Текст книги "Не искавшие приключений (СИ)"
Автор книги: Дикая Яблоня
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
«Знакомый стиль. Очень знакомый, я видела подобное в каталоге. С моим жалованием только ювелирные каталоги и разглядывать, но что же поделать, если работы лютецианского мастера Рене Марна – настоящие произведения искусства. Неужели украшение – для меня?.. Одумайся, Авла! Наверняка это не просто заколка – артефакт!»
– Что скажете? – тон господина ректора можно было назвать почти что игривым.
– Гм-м. Я скажу, что чеснок и мята – прекрасное средство от медведок, на которых похожи эльфы. Нефрит с древнейших времен – камень здоровья, прежде всего – для головы, а нам нужно, чтобы моя голова работала, как часы. Что касается бриллиантов, они защищают от дурного влияния, оберегают и даруют удачу. На удачу я не слишком надеюсь – предпочитаю трезвый расчет, в остальном… осмелюсь предположить, что данный артефакт поможет нам с Зи лучше распознавать врагов. Обещаю пользоваться аккуратно. Дайте бумаги – распишусь в получении.
Среди магов раздались смешки и одобрительные замечания. Господин ректор поджал губы:
– Вы – умница, барышня Авла: не ошиблись во всем, кроме последнего. Нет необходимости расписываться, эта вещица – ваша, отныне и навсегда
– Ух, ты… – не удержалась Зи. Де Стеррэ от ее возгласа заметно повеселел.
– Позвольте?
Не дожидаясь разрешения, он провел рукой по моим волосам и аккуратно погрузил в них заколку. На мой взгляд, все это можно было сделать раза в четыре быстрее, но пришлось промолчать. Так сказать – во имя победы.
– А теперь давайте взглянем на нашего пленника.
«Ага. Маги поймали очередного эльфа. Вот это – первая по-настоящему хорошая новость за много дней!»
Мы с Зи взялись за руки и подошли к прозрачному кубу. Де Стеррэ встал рядом со мной. "Со стороны заколки", – невольно отметила я. – "Интересно, как это работает… Ну, да, ладно: нам все равно не понять."
Едва перед глазами начала проступать фигура в плаще, Де Стеррэ произнес какое-то заклинание – буквально пару слов: фигура мгновенно сделалась четкой и расправила крылья-плащ, покорно застыв. Зи охнула, маги и подмастерья начали возбужденно переговариваться.
«Замечательное изобретение! Если это придумал ректор, беру все слова наза…»
– А-а-а!!! – я схватилась за голову. В ней словно раз за разом проворачивали острое лезвие. Так больно мне не было, даже когда я заглянула в глаза Мяснику из Белого Храма. Кровь потекла из ушей и из носа. Меня подхватили, Зи прижала платок к лицу. Сознание гасло медленнее, чем прежде в подобных случаях, я успела расслышать слова господина ректора:
– Вот незадача. Придется еще доработать.
* * *
Недоработка господина ректора стоила мне неделю постельного режима. Зи все это время сидела рядом: из дома ее не выпустили. Очередное официальное письмо, принесенное полицейским, слегка утешило: нас не лишили жалования и к тому же оплатили ежедневные визиты госпожи Шуэтт.
Оказывается, страшные когтистые лапы филина могут быть вполне деликатными – если филин сам этого захочет. Хотя стерпеть Злыдня, сидящего на тебе, все равно непросто, по крайней мере – первые четыре дня. На пятый я ухитрилась заснуть с филином на голове. Засыпая, я вдруг думала, что сова пахнет уютной подушкой. Или подушка – совой?..
– Гадость… гадость… гадость… Вообще мрак…
На одеяло свалилось что-то оранжевое. Пришлось проснуться окончательно и попытаться понять, что происходит.
– Смотри, Аль! – радостно сообщила Гортензия. – Господин ректор прислал корзину фруктов. Правда, она больше напоминает телегу. В основном – страшное и непонятное: волосатые яблоки, апельсин в форме звезды… Жуть, да, Злыдик?
Филин спрыгнул с моей головы прямо в громадную корзину, благоухающую тропическими ароматами, выудил лапой бугристый шар и кинул об стену. Следом отправилась гроздь бананов.
– Подожди, глупая ты сова, это съедобно!
