Текст книги "Прививка против приключений"
Автор книги: Дмитрий Скирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)
Глава 22
Назад на «Гончую». Горе-экскурсовод. Гурей и его команда. Плавучий ресторан. Музейный экспонат. Снова в море.
День был чудесный. Отблески солнечных лучей весело плясали на невысокой волне. Огромный уличный термометр показывал +27° по Цельсию. Маленькие кафе, бистро и ресторанчики «МакДональд'с» вынесли столы на улицу, под полотняные зонтики и навесы. В глазах рябило от стаканчиков с разноцветным содержимым – отдыхающие литрами поглощали пиво, соки, лимонады и разнообразные «колы». Асфальт размяк и неприятно проседал под подошвами. Прокатившись в душном переполненном трамвае, мы вывалились на улицу неподалеку от набережной, где почти сразу почувствовали свежее дыхание морского бриза.
– Ф-фу… Вот так-то лучше! – Игорь вытер пот и воспрянул духом. Ноздри его жадно раздувались. – Вперед!
«Гончая» поблескивала свежеокрашенными бортами и выглядела великолепно. Паруса были убраны, и я невольно пожалел, что не увижу нашу старушку-бригантину на крейсерском ходу. Власти города могли бы грести деньги лопатой, катая на «Гончей» пассажиров, но до этого, видимо, никто не додумался.
Предводитель раскошелился на билеты и направился к трапу.
Солнечным июльским полднем, выстояв длинную очередь, пропавший экипаж «Гончей» в гробовом молчании ступил на палубу своей бригантины.
– Однако… – только и смог сказать Коля. Ему было жарко в тулупе, он потел и неистово чесался.
«Гончая» здорово изменилась. Все, что раньше было строго функциональным и практичным, теперь играло на публику. На мачтах трепетали дурацкие цветастые флажки, совершенно неуместные на пиратском судне, деревянные лафеты пушек были раскрашены во все цвета радуги, на полубаке разместился буфет с закусками и напитками, а возле грот-мачты примостилась новенькая телефонная будка. Растерянные, мы как лунатики бродили по палубе, то и дело останавливаясь и переглядываясь. Паша втихомолку ругался. Игорь, кряхтя, выковыривал из пушечного жерла засунутые туда туристами фантики и окурки, выбрасывал их за борт и брезгливо вытирал руки носовым платком. Олег, стиснув зубы, пытался передвинуть обратно к мачте заново отстроенный канатный ящик, который почему-то стоял у борта, загораживая сливной шпигат. Я поспешил на помощь, и вдвоем мы, под удивленными взглядами туристов, перенесли тяжеленную коробку на место.
В этот момент ожил висящий над нашими головами репродуктор, и хриплый голос сообщил, что нашему вниманию предлагается широкий выбор вин, закусок и обедов в ресторане корабля. Тем же, кто не голоден, советовали совершить экскурсию по пиратской бригантине в сопровождении гида, для чего следовало пройти на корму. Подошел Игорь.
– Идемте, разберемся, что там за экскурсия такая… – сказал он. – Собирайте наших!
Колю и Витю мы нашли на шлюпочной палубе, а Пашка обнаружился у стойки буфета с кружкой пива в одной руке и двумя бутербродами в другой. Карманы его заметно оттопыривались. Вскоре все шестеро собрались на корме, полные решимости расставить все по своим местам.
Гидом оказался развязный чернокожий парень метра два на полтора, настоящий шкаф, одетый соответственно погоде в цветастую гавайскую рубашку, хип-хоповские шорты и почему-то – в пиратскую шляпу с пером. Туалет его дополняли темные очки, сандалии и мегафон. Паша многозначительно подмигнул и украдкой покрутил пальцем у виска. Я кивнул, соглашаясь, и стал ждать, что будет дальше. Завидев нас, экскурсовод лихо заломил треуголку набекрень и расплылся в улыбке.
