Текст книги "Пришествие Зверя. Том 1"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Гэв Торп,Роб Сандерс,Дэвид Аннандейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 41 страниц)

Выстрелы орков косили матросов одного за другим, Шаффенбек подбадривал выживших громкими возгласами.

– Вперед, бойцы «Колосса»! Бей их! – взревел Кулик, не до конца осознавая, что он делает.

Ополченец прямо перед капитаном завалился набок, кровавые осколки его шлема и черепа разлетелись по коридору. Два чужака с самодельными резаками обратили свое снаряжение против атакующих людей. Сверкнули дуговые разряды, вихрь черно-зеленой энергии поглотил сержанта Латерама и еще троих матросов.

Рафаль, охваченный неистовством, вдавил переключатель на рукояти меча. Клинок окутало мерцающее силовое поле, на стенах задергались фантастические тени. Крошечная здравомыслящая часть разума Кулика завизжала от ужаса, но из глотки капитана рванулся бессловесный вызывающий рев.

Вокруг него лэнс-канониры опустили длинные абордажные остроги и тоже бросились в атаку, направляя острия пик на зеленокожих. Саул выхватил синеватый, почти прозрачный клинок из закаленной пластали с прожилками кристаллического ардамита.

В схватке один на один никто из матросов не справился бы со звероподобным орком, но люди последовали за своими офицерами и навалились на врагов толпой, объединенные целью и наступательным порывом. Ополченцы, годами ворочавшие прицельные механизмы и сменные энергоячейки для исполинских лэнс-пушек, были крепкими, мускулистыми мужчинами. Отчаяние, как и гремящие в ушах крики их командира и повелителя, придало бойцам сил, и они с неудержимой мощью вонзили копья в чужаков.

Пронзенные в нескольких местах орки обрушили тяжелые палицы и тесаки на окованные металлом рукояти острог, но ничего не добились. Матросы толкали ближайших тварей в гущу сородичей, проворачивая пики, как их учили, чтобы острия глубже вошли в плоть.

Рафаль воткнул меч в глаз одного из насаженных на копье ксеносов – до середины клинка, чтобы точно убить его. Справа от капитана Саул выпотрошил еще одного чужака. Теснота не позволяла парировать и делать выпады, рубить и контратаковать; Кулик размахивал мечом почти наугад, зная, что промахнуться невозможно, и старался только не задеть ополченцев. В таком бою скорее пригодились бы навыки мясника, чем фехтовальщика.

Как ни поразительно, Латерам пережил электрический удар, хотя грудь, левая рука и половина лица сержанта скрылись под массой ожогов. Его волосы и рваные остатки мундира дымились. Из щели в обугленной плоти дико смотрел единственный глаз, сверкавший такой ненавистью, что испугался даже Рафаль. Воздев сияющую силовую булаву, боец одним ударом раздробил череп орку. Вторым взмахом он сокрушил ребра другому.

Нахлынувшая волна матросов, к радости Кулика, ненадолго вынесла его из рукопашной. Перед этим он успел вскрыть горло зеленокожему, который пытался откусить голову кому-то из пикинеров. Загрохотали дробовики, при стрельбе в упор смертоносные даже для орков: изрешеченные тела валились наземь, конечности и головы просто исчезали.

Рафаль неуклюже вывалился из толпы возле стены, сильно ударился головой об опорную стойку и едва не упал. Его успел подхватить Шаффенбек, который, как всегда, не отходил от капитана ни на шаг.

Перед глазами Кулика прыгали звездочки. Он прислонился спиной к переборке, морщась и хватая ртом теплый, влажный от пота воздух. В коридоре гремела какофония битвы: звериный рев, нечеловеческий и даже не орочий, вопли и треск разрываемой плоти. Последние ксеносы бились свирепо, отказываясь смириться с неизбежным. Оглядевшись, офицер насчитал не меньше двадцати погибших матросов. Груды тел лежали на палубе там, где людей Рафаля застрелили, зарезали или забили до смерти.

