Текст книги "Царская Русь"

Автор книги: Дмитрий Иловайский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 54 страниц)

Последователи Татищевского мнения ссылаются на помянутое введение к указу 1607 года, где Борис Годунов прямо называется виновником запрещения переходов, а пятнадцатилетний срок для возврата беглых как раз падает на 1593 или приблизительно на 1591 год. Уже Карамзин заподозрил подлинность указа 1607 года, называя его «сомнительным по слогу и выражениям необыкновенным в бумаге того времени» (к T. X, прим. 349). Беляев (стр. 111–112) пошел еще далее и отвергает этот указ, говоря, что «он сочинен кем-то в начале XVIII столетия и прямо по указам Петра I», так как в нем встречаются места, тождественные с последними. Погодин тоже считает этот указ подложным на основании заключающихся в нем противоречий; например, он начинает от того, что порицает прикрепление крестьян Федором Ивановичем, произведенное якобы «по наговору Бориса Годунова», а затем предписывает еще более строгие меры для их укрепления. Костомаров не видит в указе 1607 года необъяснимого противоречия, так как он «состоит из двух частей: доклада и постановления»; доклад относится неблагосклонно к Борису Годунову, а постановление повторяет его меры. Профессор Ключевский, защищая подлинность этого указа, принимает мнение Костомарова и прибавляет, что предшествующий указу приказный доклад Татищев изложил в сокращении своими словами; отсюда необычные для XVI века обороты речи и другие странности. Вместе с тем г. Ключевский дает следующее весьма вероятное объяснение: «Указ 1607 г., устанавливая 15-летнюю давность для иска о беглых, прямо принимает за основание для решения таких дел писцовые книги 1592—8 (7101 сентябрьского) года. Надобно думать, что в этом году закончено было составление писцовых книг, если не по всем указам государства, то по большей их части». Впрочем, еще Сперанский в помянутом выше его «Обозрении» относительно пятилетнего срока по указу 1597 г. заметил: «К постановлению сего срока принято было то основанием, что в 1593 году учреждены были переписные книги». По моему крайнему разумению, правы те, которые отрицали существование предполагавшегося указа 1597 года о закреплении крестьян; но прав отчасти и Костомаров, доказавший, что в этом году «что-то произошло». Это «что-то», как оказывается, было составление данных писцовых книг, которому соответствует и пятилетняя давность указа 1597 года, и пятнадцатилетняя закона 1607 года, и тем более, что сей последний прямо ссылается на книги 7101 года.

Что же касается до введения к указу 1607 года или до приказного доклада, то с своей стороны укажем на заключающиеся в нем такие положения, которые историческими фактами не подтверждаются: эти неверности могли быть сделаны уже самими составителями его дьяками (под влиянием возобладавших тогда нареканий на память Годунова), а потом еще более усилены в вольной передаче Татищева. Во-первых, будто при Иване IV «крестьяне выход имели вольный» и потому не причинялись «ябеды и насилия немощным от сильных». Дошедшие до нас акты напротив свидетельствуют о тех строгостях и стеснениях, которым подвергался тогда переход, и о их насилиях, которые при сем нередко терпели крестьяне. Например, вот что говорит царская грамота, посланная на Белоозеро Михаилу Стромилову в 1559 году: «Писал к нам Успенья Пречистыя Богородицы Кириллова монастыря игумен Феоктист с братьею о том; которые крестьяне в Белозерском уезде выходили из наших из черных волостей в их Кириллова монастыря села и деревни, и за князей, и за детей боярских не в срок без отказу, и вы де, по нашему наказу, тех крестьян из их Кириллова монастыря сел и деревень из-за князей и из-за детей боярских выводите назад в наши черные волости на геже места, где которой жил наперед сего». (Рус. Ист. Библ. II. № 36. Спб. 1875 г.). Или вот жалоба, относящаяся к 1556 году. «Бил челом Иванов человек Володимерова сына Шатилова Федко на Богдана на Кутузова, а сказывает: что деи отказал он из-за того Богдана крестьянина Васюка да сына Бутана за государя своего за Ивана, и Богдан деи у него отказ взял и пошлины пожилые все поймал, да после деи того животы их пограбил». (Дополн. к Акт. Ист. I № 51. XXIV. Те же случаи приведены у Блюменфельда «О формах землевладения в древней России» стр 233 и 237).

