Текст книги "Прививка против приключений"
Автор книги: Дмитрий Скирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 38 страниц)
– Ну, Петрович, обижаешь, – беспечно бросил Игорь, сходя по трапу. – Стоило беспокоиться!.. Ты же меня не первый год знаешь.
– А этот-то вас догнал? – прищурившись, спросил дед.
– Кто? – мы недоумевающе переглянулись.
– Ну, псих энтот, с бородой. Он ведь сегодня опять прибег. «Где, – кричит, – Гурей?!» Как узнал, что вы в море вышли, жутко осерчал, словами нехорошими ругался. Я остановить его думал, да куды там! – дед пощупал синяк под глазом. – Пока я в милицию звонил, он на побережье спустился. Ялик у меня там стоял, четырехвесельный, так энтот бугай цепь порвал, весла – в уключины, и ну грести! «Я, – это орет, значить, он, – все равно их догоню! Никуда не денутся, возьмут с собой!» Я кричу, мол, стой, придурок, тайфун ведь идет, а он только рукой махнул… Я думал, он вас нашел. А разве нет?
Не на шутку встревоженные, мы переглянулись.
– А ведь мы, ребята, – тихо сказал Олег, – никогда в лицо тому человеку не всматривались…
Глава 5
Мы идем по свежему следу. Погоня за тенью. Необыкновенный улов. Унесенные ветром. Две бессонные ночи. Оседлавшие шторм. Далекий берег.
Некоторое время мы молчали, переваривая информацию.
– Слышь, дед, – осторожно спросил Коля. – А ты, часом, нас не разыгрываешь?
От неожиданности тот поперхнулся дымом и закашлялся.
– Истинный крест!
– И давно он уплыл? – спросил Олег.
– Дык ведь я ж говорю – утром. Часов в девять, стало быть. Прямо на восток.
На северо-востоке горизонт был чернее туши. В бухте пока еще было спокойно, но из-за мола уже слышался рев прибоя. С жалобными стонами скользили над волнами чайки, с трудом сопротивляясь резкому, порывистому ветру.
– Все-таки увязался за нами… – нахмурившись, произнес Командор.
Без пояснений было ясно, кого он имеет в виду, – сейчас, когда все части головоломки встали на свои места, мы не могли не понять очевидного.
Это был Паша. Собственной персоной.
Игорь послюнил палец, «пощупал» ветер. Загасил трубку.
– Значит, так, – сказал он. – Сейчас пять часов, и Пашка давно уже в море. Его тезка-ураган будет здесь часа через четыре. Максимум – через пять. Примерно столько же или чуть больше времени потребуется, чтобы его отыскать. Что скажешь, Вить?
– Можно попытаться, – задумчиво произнес тот.
– Нельзя его бросать, – согласился я. – Нехорошо получится.
– Итак, решено! – Игорь встал. – Мы выходим немедленно, дорога каждая минута!
Дед Василий, у которого от изумления даже погасла самокрутка, таращился на нас пятерых.
– Да вы что, очумели?! – охнул он наконец. – Это ж верная смерть!
Лишь молчание было ему ответом.
Задержаться все ж таки пришлось – как мы ни спешили, сейнер нуждался в дозаправке. На складе обнаружилось двадцать бочек дизельного топлива и несколько банок тавота. Мы взяли все, прихватили еще бухту каната и два запасных аккумулятора и отчалили. Дизель еще не остыл, когда мы снова его запускали. Рассекая свинцово-серые волны, сейнер направился к выходу из бухты. Одинокая фигурка деда Василия маячила на берегу, провожая нас в последний рейс.
Коля спустился вниз к моторам, возле которых он был более полезен, чем Олег. Я встал у руля, а Виктор и Олег под руководством Капитана закрепляли все, что могло упасть.
Честно говоря, поначалу я не верил, что черный незнакомец – это Пашка, но когда сейнер миновал пляшущий на волнах бакен, я понял, что был не прав – корявая надпись на нем: «Здесь был Паша» в комментариях не нуждалась. Все сомнения рассеялись.
Лишь только мы вышли в открытое море, началась сильная качка, но старый сейнер держался молодцом, как бы говоря: «Пять баллов – подумаешь, шторм!» Впрочем, кажется, и до пяти баллов было еще далеко…
Брызги воды захлестывали ветровые стекла и ручейками сбегали вниз. Я включил дворники. Игорь, подняв капюшон реглана, взобрался на мостик и не отрывал бинокля от глаз.
