Текст книги "Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)"

Автор книги: Дитмар Нойтатц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 53 страниц)

7. Механизм политического контроля на примере кампании борьбы за качество

Реализацию власти и контроль над администрацией и рабочими Метростроя, а также координацию задействованных в этом органов можно детальнее осветить на примере кампании борьбы за качество, которая на протяжении нескольких месяцев находилась в центре внимания властных структур и отчетливо отражает интенсивность и комплексность, но также и пределы вмешательства политического руководства в конкретные вопросы строительства.

Погоня за темпами, сигнал которой дал Каганович в своей речи 29 декабря 1933 г., привела к тому, что вследствие едва ли выполнимых сроков работа велась небрежно. К тому же стремительное расширение числа рабочих в течение 1933 г. на 30 тыс. чел. и за первые пять месяцев 1934 г. еще на 35 тыс. означало, что на стройку пришли недостаточно квалифицированные работники, не имевшие представления о профессиональной проходке тоннелей.

В конце февраля 1934 г. на одном из совещаний в Московском горкоме партии выяснилось, что качество бетонных работ на ряде шахт оставляет желать лучшего. Каганович предупредил прорабов, что за некачественную работу они будут привлечены к административной и уголовной ответственности, и распорядился образовать при руководстве Метростроя специальную комиссию по приемке завершенных работ. Одновременно он охарактеризовал достигнутое ускорение строительства как недостаточное и потребовал форсировать темпы. Выемку грунта следовало довести до 9 тыс. кубометров в день, а укладку бетона – до 4 тыс. кубометров ^{2308} . [261]261
  Лозунг «9000 и 4000!» стал в последующие месяцы распространенным пропагандистским приемом.


[Закрыть]Московский горком партии повторил 25 марта 1934 г. распоряжение о создании инспекции бетонных и тоннельных работ, однако руководство Метростроя со своей стороны ничего не предпринимало ^{2309} .

Во время нахождения Кагановича в отпуске на Северном Кавказе (в Кисловодске) ^{2310} , когда он мог лишь со стороны следить за строительством метро, Сталин вызвал к себе 13 апреля 1934 г. Хрущева и Булганина. В присутствии Молотова, Куйбышева, Ворошилова и Жданова он распорядился перенести срок завершения первой очереди метро с 7 ноября 1934 г. на 15 февраля 1935 г. с целью более тщательного исполнения бетонных работ. Открытие метро теперь приурочивали не к годовщине Октябрьской революции, а связывали с намеченным на февраль 1935 г. Всесоюзным съездом советов. Сталин подчеркнул, что качеству работ необходимо уделить усиленное внимание. Каганович будет раздосадован, но качеству следует отдать безусловный приоритет, и этим обосновать перед общественностью перенос сроков завершения строительства. Хрущев и Булганин информировали Кагановича, находившегося на курорте, о решении Сталина и дали указания Абакумову изменить график работ таким образом, чтобы к 7 ноября 1934 г. тоннели были готовы вчерне, к 1 февраля 1935 г. следовало закончить укладку рельсов и монтаж электрооборудования, а к 15 февраля 1935 г. метро можно было сдать в эксплуатацию ^{2311} .

Три дня спустя председатель СНК СССР Молотов совместно с Хрущевым, Булганиным, Ротертом и Абакумовым осмотрел строительство, раскритиковал качество бетонных работ и отдал распоряжение разработать критерии качества бетонирования ^{2312} . [262]262
  Не зная о решении Сталина, Вольф предполагал, что, используя отсутствие Кагановича, кто-то из руководителей Метростроя пригласил Молотова, чтобы тот смог ознакомиться с печальными последствиями погони за темпами.


[Закрыть]20 апреля 1934 г. Московский горком партии принял формальное решение о переносе сроков сдачи метро на февраль 1935 г., призвав уделить особое внимание качеству строительных работ. Ротерта обязали в течение трех дней создать комиссию по инспекции бетонных и тоннельных работ, которую безуспешно пытались созвать в феврале-марте, включив в ее состав высококвалифицированных специалистов. Партия предупредила Ротерта и начальников шахт и дистанций, что, в случае если бетонные будут вестись замедленно или с низким качеством, виновные будут привлечены к ответственности ^{2313} .

