Текст книги "Пришествие Зверя. Том 1"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Гэв Торп,Роб Сандерс,Дэвид Аннандейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц)

– Есть, – ответил Дневной Свет. – Но условия пока не позволяют. Нам нужно что-то придумать, чтобы подвести корабли достаточно близко, иначе эвакуация будет невозможна.

– Вряд ли условия станут лучше, – заметил Алгерин. – Не в ближайшее время.

Затем он перевел взгляд на людей Отсекателя, как раз пришедших с асмодейцами к импровизированным укреплениям.

– Жаль, – с толикой грусти произнес он. – Долго они не протянут. Вначале с нами было около пятидесяти таких же, как они. Звуки свели их с ума в первую же неделю. Нам пришлось… Положение наше было не из легких. Выжил только один. Впрочем, думаю, это из-за того, что он просто изначально малость с придурью. Но в чем ему не откажешь, так это в целеустремленности. Он намерен во всем разобраться.

– О чем это ты? – спросил Дневной Свет.

– Лучше сами посмотрите, – пригласил Алгерин. – Он с одним из твоих людей.

– Резня, – представился второй капитан роты-стены Дневного Света.

– А я – Дневной Свет.

– Рад встрече, – произнес Резня. – Вы пришли за нами, и я этого не забуду.

– Приятно, что эти слова хоть кто-то произнес, – кивнул Дневной Свет. – Но кого же ты здесь охраняешь?

В углу одного из помещений гнезда над имперским оборудованием сгорбился усталый мужчина в изодранных одеяниях, покрытых коркой грязи. Многие устройства, установленные вдоль стены, были повреждены, а питавшие их батареи почти разрядились. Некоторые аппараты носили явные следы переделки или использовались не по назначению.

– Магоса биологис, сопровождавшего нас на этом задании, – пояснил Резня. В помещении царил сырой полумрак – оно располагалось в одном из уцелевших секторов подземной части гнезда-пузыря; с органического потолка капала вода. – Предполагалось, что он будет изучать убитых нами ксеносов. Когда все пошло наперекосяк, мне поручили его охранять. С тех пор я только тем и занимаюсь.

Вместе они подошли к ученому. Тот был всецело поглощен работой и что-то бормотал себе под нос. А еще ему давно следовало побриться. Слипшиеся грязные волосы были зачесаны назад и забраны в пучок с помощью погнутого зажима от мешка с патронами.

– Его зовут Лаврентием, – сказал Резня.

– Магос, – окликнул Дневной Свет, опускаясь на корточки рядом с ученым. – Магос? Меня зовут Дневной Свет.

Лаврентий бросил на него беглый взгляд:

– О, новенький! Новенький. Резня, я ведь прав? Видишь? Видишь теперь? Вот о чем я говорил.

Он улыбнулся.

Снаружи вновь пронесся шквал рева, но Лаврентий лишь поморщился и потер уши костяшками заскорузлых пальцев.

– Длина волны меняется. Меняется! И сегодня, и уже пару дней. Амплитуда растет. Да… растет.

Магос биологис посмотрел на космодесантников так, словно те должны были его понять с полуслова.

– У меня тут есть кое-какое оборудование, – произнес он, – которое мне прислал сам магистр ордена… – Ученый вдруг задумался и помрачнел. – Он ведь погиб?

– Да, – ответил Курланд.

– Точно. Жаль. Но, перед тем как погибнуть, успел предоставить мне оборудование. Я его об этом попросил. Особое оборудование. И я о нем просил, улавливаете? Но при доставке все сильно повредили… Сплошное безумие. Сплошное…

– Магос с самого начала заподозрил, – сказал Резня Дневному Свету, – что эти шумовые всплески представляют собой попытку связаться с нами. И ему захотелось расшифровать их. Поставленное оборудование должно было в этом помочь, но хромы успели добраться до ящиков первыми и нанести существенный урон.

– Попытка связи, – произнес Дневной Свет. – Речь о хромах?

