Текст книги "Прививка против приключений"
Автор книги: Дмитрий Скирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)
Глава 22
Где Виктор описывает коллекцию наших увечий и пленников старого замка. Нам предъявляют обвинение. Послание от друзей.
Распухший Колин нос украшали две полоски пластыря, классически наклеенные крест-накрест. Точно такие же две полоски красовались на лбу у Олега, только напоминали они не крест, а, скорее, неровный латинский икс. Я же мог похвастаться одной лишь полоской пластыря, прикрывающей длинную царапину на щеке, и роскошным синяком под левым глазом. Что же касается Командора, то его голова совершенно преобразилась под ворохом бинтов, ваты и марлевых салфеток – так силен был нанесенный Пашкой удар. Таз, помнится, даже слегка прогнулся. Игорь раздраженно мерил шагами тесную обшарпанную камеру, изредка останавливаясь, чтобы простукать стены или выругаться. Как ни странно, но безумие Капитана (если, конечно, это было безумие, а не пустая блажь) улетучилось так же внезапно, как и возникло, – возможно, удар его вызвал, удар же его и излечил, а впрочем, я не силен в медицине. Что же касается самого Предводителя, то он, похоже, не находил в этом ничего удивительного.
– Ужас, – в который раз за день повторил Командор и поморщился от боли. – Надо же, как глупо попались! Проклятие!
Фургончик после полутора часов тряски и кружения по улочкам доставил нас к какому-то не то замку, не то караван-сараю, где помещалась местная тюрьма. Где мы теперь находились – понять было невозможно: дорогу мы не запомнили, а беглый взгляд, брошенный по пути из фургона в камеру, позволил заметить лишь узкую пыльную улочку с глинобитными хижинами и чахлые пальмы возле крепостной стены. Гадкая картина, как ни посмотри. Если бы не шум прибоя, доносившийся откуда-то снизу, было бы совсем тоскливо. Похоже было, что замок помещался на обрыве возле моря. Сооружению этому было, наверное, века три, а может, и четыре. После оказания первой помощи и краткого допроса нас препроводили в камеру и заперли. В окно был виден только квадратный внутренний двор, мощенный старым, выщербленным камнем.
– Бред какой-то, – Игорь остановился и поморщился от боли. – У кого-нибудь есть идеи, как отсюда выбраться?
Идей не было. Подавленные случившимся, мы лежали на жестких дощатых койках и молчали. Матрасы были слишком тонкие, чтобы быть удобными. Вскоре нам принесли обед – какой-то суп, кашу и большую миску фруктов. Настроение наше слегка улучшилось, но только слегка. А еще через некоторое время нас навестил адвокат. Звали его – Гарри Перри Милленкемп.
– Право, не знаю, что мне с вами делать, – сказал он, садясь на край кровати и извлекая из кармана портсигар. – Курите? Нет? Ну тогда – к делу. Так вот. Непонятно, кто вы такие, это раз. Непонятно, как вы сюда попали, это два. Правда, жемчуг ваш оказался настоящим и весьма высокого качества; он не только покрыл стоимость взятого товара, но и ущерб от снегопада. Кстати, о снегопаде. Де Билл утверждает, что это ваших рук дело.
– У вас что, жар? – буркнул Игорь и поморщился от боли. – По-вашему, я способен вызвать снег?
– Нет, не вы, но… гм. Дело осложняется, – адвокат потер подбородок и что-то пометил в своей записной книжке. – Значит, сам факт искусственного происхождения снежных осадков оказывается под вопросом, однако это не снимает с вас обвинения в разбое. Что вы на это скажете?
– Я должен подумать, – сказал Игорь и поморщился от боли.
– Резонно, – кивнул адвокат. – А пока советую молчать. До завтра. Кстати, вы не хотите нам назвать свое настоящее имя, мистер Гурей?
– Не имею ни малейшего желания.
Дверь за адвокатом захлопнулась. Некоторое время в душном вечернем воздухе висела напряженная тишина.
