Текст книги "Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)"

Автор книги: Дитмар Нойтатц

Неотъемлемой частью пропаганды строительства Московского метро являлся культ задействованных в нем высших партийных вождей ^{2461} . [292]292
  Культ Сталина начался в 1929 г., по случаю 50-летия вождя, но сначала не получил развития из-за неустойчивого положения Сталина (расхождения с «правыми», Бухариным и др.), и был возобновлен в 1933 г. Самое позднее к XVII съезду партии (январь-февраль 1934 г.) Сталин был окончательно провозглашен «гениальным вождем» (ibid. S. 166-171).


[Закрыть]В первую очередь в прессе в 1934-1935 гг. или на собраниях стали постоянно раздаваться славословия по адресу Сталина, Кагановича и Хрущева. Сталин, чья роль в строительстве метро на самом деле была невелика, регулярно именовался «инициатором и вдохновителем метростроительства», поскольку якобы он лично из заботы о трудящихся дал решающий толчок строительству ^{2462} . Одним из тех, кто раболепно создавал куль Сталина, являлся сам Каганович: «И на стройке метро, как и в строительстве в целом, мы ежедневно видели глаза товарища Сталина, его заботливое руководство возведением метро, которое обеспечило успех строительному проекту», – такие тирады раздавались из уст Кагановича в речи на пленуме городского комитета партии 28 декабря 1934 г. ^{2463}

В текстах, касавшихся сооружения метро, в количественном отношении на переднем плане находился не Сталин, а Каганович, хотя это ничего не меняло в партийной иерархии. Каганович, как его описывали в многочисленных хвалебных речах, являлся миниатюрной копией самого Сталина ^{2464} . Хрущева, который занимался повседневными мелочами и, разумеется, уделял метро больше времени, чем Каганович, также часто упоминали и хвалили, но без экстремальных перехлестов. В тот период он еще не входил в узкий круг высшего партийного руководства. Каганович же, напротив, являлся вторым человеком в партии после Сталина. На праздничных демонстрациях в те годы улицы украшались портретами Ленина, Сталина и Кагановича, а метростроевцы несли изображения Сталина и Кагановича ^{2465} .

Культ личности отчетливо проступает и в стенограммах бесед с метростроевцами. Почти каждый из них считал долгом пропеть славу Кагановичу и в меньшей мере Хрущеву, как будто отвечая на поставленный вопрос: «Что из моего опыта я могу сказать положительного о Кагановиче и Хрущеве?» Каганович в этих описаниях предстает как движущая сила, «первый прораб» стройки, «первый архитектор Москвы и лучший художник метро» ^{2466} , он был в курсе всех дел, лично знал метростроевцев, всегда принимал единственно правильное решение, смешивался при каждом удобном случае с толпой рабочих и лично заботился об их нуждах, следил за мельчайшими деталями. Его речи являлись важными «документами», содержавшими важные указания, пробуждавшими энтузиазм и буквально придававшими силы. Типичными для многих метростроевцев, в том числе даже известных инженеров, служат следующие высказывания парторга Абакумова:

«И когда вспоминаешь историю строительства Московского метро, то нужно сказать, что все без исключения мероприятия исходили из Московского Комитета партии, именно лично от Л. М. Кагановича и Н. С. Хрущева, так как они знали буквально каждый метр производимых работ и знали, с чего нужно начинать и чем нужно кончить на том или другом участке. И нужно прямо сказать, что нет ни одного места в Московском метро, которое не видели бы своими глазами Л. М. Каганович и Н. С. Хрущев. И только благодаря непосредственному руководству Московского Комитета и личному руководству Л. М. Кагановича – как мы его называем, “лучшего ударника и главного инженера” – и Н. С. Хрущева грандиозный коллектив, работающий на постройке Московского метро, сумел быть единым, спаянным и шел по той большевистской дороге, по которой его вел Московский Комитет партии, Л. М. Каганович и Н. С. Хрущев.

