Текст книги "Прививка против приключений"
Автор книги: Дмитрий Скирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)
Глава 20
Среди обломков. За закрытой дверью. «Кто там?» Мы достигаем суши. Сувенирная «Гончая». Командор учиняет скандал. Безработные.
Я еще не успел прийти в себя после захвата «Графа Монте-Кристо», а Пашка уже учинил что-то новое. Как вскоре выяснилось, плотом нам послужила вырванная вместе с косяком большая дверь от мужского туалета. Лопаты приспособили вместо весел. Вскоре обнаружились Витька и Командор, и мы направились дальше – туда, где виднелись головы Коли и Олега – друзья держались на воде вместе и махали руками, призывая на помощь. Наконец подобрали всех. Дым и туман помаленьку рассеялись, и стал виден большой порт. Олег и Коля забрались к нам, мы равномернее разместились на двери и огляделись. Ближе к устью реки белел силуэт полицейского катера, экипаж которого до сих пор ничего не предпринял.
– Смотрите! – воскликнул вдруг Коля, указывая в сторону набережной. – Вон там, у маяка!
– Что? – не поняли мы.
– Да корабль же! «Гончая»!
Теперь и мы разглядели стройные очертания ошвартованной у причала бригантины. Корпус судна перекрасили, такелаж заменили на новый, паруса были убраны и зачехлены, но все равно это была наша «Гончая», вне всякого сомнения, поставленная на вечную стоянку.
– Туда! – засуетился Игорь. – Скорее! Дай мне, – он вырвал из Пашкиных рук лопату и принялся грести. Олег беспокойно заоглядывался.
– Ребята, – окликнул он. – Полиция!
На миг мы растерялись – давешний катерок уже вертелся у места кораблекрушения, и спрятаться было негде. Игорь первым пришел в себя.
– В воду, быстро! – скомандовал он и первым плюхнулся за борт. – Ныряйте под дверь!
Внизу было достаточно воздуха, чтобы продержаться некоторое время. Слышалось пыхтение Предводителя – изредка приоткрывая дверь, он потихоньку выгребал к маяку. Послышался рокот мотора – катер подошел поближе и, толкнув дверь, остановился. Кто-то потянул за ручку, и дверь стала открываться.
– Занято! – крикнул Паша, всей тяжестью повиснув на ней.
– I'm sorry… – пробормотали снаружи, отпуская. Игорь показал Паше кулак, поспешно заглотнул порцию воздуха и скрылся под водой. Мы не замедлили последовать его примеру. Погрузившись метров на пять, я взглянул вверх, на светлый прямоугольник в черной рамке – дверь таки открыли, сообразив, что дело здесь нечисто. Проплыв под днищем катера, я вынырнул с другого борта и прислушался.
– Черт побери! – горячился кто-то. – Готов поклясться, что мне ответили!
– Не мели чепухи, Джерри, – отозвался другой голос. – Видишь же – пусто. Таких обломков тут сотни, разве мог кто-нибудь уцелеть? Давай, двигаем дальше.
– Да говорю же я вам, здесь кто-то был!
– Ну конечно, когда-то был.
Послышались шаги, и на голову мне высыпалось целое ведро картофельных очистков. Не дожидаясь окончания разговора, я поспешил нырнуть. Катер уплыл. Вновь собравшись вместе, мы ухватились за дверь и осторожно двинулись вперед. Плыть было тяжело, и лишь через полтора часа мы достигли берега. Измученные, ободранные и обгоревшие, мы разложили одежду сушиться на солнышке, а сами растянулись на сыром песке.
Вечерело.
– Хватит загорать, – распорядился Игорь, устраиваясь на ночлег под кустом. – Ночи здесь теплые, как-нибудь дотерпим до утра, а там – видно будет. Всем спать.
И первым подав пример, он повернулся на бок и захрапел.
Утром следующего дня, едва забрезжил рассвет, мы привели себя в порядок и двинулись по направлению к порту. Поначалу мы опасались, что нас могут заподозрить или опознать, но затем успокоились – вокруг было столько рабочих в спецодежде, всяких докеров, грузчиков, мотористов, что нас практически невозможно было различить в этой толпе. Мы миновали несколько причалов, дюжину складов и вскоре вышли в более цивилизованную часть порта, туда, где швартуются пассажирские суда и круизные лайнеры и все отведено для отдыха и приятного времяпрепровождения. Мы шли быстро, и через несколько минут показались верхушки мачт нашего парусника. Поворот, еще один, и вскоре мы остановились прямо перед сходнями.
