Текст книги "Прививка против приключений"
Автор книги: Дмитрий Скирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)
Глава 8
Бредовая эпопея. Зачумленный корабль. Откровение капитану Гурею. Пророк. Поклонение канатному ящику.
– Что?! – Путаясь в одеяле, я вскочил с кровати и торопливо оделся. – Только этого не хватало! Когда это случилось?
– Сейчас. Игорь просил разбудить его в три часа ночи – сверить курс. Я пришел, а он… Короче – сам увидишь.
Всю ночь до самого рассвета мы провели у изголовья метавшегося в горячке Игоря. В аптечке обнаружился хинин. Мы растворили несколько желтоватых гранул в чашке с вином и дали выпить Предводителю. Это было все, что мы могли для него сделать, но тем не менее приступ прошел. Укрыв Игоря одеялом, мы разбудили друзей и сообщили им неприятную новость.
– Скверно… – нахмурился Витя. – И что вы предлагаете?
Я неопределенно пожал плечами.
– Понятно, – кивнул тот. – Тогда я пошел на кухню – приготовлю что-нибудь.
– Подогрей вина! – крикнул я ему вслед. – Олег, встань у руля, а ты, Коля, иди отдыхать.
– Но я…
– Не спорь, – устало отмахнулся я, – ты стоял вахту, а не я. А я пока за больными пригляжу.
В голове гудело. После бессонной ночи глаза слипались. Притащив с помощью Виктора три кровати из кубрика, я установил их в капитанской каюте и расположился там. Разбуженный моей возней, Пашка высунул голову из-под одеяла и огляделся. После перенесенного ночью второго приступа он был бледен, под глазами набрякли синяки.
– Чего это ты тут? – хмуро осведомился он.
– Да так, прибираюсь… – буркнул я в ответ. – Ты лежи, не вставай.
– А… – Пашка сел на кровати, зябко поежился и, набросив на плечи одеяло, кивнул в сторону командорской кровати. – А это кто?
– Игорь.
– Игорь?! Ну-у? Заболел, что ли? Ха-ха, вот здорово!
Драпируясь в одеяло на манер плаща, он встал и, пошатываясь, двинулся к Хозяину.
– Смотри-ка! Действительно – Игорь! – изумился он, приподняв одеяло.
– Не надо его беспокоить. И вообще – ложись.
– Хо-хо-хо! – Пашкой овладело безудержное веселье. – Капитан свалился! – подпрыгивая, восклицал он. – Так ему и надо! А завтрак скоро подадут?
– Скоро, – я растворил новую порцию хинина, напоил Командора и протянул вторую чашку Паше.
– Лечишь? – с любопытством спросил он, прихлебывая вино. Неожиданно он резко изменился в лице, взобрался на кровать и, приняв горделивую позу, визгливо крикнул: – Банки ему! Банки!!! Будет знать, как меня к кровати привязывать! Дай, я сам…
– Перестань! – я попытался унять его. Вряд ли бы мне это удалось, не подоспей в этот момент Витя со сгущенкой, сухарями и вином. Вдвоем мы уложили буйного пациента обратно в кровать и укрыли одеялом. Бурные эмоции вызвали новый приступ лихорадки, и вскоре Паша затих.
– Как Игорь? – вытирая потный лоб, спросил Витя.
– Спит. Ума не приложу, что с ними делать.
– Что, что… – хмыкнул тот. – Лечить, разумеется. Иди отдохни, а я пока тут посижу.
Спустившись в кубрик, я сбросил ботинки и без сил повалился на кровать, как вдруг что-то заставило меня насторожиться. Через миг я понял, что слышу… стук зубов.
– Коля! – позвал я и, не получив ответа, отбросил одеяло. Сомнения рассеялись окончательно – обливаясь потом, Коля трясся в приступе лихорадки. – Ч-черт… – я почесал в затылке. – Еще один!
Перенеся больного к первым двум, мы уложили его на «дежурную» кровать, заставили проглотить ударную дозу хинина и вернулись на палубу.
