Текст книги "Не искавшие приключений (СИ)"
Автор книги: Дикая Яблоня
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
Глава 5. Спасая ведьму. Спасаясь от ведьмы. Часть 1
Рабочие будни начались с того, что огонь объявил забастовку.
– Вот повезло-то! – констатировала Гортензия, счастливо улыбаясь и одновременно стуча зубами.
– Полностью согласна с тобой.
Это был не конформизм во имя дружбы – обычная логика: скверный день, когда огонь невозможно разжечь, с магией или без, случается не чаще одного раза в год. Значит – в самые холодные месяцы такое безобразие нам уже не грозит. А пока… что ж делать, придется идти на работу полуголодными, причесанными кое-как, умывшись ледяной водой.
Если вам скажут, что ледяная вода помогает проснуться – не верьте. Никогда прежде мы не видели в омнибусе столько людей, проспавших свою остановку. Зевающие клерки брели в замок деревянной походкой игрушек, у которых подходит к концу завод. Некоторые натыкались друг на друга, скрывая неловкость унылым приветствием. Оскорбления Томаса Тринадцатого, который наконец получил работу талисмана на полную ставку, звучали вдвойне злорадно. Прочие вороны его поддерживали, смеясь над людьми с высоты – единственные счастливцы в Равенстерне, кто не зависит от ламп, печей и каминов.
Неожиданно я обнаружила, что машинисткам тоже, в общем-то, повезло не зависеть от ламп. Пусть нам пришлось печатать в пальто и перчатках, зато галерея с двумя рядами окон оказалась едва ли не самым комфортным рабочим местом в замке.
На этом, правда, наше везение кончилось: госпожа Колотушка, лишенная своей маленькой слабости, грызла мундштук с незажженной сигаретой и придиралась злее обычного. Перерывы-пятиминутки мы не заслужили, вместо них услышали о себе много нового – того, чем гордиться не стоит. Нужно ли говорить, что мне досталось больше, чем прочим, ведь я снова угодила в газеты. Зато по дороге в столовую – на ощупь, словно слепые мышки из песни – я не без удовольствия поняла: бойкот, объявленный Люути, остался в прошлом.
– Можно с тобой? – спросила Мышка-Марго, и, не дожидаясь разрешения, взяла за руку. – Раз уж ты выбралась из Белого Храма, до кафетерия точно дойдешь. С тобой не страшно.
– И я!.. Чур, я тоже!
«Ого. Никогда не знаешь, где найдешь популярность, и для чего вообще она нужна. Разве что – позлить негласного лидера…»
– Держитесь друг за дружку, дамы. Навернемся, так вместе! – торжественно объявила я, и мы отправились в долгий путь за холодным обедом. Дошли в итоге все девять, никто не сгинул в потемках, не достался призракам замка, в общем – полное разочарование, никаких ярких ощущений. Не быть нам героями приключенческого романа.
Должно быть, этот поход сыграл свою роль. Но последней каплей стало то, что к нам подсела Гортензия. Именно так я подумала, когда Люути полетела ко мне и дернула за плечо, разворачивая лицом к лицу – настоящий сгусток ярости в уродливой кофте домашней вязки.
– Ты… Ты!..
В подвальном сумраке, с которым не справлялся жалкий свет из крошечных окон, я едва видела ее – наверное, к лучшему. Страшно, когда кто-то так тебя ненавидит. Еще страшнее увидеть, что ненависть бывает настолько сильной.
«Она зла из-за того, что девушки ее не послушались?..»
– Ты заодно с ними! – прорычала северянка, размахивая газетой. Вот теперь я уже совсем ничего не понимала. Речь явно шла не о коллегах. И решить проблему следовало как можно быстрее. Увы, договориться мирно, сидя, превратив происходящее в шутку, возможности я не видела. Пришлось встать. Именно это спасло мне глаза и нос: Сущее недодало Люути роста – кулак коротышки попал в подбородок. Падение было бы очень скверным – прямо на угол стола, если бы Зи и прочие девушки не подхватили меня.
