Текст книги "Царская Русь"

Автор книги: Дмитрий Иловайский

Жанр:

История

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 54 страниц)

Ради мира с Крымской ордой короли польско-литовские платили ей ежегодную дань. Любопытна роспись этой дани, разложенной на разные города вел. кн. Литовского. См. в Акт. Зап. Рос. I. № 193, под 1501 г. Здесь она получалась преимущественно сороками соболей и поставами сукон. А позднее уже копами грошей. См. под 1530 г. Роспись Ординщины. Ibid. II. N2 168. О такой же ежегодной дани по нескольку тысяч коп грошей с Коруны Польской и В. княжества Литовского говорится под 1541 г. (Акт. Ю. 3. Рос. I. № 105).

Михалона «О нравах Татар, Литовцев и Москвитян» (перевод проф. Шестакова). Архив Историко-Юридич. свед. относящ. до России. Изд. Калачова. Кн. 2. Полов. 2. М. 1854. Курбского «Сказания» T. I. История князя в. Московского. Гл. IV. Об упадке воинской доблести, размножении судей и адвокатов и обращении шляхты в мирных земледельцев см. также сочинения перемышльского каноника Ореховского, сатиры известного польского поэта Кохановского и речь вице-канцлера Петра Мышковского на Варшавском сейме 1563 г. (О них см. Вишневского History literatury Polskiej. T. VI–IX).

Рядом с распущенностью нравов, распространившейся тогда в высших слоях Литовской и Польской Руси, любопытно сопоставить драконовские постановления против этой распущенности в Литовском статуте. Например, во Втором Статуте постановлены суровые наказания против сводников и сводниц; мужу, заставшему у своей жены любовника, он предоставил право делать с ним что хочет, даже убить его; незаконных детей лишил всех семейных прав, многоженцев осуждает на смерть, похитителю женщины также определяет смертную казнь. Последнее постановление, как думают (напр., Ярошевич – Obraz Litwy III. 12), было вызвано похищением княжны Гальшки Острожской. Дело это, в свое время наделавшее много шуму, состояло в следующем. Около 1530 года умер знаменитый победитель при Орше князь Константин Иванович Острожский. От первого его брака с княжной Голшанской остался сын Илья, а от второго с княжной Слуцкой сын Василий, между которыми и разделились остальные имения Острожского. Илья женился на красивой польке Беате Косцелецкой; но скоро умер, оставив свои земли в распоряжении Беаты, которая сделалась опекуншей посмертной его дочери Гальшки. Последняя едва вышла из детства, как уже явилось несколько искателей ее руки и вместе ее богатого наследства. Один из них, именно князь Дмитрий Сангушко, молодой и православный западнорусский вельможа, староста Каневский и Черкасский, получил согласие на брак от Беаты, матери княжны, и от ее дяди Василия-Константина Острожского, бывшего также ее опекуном. Узнав, что Беата только притворно дала свое согласие, Сангушко с помощью князя Острожского вооруженной рукой ворвался в Острожский замок, насильно заставил совершить обряд своего венчания с тринадцатилетней Гальшкой и насильно водворился в этом замке (1553 года). Беата подала жалобу королю Сигизмунду Августу, который притом был один из опекунов княжны Острожской. Королевский суд приговорил Дмитрия Сангушка к лишению чести, имущества и жизни. Тогда сей последний со своей юной супругой бежал в Чехию. Но за ними погнался один из претендентов на руку Галыпки, Мартин Зборовский, воевода Калишский; с вооруженным отрядом он перешел границу и настиг их недалеко от Праги. Захваченный врасплох, Сангушко был варварски изранен и потом умерщвлен. Гальшку привезли обратно к матери. Но бедствия богатой наследницы тем не кончились. Явились новые искатели на ее руку. Беата тайно повенчала ее с князем Семеном Слуцким, а король не признал этого брака и насильно отдал ее в жены поляку графу Гурко, который увез ее в свой замок в Познанском воеводстве. Здесь он держал непокорную жену до самой своей смерти, тщетно пытаясь получить хотя бы часть ее наследства. Он умер в 1573 г. в сане воеводы Познанского. Пожилая Беата тем временем сама вышла замуж за молодого Альберта Лаского воеводу Серадзкого. Но этот вероломный человек, получив в свои руки имущество ее и ее дочери, увез ее в свой родовой замок в Венгрию и тут запер ее в башне, где она томилась многие годы, пока получила свободу незадолго до своей смерти. Гальшка получила, наконец, свои наследственные земли, которые она сама еще при жизни своей большей частью передала дяде Константину II (Василию) Острожскому, воеводе Киевскому. Вообще сей вельможа, столь известный впоследствии ревнитель православия, является довольно равнодушным к бедствиям племянницы и обнаруживает черты эгоизма и любостяжания. Материалы для этого исторического эпизода собраны гр. Пшездзецким в его Jagiellonki polskie w XVI wieku. T. II и III. На основании сих материалов составлены монографии: Шараневича «Гальшка, княгиня Острожска». Оповедане Историчне. У Львове. 1880. и Якоба Каро — Beata und Haiszka. Eine polnisch-russische Geschichte aus den. XVI Jahrhundert. Breslau. 1883. Последняя в русском переводе помещена в Киевской Старине 1890 г. Январь.