Председателем комиссии по качеству Ротерт и Абакумов назначили инженера Климова, который обладал 26-летним опытом строительства железнодорожных тоннелей, с 1933 г. работал на Метрострое сначала помощником главного инженера, а затем начальником шахты. Осенью 1933 г. во время служебной командировки он познакомился с опытом строительства метро в Берлине, Париже и Лондоне и был одним из самых высококвалифицированных специалистов Метростроя ^{2314} . В комиссии по качеству было недостаточно людей, чтобы следить за всеми строительными работами. После первой проверки, которая выявила грубые нарушения технологии, с помощью комсомола и профсоюза на шахтах и дистанциях появились «общественные инспекторы качества». Каждый участок и каждая смена должны были находиться под наблюдением хотя бы одного контролера, который на уровне шахты или дистанции находился в подчинении у главного инспектора. Последние получали указания от комиссии Климова и профкома шахты ^{2315} .

В качестве первого своего мероприятия комиссия Климова в мае 1934 г. подготовила технические памятки для бетонщиков, изолировщиков и каменщиков, отпечатанные в большом количестве экземпляров и распределенные через инспекторов по качеству. Даже в советской практике было необычным то, что технические инструкции не опубликовали ранее ^{2316} . В мае комиссия Климова вскрыла серьезные недоработки: на шахте 19-20 бетонирование вели уже затвердевшим бетоном, на шахте 12 (комсомольской) с огрехами были проведены изолировочные работы, на 1-й дистанции стена тоннеля настолько отклонилась от проектного задания, что Климов приказал приостановить работы. Проверка расчетов показала, что стену тоннеля следует укрепить дополнительными конструкциями ^{2317} .

Городской комитет партии в связи с этим уволил и отдал под суд нескольких инженеров, десятников и бригадиров, объявил выговор соответствующим партячейкам и предупредил всех начальников шахт и дистанций, что в случае таких происшествий они будут «привлечены к строгой судебной ответственности» ^{2318} . Кроме того МГК распорядился провести на шахтах и дистанциях «конференции по качеству», побудить рабочих к борьбе против некачественной работы и назначить инспекторов по качеству на всех строительных объектах ^{2319} .

В мае-июне 1934 г. партийными секретарями на большинстве шахт и дистанций были проведены «производственно-технические конференции по качеству и уплотнению рабочего дня» под сформулированным Кагановичем лозунгом «Чтобы не капало!» Конференциям предшествовали собрания рабочих отдельных профессий (бетонщиков, изолировщиков и др.), собрания бригад и совещания инспекторов по качеству. В ходе подготовки к конференциям, в которых приняла участие почти четверть всех рабочих, было собрано более 10 тыс. предложений рабочих по улучшению организации труда. В итоге было установлено, что много простоев случается вследствие плохой организации и небрежного отношения к работе, что технический контроль недостаточен, исполнение распоряжений не проверяется, и рабочие обнаруживают расхлябанность и низкую трудовую дисциплину. Специальных знаний не хватает не только рабочим, но и техническому персоналу ^{2320} .

5 июня 1934 г. Климов выступил перед партийным руководством Москвы с отчетом о проведенной работе. Каганович характеризовал стиль работы метростроевцев как «бушменский» ^{2321} , имея в виду низкое качество работы, и дал указание руководству Метростроя безотлагательно проверять прочность бетона и качество гидроизоляции. В комиссию Климова дополнительно были введены 15 специалистов из различных исследовательских институтов. Двум другим комиссиям под председательством Ротерта и Климова было поручено разработать перечень мер по устранению недостатков ^{2322} .

27 июня 1934 г. бюро МГК и президиум Моссовета по итогам отчета Климова выпустили обширное постановление «О качестве работ на Метрострое», два дня спустя опубликованное в прессе и в течение последующих месяцев служившее основным документом для бетонных и изолировочных работ. МГК и Моссовет в постановлении подчеркивали, что механическая прочность тоннелей, без сомнения, имеется, но достигнута она была благодаря завышенному расходованию цемента. Из-за несоблюдения элементарных правил подготовки и обработки бетона и изолировочных работ в тоннелях качество этих работ на ряде участков является неудовлетворительным: строительные материалы поставляются неочищенными и не отсортированными. Цемент складируется с нарушением инструкции, а при замешивании бетона не взвешивается. Бетон настолько медленно транспортируется, что схватывается еще на пути в шахту. При укладке бетона из-за плохой трамбовки возникают пустоты. Гидроизоляция в нарушение технических норм укладывается на неочищенные стены. При подогреве битума не использовался термометр ^{2323} .

