Текст книги "Прививка против приключений"

Автор книги: Дмитрий Скирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 38 страниц)

Глава 7

Вызов брошен. Джентльменское соглашение. Предвыборная кампания. Неожиданный поворот событий.

Проснувшись утром следующего дня, Игорь отправился инспектировать помещения. Закрыв дверь, он полюбовался привинченной к ней табличкой, после чего прошел на мостик. На табличке было написано:

И. И. ГУРЕЙ

КАПИТАН

Игорь миновал склад, камбуз, кают-компанию и, приблизившись к Пашкиной каюте, вдруг остановился как вкопанный: косо пришпиленная к дверям табличка гласила:

П. В. ДУРМАНОВ

КАПИТАН

– Собачий нос… – Игорь протер глаза и нахмурился: табличка не хотела исчезать. – Это что еще за шутки!

Пока он приходил в себя, дверь открылась, и в коридор вывалился Паша собственной персоной. В руке он сжимал жестяную мыльницу, а на плече его висело полотенце. Паша совершал утренний туалет.

– Доброе утро, Игорь Иванович, – невозмутимо поздоровался он. – Как спалось?

– Что… Кто… – Хозяин совершенно растерялся. – Что за самоуправство, боцман? Кто вам позволил повесить на дверь ЭТО?!

Паша пожал плечами и направился к трапу.

– По правде говоря, я лишь конспектировал факт, – бросил он через плечо. – Это, как его… Завтрак не пропустите.

– Ну, нет! – вскипел Игорь. Бросившись за Пашей, он ухватил его за плечо и развернул лицом к себе. – Вы – самозванец!

Паша брезгливо стряхнул капитанскую ладонь.

– Ну, если уж на то пошло, – заявил он, – то вас капитаном тоже никто не выбирал.

– Меня?! – опешил Предводитель. – Ах ты… Да я тебя…

Размахнувшись, Игорь влепил Паше затрещину, после чего оба капитана, сцепившись, покатились по палубе.

Сидя в шезлонге и наблюдая эту сцену, я не знал, что предпринять. Конечно, первым моим побуждением было разнять дерущихся, но, сравнив весовые категории, я решил, что меня растерзают прежде, чем я успею это сделать. Убегать было тоже как-то неудобно, и я остался сидеть, пока на шум не прибежали остальные члены команды. Противников растащили в стороны. Оба размахивали кулаками и рвались в бой. Физиономии Игоря и Пашки украшали свежие синяки.

– Пустите меня! – кричал Игорь. – Я сейчас прибью этого самозванца!

– Сам самозванец! Диктатор! Сатрап!

– А ну, убери свои руки – я победил!

– Сам дурак. Димка! – Паша обернулся ко мне. – Ты же видел, что победа была за мной. Я победил, мне и быть капитаном.

– Врешь! – Игорь аж подпрыгнул. – Врешь! Дима! Я знаю, что ты прекрасно видел, что победил я – я повалил его на лопатки!

– ДИМА!!! – уже хором взревели все остальные. – Что здесь произошло?!

– Э-э… Гм… – растерянно пролепетал я. – Привет, друзья. А разве что-то случилось?

На палубе воцарилось молчание.

– Ничего не понимаю, – медленно произнес Олег. – Ты что, ничего-таки не слышал?

– Ну, был, помнится, какой-то шум. Вообще-то я книжку читал, – я вытащил из кармана потрепанный томик фантастики и помахал им в воздухе для убедительности. – Вот…

– Уж не хочешь ли ты сказать, что вообще ничего не заметил?!

– Ну, это очень интересная книга…

Витя вежливо откашлялся.

– Тогда, может быть, вы сами объясните, что задумали? – он обернулся к Игорю и Пашке.