– Да, я тоже так вначале решил, – заявил Лаврентий, внезапно подпрыгнув и начав растирать затекшие ноги. – Да, да! Так и было! Но только вначале. Мне даже подумалось, что мы недооценивали интеллектуальные способности хромов. Ведь они научились путешествовать между мирами. Что позволяет предположить серьезные… ох… кхм…

По темному форту и коридорам разрушенного гнезда вновь прокатился оглушительный и долгий рев, отвлекший внимание ученого.

– Так что я там говорил? – спросил магос, вновь принявшись растирать уши и покачивая головой.

– Попытка связи, – кратко ответил Дневной Свет. И тут он отчетливо вспомнил то, что услышал на борту «Азимута». Шумы, поступавшие с Ардамантуа, имели органическую природу и были усилены для трансляции. Это было нечто вроде голоса. – Вы полагаете, с нами пытаются связаться?

– Да! Да! Именно так я и решил! Такова была моя теория, и, кажется, она подтверждается. Вначале я подумал, что это хромы пытаются сдаться, предложить нам мир. Помнишь те мои слова, Резня?

– Помню, магос, – подтвердил Курланд.

– Затем предположил, что они бросают нам вызов. Потом – что пытаются нас предупредить… ну, знаете, предупредить в том смысле, что с ними лучше не связываться. Следующим моим умозаключением стало, что они хотят предупредить нас о чем-то еще.

– О чем же? – спросил Дневной Свет.

– Ну-у, – протянул Лаврентий, – это уже не важно, поскольку я больше не думаю, что это их сигнал. Я ведь так не думаю, Резня?

– Не думаете, – сказал Курланд.

– Полагаю, это кто-то другой. Да, так я и считаю. Кто-то другой.

Магос обвел десантников взглядом:

– А что думаете вы?

– Я думаю, что вам следует несколько углубиться в подробности, – произнес Дневной Свет. – Кем этот другой может быть?

Лаврентий пожал плечами.

– Кто-то, обладающий весьма продвинутыми технологиями, – сказал он. – Весьма продвинутыми. Возьмем, к примеру, гравитацию. Им очень, очень многое известно в этой области. Гравитационная инженерия! Представьте только! Они что-то перемещают. А этот мир – просто пункт доставки.

– И что же они перемещают?

– Нечто очень большое, – сказал Лаврентий.

– Луну? – спросил Дневной Свет, и Резня бросил на него быстрый взгляд.

– Может, и луну. Да, это возможно, – согласился магос. – Ты ведь видел отражение в озере, верно?

– Видел, – подтвердил Дневной Свет.

– Но что бы это ни было, оно пока еще в пути. Если это луна или планетоид… что же, храни нас всех Трон. Мы в данном случае просто вне игры. Понимаете, мы научились терраформированию и даже можем перемещать небольшие планетоиды в пределах системы. Но передвигать столь огромные объекты на межзвездные расстояния? Для этого надо обладать… божественной силой. Ходят, конечно, кое-какие сплетни. Легенды. Мифы. В них говорится о древних, предшествующих нам расах, умевших делать нечто подобное. Да и эльдарам такое было по плечу на пике расцвета их цивилизации. Но они все растеряли. Такое больше никто не может повторить. Это слишком сложно.

– Никто, кроме того… кому принадлежит этот голос? – поинтересовался Дневной Свет.

– Да, возможно, – ответил Лаврентий.

– И кому же принадлежит этот голос?

Вновь раздался грохочущий, ревущий гул. Магос зачесал уши так, словно у него были вши, а на лице его появилась гримаса боли.

– В этом-то и проблема, верно? Знать бы. Знать бы, кто это. Надо как-то перевести слова и понять, что нам пытаются сказать. Возможно… они хотят представиться? Может быть, это предложение контакта? Этакое «здравствуйте». Я уже шесть недель бьюсь над этой задачей…

Он повел рукой, показывая на импровизированный комплекс оборудования.

– …Шесть недель, которые вряд ли можно назвать приятными. Я просто скован по рукам и ногам. Особенно сейчас недостает синтаксических когитаторов. И мониторов вокализации. Я проделал серьезную, очень серьезную работу, но Трон святый! Чего бы я сейчас только ни отдал за нормального инженерного или вокс-сервитора… или… или за аугментический приемник. И имплантаты! Мозговые имплантаты! Себе-то я их никогда не вставлял.