Во-вторых, будто царь Федор Иванович выход крестьянам заказал, «по наговору Бориса Годунова, не слушая совета старейших бояр». Эти последние слова – в связи с указанием Татищева на то, что духовные и вельможи, имея много пустых земель, перезывали к себе крестьян от мелких владельцев (Судеб. стр. 224) – подали повод заключить, будто Годунов хлопотал о прикреплении крестьян главным образом в интересах мелких помещиков, т. е. детей боярских, чтобы привлечь в свою сторону это военнослужилое сословие. Особенно на таком заключении настаивал Соловьев (Ист. Рос. т. VII. Гл. IV). Но оно не вполне верно. По всем признакам, сами бояре более всех стремились к прикреплению крестьян, и для Годунова было важнее всего хлопотать о расположении к себе сословия, стоявшего во главе правительственного механизма. Указы его 1601 и 1602 года именно запрещают выходы на землях бояр и вообще более крупных землевладельцев, а разрешают их на земле мелких. И условие, представленное боярами королевичу Владиславу, о запрещении крестьянских выходов, ясно говорит, какое сословие по преимуществу хлопотало о закреплении крестьян. Бояре имели в виду не столько возможность перезывать к себе рабочую силу от мелких владельцев, сколько чувствовали потребность удержать уже жившее на их землях крестьянское население: скорее они могли опасаться усилившегося крестьянского движения на юго-восточные окраины, а отчасти переходов на более льготные земли духовенства, снабженные разными тарханами. Те же бояре, пользуясь своей временной верховной властью, спешили подтвердить и закон 1597 года о том, чтобы вольный слуга, проживший полгода у господина, обращался в крепостного холопа. (Акты А. Эк. II. № 165. Ак. Ист. II. № 85).

75

«Переписная окладная книга по Новгороду Вотьской пятины 7008 года» (1500). Вторая половина. Помещена во временнике Об. И. и Др. Кн. И и 12. Ей предпослано обширное введение секретаря Общества И. Д. Беляева, под заглавием «О поземельном владении в Московском Государстве». Отличие собственно писцовых книг от переписных окладных или оброчных он представляет таким образом: «в писцовых книгах записывались и измеривались все земли известного уезда, приносящие доход и не приносящие; в переписных же окладных помещались только одне земли, приносящие доход, с обозначением сего дохода» (75 стр.). Первая половина переписной оброчной книги Вотской пятины издана Археогр. комиссией. Спб. 1868. Той же комиссией издана «Переписная оброчная книга Деревской пятины 1495 года». 2 тома. Спб. 1859–1862. «Писцовые книги Ижорской земли» за 1618–1623 годы, заимствованные из шведских архивов, на шведском языке. Том I. Отдел I. Спб 1859. Издание Археогр Комиссии. Ижорская земля это почти та же Вотская пятина; писцовая ее книга во времени еще очень близка к XVI веку и к эпохе русского здесь владычества и составлена она при помощи русских писцовых книг, на что есть в ней указание на стр. 45. Относительно Новгородской земли см. также Неволина «О пятинах и погостах Новгородских в XVI веке». Спб. 1853. Тут в «Приложениях» заключаются обширные выписки из писцовых книг по всем пятинам. В Актах Юридич. «Сотныя и выписки из писцовых книг» (белозерских и муромских). Стр. 244 и след. «Писцовые Новгородские книги 7090 и 7091 годов» (1582 и 1581), относящиеся к Вотской пятине. С предисловием Беляева. Времен. кн. 6-я. «Писцовые книги XVI века». Часть первая. Отдел второй. Издание Геогр. Общества под редакцией Н. В. Калачова. Спб. 1877. Здесь заключаются уезды Ярославский, Ростовский, Тверской, Белозерский, Полоцкий, Вяземский, Тульский и некоторые другие.