– Ничего я не задумал! – возмутился Паша. – Все правильно. Вы все знаете, что Игорь не справляется со своими обязанностями – даже курс не может рассчитать. Ему давно пора на пенсию. Это… Нам нужен новый капитан. Думаю, никто не будет против, если я…

– Вранье! – взвыл Командор. – Это тебе пора на берег! Господи, какую змею я пригрел на своей груди! – Игорь приложил руки куда-то в район живота. – И это чучело было моим заместителем!

– Но… не драться же из-за этого… – сказал Коля.

– Правильно! – обрадовался Паша. – А я что говорю! Никто его не выбирал, значит, он самозванец!

– Но ведь и тебя никто не выбирал!

Пашка растерянно умолк, затем вдруг просиял:

– Значит, надо выбрать! Пусть будут выборы!

– Выборы! Выборы! – Игорь захлопал в ладоши. – Конечно, выборы! Я не сомневаюсь, друзья, что вы все проголосуете за меня. Вместе мы поставим самозванца на место!

Витя повернулся ко мне и покрутил пальцем у виска. Я лишь пожал плечами в ответ: «А что я мог сделать?» В конце концов, я давал им шанс замять все это дело без шума.

Прекратив взаимные оскорбления, соперники оживились и принялись обсуждать условия голосования.

– Значит, закрытое? – предлагал Игорь.

– Че? Закрытое? В смысле… А, понятно. Рафинандум, что ли?

– Референдум, болван, это подтверждение доверия кому-нибудь, а у нас выборы. На альтернативно-демократической основе. И должна быть предвыборная кампания.

– А Капитану Флинту тоже надо голосовать?

Началась предвыборная лихорадка. Оба кандидата забегали по палубе с охапками досок, гвоздей и кумача. Пашка, раскопав все свои фотографии, какие смог найти, расклеил по всему кораблю предвыборные афиши, приписав внизу:

Голосуйте

за независимого кандидата

на пост капитана корабля,

Дурманова

ОН НЕ ОБМАНЫВАЛ

И НЕ ОБМАНЕТ!

Командор, не желая отставать, развесил рядом плакатики с собственным изображением, призывая отдать свои голоса ему.

Поздно ночью оба они вооружились фломастерами и тайком друг от друга пробрались на палубу. Пашка дорисовал на хозяйских портретах рога и очки, а Игорь замазал все «НЕ» на Пашкиных объявлениях, вплоть до слова «независимого».

На следующий день Игорь устроил большой банкет с раздачей воздушных шариков с надписью «Гурея – в капитаны!» на каждом. Пашка же заперся в радиорубке, захватил магнитофон и целый день транслировал оттуда концерт Майкла Джексона, в паузах между песнями объявляя: «Эту программу предоставил Павел Дурманов, который уже много лет претендует на пост капитана „Гончей“! Все хотят быть похожим на него!»

На вечерней пресс-конференции Паша обвинил Командора в коррупции, взяточничестве и протекционизме, еле выговорив по бумажке все эти слова. Игорь же приписал Паше бездарность, завистливость и хроническое дуракаваляние, а напоследок сказал, что из Пашки получится такой же капитан, как из него, Игоря, балерина. Пашка заявил, что Игорь всегда охотно пляшет под чужую дудку, и заржал, восхищенный собственным остроумием. Игорь показал ему язык. Паша послал Игорю черную метку. Игорь приволок проектор и прокрутил кадры, запечатлевшие Пашу с бидоном на голове, после чего спросил, не этого ли урода мы собираемся выбрать капитаном. Паша в ответ принес Капитана Флинта, который тут же громогласно объявил, кто чей пророк, после чего враждующие стороны незамедлительно передрались.

Хозяин вывесил свою предвыборную программу, над которой усердно трудился целую ночь. В ней он превозносил здоровый образ жизни, полноценное и сбалансированное питание, увеличение пайков и смягчение взысканий, а также высокие должности для всех, кроме Паши.

Пашка же в своей программе обещал смягчение взысканий, увеличение пайков, сбалансированное и полноценное питание, здоровый образ жизни и высокие должности для всех, кроме Игоря.