– Не нравится мне этот Мильёнкент, – хмуро сказал Игорь. – Была нужда ему нас защищать! Хороший адвокат ого-го каких денег стоит! А этот… Тьфу… Дать бы знать Пашке с Димкой, чтобы заплатили.
– Бежать надо, – сказал Витя.
– Как? – саркастически пожал плечами Олежка. Мы переглянулись и вздохнули, соглашаясь. Тюрьма, хоть и казалась старой и ветхой, была еще крепкой.
– Корабль жалко, – высказался Коля. – Даже если сбежим, куда потом идти? Уф, ну и жарища…
– Духота, – подтвердил Виктор. – Дома так не бывает. Там такого солнца нет…
Внезапно за окном послышался легкий шум, и знакомый гнусавый голосок скороговоркой произнес: «Нет бога, кроме Кру-Кру, и Капитан Гурей…»
– Флинт!!! – в голос вскричали мы и вскочили с нар.
Галчонок неторопливо пролез меж прутьев решетки и уселся на узком щербатом подоконнике. К ноге его веревочкой был привязан свернутый трубкой лист бумаги. Коля поспешно изловил галчонка и развернул послание. Мы сгрудились вокруг него, приплясывая от нетерпения. Угловатые Пашкины каракули гласили:
Друзья, без паники! «Гончую» мы угнали и спрятали – обвинить вас будет трудно. Тяните резину в долгий ящик, а мы с Димкой что-нибудь придумаем. Посылаем к вам Флинта с приветом пишите ответ.
До скорого!
Паша.
Мы переглянулись и облегченно вздохнули. Надежда, кажется, нас не оставила. Оставалось только ждать.
Глава 23
Библиотекари побега. Теория и практика. Сто двадцать танков. Бредоносные планы. Спасительная идея. Мы едем к адвокату. Старый знакомый.
– Не то, не то! Все это не то!
Пашка с шумом захлопнул толстый том, который просматривал, и запустил им через всю каюту. Шелестя веером белых страниц, книжка шлепнулась на кучу других таких же книг и сползла на пол. Вздохнув, Паша с грустью оглядел полупустую полку и потянул к себе очередной корешок.
Я с неодобрением покачал головой.
– Это не выход, только книги зря портишь.
– Знаю, – хмуро сообщил тот, сосредоточенно листая страницу за страницей. – А что делать? Что?
Я криво усмехнулся.
– Думать!
«Гончая» притулилась в устье маленькой речушки – этакой уютной природной гавани, скрытой от ненужных взглядов тропическими зарослями. Справа и слева двумя шершавыми стенами громоздились невысокие скалистые берега, а сверху нависал плотный зеленый ковер. Выход к морю мы замаскировали, и теперь методом мозгового штурма пытались найти способ вызволить наших друзей из тюрьмы. Несколько раз ночью мы плавали в гробу разведать подступы к тюрьме на обрывистом океанском берегу, и всякий раз возвращались еще более расстроенные, чем уплывали. Идей не было. А вчера вечером Пашку почему-то вдруг осенило, что решение можно найти где-нибудь в детективной литературе; он сварил себе побольше кофе и всю ночь напролет просматривал капитанскую библиотеку. Я же предпочел положиться на свою память. Разницы пока что не было никакой, с таким же успехом задачу мог бы решать Капитан Флинт. Флинт, кстати говоря, сделал для освобождения пленников больше нас обоих, вместе взятых, – он уже неоднократно доставлял в крепость наши послания и ответные записки Командора. Сейчас галчонок восседал на шкафу, наслаждаясь заслуженным отдыхом, в то время как мы с Пашей трудились в поте лица.
– Ну, хватит, – наконец сказал я и встал. – Есть предложение поесть.
– Поддерживаю, – не отрываясь от книги, кивнул боцман. – Посмотри там на камбузе чего-нибудь – видишь, я занят.
