Текст книги "Пришествие Зверя. Том 1"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Гэв Торп,Роб Сандерс,Дэвид Аннандейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 41 страниц)

Вангорич присмотрелся к губам. Он следил за их движениями, за тем, как они произносят слова, которые ему совсем не нравились. Эти двое следили за ним, вряд ли понимая, что он делает то же самое. Магистр подождал, пока помощница Виенанд отчитается перед начальницей.

– Печально, – прочитал он по губам инквизитора.

– Для вас, миледи, – сказал Вангорич себе, – если вы не станете внимать моим словам.

Как только Виенанд и ее телохранитель растворились в толпе, Дракан вернул опустевший бокал сервитору. Мертвенно-бледное существо поставило его на поднос и ушло куда-то по своим делам. Пройдя мимо политиков, обсуждающих дела у раковин в туалетах, магистр ассасинов зашел в свою личную уборную. Даже отхожие места в Императорском Дворце выглядели величественно благодаря великолепной архитектуре и вычурным узорам на трубах.

– Жди снаружи! – скомандовал, проходя внутрь, Вангорич сервитору-уборщику в бронзовой маске.

Убедившись в том, что остался один, магистр извлек из складок одежды бусину вокс-приемника и вставил ее в ухо.

– Зверь…

– Сэр?

– Месринг нашел способ поиметь нас, не нарушая обещания.

– Он рассказал все лорду-адмиралу.

– Пограничные флоты отзовут, но не передислоцируют, – прошипел Вангорич. – Он создает армаду.

– Красивый жест, – заметил Эсад Вайр. – Так он может изобразить героя Галактики и не рискнуть ни единым кораблем.

– Равно как и своим влиянием в Сенаторуме.

– Вы хотите, чтобы я придержал антидот у себя? спросил Вайр у своего господина.

Вангорич задумался.

– Месринг выполнил половину сделки, – передал он Зверю, – поступим так же. Передай ему раствор вещества в половинной концентрации. Так, чтобы его светлость остался в живых, но все еще мог быть полезен нам.

– Считайте, что уже сделано.

– Зверь…

– Да, сэр?

– Встретимся у горы Возмездия.

– Как прикажете, милорд.

– Пришло время приниматься за работу.

Глава 12

Система Аспирия – точка Мандевиля

Космос, обычно пустой и черный, сейчас был наполнен следами недавнего катаклизма. Колоссальные каменные обломки кувыркались во тьме, сталкиваясь друг с другом. От этих ударов во все стороны разлетался дождь осколков реголита, наполняя смертью пространство между чудовищными глыбами уничтоженных планетоидов. Так выглядела граница системы Аспирия. Но планеты, давшей ей имя, больше не существовало.

Астротелепатический сигнал бедствия с Аспирин привлек внимание небольшого крестоносного флота маршала Боэмунда в регионе Вульпис. Крестовый поход Вульпис ордена Черных Храмовников был частью операции зачистки против нулий в регионе Миров Вельда. Адептус Астартес выполняли функцию тарана, взламывающего оборону ксеносов, и действовали в качестве вспомогательной эскадры для имперской флотилии под руководством коммодора Де-Прассе, которому не удалось вытравить нулий с покрытых лесами и болотами лун орбитальными бомбардировками.

Аспирия была крупным имперским шахтерским миром, главным в системе. Теперь на ее месте расположилась уродливая штурмовая луна, о которой и говорилось в сигнале бедствия. Омерзительная конструкция палила во все стороны из чудовищных пушек. Периодически ее озаряли вспышки силового поля. Оно, похоже, то с треском отключалось, то загоралось снова с ослепительной силой. Часть луны отсутствовала – возможно, по причине случившегося ранее столкновения с планетой или катастрофической неполадки с оружием. Вместо уничтоженного фрагмента обитатели возвели грубую систему из балок и мостиков, позволяющую разглядеть все ужасы внутренностей планетоида – ангары флота и доки для варварской армады зеленокожих: крейсеров, штурмовых катеров и обшитых металлом в несколько слоев подобий броненосцев. Разрывая на части испещренную шахтами Аспирию огнем гравитационных пушек, штурмовая луна, словно кокон с паучьей молодью, извергала из своих глубин десантные катера, капсулы и метеориты, градом сыпавшиеся на все оставшиеся миры системы. То, что уцелело после бомбардировки планетарными обломками, уничтожали орды высадившихся зеленокожих. К тому моменту, как объединенные силы флота и Черных Храмовников вошли в систему, в ней не осталось никого, кроме врага.

