витовта 1388 г., написанная по-русски с латинским переводом. Издана Дзялынским. Познань. 1829 г. Вновь издана вместе с латинским текстом привилегии Брестским евреям у Бершадского в Докум. и Регест. T. I. общая привилегия евреям в княжение Александра 1505 г. Volum, leg. I. Прочие привилегии см. у Бершад. Докум. и Per.

Пособия. Фадея Чацкого Rosprawa о Żydach. Wilno. 1807. Довольно обстоятельное по своему времени сочинение, которым пользовались все последующие писатели, касавшиеся сего предмета. Проф. Ф. И. Леонтовича «Историческое исследование о правах литовско-русских Евреев» (Киевские университет. записки за 1864 г., №№ 3 и 4). Краткая, но весьма дельная диссертация. Краусгара Historya Zydow w Polsce. Два выпуска (Okres piastowski u Okres jagielloński). Warszawa. 1865—66. Мало удовлетворительная компиляция. Штернберга Geschichte der Juden in Polen unter den Piasten und den lagellonen. Leipz. 1878. Еще менее удовлетворительная, чем предыдущая. Тумиловича Prawodawstwo polskie wzgleden Zydow Krakow. 1867. Мацейовского Żydzi w polsce na Rusi i Litwie. Warszawa. 1878. И наконец, Бершадского «Литовские Евреи от Витовта до Люблинской унии». Спб. 1883. Это очень обстоятельный труд. Между прочим, тут есть подробная оценка предыдущих сочинений и тщательное исследование о Витовтовой привилегии 1388 года. Сия последняя, по выводу автора, дошла до нас в разных более или менее искаженных текстах (197 стр.), и дана она была не всем Литов, евреям, а одним Брестским (201). В свою очередь автор естественно пытается отклонять от своих соплеменников обвинения в эксплуататорском и паразитном характере их деятельности; но защита его слаба и неубедительна. Напр. резкий отзыв о евреях Михалона в половине XVI века он объясняет просто нерасположением к ним «рядового шляхтича» (415 стр.). Точно так же жалобу Мучинского, что жиды своими обманами и пронырством отняли у христианских купцов и ремесленников все средства к существованию в первой четверти XVII века (Zwierciadło korony Polskiey), г. Бершадский называет памфлетом и опровергает указанием на то, что в это время встречаются зажиточные христианские купцы в Польше! (87 стр.). А яркую картину жидовского зла, набросанную Кленовичем, он, кажется, обходит молчанием. Прекрасную рецензию проф. Владимирского-Буданова на это сочинение г. Бершадского, а также на издан, им Документы и Регесты, см. в Ж. М. Н. Пр. 1885. Январь. Того же г. Бершадского см. еще исторический очерк «Аврам Езофович Ребичкович, подскарбий земский, член рады великого княжества Литовского» (Киев. Стар. 1888. Сентябрь-Декабрь).