Пока я собирал на стол, Пашка перелистал последний том полного собрания сочинений господина Джеймса Чейза и отправил его вслед за остальными его книгами в мусорную корзину (по правде говоря, я всегда в душе считал, что там им самое и место).
– Ничего не получается, – пожаловался он, набивая рот сухарями и консервированной ветчиной. – Везде одни убийства, ограбления, шантаж и детокрадство, а из тюрьмы никто не сбегает. Может, ты что-нибудь вспомнил?
– Нет.
– Но может, в какой-нибудь книге?..
– Разве что «Граф Монте-Кристо», – пожал плечами я.
– М-м! – Паша отложил вилку. – А это мысль!
Повернувшись на стуле, боцман подцепил пальцем толстый том с надписью «П. Дурманов, „Граф Монте-Кристо“» на обложке и углубился в чтение, хрустя бутербродом и роняя крошки.
– Зря стараешься, – заметил я. – Они там подкоп рыли год или полтора – я точно не помню сколько.
– Погоди, погоди, – Паша повел бутербродом, – убежал-то Дантес в мешке вместо аббата Фариа. Во мужик! Как он их, а? Интересно…
– Ты что, собираешься сбросить вниз сразу четверых?!
– Зачем же четверых? – удивился Пашка. – Пусть сбежит один, а остальных потом вызволим… Крепость-то у моря.
– Ну, не совсем у моря… Придется метров пятьдесят лететь, а внизу скалы. Это только атмосферные помехи и останутся. Да и кто тебе сказал, что они хоронят трупы в море?
– Да… – Паша отложил книгу и вздохнул. – Не подходит.
За эти полторы недели Пашка предложил около двадцати способов побега, начиная от тривиального артобстрела с моря и кончая уж совершенно фантастичными. Так, например, он хотел испечь пирог с напильником и веревочной лестницей внутри, по примеру трех мушкетеров (или мамаши Гавс, если брать пример из современности), но возникла проблема, кто передаст его узникам. Такая трогательная забота (если ты, конечно, не мать Тереза) поневоле вызовет подозрение даже у самого тупого охранника, и передачу наверняка тщательно проверят, а там и до ареста недалеко. В другой раз он хотел купить двадцать игрушечных танков с радиоуправлением, начинить их динамитом, подогнать поближе к стенам тюрьмы и взорвать ее. Однако беглый осмотр крепости показал, что стены ее так толсты, что потребовалось бы не двадцать танков, а все сто двадцать. Такое их количество непременно привлекло бы внимание охранников. Проще было купить один настоящий, но его можно было раздобыть только в какой-нибудь банановой республике в соседней Африке, а как через пролив переправлять? Также заранее были обречены на провал попытки выкрасть заключенных при помощи автокрана, опоив предварительно вином всех сторожей (японский кран «Като» Пашка уже присмотрел на какой-то стройке), проникнуть в замок через канализацию, перебраться через стену на ходулях, перелететь внутрь крепости на воздушном шаре… Когда же Пашка предложил, замаскировавшись предварительно под миллионеров-филантропов, подарить замку пару полных рыцарских доспехов, а самим залезть внутрь этих самых доспехов, я понял: еще неделя таких попыток, и мы на пару с Пашей тронемся умом. Мы попытались выкрасть ключ у охранника с помощью Капитана Флинта, но галчонок оказался настолько туп, что не смог понять, чего от него требуют. Он тащил из крепости кольца, медальоны, брелоки, зеркальца и запонки, оставляя ключи без внимания. Позднее мы узнали, что связка их была такой тяжелой, что Флинт при всем желании не смог бы ее поднять. Игорь в своих посланиях с точностью до минуты сообщил, когда сменяются часовые, когда подают завтрак, обед и ужин и по каким дням меняют постельное белье. Посторонних в замок пускали редко, и проникнуть туда под видом сантехника или врача тоже не представлялось возможным. Мы как могли старались подбодрить попавших в беду друзей, но выхода из создавшегося положения пока что не видели.