– Добро пожаловать, друзья! – воскликнул он, сверкая белыми зубами. – Зовите меня Стив. Нет лучшего отдыха, чем осмотреть пиратскую бригантину. Романтика дальних странствий, первых открытий и приключений! Вы узнаете, как жили кровожадные испанские пираты, увидите обстановку их кубриков и кают и почувствуете себя настоящими моряками!
– Испанские? – недоуменно пробормотал Витя. – Почему испанские?
Вопрос остался без ответа. Кроме нас совершить путешествие по корабельным трюмам изъявили желание две смешливые девчонки-старшеклассницы, исподтишка поглядывающие в сторону Паши и всякий раз заливающиеся краской, когда тот оборачивался. Еще через пару минут к нам присоединились супружеская чета средних лет и длинноволосый парень-скандинав с маленьким рюкзаком за спиной, с меланхоличным спокойствием верблюда жевавший резинку. Сразу после этого наш гид счел группу укомплектованной и сделал приглашающий жест:
– Прошу за мной.
Коридор, знакомый нам до боли, привел нас к дверям, за которыми раньше находились наши каюты, камбуз, впоследствии переделанный в баню, и несколько складских помещений. Что было там теперь, нам еще только предстояло узнать.
– Обратите внимание на эти узкие коридоры! – комментировал Стив, не останавливаясь. – Здесь вы видите несколько кают пиратских главарей. Остальной экипаж размещался в кубрике, куда мы еще заглянем.
Дверь со скрипом отворилась, и мы столпились у входа.
Вообще-то это была Пашкина каюта, но теперь она совершенно преобразилась. Сам же бывший ее обитатель растерянно переводил взгляд с книжных шкафов на заваленный картами письменный стол и обратно, лихорадочно соображая, что все это может значить.
– Шкафы поставили… – пробормотал он. – Странно. А штанга где? Я же помню, была штанга…
Поперек двери был натянут толстый бархатный шнурок, намекающий, что входить в каюту нельзя, и мы не смогли осмотреть ее целиком. Экскурсовод тем временем заливался соловьем.
– Перед вами – капитанская каюта! – объявил он. Игорь икнул и выругался. – Вы видите, – невозмутимо продолжал Стив, – что, несмотря на свое кровавое занятие, пиратам тоже требовалось поддерживать определенный уровень знаний. Эти книги, глобусы и навигационные приборы помогали им ориентироваться в открытом море…
– Слыхал? – Паша горделиво ткнул себя пальцем в грудь. – Он сказал, что я – капитан!
Игорь был мрачнее тучи. Мы промолчали. Стив с неудовольствием покосился на Пашу, но тоже ничего не сказал. Девчонки же только изумленно хлопали густо накрашенными ресницами и таращили глаза. Парень жевал резинку.
– Здесь кухня, – сказал гид, проходя дальше.
– Камбуз, дурак! – вполголоса пробормотал Командор.
– Э-ээ, кухня, – продолжал Стив. – Питание пиратов не отличалось разнообразием. На дровяной плите готовилась неизменная бобовая похлебка с солониной или рыба, к которым подавались сухари и, по возможности, какие-нибудь фрукты или овощи, ну и, разумеется, ром или вино. Пираты не любили готовить и дежурили на кухне как придется.
– Гм! – Игорь извлек трубку и закурил. – Тут он, пожалуй, не так уж и не прав!
– Пороховой склад! – объявил гид, останавливаясь перед обитой медными листами дверью.
– Крюйт-камера, болван! – раздраженно заметил Игорь. – И чему вас только в школе учат!
– Попрошу поосторожнее с огнем! – обернулся Стив к Хозяину. – Видите ли, многие помещения оставлены нами, как они есть, мы не стали ничего убирать, лишь привели судно в порядок…
– Ничего себе, порядок! – насмешливо бросил Игорь. – Вы же все с ног на голову поставили!
– Пройдемте дальше, – поспешил сменить тему разговора гид. Девчонки восхищенно перешептывались и хихикали о чем-то своем. Парень с рюкзаком жевал резинку. Стив во все двери проходил преимущественно боком.