Здесь оба зашли в тупик и попытались сократить документы в объеме, на что угробили еще одни сутки. Пашкина программа оказалась не в пример проще и утрамбовалась в три силлогических лозунга следующего содержания:

ГУРЕЙ – ДИКТАТОР

А НА КОЙ НАМ ДИКТАТОР?

ДОЛОЙ ГУРЕЯ – ДИКТАТОРА!

Наконец настал день выборов. Витя вытащил шесть бюллетеней и раздал их каждому. Написав имя своего кандидата, мы по очереди входили в каюту и бросали бумажки в урну. Когда все шесть листочков оказались внутри, Пашка с Игорем выволокли ее на палубу и, вытряхнув содержимое, принялись подсчитывать голоса.

На первой же бумажке значилось выведенное жирными буквами: «ПАША». Пашка издал торжествующее «Йо-гу-у!» и прошелся колесом по палубе.

– Поздравьте меня, я капитан! – крикнул он.

– Одна бумажка еще ничего не значит! – окрысился Игорь.

– У вас и одной-то нет, – возразил тот. Игорь поправил свою каску и, развернув вторую записку, озадаченно умолк.

Надпись гласила: «ВОЗД».

– Гм! Странно… – он перевернул бумажку, посмотрел ее на свет и обернулся к нам. – Есть среди нас кто-нибудь с таким именем?

– Никого нет! – поспешил вставить Паша. – Это сокращение. Должно быть, означает «Все Остальные За Дурманова».

Игорь набычился и налился пурпуром, и я поспешил вмешаться:

– Оба вы не правы. Это значит, что я… Гм! Что избиратель воздержался и не отдал свой голос никому.

Пашка озадаченно молчал. Чувствовалось, что записку с его именем бросил он сам.

«ВОЗД» было и в третьей записке, и в четвертой тоже. Пятая отдавала предпочтение Игорю. В напряженном молчании мы извлекли шестую записку и долго ее разворачивали.

Сердце у меня упало. В записке стояло злосчастное «ВОЗД».

– Итак, – после непродолжительного молчания сказал Коля, – вы набрали равное число голосов. Я думаю, перевыборы вряд ли что изменят.

– И что же теперь? – растерянно спросил Паша.

– Разве не ясно? – я поднял бровь. – У нас отныне два капитана!

– Э-ээ… Да? – недоуменно произнес Игорь и почесал в затылке. Он явно не ожидал такого поворота дела.

Оставив обоих капитанов переваривать эту новость, мы спустились в кубрик и в скором времени уснули. Перед сном я долго ворочался в кровати, гадая, чем все это кончится, и уснул, так и не придя ни к какому выводу.

Дело зашло слишком далеко. Оставалось надеяться, что амбиции двух капитанов не превзойдут наших возможностей.

Глава 8

Двоевластие. Раздел имущества. Разрушители. Вынужденная остановка. Экспедиция за водой. Новое назначение.

Они их превзошли!

Перемирие между конкурирующими капитанами кончилось к обеду следующего дня. Повод для ссоры был на первый взгляд незначительный, но затрагивающий честь обоих.

Игорь и Паша делили корабль.

Придя к выводу, что управлять «Гончей» вдвоем – задача невыполнимая, они сперва установили посменное «капитанство», а после и вовсе принялись делить сферы влияния.

Началось все с подъема флага. Игорь первым добрался до грот-мачты, но краб на ней не провисел и часа – Паша сорвал его и порвал в клочки, а взамен поднял свое знамя с перевернутой гирей и двумя скрещенными гантелями под ней, наподобие «Веселого Роджера». Но и гире не суждено было там обосноваться. Война за грот-мачту разгорелась не на шутку – скрипели фалы, флаги стремительно ездили вверх-вниз, пока веревка не оборвалась.