Пособия по вопросу о крестьянской общине: Беляева помянутое введение. Его же «Несколько слов о земледелии в древней России». Временник О. И. и Др. кн. 22. Его же известная полемика с проф. Чичериным (см. примечание 40 ко второй части первого тома моей Истории России и прим. 81 ко второму ее тому). Вопрос этот еще далеко не выяснен окончательно. Из текста и прежних примечаний видно, что мое личное мнение примыкает более к сторонникам исконной общины, чем к их противникам. Я разделяю главный вывод, сделанный Градовским:

«Государство нашло общину готовою и воспользовалось ею». («Обществен, классы в России до Петра I» в Ж. М. Н. Пр. 1868. Май. 425).

«Приправочная книга Рязанского уезда 7124 (1616) года» и «Приправочная книга по Московскому уезду 7094 (1586) года» во временнике Об. И. и Др. кн. 13-я. В предисловии к этим книгам издатель их Беляев объясняет, что «Приправочные книги составлялись, собственно, для засвидетельствований, на каких правах кто владеет каким недвижимым имением». «В них записывались только одни частные имения, т. е. вотчинные, поместные и церковные, о землях же черных и дворцовых вовсе не упоминалось». (Последнее не совсем точно, так как в этих книгах иногда упоминаются розданные в поместья «прежде бывшие дворцовые» земли.) Далее Беляев на основании данного отрывка из Московской Приправочной книги (содержащего описание только Горетовского стана) делает следующие любопытные выводы: 1) все поместные земли здесь состояли из земель, отобранных Иваном IV у старых бояр и служилых людей и пожалованных новым людям; 2) еще большая часть этих отобранных земель под видом порожних и оброчных оставлена в непосредственном ведении правительства; частью они доставляли государю доход своими оброками, а частью составляли запас для новой раздачи служилым людям; 3) самое же большое количество частных земель этого стана состояло в монастырском и вообще церковном владении, что объясняется не одними добровольными пожертвованиями на помин души, но и главным образом явной и тайной покупкой: угрожаемые секвестрацией и другими невзгодами, частные владельцы старались сбывать свои имения продажей в другие руки, а главными покупателями являлись большие и богатые монастыри, которым не грозила секвестрация и другие опасности; причем совершалась иногда тайная продажа под видом отказа на помин души, на церковное строение и т. п. Эта уловка, вероятно, и была одной из причин указа 1576 года. Иван IV запретил приобретение поземельных владений именно богатым монастырям, не подвергая такому же стеснению монастыри бедные. А так как в данной Приправочной книге 1586 года из большого количества пахотной земли в Горетовском стану, состоявшей за монастырями и вообще церковной (9422 четвертей), совсем не упоминается о вновь приобретенных участках, то надобно полагать, что указ царя Ивана Васильевича пока соблюдался строго.

Относительно оценки натурального оброка на деньги, любопытные сведения дает Переписи, книга. Вот. пятины, изданная во Временнике О. И. и Др., кн. 11 на стр. 2. Тут с трех деревень Великого князя, заключающих в себе 4 двора с 7 человеками и шестью обжами земли, положено оброку: «денег пять гривен, а хлеба положено по спом пять коробей ржи, пять коробей овса; а в котором году не взяти оброку хлебного хлебом, и за хлеб положено деньгами за коробью ржи десять денег, за коробью овса пять денег, и того за хлеб деньгами пять гривен и пять денег. И всего оброку положено деньгами и за хлеб десять гривен, пять денег, опричь обежные дани. А намес-тнича корму, наместника Ладожского и с тивуном и с доводчиком – всего корму во весь год, на три праздника со шти обеж, гривна и двенадцать денег».