– Полный вперед! – спокойно скомандовал он, и корабль прибавил хода. Витя и Олег, для страховки обвязанные леерами, примостились у кран-балки на носу. Надо ли говорить, что и я до боли в глазах всматривался в горизонт?
Прошел час. Земля скрылась из виду, со всех сторон нас окружала вода. Отряхивая брызги, в рубку вошел Игорь и развернул карту.
– За это время Пашка не мог далеко уйти, – заявил он и очертил карандашом неровный прерывистый круг. – Район поисков у нас будет примерно такой. Чтобы действовать наверняка, проложим курс буквой «зигзю».
– Какой, какой буквой? – переспросил я, лихорадочно перетряхивая в голове все известные мне алфавиты.
– Вот такой! – карандаш изобразил неровную «Z». – Сможешь?
Я кивнул, и в этот момент снаружи донесся крик Виктора: «Слева по борту плавучий предмет! Похоже, что шлюпка!»
– Лево руля, – коротко скомандовал Игорь. – Так держать!
Темное пятнышко приближалось.
– Нет, это не шлюпка, – оторвавшись наконец от бинокля, задумчиво произнес Капитан. – Слишком уж большое… Но что же это?
Теперь волны били в борт, раскачивая сейнер, словно куклу-неваляшку. Вскоре мы подошли так близко, что даже без бинокля странный предмет можно было разглядеть во всех подробностях.
Это был не ялик и даже не шлюпка. Это была касатка – кит-убийца, правда, судя по всему, изрядно оглушенная: волны переваливали ее черно-белую тушу с боку на бок, а та лишь вяло шевелила хвостом и отфыркивалась.
– Черт меня побери, если я хоть что-нибудь понимаю! – Игорь попытался было закурить, но отсыревший табак не хотел загораться. – Обо что она стукнулась?
– Даже гадать нечего, – я проводил взглядом остающуюся позади касатку. – Все корабли сейчас в бухтах, и ударить ее мог только…
– Пашка! – удовлетворенно кивнул Предводитель. – Ты прав: его рук дело… Мы на верном пути, хлопцы, глядите в оба!
Через полчаса хода Виктор, изловчившись, подцепил багром за бортом какую-то тряпку и помахал ею в воздухе. Это был пиджак.
– Узнаете? – спросил Витя, принеся находку в рубку.
Не было сомнений – мы все прекрасно помнили этот серый твидовый пиджак, принадлежащий «Черному Резиденту».
Ветер крепчал, к тому же становилось темнее. Я хотел было включить сирену, но та оказалась неисправна. Поскрипывая расшатанными скрепами, «383-й» упрямо шел вперед. Еще можно было вернуться, можно было укрыться в спасительной тишине бухты, но, судя по всем признакам, Пашка был где-то рядом. Не доверяя глазам, мы несколько раз останавливались и вслушивались в завывания ветра, но ничего не слышали.
Прошел еще час. Положение становилось критическим – или мы находим Пашку сейчас, или не находим его вовсе.
Неожиданно в рубку вбежал Олег.
– Поворачивай назад! – с порога выкрикнул он. – Мы ищем не там!
– Почему?
– Да скорее же! Потом объясню…
Развернувшись, сейнер лег на обратный курс, Олег же вкратце изложил свою гипотезу.
– Пашка шел в море прямым курсом, так? Так! А меж тем уже два часа прошло и – ничего. Он не мог так далеко заплыть! Человек он неопытный, первое время, пока берег еще был виден, Пашка плыл по прямой, а потом, когда вышел в открытое море…
– Понял! – ахнул я. – Правая рука загребает сильнее левой, и Паша плавает по кругу! Так?
Олег кивнул.
– Сомнительно… – Игорь потер подбородок. – Хотя и логично. Глуши мотор! – скомандовал он. – Тишина на борту!
Двигатель смолк, и вдруг все расслышали перекрывающий вой ветра скрип уключин и обрывки отборных выражений, столь характерных для нашего друга.
– Живой! – обрадовался Игорь. – Где он? Где?
Откуда-то с юга, с ветром донеслось разухабистое: «Из-за оо-острова на стррре-еженнь!», и смолкло на полуслове. Мы переглянулись – Пашка явно не падал духом.
– Прожектор, быстро! – распорядился Хозяин. – Черт побери, куда запропастился мой рупор?!
Пока я отыскивал рупор, Олег включил носовой прожектор, и сноп света пронзил сгустившуюся тьму.
И почти сразу мы увидели Пашку.