– Соображаешь, что творишь, ненормальная?! – воскликнула Зи. Трудно сказать насчет Люути, но лично я соображала не очень: боль, звон в ушах, кровь во рту не помогают собраться с мыслями. Гортензия обнимала меня за плечи – очень кстати: голова кружилась, стоять было непросто. Группа девиц-подпевал столпилась позади Люути, удерживая ее за руки: лидер – лидером, но за подобное поведение запросто можно лишиться работы, и не только зачинщице драки.
Именно в этот момент стихия огня решила, что достаточно поиздевалась над людьми. Буфетчик и его помощники зажгли лампы, и я наконец смогла заглянуть в глаза обидчице.
Следующее, что запомнилось хорошо: я сижу на полу, судорожно расстаюсь с жалким обедом, девушки столпились вокруг, смотрят на меня молча – даже Люути! – а Гортензия мечется в панике:
– Да не стойте же, дуры! Зовите целителя!
«Что ж. Кажется, надо учиться привыкать к подобным ощущениям. Зато теперь я знала причину ненависти. Вот счастье-то… Нет.»
* * *
Мышка-Марго, подчинившись Зи, убежала из кафетерия. Я, цепляясь за подругу, смогла наконец встать на ноги. Люути вырвалась из рук девушек и снова шагнула ко мне.
– Даже не думай, ты, чокнутая… – начала Гортензия.
– Не надо, Зи, – вкус крови и рвоты во рту заставил скривиться. Кто-то сунул мне стакан воды, я жадно глотнула. Стало чуточку легче, но ненамного. Увиденное еще не скоро отпустит меня, это было понятно, и с этим предстояло смириться.
Как же хотелось, чтобы ничего этого не было! Сущее, верни мне мои 4 и 2, ну, пожалуйста!
– Мне жаль, Люути. Мне правда очень-очень жаль твоих близких…
– Чего?.. – северянка оторопела, но лишь на мгновение. – Откуда ты знаешь?!
"От тебя,"– чуть не брякнула я, но смогла удержаться. И так уже было сказано слишком много. Определенно, остальным не стоило знать, что творится в душе этой маленькой, злой на весь мир девчонки. Почему бы не свалить все на логическую цепочку?..
– Угадала. У тебя номер "Вестей", где статья про суд над моим братом. Там упомянут куст Джим, а люди Серых Земель не очень жалуют Дебри…
Люути подалась ближе, присмотрелась ко мне тем оценивающим взглядом, который я заметила в нашу первую встречу:
– Ты врешь! Ведьма проклятая! Не лезь в мою голову, тварь!
В этот раз ее кулак не достиг цели: Зи закрыла меня собой, а Люути оттащили назад.
– Отцепись от меня, урод!
Все-таки, не зря тогда, на галерее, мне пришла в голову мысль, что Люути похожа на лесную разбойницу. Дать пинка гвардейцу, цапнуть другого – смелое и абсолютно дикарское поведение.
– Ой, – пискнул кто-то из девушек. – Укусила. Бе-е-едненький…
Вряд ли элитная стража сколько-нибудь пострадала, но отпор они точно не ожидали. Люути вырвалась и убежала, гвардейцы бросились за ней.
– Перерыв закончился… – опомнились девушки. – Опаздываем!
– Если не трудно, скажите, что Аль стало плохо, ага? – Гортензия усадила меня на стул, села напротив, держа за руки:
– Ты снова увидела какую-то гадость?
– О. Смотри, – подчеркнуто радостно сменила я тему. – Целитель пришел. Беги скорее, не хватало, чтобы и тебе досталось. Я буду в порядке, дома поговорим, обещаю.
Логично, что в замке нашелся целитель, хотя немного странно было видеть даму в брючном костюме, к тому же – немолодую. Серая одежда предсказуемо сочеталась с цветом шкурки кота: толстый серебристый фамилиар плюхнулся мне на голову и печально вздохнул.
– Все так плохо? – осторожно спросила я целительницу.
– Нет, – фыркнула та. – Все еще хуже: не выспался, не попил теплого молока, а теперь еще и работать. Ах, да: у вас легкое сотрясение и тяжелые траты, – она полюбовалась выражением моего лица и добавила. – На починку зубов. Минимум один, но с этим – не ко мне, я обслуживаю бесплатно.
– Ааа…
"Это был юмор, оказывается. Интересно, Ёршик тоже станет таким целителем?.. О! Я уже не думаю о плохом. И голова не болит," – язык некстати нащупал зуб, который шатался. – "Неприятно. Но не смертельно. Не то что у некоторых…"
Настроение снова испортилось.