– Итак, – заключил Олег, – нас осталось трое. Что теперь?
– Кровати надо из кубрика принести, – мрачно сказал Витя. Я кивнул, соглашаясь: в капитанской каюте аптечка, умывальник, да и штурвал рядом.
– Сколько? – спросил Олег. Витя недоумевающе посмотрел на него.
– Три, разумеется. И продукты не забудьте, а я пока полы вымою.
Больные бредили. Мы поили их вином, кормили сгущенкой и меняли компрессы. Притащив кровати, мы на всякий случай свернули паруса, и «Гончая» остановилась.
Опустился вечер. В углу капитанской каюты уже возвышалась изрядная горка консервных банок, коробка с сухарями и несколько ящиков с вином. Неожиданно я вспомнил, что мы забыли об оружии, и без промедления направился в погреб.
Было темно. Фонарик светил тусклым желтым светом – батарейки в нем уже основательно подсели. Я спустился по трапу и медленно побрел по коридору. Голова кружилась, ноги подкашивались.
Мысли свинцовыми чушками ворочались в голове. «Почему так холодно? Мы что, на полюсе? Нет, вроде в тропиках… Но почему же… так холодно?» В глазах двоилось. Неожиданно передо мной появилась маленькая пепельно-серая двуногая фигурка. Странно, но в тот момент я нисколько не удивился появлению привидения, лишь доверчиво протянул к нему руки и опустился на колени. «Призрак! – безразлично подумал я. – Белый… Нет, не призрак… Это Витя! Но почему он такой маленький? И почему так холодно? Зовут… меня? Или не меня? Я иду… Я сейчас иду…»
Глухо, как сквозь вату, донесся топот ног. Меня подхватили и куда-то понесли, потом кто-то заботливо укутал меня одеялом, поднес ко рту чашку, и я ощутил на губах горький привкус хинина.
– С-спасиб-бо… – еле слышно прошептал я и, уже проваливаясь во тьму беспамятства, услышал, как кто-то громко, встревоженно и тщетно зовет: «Олег! Скорее сюда! Олежка! Олег!!! Оле-ег!»
Было больно, холодно и жарко. Время утратило всякое значение. В коротких промежутках между приступами я дотягивался до предусмотрительно поставленных в изголовье кровати бутылей, где к вину была подмешана изрядная доля хинина, делал несколько глотков и без сил валился обратно на подушку. На соседних койках метались в жару и ознобе Витя и Олежка. Иногда в иллюминатор светило солнце, чаще – виднелось звездное небо. Сколько дней я провел в бреду, не берусь вспомнить. Наверное, дня три или чуть больше, и, проснувшись однажды утром, я с удивлением почувствовал себя вполне сносно.
Я лежал, не открывая глаз, наслаждаясь забытой уже ясностью мыслей и вслушиваясь в доносившиеся снаружи звуки, меня разбудившие.
– О великий Кру-Кру, властитель и ловец человеческих душ, – бормотал знакомый голос, – к твоим стопам припадаю я в момент тревоги и несчастья. Яви же нам свою милость, лишь на тебя уповаем мы в горести своей!
«Вот те раз! – подумал я. – Похоже, бред еще не кончился!»
Медленно я сел на кровати и потянулся за бутылкой.
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился Командор.
– Вставайте, дети мои! – торжественно изрек он, завидев меня. – Всевышний явил свою милость. Демон оставил ваши тела!
– А? – проснувшийся Витя недоуменно помотал головой и прикрыл глаза ладонью. – Это кто? – спросил он.
Игоря и в самом деле было трудно узнать – задрапированный в простыню, обшитую золотым галуном, босой, в совершенно потерявшей форму треуголке, он не был похож на себя. На груди его, на волосяной веревочке висела деревянная рогулька – навроде рогатки без резинки.
– Что все это значит? – Олег покосился на пустую командорскую кровать, затем – на Пашку, застывшего в благоговейном экстазе, глотнул вина и потряс головой. – Зачем ты нарядился в эти тряпки?