Вскоре после этого Паша объявил, что желает отделиться, и, апеллируя к старой дружбе, стал перетягивать меня на свою сторону. Поразмыслив, я предпочел не спорить.

Не помню, кто первый подал идею поделить все имущество пополам, но это явно был кто-то из капитанов. А поскольку множество предметов на корабле были в единичном экземпляре, капитаны раздобыли ножовку и принялись их пилить. Обустраивая свои каюты, они распилили стол, шкаф, холодильник и глобус, сделали из одной широкой кровати две узкие и, в азарте будучи не в силах остановиться, набросились на спасательные круги, в короткий срок удвоив их количество – они пилили их вдоль по окружности и развешивали по стенам.

Плотницкие работы на бригантине приняли масштабы эпидемии, и, проснувшись однажды ночью от странного звука, я со страхом понял, что капитаны распиливают бригантину пополам, причем Паша пилил поперек, а более основательный Игорь – вдоль. Каждый был всецело поглощен этим занятием и не замечал, что делает его соперник. Нами овладела паника, но вскоре выяснилось, что серьезной опасности нет – Игорь выдохся, не дойдя и до половины, а жадина Паша всякий раз начинал пилить в новом месте, отхватывая себе кусок побольше. Серия распилов тянулась вдоль борта, и надо было только вовремя их заколачивать.

Напуганные капитанскими ссорами, мы потеряли сон. Курс никто не сверял, куда шла «Гончая» – никого не интересовало, и мы не особенно удивились, когда однажды утром бригантина села на мель неподалеку от берега.

– Ох, как я рад! – Олег подошел к борту. – Теперь хоть не утонем!

Хозяин и Паша, заключив перемирие, приняли решение высадиться и запастись пресной водой, запасы которой подходили к концу. И тут встал вопрос, кому из них двоих оставаться на судне.

– Полагаю, что вы, как более молодой и энергичный, успешнее справитесь на берегу, – заявил Игорь.

– Но ваш опыт – более надежная тому гарантия! – возражал ему Паша. – Значит, вам и плыть!

– Ну да, еще чего! – возмущался тот. – Я высажусь, а вы тем временем узурпируете власть!

– Сеньор Гурей! – Паша осуждающе замахал руками. – Как вы могли обо мне такое подумать! Вы же меня не первый год знаете…

– Именно поэтому и не доверяю! Раз так, поплывем оба, и каждый возьмет с собой кого-нибудь еще для гарантии.

Наша шлюпка осталась в Австралии, но капитаны недолго ломали головы над этим вопросом. Выбрав из шести гробов две штуки поцелее, они спустили их на воду в качестве каноэ и отчалили.

С Игорем поплыл Коля. С Пашей – Олег.

Едва стих плеск весел, Витя и я поднялись на мостик и расположились в креслах у борта.

– Ну и влипли же мы, – начал он. – Что будем делать?

Я пожал плечами:

– Нелепо пытаться примирить их сейчас.

– А может, все-таки попробуешь? Ты ведь с Пашей вроде как на дружеской ноге. Он голосует за отделение? Отлично! Отделись вместе с ним. А мы с Игорем останемся. Если что, так хотя бы до войны не дойдет.

– Так-то так, – задумался я. – Вот только…

– Что?

– Да так, ничего. Все думаю, чем может кончиться этот спор. Идея-то хороша, но ведь это – раскол!

– Все равно рано или поздно это произойдет. А так – по крайней мере, у нас будет «свой человек в Гаване».

– Ну, да! Еще чего предложишь? Лучше уж парламент сформировать!

– Тогда точно подеремся… – Он остановился и прислушался. С правого борта вдруг послышался крик.

– Ого-го! – вопил Паша. – Эй, на корабле! Смотрите, что у меня есть!