– Скандалите? – ухмыльнулась госпожа Шуэтт, поднявшись с кресла. – Значит – идете на поправку.
Мне вполне хватило сил встать и проводить ее до входной двери.
– Не знаю, что с вами делали, милочка, но повреждения у вас очень странные, – сказала на прощанье целительница. – Мне велели не задавать лишних вопросов. Я и не буду, вместо этого дам два совета: во-первых: требуйте компенсацию заранее. Будете продолжать то, чем занимаетесь, – есть все шансы остаться калекой. Во-вторых: следите за совами.
– Что?..
* * *
Мы вернулись в замок, как ни в чем не бывало. Никто из девушек даже не бросил в нашу сторону удивленный взгляд: чувствовалась муштра госпожи Майе. Никто не побеспокоил в кафетерии, разве что после работы коллеги распрощались как-то слишком поспешно. Это немного расстроило, но концом Сущего не казалось. Тем более, что у знаменитого фонаря, притоптывая и ежась на холодном ветру, нас поджидал Мило с Пухом и ворохом новостей. Я почувствовала укол зависти: тетушка не заглянула в гости ни разу, а Ёршик ради сестры терпеливо мерз. Увы: пока в Лютеции расцветают первые крокусы, наша зима разбавляет снег моросью.
Мне хотелось расспросить Мило об успехах в школе, но Зи опередила: ее беспокоили семейные дела. Она явно не жаждала видеть кого-то из полицейских новым папой.
– Они каждые несколько часов меняются, – отмахнулся Ёршик. – Мамаша даже не успевает запомнить их имена.
«То ли Сущее ответило на молитвы Зи, то ли сильные мира сего отлично знают, что у нее за мать. В любом случае, новости радостные.»
– Уроки сделал?!
«Все-таки мы – настоящие друзья, и мысли у нас совпадают.»
– Успею! Мамаша всех переловила и повела под конвоем в городские купальни. Я сбежал: совы моются под дождем, да, приятель? Хватит о скучном! – потребовал Мило. – Смотрите, чему научился Пух!
Узнать об успехах сыча не удалось: подошедший гвардеец сообщил, что мы должны немедленно возвратиться в замок.
– Жалко-то как, – расстроился мальчик. – Мы старались…
– В чем же проблема?
Из кареты, остановившейся неподалеку, вышел канцлер. Вместе с ним в Равенстерн прибыли Тервюрен и де Стеррэ. Его Сиятельство окинул взглядом нашу маленькую компанию. Мило спрятался за спину Гортензии, но сыч немедленно выдал хозяина, с любопытством высунув голову. Канцлер улыбнулся:
– Молодой человек вполне может подождать в приемной вместе с сестрой.
– Пустить его в правительственную резиденцию? – инспектор скептически покачал головой.
– Я уберу руки в карманы, если хотите! – обиделся Ёршик. – А Пух – воспитанный, он не тронет чужое… Хотя нагадить может, – честно сознался мальчик. Тервюрен только хмыкнул в ответ.
* * *
Прежде чем сильные мира сего удалились на совещание, де Стеррэ достал из внутреннего кармана узкую длинную шкатулку. Я невольно подалась назад.
– Прошу вас, барышня Авла, – он вскинул руку, не позволяя мне возразить. – В этот раз артефакты гарантированно безопасны, говорю это в присутствии авторитетных свидетелей.
– Артефакты? Их много?!
Я отступила еще на два шага и уперлась в гвардейца.
– Позвольте мне, – канцлер Ландрийский протянул руку. Господин ректор неохотно расстался с футляром. Его Сиятельство сделал два быстрых аккуратных движения, и заколки надежно закрепились у моих висков.
– Видите? – канцлер взглянул мне в глаза. – Это нестрашно.
Возразить не повернулся язык. Я молча кивнула и присоединилась к друзьям.
Ожидание в приемной сопровождалось почти непрерывным ворчанием Зи: "…на мое место какую-то мымру… старая и уродина… нет, я ничего такого… но обидно же… печатает в сто раз медленнее… Сущее, где справедливость…" Я безуспешно гадала, что обсуждают правитель, главный маг и начальник "ищеек", и для чего здесь мы. Мило сидел тихо, озирался украдкой, зато голова любопытного Пуха вертелась, словно флюгер на ветру. По лицу мальчика было видно, как сильно он завидует фамилиару.