– Держите! – целительница закончила писать, вырвала лист из блокнота и вручила мне. – Освобождение от работы на полдня. Советую отлежаться.
Серый кот сполз с моей головы и широко, от души зевнул. Невозможно было его не поддержать.
"Что бы ни случилось – все к лучшему," – поднимаясь наверх из подвала, я все больше погружалась в свои мысли. – "В этот раз отпустило быстрее, плохо было скорее от ушиба, чем от способности. Да еще получила полдня выходного…"
– Барышня Ронда, следуйте за мной, – размышления беспардонно прервал гвардеец.
– Это не я затеяла драку!
«Не самая умная реплика. Но у меня сотрясение. И зубы. Хочу домой! Трудно оставить больного в покое? Жаль, нельзя укусить его, как Люути!»
– Рад за вас, – без тени улыбки ответил гвардеец. – Поторопитесь. Его Сиятельство ждет.
* * *
Меня не собирались отчитывать. Его Сиятельство снова ждал у камина в кресле, и более того – пододвинул мне чашку.
«Откуда он знает, что я люблю с молоком и сахаром?.. Хотя – о чем я. Кажется, он знает обо мне все.»
– Благодарю, но я, наверное, откажусь.
Канцлер строго взглянул на меня.
«Опять это выражение – в точности, как у отца! Знает ли он, как я скучаю?.. Да, если читает мысли, хотя о такой способности не слышали уже много лет.»
– Чем, позвольте спросить, вам не нравится чай?
Вздох облегчения удалось сдержать: все-таки, мысли он не читает, иначе бы знал, почему я сутки буду разве что пить воду. Поерзав немного, устроилась в кресле удобнее, поправила волосы: к счастью, кот их совсем не растрепал.
– Чаепитие не сочетается с тем, о чем я буду рассказывать, Ваше Сиятельство. Ведь вы хотите знать, что я увидела в этот раз.
– Умница, – одобрительно кивнул канцлер, и на душе потеплело – всего на секунду. Потом вспомнилось, что же мне предстоит.
– В общем… Люути была рядом с барьером, когда Дебри прорвали его и вторглись в Серые Земли.
Для жителей Ландрии события тех дней – страница в учебнике по истории. Даже не страница на самом деле – всего половина. Сухие факты, примерные цифры. Какие-то люди в далекой стране жили обычной жизнью – насколько она вообще может быть обычной по соседству с Сильверией. Вдруг эта жизнь закончилась. В тех местах каждую подозрительную травинку выжигают каленым железом. Барьер – не только стена, как можно решить по названию, прежде всего – широкая полоса абсолютно мертвой земли, пропитанной ядами, солью, Сущее знает чем – лишь бы не дать Дебрям пересечь ее. Мне довелось видеть куст, который умеет читать и писать на ландрийском, так что удивить смышлеными Дебрями, которые принесли землю с собой, меня невозможно. Увы, граничники к такому не подготовились.
Мертвые тела Дебри перерабатывают практически сразу, так что хоронить в итоге там было некого. Можно также вспомнить, что барьер прорвали ночью. Можно сказать множество общих фраз – это сумеет любой преподаватель.
Мало кто опишет то, что довелось увидать мне, единицы, на самом деле, ведь я наблюдала воспоминания маленькой девочки.
Вот бабка сдергивает ее с постели: Люути плохо соображает, прижимая к груди страшненькую игрушку – зайца, а может – тролля с ушами. Старуха в пестрой кофте, расшитой непонятными символами, разводит руки, описывает широкий круг – тот полыхает синим, холодным светом. У круге света – она и Люути, остальные уже не спасутся, старая ведьма в силах защитить одного. За пределами круга творится кошмар, не имеющий ничего общего с идиотскими описаниями Дебрей в страшилках.
Почему-то, когда заходит речь о разумных деревьях, их представляю такими как Джим, вот только он – исключение, порожденное Храмом. Его можно назвать забавным: использует ветки как руки, отрастил глаза-ягоды, ворчит и ругается, словно обычный старик. Дебри не говорят, не машут руками, их органы чувств не похожи на человеческие. Их действия в ту ночь не подчинялись каким-то эмоциям. Острые ветви пронзали тела людей аккуратно и методично – так человек накалывает на вилку зеленый горошек. Бабка велела Люути закрыть глаза. Та не послушалась, видела гибель семьи. Фраза "Ненависть отравляет душу" отдает лютым пафосом – если в такую душу не заглянуть лично. Отравляет, похлеще, чем землю – избыток соли.