– Вот она, моя «Гоночная»! – удовлетворенно произнес Предводитель.
Мы стояли молча.
Бригантина заметно изменилась. Борта сверкали свежей краской, сломанные мачты были любовно восстановлены, а недостающие пушки заменили очень похожими муляжами. Была заново отстроена вся корма, разрушенная Игорем во время двухнедельной войны за обладание канатным ящиком. У трапа стоял рослый билетер в роскошной униформе, а чуть поодаль разместился крытый киоск, торгующий всевозможными сувенирами – маленькими модельками нашей бригантины, стеклянными шарами с бригантиной и снежинками внутри, игрушечными штурвалами с часами и зажигалками, пепельницами, вымпелами и эстампами, украшенными изображением «Гончей» и медальным профилем Хозяина.
– Черт побери! – изумился Игорь. – Ведь это я! Где они раздобыли мое фото?!
– С острова Пасхи, должно быть, – заметил Коля. – Откуда ж еще? Мы все там фотографировались.
Большой красочный плакат, установленный рядом, зазывал посетить музей истории пиратства на борту корабля, отобедать в ресторане (там же) или просто – осмотреть бригантину. Мелким шрифтом чуть пониже излагалась краткая история странствования «Гончей» и ее поимки, а также гипотезы о судьбе ее пропавшего экипажа.
– Потрясающе! – восхитился Паша. – Надо же – вошли в историю!
– Если бы! – криво усмехнулся Олег. – Мы в нее влипли.
– Это почему это?
– А потому, что мы здесь без гроша в кармане, а вход туда платный. Вдобавок в таком ободранном виде нас туда не пустят даже с деньгами.
– Что значит «не пустят»? – возмутился Игорь. – Меня, на мой корабль, и вдруг – не пустят? Это мы еще посмотрим!
Подвернув вовнутрь изодранные манжеты и пригладив взъерошенную шевелюру, он направился к сходням и попытался проникнуть на борт бригантины. Блистающий позументами швейцар немедленно шагнул навстречу, потребовав билет.
– Какой билет?! – побагровел Игорь. – Я – Капитан!
– Да хоть маршал! – ухмыльнулся тот в ответ и, оглядев потрепанный командорский камзол, добавил: – К тому же без галстука в ресторан нельзя.
Игорь медленно закипал, как пятиведерный самовар.
– Какой еще галстук, дьявол тебя задери!!! – взревел он, хватая швейцара за грудки. – Прочь с дороги, золоченая горилла!
Перепуганный билетер вырвался из командорского захвата, выхватил свисток и пронзительно засвистел. Мы кинулись к Командору и повисли на нем, оттаскивая назад.
– Значит, без галстука нельзя, да?! – бушевал Хозяин, вырываясь и засучивая рукава. – Ишь чего придумали! Вот я тебе сейчас самому повяжу галстук… пеньковый!
На свист явился полисмен.
– Немедленно прекратите дебош! – приказал он, многозначительно поигрывая воронеными наручниками. – И очистите причал, а не то я вызову «броневик».
– Да хоть бронепоезд! – взорвался Предводитель. – Вы посмотрите, что творится! Превратили корабль в питейное заведение!
– А вы, простите, кто будете? – полюбопытствовал сержант.
Одернув на себе полинялый камзол, Игорь с достоинством поклонился:
– Я – Капитан.
– Так вот, мистер капитан, – с расстановкой произнес полицейский. – Могу вам сказать, что парусник поставлен здесь с ведома муниципалитета города, а плату взимают, собирая средства на ремонт и реставрацию, понятно вам? Так что шли бы вы на свой корабль.
– Но… – начал было Игорь, видимо, желая сказать, что «Гончая» и есть его корабль, но вовремя передумал и умолк.
– Желаю вам всего хорошего, – сержант взял под козырек и с достоинством удалился. Мы немедленно поспешили скрыться в противоположном направлении.
– Н-да… – задумчиво сказал Витя, когда «Гончая» скрылась за углом. – Близок локоть, да не укусишь.
Некоторое время все молчали.
– А что такое му… муцинипалитет? – неожиданно спросил Пашка, еле выговорив непонятное слово.
– Горисполком, – угрюмо пояснил Олег.