– Если это сигнал связи, – поинтересовался Дневной Свет, – он несет угрожающее послание?

Лаврентий кивнул и затряс головой, когда вновь раздался рев.

– Да, определенно. Определенно. Но все равно не помешало бы выяснить, что именно нам хотят сказать.

– Стало быть, вы подтверждаете, что тот, кто отправил сигнал, питает к нам враждебность?

– Мне незачем подтверждать! – воскликнул Лаврентий. – Взгляните на крыс!

– Крыс? – переспросил Дневной Свет.

– Нет, не на крыс в прямом смысле. На хромов. Вот о ком я. О хромах. Они похожи на крыс. Наблюдая за привычками и поведением животных, можно многое узнать. Крысы. Резня, помнишь, когда я впервые назвал их крысами? Помнишь?

– Помню, магос, – кивнул Курланд.

– В первый раз я произнес это в шутку, – продолжал Лаврентий. – Сказал, что их поведение напоминает мне повадки крыс. Знаете, таких внезапно взбесившихся крыс, вторгшихся на новые для себя территории с чрезмерной, нехарактерной для их вида агрессивностью. Это может быть очень страшно. И очень опасно. Они никогда не представляли опасности. Годами жили под досками пола и в стенах и никого не трогали. И вот в одночасье они становятся угрозой. Изменяются!

– Почему? – спросил Дневной Свет.

– Потому, что им самим угрожают. Некий более серьезный естественный враг. Кто-то, кого они боятся. Да, боятся настолько, что готовы атаковать тех, кого прежде не трогали. В нашем случае – Империум. И космических десантников! Боже, хромы ведь просто животные. Обычные паразиты! Крысы! Понимаете, крысы! Мы столкнулись с ними лишь по той причине, что они бегут в наше пространство от чего-то, с чем вовсе не мечтают находиться рядом. Они панически бегут, пытаясь спасти свои жизни, и в отчаянии готовы бросить вызов даже нам.

Ученый обвел собеседников взглядом.

– Это ведь многое объясняет, верно? – спросил явно довольный собой магос.

Он ухмылялся. Дневной Свет обратил внимание, что биолог лишился нескольких зубов, и эта щербатая улыбка заставляла Лаврентия походить скорее на восторженного ребенка, нежели на умудренного опытом эксперта.

– Но если они просто животные, то как же они путешествуют между мирами? – поинтересовался Дневной Свет. – Как им удалось покорить звезды и безвоздушное пространство?

Лаврентий захлопал в ладоши и тихонько захихикал.

– Они этого и не делали! Понимаешь? И с этим вопросом связан ответ на другую загадку! Как хромы переправляются с одного мира на другой? Как они кочуют? Как можно объяснить их великое переселение? Никак! Они этого не умеют! Они просто животные! И все же они здесь! Они передвигаются по туннелям!

– Т… туннелям? – удивился Дневной Свет.

– Именно. По туннелям. Впрочем, может, и стоит подобрать другой термин. Я пока еще не привел собранные сведения в пригодную для презентации форму. Так что временно остановимся на туннелях. И созданы они тем, кому принадлежит этот голос.

Магос посмотрел на Резню, затем на Дневного Света и снова на Резню.

– И кем бы этот кто-то ни был, – Лаврентий произнес это шепотом, будто их могли подслушивать, – он стоит на крайне высокой ступени технологического развития. Умеет манипулировать на фундаментальном уровне и гравитацией, и другими основными силами Вселенной. Как видим, ему по плечу передвигать на межзвездные дистанции целые планеты. И делается это путем построения туннелей… пока будем использовать этот термин… Конечно, это не в прямом смысле туннели, но они проложены через ассоциированные пласты некоего подпространства. Возможно, это гравитационный слой или даже телепортационный вектор. С уверенностью утверждать не могу, так что временно остановимся на термине «подпространственный туннель». Теперь вернемся к хромам. Мы ведь уже обсуждали, они похожи на паразитов? Вредителей? Они обитают в том самом подпространстве. Словно крысы, поселившиеся в канализационных трубах или на чердаке. Да, тот слой – нечто вроде невидимого для нас чердака Вселенной. Или космической канализации. И вот владелец голоса решил заглянуть на этот чердак… мир подпространства… Вы еще не потеряли нить моих рас-суждений? Так вот, он заглянул туда и решил выгнать вредителей.