Старая ведьма была очень мудрой. Она отослала внучку за тысячи миль от дома, надеясь, что той полегчает, если воспоминания не тревожить. Она не учла меня и Гортензию. Вот ведь как получается: спасаешь брата – ломаешь жизнь кому-то другому…
– Ваше Сиятельство, прошу: не наказывайте ее за… – я невольно коснулась челюсти, украшенной синяком. Канцлер пожал плечами:
– Дисциплинарное взыскание она получит не от меня, а от непосредственного начальства. Но работы ее не лишат, если вы о этом, барышня Ронда.
– Благодарю вас.
Пауза затягивалась. Мне не хотелось больше ни о чем говорить. Человек напротив меня терпеливо молчал. Молчание было чудовищно красноречивым: пока не скажу все, не сойти мне с этого места.
Я резко выдохнула:
– Ладно! Сдаюсь! Я видела… то есть, Люути видела эту… тень, как у маньяка в голове: плащ, капюшон, острые… что-то там. Буквально, мельком. Вдруг это моя персональная галлюцинация?! Меня, все-таки, били сегодня!
– Вы отлично справились, барышня Ронда, – канцлер снова тепло улыбнулся и похлопал меня по руке. – Ступайте. Оставьте записку – ее передадут вашей начальнице. Выспитесь хорошенько.
– А кто…
…и я обнаружила, что иду прочь от его кабинета.
"Вот же… Ну и пусть! Мы с Зи и без него разберемся, что за тараканы сидят у людей в мозгах!"
* * *
По лицу кондуктора было понятно: люди, выпрыгивающие из омнибуса на ходу, приличными барышнями не считаются. И просто барышнями – тоже, судя по сердитому «Еще бы брюки надела!» Кое-кто явно не в курсе, сколько дивных дел можно совершить в штанах из портьеры.
Выпрыгнуть на ходу, конечно же, стоило: не каждый день в магазинах бывают скидки на фамилиаров. Пусть даже с честным предупреждением крупными буквами "Осторожно, фамилиары бракованные!" Ну и пусть, зато скидки на них – просто загляденье. И я знаю, кто будет очень рад такому подарку.
Человек, впервые вошедший в лавку магических фамилиаров, рискует испытать легкий шок. Или тяжелый – тут уже только от человека зависит. Существа не навредят никому, а вот фобии… да, вполне могут. Если ты не готов к тому, что звери, птицы и… гмм… прочие тварюшки бегают, летают и ползают по магазину свободно, входить следует осторожно, с оглядкой. Тот факт, что свободный фамилиар имеет привязку к магазину, еще не значит, что существа не хотят с тобой пообщаться. В конце концов, они выбирают нас, а не мы – их.
Как же, наверное, была прекрасна жизнь до войны: среди фамилиаров встречались сфинксы, кецали, даже миниатюрные келпи… Для чего может быть полезна водяная лошадь, мы уже не узнаем – нет больше келпи. Нет и не будет драконов и сфинксов. Множество магических существ синуло безвозвратно, еще больше – на грани исчезновения, и это – еще один повод лично для меня испытывать неприязнь к достопочтенному де Стеррэ. Принципиально не верю, что химера напала на него первой. "Не бойтесь, дитя, чудовище уже не кусается!" – гордо сказал господин ректор, сделав акцент на "уже". Это был единственный раз, когда отец взял меня с собой в институт – взрослому с низким уровнем способности там делать нечего. Ничуть не жалею: работать под началом де Стеррэ – сомнительное удовольствие. Надеюсь, Ёршику оно не грозит, ведь это ради него я решила потратиться на…
«Хмм… а кого, собственно, я могу себе здесь позволить?»
К человеку с высоким уровнем способности фамилиар приблизится сам и охотно. На меня звери и птицы посматривали, но особого интереса не проявляли. Скорее – наоборот.