К бригантине полным ходом приближался белый одномачтовый парусник, слишком большой для прогулочной яхты, но слишком маленький для нормального корабля. Зарифив паруса, суденышко обогнуло бригантину по дуге, и в окошке рубки возникла сияющая Пашкина физиономия.

– Где ты его раздобыл? – прокричал я.

– Нравится? – Пашка расплылся в улыбке. – Там, у берега валялся. Чего он там один лежать будет? Там еще несколько человек хотели его забрать, но я первый нашел. Как же, отдам я им корабль! Он мне и самому пригодится. Дим! Айда ко мне.

– А где Олег?

– Там, скоро приплывет.

Мы и раньше знали, что Паша отличается редким умением находить вещи еще до того, как другие люди их потеряют, но такого не ожидал никто. Суденышко пришвартовалось с правого борта, и Пашка вскарабкался на палубу.

– Вот и решение! – сказал, повернувшись ко мне, Витя. – Теперь у нас два корабля и два капитана.

Я покачал головой:

– Нужен очень веский аргумент, чтобы Игорь согласился отделиться.

Пашку так и распирало от гордости, того и гляди – тельняшка треснет.

– Во какой теперь у меня корабль! Я назову его «Арнольд». Там все на автоматике, мы с Димкой вдвоем запросто управимся, а Хозяин пускай на «Гончей» остается…

Через полчаса прибыл гроб с Командором и Колей, как это нелепо ни звучит. Игорь заинтересовался трофеем, но восторга по поводу отделения, как я и предполагал, не проявил.

– Отделяться? – хмыкнул он. – Еще чего! Зачем?

И тут выяснилось, что у Паши есть тот самый веский аргумент, о котором я говорил.

– Как это «зачем»? – удивленно переспросил он. – Ты же сразу станешь адмиралом!

Игорь озадаченно умолк, затем вдруг расплылся в недоверчивой улыбке.

– Адмиралом? – он подошел к зеркалу, поправил каску и сунул руку за отворот мундира. – Гм! А что! Из меня бы получился хороший адмирал!

– Значит, по рукам? – обрадовался Паша.

– По рукам!

Витя повернулся ко мне, заговорщически улыбаясь.

– Вот видишь, все просто, – с облегчением сказал он. – И овцы сыты и волки целы! Я же говорил… Да что с тобой? На тебе лица нет!

– Ты, я вижу, так ничего и не понял, – хмуро ответил я. – Все стало еще хуже.

– Почему? Игорь теперь адмирал, и ничего не мешает Паше быть капитаном…

– Пашка не капитан! – почти вскричал я в ответ. – Он теперь контр-адмирал. Понятно?

– Так, значит… – с запоздалым пониманием ахнул Витя, – все сначала?!

Под ярким солнцем тропического дня величественно крейсировал строптивый «Арнольд», и я почувствовал, что настоящие беды еще только начинаются.

Глава 9

Два адмирала. «Арнольд» вступает в игру. Совражество. Пиратская флотилия. Благородные сеньоры. Дружеский ужин. Последняя ссора.

Свои старые камзолы, кафтаны и короткие штаны Игорь никогда не выбрасывал, они всегда лежали пыльной грудой в каком-нибудь укромном уголке корабля, и свое повышение в чине Паша отметил тем, что утащил пару штук, выбрав те, что покрасивее. Один камзол предназначался для меня, другой – для новоиспеченного контр-адмирала. Я, кстати говоря, тоже автоматически получил повышение, став капитаном «Арнольда».

Эффект от переодевания был, мягко говоря, не очень – кафтан у Пашки треснул в плечах, зато в талии свешивался свободными складками (если фигура Игоря походила на грушу, то Пашка смахивал на перевернутую грушу). После нескольких неудачных попыток пришить рукава на место. Паша в сердцах оторвал их совсем, соорудив себе долгополый адмиральский камзол. Что касается меня, то я изрядно попотел, ушивая обнову, но и только.