История Беаты и Гальшки представляет яркую картину нравов высшего польско-литовского общества половины XVI века, с его женщинами-наследницами, буйным самоуправством магнатов и упадком исполнительной власти, при котором тщетными оставались строгие законы, столь щедрые на смертную казнь.

Бельского — Kronika. Сарницкого Annales Polonorum et Lithuanorum. Cr. 1587. Ореховского— Annales Poloniae и Żywot Jana Tarnowskiego. Стрыйковского — Kronika. Гурницкого Dzeje w Koronie Polskiey. Кояловича Historia Lithuaniae. В сборнике Муханова (140–141 стр.) отрывок из Литовско-русской хроники о браке Сигизмунда Августа с Варварой Радивил. Неизвестного Vita Petri Kmithae. Литература: Нарбута Dzieje nar. Litew. T. IX. Dwaj Zygmund Jagelloni– autora Ukrainy i Zaporoza. 2 част. Варш. 1859.

Кояловича Historia Lithuaniae. II. и Miscellanea. Даниловича Scarbiec diplomatow. T. IL Венгерского Slavonia reformata. Любенецкого — Historia reformaationis Polonicae. Нарамовского Facies rerum Sarmaticarum. Vilnae. 1724. Лукашевича Dzieje Kosciolow wyznania Helweckigo w Litwie. (Перевод на рус. яз. А. Хмельницкого см. в Чтен. Об. И. и Др. 1847 кн. 8). Красинс-кого Geschichte des Ursprungs, Forschritts und Verfalls der Reformation in Polen. Нарбута Dzieje nar. Litew. IX. § 2193 и Dodatek II. Ярошевича Obraz Litwy. III. Rozd. II. Зубрицкого «Галицкая Русь в XVI столетии». (Чтен. Об. И. и Др. 1862. кн. III). Высокопреосв. Макария «История Рус. Церкви». T. IX. Спб. 1879. Соколова «Отношение протестантизма к России» М. 1880. Д. Цветаева «Протестантство в Польше и Литве в его лучшую пору» (Чтения в Общ. Любит, духов, просвещ. Декабрь. 1881.). Любовича «История Реформации в Польше». Варш. 1883. Вилен. Археограф. Сборник. VII.

Volumina legum. IL 29–32. Документы, объясняющие историю Западно-Русского края. Спб. 1865. Ярошевича Obraz Litwy. IL Rozd. VIL Нарбута Dzieje и пр.

Дневник Люблинского сейма 1569 года. Спб. 1869. Польский текст с русским переводом профес. М. О. Кояловича. Это издание сделано Археографической Комиссией по рукописи, принадлежащей Императорской Публичной Библиотеке. Еще прежде того был издан Дневник Люблинского сейма в другой редакции, по рукописи, принадлежавшей графу Дзялынскому: Zrzodlopisma do dziejów unii Kor. Polskiej i W. X. Litewskiego. Czesc III. Diariusz Lubelskiego sejmu unii. Rok. 1569. Drukiem ogłosił A. T. Hr. z Kościelca wojewodzie Dzialynski. W Poznaniu. 1856. В помянутом издании Археографической Комиссии приведены варианты и пополнения из издания Дзялын-ского отчасти внизу страниц, отчасти в «Приложениях». Кроме того, см. Письмо Романа Сангушковича к королю с извинением, что не приехал (вовремя) на сейм. Акты Южной и Западной России. T. I. № 152. Ярошевича Obraz Litwy. T II. стр. 56 и прим. 41. (различные просьбы королю шляхты Кобринской, Мстибовской и некотор. др. и ответы короля от 20 февраля 1569 г.). «Документы, объясн. Историю Зап. Рус. края». Volumina legum. T. IL Тут к Люблинскому сейму относятся акты: «о «возвращении» короне Подлясья, Волыни и Киева, об унии с Литвой, сеймовые конституции, поборовый универсал, инкорпорация герцогства Курляндского и Семигальского.