– Друзья! – Игорь сиял, как полная луна. – Раскройте свои души и следуйте за мной, ибо увидите вы свет божественный. Выходите на палубу!
Съев по банке сгущенки, мы выбрались из каюты и в недоумении остановились перед грот-мачтой. Игорь опустился на колени перед канатным ящиком, несколько раз поклонился, встал и, повернувшись к нам, воздел руки к небесам.
– Десять долгих дней лихорадка пожирала мой мозг, и не было мне покою ни светлым днем, ни темною ночью, – сказал он. – И настал день десятый, и взмолился я, и было мне знамение. И услышав глас божий, вышел я на палубу и познал Высшее Знание. И понял я, как заблуждались мы все эти годы, ибо – вот он, Хранитель истинной веры! В этом ларце обитает Тот, Кто Дает Исцеление – Несущий Высший Дух, Великий Господь Кру-Кру! И поклялся я служить ему, дети мои, и получил исцеление. И увидел я, что это хорошо.
В канатном ящике что-то зашуршало, и глухой хриплый голос произнес: «Еды мне! Еды!» Игорь бухнулся на колени и, на четвереньках подобравшись к ящику, умоляюще воздел руки:
– Слышу тебя, о великий Кру-Кру, слышу и повинуюсь! – и, обернувшись к нам, добавил: – Господь требует жертв! Быстро сюда хлеба и вина!
Размочив в миске пару сухарей, Хозяин пропихнул их в щель по крышкой ящика. Послышался хруст.
– Кру-Кру принял дары! – возвестил Хозяин и величавой походкой удалился в опустевшую каюту.
Мы не знали, что и подумать.
– Ни фига себе! – растерянно пробормотал Коля. – Во дела! Давайте откроем!
– Ни в коем разе! – запротестовал неожиданно Пашка. – Мало ли кто там, внутри! И вообще…
– Что «вообще»? – переспросил я.
– Так… – замялся тот. – Вообще! – и, гордо подняв голову, направился на камбуз.
Весь день мы отъедались и отсыпались, а под вечер Игорь вытащил нас из кубрика на молитву и лишь после этого скомандовал отбой.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – спросил меня Витя перед тем, как лечь спать.
– Ничего, – хмуро буркнул я и, повалившись на койку, почти мгновенно уснул.
Глава 9
Теологические хлопоты. Кру-Кру требует жертв. Витькин жребий. Откровение за откровение. Раскольники. Святой джихад и крестовый поход.
Первым адептом новой религии стал Пашка, и я почувствовал беспокойство – худшие мои опасения подтвердились. При каждом богослужении неофит приходил в религиозный экстаз и неизменно пускал слезу, чем заслужил у Первосвященника – Командора сан Послушника и получил дозволение прислуживать при свершении обряда.
Сперва Пашка прислуживал с голым торсом, но Игорь запретил – два багровых круга от банок на его спине выглядели ужасно и, по мнению Командора, могли разгневать канатный ящик, в котором обитал загадочный Кру-Кру. Пашка заново выбрил голову и, порывшись в гардеробе, откопал какой-то чудовищный апельсиновый пиджак и впредь облачался в него при каждом богослужении. Надо сказать, зрелище это было не для слабонервных.
Получив «Откровение Свыше», Хозяин приложил все силы, чтобы обратить и нас в истинную веру. Сначала мы только посмеивались втихомолку, но вскоре поняли, что дело зашло слишком далеко.
В шесть часов утра Игорь забирался на мачту, и над океаном разносился его протяжный крик: «Собира-айтесь на моли-итву, правоверные! Собира-айтесь на моли-итву-у!!!»
Раз или два мы попробовали было проигнорировать это требование, и тогда Хозяин натравил на нас Пашку – своим гарпуном тот выгонял нас на палубу, где сразу начиналась заутреня. Все остальное оружие Игорь предусмотрительно запер в пороховом погребе, и нам пришлось покориться.