Кто-то пискляво заорал сверху, из-под потолка – словно маленькие собачки облаяли. Так, это, похоже, домовые сычи, и я им не нравлюсь. Тоже мне, новость: заслужить симпатию совы трудно даже талантливому магу. Древняя поговорка «Совы – не то, чем кажутся» возникла не просто так.
– Пфф… – презрительно бросил большой полосатый кот, проходя мимо. Даже не удостоил взглядом. Грубиян был очень хорош, я бы с радостью погладила его, окажись кот обычным. Проводила глазами, вздохнула, обернулась…
– Мама!!!
«А вот и фобии подоспели.»
Перед носом покачивался на паутинке здоровенный, с два моих кулака, паук. Приятной расцветки – иссиня-сиреневой, пушистый, глазастый, таких ценят хирурги – из-за прекрасных нитей. Абсолютно безобидный и – еще один из тех, кто не в восторге от уровня 4.2. Несколько мгновений паук разглядывал меня с тихим шипением, а потом ушел вверх по нитке. Надеюсь, непристойный жест, который фамилиар сделал лапками, мне померещился. Хотя – нисколько бы не удивилась.
* * *
– Кого желает очаровательная барышня? – на меня наконец обратил внимание двуногий обитатель магазина. Обратил и двусмысленно ухмыльнулся, уверенный, что «Кого?» вместо обычного «Что?» – верх остроумия, предел игры слов. Наверное, Зи ответила бы торговцу соответствующе. Я предпочла не заметить плоскую шутку.
– Хочу приобрести кого-то бракованного, со скидкой.
Молодой продавец с прической на пробор и модными усиками поскучнел, убрав улыбку с лица:
– Остались только жабы.
– Прекрасно! Люблю жаб, змей и ящериц! – я подарила ему ответную улыбку, широкую и злорадную, а после – продолжала улыбаться, глядя, как он изменяется в лице. Земноводных и пресмыкающихся предпочитают ведьмы, а не целители. Смежная, в общем-то, специальность: агроном, предсказатель погоды и аптекарь в одном лице, ничего экзотического. Дело в названии. До войны ведьм боялись по веской причине: их проклятья были ужасны. Теперь пугаются по привычке: нет больше ведьм, владеющих силой, достаточной для смертельных проклятий. Зато есть репутация.
«Сам виноват. Не стоило отпускать сальные шутки в адрес приличной девушки без сопровождающего! А я ведь даже не солгала: в самом деле не боюсь жаб и лягушек. Никогда не понимала, зачем нужно визжать от страха при виде существа, похожего на уродливого прыгучего человечка. Те же пауки куда как более странные.»
В террариуме обнаружились серые жабы, единственной необычностью которых, похоже, была дневная активность: фамилиары скандально делили место на коряге у лампы. Одна из жаб, разъярившись, встала на четыре лапки и выгнула спину горбом: ни дать, ни взять – сердитый кот перед началом драки.
«Кот, который не линяет, не кусает и не нагадит вам в тапки? Такого оценит не только Ёршик, но его мать и сестры!»
– Беру! Заверн… эээ… в баночку его, пожалуйста.
– Это она, то есть – самка, – продавец аккуратно сдавил жабе бока. – Видите? Не ругается. Самец бы возмутился, мол: «Отстань от меня!» – молодой человек больше не пытался шутить, чему я очень порадовалась. Все-таки, прикинуться ведьмой было хорошим решением. – Учтите, – продолжил торговец. – у жабы серьезный дефект: она терпеть не может магию высокого уровня. Орет на людей, как сумасшедшая, кусает за пальцы – хорошо еще, что жабы обделены зубами. Нападает на других фамилиаров… ну, да вы видели. Сам спасаюсь с помощью амулета.
Жаба высунулась из банки, посмотрела на меня и небрежно прокомментировала:
– Буэээ…
– О! – дошло наконец до продавца. – Низкий уровень? Это многое объясняет. Надеюсь, чертовка сможет к вам привязаться. Что еще желаете? Личинок? Сверчков?
– Это тоже фамилиары?
Лицо продавца стало не просто серьезным, но даже мрачным:
– Это корм! Барышня, вы уверены, что в состоянии позаботиться о питомце? Или мода на издевательство под видом дрессировки снова вернулась?!