– Итак, хромы распространяются не сами, – резюмировал Дневной Свет, – а путешествуют по проходам, созданным… неизвестной нам ксеноформой.

– В точности так! – воскликнул Лаврентий. – Можно записать твои слова? Так же, как крысы, бегущие с горящего чердака, хромы пытаются спастись от «пожара» и атакуют все, что оказывается у них на пути. Ну, или как крысы, жившие в канализации, где вдруг завелись некие огромные ящерицы… и эти ящерицы пытаются съесть крыс, те пугаются, начинают убегать от огромных ящериц и…

– Я все понял, – сказал Дневной Свет. – Успокойтесь, магос. – Он посмотрел на Резню. – Капитан, нам надо как можно скорее выяснить, что происходит.

Курланд кивнул.

– Когда он прибудет, у нас возникнут серьезные проблемы, – произнес Лаврентий значительно тише, чем прежде. – Мы в страшной опасности. Пусть хромы и всего лишь неразумные животные, но они живучи, выносливы и невероятно многочисленны. Их общая популяция, если суммировать все гнезда и семьи, исчисляется миллионами… и все же им пришлось бежать многие парсеки по подвалам и дымоходам пространства. – Он помедлил. – Точно крысам.

Дневной Свет задумался.

– Значит, – внезапно спросил он магоса биологис, – вам нужен сервитор? А как насчет техноадепта? Он подойдет?

Глава 26

Ардамантуа

– Но ведь его основной разъем выдран! – возмутился Лаврентий.

– Пострадал во время крушения, – спокойно объяснил майор Ниман, открыв забрало скафандра, чтобы его могли слышать. Командир гвардейцев определенно не доверял чумазому, нечесаному магосу биологис и с опаской воспринимал его нервозную, дерганую манеру поведения. – Он ранен. И хватит уже его лапать.

– Успокойтесь, майор, – сказал Дневной Свет. – Магос, не могли бы вы повежливее обращаться с адептом? Он серьезно пострадал и пребывает далеко не в лучшей форме.

– Да, да, конечно, – отозвался Лаврентий.

Ниман и еще два асмодейца привели техноадепта в пристанище магоса биологис и помогли бедняге усесться на лавку, сделанную из ящиков из-под патронов, возле рабочего стола Лаврентия.

Всем людям были выданы пайки из припасов форта, также они получили и очищенную воду. Но капитан Алгерин сомневался, что они протянут долго. Исходя из его опыта, простой человек ломался под воздействием условий Ардамантуа в течение четырех-пяти дней. Кроме того, командир импровизированной крепости довольно прохладно относился к заинтересованности, которую проявлял Дневной Свет в отношении теорий магоса биологис. С точки зрения Алгерина, Лаврентий был всего лишь наполовину спятившим чудаком, у которого и с самого начала-то было не все в порядке с головой.

– Просто чудо, что он вообще еще жив, – заявил Алгерин, и Дневному Свету осталось лишь гадать, удивляется ли командир тому, что ученый пережил прочих простых смертных, или тому, что до сих пор не заставил магоса замолчать.

Перекусив и утолив жажду, техноадепт немного успокоился. К тому же теперь они находились под землей, где рев был слышен чуть слабее. И все-таки взгляд раненого по-прежнему слепо блуждал по стенам, а движения оставались дергаными. Внезапное любопытство и маниакальное возбуждение щербатого магоса заставили его вновь испугаться и встревожиться.

Лаврентий зашептал нечто убаюкивающее и приступил к изучению поврежденного основного разъема на задней поверхности шеи техноадепта. Когда пальцы ученого коснулись краев покрытой запекшейся кровью раны, тот вздрогнул. Лаврентий же раздосадованно цокнул языком и продолжил осмотр.