Путь наш лежал наверх, туда, где раньше помещалась каюта Игоря. Мы прошли мимо склада и на минутку задержались у стеклянных дверей, ведущих в трюм. То есть это раньше здесь был трюм, а теперь за ними блистало стеклянно-хрустальное великолепие ресторанного зала. Горели массивные люстры, стилизованные под факела. Вместо столов стояли распиленные поперек бочонки на ножках; такие же, только поменьше и с мягкой кожаной обивкой, заменяли стулья. На каждом столике стояла закапанная воском пузатая бутыль из-под рома, из горлышка которой торчала зажженная свеча. Царили прохлада и полумрак. Сновали туда-сюда официанты. С кухни тянуло фантастическими ароматами. В углу помещалась стойка бара с целой батареей разноцветных бутылок, бармен ловкими движениями сбивал коктейль – шейкер так и летал из ладони в ладонь. В оборудованном посередь зала восьмигранном аквариуме с подсветкой резвились золотые рыбки. По стенкам были развешаны канаты, спасательные круги, штурвал и шесть портретов с нашими рожами в медных позеленевших рамах. Мы переглянулись. Чувствовалось, что Игорь потрясен. Некоторое время он молчал, посвистывая погасшей трубкой, затем, издав многозначительное «Гм! Так, так…», двинулся дальше по коридору.
Посетителей в ресторане было немного, и супружеская чета оставила нас, уединившись за угловым столиком. Они что-то сказали друг другу, после чего женщина покосилась на портреты и, побледнев, посмотрела нам вслед. Я не удержался и показал им язык, прежде чем скрыться за углом, и догнал своих только у кормы корабля.
– Помещения наверху занимали пиратские главари, – говорил Стив. – Вы находитесь в кают-компании корабля, где пираты устраивали оргии и делили добычу.
Игорь, весьма расстроенный после инцидента с Пашкиной каютой, заметно воспрянул духом, узнав, что единолично занимал помещение, предназначенное для двадцати человек. Мы вошли и огляделись. Девчонки что-то горячо доказывали друг дружке. Парень жевал резинку.
Вдоль стен тянулись стеклянные стенды и витрины. В одном углу стояла небольшая вертлюжная пушка с горкой ядер рядом, в другом – окованный медными полосами огромный сундук. На вешалке в гардеробе висели кафтаны, камзолы и женские платья, которых раньше не было; все было сшито по испанской моде семнадцатого века. На стене, прямо над большим кожаным диваном висел поясной портрет, изображавший Игоря. Предводитель был в испанском одеянии, кирасе и конкистадорском шлеме, с трубкой в зубах и подзорной трубою в руке. Левая рука возлежала на эфесе шпаги. Выражение лица у него было самое свирепое. Рядом стояло большое чучело, а вернее сказать – восковая фигура, в которой мы с немалым удивлением признали Пашкиного двойника. Поскольку оригинал сейчас носил бороду и шевелюру, сходство не было столь заметным, как у Игоря с портретом.
У входа примостился ухмыляющийся пластмассовый скелет в натуральную величину, укрепленный на подставке с колесиками. Гид и трое оставшихся туристов прошли к портрету, где Стив затараторил о том, как и где поймали «Гончую» и что стало с экипажем, путаясь в датах и мешая в кучу истину, слухи, непроверенные сведения и газетные сплетни. Девчонки восторженно ахали. Парень с рюкзаком жевал резинку. Пашка опять куда-то запропастился.
– Роскошный скелет! – заметил Игорь, обходя его кругом. – И как это мы раньше не догадались раздобыть такой же… Как вы считаете, друзья, кому из нас он мог бы принадлежать?
Я почувствовал себя неуютно.
– Во всяком случае, не мне! – торопливо сказал Витя. – Он мне мал.
– А мне велик, – поспешил вставить Олег.
– Тогда – кому-то из вас двоих, – Игорь повернулся к нам.
– Никому он не мог бы принадлежать, – хмуро сказал Коля. – Это женский скелет.