Маршал Боэмунд сжал закованными в латные перчатки руками подлокотники своего командного трона. Причиной был не страх и не опасение за собственную жизнь, несмотря на то, что и мостик, и весь корабль дрожали от столкновений. Это был гнев. Злоба. Боевая баржа Черных Храмовников под названием «Ненависть» ушла в вираж, настолько резкий, насколько это было возможно, учитывая габариты корабля, увертываясь от пролетающего мимо чудовищного обломка Аспирин. Кастелян Клермон, командующий офицер корабля, приказал перейти к маневрам уклонения. Ни разу за всю жизнь не упустивший возможности сразиться с ксеносами, Клермон орал на вилланов на мостике, заставляя их направить баржу в самую гущу орочьих таранных кораблей и десантных модулей. Боэмунд позволил себе минутную радость, когда понял, какую стратегию выбрал кастелян, и представил удивление на лицах чужаков, когда корабль, который они собирались протаранить, ринется им навстречу. Однако, как только «Ненависть» обогнула препятствие, не обращая внимания на скорлупки орков, разлетающиеся в клочья от столкновения с пустотными щитами, и на обзорном экране мостика опять появилась штурмовая луна, Боэмунд почувствовал, как в горле снова копится желчь. Его рот самопроизвольно скривился в хищном оскале, словно кто-то потянул за ниточки, привязанные к лицевым мускулам космодесантника.

Боэмунд уже много раз сражался с зеленокожими. Гилиак 3-16. Мир Хорнера. Гамма Форск. Драакория. Именно на Драакории дикий орочий шаман забрал глаз маршала. С помощью своих противоестественных сил тварь поджигала все вокруг себя, но ненависть провела Черного Храмовника через мистическое пламя. Космический десантник убил вождя племени и тысячи его мерзких сородичей и поклялся, что колдуна постигнет та же участь. Сжимая в руках покрытый коркой засохшей крови орков меч, маршал ринулся в огненный ад.

Однако у порождения варпа все еще оставались силы, и оно окутало Боэмунда столь мощным и яростным потоком жара, что даже керамитовая броня начала обугливаться. Бросив меч и закрывая рассыпающийся шлем рукой, Храмовнику удалось спасти один глаз и часть лица. Космодесантник шагал, превозмогая боль, навстречу презренному чужаку, а его доспех кусками отваливался с обожженной плоти и падал наземь, поднимая облачка пепла. Когда маршал наконец дошел до выдохшегося монстра, то забил зеленокожего до смерти кровоточащими кулаками.

А сейчас, глядя на штурмовую луну уцелевшим глазом, Боэмунд чувствовал, как внутри разгорается та же самая ненависть, что и во время боя с зеленой чумой на Драакории. Он ощущал присутствие чего-то чуждого, неестественного и омерзительного. Того, что не заслуживало права на существование. На них должны были обрушиться холодная ярость и инструменты праведного гнева Дорна – Черные Храмовники.

Тем временем «Ненависть» вернулась на прежний курс, а поле астероидов, оставшееся после уничтожения Аспирин, стало терять плотность, и безумная ярость мусорного флота зеленокожих нашла себе новую цель. Между боевыми баржами и штурмовой луной разместился целый рой дрейфующих кораблей: на скорую руку восстановленные обломки, бездействующие орудийные платформы, развалюхи с двигателями, неудачные эксперименты по сочетанию технологий путешествий на субсветовых скоростях и массового поражения. Оскал Боэмунда стал еще шире. Маршал понял, что успокоится только тогда, когда окажется на поверхности луны и начнет потрошить ее обитателей. Но между ним и этой благородной целью лежала целая армада мелких препятствий.