– Вторичные разъемы, – с некоторым облегчением произнес магос. – В грудине и под мышками. И еще один в позвоночнике. Не такие качественные и быстрые, как основной, но сойдет и это. В текущих условиях на лучшее рассчитывать не приходится. – Он оглянулся на Дневного Света и прошептал: – Но, сэр, парень выглядит неважно. Его аж шатает.

– Он ранен, – напомнил Имперский Кулак. – Пострадал во время крушения. И возможности его ограничены. Сейчас он ослаблен и туго соображает.

– Крушение. Верно. Да, припоминаю, – произнес Лаврентий. – Что ж, сейчас выбора нет.

Ученый склонился над грязными латунными циферблатами и рычажками своих машин. Осциллографы замерцали и запульсировали, а на маленьких гололитических экранах бешено заплясали графики, описывающие структуру всепроникающего рева. В выкрученных на минимум динамиках раздались звуки окружающей среды, включая не только раздающееся время от времени послание, но также и атмосферные шумы.

Услышав продолжительный низкий гул, техноадепт съежился. А затем затрясся еще сильнее, когда Лаврентий принялся подсоединять провода к его имплантированным разъемам. Когда последний штекер был вставлен и подключение аппаратуры к его травмированному мозгу завершилось, раненый закатил глаза.

– Над основным синтаксическим разбором пришлось биться более недели, – рассказывал Лаврентий, не отрываясь от работы. – Это оказалось довольно просто. Относительно, конечно. Вот только у меня не было подходящего монитора вокализации. Если в простых терминах, то я закончил перевод, но прочесть его не мог. Не мог! Чтобы прочесть или услышать перевод, поток полученных данных необходимо прогнать через языковые центры живого головного мозга. Остальную работу они выполнят уже сами. Изучат сигнал и расшифруют его.

Он оглянулся на Дневного Света, не прекращая настраивать аппаратуру, а затем поправил кабель, выходивший из груди адепта.

– Я подумывал использовать собственные языковые центры, – с весельем в голосе поведал магос. – Должно было получиться. Вот только у меня нет разъемов подключения к нервной системе. Нет, и все тут. Кое-что можно было, конечно, придумать, но я так и не успел найти достаточно чистого ножа.

Адепт неожиданно напрягся. Его спина выпрямилась, а голова начала подрагивать.

– Отлично! – сказал Лаврентий, подстраивая приборы.

– Неуже-ели? – с сомнением в голосе протянул Ниман.

– Более чем! – отрезал магос.

Ученый повернул ручку регулировки и осторожно настроил силу подаваемого сигнала.

Техноадепт затрясся в судорогах. Его голова дергалась и болталась из стороны в сторону, а глаза закатились так, что видны были только белки. Изо рта бедняги потекла слюна, когда губы начали изгибаться так, будто он пытается что-то сказать.

– Прекрати это! – приказал Ниман.

– Все идет прекрасно, – ответил Лаврентий.

– Я сказал: прекрати! – предупредил командир гвардейцев.

– Майор Ниман, либо замолчите, либо выйдите, – сказал Дневной Свет.

Затем раздался звук. Мягкий. Едва слышимый шум. Все оглянулись. Звуки исходили от адепта. Его влажные от слюны, подергивающиеся и выгибающиеся губы уже формировали слова. Он начал говорить.

– Что это? – спросил Ниман.

– Слушайте его! – велел Лаврентий.

Адепт стал издавать более громкие звуки. Он рычал и хрипел, выдавливая из себя нечленораздельные, полу-законченные слова, рождавшиеся где-то в глубине горла, словно в темных, потайных глубинах его разума пробудилась некая первобытная сущность.

Звуки становились громче, отчетливее, глубже и грубее. Они до жути напоминали рычание зверя.

И наконец, удалось разобрать слова.

– Вы слышали?! – воскликнул Лаврентий.

– Что он сказал? – спросил Ниман.

– Вы слышали?! – с восторгом повторил магос.

Слепой, перенапряженный, истекающий слюной техноадепт раз за разом басовито твердил одну и ту же фразу.