Все последующие дни Пашка занимался обустройством нового корабля. Надпись «Доротея» (настоящее название яхты) закрасили, после чего Паша витиеватыми готическими буквами вывел на корме корабля хвастливое «АРНОЛЬД». На носу установили спаренную турельную установку из двух пушек, позаимствованных с «Гончей». В качестве орудийной башни использовали старый бочонок, а вращать ее во время боя должен был непосредственно сам стрелок.

В одной из кают (всего их было три) Паша оборудовал кабинет, поставив туда письменный стол с южной половинкой глобуса и повесив на стену портрет Арнольда Шварценеггера. Помнится, шутки ради я прицепил на стол плакатик, по стилю чем-то напоминающий, как потом сказал Олег, классические японские хокку:

 
Вот, стол собственный заимел
Большим человеком сделался
Хорошо мне!
 

Плакат Паша сорвал и долго еще потом пытался выяснить, кто его повесил, так, впрочем, и не догадавшись.

Я же выполнял на судне всю остальную работу – был капитаном, мотористом, боцманом и поваром, а также, по совместительству, – старшим помощником, рулевым и всеми матросами сразу. Паша осуществлял общее руководство, а во время боя непосредственно вел огонь. На корме оборудовали спортплощадку, такую большую, что там смог бы сесть средних размеров вертолет.

Эскадра, состоящая теперь из крейсера «Гончая» и канонерской лодки «Арнольд», удалилась от австралийских берегов и взяла курс на южные широты. Аппетиты обоих адмиралов при этом нисколько не уменьшились. Сначала впереди шла «Гончая», затем Пашка под покровом ночи вывел «Арнольда» вперед. Днем «крейсер» снова обогнал его, и в конце концов суда пошли бок о бок, рискуя столкнуться.

Игорь настолько вжился в образ испанского капитана, что решил и фамилию сменить на более, по его мнению, благозвучную. Перебрав с дюжину вариантов, он объявил, что отныне его нужно величать не иначе как «Адмирал дон Гурильо». Паша от этой идеи пришел в дикий восторг и тут же обозвался доном Пабло Дурильо де Кальвадос, позаимствовав титул с этикетки от бутылки с ромом. Не желая отставать, Предводитель всю ночь придумывал себе подходящее имя и под утро состряпал длиннейшую цепочку слов, выглядевшую так: «Рамон Фелипе Сан Хуан Марио Луис Альберто Хозе-и-Альварец Игорро Гурильо». Нам же, впрочем, милостиво дозволялось именовать сеньора адмирала просто – дон Гурильо.

Почему-то сразу после этого последовало бурное примирение обоих корсаров. Игорь и Паша (то есть, извиняюсь, дон Гурильо и дон Дурильо) распили бутылку лучшего вина, после чего заключили союз и на следующий день атаковали прогулочный теплоход «Радуга», попавшийся под горячую руку. Игорь вооружился рупором и объявил, что туристы имеют честь быть захваченными адмиралом Игорро Гурильо, победителем «Фортуны», «Атласа» и еще двадцати других кораблей, и его доблестным спутником – доном Пабло Дурильо. Пашка тем временем залез в орудийную бочку на «Арнольде», откуда палил дуплетом из обеих пушек, переругиваясь сам с собою.

– Прицел двадцать два, осколочным – огонь! – командовал он и сам же отзывался:

– Есть прицел двадцать два, осколочным!

Звучал выстрел, ядра плюхались в воду, после чего в башне вспыхивала перепалка:

– Промазал, дурак!

– Сам дурак!

– Попрошу мне не тыкать! Я контр-адмирал!

– Я тоже контр-адмирал!

Все это здорово попахивало тяжелой шизофренией.

Игорь самолично возглавил десант на «Радугу», реквизировал все продукты, после чего оба корабля отправились дальше. Дело принимало неприятный оборот – разохотившись, пиратский тандем нападал на все встречные суда. Долго продолжаться это не могло, и первая искра раздора проскочила между доном Гурильо и доном Дурильо при дележе добычи. Игорь обсчитал Пашу.