– Кастелян, – обратился он к офицеру, – прикажите «Умбре» сбавить ход. – Боэмунд заметил, что один из ударных крейсеров вырвался далеко вперед.

– Командор Годвин желает обрушиться на врага, – заметил Клермон.

– Я разделяю его чувства, – проворчал Боэмунд. Можете передать, что сам Рогал Дорн благословил бы такой поступок.

Маршал обернулся, не вставая с трона, и взглянул на капеллана Альдемара, желая получить от того подтверждение своим словам. Но капеллан не повернул голову к командиру. Окруженный рабами-киновитами, сжимающими в руках реликвии ордена, с лицом, скрытым за безликой маской шлема, Альдемар просто медленно кивнул.

– Однако именно «Ненависти» принадлежит честь возглавить штурм, – продолжил Боэмунд. – Прикажите «Братству» и «Мечу Сигизмунда» занять позиции с наших флангов. «Эбен» и «Честное намерение» помогут «Умбре» и прикроют наш подход. Всем кораблям – двигаться за кормой боевой баржи и использовать усиленные фронтальные щиты как прикрытие. Врагов много и ударят они сильно, но мы выдержим. Как снаряд болтера мы пробьем их жалкое подобие брони из этих колымаг и развалин.

Как только офицеры мостика принялись передавать приказы Боэмунда, кастелян Клермон обратился к командиру с еще одним вопросом:

– Что мне сказать коммодору ДеПрассе, маршал?

– Пусть он со своими капитанами организует фронт боя за нашими спинами, – был ответ. – Они могут выбирать себе цели на свое усмотрение. Мы проведем их через армаду зеленокожих, а потом нам понадобится их тяжелое оружие, чтобы пробить дыру в этой проклятой луне. Тогда Черные Храмовники смогут принести возмездие ксенотварям, укрывшимся внутри.

– Передаю, маршал, – кивнул Клермон.

– Брат астротехник, – позвал Боэмунд.

Технодесантник Кант стоял среди толпы сервиторов и вилланов, наблюдая за работой инжинариума через экраны рунных блоков.

– Да, маршал, – ответил он, не шевеля сшитыми губами, – рокочущий голос доносился из вокс-динамиков, вживленных по обе стороны мускулистой шеи.

– Носовой пустотный щит на полную мощность! – прорычал Боэмунд. – Ничто не должно его пробить, брат Кант!

– Исполняю, маршал.

Боэмунд нажал клавишу вокс-передатчика в подлокотнике трона закованным в керамит пальцем.

– Капитан Ульбрихт, маршал на связи. Грузитесь на «Громовые ястребы» и штурмовые суда и готовьтесь к космическому десантированию. Я присоединюсь к вам на последних этапах подготовки.

– На меньшее я и не рассчитывал, маршал, – ответил находящийся на пусковой палубе Ульбрихт. – Удел ксеносов – уничтожение. Праведное и полное.

– Очень хорошо, капитан, – произнес Боэмунд, – ожидайте приказа на запуск. Ускоряемся до таранной скорости! – Последняя фраза предназначалась офицерам мостика, ибо «Ненависть» уже почти вплотную приблизилась к рою вражеских кораблей.

И космодесантники, и вилланы почувствовали внезапное изменение в вибрации палубы, когда могучие двигатели боевой баржи толкнули их вперед, прямо на заграждение из судов зеленокожих.

– Фрегаты и крейсеры крестоносцев набирают скорость и устанавливают курс в соответствии с приказами, – объявил один из смертных членов экипажа.

– Маршал, – подал голос Клермон, – похоже, у нас проблема.

– Говори.

– Мы потеряли вокс-связь с кораблем коммодора.

– Потеряли связь? – пророкотал Боэмунд. – «Магнификат» атакован?

– Линкор еще не вступил в бой, – ответил кастелян.

– Кант?

– На авгурах и бинарных частотах ничего нет, – донесся металлический голос технодесантника. – Суда флота замедляют ход, маршал.

– Что с «Пресерваторио»? С «Фальчиаксом»? С «Раскатом грома»?

– Нет связи, милорд.

– Связывайтесь с эсминцами и тяжелыми эскортами! – крикнул маршал. – Какого дьявола он творит?!