– Я – Резня, – говорил он. – Я – Резня.

– Дело дрянь, – разочарованно произнес Лаврентий. – Это ты. – Он оглянулся на Курланда и добавил: – Так ты и представляешься. Это твои слова. Он их услышал и теперь просто повторяет. Бедный безмозглый дурак. Стоило понять, что от него толку не будет. Слишком уж поврежден его мозг. Слишком. Теперь только и может, что повторять услышанное. Какая жалость. А я было начал надеяться. И все насмарку.

Резня взглянул на техноадепта, который по-прежнему хрипел одну и ту же фразу.

– Мы с ним не встречались, – произнес капитан. – И слышать он этого не мог. Мы с ним незнакомы.

Глава 27

Ардамантуа – орбита

В ночной зоне околоземного пространства Ардамантуа происходило нечто странное. Гравитационная буря усиливалась. Все сенсоры и ауспики на мостике «Азимута» выдали вначале красный сигнал тревоги, затем киноварный, а потом и вовсе ослепли. Стеклянные циферблаты полопались и повылетали из латунных корпусов. Сенсорные сервиторы визжали, хватаясь за аугментированные уши и глаза, а то и вовсе выдирали свои кортикальные разъемы, забрызгивая все вокруг кровью и амниотической жидкостью. Центральный стратегиум замерцал и отключился, напоследок распавшись лентами разрозненных данных.

Адмирал Киран, наблюдавший за тем, как идут работы по стабилизации и отводу поврежденного «Амкулона» для ремонта, соскочил со своего трона. Космические аномалии внезапно резко усилились. Бурлящий и бушующий над планетой шторм буквально за двадцать или тридцать секунд претерпел разительные изменения. Лучшие из находившихся на мостике операторов слежения и разведки серьезно пострадали. Основные сканеры и системы прокладки курса были уничтожены. Планету ждала скорая гибель. Учитывая энергетические сигнатуры, которые адмирал успел заметить перед тем, как экраны погасли, гравитационные аномалии разрастались и становились сильнее. Ардамантуа просто не могла пережить такого удара. Тектонические сдвиги и сейсмические колебания готовились проломить поверхность мира, точно сухое жнивье, выплеснув в космос потоки раскаленной магмы.

– Щиты! Щиты! – заорал адмирал, хотя его закаленные в боях люди уже и без того включали передние щиты «Азимута».

Кирану оставалось только надеяться, что командиры тех кораблей, что находились неподалеку, догадаются самостоятельно предпринять необходимые маневры уклонения и умчатся из опасной зоны на полном ходу.

Гибнущая планета могла унести с собой весь его флот.

– Что происходит? – крикнул Хет, вбегая на мостик.

На офицере были лишь майка и шорты на подтяжках, в данный момент завязанных на поясе, половину подбородка покрывал слой пены для бритья. Следом за лордом-милитантом, точно собираясь помочь тому с гигиеническими процедурами, ворвались его слуги и адъютанты.

Затем появился Маскар, выскочивший из штурманской рубки с инфопланшетами в руках и с удивленным выражением лица.

– У нас проблема, – отозвался Киран, пытаясь вывести последние данные на запасные экраны. – И очень серьезная. С планетой что-то происходит.

Он отвернулся и закричал на офицеров стратегиума:

– Почините эту штуковину! Нам нужны данные! Сделайте это, даже если придется провода голыми руками зажимать!

Персонал бросился исполнять приказ, хотя, судя по лицам людей, те сильно сомневались, что что-то получится исправить. С высокого потолка мостика «Азимута» градом сыпались искры и горелая обмотка кабелей. Несколько сияющих серебряных консолей было объято огнем, а экраны двух огромных мониторов полопались с пулеметным треском. Сервиторы уже спешили на борьбу с пожаром и оттаскивали раненых людей, которых опалило огнем и изрешетило осколками стекла.