Благодаря талантливому руководству Л. М. Кагановича работой партийных организаций шахт последние сумели превратить в боевой отряд коллектив, работающий на постройке, который был привлечен на эту работу со всех концов Советского Союза и в начале своей работы имел в своих рядах сырой человеческий материал. Из этого сырого человеческого материала не одна сотня людей переродились и стали сознательными и активными строителями социалистического общества.

Под руководством инициатора и вдохновителя великих социалистических побед, учителя и вождя партии и трудящихся всего мира нашего родного великого Сталина, под руководством Московского Комитета партии во главе с талантливейшим и ближайшим соратником т. Сталина Л. М. Кагановичем мы успешно строили метро, залогом нашего успешного строительства являлись их указания и только именно их указания, за выполнение которых мы действительно по-большевистски боролись в повседневной своей работе» ^{2467} .

Роль Кагановича в строительстве метро была аналогичным образом мистифицирована и мифологизирована, как и роль Сталина в общем социалистическом строительстве. Каганович представал в образе начальника, обладающего прямо-таки сверхчеловеческой работоспособностью, всемогущего и вездесущего. Постоянное присутствие на стройке и связь с народом в то же время отличали его от Сталина, который крайне редко появлялся на публике, жил в Кремле, недостижимый для остального народа, и представал перед людьми только в виде портретов на демонстрациях [293]293
  С 1934 г. больше не публиковались фотографии Сталина, он представал перед обществом лишь в виде живописного портрета или фототипического его воспроизведения. Тем самым пропаганда подчеркивала эпохальность и символизм этой личности (Ennker. 1998. S. 174).


[Закрыть]. Если Каганович изображался пропагандой живым воплощением воли партии, то присутствие Сталина носило нематериальный, почти божественный характер ^{2468} .

Слова преклонения, которые руководители Метростроя в 1935 г. публично произносили по адресу партии, Сталина и Кагановича, звучали одновременно как самоотрицание и самоуничижение. Эти хвалебные песни создают впечатление, что, не вмешайся Каганович вовремя и не укажи верный путь, инженеры приняли бы совершенно неправильные технические решения:

«Успешному завершению первой очереди метро мы обязаны прежде всего гигантской организаторской и оперативной работе товарища Кагановича. Все сложнейшие технические проблемы решались под его непосредственным руководством. […] [По поводу прокладки трассы на Арбате] поступил ряд предложений, но ни одно из них не решало проблему кардинально. Только личное вмешательство Л. М. Кагановича, на месте тщательно изучившего трассу, обеспечило блестящее разрешение проблемы. […] Решение о трехсводчатой станции на Охотном ряду, станции, не имеющей прецедента в мировой практике, о трехсводчатой станции «Красные ворота», о комбинированном способе строительства с преобладанием закрытого метода, решение об оборудовании наклонных шахт эскалаторами вместо ранее предложенных лифтов, – все эти решения были проведены по предложению Лазаря Моисеевича Кагановича. […] Он учил нас работать по-большевистски, по-сталински» ^{2469} .

Когда Кагановича после окончания первой очереди метро назначили наркомом путей сообщения, ведущие инженеры Метростроя послали ему, «вдохновителю и организатору победы на строительстве Московского метро, испытанному вождю московских большевиков и пролетариев», приветственный адрес, который заканчивался типичными для того времени здравицами:

«Да здравствует великая партия Ленина и Сталина!

Да здравствует гениальный продолжатель великого дела Ленина, наш смелый вождь и учитель товарищ СТАЛИН!

Да здравствует ближайший соратник великого Сталина, наш любимый руководитель и железный нарком Лазарь Моисеевич Каганович!» ^{2470}

Среди стихов, написанных участниками литературных кружков на Метрострое, оказалось на удивление немного таких, где прославлялись бы политические вожди. Одним из исключений являлось стихотворение Григория Кострова «Песня о главном прорабе» ^{2471} : [294]294
  Всего в стихотворении было 12 строф. Оно опубликовано также в метростроевской газете: Ударник Метростроя. 6 марта 1935. № 535. С. 1.