– Только крейсер «Аквилон» продолжает движение в одном строю с нами, милорд, – отчитался Клермон, когда ему не удалось связаться даже с малыми судами. – Под командованием капитана Гренфеля.

– Кант, это может быть вмешательство ксеносов? Способны их технологии блокировать нам связь?

– Передатчики и антенны видят и остаточную волну, и фоновую радиацию, – произнес технодесантник. – Вокс-передача между боевой баржей и флотом крестоносцев также не пострадала.

– Милорд, – подошел к командному трону, снимая капюшон, дежуривший у входа на мостик караульный виллан.

– Что?

– Я понимаю, что это необычно, маршал, – заговорил смертный, – но корабельный астропат просит уделить ему немного вашего времени. Он испросил разрешения войти на палубу.

– Он разве не в курсе, что вот-вот начнется бой? – прошипел Боэмунд сквозь сжатые зубы.

Храмовник и без того был разъярен действиями коммодора ДеПрассе. После столь ненавистного разговора с одним из немногих псайкерских отродий, которому было позволено находиться на борту, маршал имел все шансы выйти из себя.

– В иной ситуации я бы ему отказал, милорд, – осторожно произнес виллан, не желая провоцировать гнев космодесантника, – но он утверждает, что это очень важно. Что-то о проблемах со связью.

Боэмунд перевел взгляд сначала на Клермона, а затем на Альдемара. Капеллан медленно и торжественно кивнул.

– Впусти его, – наконец сказал маршал.

– Мастер Изерикор, – объявил караульный.

Изерикор, шелестя одеждами, проковылял на палубу, стуча посохом по незнакомому настилу. Выйдя вперед, он поклонился и снял капюшон. Там, где когда-то были глаза астропата, теперь зияли две старые раны с неровными краями, скрытые за наглазниками, – на манер шор, что надевают на скот.

– У тебя есть информация для меня? – рявкнул Боэмунд.

– Я только что перехватил сообщение, милорд, – с энтузиазмом ответил Изерикор. – Столь важное, что я решил рискнуть и испортить вам настроение, маршал.

– Говори! – с трудом сдерживая себя, приказал Храмовник. – Что тебе известно о наших проблемах со связью?

– Коммодор ДеПрассе получил новые приказы с Терры, милорд, – продолжил псайкер, – от людей, обладающих большей властью, чем вы.

– Какие именно приказы? – потребовал уточнения кастелян Клермон.

– Коммодору приказано отвести свою флотилию к точке сбора в Главказийском Заливе так быстро, как это возможно.

– Кто отдал распоряжение? – спросил Боэмунд.

– Сообщение имеет телепатическую подпись Тигаса Урелии, астротелепата самого верховного лорда-адмирала Лансунга.

– Они тянут время, – догадался Клермон, – потому что не знают, что хуже: нарушить приказ или оскорбить Адептус Астартес.

Маршал Боэмунд внезапно вскочил на ноги, заставив даже слепца Изерикора отступить на шаг.

– Отправь сообщение старшему астропату на борту «Магнификата», – тихим и полным ярости голосом приказал он. – Скажи, что мне прямо сейчас нужны объяснения от его господина, если он не хочет, чтобы я лично заявился к нему на флагман.

– Маршал… – начал кастелян.

– Делай! – взревел Боэмунд, заставляя астропата подпрыгнуть.

– Как прикажете, – поклонился Изерикор.

– Вражеский строй, – объявил технодесантник Кант. – Приготовиться к удару!

Вилланы и сервиторы вцепились в поручни и перила, а Храмовники примагнитили подошвы своей силовой брони к полу, пытаясь удержаться на месте. Фронтальный щит корабля пылал и вспыхивал от попаданий. Сначала по барже с малой дистанции ударили торпеды, бомбардировщики-камикадзе и залпы макропушек. Следом за ними шли остроносые штурмовые катера и тараны, битком набитые абордажными отрядами орков, которые высадились бы на борт баржи, если бы смогли преодолеть ее могучие пустотные щиты. Чем дальше «Ненависть» пробивалась через грубые посудины зеленокожих и огонь их орудий, тем больше увеличивались масса кораблей и их агрессия. Вскоре на пути неудержимой атаки Храмовников начали появляться суда, сравнимые размерами с крейсером, и целые астероиды, напичканные оружием.