МГК и Моссовет обязали руководство Метростроя и лично Ротерта незамедлительно обеспечить добросовестный технический контроль над бетонными и изолировочными работами и исправить ошибки. Заместитель Ротерта Айнгорн получил перечень выявленных недоработок с точными инструкциями, что следует предпринять для их устранения. Руководство Метростроя, кроме того, отпечатало важнейшие требования к бетонщикам в популярной форме памяток, обучило технический персонал, увеличило число инструкторов по изолировочным работам и в отношении качества работ наложило дисциплинарную ответственность на всех начальников шахт и дистанций, инженеров и бригадиров. Партийная, профсоюзная и комсомольская организации Метростроя обязывались на основе постановления развернуть «большевистскую борьбу за качество работ» ^{2324} . В ходе этой «борьбы» были уволены ряд инженеров и десятников ^{2325} .

Комиссия Климова разделила трассу метро на участки. Каждый член комиссии нес ответственность за свой участок. Он сообщал соответствующему начальнику шахты обо всех недоделках, замеченных им лично или ставших известными из других источников, и заносил их в опломбированную книгу. Если общественные инспекторы по качеству не могли добиться своего, они обращались к члену комиссии, поскольку его указания для начальника шахты и главного инженера носили обязательный характер. Проведенное по приказу партии расширение состава комиссии оказалось в итоге ошибочным шагом: из 31 ученого, направленного в июне 1934 г. для работы в комиссии, одни не имели времени из-за занятости преподавательской деятельностью, другие вышли из комиссии вследствие недостаточной профессиональной квалификации. В июле 1934 г. комиссия Климова состояла из 9 членов. Среди них значилось 6 инженеров, преподававших в вузах ^{2326} .

Партийная, профсоюзная и комсомольская организации Метростроя провели собрания, на которых коллективно зачитывалось и обсуждалось постановление. На большинстве шахт и дистанций эти собрания, на которых присутствовала только часть коммунистов и комсомольцев, ограничивались произнесением общих речей. Лишь на отдельных стройплощадках рабочие брали на себя конкретные обязательства ^{2327} . «Ударник Метростроя» призвал своих рабкоров и «легкую кавалерию» взять под контроль реализацию постановления ^{2328} . Начальники шахт и дистанций обязывались сообщать в прессе, что ими предпринято. «Больше самокритики!» требовал «Ударник Метростроя» и отчитывал за «самоуспокоенность» тех прорабов, кто выставлял на первый план позитивные моменты ^{2329} . Во время кампании борьбы за качество летом 1934 г. почти на всех шахтах и дистанциях появились газеты, которые отводили заметное место тематике, связанной с реализацией постановления МГК. Газеты освещали работу инспекторов по качеству ^{2330} , публиковали материалы о рейдах «легкой кавалерии» ^{2331} , предупреждали; «всех бракоделов и их покровителей» о судебной ответственности ^{2332}  и требовали от руководителей стройки устранить неполадки. «Мы не знаем, как ты на это смотришь, но для нас это есть игнорирование боевой резолюции МК ВКП(б) и Моссовета о качестве Метростроя», – говорилось в открытом письме рабочих к начальнику одной из дистанций ^{2333} .

11 июля 1934 г. Климов доложил, что часть недостатков устранена, но имеется еще много серьезных упущений ^{2334} . В дополнение к комиссии Климова Каганович образовал тогда комиссию МК, которая в течение 10 дней обязывалась проверить исполнение постановления от 27 июня 1934 г. В состав комиссии под председательством Сойфера (секретарь Ленинского райкома) вошел также заместитель уполномоченного ОГПУ по Московской области Дейч. Ротерт, Абакумов и Старостин в течение трех дней должны были принять «оперативные меры» и представить копии своих распоряжений в МК ^{2335} .

Комиссия Сойфера представила свой отчет 15 июля 1934 г.: она выборочно обследовала ряд объектов Метростроя, включая каменоломни и песчаные карьеры. В ходе бетонных работ ею было отмечено некоторое улучшение, хотя имелись и существенные недоработки: почти все каменоломни поставляли щебень неотсортированным и непромытым; снабжение цементом было затруднительным; складирование стройматериалов было улучшено лишь незначительно: директива МК об установке на шахтах измерительных емкостей и весов для дозирования воды и цемента не была выполнена. Как и прежде, употреблялось слишком много цемента, и тем не менее в бетоне появлялись трещины и пустоты. Изолировочные работы по-прежнему велись на невысоком профессиональном уровне. Метрострои выпустил памятки лишь по бетонным и изолировочным работам и организовал соответствующие курсы для начальников шахт и их заместителей. Количество инструкторов оказалось меньше, чем предписывалось, а технический надзор не отвечал указаниям МК. Комиссия Климова работала слишком медленно ^{2336} .