Почему-то всеми нами сразу овладело смущение.
– А… гм! Да. Ага… – произнеся эту странную серию междометий, Игорь поспешил вослед экскурсоводу, заложил руки за спину и с интересом стал разглядывать свой портрет.
Снаружи вдруг послышался какой-то шум, дверь распахнулась от мощного пинка, и на пороге возник Пашка, обнаженный по пояс и с клеткой в руках. Школьницы восхищенно взвизгнули. Парень с рюкзаком от неожиданности проглотил резинку.
– Эй, вы тут? Смотрите, что я это… нашел! – Паша подошел ближе и вытаращился на манекен. – Елки зеленые! – воскликнул он. – Чтоб мне провалиться! Я! Народ, это же – я!
– Каррамба! – громыхнуло из клетки на всю каюту. – Коман-дорр! Наконец-то!
Смущенно помаргивая, в клетке сидел Флинт. Честно говоря, все мы думали, что галчонок погиб при взрыве «Графа Монте-Кристо», совсем забыв, что он все-таки тварь крылатая. Будучи птицей по-своему неглупой, Флинт мгновенно распознал знакомый силуэт «Гончей» и сразу полетел туда. Пару дней он обитал на мачтах, а потом в поисках пропитания угодил в расставленный силок. Поразив всех своим словарным запасом, галчонок был посажен в клетку и показывался туристам, как редкая диковина.
Терпение экскурсовода лопнуло.
– А что это вы все время ко всему придираетесь, мешаете мне, а? – сердито спросил он, как гора надвигаясь на Игоря. – Вы что, бывали здесь раньше, мистер Всезнайка?
Лицо Игоря полыхнуло красным.
– Бывал… – с трудом сдерживая гнев, сквозь зубы процедил он. Сунув в уголок рта трубку, Игорь покосился на портрет, и в этот момент стал удивительно на него похож. – Бывал! – повторил он. – И хотел бы знать, что ВЫ делаете на МОЕМ корабле, мистер Сухопутная Крыса!
Экскурсовод побледнел (вернее – посерел), мельком взглянул на портрет и отшатнулся. Улыбка сошла с его лица.
– Боже… – пролепетал он. – Нет… Не может быть!
– Напрасно сомневаешься! – Пашка шагнул вперед и снял с него треуголку. – Она тебе не идет, головастик. Болтун ты знатный, но пират из тебя не получится. Иди домой.
С галчонком на плече Пашка, поигрывая бицепсами, направился к школьницам.
– Спрячьтесь за моей спиной, мадемуазель, и ничего не бойтесь, – церемонно раскланялся он, проявив неожиданную для него галантность. – Я провожу вас до выхода. Э-ээ… Что вы делаете сегодня вечером?
Экскурсовод рванул с места, пробежал к двери и выскочил на палубу.
Послышался звон разбитой витрины, и вскоре показался увешанный оружием Предводитель. На плечах его красовался содранный с манекена испанский камзол, на голове – конкистадорская каска. На расшитой перевязи покоилась длинная тяжелая шпага. Сходство с портретом стало просто пугающим.
– Переодеваться! Быстро! – скомандовал он. – Пора очистить этот плавучий трактир! Дима, держи! – он бросил мне пистолет и тотчас извлек из-за пояса другой. – Возьмешь на себя пороховой погреб. И чтоб ни одна мышь не проползла! За мной!
Обеих девчонок Игорь вежливо, но решительно выпроводил вон, шлепнув напоследок каждую пониже спины.
– Нашел время крутить шашни! – сердито сказал он Паше. Тот с грустью посмотрел им вслед и вздохнул.
Парень с рюкзаком испарился без посторонней помощи. Опустошив гардероб, мы тоже переоделись на испанский манер. Долговязый Витька набросил на плечи алый рыцарский плащ, я напялил камзол, Олег – короткий, шитый золотом колет, а Пашка предпочел остаться с голым торсом, ограничившись штанами-буфами и большим плоеным воротником диаметром с колесо от грузовика, надетым на голую шею. Задержавшись на секунду перед зеркалом, мы вооружились музейными саблями и пистолетами и вышли в коридор.