– Маршал, – привлек внимание командира Клермон, когда нечто, неуклюже пытающееся походить на линейный крейсер, дало нестройный бортовой залп прямо по надвигающейся барже Храмовников.

Боэмунд кивнул и ухмыльнулся:

– Покажите дикарям, как это делается.

Кастелян ткнул пальцем в сторону нескольких офицеров мостика:

– Подготовить бомбардировочное орудие.

– Орудие готово.

– Огонь!

Боевая баржа дернулась, когда раздался выстрел из главного калибра, отправивший магменную боеголовку в полет к цели. От ее попадания, сопровождавшегося ослепительной вспышкой взрыва, гора мусора, изображавшая корабль орков, развалилась пополам, и «Ненависть» растолкала эти обломки в стороны.

– Дело сделано? – спросил Боэмунд.

– Да, милорд, – ответил астропат.

Время шло. Обломки разлетались с пути судна. На поверхности пустотных щитов расцветали и затухали взрывы. Корабли зеленокожих рвались вперед, выставив острые тараны и захваты, чем-то напоминая глубоководных хищников.

– Вокс-передача с «Магнификата», маршал, – раздался голос виллана, нарушивший повисшую тишину. – На связи флаг-адъютант Эстерре.

Клермон заметил, как суровое лицо командира Черных Храмовников на миг исказила холодная ярость.

– Выведите флаг-адъютанта на громкую связь! – скомандовал он.

После непродолжительного всплеска помех на мостике раздался новый благородно звучащий голос.

– Я говорю с маршалом Боэмундом?

– Вопрос, флаг-адъютант, в том, – пророкотал Боэмунд, – почему, во имя Терры, я говорю не с вашим коммодором?

– Коммодор ДеПрассе сейчас нездоров, маршал, – пояснил офицер Флота бархатным голосом. – Прошу принять его искренние извинения.

– Пока мы говорим, мне приходится воевать с ксеносами, – сообщил Боэмунд. – И мне по-прежнему нужна связь с союзниками. Как того требует протокол.

– Повторяю, маршал: прошу принять наши искренние извинения.

– Да горите вы в аду с вашими извинениями! – рявкнул Храмовник. – Думаете, можно просто так лгать Адептус Астартес?

Вокс затих. Для ответа на подобные заявления не существовало установленной протоколом процедуры.

– Мы – в самой гуще боя, адъютант. У нас нет времени ни на что, кроме правды. Холодной и четкой. Подумайте, прежде чем ответить, ибо я могу судить всех слуг Императора за действие и бездействие. И даже не сомневайтесь в том, что за бездействие Черные Храмовники спросят с вас со всей строгостью.

Лейтенант Эстерре, похоже, задумался. Возможно, он размышлял над своими перспективами в Имперском Флоте. Или над перспективами в принципе. А может, советовался с коллегой или начальством.

– Нас отзывают, маршал, – наконец сказал Эстерре. Чувствовалось, что правда дается ему нелегко. – Сам верховный лорд-адмирал требует, чтобы коммодор и его флотилия отправилась к точке сбора у Лепида Прим. У нас нет выбора. Это приказ уровня вермильон.

– Я и не прошу вас нарушать приказ, адъютант. Летите к своей точке сбора, отправляйтесь на Лепид Прим – сразу, как мы закончим здесь. Когда победа будет у нас в руках, а враг встретит свой конец.

Помехи. Молчание.

– Адъютант, говорит кастелян Клермон. Нам нужны тяжелые орудия «Магнификата». Нам нужны «Пресерваторио» и «Фальчиакс». Нам нужны лэнс-излучатели «Раската грома». Мы не сможем пробить поверхность луны ксеносов без их помощи. Просто не сможем.

– Милорды, – снова раздался голос Эстерре, – я полагаю, что для Адептус Астартес практически нет невозможных задач.