16 июля 1934 г. Каганович выступил на пленуме Моссовета с речью, в которой остановился на достигнутом с начала года прорыве, но в то же время указал и на имеющиеся проблемы с качеством строительства. Сойфер сообщил ему, что решения МК не выполнены. Каганович предупредил всех метростроевцев, что партия будет проверять реализацию этих решений «ежедневно, ежечасно, начиная от начальника шахты и руководства Метростроя до десятников, бригадиров и рабочих». «В отношении тех, кто не хочет работать, мы обязаны применить все меры воздействия, которыми располагает диктатура пролетариата», – грозил он отстающим. Нельзя допустить того, чтобы в 1936 г. вода прорвалась в тоннель, и Москва получила не лучшее, а худшее метро в мире ^{2337} . Пленум принял постановление, в котором от всех метростроевцев потребовали вести решительную борьбу за качество тоннелей и станций ^{2338} .

Партийная, профсоюзная и комсомольская организации Метростроя повторно провели серию собраний и «митингов», которые по большей части не дали эффекта ^{2339} . В лучшем случае их участники принимали театрализованные обязательства в будущем работать лучше ^{2340} . Коммунисты и комсомольцы объявляли, что берут в свои руки контроль и ответственность за конкретные работы на своем объекте ^{2341} . Некоторые воспринимали эти обязательства всерьез и следили за рабочими своей бригады ^{2342} , остальные же довольствовались заявлением о намерениях ^{2343} . И все же общественные инспекторы по качеству почувствовали мощную поддержку и увереннее стали вести себя в конфликтах с инженерами и десятниками ^{2344} .

23 июля 1934 г. состоялось собрание всего технического персонала Метростроя для обсуждения постановления. Спустя несколько дней Хрущев призвал собравшихся ударников к обострению борьбы за качество ^{2345} . На закрытом партсобрании в руководстве Метростроя в конце июля 1934 г. Абакумов доложил, что главные инженеры считают сроки завершения строительства нереальными, а партячейки не дают им решительного отпора. Решения МК по качеству строительства до сих пор толком не реализованы. Партсекретарь Балдон в своем заключительном слове подвела критический итог прениям, заявив, что вновь говорилось много и безрезультатно вместо того, чтобы разработать план по реализации решений МК. Партком постановил провести производственные совещания во всех отделах Метростроя, обсудив конкретные меры, и обязал профсоюзный комитет взять под контроль выполнение решений МК через свою инженерно-техническую секцию ^{2346} .

1 августа 1934 г. Климов докладывал, что руководство Метростроя издало много распоряжений, которые со своей стороны привели к появлению массы приказов на строительных объектах, однако их исполнение никем не контролируется. Качество работ улучшилось лишь в малой степени. Повсюду много говорят о качестве, но это требование еще не укрепилось в сознании технического персонала ^{2347} . Еще более критичным тоном отличалось подготовленное через неделю заключение комиссии Сойфера: улучшение качества констатировать нельзя, отсутствует «живое, оперативное руководство со стороны администрации Метростроя». Прорабы сваливают ответственность на подчиненных. Партийная, профсоюзная и комсомольская ячейки хотя и провели собрания, но решения МК рассмотрены на них лишь формально, каждому отдельному рабочему они не разъяснены ^{2348} .

И все же к середине августа 1934 г. удалось добиться существенного прогресса в подготовке бетона. Однако оставались серьезные проблемы в снабжении стройки высококачественным цементом и изоляционным материалом ^{2349} . Руководство Метростроя организовало ряд учебных курсов для начальников шахт и участков, прочих инженеров, десятников и бригадиров, которые проходили обучение ежедневно по 3 часа в течение 1-2 недель ^{2350} . В течение июля-августа 1934 г. на этих курсах занималось всего 2298 чел., из них 23 начальника шахты, 24 их заместителя, 870 начальников строительных участков и сменных инженеров, 1382 десятника и бригадира. 1094 десятника и бригадира сдали выпускной экзамен, 31% из них на отлично, 40% – хорошо, 25% – удовлетворительно и 4% – с неудовлетворительным результатом ^{2351} .

На шахтах 9,13, 14,18,18 бис, 33, 36,37,48, а также на дистанциях 3 и 7 в августе были зафиксированы лишь несущественные недостатки. На других же почти повсюду вплоть до окончания строительства имелись проблемы с качеством работ. Заместитель начальника шахты 15 был понижен в должности до сменного инженера, поскольку нарушал основные правила технологии. Начальники шахт 12, 21 и 30 и еще пяти дистанций были вызваны парторгом Старостиным в Сокольнический райком партии, где к ним были применены «организационные меры» ^{2352} .