Потом наступила зловещая тишина, которую нарушали только хриплые вздохи и стоны раненых матросов и ополченцев. Рявкали отдельные выстрелы – бойцы с дробовиками и абордажными острогами, обходя убитых чужаков, для верности отрубали или разносили им головы. Несколько выживших людей помогали раненым, двое из них увели товарища с оторванной рукой, который в шоковом состоянии разыскивал потерянную конечность среди луж крови и ошметков плоти.

– Всех перебили, сэр! – устало улыбнулся Саул.

– Нет, не всех, – возразил капитан, с трудом втягивая воздух. – Целая куча орков отделилась от этой группы. Один Император знает, где они сейчас.

Корпус содрогнулся от мощного толчка, и Кулик чуть не ударился затылком о переборку. Он тут же вспомнил, что недостаточно просто избавиться от чужаков на борту. Вокруг по-прежнему бушевало крупное космическое сражение. Следовало бы вернуться на мостик – Шаффенбек был прав, говоря, что Прайс сейчас не вполне готов командовать флагманом, – но Рафаль не хотел бросать своих людей посреди напряженной охоты на орков в коридорах линкора.

– Дальше я буду руководить зачисткой, сэр, – произнес Саул, догадавшись по лицу командира о его сомнениях. – Идите на мостик, там вы сейчас нужнее всего.

– Хорошо, – с благодарностью согласился Кулик. – Только будь начеку, я не хочу искать себе другого помощника, ясно? Сержант Латерам, я высоко ценю вашу отвагу, но приказываю вам и остальным раненым отправляться в медицинский отсек. Мистер Шаффенбек, когда закрепитесь на взлетных палубах, вызывайте подкрепление.

Сержант ополченцев вроде бы хотел возразить, но передумал и подчинился приказу. Скованно отсалютовав командиру, он скривился от боли. Два бойца подошли к Латераму, намереваясь помочь ему, но тот отмахнулся и самостоятельно зашагал в сторону кормы.

– Знаешь, – заметил Саул, глядя в спину сержанту, – с такими людьми мы даже сможем выиграть эту чертову битву.

Рафаль слишком устал, чтобы отчитывать помощника за богохульство. Он с усилием поднялся, убрал меч в ножны и пистолет в кобуру. С таким же трудом Кулик выпрямил спину, одернул китель и направился к мостику. По коридору уже спешили санитары, и капитан признательно кивнул им, проходя мимо.

Действие определяет мышление, поэтому осторожные и упорядоченные движения помогли Рафалю немного успокоиться по дороге на мостик. Прилив адреналина, нахлынувший во время рубки, понемногу спадал, но, как Кулик и сказал Шаффенбеку, до конца сражения было еще далеко.

Двери мостика со стоном разъехались перед капитаном, и он вновь ступил на командную палубу. Ему потребовалась пара секунд, чтобы мысленно перестроиться с лихорадочных воплей, пота и крови рукопашного боя на ритмичную болтовню сервиторов и тихие переговоры экипажа. Здесь, за бронированными створками, как будто скрывался иной мир, и у Рафаля от резкой перемены едва не закружилась голова. Он пришел в себя, услышав голос Прайса:

– А, вот и вы, капитан. Надеюсь, хорошо провели время, избавляясь от непрошеных гостей.

– С ними еще разбираются, – Кулик шумно вздохнул, – адмирал.

Заняв привычное место, Рафаль быстро окинул взглядом все экраны и пульты. Орочьи корабли с телепортами были уничтожены, эскадра крейсеров, пришедшая на помощь «Колоссу», прорвалась через зеленокожих. Она по-теряла три звездолета, еще столько же получили серьезные повреждения. Остальной Краевой флотилии досталось меньше – у экипажей было больше времени, чтобы отреагировать на ловушку чужаков. Группировка ядра, составлявшая правый фланг соединения, почти не пострадала. Корабли патрульной армады вышли на позицию, с которой могли развернуться и зажать значительную часть неприятельских сил между собой и главной линией Краевого флота. Доминий, очевидно, как раз отдавал необходимые команды, и половина его космолетов уже начала маневрировать для помощи союзникам.

– Запрос связи с флагмана, капитан, – доложил лейтенант Хартнелл.