Вдруг непоседливый сыч замер. Жалобно пискнув, он съежился, закрыл глаза и стал похожим на чурбачок. Если бы не едва заметное дыхание, могло показаться: на плече Мило – просто кусочек дерева.
– Что случилось, приятель? – мальчик растерялся. – Сестрица! – он толкнул Зи, оборвав ее ворчливый монолог. – Пуху здесь не нравится. Что-то не так!
«Следите за совами. Не об этом ли говорила целительница?..»
– Зи! Дай мне руку! Быстро!
Меня услышала не только подруга. Двери кабинета распахнулись.
– Что? – бросил Тервюрен. Я уже схватила Гортензию за руку, оглядываясь по сторонам так же энергично, как только что – сыч. Де Стеррэ выкрикнул заклинание. Зи завизжала от ужаса.
Люди смотрят по сторонам, но почти никогда – вверх.
Господин ректор не лгал: артефакты больше не беспокоили. Я о них и не вспомнила, забыла все – даже как кричать, когда увидела ползущих по потолку жуков. Три огромные – крупнее гвардейцев, твари двигались абсолютно беззвучно. Поняв, что их обнаружили, эльфы спрыгнули на пол.
«Они так легко пробрались в замок?!»
В следующую секунду инспектор швырнул Мило, меня и Зи в кабинет канцлера.
Двери захлопнулись.
* * *
– Что это было?!
Прижав к груди птицу, Мило озирался, распахнув глаза, полные удивления и страха. Удивления было больше, и я позавидовала мальчику: его любовь к живой природе – отличная защита от ужаса.
"Наверное, встреть Мило эльфа при других обстоятельствах, попытался бы подружиться. Хорошо, что не встретил – жуки бы не оценили добрых намерений.
А теперь…
Теперь мальчик оказался в центре того, что надежно скрывали от простых обывателей. Как поступит канцлер с ненужным свидетелем?! Ликвидирует? Запрет? Сову отберет наверняка: бедный глупый сыч всех спас, выдав свои способности. Госпожа Шуэтт знала?! Все совы чуют тварей, или только некоторые?.."
Вопросы переполнили разум, метались внутри головы, а в ушах тем временем звучали крики: за дверью была настоящая битва. Хотелось спрятаться в угол, залезть под мебель, сделавшись маленькой и незаметной.
– Возьмите, – абсолютно спокойно сказал канцлер, протянув мне платок. Я покорно прижала его к лицу.
– Смотри мне в глаза, – все так же негромко велел Его Сиятельство мальчику. Тот повернулся, канцлер положил ладони на виски Мило. – Это сон. Просто дурной сон.
Мальчик обмяк, Гортензия подхватила брата. Один из молчаливых гвардейцев, загородивших дверь, шагнул к ней и помог усадить Мило на стул.
– Они… выдавила Гортензия, показывая дрожащим пальцем на мальчика с птицей. Определенно, ее беспокоили те же вопросы, что и меня. Канцлер покачал головой:
– Заснул в приемной, увидел кошмар. Его сова останется с ним: слишком молодой, необученный экземпляр.
– Спасибо, спасибо!
Все еще дрожа, Зи подалась вперед, сделала движение, явно пытаясь взять руку канцлера и поцеловать. Тот строго приподнял бровь. Зи замерла на месте.
– Вы справились в экстремальной ситуации, барышни, – Его Сиятельство по-прежнему бы абсолютно невозмутим. – Не идеально, но, – он чуть улыбнулся уголками губ, – скажу по секрету: прочим парам далеко до ваших успехов.
– Это были… учения?!
Я задала вопрос и забыла закрыть рот. Так и стояла с отвисшей челюстью, уставившись на правителя. Тот аккуратно выдернул из моих пальцев белоснежный платок. Помахал им перед моим лицом. Зи сообразила быстрее меня:
– Аль, у тебя не идет кровь.
– Теперь вы знаете, – канцлер снова усмехнулся, но его карие глаза были серьезны. – Знаете, как может быть страшно во время грядущей операции – и за себя, и за своих близких. Пришлось рискнуть всем, даже мне: из приемной убрали защитные амулеты. Но я предполагал хорошие результаты.