– Тогда вы должны понимать, насколько тяжело сынам Дорна признать свое бессилие, – парировал Клермон. – Ваши приказы, очевидно, являются маневрами в ответ на эту новую угрозу.

– И она находится прямо здесь, Эстерре, – вставил Боэмунд. – Зачем отходить в центральные регионы, когда мы можем прикончить тварей здесь, на границе сегментума?

– Мне жаль, маршал, – наконец произнес Эстерре. – Правда, жаль. У нас у всех есть приказы. И коммодор ДеПрассе собирается выполнить свои. «Магнификат», конец связи.

– Эстерре! – взревел Боэмунд.

Гневный возглас эхом отразился от стен просторного помещения командной палубы.

Отключился, – сообщил один из вилланов. – Вокс-связь прервана с их стороны. «Магнификат» разворачивается.

– Открывай канал! – приказал Клермон. – Все частоты. Капитаны и командиры. Говорит боевая баржа «Ненависть». Просим оказать огневую поддержку в координатах три – пятьдесят шесть – пятьдесят два. Нас атакуют. Мы просим помощи на основании раздела четыре-два-семь Декларации Вортангело-Хейдрича, подписанной маршалом Григхтером и гранд-адмиралом Адрианом Окес-Мартином во время Авригийских войн. Говорит «Ненависть». Просим оказать поддержку.

Клермон ждал. Турели боевой баржи уничтожали абордажные астероиды и десантные капсулы. Залпы бортовых батарей разносили в клочья жуткого вида корабли и орудийные платформы. Целое море обломков и космических мин проверяло на прочность фронтальный щит боевой баржи. Нос «Ненависти» продолжал прокладывать путь через творящийся кругом хаос.

– «Пресерваторио» разворачивается, сэр, – объявил офицер мостика. – «Раскат грома», «Фальчиакс»…

Клермон перевел взгляд на маршала. Боэмунд грузно опустился на командный трон.

– Маршал, – начал кастелян, – без «Магнификата» или крейсеров Флота мы не сможем повредить это сооружение ксеносов.

– «Олигарх Константин» разворачивается, – продолжал бубнить виллан, – «Ангел-хранитель» разворачивается, «Утренняя звезда» разворачивается, «Тиберий Рекс» разворачивается…

– Маршал…

– Кто остался с нами? – пробормотал Боэмунд.

– Маршал…

– Какие корабли еще держат строй, кастелян? – не уступал тот.

После короткой консультации с офицерами на мостике Клермон дал ответ:

– «Аквилон», крейсер класса «Диктатор», капитан Гренфель. «Подстрекатель», корвет класса «Ланцет», командир Уланти. Ни на том, ни на другом нет лэнс-излучателей.

Боэмунд обеими руками сжал подлокотники трона. Сплав, из которого было изготовлено кресло, застонал от напряжения. Он не сводил взгляда единственного глаза с вражеской штурмовой луны. Лицо маршала все чаще и чаще озаряли вспышки красного света – на командной палубе раздавались сигналы тревоги.

– Кант? – позвал кастелян Клермон.

Но прежде чем технодесантник успел подтвердить угрозу, несколько кораблей зеленокожих, не переставая стрелять по боевой барже, взорвались один за другим. Каждый следующий взрыв гремел ближе к обшивке, чем предыдущий.

Цепочка разрушения закончилась на координатах «Братства». Только что ударный крейсер был там, а в следующую секунду на его месте осталось лишь облако горящего топлива и искореженных имплозией обломков. Бронированный нос и верхние орудийные палубы вдавило прямо в отсеки двигателей и варп-приводов, как будто невидимый кулак с огромной силой смял судно. Никто на «Ненависти» не видел этой катастрофы, но каждый член команды боевой баржи почувствовал, как палубы содрогнулись от взрыва.

– Угроза с правого борта! Маневр уклонения! – скомандовал Клермон.

Боевая баржа резко накренилась и ушла вниз.

– Командир Кляйн с «Честного Намерения» рапортует об уничтожении «Братства», – сообщил один из вилланов, отчаянно цепляясь за поручни своего рунного блока, чтобы не упасть.