Относительно городов, в Писцовых книгах XVI века, издан. Геогр. Обществом, особенно любопытна опись города Тулы (1587–1589 гг.), к сожалению дошедшая до нас с пропусками и перебитыми листами. Описи самого кремля, его стен и башен недостает. Есть только отрывок: «Ворота Одоевские, а на них башня, а на башне 3 пищали сороковых на собаках, у двух ядро гривенка без чети, у третьей ядро полгривенки; да в обходе на воротах пушка ядро каменное 2 гривенки, на собаке. Башня наугольная Спасская, а на ней 3 пищали сороковых на собаках, ядро у всех гривенка без чети». При всякой пушке и пищали тут упоминается приставленный к ней пушкарь: Васька Степанов, Лев Демидов, Богдашко Данилов и пр. Далее, в «городе», т. е. в кремле, описываются: Соборная церковь архистратига Гавриила, деревянная «на каменное дело», причем исчисляются главные в ней образа и богослужебные книги; потом теплая церковь Успения Богородицы тоже деревянная; упоминаются Соборный протопоп Дементий, два попа и один дьякон. Перечисляются в городе осадные дворы дворян и детей боярских с обозначением проживавших в них дворников, из которых кто оказывается сапожником, кто кожевником, кто портным, мясником, плотником, конюхом, пастухом и т. п. Есть в числе дворников «скоморохи», есть и «чорной старец иконник». А некоторые дворы оставались совсем без дворников. «И всего в Туле внутри города всяких осадных дворов: двор наместнич, да двор владычен, да 2 двора монастырских, да двор протопопов, да 124 двора дворян и детей боярских, а в них 105 человек дворников, да двор пуст государев, да 6 мест дворовых». Кроме семи осадных дворов в городе перечисляются «осадные клети», или постройки, назначенные на военное время для пушкарей, защитников, ямских охотников, стрельцов, черных посадских людей и посадских священников. Далее описывается Тульский посад. В нем: монастырь Предотенский в Никитском конце, с его двумя церквами и в них иконами, утварью, книгами, ризами, колоколами и пр. Тут на колокольне целой церкви Похвалы Богородицы упоминаются часы боевые. К монастырю примыкает его слободка, в которой живут крестьяне пашенные и торговые, всего 14 дворов, а людей в них всего 16 человек. Далее в Никитском конце, названном по церкви Никиты мученика, и в других частях посада исчисляются опять осадные дворы детей боярских с их дворниками. Потом перечисляются торговые лавки, клети, онбары, пристенки, скамьи и шелаши. Предметы торговые: поставцы, ложки и прочая деревянная посуда, лапти, ножи, подошвы, сапоги, мед, соль, солод, рыба, сельди, мясо, москотины, масло, мыло, крашенина, ремни, узды, горшки, серьги, ножи, образа («на промен»), колеса, кирпичи, горшки, лен, шубы, сермяги, овчины, железо, хлеб, колачи, пироги, квас. «Всего тяглых лавок и клетей 262 да 32 онбара да 2 пристенца». «А оброку платить с лавок в Большом Приходе по 17 рублей и по 23 алтына и по 2 деньги, да пошлин с того оброку 29 алтын 3 деньги, с рубля по 10 денег, а разводят торговые люди с лавок оброк меж собя сами, смотря по человеку и по товару». Скамей торговых всего 118, а шелашей «на площади против города» 13. Оброку платилось в Большом Приходе со скамей и шелашей 3 руб. 31 алт., да пошлин с того оброку б алт. полчетверти деньги, с рубля 5 денег. Кроме черных посадских людей и крестьян в числе торгующих упоминаются и служилые люди, как пушкари, затинщики, воротники, стрельцы и даже черкасы, т. е. малороссийские казаки. При некоторых церквах упоминаются келии, в которых «живут нищие, питаются о церкви Божией». За тульскими пушкарями и затинщиками по этой описи числилось в разных пустошах пахотной доброй земли 253 чети, в одном поле, а во всех трех полях, следовательно, более 700 четей, более 350 десятин. Упоминается тут и одно поместье в 60 четей (в трех полях), которое прежде было «землей посадской» – указание на то, как правительство обрезывало земли городских общин в пользу служилых людей. Упоминается в конце Ямская слобода с принадлежащими ей участками, пашенными и луговыми.