Старая весельная лодка легко взлетала на гребень волны и плавно скатывалась вниз, чтобы через мгновение снова подпрыгнуть на упругой зеленой воде. Сверху утлое плавсредство было накрыто брезентовым пологом, из складок которого торчал голый торс. Весла так и мелькали в свете прожектора – Пашка греб так, что трещали борта старого ялика. Сбившаяся на одну сторону всклокоченная борода развевалась на ветру, словно вымпел. Когда лодка оказывалась наверху, голова в нахлобученной на оттопыренные уши зюйдвестке озабоченно озиралась по сторонам, посылая очередное проклятие погоде, ветру, соленой воде или кому-нибудь еще. Пашка настолько был поглощен борьбой с волнами, что не сразу обратил внимание на прожекторный луч.
Рупор, наконец, отыскался, и Игорь крикнул первое, что пришло на ум:
– Весельный ял 512, немедленно остановитесь!
Увы, ветер дул в нашу сторону, и если мы отлично слышали Пашу, то наши крики, даже усиленные рупором, его ушей не достигали. Но свет он таки заметил.
– А-а!!! – вскричал он, вскакивая на ноги и размахивая веслом. – Пограничнички! Даже в шторм от вас покоя нету! У-уу!
Казалось, у Пашки помутился рассудок. Игорь непрерывно что-то кричал, просил его успокоиться, говорил, что это мы, его друзья, но тот тоже не умолкал, причем, как уже говорилось выше, мы его слышали, а он нас – нет. Накладная борода хлестала его по голым плечам, он периодически падал, путаясь в брезенте, вставал, сломал об колено оба весла и швырнул обломки в нашу сторону вместе с сорванной бородой.
– Господи! – простонал Командор. – Он совсем рехнулся! Дима! Обойди его с подветренной стороны!
– Сделано! – крикнул я в ответ.
Но Паша не хотел ждать. Погрозив нам кулаком, он показал язык, крикнул: «Я умираю ради науки!», прыгнул за борт и исчез в волнах. Через секунду его голова показалась на поверхности и стала быстро удаляться.
– Псих! Ненормальный! – Игорь в ярости сорвал с головы фуражку, швырнул ее на палубу и стал топтать ногами. – Что делать?! Что делать?!
Неожиданно Витя встрепенулся.
– Трал! – вскричал он, бросившись на корму. – Ребята, у нас же есть трал!
Пока Игорь что-то кричал в свой рупор, Олег и Витя в два счета развернули и сбросили в воду старый трал, а я провел сейнер по кругу, замкнув в кольцо белые поплавки сети. Теперь Пашка не мог ускользнуть.
– Тяни! – скомандовал я.
Старые тросы вибрировали как натянутые струны и в любую секунду могли лопнуть. Сейнер бросало из стороны в сторону. Витя включил лебедку, шестерни заскрежетали, и сеть медленно поползла из воды.
– Что-то туго идет! – крикнул Олег.
– Да, тяжел стал наш Пашка! – отозвался Витя.
Игорь развернул прожектор, осветил показавшуюся из воды сеть, и от неожиданности я выпустил из рук штурвал.
– Ничего себе… – только и смог сказать Олег.
Зрелище было не для слабонервных.
Над нашими головами, на стреле крана завис огромный мешок трала, набитый шевелящейся массой серебристых рыбьих тел – трал зацепил косяк селедки центнера на три-четыре, и теперь все это угрожающе раскачивалось прямо у нас над головами. Внутри, навроде легендарного морского дьявола, средь рыбы бился кто-то большой и темный. К сетке приникло искаженное ужасом лицо с вытаращенными глазами.
– Выпустите меня! – душераздирающе выкрикнул Паша. – Сдаюсь, но не погибаю! Не надо больше рыбы!
Палуба подпрыгнула у нас под ногами, и мы покатились к борту, сбитые с ног большой волной – тайфун показал зубы, и усмешка эта была ужасна. Первый порыв ураганного ветра буквально положил корабль набок; набитый рыбой трал на миг погрузился снова, затем вдруг со всего размаха ударился о палубу, лопнул и рассыпался сверкающими каскадами селедки. Скользя и оступаясь на трепещущей рыбе, мы еле пробрались обратно к рубке, пока сейнер метался меж водяных гор. Что же касается Пашки, то его так при этом шарахнуло, что он лишился чувств. Чтобы не путался под ногами, мы втащили его в рубку, где привязали к койке.