– А-а…
– Так или иначе, – проговорил Коля, – но на «Гончую» нам надо попасть во что бы то ни стало.
– Но как? – поразился Паша. – У нас же – во – пусто… – он демонстративно вывернул дырявые карманы своих шортов и покраснел, словно сделал что-то неприличное.
– Ну, хватит болтать, – отрезал Игорь. – Ничего вы без меня не можете… Раз бесплатно не пускают, пройдем за деньги. А поскольку денег нет, будем… что делать? ра?..
– Разбойничать? – с надеждой предположил Паша.
– Боцман, молчать! – рявкнул Хозяин, наливаясь кровью. – Работать будем! А ну, все за мной!
И Игорь, не теряя времени, направился к возвышающемуся неподалеку зданию отеля «Ритц».
Глава 21
Мы устраиваемся на работу. Негабаритный груз. Немного об устройстве лифтовых кабин. Западня для Пашки. Новый способ выколачивания денег. Снова в пути.
Второй день вся наша компания под руководством Капитана занималась переноской тяжестей. Платили мало. Помимо расходов на еду приходилось еще снимать комнату в этом же отеле, и скопить нужную сумму мы рассчитывали недели через две. Нам повезло с самого начала – наступил курортный сезон, и администрация отеля ожидала наплыва туристов. Шел набор разнорабочих для хозяйственных нужд, и Игорь без особого труда оформил всех пятерых грузчиками. Сам Хозяин ничего не таскал – он осуществлял общее руководство и непрерывно обдумывал план дальнейших действий.
Полчаса тому назад в шикарнейший люкс пятизвездного отеля вселилась какая-то певица (похоже – оперная), и сейчас мы разгружали ее багаж, прибывший из аэропорта на грузовике. Бесчисленные картонки, чемоданы и баулы были уже наверху, и в глубине автофургона теперь только отсвечивал белой полировкой концертный рояль фирмы «Блютнер». Нести его никому не хотелось.
– Да… – Паша задумчиво почесал в затылке. – В лифт этот гроб не влезет, придется тащить по лестнице… Где, говоришь, поселилась эта тетка?
– На двенадцатом, – угрюмо буркнул Коля. Паша присвистнул:
– Ничего себе! Не могла пониже комнату выбрать, дура.
– А все люксы там.
– Предлагаю вот что: подождем всех наших и кинем жребий. Ждите тут, я сейчас вернусь.
Он направился к противоположной стене холла, где скрылся за дверью туалета.
Показались Витька с Олегом.
– Есть проблемы? – спросил Олег.
– Взгляни сам.
– Ого, какая роялина! – сказал тот, заглянув в фургон. – Гм. Да. Вдвоем не унести…
– А вчетвером на лестнице не развернешься, – задумчиво прибавил Витя.
– Втроем надо.
– Надорвемся.
– А кто понесет?
– Сейчас Пашка придет, и решим.
Послышался звук сливаемой воды, и в холл вывалился Паша, неспешно запихивающий в карман маленький полотняный мешочек.
– Что это у тебя? – полюбопытствовал я.
– А? – обернулся тот. – Это? Черт его знает, там, на стенке висел… Должно быть, забыл кто-то. Чего он там висеть будет? Ну, давайте решать насчет рояля.
Достали спички. Нести рояль выпало Коле, Олегу и мне. Раздобыв багажные ремни, мы опутали его и осторожно потащили вверх по крутым ступенькам. Уже входя в здание отеля, я услышал, как подъехала еще одна машина. Хлопнула дверца, и мужской голос с сильным немецким акцентом удовлетворенно произнес:
– О, прекрасно! Дас ист ганц рихьтихь… Ви есть носилщик? Битте, комм цу мир. Я есть художник, понимать, да? Гут, гут, йа, йа. Вот эти ящики ви нести в двести тридцать шестой комнатт, понимать? Йа, одер найн?
– Я, я, – пробурчал Паша. Он был явно недоволен тем, что ему испортили перекур. – Головка от патефона… Ну-ка, отойди…
Что-то грохнуло и обрушилось на асфальт. Зазвенело бьющееся стекло, и тут же длинно и замысловато выругался Паша.
– О, найн! – взвизгнул немец. – Ви разбивайт майн лючший банка с голландский сажа! Герр Готт! Я буду жаловаться директор «Ритц»! Аккуратнее, герр носилщик!