Игорь отпустил бороду, Пашка – усы. Облачившись в свои попугайские одеяния, они сперва отбивали земные поклоны канатному ящику, кормили Кру-Кру сухарями с вином и лишь после этого переходили собственно к службе. Игорь, с сизым от обильных возлияний носом, распевал псалмы, а Пашка квачом окроплял нас из кастрюли сгущенным молоком. По непонятной нам до сих пор причине тексты своих духовных гимнов Предводитель заимствовал с этикетки от консервной банки и, заставляя нас подпевать, протодиаконовским басом вдохновенно выводил:
– Великому Господу нашему, ниспославшему нам молока, сла-ава!
Хор в нашем лице нестройно подхватывал: «Сла-ава-а!»
– Вырабатывается из свежего молока путем сгущения с добавлением саха-ара-а! – продолжал он. – Влаги не более двадцатишестисполовинойпроце-енто-ов!
Мы подпевали.
– Сахарозы не менее сорокатрехсполовиноо-оой! – басил он. – Сухих веществ не менее двадцативосьмисполови-ино-ой! Калорийность стодвадцатькало-ори-ий!
Чтоб мне лопнуть, но мы подпевали!!!
В этом месте Пашка начинал плакать, и Игорь заканчивал:
– При употреблении добавлять в кипяченуюводукакаокофеи-личаа-ай!
Причастив «прихожан» сухарями и вином (благо, и того, и другого было в избытке), Игорь отправлял нас по делам, чтобы снова собрать перед обедом и ужином.
– Совсем сдурел, язычник проклятый! – кипятился Витя.
– Оставь его, – отмахнулся я. – Не видишь разве – они опять спятили. Теперь уже вдвоем.
Что касается загадочного обитателя канатного ящика, то он действительно заводил нас в тупик. На страже теперь постоянно бдел Пашка с гарпуном на плече, и мы никак не могли заглянуть внутрь. А между тем это было очень необычное явление – из ящика доносились шорохи, хруст, кто-то произносил странные слова, ел сухари… В общем, феномен.
– О Великий Кру-Кру! – обращался к нему «жрец». – Что нам теперь делать?
– Сухари сушить, – мрачно отвечал ящик.
– Пора кончать этот балаган! – шепнул мне однажды во время мессы Витя. – Встречаемся сегодня ночью в коридоре, у плаката.
Я кивнул и сделал вид, что внимательно слушаю Игоря.
Весь день я не находил себе места, а ночью, дождавшись, когда Хозяин заснет, выбрался из кровати и прокрался к большому плакату «ПРИ ПОЖАРЕ ЗВОНИТЕ 01», который Игорь еще в начале плавания повесил возле склада.
Коля, Витя и Олег были уже там.
– Так не может больше продолжаться! – открыл тайное заседание Коля. – Надо что-то делать. Какие будут предложения?
– Открыть проклятый сундук и посмотреть! – заявил Олег. – Все сразу и прояснится. А Игоря потом вылечим… Ох, чуяло мое сердце – не пройдет даром эта лихорадка!
– Тише! – Коля оглянулся. – Тут силой не возьмешь. С голыми руками на гарпун бросаться?
– У меня есть план, – неожиданно подал голос Витя, – но, боюсь, он не выполним. Надо зубы Игорю заговорить. Может, ты, Дима, попробуешь?
– Я?! – изумился я. – Не знаю… А что ты предлагаешь?
– Слушайте, – прошептал Витя, и мы придвинулись поближе.
«Гончая» была неподвижна. О борта корабля еле слышно плескалась легкая волна. Где-то наверху нес караул Пашка, да в каюте оглушительно храпел Командор.
– А что, – Коля потеребил себя за бороду, – может сработать.
– Давай, действуй! – Олег ободряюще хлопнул меня по спине. – Если что – мы поддержим.
Я поднял голову и оглядел своих спутников.
– Хорошо, я попробую…
– И пусть нам повезет! – закончил Коля. – А теперь – по койкам и спать.