– Можно спросить? – я подняла руку, словно ребенок-школьница, и только после осознала свой глупый жест.
«Папа, папочка, пожалуйста, скажи, что сказка закончится хорошо!..»
– Мы справимся с этим тварями?
– Если приложим все силы.
«Он не ушел от ответа. Или, все же, ушел?..»
В двери кабинета постучали – не слишком вежливо, кажется, даже ногой. Но это точно были не эльфы: в приемной ругались исключительно люди, и они не походили на одержимых.
– Безнадежно испортил, никакая чистка не спасет… вот мразь!
«Ого, какие, оказывается, выражения знает господин ректор!»
Де Стеррэ пытался стряхнуть с себя едко воняющую бурую слизь и какие-то клочья.
– Уймись, Флокс! – прикрикнул на друга Тервюрен. – Я вообще – с головы до ног!
– Ой! – жалобно вскрикнула Зи, показывая куда-то пальцем. Проследив за ее взлядом, я содрогнулась: одного из гвардейцев эльфы буквально разорвали клешнями напополам.
– Потери неизбежны, – сухо бросил канцлер Ландрийский. – Зато не будет Третьей Магической войны. Запаситесь теплой одеждой, барышни: в это время года на Туманных островах – промозглая сырость.
«Твердость духа – вот для чего бриллианты в заколках. Авалон ждет.»
– Для обывателей это – обычная экспедиция, – сказал нам да Стеррэ, – а вы в ней – подмастерья-практикантки. Держите саквояжи наготове: можем отплыть в любой из ближайших дней.
«Итак, теперь мы официально – подчиненные ректора. Остается надеяться, что цель воскресит в чиновнике храброго исследователя, каким он когда-то был.»
Наверное, из-за осознания, что обратной дороги нет, у меня в голове что-то сломалось. Впрочем, по логике, там должно было сломаться все, и уже давно. Как иначе объяснить, что я, аккуратно завернув сковороду в полотенце, попыталась оглушить Гортензию?.. Внезапно кухня перекувырнулась перед глазами, и вот я уже лежу у плиты, а Зи сидит у меня на спине.
– Чего это ты удумала? – строго спросила подруга. Отпираться не имело смысла.
– Зи, давай, я тебя свяжу, как будто ты не в своем уме. Соврем, что дар не работает, выйдешь замуж за ректора и останешься здесь, а мне подберут другого партнера, а? Я – нудная, меня легко будет возненавидеть…
Зи, не слезая, молча пощупала у меня пульс. Потрогала лоб. Тяжело вздохнула:
– Если бы знала тебя чуть хуже, решила бы, что покусали эльфы. А так… раз уж ты все равно тут валяешься, вот швабра – вымой пол под плитой. А я пойду дошивать костюмы.
Форма для магической полевой практики, которую нам выдали, оказалась вполне сносная: теплая и немаркая. В театр, разумеется, в таком виде не пустят, но для театра военных действий сойдет – по моему мнению. Зи сочла грязно-бурые штаны и мешковатые куртки оскорблением, твердо решив превратить их в элегантные костюмы.
Когда стоишь на табуретке, растопырив руки, а подруга втыкает булавки то в костюм, то в тебя, да еще ругает за это, в голове остается мало места для мыслей. Отличный способ отвлечься от всего грустного. За перебранкой и спором о цвете пуговиц мы далеко не сразу услышали стук в дверь.
Официальное письмо было коротким: "Отплываем завтра в 8.00. Вас заберут в 6.00." Едва мы прочли, листок и конверт рассыпались в прах.
* * *
Каких только кораблей нет в Бергюзском порту: парусники, гибриды-пароходофрегаты, колесные пароходы, вовсе лишенные парусов… Последние из-за соблюдения техники безопасности не подходят к земле, пассажиров к ним доставляют в шлюпках, грузы – так же, или с помощью кранов.
Самый прекрасный корабль, разумеется, – "Ландрия": гибридно-винтовое судно новейшей конструкции с каютами-люкс и отдельной палубой для танцев под звездами.
И этот красавец на наших глазах ушел к Туманному архипелагу.
Без нас.