Вот теперь молодой продавец был мне почти симпатичен. Почти – потому что я, все же, злопамятна: не люблю плоских шуток. Взгляд на емкости с шевелящимся содержимым – и настроение резко ухудшилось: денег осталось немного, а ведь я хотела еще купить альбом и краски Лукреции.
– Сами накопаем… – некстати вспомнилось, что почти наступила зима. – …разведем, благодарю вас.
– Разводите лучше кормовых тараканов! – сказал позади меня знакомый голос. – Я пришел забрать заказ моих родителей, – это было адресовано продавцу.
– Личинки жука-чернотелки и куколки бражника. Сию минуту! – продавец всем видом давал понять, что явился уважаемый постоянный клиент, а не какая-то дура с улицы. Я обернулась.
– Здравствуйте, барышня Авла! – широко улыбнулся констебль.
– О. Здравствуйте, Ларс.
* * *
При виде Ларса жаба рявкнула и замахала передними лапками, снова сделавшись похожей на злого кота. Я поспешила захлопнуть крышку на банке. Отгороженный толстым стеклом, фамилиар продолжал сохранять угрожающий вид: «Слежу за тобой, человек! Берегись!» Пришлось спрятать жабу в сумку, оставив ее открытой: магия – магией, а воздух питомцу все равно нужен. Воров с таким существом можно не опасаться, скорее уж – пожалеть. Даже мелькнула мысль: «Не взять ли фамилиара себе?..», но тут я вспомнила слова Ларса.
– О тараканах… Вы пошутили, надеюсь?
– Нисколько. В чем, в чем, а в питании жаб и ящериц я разбираюсь. Родители содержат аптеку.
Ларс забрал у продавца сверток и церемонно придержал мне дверь.
– У меня сегодня полдня – выходной, вот и зашел, – пояснил он уже на улице. – Па в отъезде, ма наводит порядок: из-за холодного утра вышла заминка с лекарствами, сестренка – в школе, а… а вот я как раз оказался свободен. Так, получается, мы с вами и встретились. Очень этому рад, – закончил он и опять улыбнулся с легким смущением.
Зи на моем месте, наверное, уже сияла бы ответной улыбкой: любой нормальной девушке приятно услышать столь теплые слова от симпатичного молодого человека. Наверное, я не совсем нормальная: вместо слов "рад" и "встретились" обратила внимание на то, что не было сказано.
«Он с такой теплотой говорит о своей семье. На ком же из близких, в таком случае, Ларс запнулся? Потому что именно это он и сделал, смущение здесь ни при чем.»
– Барышня Авла? Нет, если это секрет, я конечно, прошу прощения, но, если вас кто-то обидел… – голос констебля стал холодным и угрожающим.
– Что?.. Меня кто-то обидел?
«Снова проклятущая привычка погружаться в свои мысли. Когда-нибудь влипну из-за нее в неприятности!»
– У вас синяк на подбородке. Я не мог не заметить.
– Ой.
«И ой все. Такой позор, а я про него совершенно забыла. Нужно будет спросить у Гортензии, как правильно пользоваться пудрой… или чем там замазывают лицо.»
– Ах, это, – я небрежно махнула рукой с зажатой в ней сумкой. Сумка сердито квакнула. – Это все замок: темные коридоры, крутые лестницы… Мне еще повезло: даже отпустили с работы. Другие девушки пострадали сильнее, – в конце концов, это была не ложь: несчастная Люути действительно пострадала, пусть и не сегодня. Тем не менее, имело смысл поменять тему. – Предлагаю оставить формальности в прошлом, зовите меня просто Авла.
– В таком случае, Авла, позвольте мне проводить вас до дома. Поедем или пройдемся пешком?
* * *
Сочетание мрачного неба, бежево-серых домов и черных деревьев превратило город в гравюру из грустной книжки. Я была очень признательна художнику-осени: та воздерживалась от дождя. Уж лучше гравюра, чем акварель с осложнениями: забрызганной одеждой и насморком.
К тому же, пройдя несколько кварталов под руку с Ларсом, я обнаружила: мир вокруг – не такой уж и грустный. Иногда чрезмерная наблюдательность бывает полезна, например, когда замечаешь завистливые взгляды встречных особ женского пола.