Нам уже было ясно, что лихорадка прошла вовсе не «по велению Кру-Кру», как утверждал Игорь, – просто наш организм сам одолел болезнь. И, приняв это за рабочую гипотезу, мы легли спать.
Проснувшись утром от надоевшего уже «На моли-итвуу!», я плеснул в лицо водой и поплелся на палубу, пока не прибежал Пашка со своим гарпуном.
– Опаздываешь! – укоризненно покачал головой Хозяин и приготовился начать службу.
Вполуха слушая сгущено-молочную проповедь, я рассеянно подпевал и ждал подходящего момента. Когда Хозяин стал воспевать достоинства этого продукта, я понял: сейчас или никогда! Витя, покосившись на меня, предостерегающе кивнул.
– Стойте! – вскричал я, изобразив на лице благоговение. – Остановитесь, ибо слышу я голос с небес, и ящик вторит ему!
Воцарилась тишина.
– Свершилось! – торжественно изрек Игорь. – Просветление снисходит на вас!
Пашка, опустившись на колени, молитвенно сложил руки.
– Нет бога, кроме Кру-Кру, – сказал он, – и капитан Гурей пророк его!
Игорь милостиво кивал.
– Аминь! – вздохнул я. Начало было положено, теперь надо было выкручиваться дальше. – Нет бога, коме Кру-Кру, и капит… Чу! Что это?
– В чем дело? – Игорь нахмурился.
– Тише! – я поднял руку и замер. – О! Я слышу тебя, о Кру-Кру! Слышите, что он говорит? Он просит выпустить его! Он велит открыть крышку канатного ящика!
В воздухе повисло гнетущее молчание.
– Кощунство… – прошептал Игорь. – Кощунство! Он еретик! Ящик нельзя открывать – мы навлечем на себя гнев Господа нашего! Вон с палубы!
– Что?! – взвизгнул я. – Как ты смеешь, недостойный!
По сценарию именно в этот момент меня должны были поддержать мои друзья. Пашка обалдело вертел головой, не зная, к чьим стопам припадать – моим или Хозяйским.
– Изменник! – клокотал Игорь. – Лжец! О, Кру-Кру, обрушь на нечестивца свой гнев! Пашка! Коля! Бейте его!
– Кого бить? За что? – удивленно сказал Витя. – По-моему, он прав. А вот ты – обманщик!
– Да, вот! – выставив бороду вперед, заявил Коля и подтолкнул заснувшего было Олега.
– Почем опиум для народа?! – поспешно встрепенулся тот.
Игорь чуть не задохнулся.
– Изыди, сатана! – вскричал он, беспомощно оглядываясь. – Проклятый открыванец!
На несколько секунд опять воцарилась тишина, и вдруг из глубин канатного ящика отчетливо донесся шорох.
– Знамение!!! – вскричал я, прежде чем Игорь успел истолковать его в свою пользу.
– Ах, так! Раскол?! – Игорь выставил перед собой рогульку. – Я изничтожу вас! Пашка, вперед!
Но было поздно – быстро отступив к грот-мачте, мы вчетвером скрылись в трюме и захлопнули крышку. Когда Командор и Пашка сумели ее открыть, найти нас в лабиринте корабельных переходов было почти невозможно. Отступая, мы прикололи к стене заранее заготовленную записку. «Кровь за кровь! – гласила она. – Не мы начали это. Святой ларец находится в руках неверных! Мы выступаем в поход за освобождение Канатного Ящика, и десятки рыцарей встанут под наши знамена. Ларец Господень будет открыт! Трепещите!» Записка была приколота к стене сюрикеном – остро отточенной метательной звездочкой ниндзя из запаса, спрятанного Олегом в укромном уголке. Это должно было произвести на Игоря впечатление.
– Ты был неподражаем! – сказал Олег, пожимая мне руку.
– По-моему, я только усложнил все дело, – засомневался я. – Что теперь?
– Уйдем в подполье, – предложил Витя.