Первый визит Игорь решил нанести в ресторан. Как только мы вошли, взоры посетителей остановились на нас. Стало тихо. Свет бутафорских ламп-факелов отражался в бассейне и блестящих кирасах двух полных рыцарских доспехов, что стояли у входа.
– Внимание! – объявил Игорь. – Я – капитан Гурей, гроза и ужас Тихого океана! Я пришел забрать «Гончую» обратно и закрываю эту столовую навсегда. Попрошу очистить помещение! Считаю до трех. Раз… Два…
Публика бросилась к выходу.
– Отлично! – Игорь усмехнулся. – Теперь – наверх!
На палубе царил переполох. Кто-то смеялся, растрепанный Стив пытался что-то втолковать солидному субъекту в шляпе. Многие спешили сойти на берег. Одна из знакомых нам школьниц, вертевшихся поблизости, несмело улыбаясь, подошла к Игорю.
– Чего вам, барышня? – нахмурился тот.
– Если можно – автограф… – пролепетала та и, заливаясь краской, протянула красочный буклет с нашими фотографиями на обложке. Смущенно покряхтев, Игорь взял фломастер и расписался. Мы все просто последовали его примеру, и лишь Паша не утерпел и приписал сбоку: «Регине от Паши с приветом».
Обнаружив валяющийся на мостике мегафон, Игорь схватил его и подошел к балюстраде.
– Раз… раз… – начал он, – проверка… проверка… Кхм! Дамы и господа! Все имущество переходит в руки капитана Гурея. Вы достаточно позабавились с моим кораблем и превратили его в пресноводное корыто. Хватит! – Игорь затопал ногами. – Не потерплю! Разорю! – он обернулся к нам. – Поднять якорь!
– Есть поднять якорь! – Паша суетливо затопал вокруг брашпиля.
– Поднять паруса!
– Есть! Есть, Капитан! – на глазах у изумленной толпы мы метнулись вверх по вантам, и вскоре паруса затрепетали на ветру.
– Хорошо! – довольно крякнул Командор. – Отдать концы! Просьба провожающим очистить палубу! – он подумал и добавил: – Капитан корабля и экипаж прощаются с вами!
Бригантина стала медленно отваливать от причала. Сломался и рухнул в воду трап. Последние двое экскурсантов, оставшихся на палубе, заметались в растерянности и прыгнули на набережную.
– Герр Гурей! – послышалось в общем гвалте. – Герр Гурей, я здесь! Здесь! Я ошень рад, ви слышите? Ви помните остров Пасхи, йа? Ви помнить меня?
– Димка! – ахнул Паша. – Это же тот самый немец со своей сажей! Как же это я его сразу не признал…
– Герр Гурей! – вопил тем временем тот, размахивая своей тирольской шляпой. – Я сделать о вас новый статья! О, это колоссаль! Я обязательно сделать ее! Ауф видерзеен, герр Гурей!
Удерживающие бригантину многочисленные тросы береговых коммуникаций с громким треском лопнули. Фейерверком брызнули искры короткого замыкания. Полилась вода из разорванных труб. Свился змеиными кольцами телефонный кабель. Паруса надулись ветром, и бригантина вышла на рейд. Кричали чайки. Пахло смолой и морской солью.
– Ура! – закричал Паша и подбросил в воздух свой воротник. – Вперед, к новым приключениям!
– К черту приключения! – сердито оборвал его Командор. – Пора бы вам уже понять, что приключение – это что-то очень интересное, но происходящее где-то далеко от вас. А пока – так держать!
– Есть так держать! – весело крикнул я.
Ребята добавили парусов, и «Гончая» устремилась в открытый океан.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ
Часть четвертая
ВЕЛИКИЙ ФЛИБУСТЬЕР
Глава 1
В которой мы приводим «Гончую» в порядок и пытаемся отучить Пашку от его застарелой привычки.