«Пусть завидуют. Если такой человек, как Ларс, считает нужным идти по улице рука об руку именно со мной, значит, я это заслуживаю. А он заслуживает меня.»
На мой взгляд, констебль выглядел просто прекрасно: стройный, подтянутый, элегантное строгое пальто – почти как у инспектора, но короче – очень шло ему. Прибавьте к этому нашивки особого отдела, не менее особое табельное оружие, и вы поймете: перед вами – не банальный "пойнтер" с саблей, которую нельзя использовать без крайней необходимости, и которая бесполезна против магических чудищ.
Даже если этих чудищ много лет никто не видал.
«М-да. Руфусу до констебля Янсона – как до неба без крыльев. Кстати, о чудищах…»
Констебль беззаботно болтал о том, что – по его мнению, разумеется – подходило для светской беседы с приличной барышней. За последние несколько минут я узнала, что его мама печет отличный фруктовый пирог (рецепт прилагается), что арбалет нуждается в регулярной проверке (правила прилагаются) и что кормовых тараканов следует разводить в специальном контейнере (инструкция прилагается). Я вежливо кивала и поддакивала в нужных местах.
– Авла, вы все запомнили? – вдруг спросил Ларс. Вопрос прозвучал очень строго. Я не сдержала улыбку.
«Кое-кто решил меня подловить? Ох, как напрасно.»
– Смазать контейнер изнутри вазелином, чтобы поганцы не слиняли, а то лови их по всему дому! – процитировала я инструкцию. Ларс рассмеялся:
– Думал – не слушаете. Вы молодчина: такая внимательная. Хотите о чем-то спросить? – добавил он неожиданно.
«М-да. Кажется, я чересчур возгордилась: совершенно забыла, что не я одна – такая внимательная.»
– Вы ведь понимаете, – со вздохом добавил констебль. – Есть вещи, о которых говорить неположено.
– Один вопрос: ужасное преступление в ночном клубе связно с троллями?
– Нет, они ни при че… Проклятье! Барышня Ронда, я же предупреждал! Откуда у вас информация?!
* * *
Ларс стряхнул мою руку. Но холодное официальное обращение говорило много больше, чем этот жест и исчезнувшая улыбка. Он явно был сердит на меня.
«Что ж. Имеет полное право. Очень жаль, если мы больше не будем друзьями. Зато теперь не надо подозревать, что твари из видений имеют отношение к троллям.»
– Три слова… констебль Янсон: музыка, видения, ужасы.
– Поясните! – моя рука вернулась туда, где и была последний час, вот только теперь ее сжали: никаких шансов вырваться.
А я и не собиралась.
– Идемте. Не за чем обращать на себя внимание. В конце концов, – я сделала многозначительную паузу, очень надеясь, что не переигрываю. – мне тоже пришлось подписывать бумаги о неразглашении. Но вы – из спецотдела, вам, думаю, можно знать. Нужно, вообще-то. И даже странно, что вы до сих пор не знаете о нас с Зи. Или знаете?
Прямой взгляд в глаза ничего не дал: либо ищейки магов действительно не были в курсе о парочке со странным двуединым даром, либо констебль отлично противостоял моим 4.2. Ларс покачал головой:
– Понятия не имею, о чем вы.
И снова я видела только правду.
– А ведь я пыталась рассказать. Тогда, в полицейской карете. Вы ответили: это все из-за дыма. Я же подозревала странную заморскую музыку. Вот что бывает, когда люди скрывают или недоговаривают. В общем, у нас с Зи обнаружилась специфическая способность – одна на двоих: Гортензия ее активирует, я – использую. И не приведи боги вам пережить такое. Хотя, о чем я. Только ищейки магов, наверное, и справились бы…
* * *
Настала очередь Ларса слушать молча. Он не поддакивал, изображая заинтересованность, – он был ее воплощением: ловил каждое слово, даже занес кое-что в блокнот.
– Нет, это точно не тролли, – покачал он головой, когда я наконец замолчала. – Тролли – безобиднейшие существа, даже если играют странную музыку. Поговорю с инспектором – не упоминая вас, разумеется. В любом случае, о таком нам положено знать. Простите меня за подозрения, Авла! – Ларс остановился и взял мои руки в свои.
– Ну не посреди же улицы! Вот молодежь пошла! – тут же фыркнул какой-то старик.