– Принять вызов, – ответил Кулик, скрестив руки на груди.

Выделенный фрагмент экрана увеличился, из помех пикт-сигнала проявилось лицо верховного лорда-адмирала. Лансунг воззрился на офицеров «Колосса».

– Зачем вы поворачиваете, Прайс? – требовательно спросил он. – Дорога к орочьей звездной базе открыта. Вы немедленно соединитесь с коммодором Семмесом и продолжите наступление. Таков мой приказ.

Доминий отшатнулся, словно от удара, и сдвинул брови. Жестом показав офицеру связи включить передачу, он произнес:

– Говорит адмирал Прайс. Если мы сейчас бросим корабли Краевой флотилии, орки нанесут им значительный урон. Пока что они практически в одиночку сражаются с врагом. Мы обязаны оказать им поддержку.

Адмирал отвернулся и зашагал по мостику, дожидаясь ответного пакета. Рафаль остановил его после очередного круга.

– Сэр, я думаю, что верховный лорд-адмирал прав, – признал капитан. – Мы должны развить успех, пока штурмовая луна почти беззащитна. Противник всеми силами пытался удержать нас вдали от базы – видимо, она не так неуязвима, как хотят показать орки. Но для удара по ней нужны авиакрылья «Колосса» и всей остальной группы носителей.

Не успел Доминий открыть рот, как эфир донес новое сообщение Лансунга. Верховный лорд выглядел спокойным, но в его голосе звучали нотки ярости:

– Адмирал Прайс, я отдал вам прямой приказ. «Колосс» и сопровождающие его корабли должны присоединиться к атаке на орочий звездный форт. Отказ будет расцениваться как мятеж.

– Не обращать внимания! – отрезал Доминий. – Продолжать разворот!

– Отставить! – крикнул Кулик.

Прайс обжег его взглядом, как пощечиной. Рафаль покраснел от стыда, но он понимал, что другого выхода нет.

– Адмирал, мы должны подчиниться и примкнуть к атакующим.

– Вахтенный офицер, вызовите на мостик ополченцев и возьмите капитана Кулика под стражу. Он арестован за неподчинение приказу.

– Отставить! – прорычал Рафаль. Офицеры на мостике в ужасе переглядывались, наблюдая за спором командиров. Капитан взялся за рукоять меча и пристально взглянул на Прайса. При этом Кулик дрожал, напуганный противостоянием сильнее, чем кровавой схваткой с зеленокожими. – Вы на моем корабле, адмирал, и я получил прямой приказ от Верховного лорда Лансунга. Вы покинете мостик, вернетесь в свои покои и останетесь там, пока к вам не вернется здравомыслие.

Доминий презрительно вскинул голову, его губы дрожали от негодования. Подойдя вплотную к нему, Рафаль шепотом произнес:

– Ради наших людей, не заставляйте меня вызывать ополченцев, сэр. Давайте вести себя как офицеры.

Похоже, слова Кулика задели какую-то струнку в душе адмирала. По его лицу промелькнула тень понимания. Он молча сконфуженно кивнул, после чего покачал головой. Рафаль счел, что Прайс вновь будет возражать, но тот безвольно опустил плечи.

– Я… я испытываю… недомогание, капитан Кулик. Думаю, сейчас мне следует оставить мостик. Я очень скверно себя чувствую.

– Да, так будет лучше всего, – вежливо произнес Рафаль. – Я передам корабельному врачу, чтобы он прислал к вам санитара с каким-нибудь успокоительным. Мистер Крассок, пожалуйста, проводите адмирала в его каюту.

Прайс вновь бездумно кивнул. В тот момент он выглядел на все свои годы – почти старик, слабый и нерешительный. Кулик не понимал, что происходит с его наставником и другом, и с болью в сердце смотрел, как мичман Крассок помогает Доминию выйти с командной палубы. Когда за ними закрылись двери, Рафаль выбросил эту картину из головы.

– Сообщение по флоту. Всем кораблям на полном ходу идти к флагману для немедленной атаки на главную цель.