Дни проходили в трудах и заботах.
Командор все время что-то переставлял, перетаскивал мебель из одного помещения в другое и обратно, и все никак не мог решить, где ему обосноваться – в холле, который он занимал до этого, или в каюте, которую сочли капитанской австралийские реставраторы. В конце концов старые привычки взяли верх, и Игорь выбрал холл. Каюта осталась за Пашкой. Вышвырнув из музея стенды и витрины, Хозяин заново приколотил на стену найденные в трюме запылившиеся звериные головы, и переставил по-своему мебель, оставив на месте только портрет (портрет, надо сказать, ему нравился ужасно). Манекен Пашка утащил к себе в каюту, а скелет после долгих совещаний запихали в шкаф на камбузе.
Кроме звериных голов в кладовке нашлось еще много наших вещей, которые устроители музея выставить на экспозицию не захотели, но и выбрасывать – тоже. Там были какие-то шланги, стоптанные капитанские ботфорты, Олежкина сумка с сюрикенами, разломанная мебель и еще много всякой всячины. Пашка пришел в буйный восторг, раскопав среди них свои гантели, гири и разобранную штангу.
Коля тоже получил собственное помещение, смежное с каютой Капитана. Игорь присвоил ему звание Старшего Помощника и выделил в его распоряжение письменный стол и бюро. Пашка, вновь разжалованный в боцманы, расстроился.
– Да, Коля… – с оттенком зависти бормотал он, по долгу службы бывая в его «кабинете». – Большим человеком сделался! Это… стол собственный заимел… Хорошо тебе!
Все больше замыкаясь в себе, наш друг, как обычно в таких случаях, удалялся на корму корабля «качаться».
Наибольший интерес Игорь проявил к ресторану. Ознакомившись с содержимым огромного восьмисекционного холодильника, он остался доволен, но длинная, идущая вдоль стены грядка с шампиньонами ему не понравилась.
– Поганки убрать! – распорядился он, тыкая пальцем в белесые шляпки. – Огород засадим картошкой. Олег! Неси лопаты.
На семена пустили запасы клубней из ресторанной кладовой. Игорь самолично вскопал грядку, выкорчевал шампиньонные заросли и при помощи Коли засадил ее картофелем. Пашка, тяжело переживающий понижение в должности, вертелся рядом и подавал советы.
– Ты глубоко не закапывай, – наставительно говорил он. – А то потом не найдем!
Помимо прочего, в ресторане отыскался магнитофон с усилителем, акустической системой и большим количеством кассет, и, пока аккумуляторы не разрядились, мы могли наслаждаться музыкой.
Район океана был на редкость оживленный, однако нас это отнюдь не радовало. По утрам тут был такой густой туман, что «Гончая», не оборудованная гудком, несколько раз лишь чудом избежала столкновения. Экипажи встречных кораблей громогласно высказывали свое мнение о нас в весьма нелестных выражениях. Для Пашки это было как красная тряпка для быка – отвечая им, он вполне заменял нам сирену. Дошло до того, что он сам стал набрасываться на каждый встречный корабль в любое время дня и ночи, по поводу и без него. Прошло несколько дней, и нам это изрядно надоело.
– Пора отучать его от крепких выражений! – заметил однажды Витя. – Эдак он скоро все остальные слова позабудет!
– Отучишь его, как же… – посетовал Олег. – Вот если бы его кто-нибудь перещеголял!
Все сразу приуныли. Возможно, в мире нашлось бы двое-трое морских волков, способных заткнуть Пашку за пояс по части словесной брани, но у нас не было ни времени, ни желания их искать.
Неожиданно мне в голову пришла одна мысль.
– Ребята! – позвал я. – Есть идея…
Раздобыв в своем электрохозяйстве моток провода, я проложил необходимые коммуникации и, подключив аппаратуру, стал ждать завтрашнего утра.