Весьма любопытными документами являются несколько писем из Люблина от литовского подскарбия Николая Нарушевича и жмудского старосты Яна Ходкевича к Виленскому воеводе Николаю Радивилу, уехавшему из Люблина вместе с другими литовскими сенаторами и еще не вернувшемуся. См. Археограф. Сборник, издав, при Вилен. Учеб, округе. T. VII. под редакцией гг. Гильдебранта и Миротворцева. №№ 19–28 от 26 апреля – 15 октября 1569 г. Тут описываются печаль и уныние литовских магнатов ввиду отобрания Волыни, Подляхии и Киевщины от в. княжества Литовского. Между прочим, дядя Ходкевича, старик Ероним Ходкевич, Трокский каштелян, умер во время Люблинского сейма, удрученный общим горем (см. № 25). Тут же (№ 28) в письме от 15 октября 1569 года к Николаю Радивилу Ян Ходкевич оправдывается в возведенном на него извете, будто он находится в тайных сношениях с поляками и с Москвой. Относительно последней любопытно сопоставить его собственное обвинение на Люблинском сейме против Глебовича в изменническом служении Московскому царю. Ibid, под № 17 и 18 находим любопытные письма к литовскому великому гетману Николаю Радивилу от того же жмуд. старосты Яна Ходкевича, 10 марта 1565 года, а также литов, подскарбия Николая Нарушевича, 24 августа 1565. Тут мрачными красками изображаются дурное поведение и отсутствие дисциплины в польском войске во время войны с Иваном Грозным, пренебрежение Сигизмунда II военным делом и вообще плохое состояние государственных дел Польши и Литвы в последнюю эпоху сего царствования.

Летописи Новгородские, Псковские, Софийская, Воскресенская, Никоновская VII, Львовская IV. Царственная книга. Отрывок Рус. летописи (в П. С. Р. Л. т. VI). О деле Андрея Старицкого, кроме того, см. Акты историч. I. № 139 и Собр. Г. Г. Д. II. №№ 30, 31 и 32. По поводу заключения Михаила Глинского, в некоторых летописях (напр. Никонов.) высказывается нелепое обвинение, будто он отравил Василия III. О близких отношениях Овчины-Оболенского к Елене, в которых укорял ее Глинский, говорит Герберштейн. (По изданию Старчев. стр. 73).

Названные выше летописные своды. О войне с Литвой см. еще хроники Стрыйковского и Бельского. Акты Запад. России. II. №№ 175 (Обширный статейный список польско-литовских сношений с Москвой в 1534–1538 гг.), 177–189. О сношениях Москвы с Крымск, ордой и ногайскими князьями см. грамоты, напечатанные в Истории Российской Щербатова. T. V. Часть I. Приложения. О тех же сношениях грамоты в Сборн. Истор. Об. Т. 41. Об отравлении Елены говорит тот же Герберштейн (veneno sublatam). Строитель стен Китай-города, архитектор Петр Фрязин приехал из Рима в Москву при Василии III; здесь принял православие, женился и получил поместья. После кончины Елены он в 1539 году был послан укреплять новый город Себеж, откуда отправлен в Псков; по дороге бежал в Ливонию. Здесь на допросе у Дерптского епископа он свое бегство оправдывал тем, что от бояр «великое насилие, а управы в земле никому нет, а промеж бояр великая рознь, в земле в Русской великая мятежь и безгосударство». Любопытный отрывок из Розыскного дела о его побеге см. в Акт. Истор. I. № 140.