– Ума не приложу, что делать, – пожаловался Пашка. – Силой внутрь не пробиться – охрана очень надежная. Подкоп вести тоже не имеет смысла – там скала. Разве что тайком проникнуть.
– А потом что? – подытожил я. Паша задумчиво покивал, выудил из ящика новую банку ветчины, отломил припаянный к донышку ключик и скрутил полоску жести с края банки.
– Надо спешить, – сказал он, сооружая новый бутерброд. – Скоро суд. Надо же, как глупо все-таки попались! Из-за каких-то продуктов. Да заплати мы за них, никто бы ничего и не заметил!
– Постой, постой, – я вскочил и метнулся к полке и вытащил толстенный том «Энциклопедии пиратства» Фридриха фон Мейера. Лихорадочно листая страницы, я едва успевал читать заглавия статей. Бригантина… буканьеры… Не то! Каперство – это уже ближе… Еще пара страниц… Либерталия.
Вот оно! Я закрыл глаза и прислонился к стеллажу. Неужели в конце туннеля таки забрезжил свет? Я захлопнул книгу и повернулся к Паше.
– Собирайся. Едем в город.
Через два с половиной часа мы уже ехали по узким пыльным улочкам, разыскивая И-стрит. Машину – старенький, но еще прилично выглядевший «Опель Аскона» мы взяли напрокат. Улицы вскоре стали шире, чище и зеленее, и я остановил наш «Опель» около небольшого особняка с зеленой крышей, сверился с написанным на бумажке адресом и вылез из машины.
– Это здесь.
Паша проследовал за мной. Пройдя по узкой, усыпанной хрустящим красным гравием дорожке, мы поднялись по лестнице и постучали в дверь. Нам открыл невысокий, спортивного вида молодой человек, одетый в джинсовые шорты и рубашку с коротким рукавом.
– Что вам угодно?
– Здравствуйте, – начал я. – Вы адвокат Милленкемп?
– Это мое имя. С кем имею честь?
– Вы хотели бы выиграть дело капитана Гурея?
Милленкемп слегка изменился в лице. Взгляд его стал холодным и недоверчивым.
– Кто вы такие? – сухо спросил он.
– У нас есть что сказать вам, – ответил я. – Думаю, что это вас заинтересует. Но может быть, вы все же пустите нас в дом?
Поколебавшись, адвокат Милленкемп открыл дверь и отступил в глубь коридора.
– Проходите, – сказал он. – Сегодня мне везет на посетителей. Сдается мне, что вы и впрямь знаете, чем можно мне помочь.
– Везет на посетителей? – Пашка поднял бровь. – Что вы этим хотели сказать?
Как раз в это мгновение он перешагнул порог гостиной и остановился, пораженный:
– Якорь мне в корму!
– Герр Готт! – послышался в ответ чей-то изумленный возглас. – Это нефероятно! Неушель это ви?
Мы с Пашей переглянулись.
Сюрпризы продолжались.
Это был тот самый немецкий турист, встреченный нами на острове Пасхи и затем – в Австралии!
Глава 24
Свидетели и судьи. Виновны или нет? Ошеломительная новость. Деньги или жемчуга. Специалист по пиратам. Немного истории. Страна Свободы. Губернатор острова Мадагаскар. Вердикт.
– Встать! Суд идет!
Задвигались стулья. Обитая красной кожей дверь открылась, пропуская дородного судью в темной мантии. Разместившись в высоком кресле, он поправил очки на носу и обвел зал внимательным взглядом серых глаз.
– Прошу садиться, – сказал он. – Слушается дело…
И Пашка, и я были в зале – Милленкемп позаботился об этом. Я так разволновался, что большую часть речи пропустил мимо ушей и взял себя в руки, только когда дело дошло непосредственно до слушания.