[Закрыть]

ПЕСНЯ О ГЛАВНОМ ПРОРАБЕ

 
Мы звали его по имени,
Мы знали его походку,
Мы звали его по отчеству, -
Товарищ, прораб и вождь.
Он был во главе бригады,
Впервые начавшей проходку,
Он первый шагнул к забою
Под грузный подземный дождь.
[…]
У Лазаря Моисеевича,
Товарища Кагановича,
У главного инженера,
Учились мы побеждать.
[…]
И первое наше спасибо
Тому, кто руками своими
Сквозь эти глубокие ночи
Тоннели умел направлять,
Тому, кто привел нас к победе,
Тому, чье любимое имя
Нетрудно за каждой мелочью,
За каждой деталью узнать.
 

Когда Каганович появлялся на шахте или выходил на сцену перед собранием, его всегда с воодушевлением встречали долгими аплодисментами. Представляется, что культ его личности, равно как и культ умершего Ленина, Сталина и других партийных бонз, был не только навязан сверху, но по крайней мере частично отвечал потребности самих рабочих и низовых функционеров. Со времени смерти Ленина понятие «вождь» в значении харизматический лидер прочно вошло в политическую культуру большевиков. Культ личности придавал системе олигархически-бюрократического господства дополнительный, харизматический компонент ^{2472} .

Системе нужны были конкретные личности, которые устанавливали прочные ценности, являлись примером или кому можно было поклоняться как культовым фигурам и держаться следом за ними. Одна идеология была слишком абстрактна, чтобы придать традиционно патриархальному российскому обществу новую ориентацию. Фигуры «отцов нации», кого следовало почитать, кто знал меру всех вещей, облегчали процесс приспособления к новым условиям многим из тех, кто лишился корней и утратил традиционные ценности в результате революции, уничтожения деревни и индустриализации.

Пропаганда метро достигла своего пика с окончанием строительных работ и подготовкой метрополитена к сдаче в эксплуатацию. С января 1935 г. «Рабочая Москва» регулярно помещала материалы о подготовке к пуску метро. 6 февраля 1935 г. в 11 часов утра делегаты подходившего к концу VII Всесоюзного съезда советов совершили поездку на метро. После группы метростроевцев, объехавших трассу в 4 часа утра ^{2473} , [295]295
  Каганович, Хрущев и другие функционеры предприняли пробную поездку 5 февраля 1935 г. (Рабочая Москва. 6 февр. 1935. № 31. С. 3).


[Закрыть]они стали первыми пассажирами нового метрополитена. На каждой станции делегаты выходили из вагонов, чтобы осмотреться. «Хозяева страны в поездах метро» – под таким заголовком выездная редакция «Комсомольской правды» выпустила специальный номер газеты, розданный делегатам съезда ^{2474} .