Кулик осознал, что по-прежнему сжимает рукоять меча. Костяшки его пальцев побелели от напряжения. Разжав руку, капитан пошевелил пальцами и заставил себя расслабиться.

«Император, – подумал он, – сохрани меня от орков и адмиралов».

Глава 18

Терра – Императорский Дворец

В прошлом Виенанд горько сожалела о стадном менталитете людей, в особенности об их стремлении скапливаться на Терре десятитысячными толпами, чтобы отдать дань уважения Богу-Императору Человечества. Даже в Инквизиции подобные взгляды начинали считать еретическими, но Представитель читала старинные записи и знала – по крайней мере имела некоторое представление, – насколько «божественным» был Император. Кое-кто из ее коллег, включая Веритуса, принял учения Экклезиархии и открыто поддерживал эту организацию. Виенанд по-прежнему сомневалась в необходимости существования церкви, раскинувшейся на весь Империум, но отчетливо понимала, что в некоторых случаях она полезна.

Сейчас наибольшую пользу инквизитору приносила восьмикилометровая очередь, извивавшаяся по проспекту Мучеников к собору Императора Спасителя.

На транспортной станции Виенанд несколько раз срезала через толпу и заложила пару петель, чтобы сбить с толку возможных преследователей, после чего вышла из южных ворот и нырнула в колышущееся море человеческих тел.

Углубившись в толчею, инквизитор оказалась посреди чего-то вроде передвижного городка. Любой, кто хотел попасть в собор, тратил на ожидание недели, и посетителей было так много, что путь от громадных врат до алтаря во внутренней базилике занимал еще трое суток. Там вооруженные бойцы Фратерис давали каждому паломнику примерно три секунды на то, чтобы осмотреть хранящиеся в стазисе реликвии, и вводили следующего. Вид пары металлических осколков якобы с доспеха Императора и горстки пепла, которую Министорум именовал «сожженным лоскутом плаща Робаута Жиллимана», вряд ли стоил таких затрат времени и сил.

Люди сидели в палатках, волокли за собой кибитки и полевые кухни, собирались семьями, группами и целыми сообществами, в составе которых проделали долгий и многотрудный путь к сердцу Империума. Большинство из них, даже те, кто в начале странствия считались богачами, наверняка потратили в дороге все свои сбережения. Некоторые, вероятно, случайным образом перебирались из системы в систему, задерживались там, чтобы заработать на проезд, но сумели доползти до цели.

Судя по фасонам и стилям одежды, паломники прибыли с тысяч разных миров. Бродяги с вычурными прическами и татуировками подульевых банд, узревшие свет Императора, смирно стояли рядом с рабочими в плотных комбинезонах и сотканных вручную спецовках. Аристократы со всевозможных планет невозмутимо пробирались вперед в паланкинах, несомых аугментированными слугами, или вообще скрывались от толпы за пышно расшитыми занавесями дорогих карет, запряженных сервиторами. Проспект Мучеников был закрыт для любого моторного транспорта, кроме патрульных машин Адептус Арбитрес, и животных сюда также не допускали, поэтому передвигались по улице только пешком или в повозках на мускульной тяге.

Семейная пара средних лет, доставшая где-то два четырехколесных велосипеда, урывками приближалась к вратам собора, крутя педали в ритм движению очереди. Их дети-подростки ехали на прицепленных сзади тележках. Виенанд предположила, что в начале их путешествия отпрыски были заметно младше.

Она то и дело замечала бывших военных, гвардейцев и флотских, снискавших право на паломничество личным мужеством или победами. Впрочем, прибыв на Терру, ветераны стояли в очереди на общих основаниях. При этом западная сторона проспекта была целиком зарезервирована для служителей Экклезиархии. По ней шагали миссионеры и проповедники с рекомендательными письмами от кардиналов признанных епархий, а также немногочисленные счастливчики из Фратерис, удостоенные той же награды за верную службу. Среди мундиров, сутан и ряс мелькали богатые одеяния путников из высокопоставленных семейств – похоже, их денежные пожертвования ценились Адептус Министорум выше духовной или телесной верности.