У Кирана был один из лучших экипажей во всем Имперском Космофлоте. В чем верховному лорду-адмиралу Лансунгу нельзя было отказать, так это в том, что каждый кандидат в основной, действующий на переднем плане состав команд боевого корабля обязательно проходил первоклассную выучку. Используя лишь имеющийся под рукой инструмент, инженеры сенсориума сумели заново подключить главный дисплей стратегиума и вывести тот на половину мощности.

Перед собравшимися возник мерцающий, размытый искажениями и помехами образ.

– Это еще что? Что тут… – начал было Хет.

– Заткнись! – отрезал Киран, взмахнув рукой, и уставился на дисплей.

– Как ты смеешь обращаться к лорду-милитанту в таком… – возмутился Маскар.

– И ты тоже заткнись! – взревел Киран, не спуская глаз со стратегиума. – Смотрите! Смотрите на чертов дисплей!

Гололитическое изображение показывало изуродованную, содрогающуюся под ударами сферу Ардамантуа, окруженную яркой аурой болезненного цвета. Дополнительные данные указывали, что два корабля Кирана, оказавшиеся ближе всего к планете, не успели выбраться и были разорваны на куски бушующими энергиями. Адмирал напряженно выжидал, понимая, что Ардамантуа сейчас взорвется.

Но он ошибался.

Вместо этого вдруг появилась еще одна планета – меньших размеров. Оба мира казались сиамскими близнецами. Они стояли чрезмерно близко, и на фоне более крупной Ардамантуа новичок походил на ее сильно разросшуюся раковую опухоль.

Это был фантом. Должен был быть фантом. Дефект изображения.

Призрачная луна. Но она вдруг стала более чем материальной и реальной.

– Я не понимаю… – пробормотал лорд-милитант Хет.

– Зато я понимаю, – сказал Киран.

На дисплее вспыхнули ярко-красные значки триангуляции и обозначения сотен небольших объектов, взмывших с поверхности новой луны подобно ракетам.

Адмиралу незачем было сверяться с дополнительными данными. Он уже видел подобное.

Это были корабли.

Они прошли сквозь гравитационный шторм и боевым строем устремились к имперской флотилии.

– Канониры! Канониры! – взревел Киран. – Орудия к бою! Немедленно!

Глава 28

Ардамантуа

По форту прокатились оглушительный грохот и ударная волна.

Ее мощью в ряде мест прорвало биологическую структуру гнезда и разметало множество каменных стен, которые столь скрупулезно возводили для своей защиты уцелевшие люди Алгерина. Казалось, будто где-то неподалеку на поверхности разорвалась многомегатонная бомба. Стена ветра помчалась сквозь бушующую атмосферу Ардамантуа, подобно звуковой приливной волне, пересекая океаны, вспенивая моря, вздымая землю и выдирая с корнем траву и деревья.

Все это сопровождалось самым продолжительным и громким ревом. Он обладал такой мощью, что отзывался прямо в костях и диафрагме каждого живого существа на планете. Он сотрясал внутренности даже таким сверхчеловеческим созданиям, обладающим усиленными, защищенными крепкой броней телами, как Адептус Астартес. От него лопались барабанные перепонки и шла носом кровь. Он вонзался в мозг, подобно стальным иглам.

В помещении внутри гнезда-пузыря внезапно с победоносным выражением лица вскочил на ноги техноадепт, и провода, вставленные в его разъемы, натянулись. Он раскинул руки и громко зарычал:

– Я – Резня! Я – Резня!

Импровизированное оборудование магоса биологис начало отказывать. Возникло сразу несколько коротких замыканий, а экраны мониторов где погасли, где мерцали, а где просто шипели, демонстрируя белый шум.

Лаврентий и Ниман повалились на пол, содрогаясь в конвульсиях и зажимая уши. Земля под ногами ходила ходуном. Стены вибрировали и гудели в такт сотрясающейся над фортом атмосфере. С разрушающегося, деформированного потолка посыпались полупрозрачные кусочки серого материала, из которого было построено гнездо-пузырь. Дневной Свет и Курланд побежали по туннелю, направляясь к поверхности, чтобы разобраться в сути происходящего, но ревущий, сбивающий с ног ветер отбросил их назад.