Те же летописные своды. Акты Археогр. Эксп. I. №№ 184 (Чин поставления митрополита Иосафа), 185 (отреченная грамота митрополита Даниила), 187, 192 и 194 (губные грамоты Белозерская, Соль-Галицкая и селам Троицкого-Сергиева монастыря. 1539 и 1541 гг.). Дополнение к Актам Историч. I. №№ 27 (челобитная опального кн. Андрея Шуйского к архиеп. Макарию о печаловании перед велик, князем Иваном и его матерью Еленой) и 31 (Губная Каргопольская грамота 1539 г.). Переписка Ивана IV с Курбским («Сказания кн. Курбского». II). В правление Бельского, одновременно с освобождением двоюродного брата государева Владимира Андреевича, облегчена была участь и троюродного дяди Димитрия Андреевича. Это был сын Андрея Васильевича Большого, удельного князя Углицкого, племянник Ивана III; последний заключил его вместе с отцом своим (1491 г.). Около 50 лет томился он в темнице. Ему, однако, не возвратили свободы, а только сняли узы и вообще облегчили заключение (Карамз. к т. VIII. прим. 94).

О небрежном воспитании Иоанна и его жестоких забавах говорит Курбский (Сказания. T. I. Глава I. T. II. Послания Ивана IV князю Курбскому). О событиях 1543–1546 гг. Царствен. книга Никон, лет. Псковская. Чин царского венчания Царств, кн. Собр. I. Грм. Дог. II. № 33. Древ. Рос. Вивлиоф. VII. Дополн. в Акт. Историч. I. № 39. Утвердительная грамота цареград. патриарха 1561 г. издана кн. Оболенским. М. 1850 г. Слова книжников о значении царского титула см. в Псков. Первой и Новгород. Третьей.

Указ о созыве девиц на смотр по областям С.Г.Г. и II. №№ 34, 35. Описание свадьбы в Древ. Р. Вивлиоф. изд. 2-е T. XIII. Слово митрополита новобрачным. Ibid. XIV. и в дополн. Ак. Истор. I. № 40. Разветвление потомства Андрея Кобылы см. «Родослов. книга». М. 1787 г. и Временник Об. И. и Др. кн. 10-я. Имя матери Анастасии Романовны известно из жития Геннадия Костромского. См. Соловьева. VI прим. 23. О пожарах и народном мятеже 1547 года в Царств, кн. и Никонов, лет. Об увещаниях Сильвестра, поразивших царя, и споры с ним Адашева рассказывает Курбский в первой главе своей «Истории в. кн. Московского» (Сказания. I. 8 стр. и след.). О чрезвычайном влиянии Сильвестра на царя и на управление говорит и Царствен. кн. стр 342—3. «Бысть же сей священник Сильвестр у Государя в великом жалованьи и совете в духовном и в думном, и бысть яко все мога и вся его послушаху»… «Всякие дела и власти святительские и царские правяше, и никто же не смеяше ничто же рещи, ни сотворити не по его велению». Известие это, очевидно, преувеличено, но отчасти его подтверждает впоследствии сам Иоанн в своем первом письме к кн. Курбскому (Сказания. IL). Преувеличение видно особенно из дальнейших отношений Сильвестра к митрополиту Макарию, который покровительствовал, а не подчинялся сему иерею. Тут же Царствен. книга говорит далее: «Бысть же сей Сильвестр советен и в велицей любви у князя Владимира Андреевича и у матери его княгини Евфросиньи; его бо промыслом и из пятства выпущены». Если тут говорится об известном освобождении их из заключения в 1542 г., то, очевидно, уже в это время Сильвестр находился в Москве и пользовался некоторым значением. Относительно начитанности Иоанна, С. М. Соловьев в своей Истории России (т. VI стр. 46) полагает, что он еще во время боярщины «с жадностию прочел все, что мог прочесть». Думаем, что усердное занятие чтением не согласуется с известиями о его дурном воспитании и шалостях того времени, и указываем на следующие доселе незамеченные слова Курбского в его послании к царю из Полоцка в 1579 г. Сравнивая занятия царя в эпоху Сильвестрову с провождением времени после его падения, Курбский, между прочим, говорит: «вместо Богодуховенных книг и молитв священных, ими же душа твоя бессмертная наслаждалася и слухи твои царские освящалися – скоморохов со различными дудами и богоненавистными бесовскими песнь-ми» и пр. (Сказания. II. 149). Относительно Адашева есть известия, что отец его Федор Григорьевич в 1536 году угощал медом польского посланника Техановского. (Сборник Импер. Рус. Историч. Общ. т. LIX. Спб. 1887 стр. 44), а в 1538 г. правил посольство в Царьграде (Карамз. к т. VII прим. 89). Очевидно, он был из лучшей статьи боярских детей. Алексей, сообразно данным, в 1547 является в числе царских стряпчих, спальников и рынд. (Древ. Рос. Вивлиоф. стр. 33 и 39 и Разряди, книга под 7055 г.) См. Н. П. Лихачева «Происхождение А. Ф. Адашева». Истор. Вест. 1890 г. Мац.