Затем любопытна в тех же писцовых книгах опись города Коширы, преимущественно ее посада (1578 и 1579 гг.). Посадской земли в Кошире насчитывается 765 четьи в поле, а в дву потомуж (след, всего 2295 четей или около 1150 десятин), и лугу 150 десятин, с которого добывалось сена слишком 3000 копен. Далее в этих книгах заслуживают внимания описи города Городенска на реке Веневе «под засечным лесом» и Епифановского острога на Дону (1571 и 1572 гг. на стр. 1538 и 1588). Это образцы тех городов и острогов, которые обороняли наши украйны со стороны крымцев; они дают подробные сведения о характере и размерах стен, башен, ворот, о количестве и объеме наряду, т. е. пищалей и ядер, о надолбах и других средствах укрепления местности. Кроме того, любопытна «Сотная (опись) на Муромский посад» 1574 года. Она издана в Актах Юридических (стр. 247–251). Из этой описи видно, что Муром хотя и занимал в военном отношении положение довольно безопасное, однако находился в упадке сравнительно с прежним временем. «В Муроме на посаде, за городом, Государя Царя и Великого князя двор против Николы Мокрого, а на нем хоромы, горницы и повалуши и сени сгнили и развалились, а живут в нем дворники Ивашка Шевяк неремественой человек; Царя же и Великого князя двор поледенной (заведовавший рыбным весенним сбором), а ставятца на том дворе Царя и Великого князя подключники да повары, коли живут у Государя рыбные ловли. На посаде же против Николы Чудотворца что на Мокром Цареве и Великого князя дворе зеленной (пороховой); да против города во рву Ц. и В. князя вощечня, а в ней пробивают воск торговые люди, а окупают ее вместе с тамгою». Эта опись обилует особенным исчислением торговых рядов (Белый, Гостиный, Рыбный) с их лавками и других торговых помещений. Всего на посаде оказывается тяглых дворов 111, да 107 дворов пустых, да дворовых пустых мест 520. А лавок, полков, лубеников и онбаров с прилавками всего 319, а оброку с них 46 руб. А пашни у посада «во всех трех полях худые земли» 608 четьи. «А верстатись Муромским посадским людям меж себя Государевыми подати, всякими рассчеты, вместе самим, по своим животам и по промыслам». Посадские муромские причисляются к «молодым людям»; очевидно по бедности своей город этот высоких торговых статей не имел.

В помянутой выше Приправочной книге Рязанского уезда описание острога Печерников 1616 года, т. е. времени очень близкого к данной эпохе. А в сочинении Неволина о Пятинах и Погостах в примечаниях см. выдержки из Новгород, писцовых книг о городке Демане (стр. 224), Сумском остроге (168), о посаде Ладожском (45), городе Копорье (29), Яма (41) и др. В перепис. оклад, книге Вотской пятины, во Временнике, опись городов Орешка (кн. XI. стр 111), Корелы (кн. XII. стр. 1–7) и пр.

Относительно городов данной эпохи пособия: Плошинского «Городское Состояние Рус. народа в его историч. развитии». Спб. 1852. Соловьева– «Русский город в XVII веке» (в журн. Современник). То, что здесь говорится о XVII веке, в значительной степени относится и к XVI. Костомарова– гл. 11 в «Очерке жизни и нравов Великорус, народа в XVI и XVII стол.» Спб. 1860. Тихонравова– «Владимирский сборник». Леонтовича обширная статья, написанная по поводу исследования Самоквасова о древних городах России и напечатанная в «Сборнике госуд. знаний». T. II. Спб. 1875. А. К. Ильинского «Городское население Новгородской области в XVI в.» (Ж. М. Н. Пр. 1876. Июнь). Здесь говорится, собственно, о рядках, которые представляют присущий Новгородскому краю разнообразный тип городских и собственно посадских промышленных поселков. И наконец, заслуживает внимания исследование Чечулина «Города Московского Государства в XVI веке». Спб. 1889. Исследование это, имеющее своей задачей определить состав городского населения, его занятия и повинности, главным образом основано на писцовых книгах; причем обзор городов разбит на 6 географических групп. Рецензия на сию книгу П. Ф. Сасона (Ж. М. Н. Пр. 1890. Март.), автора «Истории Серпухова», в приложении к которой помещена Сошная опись Серпуховского посада 1552 года, представляющая также любопытный материал для характеристики городов XVI века (М. 1880 г.). Другая рецензия на ту же книгу, Платонова (Ж. М. Н. Пр. 1890. Май); последний упрекает автора за то, что он не уяснил разные типы населения, обозначенные в источнике словом «город».