– Раз мой корабль больше, то и добыча больше!

– Ха! Дудки! Скажете тоже! – надулся дон Дурильо. – Я его окружил, значит, большая часть моя. А ну, отдайте!

– Еще чего!

Оба чуть не подрались, но все же пришли к соглашению. В знак примирения дон Гурильо пригласил контр-адмирала отобедать на борту «Гончей». Предложение было принято, и вечером этого дня оба пирата заперлись в капитанской каюте, допуская к себе только Колю, который подавал им блюда. Застольная беседа отличалась необыкновенной учтивостью, в чем мы лично могли убедиться, подслушав у двери обрывки разговора.

– Попробуйте вот этих омаров, дон Дурильо! Ей же ей, весьма недурны.

– М-да, пожалуй… А вы гурман, дон Гурильо.

Ну, право же, вы преувеличиваете, дон Дурильо. Еще вина?

– Спасибо, это… как его… не откажусь!

Послышалось бульканье, затем Игорь выжидательно спросил:

– Ну? Как?

– Н-ничего… – осторожно ответил Паша.

– Двадцать лет выдержки, дон Дурильо!

– Неужели?

– Да-да! Видите, какой на ней слой пыли? – Игорь постучал по бутылке. – Хотите еще?

– Держу пари, дон Гурильо, что эта бутылка просто неделю простояла у вас под кроватью… А впрочем, налейте.

Из-за двери донесся грохот падения человеческого тела.

– Боже мой! – озабоченно воскликнул Игорь. – Вам дурно, дон Дурильо?

– А… Э… Немного. Эт-та вино…

– Ну, не будем ссориться, дон Дурильо! Однако вечер сегодня довольно скучный. Чем бы нам заняться?

– А не сыграть ли нам, дон Гурильо?

– Превосходная идея, дон Дурильо! А во что?

– Ба! Глупый вопрос. Да хотя бы в карты.

По грязному столу зашлепали карты, после чего сеньор адмирал потребовал еще вина, и мы сочли за благо удалиться к себе – в бывший ресторанный зал, где Олег накрыл ужин на четверых.

– Не знаю, чем все это кончится, но мне не нравится начало, – сказал Коля, подвязывая салфетку. – Может, запереть их?

– Думаю, нам все же удастся их примирить, – сказал я.

Коля ничего не ответил.

В молчании мы съели все, что было на столе, и теперь сидели, потягивая вино из высоких бокалов. Неожиданно с палубы донесся какой-то шум, что-то кубарем скатилось по ступенькам, и в кают-компанию ввалился Паша. Мы невольно вскрикнули – рубашка контр-адмирала была окровавлена, одного рукава не хватало. В руке он сжимал шпагу с тяжелым эфесом и выглядел изрядно накачавшимся.

Что с вами, дон э… Дурильо? – осторожно спросил Олег.

– Адмирал здесь? – не отвечая на вопрос, выпалил тот. Мы отрицательно замотали головами.

– Хорошо! – Паша захихикал, спрятал шпагу в ножны и довольно потер ладони. – Просто прекрасно! А то б я его… ух!

– Вы ранены? – спросил я.

– Где? А, это… Это вишневое варенье.

Где-то наверху хлопнула дверь.

– Где он?! – яростно проревел дон Гурильо, то бишь Игорь. – Эй, вы! Выходите, черт вас дери!

Пашка заметался по ресторану, попробовал залезть в стоящие у входа рыцарские доспехи, с грохотом их развалил, успев напялить только шлем с огромным плюмажем, и спрятался под стол, прикрывшись длинной скатертью.

– Ой-ей! – Пашка неуклюже ворочался под столом, устраиваясь поудобнее. – Спрячьте меня, а то он меня убьет!