Рояль был тяжел. Причитания несчастного немца слышались еще этажа три, после чего умолкли. С завистью прислушиваясь к тихому гудению грузового лифта, мы осторожно тащили драгоценный инструмент. Худо-бедно, останавливаясь на каждой лестничной площадке, мы добрались до двенадцатого этажа, установили чертов рояль посреди огромной комнаты люкса и, вытирая потные лица, направились к лифту, опутанные веревками, словно Лаокоон и его сыновья. Олег нажал кнопку вызова кабины, подождал с минуту, снова нажал и с удивленным выражением лица повернулся к нам:
– Не работает.
– Быть не может! – поразился Коля. – Дай-кось я… Гм!
– Опять пешком тащиться… – я с грустью посмотрел на закрытую дверь и в который раз поразился ее старомодности: то ли отдавая дань традиции, то ли просто не желая тратить деньги на реконструкцию, владельцы отеля оставили старую сетчатую кабину, отделенную от лестничных площадок такими же решетчатыми дверцами. То есть, конечно, пассажирские лифты были отделаны пластиком и зеркалами, но я-то имею в виду грузовой.
– Айда пешком, – Коля подобрал свисающие до пола аксельбанты веревок. – Не ждать же его.
Мелькали мраморные ступени, крытые малиновой ковровой дорожкой. Блестели прижимающие ее бронзовые штыри. Змеились палисандровые перила.
Грузовой лифт застрял у лестничной площадки второго этажа. Внутри сетчатой клетки находилось странного вида существо, в котором мы с трудом признали Пашку. В углу кабины стоял большой фанерный ящик и два этюдника. Растрепанные Пашкины волосы пучками торчали во все стороны. Топорщилась угольно-черная борода. Он был обнажен по пояс и с ног до головы облит черной краской – наверное, той самой голландской сажей, потерю которой так горько оплакивал немецкий художник.
– Гляди-ка! – изумился я. – Паша, ты ли это? Ты что тут делаешь?
– Это… застрял! – сердито пояснил тот. Редкие проплешины розовой кожи, не задетые краской, стремительно краснели. – Ехал вот наверх и застрял… Вы Витьку не видали?
– Нет… Да что случилось-то?
Пашка был зол на весь мир. Из разговора выяснилось следующее. Разгружая поклажу немца, два друга уронили ящик с красками. Пашке залило всю рубаху. Недолго думая, боцман бросил ее в мусоропровод, взвалил груз на плечо и направился к лифту. Следом Витя тащил все остальное. Рассерженный собственной неуклюжестью, Пашка первым забрался в лифт и потянулся к кнопке. «Подожди меня!» – крикнул Виктор, но Паша не внял его просьбе; он захлопнул дверь и, показав Вите нос, поехал наверх.
Мстительный Витя немедленно составил план возмездия. Он добрался до щита в подсобке, выключил ток, и лифт остановился. Пашка застрял между вторым и третьим этажом, а хитрый Витька скрылся в неизвестном направлении, прихватив с собою все предохранители.
Оказавшийся взаперти Паша рассказывал об этом с таким негодованием, что мы чуть не лопнули со смеху.
– Чего эта… ржете?! – разозлился тот, прижимаясь к решетке лицом. Блестели белки глаз. Пашка напоминал какого-то диковинного зверя в зоопарке. – Нет, чтоб помочь!
– Да чем тебе поможешь, дурья голова?! – простонал Коля. – Сетку, что ль, разрезать?
– Ладно… – с трудом переводя дыхание, сказал я. – Не обижайся. Коля, беги наверх, разыщи Игоря. Олег – давай вниз, найди Витьку. Я пока тут побуду.
Все ушли, но не успел я перекинуться с Пашкой и двумя словами, как уловил вдруг краем глаза какое-то движение. Я обернулся и замер, увидев симпатичную молодую девушку в голубых шортах и желтой тенниске с улыбающимся Микки Маусом на груди. Уши Великого Мыша заметно выпирали. Светлые волосы ее были подстрижены коротким каре, а кожу покрывал изумительный загар. В горле у меня мгновенно пересохло. Склонив набок свою прелестную головку, девушка с интересом разглядывала внезапно притихшего Пашку. Паша застенчиво мигал.
Одернув на себе рубашку, я придвинулся поближе и откашлялся.
– Прекрасный день, – нейтрально начал я. – Интересуетесь?