– Э-э-эх… – обиженно протянула Гортензия. Я промолчала, дело явно было не в опоздании: мы прибыли с изрядным запасом времени.
– Полюбовались? – усмехнулся Тервюрен. – А теперь идем к нашему кораблю.
Приятно разгадать хитрый замысел и почувствовать себя умной: отвлекающая внимание "Ландрия", возможно, не взяла пассажиров вообще, а мы отправимся на скромном суденышке.
Отцовскую подзорную трубу я затолкала в карман в последний момент. Не ожидала, что она пригодится так скоро. Три неприметных колесных парохода принимали грузы: контейнеры с различными маркировками. То, что портовые краны вращают могучие тролли, не удивляло. А вот увидеть, что большинство матросов – они же, было весьма неожиданно. Разглядев названия кораблей, я удивилась еще больше: "Две березы", "Заяц" и "Гнутая ель".
Означало ли это, что пароходы реквизировали у господина из'Эхэ?
Пока я раздумывала, кого спросить, и можно ли это вообще, пришло время садиться в шлюпку в компании Тервюрена и де Стеррэ.
– Угадаете, какой из трех, барышни? – господин ректор, видимо считал нас теми, кого следует развлекать светскими разговорами.
– "Заяц"! – я и сама не ожидала от себя такого решительного ответа.
– Верно, – разочарованная физиономия де Стеррэ немного подняла настроение.
– Как это ты? – искренне удивилась подруга. Серокожие здоровяки, похожие на Сойво и Тойво, налегли на весла. Пока я объясняла, кто такой трикстер, мы прибыли на корабль.
– Ваш знакомый предприниматель любезно предоставил прикрытие, – пояснил Тервюрен, прежде чем я решилась начать расспросы. – Смешанная команда сводит риск влияния эльфов почти к нулю.
– Жаль, – тут же влез господин ректор, – что тролли бесполезны в борьбе с жуками: не получится их использовать, вот ведь упоротые пацифисты.
Пришлось наступить самой себе на ногу и напомнить: "Терпи! Ты теперь вроде как солдат, а командиров не обсуждают."
Моя внутренная авантюристка была не согласна, ей хотелось плюнуть господину ректору в чай.
* * *
В мореплавании я разбираюсь лишь чуть хуже, чем в магии, то есть – не путаю галс и галстук, но даже мне было понятно: плыть будем долго. Сто семьдесят миль пролива Ангустус быстроходная «Ландрия» преодолеет часов за шесть, а «Зайцу» тащиться шестнадцать. Куда ему спешить? «Троллий мех» – не клубника, не испортится.
Шестнадцать часов не слишком спокойного моря. Я знала: обязательно что-то забуду. Сто раз перебрала багаж, закрыла кран, затушила плиту, заперла ставни. Подстраховалась абсолютно во всем.
И не спросила Гортензию, укачивает ли ее.
Родной Бергюз еще был виден без подзорной трубы, а Зи уже свесилась через борт нижней палубы. Пока господин ректор с помощниками искал амулет от морской болезни, к нам с Зи подошел серый тролль в пестрой бандане и непромокаемой накидке.
– Держи, деточка. Это поможет, – сказал тролль приятным контральто. Газетный кулек, предложенный доброй женщиной, был полон каких-то длинных семян. Зи дрожащей рукой засунула в рот одно. С огромным усилием прожевала. Посветлела лицом и отправил следом целую горсть.
– Ммм… на вкус – жареная кукуруза в сахаре. Что это?
– Так ить, гусеницы, ясно дело. Сушеные, – простодушно, явно без злого умысла объяснила морячка.
– Ой-й… – подруга снова изобразила белье на веревке. Посозерцала несколько мгновений волны и разогнулась.
– Я – норм! – с удивленной радостью воскликнула Зи. – Большущее вам спас…
Вместо тролля рядом стоял Тервюрен.
* * *
Следующие два часа нас обвиняли в безответственности и безалаберности. Де Стеррэ, срываясь на визг, снова и снова разжевывал мысль, как сильно мы рисковали. Робкая реплика Зи «Тролли – хорошие, они не могут обидеть людей» только подлила масла в огонь. Дождавшись паузы в гневном монологе ректора, Тервюрен негромко и почти без эмоций сказал:
– Видите голубя, барышни? Он доставил депешу от лютецианских союзников. Их корабль еще не успел покинуть порт, а старики с двуединым даром уже были мертвы. Остались три пары.