Пока Виенанд проталкивалась через толпу, паломники раздраженно ворчали или кричали на нее, обвиняя в попытке пролезть без очереди. Несколько храбрецов попробовали схватить женщину, но заметили блеск болт-пистолета и утратили энтузиазм. Остальные отворачивались, разглядев на ее указательном пальце печатку с эмблемой Инквизиции. Любой, кто провел на Терре хотя бы пять минут, знал, что при виде стилизованной «I» с поперечинами лучше всего изобразить полное отсутствие интереса к хозяину вещицы с таким символом.

Виенанд все дальше протискивалась в давке, почти не представляя, где находится. Помимо того, что скопления людей надежно, как частокол, перекрывали путь в одних местах и неожиданно расступались в других, видимость дополнительно ограничивал густой благовонный дым, что струился из висящих над проспектом огромных курильниц. Инквизитор мимоходом подмечала, что по обеим сторонам чрезвычайно широкой улицы вздымаются арендные дома – наслоения этажей с рядами маленьких окон, где порой мелькали пятна витражных стекол придорожной молельни.

Вдоль колонны паломников бродили лоточники с весьма разнообразными товарами – от обыденных до поистине уникальных. Многие продавали еду и одежду, кое-кто – крошечные брелоки и сувениры якобы из самого собора. Нередко попадались нужные люди с бутылками и ведрами из синтекожи и ярко раскрашенными переносными ширмами, за которыми путники могли оправиться, не теряя места в очереди. Отдельные странники, не желавшие зря тратить деньги, носили необходимые приспособления с собой или договаривались с соседями облегчаться посменно. Несколько человек активно предлагали свои услуги в качестве местоблюстителей. Они готовы были за определенную плату провести в очереди день или два, чтобы пилигрим мог отдохнуть в общежитии или развлечься в каком-нибудь менее святом уголке Императорского Дворца.

Встречались и более экзотичные личности, модифицированные «очередники». Виенанд увидела телеблагословителя – женщину с оптическими линзами вместо глаз. Из виска у нее выступал громоздкий, увитый кабелями ящик инфохранилища. Она побывала внутри заветной усыпальницы собора и теперь предлагала другим за справедливую цену просмотреть ее память – насладиться картинами святилища без утомительного ожидания.

Херувимы-курьеры – выращенные в баках крылатые существа с ангельскими личиками и мертвыми глазами – порхали над толпой в благовонном тумане, перенося сообщения между различными службами собора. Виенанд, на которую со всех сторон накатывали волны людей, шаг за шагом приближающихся к единению с Императором, решила сверять маршрут по этим созданиям.

Толпа паломников служила отличным укрытием, но в давке инквизитор не могла определить, гонятся ли за ней до сих пор. Она была уверена, что преследователи из туннеля находятся достаточно близко и отслеживают ее продвижение в очереди. Если они поддерживали связь с другими агентами Веритуса и его союзников, то вокруг Виенанд уже стягивалась сеть.

Ей нужно было добраться до жилблоков, сменить одежду, при возможности перекрасить волосы и окончательно исчезнуть. Над головами окружающих виднелась верхушка арочного входа в ближайшее здание – примерно в сотне метров от инквизитора. Виенанд направилась туда, обойдя пожилую чету, – супруги сидели на феррокрите возле маленькой плитки, где закипал котелок с каким-то варевом. На обоих были рясы богорадников^[10] – некрашеные балахоны, которые выдавали тем, кому пришлось обменять на пищу и воду все свое имущество, включая одежду.

– Тчаю, дорогуша? – спросила старушка, протягивая Виенанд керамический сосуд с обколотыми краями и блюдце. – Зачем бежать куда-то сломя голову? Лучше расслабиться на минутку за чашечкой тчая.

Ее манеры вызвали у инквизитора невольную улыбку. То, что облаченная в подаренные лохмотья пара сохранила тчайный набор, указывало на решимость людей не опускаться даже в нужде. От этого Виенанд ненадолго воспрянула духом.