Стройку инспектировала также группа партийного и советского контроля при Московском комитете партии. В середине сентября 1934 г. она докладывала Хрущеву, что на осмотренной шахте № 30 все еще не выполнены июньские решения МК. Несмотря на частные улучшения, бетонные работы по-прежнему ведутся с нарушением технических инструкций ^{2353} . Инспектор группы партийного и советского контроля установил, что не всегда цемент перед употреблением проверяется в технической лаборатории, как то предписано инструкцией, и что за бетономешалками нужен постоянный контроль, поскольку только в этом случае рабочие станут взвешивать цемент и точно дозировать воду. Изоляционный материал наклеивается на еще не просохший бетон. Из служебного журнала выясняется, что приписанный к шахте № 30 член комиссии по качеству контролирует работу только 5-6 раз в неделю ^{2354} .

Московский горком комсомола в сентябре 1934 г. также находил «совершенно неудовлетворительным» выполнение решений по качеству на некоторых шахтах. Общественные инспекторы по качеству и «легкая кавалерия» резко снизили свою активность и эффективность. Комсомольские организации на шахтах № 15-17 и № 19-20 получили указание провести рейды «легкой кавалерии» и сместить негодных общественных инспекторов. Комсомольцев призвали к «решительной борьбе с бракоделами». Они должны были организовать на шахтах выставки с примерами плохой работы и сделать отметку в книжке ударника, если тот работал с упущениями ^{2355} . Бездеятельность общественных инспекторов одновременно клеймил и «Ударник Метростроя»: на шахте 19-20 они не предприняли ровным счетом ничего, на шахте 15-17 имелось всего лишь 2 или 3 инспектора. Комсомольский секретарь шахты пребывал в опасном заблуждении, что с качеством у него все в порядке ^{2356} .

Эти явления отнюдь не были частными случаями. Движение общественных инспекторов по качеству после короткого подъема в августе-сентябре 1934 г. резко пошло на спад. Все меньше комсомольцев и ударников брались за это задание, а оставшиеся инспекторы ограничивались фиксацией недоделок. Для активизации инспекторов от них потребовали не реже двух раз в месяц выступать с отчетом на комсомольском или профсоюзном собрании, а каждые 10 дней подавать начальнику шахты доклад с результатами обследования ^{2357} .

Начальника 8-й дистанции в конце сентября партком предупредил, что его поведение будет расценено как сознательный отказ от выполнения решений МК, если он тотчас не позаботится о соблюдении предписаний по качеству работ. Сменный инженер, три десятника и целый ряд бригадиров шахты были уволены ^{2358} . Месяц спустя Климов обнаружил на 8-й дистанции глубокие и широкие трещины в бетоне. Московский горком партии вынес начальнику дистанции строгий выговор и пригрозил ему увольнением и отдачей под суд ^{2359} .

Когда бетонные и изолировочные работы были завершены, оказалось, что усилия по улучшению качества принесли весьма ограниченный успех. Требования тщательной работы и вызванная сжатыми сроками «штурмовщина» совсем не сочетались друг с другом. Хотя в начале февраля 1935 г. строительство метрополитена было завершено, но срок сдачи его в эксплуатацию переносился еще дважды, поскольку понадобились обширные доработки. Для их завершения Каганович первоначально установил 18 февраля 1935 г. ^{2360} Политбюро сдвинуло еще на месяц срок пуска метро, запланированный ранее на начало февраля 1935 г. К новой дате высокая правительственная комиссия должна была проверить выполненную Метростроем работу и принять готовые сооружения ^{2361} .

Эта комиссия признала постройку тоннелей в целом удовлетворительной, а качество бетона хорошим. Железобетонное покрытие, обеспечивавшее гидроизоляцию извне, в ряде мест оказалось существенно тоньше, чем предусматривалось, но этот недостаток компенсировался более прочной маркой бетона. Гидроизоляция местами была неплотной, поскольку или уложена была непрофессионально, или повреждена при монтаже электрооборудования, так что вода поступала в тоннель. В некоторых местах вагоны поезда касались стен тоннеля, поскольку при бетонировании не были выдержаны точные параметры ^{2362} .

Представленные 5 марта 1935 г. результаты обследования правительственной комиссии побудили Политбюро повторно отсрочить прием метрополитена в эксплуатацию. Недоделки надлежало устранить до 15 апреля 1935 г. Правительственной комиссии было поручено до 25 апреля 1935 г. окончательно принять работы и провести пробный пуск с полной нагрузкой всех систем ^{2363} . 26 апреля 1935 г. смогли, наконец, назначить окончательную дату открытия метро – 15 мая 1935 г. ^{2364}