76

О Губных старостах упоминается в царском Судебнике в статье 60. Губная Белозерная грамота 1539 г. в Акт. Арх. Эк. I. № 187. Перепечатана у Владимир. – Буданова с комментариями во втором выпуске его «Хрестоматии по истории Рус. права». Ярославль. 1873 г. Каргопольская губная грамота 1539 г. в Дополн. к Ак. Ист. I. № 31. Далее губные грамоты: СолиГалицкая 1540 г. в Акт. А. Экс. I № 192. Некоторым селам Троицкого монастыря в 1541 г. Ibid. №№ 194 и 224; всем вотчинам Троицкого м. в 1586 г. Ibid. № 330. Белозерская вторая грамота, 1571 г. Ibid. № 281. Уставные земские грамоты: Важская 1552 года в Ак. А. Эк. I. № 234 (перепечатана с комментариями у Влад. – Буд.). Двинская уставная гр. 1556 г. Ibid. № 250. Переяславским рыболовам 1555 г. Ibid. № 242. В этой именно грамоте, данной рыболовам, которые «судом и кормом» были подчинены «волостелям столнича пути», говорится о докуке правительству от беспрестанных челобитий и о намерении правительства «во всех городех и волостех учинити старость излюбленных». Указ 1556 года в таком смысле см. дополнительные указы к Судебнику у Татищева в издании 1786 года статья 103. Устав гр. Переяславского уезда царских подклетных сел крестьянам 1556 г. в Акт. Ист. I. № 165. По этой грамоте крестьяне освобождаются «от ключнича и от посельнича суда и от их пошлинных людей», а судятся своим выборным судьей и при нем четырьмя выборными целовальниками. Судная грамота удельного князя Владимира Андреевича Замосковской Вохонской волости, бобровничьей полусохи, крестьянам, 1561 г. (подтверждена потом царем Иваном IV) в А. А. Эк. I. № 257. По этой грамоте крестьяне освобождаются «от суда волостелина и от ловчаго, и от их пошлинных людей», а на место их поставляются судьи, излюбленные крестьянами из своей среды. «Сличенный текст всех доселе напечатанных губных грамот XVI и XVII века» – В. Ер-лыкова, М. 1846. Относительно того, как губные и земские учреждения со второй половины царствования Ивана IV из льготы стали превращаться в повинность, ясное указание находим во второй губной Белозерской грамоте 1571 года. Губные старосты потом отчасти избираются жителями, частью уже назначаются правительством; *а губные целовальники прямо взимаются с крестьянских сел и разверстываются подобно другим повинностям, наравне с обязанностью поставлять сторожей, биричей и палачей. От этой повинности иногда освобождаются, например, монастырские крестьяне, наравне с другими льготами. См. жалован, гр. Валаамскому монастырю 1578 г. в Ак. А. Э. I. № 300 и царскую грамоту Троицкому Сергиеву монастырю 1601 г. Ibid. И. № 19.

Важнейшие пособия для изучения вопроса о губных и земских учреждениях представляют: Чеглокова «Об органах судебной власти в России» (в Юридич. Сборнике Мейера. Каз. 1855). Чичерина– «Областные учреждения в России» М. 1856. (Критики на это сочинение: Калачова в XXVI присужд. Демидов, наград; Кавелина в Отеч. Зап. Т. 109. И. Кр. ва в Рус. Беседе). Дмитриева «История Судебных инстанций». М. 1859. (Разбор сего сочинения Качаловым в XXIX присужд. Демидов, наград). Андреевского – «О наместниках, воеводах и губернаторах». Спб. 1864. Лохвицкого – «Губерния». Спб. 1864. (см. I главу). Градовского «История местного управления в России». T. I. Спб. 1868. Отчасти Хлебникова «О влиянии Общества на организацию государства». Спб. 1869. Вообще для местных правительственных учреждений любопытны «Уставные грамоты XIV–XVI вв.» – Исследование Н. Загоскина. 2 выпуска. Казань 1875–1876 гг.