Все возражения застряли в горле, так и не прорвавшись наружу. Мы с Зи стояли и ковыряли дощатый пол носками ботинок, словно ученики младших классов. Вот только сравнение Тервюрена со строгим директором больше не казалось удачным. Море подарило ощущение долгожданной свободы, но всего несколько слов, и – мы снова заперты в четырех стенах, разве что стены нельзя потрогать.
«Или можно? Нас не выпустят до конца пути из каюты?»
– Разрешите подышать воздухом? – тихо спросила Гортензия.
– Только под охраной, – сухо бросил инспектор.
* * *
На палубу мы не вышли – выползли. Чуть позади нас тут же возникли двое мужчин, не в полицейской форме – обычных матросских куртках, но сотрудников спецотдела вполне можно было узнать по лицам. На лицах читалось: «Дайте нам хоть крошечный повод!» Проверять размеры повода не хотелось, хотелось затаиться в каком-нибудь уголке – подальше от машин и дымной трубы, поближе к морю и свежему ветру.
– Вот же вы котята несчастные! – это снова была морячка в бандане. – Пошли со мной.
Мы вопросительно посмотрели на охранников. Один из них кивнул: "Можно."
Не думала, что женщина на корабле может быть старшим помощником. Не думала, что когда-нибудь окажусь в ходовой рубке парохода. И уж точно не думала, что всем известный штурвал имеет такие размеры: человек бы с ним точно не справился. Огромный тролль-рулевой нас, кажется, вообще не заметил: я была ему едва ли по пояс. Мелькнула мысль, что в сожалениях де Стеррэ есть разумное зерно: плохо, что эти великаны нам не помогут. Я надавала мысли пинков и уставилась вдаль – туда, где, пока не видимый, нас ждал Туманный архипелаг.
Если взглянуть с высоты птичьего полета, архипелаг складывается в длинную, вполне узнаваемую фигуру. Сейчас, конечно, не осталось никаких доказательств, что острова – останки гигантского монстра, но местные жители этот миф очень любят. Ближе к югу вам скажут, что существо было драконом. В северной оконечности, где характер людей так же колюч, как тамошние скалы и ветры, заявляют: "Это был морской змей! Мы сами его победили!" И не дай Сущее в местном питейном заведении-пабе столкнуться фанатам двух версий.
Особенно, когда в очередной раз встает наболевший вопрос "Где у чудовища голова, а где хвост?"
Туманники вообще очень любят гордиться чем-то своим, что у соседей наверняка в сто раз хуже – от сорта виски и до споривного клуба. Как ни странно, именно гордость объединяет все острова воедино. Местные твердо верят: их страна – лучшая, а э-э-эти (брезгливо пальцем в сторону Новых Пределов) или та-а-ам (кивок на пролив Ангустус) – Сущим недоделанные. Самые Сущим недоделанные, разумеется, лютецианцы: вопрос «Почему ваш сахар – не белый?» спровоцирует драку не только в деревенском пабе, но и роскошном отеле.
Причем сахар – единственный не белый повод для гордости, достаточно прочесть названия на географической карте.
Остров Белых Скал, остров Белого Ежа, остров Белого Кролика, остров Белой Капусты, остров Белого Тюленя, остров Пастушьей Чайки… Чайки, правда, неправильного цвета, и вообще не чайки – злые поморники, но кости ягнят, которых они воруют, точно выглядят белыми. Столица Лондин-Верулам занимает бо'льшую часть самого крупного в архипелаге острова Альб. Не нужно знать старо-эллийский, чтобы понять, как переводится это слово.
Эзотерики объясняют страсть к белому чистотой помыслов и прочими красивыми выражениями. Люди более приземленные валят все на климат и магию. Природа маленьких островков может здорово пошутить: чего только стоят кролики, вороватые, как сороки ("Берегите часы, браслеты и кольца!"), или кладбищенские ежи-призраки (Они – не призраки. Но когда ночью, в тумане, среди могил пыхтит нечто белое… кто же поспорит?!)