В Чтениях Об. И. и Др. за 1874 г. кн. 1-я: напечатано исследование «Благовещенский Иерей Сильвестр и его писания», начатое Д. П. Голохвастовым, а после его смерти доконченное Архим. Леонидом. В этом исследовании есть попытка доказать, что Сильвестр, вопреки показаниям Курбского, подействовал на воображение Иоанна и произвел в нем благодетельную перемену во время народного мятежа не каким-либо своим внезапным явлением перед царем, подобно пророку Нафану перед Давидом, а только увещательным посланием, которое найдено в так наз. Сильвестровом Сборнике и тут же приложено к исследованию. Сие исследование заключает немало дельных замечаний (напр., о преувеличенном отзыве Царствен. книги и возражения историку Соловьеву, обвинившему Сильвестра в излишнем стремлении к материальным выгодам на основании его Поучения сыну). Но указанная попытка или догадка едва ли может быть принята. Помещенное при сем «Послание к царю Ивану Васильевичу» не заключает никаких указаний на события 1547 года и главным образом распространяется о содомском грехе, увещевая царя употребить против него карательные меры. Это послание, очевидно, написано в параллель с известным увещательным посланием митрополита Макария к царскому войску в Свияжске, в мае 1552 года, о том же предмете. (Акты Истор. I. № 159). Некоторые ученые склоняются в пользу того мнения, что Послание принадлежит Сильвестру; напр., митроп. Макарий (Истор. Рус. Церк. T. VII, 360); Жданов (Ж. М. Н. Пр. 1876. кн. 7). Но другие не согласны с тем. А. Ф. Бычков относит его к эпохе опричнины («Описание Славянских и Рус. рукописей. Сборник Импер. Публ. Библиотек. Спб. 1878 г. стр. 57–58). Проф. Барсов вероятным автором послания считает Вассиана Топоркова и также относит к более позднему времени (Сборник Археологич. института. Кн. IV. 1880 г. «Об авторе послания к царю Ивану Васильевичу»). По поводу названного исследования Архимандр. Леонида см. полемику проф. Е. Е. Замысловского в Сбор. Госуд. Знаний T. II. Отдел критики Спб. 1875.

Описание свадеб Юрия Васильевича и Владимира Андреевича см. Древ. Рос. Вивл. XIII. Относительно первого земского собора: Собр. Г. Г. и Д. II. № 37. Тут речь Ивана IV на Лобном месте (Карамзин приводит ее по Степенной книге Хрущова. К т. VIII пр. 182) и обращение к Адалееву с награждением его саном окольничего; но последнее недостоверно. По списку бояр и придворных чиновников он пожалован в окольничие в 1555 году (Карамз. к т. VIII прим. 184). Об исправлении Судебника на Соборе 1550 года, издании уставных грамот с «устроением» старост и целовальников царь говорит в своих вопросах, обращенных к Стоглавому собору (по изданию Кожанчикова 39 стр.). Издания Судебника Ивана IV: Петербургское Академии Наук 1768 г. с предисловием Башилова, Московское того же 1768 г., и второе издание Спб. 1786 г. (с примечаниями Татищева); при Сенате издан «Сводный Судебник» в 1774 г. 1819 года издание Калайдовича и Строева. Наиболее полное и проверенное издание Судебника в Актах Историч. I. № 153. (1841 года), и наконец издание Владимирского-Буданова в его Хрестоматии по истории Рус. права. Вып. 2 Яросл. 1874 г. Указ о местничестве в С. Г. Г. и Д. II. № 38. Исследования Калачова о Судебнике Ивана IV см. в Юридич. Записках Редки-на. T. I. М. 1841 и T. IL М. 1842. «Дополнительные указы к Судебнику» в Актах Истор. I. № 154 и «Дополнительные статьи к Судебнику», сообщенные А. Ф. Бычковым и изданные Калачовым в его Архиве Историко-юридических сведений. Кн. II.