– Извините, нет, но спасибо за предложение, – сказала она. Запустив руку в потайной карман жакета, Виенанд вынула медную монетку с эмблемой Инквизиции на одной стороне и ее личным гербом на другой. Вручив жетон старику, она указала на дозорную башню Арбитрес в километре от них. – Когда доберетесь до заставы, покажите это силовикам. Передайте им, что инквизитор Виенанд велела провести вас в начало очереди.

Супруги уставились на нее широко распахнутыми глазами, полными изумления и страха. Виенанд подмигнула им и отвернулась.

Тут же она заметила, что в десятке шагов впереди поднялся какой-то переполох. Кто-то буквально отбрасывал паломников в стороны, быстро пробиваясь к инквизитору.

Толпа расступилась с удивленными воплями и злобной руганью. Перед Виенанд возник мужчина с крепкими мышцами, на котором трещала по швам ряса богорадника. Он бросился к инквизитору; под откинутым капюшоном женщина увидела немолодое широкое лицо с расплющенным носом и лысый череп, пересеченный тремя тонкими шрамами.

Виенанд выхватила болт-пистолет, но незнакомец поразительно быстро сблизился с ней, а стрелять навскидку в окружении стольких людей она не желала. Инквизитор осознала, что в руках мужчины нет оружия. Выбросив вперед открытую ладонь, он ударил ее в грудь с такой силой, что Представитель отлетела на несколько метров, снесла тчайный набор пожилой четы и прокатилась по феррокриту.

Старик вскрикнул, скорее от боли, чем от удивления, и неловко поднялся на ноги, держась за плечо. Меж его пальцев брызнула кровь, он пошатнулся, сделал пару шагов и рухнул на колени.

Лишь в тот момент, лежа на спине, Виенанд наконец поняла, что происходит. Она вспомнила, что видела портрет мужчины в докладах Ренденштайн. Эсад Вайр, известный как Зверь Круль… Очевидно, Вангорич повел собственную игру.

Но через мгновение инквизитор подняла глаза и увидела то, что уже разглядел Зверь. В одном из окон жил-блока на дальней стороне проспекта, почти в полутора сотнях метров от нее, блеснула на свету какая-то линза. Вероятно, телескопический прицел.

Повинуясь только чутью, Виенанд перекатилась вправо за долю секунды до повторного выстрела. Сверхзвуковая снайперская пуля с треском отскочила от дороги в точке, где только что лежала инквизитор. Она еще не оправилась от изумления и не сопротивлялась, когда Круль выдернул у нее из руки болт-пистолет. Когда ассасин развернулся к стрелку, нечто в расположении плеч и ног Зверя, в почти ощутимой устойчивости позы выдало наличие у него эндоскелета.

Круль выпустил в снайпера три болт-снаряда. Виенанд считала, что попасть с такой дистанции невозможно, однако все заряды, пронесшись по дуге над толпой, влетели в нужное окно. Зверь явно обладал встроенной оптикой, и он даже учел замедление болтов из-за расхода топлива. В каморке общежития сверкнули три вспышки, озарившие худое ошеломленное лицо.

Вскочив на ноги, инквизитор вытащила лазерный пистолет. Из толпы к ним приближались новые враги. Одни паломники застыли в страхе, другие кричали, многие толкали соседей в давке, стараясь убраться как можно дальше от Виенанд. Старушка подползла к своему мужу и держала ему голову; по грубой ткани ее серого балахона расплывалось мокрое красное пятно.

– Берегись!

Предупреждение инквизитора прозвучало как раз вовремя: женщина в бордовом мундире Имперской Гвардии бросилась на Зверя с блестящим силовым мечом. Ассасин успел развернуться, так что мерцающий клинок пронзил складки его рясы возле шеи, не коснувшись плоти. Правая ладонь Круля с вытянутыми пальцами метнулась вперед. Из пробитого горла незнакомки хлынула пенящаяся кровь.

Еще один агент в такой же форме, высокий и стройный, возник из паникующей толпы справа от Виенанд. Инквизитор выстрелила в него, но конверсионное поле поглотило лазерный луч во всполохе света. Времени на вторую попытку не было, однако подбежавший Зверь ударом ноги раздробил противнику берцовую кость и сшиб его наземь. Миг спустя ассасин уже навалился на врага и сокрушил ему ребра аугментированными кулаками.