– Успокойтесь, молодежь уходит, – не удержалась я. – Ой. Молодежь, вообще-то, уже дошла…
За беседой мы незаметно добрались до Фруктового Квартала. Ларс выпустил мои руки, записал что-то в блокноте, вырвал листок и вручил с самым серьезным видом. На листке красовался бессмысленный набор цифр.
– Код отдела и мой личный номер, – пояснил Ларс. – Если будет нужна помощь, начните послание с кода. Отдайте первому встречному констеблю – послание доставят нам незамедлительно. Будьте осторожны! – добавил он, порывисто наклонился и поцеловал меня.
Едва коснулся губ, тут же шагнул назад и ушел, не оглядываясь.
А я все стояла и смотрела ему вслед.
– Буэээ… – раздалось из сумки.
– Вот же поганое существо! Такой момент раскритиковать. Будешь за это зваться Поганкой!
* * *
– Ну и денек! – заявила Гортензия, вернувшись с работы позже обычного и без сил свалившись на стул. – Из-за темного утра после обеда досталась куча работы! Ой, да, девушки из твоего отдела вечером рассказали: Люути так и не возвратилась. Никто ее больше не видел.
– М-да, – констатировала Гортензия. – Очень, очень привязчивый фамилиар. Практически – не разлей вода!
Я от комментариев воздержалась. Ёршик стоически улыбался. Жаба тем временем висела у мальчишки на пальцах и вдумчиво их жевала.
Что ж, по крайней мере, она перестала орать.
Это бы классический случай, когда плохая новость идет рука об руку с хорошей: жаба озверела, увидев будущего хозяина, и тем подтвердила, что брат Гортензии обладает отличным даром. Осталось разобраться, каким, и будущее мальчика обеспечено. Хотя уже сейчас очевидно, что способность Ёршика связана с животными.
– Отпусти, ну, пожалуйста. Хорошая жаба, – попросил мальчик.
С брезгливым "Пфу" фамилиар подчинился. Мы с Зи в едином порыве заткнули уши. Жаба сидела на столе, тяжело дыша, и таращила на нас выпученные злые глазки. Я осторожно убрала руки от головы. Кажется, потеря слуха нам более не грозила.
– Видите? – улыбнулся Ёршик. – Поганка – послушная. Да, жаба? Умница! – он продемонстрировал пальцы со следами жабьих челюстей. – Не прокусила до крови – это же не лягушка какая-нибудь.
Мальчик продолжал разглядывать руку, словно пытался прочесть на ладони собственную судьбу. На фамилиара он старательно не смотрел. Неловкое молчание явно затягивалось.
– Ничего не выйдет! – выкрикнул он с совершенно обреченными интонациями.
– Но, Мил… – начала было Гортензия.
– Нет!
Я поняла: если Зи зовет брата реальным именем, ситуация и в самом деле серьезная. Вот только – в чем суть?
– Будет как с тем щенком, – горько вздохнул Ёршик. – Как с одноглазой галкой, хромым котом и кучей других… Убежали они, конечно! Особенно кот. Мамаша их просто выкидывает по ночам. Я видел.
– Она маленькая, – ободряюще улыбнулась ему Гортензия. – Спрячешь в баночке под нижней койкой. Мама туда не заглянет.
– Думаешь, в нашей семье только я – со способностью?
– Долго еще гулять, тётенька? – склочным тоном спросила Лука, сунув голову в детскую. Получив подарки, она сменила гнев на милость и теперь рвалась показать мне новые рисунки.
Заметив Лукрецию, жаба не просто рявкнула – прямо-таки зашлась в истерике. Хорошая новость для девочки, скверная – для ее старшего брата. Пока что Поганка проигнорировала только Милу и госпожу Горшковиц. А ведь есть еще младшие близнецы – одно Сущее знает, какой у них обнаружится уровень, и сможет и Ёршик уговорить жабу помалкивать.
«Глупо. Чертовски глупо было с моей стороны предполагать, что в этой семье все – такие же, как Гортензия. Что же делать?..»
– Пожалуйста, тетенька, – мальчик умоляюще смотрел на меня. – Я отработаю. Буду вам уголь таскать, знаю место: оттуда можно тырить мешками! Полы буду мыть, чистить камины… Сохраните Поганку.