Игорь, Коля, Витя и Олег сидели рядком за невысоким ограждением для подсудимых. Справа и слева стояли два полисмена. Обвинение представлял плотно сбитый лысоватый субъект в светлом костюме-тройке и в очках. Было ему лет сорок – сорок пять, и звали его Абрахам Фостер.
Защита опаздывала. Нервничая, я взглянул на часы. Прошло минут, наверное, пять, прежде чем дверь распахнулась и вошел Гарри Милленкемп.
– Адвокат Милленкемп прибыл, – объявил судья. – Есть какие-нибудь препятствия, которые мешают нам приступить к разбирательству?
– Нет, ваша честь, – покачал головой адвокат.
– Слово предоставляется обвинителю, – сказал судья.
Фостер встал из-за стола, одернул на себе пиджак, вышел и повернулся лицом к залу. Присяжные и зрители затихли.
– Я утверждаю, – сказал он, – что господин, называющий себя «капитан Гурей», и трое его сообщников в четверг, двадцатого февраля сего года попытались угрозами и вымогательством добиться от инспектора полиции Уолтера Де Билла права бесплатно брать продукты в местной лавке, а когда им ответили отказом, искусственно вызвали снегопад и, забрав продукты, удалились, после чего совершили еще одно преступление, оказав сопротивление полицейским, которые прибыли, чтобы задержать их.
– Что говорит на это ответчик?
– Они невиновны, – безапелляционно заявил Милленкемп.
Зал возбужденно загудел, и судья дважды стукнул молотком, призывая к порядку.
– Прошу господина Фостера продолжать.
Прокурор сложил руки за спиной и стал ходить взад-вперед.
– С чисто юридической точки зрения, – начал он, – мы имеем дело с простым случаем хулиганства и вымогательства, если бы не одно «но»…
– Минуточку, – Милленкемп поднял руку. – Вопрос, ваша честь. Когда выносилось постановление о взятии под стражу, ни я, ни другой адвокат при этом не присутствовали. Господину Гурею говорилось тогда, что он имеет право на защиту?
– Он сказал, что это не имеет значения, – отпарировал Фостер.
– Прошу занести в протокол мой протест, что взятие под стражу было незаконным, – удовлетворенно закончил Милленкемп.
– Принято, – кивнул судья и повернулся к Фостеру. – Продолжайте.
– Итак, давайте же разберемся, что произошло двадцатого февраля и почему…
Изложение дела заняло без малого пятнадцать минут. Милленкемп перебил прокурора только дважды – первый раз, когда Фостер заявил, что за продукты не было заплачено (он напомнил о жемчуге), и второй раз, когда Игоря и всех нас обозвали спятившими самозванцами.
Фостер признал, что при задержании не были соблюдены некоторые юридические формальности, но подчеркнул, что технически это не играло никакой роли. Все начали посматривать на часы, но, видимо, прокурор не любил перерывов и поспешил вызвать своего первого свидетеля – младшего сержанта Уолтера Де Билла. Допрос продолжался недолго и в основном подтвердил все вышесказанное.
– Когда вы поняли, что речь идет о вымогательстве? – спросил судья.
Де Билл задумался.
– Пожалуй, когда они явились после снегопада. До этого я был склонен расценивать все происходящее как неудачную шутку.
– И вы разрешили им взять продукты?
– Ситуация была критическая – мела метель… Еще немного, и люди могли бы замерзнуть.
– Есть вопросы у защиты?
Милленкемп поднял голову.
– Мистер Де Билл, – сказал он. – Можете ли вы сказать, что обвиняемый применил силу или оружие, чтобы угрожать вашей жизни или здоровью с целью добыть продукты?
– Нет.
– Был ли он груб? Нахален?
Свидетель покачал головой.
– Скорее, наоборот: он был подчеркнуто вежлив и корректен. Но сказал при этом, что я пожалею о своих словах.
– Что же заставило вас отказать ему?
– Это не в моей компетенции, – развел руками тот. – Если кто-то хочет что-то купить, он идет в магазин, а не в полицейский участок, и уж тем более не выдает себя за губернатора.