Подтверждаю, – кивнул кастелян, – ударный крейсер «Братство» погиб. Сорок один боевой брат и двести шестнадцать вилланов экипажа мертвы, маршал.

После этих слов Боэмунд скривился, словно от боли. Он обернулся к капеллану Альдемару, но тот молча опустился на колени и начал бормотать погребальные литании и молитвы по павшим.

– Кант, мне нужно знать… – начал Клермон.

– Какое-то оружие гравитационной природы, – отозвался технодесантник, – способное к прицельной стрельбе узконаправленным потоком. Вероятно, то же самое, что применялось против Аспирин.

– Маршал?

– Пусть все корабли ордена и Флота укроются за боевой баржей, – приказал Боэмунд.

– Сэр, мы в меньшинстве…

– И когда это волновало Черных Храмовников?

– У врага преимущество, – попытался продолжить кастелян.

– Ты только что описал начало любой достойной битвы, в которой Храмовникам приходилось сражаться, – гордо заявил Боэмунд.

– Каждой достойной битвы, в которой Храмовники выжили, маршал, – поправил Клермон. – Но в данном случае мы все погибнем до того, как успеем даже поцарапать врага.

– Укрепи свой дух, брат, – произнес Боэмунд. – Эти мысли исходят из какого-то трусливого уголка твоей души.

– Но его нет, милорд.

– Похоже, все-таки есть! – взревел маршал. – Потому что в твоих осторожных советах я слышу предложение отступить!

– Братья! – подал голос технодесантник Кант.

Однако это не было призывом к примирению. Цепочка взрывов снова рассекла космическое пространство. Броненосцы зеленокожих и орудийные платформы разлетались на части на пути потока энергии, наконец ударившего в баржу Черных Храмовников. Боэмунд слетел с трона, а Альдемар был вынужден прервать свою заупокойную молитву. Рунные блоки, авгурные станции и когитаторы выплюнули фонтаны искр и затрещали от перегрузки. Два виллана погибли, многие сервиторы и члены команды мостика получили ранения разной степени тяжести. Клубы дыма окрасились в кровавый цвет, когда включилось аварийное освещение. Помещение наполнилось ревом сирен.

«Ненависть» получила прямое попадание из гравитационной пушки штурмовой луны. Удар пришелся на усиленный носовой пустотный щит. К уже звучащим сигналам тревоги добавился вой системы сигнализации об опасном сближении. После попадания баржу сбило с атакующего курса, и она чуть не столкнулась с «Мечом Сигизмунда».

– Отчет о повреждениях, – выдавил Клермон, поднимаясь на ноги; на его лбу, параллельно линии штифтов за выслугу лет, виднелась длинная рваная рана.

Кант благодаря своим бионическим усилениям и увеличенному весу оказался единственным из не закрепленных за рабочими местами членов команды, кто смог удержаться на ногах.

– Пропускной способности каналов не хватает, чтобы передать полные данные по диагностике, – доложил он. – Пока могу сообщить только о структурных повреждениях и нескольких пожарах от замкнувшей проводки.

Клермон обошел вилланов и сервиторов, которым повезло оказаться пристегнутыми к своим рабочим станциям, глядя на мерцающие экраны.

– Семнадцать погибших среди экипажа, – наконец сказал кастелян. – В основном от ударов о стены. Жертв среди боевых братьев нет. Капитан Ульбрихт сообщает, что два «Громовых ястреба» – «Разящий» и «Очистительный рассвет» – повреждены и не смогут участвовать в сражении.

– Мощность пустотных щитов упала до двадцати двух процентов от номинальной, – произнес Кант.

– Брат, – взмолился Клермон, поворачиваясь к Боэмунду.

– «Ненависть» не выдержит еще одного такого попадания, – мрачно добавил технодесантник.

– Маршал, – сказал кастелян, подходя к командиру, – мы должны отступить.

Боэмунд встал на ноги. Несмотря на падение, он так и не отвел взгляда от ненавистной луны.

– Это трусость, – прошипел он сквозь зубы.