Кто-то врезался в Представителя сзади. Падая, Виенанд извернулась и выпалила из лазерного пистолета прямо в живот неприятелю. Инквизитор почувствовала на затылке жаркое дыхание убийцы, и оба рухнули на мостовую. Задыхаясь от удара, женщина подняла взгляд и увидела пару красных бионических глаз, светящихся в считанных сантиметрах от ее лица. Виенанд смутно ощущала острую боль чуть выше правого бедра.

Тяжесть придавившего ее тела вдруг исчезла. Мужчина как будто взмыл в воздух, с длинного ножа в его левой руке закапала кровь. Инквизитор разглядела пятно гари на бронежилете, скрытом под ризой лжепроповедника. Затем врага отшвырнули на несколько метров в сторону. Сначала Виенанд решила, что ее вновь спас Круль, но человек в рясе с капюшоном выглядел слишком стройным. Он наклонился, протянул руку, и Представитель мгновенно узнала маленькую татуировку-череп между большим и указательным пальцами с отличным маникюром.

– Ренденштайн?! Я знала, что ты жива!

Ее ассистент кивнула под капюшоном, отступила назад и прямым ударом проломила череп мужчине, замахнувшемуся на Зверя Круля булавой со спины. Ассасин вскинулся, разбрызгивая кровь с залитых алым ладоней. Он резко повернулся, занося правый кулак, но тут же отвел руку.

– Всех перебили, – буркнул агент Вангорича. При взгляде на Ренденштайн у него округлились глаза. – Всех, кого я засек. Скоро подойдут новые, мэм. Надо уходить.

– Арбитры! – вскрикнула Виенанд, заметив плотную группу бойцов в синих доспехах с шоковыми щитами и силовыми булавами. Служители закона проталкивались через толпу метрах в десяти от инквизитора. – Нам некогда отвечать на неудобные вопросы!

Круль возглавил отход, Ренденштайн пошла в арьергарде. Чтобы защитить Виенанд, улучшенные воины втиснули ее между собой. Оторвавшись от силовиков, они нырнули в арочный проход и скрылись в одном из съемных жилищ.

Ассасин стремительно поднялся по ступеням на два этажа, развернулся на одной из площадок, пробежал к другой лестнице и вновь направился вверх. Инквизитор не знала, следует ли он определенным маршрутом или просто запутывает следы, но через пять минут спринта, когда ее сердце уже колотилось о ребра, а легкие пылали, Зверь наконец остановился возле открытой двери в каморку для паломников. Он зашел внутрь и быстро вернулся.

Виенанд согнулась в три погибели, судорожно хватая воздух ртом. Она только сейчас поняла, как ослабела после пары спокойных лет на Терре. Ренденштайн, обойдя ее, настороженно встала у входа с другой стороны. Кожа помощницы инквизитора, как всегда, казалась фарфоровой. Одобрительно взглянув на агента, Круль повернулся к ее начальнице.

– Все чисто, мэм, – сообщил Зверь, взял Виенанд под руку и провел ее в пустую квадратную комнату примерно три на три метра. В углу стоял низкий топчан, напротив него имелись рукомойник с ржавыми кранами и тумбочка, на которой лежала потрепанная копия «Лектицио Дивинитатус». – Сядьте, надо осмотреть ваш порез.

Инквизитор опустилась на кровать и поморщилась: одежда прилипла к корке на бедре. Ренденштайн, беспокоясь о госпоже, отстранила Круля и подошла к ней. Отойдя в сторону, ассасин выглянул из узкого окошка, после чего задернул тонкую рваную штору.

– Кажется, мне не хватает пары кусочков головоломки, – заметила Виенанд, посматривая то на Зверя, то на помощницу.

Круль и Ренденштайн заговорили одновременно, тут же замолчали и смущенно улыбнулись друг другу. Ассасин жестом пригласил женщину начать заново.

– Ввиду неофициальной и незапланированной встречи с великим магистром Вангоричем вы отсутствовали в личных покоях, когда за вами пришли люди Веритуса, – доложила секретарь-телохранитель.