Буря была страшной. Капитан самолично поднялся в рубку, где уже не осталось ни одного целого стекла, а мы проползли вдоль борта к трюму. Корабль швыряло как щепку в стиральной машине, винт то и дело показывался из воды и бешено вращался в воздухе. Дважды дизель глох, и дважды Коля запускал его, спасая наши жизни.
В трюме открылась течь сразу в трех местах – доски обшивки разошлись, и в щели струями била вода. Помпа не работала, и нам пришлось выкачивать воду вручную – ведрами. Этот сизифов труд длился почти сутки – не выходя из трюма, мы втроем черпали воду, а уровень ее все повышался. Осевший ниже ватерлинии сейнер уже не прыгал по волнам, – волны его захлестывали с верхом. Вода обрушивалась на палубу, частично сливалась обратно через шпигаты, а основная ее масса потоками низвергалась в сорванные люки. Удвоив усилия, мы продержались еще часа два-три, пока шторм, наконец, не начал стихать.
Когда мы выползли на палубу, лишь легкая зыбь нарушала еще недавно такую яростную поверхность океана. Всходило солнце. В наступившей тишине мерно стучал дизель – Коля продержался на вахте до конца. Где-то в небе громко кричала чайка.
Усталые и продрогшие, мы разлеглись на палубных досках, не в силах подняться. Никогда в жизни я не чувствовал себя столь разбитым – руки были изодраны в кровь, ногти сломаны, все тело покрывали ссадины и синяки. В тот миг я думал, что никогда больше не шевельнусь, что нет слов, которые заставили бы меня встать, но тут Игорь произнес очень сиплым, но спокойным голосом:
– Земля.
Глава 6
Пашкины похождения. Остров или материк? Капитанские хлопоты. Разведка на местности. Молоко.
Стоя на носу корабля, мы с волнением разглядывали встающие на горизонте острые пики скал, пенную полосу прибоя и узкий, серый от устилавшего его щебня пляж без всяких признаков жизни. Пейзаж напоминал Командорские острова, но выглядел гораздо мрачнее и суровее.
– Странное место, – задумчиво произнес Олег. – Куда нас занесло?
Я пожал плечами – во время шторма что-то не возникало особой охоты глядеть на компас, хотя я с уверенностью мог бы сказать, что путь урагана лежал на северо-восток. Что за земля раскинулась перед нами, оставалось только гадать.
В разбитом окне рубки показался измятый рупор Командора.
– Вы живы? – гнусаво поинтересовался рупор. Витя помахал рукой, давая знать, что все в порядке. – Отлично! – прогудел тот. – Но радоваться рано! Надо еще часок повыкачивать воду, иначе мы до дна доберемся раньше, чем до берега. Так что, хлопчики, ведра в руки и – вперед, а я вам сейчас помощника пришлю…
Игорь был прав. Какой бы стране ни принадлежал этот берег, до него еще надо было добраться, – несмотря на надрывное гудение дизеля, сейнер двигался еле-еле. Зализывая разбитые костяшки пальцев, мы снова спустились в трюм, где воды было уже по горло, и принялись за работу. О том, что сейчас творится в затопленных каютах, мы и думать боялись.
– Привет, братва! – послышалось сверху, и в трюм, прихрамывая, спустился пришедший в себя Пашка. – Как дела?
– Помаленьку, – хмуро буркнул в ответ Витя. – Ну, что, добился своего? Чай, теперь твоя душенька довольна?
– Еще бы! – просиял тот. – А все-таки я вас нагнал. А вот не поверите, но я заранее знал, что вы все равно в поход отправитесь.
Кто кого догнал – об этом еще можно было поспорить, но надо воздать должное Пашкиному упорству, с которым он преследовал нас от Перми аж до Командоров. Черпая ведрами воду, мы засыпали его вопросами. Отвечал он охотно, и минут через пятнадцать мы уже в деталях знали все о его похождениях.
Как я уже описывал ранее, наш друг здорово расстроился, когда Игорь отказался взять его с собой, и тогда у Пашки в голове созрел «гениальный» план. Разжившись в театре у знакомых актеров необходимым реквизитом, он купил билет на поезд, намереваясь прибыть к месту отправления нашей экспедиции инкогнито. Но незамеченным остаться не удалось – из-за недоразумения с билетами мы отправились в путь в соседних купе.