Половина первая. М. 1855. О земских соборах см. речь проф. Беляева на акте Моск. Универ. 1867 года. Он неверно относит этот первый земский собор к 1548 г. К тому же году относит его проф. Сергеевич «Земские соборы в Москов. Государстве» в Сборнике Госуд. Знаний. T. II. Спб. 1875 г. Вопрос о годе удовлетворительно обсуждается в исследовании Латкина «Земские соборы Древней Руси». Спб. 1885.

Издания Стоглава: По обширной редакции, при Казан. духовн. Академии в 1862 г.: по краткой редакции, Кожанчиковым. Спб. 1863. Статьи из этого уложения о святительском суде изданы в Акт. Истор. I. № 155. Официальное значение Стоглава удостоверено вновь открытыми и изданными наказными грамотами митрополита Макария. См. статьи о сем Беляева и Добротворского в Православ. Обозрении и Православ. Собеседнике за 1862 и 1863 гг. В статье Беляева (отдельное изд. М. 1863 г.) объяснено при сем, откуда зашли в Стоглав апокрифические постановления о двуперстии и брадобритии. Того же Ильи Д. Беляева «Об историческом значении деяний Московского Собора 1551 года» в Рус. Беседе. 1858. кн. IV. См. также «Ответ митрополита Макария царю Ивану Васильевичу» о неприкосновенности церковного землевладения, написанный в эпоху Стоглавого Собора. С предисловием проф. Суботина. Летописи Рус. литературы и древностей. Изд. проф. Тихонравова. T. V. М. 1863. Статья Жданова «Материалы для истории Стоглавого Собора» в Ж. М. Н. Пр. 1876 г. №№ 7 и 8.

Царственная книга, Никонов. Лет. и Львовск., Степенная кн., Отрывок Русской Летописи (П. С. Л. VI). Рассказ о Суюнбеке и ее прощании с Казанью встречаем в так наз. «Истории о Казанском царстве неизвестного сочинителя XVI столетия». Спб. 1791 г. Хотя автор этой истории и говорит, что он попал в казанский плен, в котором пробыл 20 лет и служил при дворе Сафа-Гирея, следственно описывал эпоху падения Казани как будто современник и почти очевидец; но его рассказы вообще не отличаются полной достоверностью и обилуют разными домыслами и прикрасами. Этой историей пользовались и авторы позднейших сочинений о Казанском царстве, каковы Лызлова «Скифская история», написанная в 1692 г. (Издана Новиковым в Москве. 1787 г. Издан. Втор.) и Рычкова «Опыт Казанской истории». Спб. 1767. О тожестве казанского царя Едигера с царевичем Едигером, бывшим в русской службе, говорит В. В. Вельяминов-Зернов – о «Касим, царях и царевичах». I. 367. (А прежде его тоже заметил Полевой в своей «Истор. Рус. Народа» VI. 307). По словам Вельямин. – Зернова, точное имя царевича Ядигар Мухамед. Мы оставляем форму имени, употребляемую нашими летописями, которая означает только русское произношение и не противоречит татарской форме слова. Точно также автор сего превосходного исследования (о «Касимов, царях и царевичах») имя Шиг-Али исправляет в Шах-Али, ссылаясь на надгробную надпись. И в сем случае мы оставляем усвоенное русской историографией летописное чтение, ибо пока не считаем достаточной одну означенную ссылку. У Герберштейна это имя пишется Schtale. Не знаем, хорошо ли сохранилась надпись, верно ли она разобрана и насколько сама она не подвержена ошибке. Почему слово шиг в этом случае должно означать шаха, а не шейха, когда имелось несколько и других шигов, напр., Шиг-Мамай, Шиг-Авлияр (отец Шиг-Алея) и проч.? Летописи наши постоянно упоминают шихов в числе высших ордынских чинов. Напр., в Царств, кн. 178 стр.: «и вся земля Казанская, молны, и сеиты, и шихы, и шихзады, и молзады, имамы, азеи, афазы, князи, и уланы, и мурзы» и т. д. Почти то же в Степей, кн. стр. 254. Значение этих татарско-мусульманских титулов большей частью объяснено у Вельямин. – Зернова. (Исслед. о Касим. цар. П. 460 и далее.) Бек или бий соответствует нашему «князь»; беки главных родов или вообще приближенные к хану лица назывались карачии; аталыки — воспитатели или дядьки царевичей, имильдаши — молочные братья царевичей, сеиды— потомки Магомета, а главный сеид — верховн. духовн. лицо; Муллы или молны — священники; хафизы — тоже духовные лица и пр. Афазы летописи, конечно, суть хафизы, а азеи, вероятно, «хаджи», т. е. ходившие в Мекку. По вопросу о характере и племенном составе Казанского царства см. также монографию Н. А. Фирсова – «Обзор внутренней жизни инородцев пред вступлением их в состав Москов. государства». (Ученые запис. Казан, универ. 1864. Вып. I). Относительно произношения татарских имен мы также оставляем старое Гирей вместо Герай, которое встречаем у В. Д. Смирнова – «Крымское ханство под верховен. Оттоман. Порты». Спб. 1887 г. По сему поводу см. замечание Н. И. Веселовского в его обстоятельной рецензии названного сочинения (Ж. М. Н. пр. 1889 г. Январь. Стр. 176).