Губные и общинные земские учреждения XVI века в нашей исторической и юридической литературе сделались известны под названием «реформ Ивана IV» и прямо приписывались личному его почину. Особенно ярко это воззрение выступило у Соловьева в его «Истории России» и в сочинениях Кавелина (напр., «Взгляд на юридический быт древней России»), Простое указание на хронологию губных и земских уставных грамот устраняет такое воззрение: первые известные нам губные грамоты относятся к 1539 году, когда Ивану IV было 9 лет от роду и когда он еще не мог иметь никакого самостоятельного участия в управлении. А уставные грамоты, дававшие общинам земские самоуправления, относятся к периоду наибольшего влияния Сильвестра и Адашева, и наоборот, в этом виде они почти не встречаются во второй половине царствования Грозного. Ясно, что не его личному почину принадлежали эти попытки возродить к новой жизни древнерусские общинные начала. Псковская летопись, сообщая под 1541 годом о введении губной грамоты в Пскове и происшедшем отсюда облегчении для граждан, прибавляет, что оно продолжалось «не на много» (лет), «и паки наместники премогоша» (П. С. P. Л. IV. 304). Ясно, что реформа, введенная в малолетство Ивана IV его именем, потом была им же отменена, когда он стал править вполне самостоятельно и произвольно.

77

О Московских приказах см. Флетчера главу X. З. Котошихина, хотя он относится, собственно, к XVII веку. «Московские старинные приказы» Новикова в Древн. Рос. Вивл. XX. По словам проф. Загоскина, «вся эта работа Новикова (насколько она касается личного состава приказов) – основывается именно на записных книгах Московского стола». («Столы Разрядного приказа» Казань. 1879. стр. 8. Из Учен. Зап. Казан. Университета). Потом, Мальгина «Опыт Описания стар, судеб, мест Рос. госуд.» Спб. 1803. Успенского «Опыт повествования о древностях русских». Харьков. 1818. Неволина Поли, собрание сочин. T. VI. Троцины «История судеб, учрежд. в России». Спб. 1851. Выше названы сочч. Чеглокова «Об органах судебн. власти в России». Дмитриева «История Судеб, инстанций». Градовского «История мест, управ, в России». Хлебникова «О влиянии Общества на организ. госуд-ва». Владимирск. – Буданова «Хрестоматия по истории рус. права». Ярославль. 1871. (См. некоторые примечания ко 2 и 3 выпуску). Иванова «Описание Государ. Разрядного Архива». М. 1841. (Тут о Разрядном приказе). Милюкова– «Официальная и частная редакции древнейшей Разрядной книги». (Чт. О. И. и Др. 1887. Кн. 2). Его же: «К вопросу о составлении Разрядных книг» (Ж. М. Н. Пр. 1889. Май) – написано по поводу следующего сочинения: Лихачева «Разрядные дьяки XVI века». Спб. 1888. Сочинение это представляет много любопытных подробностей и ряд частных исследований. См. рецензии на него Козеко в Ж. М. Н. Пр. 1889 г. Март, и проф. Д. А. Корсакова Ibid. Октябрь. Ответ автора сему последнему отдельной брошюрой («Ответ суровому критику». М. 1890). Объяснение названия четвертями приказов Посольского, Поместного, Разрядного и Казанского, как четырех отделений думской канцелярии, принадлежит проф. Загоскину (история права Москов. Государства. II. 42, 47–48) и Ключевскому («Боярская дума», стр. 425, 1-го издания). Это объяснение основано на известии Флетчера о сих четвертях и управлявших ими дьяках; на что указано и в названном сочинении Лихачева, стр. 75. Против них воражает г. Милюков: он полагает, что Флетчер смешал означенные приказы с финансовыми четвертями, на которые делился Большой Приход. («Государств. хозяйство России в связи с реформой Петра В.». Вступительная глава. Журн. М. Н. Пр. 1890. Сентябрь).