Вечером 6 февраля 1935 г., когда Калинин открыл заключительное заседание съезда советов, в зале заседаний появилась делегация метростроевцев в количестве 250 человек. Они явились в рабочей спецодежде, с включенными шахтерскими лампами на груди, неся гигантский кумачовый транспарант с портретом Сталина, за ним портрет Кагановича и транспарант с лозунгом «Метро есть!» Депутация была встречена делегатами съезда громовыми аплодисментами и овациями. Парторг Метростроя Осипов и главный инженер Ломов выступили с речами, неоднократно прерываемыми аплодисментами, в которых рассказали о проблемах строительства и восхваляли Сталина и Кагановича. Затем депутация покинула зал, и съезд перешел к рассмотрению повестки дня ^{2475} . После завершения съезда делегаты, которые не смогли принять участие в дневной поездке, собрались в 11 часов вечера на станции «Крымская пл. » и на нескольких поездах отправились в Сокольники, оттуда проехали обратно, через ответвление на Арбатском радиусе добрались до Смоленской пл. и, наконец, вернулись опять в центр, где у станции «Охотный ряд» их ожидали автобусы [296]296
  В советской литературе история появления метростроевцев на съезде советов и поездка делегатов на метро описывалась в пафосных тонах: «6 февраля 1935 г. VII Съезд советов завершает свою работу. Делегация метростроевцев в рабочих спецовках появляется в зале заседаний, включает зеленый сигнал и рапортует: “Метро есть!” Ночью 2500 делегатов съезда проезжают в качестве первых пассажиров метро в первых восьми поездах» (Пономаренко. 1967. С. 19; почти дословно повторяет изложение Федорова, 1981. С. 101). Между тем о включении зеленого сигнала и рапорте не упоминается в источниках, которые детально описывают эту сцену. Во всяком случае, акция метростроевцев отнюдь не носила спонтанный характер, как это может показаться на первый взгляд, решение о ее проведении было принято за два дня до это го Московским горкомом партии (Бюро МК и МГК ВКП(б). Протокол 28, 4 февраля 1935 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 3050. Л. 37-38).


[Закрыть]. В каждом вагоне служащие метрополитена давали пояснения. На станциях поезда встречали функционеры и кинооператоры. Присутствовали также Хрущев и Булганин ^{2476} .

Чрез два дня в московских газетах можно было прочесть взволнованные отзывы делегатов о впечатлениях от поездки ^{2477} . В середине февраля метро показали и делегатам заседавшего в Москве съезда колхозников, и по этому поводу в прессе с пафосом писали, как восхитило собравшихся со всего Советского Союза колхозников чудо-метро, которое, подчеркивалось с гордостью, принадлежит всем им ^{2478} .

После паузы в несколько недель, связанной с работой правительственной комиссии по приему технических сооружений метро, когда к поездке выборочно допускались только политики и гости государственного ранга [297]297
  31 марта 1935 г. пробную поездку на Московском метро совершил лорд-хранитель печати Иден, в начале апреля – Сталин (причем его поезд застрял в тоннеле) // Ударник Метростроя. 1 апр. 1935. № 74. С. 1; Гинзбург. 1986. С. 151-152. См. также: Гл. II. 2Г.


[Закрыть], 19 апреля 1935 г. начались пассажирские перевозки особого рода: до дня официального открытия 15 мая 1935 г. около 500 тыс. ударников получили возможность совершить ознакомительные поездки на метро вместе со своими семьями ^{2479} . До поздней ночи ^{2480} любопытствующие стояли в длинных очередях у станций метро, чтобы раздобыть билет ^{2481} . Такое «предварительное открытие» было одобрено правительственной комиссией, чтобы избежать чрезмерного наплыва публики в день официального пуска ^{2482} . 21 апреля 1935 г. были приглашены иностранные военные атташе ^{2483} , вечером 22 апреля в поезде метро проехались Сталин, Молотов, Каганович и Орджоникидзе ^{2484} , [298]298
  Поездка состоялась по просьбе дочери Сталина Светланы и не была подготовлена. Сталин внезапно явился с членами семьи и функционерами на станцию «Крымская пл.», хотя еще в полном разгаре были ознакомительные поездки метростроевцев. Один вагон прибывшего поезда, битком набитый людьми, был освобожден от пассажиров, Сталин с сопровождающими проехал всю трассу, выходя на отдельных станциях для экскурсии. Повсюду, где узнавали высокого гостя, раздавались крики «ура» (Дневник М. А. Сванидзе, запись 29 апреля 1935 г. // Иосиф Сталин в объятиях семьи. 1993. С. 173-175).


[Закрыть]три дня спустя в ознакомительную поездку пригласили членов дипломатического корпуса ^{2485} . 1 и 2 мая движение поездов было остановлено, в связи с чем все станции были открыты для желающих познакомиться с их архитектурным убранством ^{2486} . В последующие дни на экскурсию в метро направлялись учащиеся московских школ ^{2487} .