Климат, по словам местных жителей, просто отсутствует, его заменяет погода. Великий Гипотетический океан подарил архипелагу теплое ласковое течение, и он же подкинул подлянку – высокую влажность. Что сделали островитяне? Правильно: научились гордиться туманами, "…плотными, как кисель, и жуткими, как поцелуй морской девы! Только у нас – лучшие туманы по эту сторону океана, опасайтесь подделок!"
Кому-то покажется, что я не люблю эту страну. Неправда, люблю. Да, меня не волнует, что туманники – прекрасные мореплаватели, "короли морей", как и то, что именно они воскресили после войны паровые двигатели. И на собственное имя мне наплевать. Главное: Карнеола Миллер – родом с острова Альб. Остальное неважно. Даже легендарные эльфы. Жители архипелага не гордятся тварями, которые лишили их крова и прогнали их близких, опасаясь двуединого дара.
Тут мы вместе с туманниками, как говорится, в одной лодке. Значит – на них можно рассчитывать.
* * *
Зи послушала рассказ о Туманом архипелаге с удовольствием, а под конец вздохнула:
– Везет же мне… как утопленнику. Первый раз выбралась за границу, и – по магазинам не пройтись, на столицу не поглазеть.
– Формально, барышни, – воздел палец господин ректор, увязавшийся за нами в рубку, – вы посетите как раз столицу – древнейшую, упомянутую во множестве легенд и мифов.
– Ага, – Гортензия мрачно шмыгнула носом. – Вот только она – жучиная. Вряд ли мне понравятся их магазины.
Де Стеррэ не нашел, что на это ответить. Мы вернулись в каюту, любезно отданную капитаном нам четверым. Логика подсказывала, что членов так называемой научной экспедиции на самом деле гораздо больше, и два наших охранника – малая часть «ищеек», замаскированных под матросов. Да и в контейнерах определенно не только вулканическая вата. Но любопытство, как известно, сгубило кошку, а мне очень даже хотелось жить. Опрометчивые вопросы были загнаны в дальний угол, Зи достала вязание, я открыла детективный роман.
– На вашем месте, – усмехнулся Тервюрен, заглянув к нам, – я бы наговорился сейчас.
Зи уставилась на инспектора. Перевела недоуменный взгляд на меня. Я развела руками.
– Туман, – пояснил инспектор. – Чтобы миновать его, нам понадобится абсолютная тишина. А по моему опыту, именно в такие минуты девицы находят темы для обсуждений. Истратьте запас слов заранее!
– Вот это счас обидно было! – заявила Гортензия двери, закрывшейся за спиной инспектора. – Ректор на него дурно влияет, согласна, Аль?
Я открыла рот, чтобы поддержать подругу, и задумалась. Тервюрен говорит только по делу. К его замечаниям стоит прислушиваться. Как назло, на праздную болтовню нас совсем не тянуло.
– Объявляю дремотную забастовку! – ухмыльнулась Зи.
«А что? Это вариант!»
* * *
Бесцеремонно растолкав, ректор велел нам садиться обедать. Я взглянула на часы и с изумлением поняла, что мы проспали почти десять часов, так что обед можно было смело назвать ужином.
Тролли не едят мясо, зато рыбу любят и готовят прекрасно, это я узнала, еще когда работала на господина иэ'Эхэ. Суп, как и второе, удались на славу, даже ректор не брюзжал, а уж Зи просто была в восторге.
– "Ландрия" села в тумане на мель, частично затонув. Еще вчера в этом месте никакой мели не было, – сообщил Тервюрен бесстрастным тоном, орудуя ножом и вилкой. Зи поперхнулась, де Стеррэ заботливо постучал ее по спине.
– А… – с опаской начала я.
– Команда спаслась на шлюпках. Пассажиры, вот незадача, выбраться не успели, – Тервюрен по прежнему был невозмутим. У Зи задрожали губы. Я молча отложила вилку – кусок не лез в горло. Инспектор тоже отложил, полюбовался нашими расстроенными лицами, и добавил:
– Среди прочих тел в заполненных водой каютах – две юные девицы, похожие на вас, почти копии. Не совсем, конечно, но вода быстро сделает свое дело, скрыв это, как и то, что все утонули, уже будучи покойниками.
Гортензия моргнула раз, другой, и наконец выдохнула с облегчением. Я хотела поаплодировать, но занудство не позволило радоваться:
– Родственникам сообщат, что мы умерли?