– В трюм, что ли? – я поднял бровь. Витя кивнул: – Мне это не нравится, но придется. Ну, Командор, держись!
Слышался стук – жрец с послушником тараном вышибали крышку люка. Развернувшись, мы скрылись в темноте.
– Насчет десятков рыцарей, мы, пожалуй, приврали, – задумчиво сказал Коля, – но численное превосходство у нас. Жаль, что оружия нет.
– Доверьтесь мне, – Олег подпрыгнул и ловко вытащил откуда-то из-за стены свой меч. – С холодным оружием проблем не будет – у меня тут тайников полно. Опасайтесь пистолетов.
Пройдя мимо бесчисленных дверей и окончательно запутав следы, мы достигли одной давно примеченной нами комнатки с тремя выходами, где и устроили свою базу.
– Партизанские действия начнем завтра, – зевая, сказал Витя. – А сейчас отдыхайте – ночь будет трудной.
Оставив на страже Колю, мы расположились на пыльных матрасах и вскоре заснули.
Противостояние началось.
Глава 10
Военные действия продолжаются. Лагерь повстанцев. Миссионеры Кру-Круиты. Сражение в ночи.
Корабельные орудия грохотали больше часа, бомбардируя кормовую надстройку. Ядра так и сыпались на нее, вышибая двери, пробивая стены и сокрушая резные золоченые украшения. Красивое, исполненное изящества помещение на глазах превращалось в груду дымящихся обломков. Кое-где трепетали язычки пламени, с кормы тянуло гарью и затхлым пороховым дымом.
– Во дают! – полувосхищенно сказал Олег, – и не лень им?
Спрятавшись за ворохом брошенных канатов, мы из засады наблюдали, как Пашка с Игорем, выстроив в ряд все двенадцать пушек, вели непрерывный артобстрел кормовых помещений. Паша заряжал орудия и наводил их на цель, а Игорь поджигал фитили. То и дело они промахивались, и ядра, миновав рубку, со свистом уносились в океан.
– Опять мимо! – потрясая кулаками, набрасывался на Пашку Командор. – Какой идиот учил тебя стрелять?
– Я самоучка! – с гордостью отвечал боцман.
– Оно и видно…
Ирония судьбы заключалась в том, что воинствующие священнослужители уже битый час как бомбили пустую каюту – немногим раньше мы с Олегом попытались открыть канатный ящик, потерпели неудачу и скрылись на корме, а уже оттуда по коридорам пробрались на нос корабля. Командор же, полагая нас пойманными в ловушку, возжелал одним ударом покончить с мятежниками и изрядно в этом преуспел, в щепки разгромив все, что было на корме, исключая нас.
Олег лежал, машинально поглаживая рукоять пальцами меча, торчавшую над правым плечом. За поясом его черного балахона был короткий кинжал, а на бедре примостилась сумка со всякими хитроумными приспособлениями из арсенала ниндзя. Мое вооружение было не в пример скромнее – копье да нож, да и теми я не собирался пользоваться.
Неожиданно канонада смолкла. Осторожно выглянув из своего укрытия, мы разглядели сквозь клубы порохового дыма, как Капитан взбирается на пушку. В руке он сжимал рупор.
– Сдавайтесь, ироды, безбожники, Кру-Крупродавцы!!! – закричал он и, не получив ответа, подозвал Пашку, благословил его и отправил на разведку. Опасливо выставив вперед гарпун, тот скрылся за дверью и появился через пару минут, чумазый и растерянный.
– Никого нет, Ваше Преосвященство! – доложил он.
– Опять удрали! – Игорь потряс кулаками. – Ну, ничего. Карающий меч Кру-Кру рано или поздно падет на головы нечестивцев! Идем, сын мой, пора служить обедню.
Откатив пушки обратно к бортам, два верных апостола Кру-Круизма удалились к грот-мачте, откуда вскоре донеслись заунывные распевы молочной проповеди.
– Ну, и нам пора, – еле слышно сказал Олег и, пробравшись к люку, скрылся внутри. Я последовал за ним.