Самый подробный, наиболее достоверный и ближайший к событию рассказ о Казанском взятии находится в Царствен, книге. Преимущественно отсюда он заимствован в Никонов. Лет. T. VII. Сказания кн. Курбского Ч. I, гл. 2. Курбский также ссылается на Царств, книгу; при всей краткости своей он дает важные свидетельства как очевидец и участник осады; хотя показания его не всегда точны. (Напр., см. замечание кн. Щербатова о числе татарского войска, сделавшего первую вылазку. T. V. стр. 362.) Отрывок из Рус. Летописи, где описано Казанск. взятие, имеет характер особого сказания. (П. С. Р. Л. VI). В Степенной книге событие передается кратко. Далее помянутая выше «История о Казанском царстве», не отличающаяся обстоятельностью. В том же роде рассказ в «Скифской истории» Лызлова и в «Опыте Казанской Истории» Рычкова. Спб. 1767. Довольно обстоятельно передано все событие в «Истории Российской» кн. Щербатова. T. V. Спб. 1786. Еще более обстоятельный свод известий в «Повествовании о России» Арцыбашева. T. II. Описание осады у Карамзина весьма полно и красноречиво; но он недостаточно критично относится к своим источникам. План татарской Казани и ее осады помещен Устряловым при Сказаниях кн. Курбского. Критический разбор этого плана (принадлежащего Каницу, директору Казан, гимназии времен Пугачева) см. у С. М. Шпилевского – «Древние города и другие булгаро-татарские памятники в Казан, губ.». Казань. 1877 г. Каниц основывал свои очертания древней Казани по направлению крестных ходов вокруг древней городской стены. Шпилевский считает это основание не вполне верным; причем ссылается на статьи о Казани XVI столетия неизвестного автора в Казан. Губ. Вед. 1856 г. По вопросу о так наз. Сумбекиной башне г. Шпилевский склоняется к тому мнению, что это был татарский минарет при Муралеевой мечети (обращенной в дворцовую церковь). Стр. 431–478. Одновременно с названным трудом явились «Очерки древней Казани» с планом города– протоиерея Заринского. Казань. 1877 г. Благочестивые легенды приведены большей частью в Степенной книге и Царств, летописи. Например, один из русских воинов видел на воздухе апостолов Петра и Павла и святителя Николая, благословляющих град Казань как будущее православное место; другому является св. Никола и посылает его возвестить царю о близком падении Казани; сам Иоанн слышит несущийся от Казани звон как будто от большого колокола Симонова монастыря и пр. «История о Казанском царстве» передает легенды о знамениях, являвшихся самим казанцам; напр., городские стражи видят ночью калугера, ходящего по стенам осеняющего город крестом и кропящего на четыре стороны и т. п. Эта История о Казанском царстве приписывается обыкновенно священнику Иоанну Глазатому, на основании указания Татищева (Истор. Рос. кн. I. Предъизвещение XII. М. 1768). К. Н. Бестужев-Рюмин указал на замеченное студентом Аквилоновым сходство сей Казанской истории отчасти с Рус. летописью в П. С. Р. Л. T. VI. («Рус. Ист.» стр. 43 в примеч.). Г. Шпилевский в означенном выше своем труде «о древних городах Каз. губ.» второе приложение посвящает рассмотрению вопроса об авторе Казанской истории и приходит к тому заключению, что «Отрывок из Рус. летописи», помещенный в П. С. P. Л. T. VI, почти весь вошедший в эту историю, и есть произведение Иоанна Глазатого, а что другие части истории заимствованы преимущественно из Степенной книги неизвестным компилятором. Впрочем, вопрос сей еще остается открытым.