Незнакомка кокетливо стрельнула глазами и продемонстрировала прекрасную улыбку в тридцать два зуба. Пашка в лифте поплевал на ладони и попытался пригладить торчащие вихры, от чего стал смахивать на обезьяну.
– Да, очень! – ответила она. – Весьма забавно. Кто это?
Глубокое контральто! Моя слабость. Я чуть не схватился за сердце – так оно вдруг запрыгало. Мысли мои понеслись вскачь. Приняв небрежную позу, я взглянул на экспонат в лифте с видом знатока.
– Это? – переспросил я, кивнув на Пашку. – Это, знаете ли… гм… Снежный человек. Недавно вот поймали и содержим для показа. Самец… Вы близко не подходите, а то еще укусит… Как вы сказали, вас зовут?
– Джессика, – улыбнулась девушка. – Для друзей – Джесси. А вас?
– Дмитрий, – представился я, церемонно раскланявшись. – Для вас – Дима.
– О! Редкое имя! Вы откуда? Из России?
– Ну, в общем, да.
Внутри у меня все пело.
Пашка заметался в клетке, от ярости даже утратив дар речи.
– Че?! – вскричал он. – Это… Как?! Уф! Это… пых… Ахр! Меня!? Да я… – Бросившись вперед, он ухватился за прутья кабины и принялся их яростно трясти.
– Давайте отойдем, – предложил я. – А то – вон видите, как он разбушевался…
– Ах, как интересно! – прощебетала Джесси. Глаза ее восторженно блестели.
– Что вы делаете сегодня вечером?
– Скажите, – вдруг послышался рядом скрипучий старческий голос. – Скажите, молодой человек, а чем его кормят?
Вывернув шею, я с неудовольствием оглядел накрашенную старушку в бежевом плаще и с блокнотом в руках.
– Мясом! – наобум бухнул я. – Больше ничего не жрет – совсем дикий. Штаны вот на него с трудом надели, а рубашку не можем – рвет, понимаете, в клочья.
– Ахрр! – бушевал Паша, сотрясая стенки кабины. Забывшись, он перешел на русский язык и выкрикивал угрозы, обещая мне попозже сделать шах и мат. Оглядевшись, я с изумлением обнаружил, что вокруг уже собралась целая толпа, заинтересованно внимающая моим объяснениям, и понял, что влип. Однако рядом была Джесси, и выставлять себя перед нею дураком мне очень не хотелось. Я растерянно улыбнулся.
Из толпы посыпались вопросы.
– И давно его поймали?
– А кто поймал?
– Сколько ему лет?
– Эй, мистер, а ему не тесно здесь?
– Привык, – буркнул я, прикидывая, как бы половчей удрать отсюда, и желательно – вдвоем. Маленький мальчик в красных трусиках и бейсболке что-то шепнул на ухо маме и застенчиво шагнул вперед.
– Тжазыте, мистел, – не вынимая пальца изо рта, пролепетал он. – А этот снезный дяденька кусает конфеты?
– Ко… конфеты?! – опешил я. – Гм! Кормить и гладить строго воспре… Ай!!!
Это Пашка, просунув сквозь прутья «клетки» волосатую руку, ухватил меня за щиколотку. Толпа, ахнув, шарахнулась назад.
– Ч-черт!
– Дима! – Джесси ухватила меня за руку, и я, рванувшись, освободился и рухнул на пол.
– Уф… Вот видели? – обратился я к толпе. Все закивали.
– Пойду приведу жену и дочурку, – сказал загорелый парень, протискиваясь сквозь толпу. – На это и впрямь стоит посмотреть.
Сзади напирали все новые зрители. Пашка вспотел и покрылся разводами потекшей краски. Вдобавок из кабины вдруг потянуло чем-то затхлым, словно он не мылся там недели этак три. «Что за черт!» – растерянно подумал я, и тут послышался голос, который я уж совершенно не хотел услышать.
– Что тут происходит? – недоумевал Игорь, плечом рассекая толпу. – В чем дело? Пропустите администрацию! А ну… Димка?!
Пашка, притихнув, растерянно моргал и тыкал пальцем в мою сторону.
– В чем дело?!
– А… – я сглотнул. – Вот… Паша в лифте.
– Ну, вижу, – снисходительно согласился Предводитель. – Паша в лифте – эка невидаль! – он огляделся по сторонам. – А эти-то чего тут делают?