Уже целую неделю мы вели партизанскую войну за обладание канатным ящиком, скрываясь в темноте корабельных переходов. Игорь и Пашка попробовали было выследить нас, но рухнувшая сверху потолочная балка отбила у них всякую охоту осматривать трюмные территории. Но и на палубу они нас не пустили – вооруженные мушкетами, они обрушивали на нас шквал огня, едва мы высовывали нос наружу, а вот теперь пустили в ход и пушки… Наша попытка проникнуть к ящику была пятая и, как выяснилось в скором времени, последняя.
– Кто идет? – тихо послышалось впереди. – Пароль!
– Материализм и эмпириокритицизм! – отозвался Олег.
Эту фразу мы выбрали отнюдь не случайно: ни Игорь, ни Пашка никогда не смогли бы ее выговорить, даже если бы и подслушали.
Из мрака пустых комнат показалась долговязая фигура, устало опирающаяся на копье.
– Ну, как? – спросила фигура. Олег покачал головой. – Понятно… Ну, залезайте. Там на столе сухари, вино и сгущенка.
Освободившись от своего снаряжения, мы перекусили и повалились на матрасы.
– Ночью надо будет еще раз «прогуляться», – задумчиво сказал Олег. – Скоро Коля придет, тогда все и обсудим.
Я задумался и незаметно уснул, лежа в темноте и тишине. Ни того, ни другого я уже давно не боялся, а в запутанных лабиринтах корабельных переходов чувствовал себя как дома. Жить в трюме было можно. Единственное, о чем мы молились денно и нощно, это чтобы не разразился шторм – вдвоем с таким кораблем не справиться.
Проснулся я уже глубокой ночью, когда надо было выходить на разведку. За столом заканчивали ужин мои спутники. Недолго думая, я присоединился к ним, а затем, прихватив копье, углубился во тьму коридоров.
Было тихо. В редкие иллюминаторы лился желтый лунный свет, рисуя на полу тусклые круги. Впереди, обходя замаскированные ловушки, мягко и бесшумно скользил Олег. На вылазку решили идти все вчетвером – ночью Игоря и Пашку в трюмы никаким калачом заманить было невозможно, для этого требовался, как минимум, мясной рулет. Поскольку его у нас не было, охрану не выставили. Мы разбились на пары. Витя и Коля отправились на склад воровать сгущенку (хоть Командор и запирал его, у Коли были запасные ключи, а поменять замки Игорь не догадался), а мы с Олегом пробрались на палубу. Как всегда в последние недели, «Гончая» ночью лежала в дрейфе. Нашей целью было машинное отделение, проникнув в которое мы могли бы диктовать Хозяину любые условия. Однако и сейчас у грот-мачты, на шкафуте, сидели два человека и беседовали вполголоса. Незаметно пройти на корму было невозможно.
– Когда же они спят?! – изумился Олег.
Подобравшись ближе, мы затаились, вслушиваясь в неторопливый разговор. Игорь заканчивал свою мысль:
– …и потому мы обязаны возносить молитвы Господу нашему, дабы заслужить милость его, а милость его поистине безгранична.
– А скажите, Святой Отец, – неуверенно начал Пашка, – почему на свете столько религий, и только наша – истинная? И если Господь Кру-Кру спасет только избранных – ну, то есть нас, – то не слишком ли это мало?
Игорь тихо рассмеялся.
– Ты сомневаешься, сын мой, твоя вера еще не окрепла. Но с другой стороны, сомнения – первый шаг к вере! Почему Истина была открыта именно нам? Не знаю. Быть может, мы наиболее достойны ее… – Хозяин задумчиво погладил свой живот и вздохнул. – На нас возложена великая миссия – стать первыми апостолами новой веры, нести свет Истины заблудшим во мраке. Нас мало, но имеющий уши – да услышит, имеющий ноги – да придет. Остальные будут прокляты и сгинут. Господь Кру-Кру велик и милостив. Просите – и воздастся вам, трясите – и обрушится. Судный день грядет! Когда мы достигнем суши, мы найдем своих последователей… – он помолчал, подумал и добавил: – И один из вас предаст меня, говорю я вам.