– Я все предусмотрел, – сетовал он, подавая наверх ведра. – Вот только с отплытием не угадал…
Прибыв в Усть-Камчатск и пронаблюдав, как мы ремонтируем дряхлый сейнер, Пашка решил любой ценой последовать за нами, а из расспросов удалось выяснить, что отплытие назначено дня через четыре. После инцидента с собакой Паша больше не рисковал приближаться к жилищу деда Василия и потому направился в местный клуб ДОСААФ, где почти сразу же получил место тренера по бодибилдингу, а вместе с ним – связку ключей от спортзала. Там он и ночевал все это время, шлифуя в уме план прорыва на борт «383-го». Утром третьего дня он направился на берег, прихватив с собою пару бутербродов, фляжку с водой и двухпудовую гирю («Чтобы не потерять форму в пути», – пояснил он). В извинительной записке, приколотой к дверям спортзала, он написал, что слагает с себя тренерские обязанности, поскольку срочно отозван в США Арнольдом Шварценеггером на конференцию по вопросам тяжелой атлетики. Ключи он оставил под ковриком.
О том, что произошло на берегу и в море, не стоит и рассказывать – все это уже известно.
Паша тараторил без умолку, – он был уверен, что мелкие неприятности не могут омрачить наше путешествие.
По днищу скребнуло раз, другой, затем пронзительно заскрипел песок, и от сильного толчка мы все повалились в воду. Поработав еще несколько секунд, дизель заглох, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом прибоя. Отфыркиваясь, мы подплыли к трапу и выбрались на палубу.
Снаружи было холодно и сыро. Резкий порывистый ветер гнал по низкому небу серые клочья облаков. Солнца видно не было, а вскоре, вдобавок ко всему, стал накрапывать мелкий моросящий дождик.
Корабль сел на мель метров за пятнадцать – двадцать до берега, в маленькой бухточке у подножия серых скал. С близкого расстояния они казались вовсе не такими высокими, как со стороны моря.
Игорь и Коля были уже на палубе. Игорь скомандовал построение, прошелся туда-сюда, посмотрел на небо и повернулся к нам.
– Друзья мои! – взволнованно сказал он. – Мы оказались в тяжелом положении. Но не надо отчаиваться. Мы опасались, что наш сейнер пойдет ко дну даже при тихой погоде, а он выдержал все двенадцать баллов, и если его подлатать, то выдержит и обратный путь. Я не знаю, куда мы попали, но надеюсь, что рано или поздно солнце выйдет из-за туч, и мы определим наше местоположение. А сейчас предлагаю всем разойтись по каютам и отдыхать: мы выстояли тяжелую вахту и имеем право отложить все работы на завтра. У меня все. На вахте останется Паша.
– Есть остаться на вахте! – весело гаркнул тот.
Одеяла и простыни в каютах были промокшими насквозь, равно как и наша одежда. Поскольку смены белья мы с собой не захватили, то всю ночь страдали от холода. Сбившись все вместе в одной каюте, мы запалили командорский примус и кое-как дождались утра, время от времени впадая в легкую дремоту.
Почти у всех остановились часы – в механизм попала вода. У массивного хронометра, который Игорь носил в жилетном кармане, разбилось стекло и напрочь отвалились обе стрелки. Самое интересное заключалось в том, что механизм все равно продолжал громко и раздражающе тикать, хотя определить по нему время не было никакой возможности. Тем не менее Игорь продолжал регулярно его заводить – в силу привычки, наверное.
Когда занялся рассвет, мы уже были на ногах и сразу полезли наружу. Паша встретил нас жизнеутверждающим храпом – пожалуй, он единственный из нас выспался в эту ночь с полным комфортом, завернувшись в сдутую резиновую лодку. Из вороха зеленой резины торчали только голые пятки – Пашка спал крепко и сладко, забыв обо всех своих обязанностях.
Макнув вахтенного вместе с лодкой в забортную воду (+4° по Цельсию – я потом специально проверял), мы приступили к уборке. За ночь сейнер развернуло к берегу боком. Отлив обнажил пологое дно почти что до самого корабля, который теперь лежал, сильно накренившись на один борт. Изо всех щелей обшивки медленно сочилась вода.
– Н-да… – хмуро протянул Игорь, грызя мундштук трубки. – Работы не на один день…
– Да и досок негде взять, – в тон Командору посетовал Олег, – разве что – на берегу поискать.
В бесчисленных тюках, коробках и чемоданах Командора отыскались две ижевские двустволки. Отправив Колю и Витю на разведку, Игорь дал им одно ружье на двоих и, когда наши друзья скрылись за ближайшим утесом, приказал приступать к ремонту судна.
Согласно морской традиции утро решили начать с подъема флага. Игорь вытащил из рюкзака традиционное знамя нашей экспедиции – красный краб в синем круге на белом поле – и уже привязал его к линю флагштока, когда вдруг с удивлением обнаружил, что на макушке мачты уже висит что-то лохматое и развевающееся.