– Э… Смотрят…
– Смо-отрят?! – поразился Игорь. – На Пашку, что ли?
– Ну… как бы это сказать… В общем, да. Я им сказал, что это снежный человек.
Я смолк и замер, ожидая экзекуции.
– Бесплатно?! – чуть не задохнулся Хозяин. – Ты с ума сошел! Немедленно прекратить! С каждого взимать плату – по доллару, не меньше! Товарищи! – обернулся он к толпе. – Снежного человека показываем за деньги!
– Что?! – опешил Паша.
Я совершенно перестал соображать.
– Два доллара, господа, – суетился Игорь, перегораживая лестницу невесть откуда взявшимся малиновым шнурком. – Дети и женщины – один доллар. Приобретайте билеты!
Джесси куда-то исчезла. Привлеченные столпотворением, снизу поднимались все новые туристы. Пашка буйствовал вовсю.
– Дима! – окликнул меня Олег. – Витька там, внизу. Позвать его?
– Ни в коем случае! – перепугался я. – Выпустим Пашку – костей не соберем!
– И все-таки надо позвать, – с сомнением пробормотал Олег и убежал. Игорь тем временем разошелся не на шутку:
– Четыре доллара, господа, четыре доллара… Прошу вас, мадам… Осторожнее с ребенком, папаша… Стой! Куда?! Ваш билет!
– Игорь, это же я… – растерянно пролепетал Витя, протискиваясь сквозь толпу. – Что здесь происходит?!
– Ах, да… Пашку показываем. Отойди, не мешай.
Паша рванулся вперед.
– Витька! – взревел он. – Включи лифт, я все прощу!
– Он тут все разнесет, если включим, – сказал Коля. – Может не надо?
– Не разнесу-уу! – взвыл пленник.
Витя почесал в затылке и затравленно огляделся:
– Шутка зашла слишком далеко… Я сейчас! – Он вытащил из кармана предохранители и исчез в толпе. Волны одуряющего запаха, исходившего из кабины, заставляли публику держаться от Пашки подальше.
– Что за чертовщина! – поморщился Командор. – Откуда это так разит?
Я пожал плечами и неуверенно покосился на Пашку. Послышался щелчок, глухо загудели электромоторы, и лифт поехал вверх. Вскоре с верхнего этажа послышались крики немецкого туриста.
– Доннерветтер! – вопил он. – Есть это зер шлехьте отель! Во ист майне краски унд кисточки? Я ждаль третий час, а ви где-то бродиль?! Пфуй, какой мерзкий запах… Швайнерайн!
– Знакомый голос! – Олег наморщил лоб. – Кто это?
– Художник немец, – пояснил Витя. – Это его ящики в лифте застряли.
Толпа медленно рассасывалась. Игорь пересчитал выручку и аккуратно запихнул толстенькую пачку банкнот в карман.
Запахло гнилью, и на лестнице показался Пашка. Принюхавшись, все поморщились.
– Адсорбент! – вдруг воскликнул Витя. – Выброси его!
– Как… ты… меня назвал?! – Пашка медленно побагровел.
– Ну, тот мешочек! – Витя досадливо потряс головой. – Я сразу хотел сказать, да немец этот со своими банками… Все из головы вылетело! Помнишь, ты мешочек в туалете нашел? Это поглотитель запахов, его восстанавливают нагреванием. Ясно? Выбрасывай.
Злополучный мешочек был немедленно брошен в ближайшую урну, после чего мы направились к себе.
– Четыреста двенадцать долларов, как одна копейка! – подвел итог Капитан. – Не так уж плохо. А всего-то делов – пару часов в лифте посидел. Молодец, Пашка! Можете отдыхать, а я пока с администрацией поговорю…
Номер у нас был простенький, обставленный скромной мебелью и без излишеств. Предназначался он для троих, но мы жили тут вшестером. Пока мы жевали бутерброды и запивали их «Кока-колой», Витя с Пашкой безуспешно пытались смыть в ванной «лючший голландский сажа». Они плескались там вплоть до прихода Хозяина. Сияющий и довольный, тот пулей влетел в номер и принялся упаковывать купленный накануне саквояж.
Из приоткрывшейся двери ванной высунулась мокрая Витькина голова:
– Что за спешка?
– Все в порядке – я взял расчет! – объявил Игорь. – Одевайтесь. Выходим немедленно.
– Куда?!
– В море!