В течение трех недель перед открытием метро было главной темой разговоров в Москве ^{2488} . В кинотеатрах с конца апреля демонстрировался документальный фильм «Есть метро!» ^{2489} Помимо того из печати вышло несколько книг о метро [299]299
  Рассказы строителей метро. 1935; Каганович. Последний этап. 1935; Метро. Сборник. 1935; Московский метрополитен. Сборник документов. 1935; Морган. Московский метрополитен – лучший в мире. 1935. Сборник «Как мы строили метро» вышел из печати в июне 1935 г.


[Закрыть]. Газеты были полны взволнованными письмами рабочих, сообщениями о «митингах» на московских заводах, проводимых по случаю предстоящего открытия метро, и стихами. «Миллионы трудящихся гордятся своим метро» – так была озаглавлена передовица «Рабочей Москвы», другой материал вышел под шапкой «Гордость нашей родины» ^{2490} . Завершение строительства метро оценивалось как «громадная победа на фронте индустриализации, громадная победа всей нашей общей политики», как об этом можно было прочесть в передовице «Немецкой центральной газеты» ^{2491} :

«Страна построила метро. Партия, правительство, комсомол, коллектив каждого предприятия построили метро. […] Наше метро построено не только с колоссальным напряжением и отвагой, но и с колоссальной радостью и любовью. […] Работа была тяжела, но прекрасна. Каждый в отдельности знал: метро строится не для какой-нибудь акционерной компании, не для капиталистов, которые бы хотели на этом заработать, а для того, чтобы сделать удобней и красивей жизнь рабочих нашей красной столицы. […] Наше метро самое красивое в мире и потому, что оно построено для красивейших людей, для трудящихся Советского Союза. […] Великолепно Московское метро, сооруженное по инициативе тов. Сталина и под непосредственным руководством тов. Кагановича. Великолепна жизнь, навстречу которой мы идем».

За два дня до открытия на метростроевцев обрушился настоящий поток наград: 37 человек получили орден Ленина [300]300
  В том числе Хрущев, Старостин, Шаширин, руководство Метростроя за исключением Ротерта, который был уже ранее награжден орденом Ленина, многие начальники шахт и дистанций, отдельные бригадиры и ударники.


[Закрыть], 13 – орден «Красной звезды» [301]301
  Ротерт, Булганин, многие начальники шахт и дистанций и их заместители, бригадиры, ударники.


[Закрыть], 32 – орден «Красного знамени» [302]302
  Начальники шахт и дистанций и их заместители, бригадиры, ударники.


[Закрыть]. 168 начальников шахт и дистанций, архитекторов, инженеров, партийных и комсомольских секретарей, бригадиров и ударников были отмечены Почетными грамотами ЦИК СССР ^{2492} . Номера «Рабочей Москвы» и «Комсомольской правды» от 14 и 15 мая 1935 г. были целиком посвящены открытию метро. Они публиковали среди прочего описания станций, статьи Ротерта и Старостина о ходе строительства и роли Кагановича, высказывания московских рабочих, обзор иностранной прессы о реакции за рубежом, разъяснения архитектора Колли об архитектуре метро, отзывы иностранных инженеров, интервью с Ротертом о дальнейших перспективах метростроитель-ства ^{2493} .

14 мая 1935 г. в Колонном зале Дома союзов состоялось официальное торжественное заседание, открывшее трехдневные празднества по случаю пуска метро ^{2494} . На заседании присутствовала вся партийная верхушка, включая Сталина ^{2495} . Это было первое публичное выступление Сталина перед широкой публикой и его первая речь, которую снимали на кинопленку и передавали по радио. Сталин волновался и говорил с сильным грузинским акцентом ^{2496} . Речь его была короткой и наполнена юмором. По сути он ограничился выражением благодарности метростроевцам и наградил Московскую организацию ВЛКСМ орденом Ленина ^{2497} .