– Вопросов больше не имею, – кивнул Милленкемп и записал что-то в свой блокнот.
– Плохо дело, – шепнул мне на ухо Паша.
– Не гони коней, – шепнул я в ответ. – Еще не вечер.
Фостер пригласил следующего свидетеля. Им оказался продавец из магазина, где Игорь взял провизию, некий Дерек Шульман.
– Вы встречались раньше с обвиняемым? – спросил прокурор.
– Никогда, – заявил тот. – Деревня-то у нас маленькая, все наперечет. Может, где в других местах и виделись, да разве же все упомнишь…
– Это они приходили в магазин двадцатого февраля?
– Были, как же, – кивнул тот. – Продукты требовали. Только я не дал – денег у них не было. Лавка у меня маленькая, я сам и продавец, и хозяин, чего уж. Жена-то моя, значит, в город уехала к сестре, так вот, и говорит, значит, никому, мол, в долг ни-ни!
– Это не имеет отношения к делу, – перебил его судья. – После снегопада вы дали им продуктов?
– Ну, э-ээ, да. Мистер Де Билл позвонил и попросил дать. Что делать – не замерзать же.
– Вопросов больше не имею, – закончил Фостер.
Милленкемп поднял руку.
– Есть вопросы у защиты?
– Да, ваша честь… Скажите, обвиняемый предложил вам что-нибудь в обмен на товары вместо денег?
– Ну, насыпал горстку каких-то шариков. Жемчуг, сказал. А я откуда знаю, жемчуг там оно или горох – я академиев не кончал. Нет, говорю, не продам. Поди потом проверь.
– Но после снегопада вы таки взяли жемчуг?
– Взял, а что делать? Он все равно их там оставил.
Милленкемп встал, вынул из папки какой-то листок бумаги и передал его судье.
– Вот заключение ювелира, который с разрешения мистера Шульмана провел экспертизу. Он подтвердил, что в уплату было передано тридцать жемчужин хорошего и превосходного качества без отделки и оправы, номинальной стоимости около тысячи двухсот долларов США за всю партию.
Зал возбужденно зашумел. И было от чего! На эти деньги глупый лавочник мог купить себе новый магазин, а на остаток жить безбедно.
– Принято, – кивнул судья. – Подшейте к делу.
Настала очередь третьего свидетеля обвинения.
– Господин Ральф Уинстон МакХауэлл, представитель кино-компании «Вернер Пикчерз Продакшн», – объявил судья.
– А этот-то каким боком? – изумился Паша. Я пожал плечами.
Ральф МакХауэлл оказался загорелым сухощавым субъектом с ослепительно рыжими волосами и такими же усами.
– Господин МакХауэлл, – начал Фостер. – Соблаговолите рассказать, что вы делали на острове Джемс архипелага Галапагос в июле месяце этого года.
У Игоря отвисла челюсть. Признаться, я тоже был ошарашен. Паша втихомолку замысловато выругался и навострил уши.
– Я был ассистентом кинооператора на съемках натурных сцен для фильма «Петля» господина Стивена Сильверберга. Действие фильма происходит в семнадцатом веке, и для съемок был построен полнометражный макет бригантины тех лет, экипированный по возможности точно так же, как снаряжались суда того времени. Господин Сильверберг решил проводить натурные съемки в океане близ Галапагосского архипелага, для чего корабль снабдили дизелем и добрались туда своим ходом. Второго июля мы стали на якорь близ острова Джемс и высадились на берег для проведения съемок…
Далее последовал пространный рассказ о том, как мы увели их бригантину, после чего лишь подошедшее три дня спустя резервное судно сняло киношников с острова. Фильм пришлось доснимать в павильоне. Особого ущерба это, правда, не причинило, но творческий замысел режиссера был основательно подорван.