Фонарь слабо освещал восторженный, одухотворенный лик Предводителя и хмурую, синюю от недоедания физиономию Паши. Не спавший несколько ночей, постоянно голодный, он, кажется, начинал понимать истинный смысл хозяйской религии.
– Этак они всю ночь просидят, – прошептал я на ухо Олегу. – Может, рискнем?
– Сегодня не пройдем, – покачал головой Олег. – Придется возвращаться. Главное сейчас – чтобы Витька и Коля успели.
– Эх ты, а еще ниндзя! Ну сделай хоть что-нибудь!
Олег покосился на макушки мачт и вдруг, оживившись, принялся рыться в своей сумке.
– Вот что мы сделаем, – сказал он, натягивая страшноватого вида перчатки с шипами. – Я пролезу поверху, а ты сиди тихо. Если что – уходи.
Легкой тенью Олег растворился в ночи, и вскоре лишь еле заметное шевеление канатов выдавало его продвижение. Лежа за большой бочкой, я не находил себе места. Наш план имел все шансы на успех, как вдруг случилось неожиданное.
Карабкаясь наверх, Олег забыл застегнуть сумку!
Маленькая стальная звездочка-сюрикен серебристо сверкнула в свете луны и глубоко вонзилась в доски палубы прямо перед Командором. От неожиданности тот поперхнулся и умолк.
– О! – оживился тем временем Паша. – Звезда упала! Загадывайте желание!
– Звезда?! – взвизгнул Игорь. – Ты идиот или кто?! Это же этот, как его… скирюкен!
Я фыркнул и, не сдержавшись, расхохотался. Пашка подскочил к рынде и бешено задергал за веревку, наполнив ночь грохотом и звоном, затем схватил гарпун и вихрем понесся к трюму.
– Неверные! – вопил он. – Бей неверных!
Прежде чем я успел что-либо предпринять, он уже прыгнул в люк, где сразу столкнулся с Виктором и Колей. Завязался бой. Игорь же, обнажив тяжелый ритуальный меч, суматошно заметался по палубе, пока не наткнулся на меня.
– Ага, нечистая сила! Вот тебе! – торжествующе вскричал он и с размаху обрушил мне на голову свое оружие. Головой своей я, знаете ли, дорожу – запасной у меня нет, и потому я поспешил пригнуться. Без сомнения, такой удар разрубил бы меня от макушки до пяток. Собственно говоря, именно это и произошло, только не со мной, а с бочонком, за которым я укрывался. Ободья с треском лопнули, и во все стороны брызнули дубовые клепки. Прежде чем Игорь выхватил пистолет, я прыгнул к трюму.
Обрезав фал, сверху спикировал Олег и сбил Игоря с ног. Грохнул запоздалый выстрел. Через секунду Олег догнал меня, спрыгнул следом и еле успел закрыть дверь на засов, прежде чем что-то большое и тяжелое с разгону ударило в нее с той стороны.
– Скорее на склад! – прохрипел он, – там Пашка!
Но мы опоздали. Коля встретился нам на полдороги. Полушубок его был разодран на плече, у шапки-ушанки не хватало одного уха. Мешок для провизии был пуст.
– Ты ранен? – спросил я.
– Нет, – отмахнулся тот. – Витька у них!
На минуту воцарилось молчание, нарушаемое лишь стуком сердец.
– Та-ак, – тихо протянул Олег. – Это уже серьезно. Что теперь?
Я пожал плечами.
– Будем ждать дня. Главное – узнать, что они намерены делать. Эх, пистолет бы мне! Хоть какой, хоть бутафорский!
– Бутафорский пистолет я могу достать, – кивнул Олег.
– В самом деле?
– В самом деле.
– Тогда пошли, – решительно сказал я, – Я, кажется, знаю, кто может предать Игоря.