Булганин в своей речи говорил о «сущности нашей победы» и возвестил, что по желанию метростроевцев правительство постановило присвоить Московскому метрополитену имя Кагановича ^{2498} . [303]303
  Первоначально ходили слухи, что метростроевцы хотят назвать метро именем Сталина. Сталин, как следует из его письма Старостину от 4 февраля 1935 г., был «решительно против» и настоял на присвоении метро имени Кагановича. Каганович протестовал против этого в ЦК ВКП(б), на что Сталин «попросил» коллектив Метростроя не обращать внимания на протесты Кагановича (Каганович. 1996. С. 440. Письмо Сталина опубликовано здесь на с. 527).


[Закрыть]Ротерт в своем докладе остановился на строительных работах ^{2499} , делегации московских предприятий поднялись на сцену, чтобы славословить Сталина. Множество функционеров и рабочих послали приветственные телеграммы Сталину, Кагановичу, Калинину, Молотову и Орджоникидзе ^{2500} . На заседание были приглашены также иностранные эксперты, за исключением немцев, которые в 1932 г. рассматривали технический проект. Наравне с советскими экспертами Булганин приветствовал их как почетных гостей, выразив благодарность за поддержку проекта ^{2501} . Заседание заверши л ось демонстрацией документального фильма «Есть метро!», выступлениями симфонического оркестра, певцов и актеров ^{2502} . На улицах и площадях Москвы собрались тысячи людей, чтобы послушать трансляцию праздника по репродукторам ^{2503} .

Апогеем торжеств стало выступление Кагановича. Его появление на сцене было искусно разыграно: не дав Кагановичу слова, Булганин приступил к церемонии окончания заседания. Публика в ответ на это стала скандировать имя Кагановича, пока тот не поднялся на трибуну под гром аплодисментов ^{2504} . В своей речи «Победа метро есть победа социализма» Каганович сравнил капиталистическую и социалистическую системы. Сооружением метрополитена, по его словам, большевики доказали, что могут противопоставить капитализму нечто более ценное:

«Буржуазия представляет нас, большевиков, варварами, разрушителями культуры. Эта ложь наших врагов окончательно разоблачена.

Напротив, мы боремся против унижения, против варварства империализма, мы боремся за новую культуру, за новый труд, за нового человека, за действительно светлую, прекрасную жизнь наших людей. […] ^{2505}

На примере наших крупных новостроек – Днепростроя, Магнитостроя, Кузбасса, Метростроя и сотен других – очевидно, что новый правящий класс, класс пролетариев, уже перестал быть грязным и некультурным […] ^{2506} .

Наш метрополитен – не только практическая, но и принципиальная победа социалистического строительства. В тот момент, когда появились социалисты, буржуазия пугала мелкую буржуазию и часть рабочих тем, что социализм – это казарма, что социализм всех стрижет под одну гребенку, все носят одинаковую одежду, строят дома казарменного типа, живут однообразной жизнью. […]

Взгляните на наше метро. В чем состоит его особенность? Особенность его заключается в том, что в других странах метро строилось главным образом для извлечения прибыли, мы же построили его только для того, чтобы облегчить передвижение трудящимся нашей пролетарской столицы.

Линии метро в капиталистических городах строятся темными, однообразными, унылыми. Человек идет с работы усталым, спускается вниз, на темные, как склеп, станции, садится в подземный поезд и чувствует, что не отдохнул, а еще больше устал.

У нас другое общество и другая структура. […] Социалистическое государство может позволить себе архитектурное сооружение, которое стоит дороже, но зато обеспечивает населению удобство, лучшее самочувствие, художественное удовольствие. Мы хотим, чтобы это сооружение, которое больше, чем любой другой дворец или театр, обслуживало миллионы людей, чтобы это сооружение окрыляло людей, облегчало их жизнь, давало им возможность передохнуть и доставляло радость.