– Итак, – заключил обвинитель, – мы видим, что на самом деле перед нами самые обыкновенные хулиганы, захватившие бутафорский корабль. После этого они несколько раз появлялись то тут, то там, в доказательство чего позволю себе предъявить статьи известного историка Фридриха фон Мейера, опубликованные в разных периодических и научных изданиях в период с августа по февраль сего года. Я думаю, корректность, компетентность, глубокая эрудиция и высочайший профессионализм этого ученого ни у кого не вызывает сомнений.
Судья просмотрел кипу вырезок, кивнул и передал секретарю.
– Подшейте к делу. Слово защите!
Милленкемп встал.
– Прошу пригласить свидетеля защиты.
Дверь открылась, пропустив невысокого пожилого человека с сединой в волосах, одетого, несмотря на жару, в черный деловой костюм и шляпу. Провожаемый настороженными взглядами публики, он проследовал к свидетельскому месту, где снял шляпу и остановился.
– Назовите ваше имя, – сказал судья.
– Профессор Фридрих фон Мейер, токтор исторических наук, – с сильным немецким акцентом сказал тот. – Претставляю сдесь Берлинский институт морской истории и торговли.
Зал возбужденно загудел. Полыхнула пара-тройка блицев. Профессор (а это был тот самый немецкий турист) оставался спокоен.
– Что вы имеете сказать следствию? – спросил его Милленкемп.
– Фот уше много лет я изучать историю пиратства семнатцатого века, начал он, – и, клянусь, не было в ней большей загатки, чем знаменитая Либерталия – Страна Свободы острова Мадагаскар…
Мы слушали, затаив дыхание, историю возникновения, расцвета и гибели этого, пожалуй, самого странного государства в истории человечества – пиратской республики Свободы.
– …И вот спустя почти три века наследники Либерталии вернулись на север Мадагаскара, – закончил фон Мейер. – Как вы думаете, кто построил этот город? Эту крепость, где теперь располагается тюрьма?
– Если это так, – возразил прокурор, – зачем же было угонять корабль, предназначенный – смешно сказать! – для съемок фильма?
– А вы никогда не задумывались, как они вообще попали на Галапагосы? Их корабль затонул неподалеку от острова, и они просто взяли с боем ваше судно в трофей. А как бы вы поступили на их месте, завидев такую картину? Кто мог знать, что там снимается кино? Налицо обычное недоразумение. Я думаю, это отдельный вопрос, и к делу он не относится. Тем более что компания не имеет особых претензий к обвиняемым, если те вернут им корабль.
– Вопросов больше не имею, – сухо сказал Фостер.
– Защита вопросов не имеет, – сказал Милленкемп. Игорь фыркнул и презрительно отвернулся.
– Готов ли адвокат Гарри Перри Милленкемп произнести заключительную речь защиты? – спросил судья.
– Да, ваша честь. – Милленкемп встал, прошелся несколько раз перед судом и присяжными и заговорил. – Как уже сказал обвинитель, – начал он, – вся эта шумиха возникла всего лишь из-за того, что обвиняемые взяли продукты в местном магазине, расплатившись за них не деньгами, но жемчугом, причем собственноручно пойманным и на сумму, много превышающую стоимость взятого товара. Многочисленные документы, приведенные как мной, так и обвинением, свидетельствуют, что эти люди, являющиеся по сути своей гражданами Мадагаскара, лишь возвратились к себе домой и попытались восстановить разрушенное. Да, они не имели на это юридических прав, но кто сказал им об этих правах? Никто. Они признавали только одно право – право наследственной собственности. Свидетельство такого авторитетного лица, как господин Фридрих фон Мейер, ясно дает нам понять, что мы имеем дело с интереснейшим феноменом, своего рода историческим реликтом – остатками знаменитейшего некогда флота республики Либерталии. Мы не имеем никаких свидетельств преступных действий капитана Гурея и его команды. Есть сведения, что корабль их подобрали и присвоили австралийские власти. Давайте в таком случае судить и их тоже! Так? Ведь нет! Итак, что мы имеем по нашему делу? Первое – мелкое хулиганство без злого умысла, а именно – снежная метель. Так ли уж она была опасна, как рассказывает сержант Де Билл? Насколько мне известно, никто не заболел – разве что рухнула пара крыш. Второе – в лавке было взято некоторое количество продуктов и оплачено жемчугом. Да, они опять же не имели юридического права обосновываться здесь. Но нужно ли их судить так строго? Подумайте над этим. Каждый имеет право жить, где хочет (соблюдя, конечно, все необходимые формальности), но в конце концов, капитан Гурей действительно ГУБЕРНАТОР ОСТРОВА МАДАГАСКАР! У меня все. Предоставим оценивать историческую значимость этого открытия специалистам и давайте рассматривать все это дело как простое недоразумение.