А затем все стихло, будто отрезало, и вибрации начали затухать. Техноадепт умолк навеки и скорчился на полу, потратив остатки своих скудных сил на то, чтобы выдрать из себя штекеры.

Резня и Дневной Свет выбежали наружу, грохоча окованными сталью сабатонами по ксенопокрытию коридоров.

К сумеречному небу вздымались столбы пара. Форт был разрушен. Братья, находившиеся на поверхности, пострадали от ударной волны намного сильнее, нежели те, что, как Дневной Свет и Курланд, находились в сравнительной безопасности туннелей гнезда-пузыря.

Небо приобрело болезненную пятнистую окраску покрытого синяками и ссадинами тела. Облачный покров растворился, а ветер утих. Трудно было понять, куда могли подеваться недавние тучи. В воздухе повис странный отчетливый гул, а сверху падали тонкие, но хлесткие струи ледяного дождя.

Прямо над десантниками повисла луна, заполняющая собой все небо. Она была огромной, черной и располагалась так низко, что казалось, будто насажена на скальные пики Ардамантуа. Разумеется, это была лишь иллюзия, ведь ни одно небесное тело не могло находиться столь близко к другому; для этого понадобилось бы использование антигравитационных и энергетических технологий, невероятно опережающих таковые Империума.

Дневной Свет и Резня могли даже рассмотреть поверхность спутника – бугристую и сложную, состоящую из груд сплавленных обломков и накладывающихся друг на друга металлических пластин. Луна напоминала некий огромный, наполовину проржавевший часовой механизм или игрушечную планету, ярко окрашенный внешний слой которой содран, чтобы показать внутреннее устройство поделки.

Затем Дневной Свет увидел врывающиеся в небо Ардамантуа корабли, казавшиеся крохотными на фоне луны. Они представлялись роем саранчи, собравшимся засушливым летом, чтобы встать на крыло и переместиться в более уютные края.

Тысячи кораблей. Их были тысячи.

Пока они находились слишком далеко, чтобы что-то можно было утверждать с уверенностью, но Дневной Свет смог разглядеть достаточно и понимал, что эта флотилия состоит как из малых, предназначенных для полетов в атмосфере челноков, так и из массивных, пригодных для войны в космосе кораблей.

Все они выстраивались в боевую формацию, определенно готовясь поразить цели как на поверхности планеты, так и на ее орбите.

Стремительный рейд невероятных размеров.

Атака планетарных масштабов.

Войска вторжения.

Дневной Свет вдруг услышал свист реактивных снарядов. Первые взрывы раздались в холмах над фортом, мгновенно превратив те в столбы света и пара. Монументальные орудия, ракетные установки залпового огня и способные вспороть поверхность планеты лучевые системы обрушились на Ардамантуа как с недавно появившейся луны, так и с извергнутого ею флота.

Посыпались бомбы, вздымая грибы дыма и грандиозные столбы воды. Ослепительные лучи света поражали наземные цели и прожигали в почве глубокие каньоны со стенами из черного стекла и камня.

– Всем собраться! Собраться! – закричал Дневной Свет.

Он нигде не видел капитана Алгерина, а немногих оставшихся Имперских Кулаков требовалось сконцентрировать и направить.

На поверхность планеты метеоритным дождем падали снаряды. Они походили на огромные бомбы, но не взрывались. За каждым приземлением следовал раскат грома.

– Спускаемые модули! Они высаживают солдат! – закричал Резня.

Дневной Свет не стал оспаривать этот вывод. Враг – этот новый, неведомый враг – высаживался невероятно многочисленными силами. Вскоре показались первые противники, выбравшиеся на край кратера, возникшего в результате падения спускаемого модуля.

Все вокруг было затянуто дымом, но Дневной Свет видел их достаточно отчетливо. И сразу же узнал этих существ. Враг наконец-то показал свое лицо.

Вот только происходящее казалось бессмыслицей – либо же смысл был столь пугающим, что сознание отказывалось его принимать. Дневной Свет был знаком с этими ксеносами. Как и любой другой брат щитовых корпусов. Более того, воины Адептус Астартес привыкли относиться к ним с высокомерным пренебрежением.