– Ты уверена, что их прислал Ластан? – уточнила Виенанд.

– Полностью. Я собирала данные о находящихся на Терре агентах инквизиторов, которые участвуют в конклаве, и узнала кое-кого из них. Очевидно, они поняли, что я догадалась о цели их визита. Мне удалось убить одного и бежать.

– А я следовал за вами после того, как вы расстались с великим магистром, мэм, – подхватил Зверь. – Когда вы ушли из кабинета, я быстро пошарил там…

– Но я, кажется, заперла все помещения? – перебила инквизитор.

Ассасин виновато пожал плечами и продолжил:

– Я заметил, куда вы ушли, но, пока добирался до платформы челноков, вы успели уехать. Пришлось бежать за вами по путям. Хотел догнать вагончик, но он двигался слишком быстро. Пока вы оставались на людях, я старался не привлекать к себе внимания, чтобы не навести врагов на вас. Заметив снайпера, вынужден был действовать.

– В итоге я села на хвост Крулю, и он меня проглядел, – вступила Ренденштайн. – Сначала отправилась на восточном челноке в транспортный узел, но через пару сотен метров спрыгнула, чтобы запутать преследователей. Я не знала, что вы вернетесь, иначе оставила бы вагончик на перроне. Потом проверила ваши апартаменты и нашла там еще одного из нападавших. Эмели спасти не успела, но агент от меня не ушел. Тела сбросила в желоб для техобслуживания. Возвращаясь в кабинет, услышала шаги. Пряталась несколько минут, пока не загрохотал челнок. Я поспешила к платформе, ожидая увидеть вас, и как раз успела заметить Круля, бегущего за вами в туннель.

– И теперь мы все здесь… – протянула Виенанд. – Головорезы Веритуса надеялись убить меня сначала в кабинете, потом в личных покоях, преследовали до самого собора. Похоже, им очень нужно заткнуть мне рот.

Ренденштайн приподняла залитую кровью майку, показав узкую, но глубокую рану в боку, и инквизитор судорожно вздохнула.

– Видали и хуже, – сказал Зверь.

– Да, от твоих рук, – отозвалась телохранитель. Виенанд показалось, что в ее выражении лица и тоне проскальзывает восхищение Крулем. – Но ты прав. Серьезных внутренних повреждений нет, органы и артерии не затронуты.

– Любители, – пробормотал ассасин, отдергивая шторку. Снова бросив взгляд наружу, он повернулся к инквизитору и спросил: – Что делать теперь, мэм?

Виенанд не знала. Первый этап удался – она выжила. Едва-едва. На втором этапе ей следовало разрушить планы Веритуса по захвату власти в Сенаторуме Империалис. Придется напомнить многим коллегам о ранее оказанных услугах и попросить помощи. Несомненно, встряска будет такой, что отголоски разойдутся по всей Инквизиции. Даже если Ластан не задумывался о последствиях своих поступков, (Виенанд подмечала такую самоуверенность и у других инквизиторов-ветеранов), Представитель не хотела раскалывать организацию, которая в нынешние опасные времена была нужна человечеству единой.

– Эмели, – произнесла Ренденштайн.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Виенанд.

– Кто такая Эмели? – уточнил Зверь.

– Мой двойник, – пояснила инквизитор. – Хирургически измененный дублер для особых ситуаций. Так что с ней?

– Агенты Ластана прикончили ее, – сказала телохранитель. – Я спрятала тело Эмели вместе с трупом убийцы.

– Используя ее, мы сможем убедить Веритуса, что я уже мертва. – Сообразив, к чему клонит помощница, Виенанд посмотрела на Круля. – Как думаешь, у тебя получится вытащить мертвецов и устроить так, чтобы все решили, будто я погибла?

– Уверен, что-нибудь скомбинирую, мэм, – ответил Зверь и с надеждой взглянул на Ренденштайн. – Если мне помогут, возможно, все пройдет более гладко.

– Останьтесь здесь и отдохните, – произнесла телохранитель, повернувшись к Виенанд, – а я принесу перевязочный пакет.