Суд совещался больше получаса, затем было зачитано постановление.
Игорь, Олег, Витя и Коля были оправданы с освобождением из-под стражи и депортацией из страны в десятидневный срок. Корабль подлежал конфискации в пользу киностудии. Обвинение, однако, сняли не полностью – пятеро присяжных голосовали за оправдание, двое – против.
Милленкемп выиграл дело!
Поздним вечером этого же дня мы сидели на берегу океана, глядя на багровый закат и бросая камешки в набегавшие на песок волны. Нам разрешили взять с корабля все, что мы пожелаем, за исключением оружия и самой бригантины. Мы забрали все отснятые нами кинопленки и видеокассеты – их оказалось громадное количество, одежду, что была на нас, весь жемчуг, кое-какие сувениры и мелкие вещи и, конечно же, Капитана Флинта.
– Спасибо, друзья мои, – благодарно произнес Игорь. – А все же жаль, что так получилось. Я ведь хотел до самого дома на ней доплыть, по Каме. Поставили бы ее на стоянку у речного вокзала, музей бы там открыли… Эх… И как только мы не догадались, что эти там кино снимали?
Да, пожалуй, об этом можно было догадаться. Какая-то театральность была в этом корабле. И все же «Гончая» нас не подвела, выдержав весь трудный путь через два океана. Право, ее стоило установить на вечную стоянку.
– И форт жалко, – вздохнул Игорь. – Надо бы установить на нем минеральную доску – дескать, здесь был капитан Гурей сотоварищи… Куда же мы теперь?
– До Перми далеко, – сказал Витя, – может, в Москву? Аэропорт там есть, Внуково.
– Может, Дедово? – вмешался Паша.
– Детдомово, – вмешался Игорь. – И вообще, какая разница! Главное – летим домой!
Все снова погрузились в грустное неловкое молчание. Бригантина стройным темным силуэтом выделялась на фоне пламенеющего заката. Глядя на нее, каждый переживал заново все, с нами происшедшее.
– А все-таки здорово было, – полузакрыв глаза, мечтательно сказал Паша. – Помните Камчатку? А Аляску?
– Ага, как мы золото мыли…
– А Галапагосы? Как мы их, а?
– А помните, как Паша в Австралии трактор поломал?
– А бидон помните?
Все заговорили разом, загомонили, засмеялись, вспоминая все приключения, выпавшие на нашу долю. Игорь то и дело самодовольно косился на кучу коробок с видеокассетами.
– А сейнер?
– Тс-с! – Игорь торопливо огляделся. – Про сейнер – молчок! Не дай бог, кто услышит и опередит!
– Дим, – обратился ко мне Олег. – Ты обязательно должен все это записать. Фильм фильмом, но книга – это же совсем другое дело.
– Ты думаешь? – хмыкнул я.
– Конечно!
Остальные торопливо закивали.
– Что ж… Может быть.
– Ну, вот и хорошо, – Игорь встал и потянулся. – А теперь – давайте спать.
Разумеется, уснуть никто не смог. А на следующий день белоснежный «Ил-62» унес нас в Москву.