О болезни царя и споре бояр в Царств, книге и неизданной летописи Александро-Невской, на которую ссылается Карамз., прим. 380 к T. VIII, и Соловьев пр. 69 к T. VI. Курбский слегка упоминает о болезни. Сказан. I. 48. Но Иоанн в письме к Курбскому прямо обвиняет советников своих в том, что они хотели возвести на царство Владимира Андреевича. Сказан. II. 60. Вот еще некоторые подробности этого дела по Царствен, книге. Боярин князь Димитрий Федорович Палецкий, тесть Юрия, Иоаннова брата, хотя и принес требуемую присягу, однако после того посылал зятя своего Василия Бороздина к княгине Евфросинии, урожденной Хованской, и к ее сыну Владимиру Андреевичу, и предлагал ему свои услуги для достижения престола, если они пожалуют удел его дочери и князю Юрию Васильевичу по духовной грамоте Василия III. Далее, окольничий Лев Салтыков рассказывал, что когда он ехал по площади с князем Димитрием Немого, то последний говорил ему: «Бог знает, зачем бояре нас приводят к целованию, а сами креста не целуют; а как служить малому мимо старого; а ведь владеть нами Захарьиным». Князь Дмитрий Курлятев и казначей Никита Фуников под предлогом болезни не явились во дворец и принесли присягу уже после; а во время боярских пререканий они будто ссылались с княгиней Евфросинией и ее сыном, желая их видеть на государстве. Впоследствии Иоанн в письме к Курбскому жаловался на то, что этого князя Дмитрия Курлятева Сильвестр как своего единомышленника в синклитию (т. е. в боярскую думу) припустил». О поездке Иоанна по монастырям см. в Никон, лет. Беседу с Максимом Греком и Вассианом Топорковым передает Курбский. (Сказан. I. Глава 3). Хотя Иоанн по выздоровлению никого не преследовал, однако между боярами, не хотевшими присягать, очевидно, существовали опасения. Так, князь Семен Ростовский в следующем 1554 году задумал отъехать в Литву к Сигизмунду Августу вместе с своими родственниками (Лобановыми, Приимковыми и др.). Уличенный в этом намерении и в изменнических сношениях с литовским послом Довойной, князь Семен отозвался, что все эго он делал по малоумству. Царь и бояре осудили его на смерть; но митрополит, владыки и архимандриты упросили помиловать его; он был сослан на Белоозеро и заключен в тюрьму. (Никонов, лет. VII. 211–212). Крестоцеловальные грамоты Владимира Андреевича Иоанну и его сыну сначала Дмитрию, а потом царевичу Ивану см. С. Г. Г. и Д. I. №№ 162 г. 167.

Степей, кн. Никонов, лет. VII. Львов. V. Курбский. Наказ архиеп. Гурию о мягких мерах к обращению татар в Актах Археогр. Эксп. I. № 241. Но летописные известия нередко говорят прямо о принудительном крещении. Так, в Новгороде в 1555 г. «давали дьяки по монастырям татар, которые сидели в тюрьмах и захотели креститись; которые не захотели креститись, ино их метали в воду». (П. С. Р. Лет. III. 152). Дела 11 о гайские в Архиве М. Ин. Д. от № 1 до 10 включительно. Эти дела начали печататься кн. Щербатовым в приложении его к «Истории Российской», т. V. Часть 1-я. Печатание их продолжалось Новиковым. См. Продолжение Древней Российской Вивлиофики, части VII–X. Древн. Р. Вивлиоф.» XIII. 286 Перетятковича: «Поволжье в XV и XVI веках». М. 1877. См. также «История Крымских ханов» в Зап. Од. Общ. И. и Д. I. Барсукова: «Род Шереметевых». Книга I. Спб. 1881.

Назад к карточке книги "Царская Русь"