– Собачий нос! – удивленно воскликнул он, рассматривая странный предмет в мощный морской бинокль.
– Скорее, не нос, а хвост, – резонно заметил я. – Может, водоросли прицепились?
– Не исключено…
Олежка потянул за веревку, и непонятный стяг медленно поехал вниз, постепенно приобретая все более знакомые очертания. Неожиданно Олег громко рассмеялся и некоторое время не мог вымолвить ни слова.
– В чем дело? – нахмурился Игорь.
– Борода! – хохотнул тот. – Это борода!
– Смотри-ка ты! – изумился Пашка, рассматривая находку. – А я уж думал, что потерял ее…
Волосья фальшивой бороды так плотно переплелись с леерами флагштока, что не хотели отрываться. Игорь злился и дергал ее все сильнее и сильнее. Мачта угрожающе трещала и гнулась.
– Да оставь ты ее, Игорь, – примирительно сказал Олег. – Привяжи флаг рядом, и делу конец. Издалека сойдет за гюйс…
Так и поступили, хотя Игорь потом долго бросал на «такую срамоту», как он говорил, яростные взгляды.
В трудах и заботах незаметно прошел весь этот день. Мы привели в порядок камбуз и каюты, вымели из рубки стеклянное крошево и заколотили фанерой выбитые иллюминаторы. Дизель до прихода Коли решили не трогать, но заправить опустевшие топливные баки из взятых с собою бочек нам было вполне по силам.
В это время из-за туч показалось солнце, и Игорь вскарабкался на крышу рубки – замерить широту. Я возился с мотором лебедки, когда из люка машинного отделения вдруг выглянул Олег.
– Дим! – заговорщическим шепотом позвал он. – Мы тут горючее заливали; так там только в девятнадцати бочках солярка…
– А в двадцатой? – встревоженно спросил я.
Олег протянул ладонь, забрызганную белыми каплями:
– Сгущенное молоко!
Это было как нельзя более кстати – еды мы с собой взяли немного, и сто с лишним литров такого деликатесного продукта, как сгущенка, были для нас сущим кладом.
– Великолепно! – воскликнул я. – Это первая хорошая новость за эти две недели. Закатите ее куда-нибудь в угол, чтобы Игорь не нашел.
Признаться, я до сих пор не могу понять, почему мы спрятали эту бочку от Командора. Наверное, сработала интуиция, а может быть – тривиальная жадность. Что бы то ни было, впоследствии это спасло нам жизнь.
Следом за Олегом показался перемазанный молоком от уха до уха Паша.
– Видал, какую мы хреновину нашли, а? – самодовольно сказал он и, зачерпнув ведром забортной воды, принялся шумно умываться.
По трапу спустился Командор и, пуская колечки синего дыма из своей трубки, направился к нам. В руке его поблескивал секстан.
– Может быть, я и ошибаюсь, – осторожно начал он, – но результаты измерений говорят за то, что это – Аляска.
– Аляска?! – изумленно воскликнули мы и переглянулись. – Не может быть!
Игорь только развел руками в ответ. Пришлось признать, что ураган был необычайной силы.
– Влопались, – мрачно констатировал Паша. – Как теперь выбираться будем, а?! Вот засечет нас береговая охрана, тогда попрыгаем. Чем вы только думали, когда отплывали…
– А ты? – опешил Олег.
– А чего я-то? – заоправдывался тот. – Я, может, вообще не думал… Некогда было думать!
Полчаса спустя вернулись наши разведчики.
– Нехорошее место, – Витя присел на камень и вытер лицо платком. – Мы обшарили побережье километров на десять в обе стороны. На юге в океан река впадает, мы немного поднялись по течению, покуда не стемнело… Там, еще выше, лес начинается, а неподалеку от леса строения какие-то.
– Поселок, что ли? – не понял Игорь.
– Если и поселок, то давно заброшенный, – пожал плечами Коля. – Людей мы не видели, а близко не подходили. Решили – завтра сходим, а то чего в темноте бродить…
– Ладно… – нахмурился Игорь. – Будь по-вашему. А сейчас всем спать. На вахте останется…
Вспомнив о спрятанной в машинном отделении сгущенке, Олег, Паша и я разом шагнули вперед.
– Ну-ну, – Командор одобрительно потрепал каждого по плечу. – Хвалю за рвение. Отдыхайте, хлопцы, я сам постою.