Зи поперхнулась снова.
– Родственники вообще не в курсе, куда именно вы отправились.
Это была чудесная новость. Ее не омрачала даже гибель красивого корабля. «Наверняка все эти меры предосторожности придумал Тервюрен. Какой же он умный! Какой молодец! Как же я завидую Карнеоле Миллер… Стоп. Но ведь ее здесь нет, а я – есть…»
Гортензия больно пнула меня под столом и дернула за руку.
– Ты улыбаешься, глядя на инспектора, как последняя дура, – прошипела она мне на ухо. – А у ректора тем временем морда становится кирпичом.
Надо было срочно спасать ситуацию.
– Очень рада слышать, скажите, а гибель литецианской пары – это ведь тоже фальшивка? Чтоб обмануть эльфов и их марионеток, да?
Тервюрен покачал головой:
– Увы, нет. Лютецианские спецслужбы оказались недостаточно бдительны. Сделайте выводы и впредь не берите конфеты у незнакомцев.
Остаток ужина прошел в полном молчании.
* * *
Вскоре после этого молчание охватило весь корабль. Приближалась стена знаменитого тумана, его клочья уже вползали в каюту, и можно было с уверенностью сказать: в нем присутствует враждебная магия. Навигационные огни сияли по всему пароходу, но белесые щупальца, вытягивал из них силы: фонари на глазах тускнели. Рассчитывать на свет маяков тоже не было смысла. Казалось бы: в чем проблема? Вода и воздух – все еще на стороне людей, одно движение руки де Стеррэ, пара заклинаний, и в этой жуткой стене откроется безопасный проход. Но, увы: заклинания и магические пассы выдадут нас с головой. Придется полагаться на обычные способы.
Если можно сказать о корабле, что он ковыляет по морю, то "Заяц" делал именно это. Заунывный вопль туманного горна – пауза в ожидании эха или другого звука – колеса приходят в движение. Продвигаемся немного: "Малый ход", "Самый малый", "Стоп, машина!". Это повторялось по кругу, снова и снова. В конце концов я не выдержала и сдернула с запястья часы: смотреть на них было невыносимо.
Внезапно Зи потянула меня за руку к окну, за которым не было ничего кроме холодного сумрака. Оказалось, ее не интересовал вид, на влажном стекле она торопливо написала пальцем: "есть отклик!!!" После очередного сигнала мы услышали не только его эхо, нам совершенно точно ответили. Звук чужого горна еще был слаб, но мы почувствовали себя детьми, которых наконец отыскали взрослые в темном лесу.
Разумеется, мы рано обрадовались. Прошло еще немало времени, прежде чем туман с явной неохотой отпустил нас. Еще одно подтверждение его магической природы: будь он нормальным, не закончился бы настолько внезапно. Холодные клочья исчезли мгновенно, и мы выскочили на палубу. Нас встречал свет маяка, и даже ночь не мешала разглядеть землю, на которой стояла башня. Всего лишь мел и кремний, но какой удивительный результат!
– То ли я голодная, то ли он и правда похож на торт, – шепотом хихикнула Зи. У меня не плучилось разделить веселье.
Остров Белых Скал. Где-то там, в его глубине – наша конечная цель: полые холмы.
* * *
Если считать архипелаг драконом, мыс, к которому нас доставили, был его левой передней лапой. Если морским змеем – правой задней. Насчет драконов это не точно, зато у прочих зверей вообще и человека – в особенности левая верхняя конечность расположена рядом с сердцем. Развить аналогию было нетрудно, о чем я немедленно пожалела.
«Надо завязывать с мыслями о том, что мы направляемся в черное сердце зла, древнюю столицу врагов человеческих. Гораздо веселее думать о нас, как о дезинсекторах. Их уважают, и не только в бедных кварталах. Мы с Зи явились травить жуков. Ура нам!»
– Смотри, что я нам связала! – радостно сообщила Зи, прежде чем мы спустились в шлюпку. – Стой спокойно, так… – она надела мне шапку, надежно скрывшую артефакты-заколки. – Теперь ты замаскирована под мальчика, – немного ехидно добавила она. Оглядела себя и вздохнула, – А я – нет.