Наш рабочий, едущий на метро, должен чувствовать себя бодро и радостно, зная, что он работает на себя, что каждый болт здесь – это болт социализма. […]

Поэтому, товарищи, мы построили такое метро, где человек, очутившись на станции, чувствовал бы себя, как во дворце. И дворцы нашего метро отнюдь не однообразны. У каждой станции свое лицо. Где же здесь, господа буржуа, казармы, разрушение личности, творческого начала, искусства? Напротив, в метро мы видим гигантское развитие творчества, расцвет архитектуры. […] Каждый из этих дворцов освещает пламя, пламя продвигающегося вперед победоносного социализма» ^{2507} .

Через день, 15 мая 1935 г., в 5 часов утра первые пассажиры собрались у вестибюлей станций. В 6:45 образовались уже очереди из желающих попасть в метро. В дело вмешалась милиция, одетая в парадную форму, в начищенных до блеска сапогах и белых перчатках, распределив толпу на несколько рядов. В 6:50 ^{2508}  двери станций открылись и люди ринулись к кассам. Предвидя ажиотаж, заранее приготовили 10 млн. проездных билетов ^{2509} . [304]304
  Из источников не вполне ясно, как долго в метро продавали входные билеты. Речь здесь может идти только о промежуточном решении, так как с самого начала предусматривалось по американскому образцу установить турникеты, в которые и опускать монеты в качестве платы за проезд (см. Приложение III).


[Закрыть]В 7 часов поезда отправились с конечных станций. Многие пришли в праздничной одежде, некоторые со всеми чадами и домочадцами. Днем очереди в кассы метро стали еще длиннее, а поезда шли все более переполненными ^{2510} . В первый свой рабочий день метрополитен перевез 350 тыс. пассажиров ^{2511} . Из одного из поездов была организована трансляция по радио бесед с пассажирами ^{2512} . Над городом кружил громадный агитационный самолет «Максим Горький» [305]305
  Речь здесь идет о последнем агитационном полете этого аэроплана, разбившегося через несколько дней близ московского аэродрома Тушино (Комсомольская правда. 20 мая 1935. № 114. С. 1).


[Закрыть]. На улицах и площадях Москвы царило праздничное настроение, вечером на улицах было столь оживленно, как бывало только в канун революционных праздников. В репродукторах звучала музыка, после обеда по городу прошли колонны грузовиков с комсомольцами, устроившими парадный марш перед зданием Моссовета ^{2513} .

На третий день празднеств были сформированы колонны демонстрантов, которые целый день проходили вдоль по ул. Горького (Тверской) и мимо Моссовета ^{2514} . Это были пестрые демонстрации, с музыкальными ансамблями, транспарантами, техническими моделями, портретами Сталина, Кагановича и Молотова. На балконе Моссовета время от времени появлялись Хрущев, Булганин и Старостин, чтобы выслушать приветствия демонстрантов ^{2515} .

Манифестации начались в 7 часов утра, когда рабочие многих заводов, прямо после окончания ночной смены, потянулись в направлении Моссовета. То была, как писала «Рабочая Москва», демонстрация победителей: каждая из маршевых колонн внесла свой вклад в строительство метро. На одном из транспарантов было написано «Метро есть победа социалистической индустрии», на другом – «Без шарикоподшипника метро не поедет». Гордо и самоуверенно, вполне в духе провозглашенной Сталиным генеральной линии на воспитание советского патриотизма, – и лишь в малом соответствии с действительностью – газетные комментарии подчеркивали, что все необходимое для метро было реализовано отечественными средствами: проходка велась советским щитом, вагоны, эскалаторы, электрооборудование – все это изготовили на советских заводах. «Страна Советов стала мощным индустриальным и культурным государством. Метро является точным индикатором нашей технической культуры, нашей способности строить», – подводился пропагандистский итог ^{2516} .