Существование приказов Разбойного и Посольского указано на плане Москов. Кремля у Блавия. См. выше назв. исслед. Румянцева о сем плане в «Древностях» Моск. Арх. Об. T. XI. Вып. 2. Проф. Леонтович делает попытку объяснить происхождение Московских приказов из монгольских «диванов» или палат («К истории права Русских инородцев». Одесса. 1879 г.).

О боярской думе имеются два сочинения: Н. П. Загоскина и В. О. Ключевского. На труд г. Ключевского см. рецензии Владимирского-Буданова в «Сбор. Госуд. знаний» T. VIII, и Левицкого в Журнале М. Н. Пр. 1884. Сентябрь и Ноябрь.

О земских соборах: П. Павлова «О некоторых земских соборах XVI и XVII столетий». Отеч. Зап. 1859. T. СХХ. Университет, актовая речь Беляева «Земские Соборы на Руси». М. 1867 г. Чичерина: «Народное представительство». Спб. 1866. Гл. V. Сергеевича «Земские соборы в Московском государстве». (Сборник Госуд. знаний. T. II. Спб. 1875). Загоскина – «История права Москов. государства». Том первый. Казань. 1877. К. Аксакова «Краткий исторический очерк земских соборов» (День. 1862 № 13). Дитятина «Роль челобитий и земских соборов в истории права Москов. Государства». (Рус. Мысль 1880 г. T. V.). Платонова– «Заметки по истории Москов. земских соборов» (Ж. М. Н. Пр. 1883, кн. III). Обстоятельное исследование Латкина «Земские Соборы древней Руси». Спб. 1885. Владимирского-Буданова критическая заметка на помянутое исследование Сергеевича в Киев. Универе. Известиях 1875 г. Октябрь, и «Обзор истории Рус. права». Вып. I. Киев 1886. Липинского критическая статья о помянутом сочинении Латкина в Ж. М. Н. Пр. 1886 Май. Критич. заметки на то же сочинение у Дитятина «Из истории рус. законодательства». Рус. Мысль. 1888. Январь. Ключевского «Состав представительства на земских соборах древней Руси». (Рус. Мысль. 1890. Январь). В сей последней статье рассматривается по преимуществу собор 1566 года. Автор ее этот собор по составу считает наиболее дворянским: собраны были столичные дворяне и дети боярские, имевшие поместья в уездах, мобилизованных для войны. А упоминаемых на соборе смольнян он считает «особым разрядом столичного московского купечества», соответствующим позднейшей «суконной сотне». По-видимому, он склоняется к тому выводу, что это был собор из лиц, не выбранных какими-либо обществами, а скорее приглашенных прямо правительством.

Вопрос о Соборе 1584 года довольно подробно разобран в книге Латкина (стр. 85–89) на основании известий Псков. Летописи, Летописи о мятежах, Нового Летописца, Петрея, Массы и Горсея. При неопределенных выражениях прочих источников важно свидетельство последнего как очевидца. «4 мая, – говорит Горсей, – происходил парламент, собранный из митрополита, архиепископов, епископов, игуменов, высшего духовенства и всего дворянства». В этих словах обыкновенно усматривали указание на земский собор; мне кажется, вероятнее предположить, что Горсеев «парламент» в данном случае означает скорее расширенную боярскую думу, т. е. усиленную дворянами, прибывшими из областей, и соединенную с духовным или «освященным собором». Во всяком случае не думаю, чтобы этот собор был созван для избрания царя, как последующие соборы. Законным преемником Ивана IV был уже сын его Феодор, и в избрании не было нужды; скорее всего, потребность в укреплении его на престоле и в обсуждении некоторых важных государственных вопросов. По вероятному мнению Костомарова, тот же собор в июне 1885 года занимался вопросом об уничтожении тарханных грамот (Новое Время. 1880. № 1488). Соборный акт об этих грамотах говорит, что царь «советовался со всем освященным собором, со всеми бояры и (о всем синклитом». (С. Г. Г. и Д. I. № 202). Бояре и «весь синклит» несомненно означают усиленную боярскую думу; она является здесь в соединении с «освященным собором», т. е. с высшим духовенством.