От мощного пинка дверь слетела с петель, и на пороге показался Предводитель. Его роскошный адмиральский мундир с эполетами и аксельбантами был перепачкан вареньем, в руке тусклой сталью блестела обнаженная шпага. Икая и пошатываясь, он торопливо оглядел помещение, после чего немного успокоился.

– Прошу меня простить, благородные сеньоры, что прерываю вашу трапезу, – раскланиваясь с пьяной галантностью, пробормотал Игорь, – но ответьте мне на один вопрос. Не пробегал ли здесь презренный негодяй дон Дурильо?

Пашка умоляюще задергал меня за полу камзола.

– Э-э… Нет, не пробегал, – соврал я. – А в чем дело, дон Гурильо? Он вам что-нибудь должен?

– Нет, этот мерзавец мне ничего не должен! – с третьей или четвертой попытки Игорь попал клинком в ножны и потряс кулаком. – Это я ему кое-что должен! Несколько хороших ударов шпагой! Вы позволите, сеньоры, угоститься у вас бокалом вина? У меня совсем в горле пересохло. Вдобавок этот подлец Дурильо опрокинул на меня вазу с вареньем.

Усевшись за стол, адмирал нацедил из графина рубиново-красный напиток и с наслаждением осушил бокал до дна. В это время Паша, не дожидаясь Игорева ухода, на четвереньках стал пробираться к выходу со столом на загривке, и когда дон Гурильо вознамерился поставить бокал обратно, то с удивлением обнаружил, что стол куда-то исчез.

– Карамба! – вскричал он. – Готов поклясться, он только что был тут и спер всю еду! За ним!

С лязгом выхватив шпагу, он выскочил в коридор и скрылся в темноте. Мы поспешили за ним.

Стойте! – скомандовал Олег, предостерегающе подняв руку. – Слышите? Что это?

Из коридора доносился ритмичный тихий скрип. Навстречу нам что-то двигалось. Приглядевшись, мы различили высокую фигуру в плаще и рыцарском шлеме, а когда она приблизилась, стало видно, что это Паша, передвигаясь на четвереньках, толкает перед собой скелет на колесиках, надеясь обмануть адмирала. Для пущего камуфляжа он набросил на плечи скелета скатерть и надел на него шлем. Посторонившись, мы уступили дорогу, причем Паша нас даже не заметил. Едва он скрылся за углом, послышался торжествующий крик Командора, меч обрушился на шлем, и по палубе загрохотали кости. Пашка вихрем пронесся мимо нас и скрылся в капитанской каюте.

Попался, голубчик! – Игорь засучил рукава и отважно распахнул дверь.

Мы опасливо заглянули туда и увидели следующую картину.

Склонившись над какими-то бумагами, в кресле сидел Паша, повернувшись к нам спиной. Игорь подхватил тяжелый табурет и на цыпочках стал подкрадываться к нему. Прежде чем мы успели ахнуть, табурет со стуком рухнул на бритый Пашкин затылок, и контр-адмирал мешком повалился на пол.

Готово! – Игорь отбросил табуретку, склонился над Пашей и вдруг отшатнулся.

Это был манекен.

Откуда-то сверху неожиданно упала вторая табуретка и звонко стукнула Хозяина по каске. Игорь закатил глаза и пластом рухнул на пол.

Ага! – Пашка спрыгнул и торжествующе заплясал вокруг поверженного адмирала, с грохотом пиная бесчувственное тело в бронированные бока. – Вот тебе! Вот тебе!

Свалив серебро и позолоченные безделушки на пол, дон Дурильо завернул их в скатерть, бросил все это в гроб с «Арнольда», отправил туда же манекен и спрыгнул сам.

– Димка! – позвал он. – В шлюпку!

Я обернулся к друзьям и виновато развел руками:

– Мне пора. Попробую что-нибудь сделать. Но и вы как-то сдерживайте Игоря, что ли…

И я шагнул за борт.