Как всегда, первым на палубу выбрался Паша. Шаркая подошвами шлепанцев, он прошел на корму, где принялся ворочать свои железяки. Стоя за штурвалом, я исподтишка наблюдал за ним.
– Утро-о туманное, утро-о седо-ое… – напевал он себе под нос, приседая со штангой. На очереди были гири. «Пора!» – подумал я и включил магнитофон.
– Ты че, мужик! – Пашкиным голосом рявкнул замаскированный на носу «Гончей» динамик. – Куда прешь?!
Общеизвестен тот факт, что со стороны свой голос чрезвычайно трудно узнать; на этом и основывался мой план. Пашку должен был превзойти сам Пашка!
Навострив уши, тот отложил штангу и, уперев руки в боки, развернулся в сторону носа корабля. Я поспешно переключил магнитофон на запись.
– Ты сам «че мужик»! – закричал Пашка. – А куда я плыву – это не твое собачье дело! Я тебе пасть порву. Купи себе очки, если слепой! Вали отседова со своей лоханью, пока цел!
Однако так просто сдаваться я не собирался – на пленке был записан фрагмент вчерашней Пашкиной «беседы» с капитаном большого сухогруза, шедшего с Ямайки. Украдкой я снова включил магнитофон, и динамик выдал такой набор «комплиментов», что Пашка одобрительно хмыкнул, оценив мастерство соперника.
Вызов был принят. Осушив ковшик воды для смягчения горла, Пашка минут пятнадцать метал в туман громы и молнии, разбирая по косточкам капитана неизвестного судна, его команду, родственников капитана и родственников команды, после чего остановился передохнуть.
Некоторое время было тихо.
– Чего эта… молчишь? – неуверенно крикнул боцман. – Сдрейфил? Так тебе и надо!
«Хороший день!» – подумал Паша.
На самом деле все обстояло более прозаично – я перематывал кассету. Когда пленка кончилась, я переключил вход на выход и запустил сегодняшнюю запись через бортовой динамик.
– Эй, козел! – окликнул Пашку его же голос. – Где ты там? Сдрейфил?
Поперхнувшись, боцман уронил ковшик обратно в бочонок и завертел головой.
– Ах, так! – вскричал он. – Вас двое! Ну, я вам сейчас задам!!!
Распаляясь все больше и больше, он свирепствовал почти полчаса, пока окончательно не охрип. Я вздохнул и включил третий динамик – с другого борта. На Пашкином лице отразилось недоумение – это снова был тот же голос!
– Близнецы! – ошарашенно прохрипел он, схватил мегафон и снова бросился в бой. Три динамика надрывались вовсю. Из-за спины доносилось хихиканье остальных членов экипажа, наблюдавших за этой сценой через приоткрытую дверь. Я еле успевал переворачивать кассеты.
Когда голос сел настолько, что не помогал даже мегафон, Пашка перешел к рукоприкладству. Ругаясь шепотом, он вытащил на палубу ящик с ядрами и стал запускать их в сторону противника.
– Черт! Опять промах! – шипел он, всякий раз слыша плеск воды. Туман помаленьку рассеивался. К тому времени, когда выглянуло солнце, сраженный усталостью боцман пластом лежал у правого борта, сжимая в руках ядро.
– Передайте Капитану, – еле шевеля губами, произнес он, завидев наши лица, – что я руга… э-ээ… сражался до последнего… Я умираю, но это ради науки.
– Несите его в каюту, – распорядился Игорь. – Надеюсь, это научит его хорошим манерам.
Подошел к концу еще один день. Перебравшись в кубрик, мы располагались ко сну. Незадолго перед отплытием из Австралии я приобрел несколько книг и сейчас решил их просмотреть. Электричество мы старались экономить, я засветил свечу, поискал, куда бы ее поставить, и пристроил на ковер.
Некоторое время я читал, пока не почувствовал, что строчки расплываются перед глазами. «Гончая» шла на малом ходу, легонько покачиваясь. Пламя свечи гипнотически трепетало. Усталость постепенно взяла свое, глаза мои слипались, и вскоре я уснул.