– Милорд, в этом не больше трусости, чем когда я откладываю бой, чтобы облачиться в доспехи и взять в руки меч и болтер, – заверил его Клермон. Боэмунд перевел взгляд на своего кастеляна. – Эти звери никуда не денутся. И мы вернемся, как делали всегда, с большими силами, с большим рвением и с инструментами, которые помогут нам выполнить работу. Аспирии больше нет. Но с тех пор как мы вошли в систему, мастер Изерикор, помимо множества предсмертных криков, получил и просьбы о помощи.

Астропат, также упавший на палубу при ударе, каким-то образом умудрился подняться и теперь стоял, опираясь на посох. Лицо Боэмунда сразу же исказилось от злобы, как только космодесантник заметил ненавистного псайкера.

– Все верно, маршал, – сказал Изерикор, – мир-улей Ундина находится в осаде. А также миры Плетраполис и Макромунда. Сельскохозяйственные миры Горманди атакованы. Механикус взывают к древним договорам и союзам. Они теряют планеты-кузни Инкус Максимал и Маллеус Мунди.

Клермон хотел что-то сказать, но астропат еще не закончил.

– Первый полк Квашанидских штурмовиков, так называемые Бессмертные, удерживает мир-крепость Проментор. Мир-тюрьма Турписта Четыре также сопротивляется дольше ожидаемого. И те и другие просят о помощи. Обе планеты доказали, что могут быть прекрасными точками обороны. Ваши братья по крови и оружию, Кулаки Образцовые, сражаются за свою крепость-монастырь и планету Эйдолика. Список можно продолжать, милорд.

Клермон и Боэмунд встретились взглядами. Один Храмовник смотрел в глаза другому.

– Пограничные секторы взывают к Ангелам Императора, – сказал кастелян. – Они зовут Черных Храмовников. У нас нет родного мира, который нужно защищать. Только походы. У нас есть только война и миры, на которые мы ее приносим. Зеленая чума поразила сегментум. Разве нам не найдется в нем работы?

Боэмунд обернулся к капеллану, который вновь опустился на колени и молился.

– Альдемар?

Монотонный поток литаний, звучавший из-под шлема капеллана, прервался.

– Выбирай, брат, – сказал Альдемар.

Боэмунд снова взглянул на своего друга и кастеляна.

– Прикажи Флоту разделиться, – скомандовал он. – Так у каждого отдельного корабля будет больше шансов уйти от чудовищной пушки.

– Есть, маршал.

– Всем войскам крестоносцев – встречаемся у точки Мандевиля!

– Есть, маршал.

– Всем кораблям – приготовиться к переходу через имматериум!

– Есть, маршал.

– Вы уже выбрали, куда мы направимся? – спросил кастелян Клермон.

– Да, – ответил Боэмунд. – Выбрал.

Глава 13

Адрамантуа – орбита

Исследовательский бриг Адептус Механикус «Субсервий» дрейфовал на орбите Адрамантуа, периодически исчезая в тени «Амкулона». От крейсера остался лишь искореженный обломок, напоминающей о ярости и мощи обрушившегося на мир оружия ксеносов. Гравитационные аномалии вокруг планеты продолжали медленно затихать. И хотя взять с «Амкулона» было нечего – даже зеленокожие не тронули радиоактивный остов, – он служил небольшому исследовательскому судну якорной точкой, крошечным островком стабильности, созданным за счет собственной гравитации погибшего корабля.

Магос биологис Элдон Урквидекс был благодарен за эту стабильность. Его магосы физик и специалисты кибернетика получили все необходимое для своей непростой работы, которой они неотрывно занимались последние несколько часов. Медицинский отсек лабораториума заполонили хирургеоматы и сервиторы. На трех столах лежали коконы, поднятые с поверхности Адрамантуа. Имперские Кулаки. Трое последних выживших из этого благородного и покрытого славой ордена. Истинные сыны Дорна лежали израненные, полуживые, находящиеся в состоянии искусственной комы.

Поскольку организмы космодесантников использовали последнюю имеющуюся у них возможность выжить, Урквидекс решил, что будет неразумно извлекать их из оболочки. Вместо этого он и другие магосы работали над телами прямо внутри защитных коконов. Вокруг столов, на которых проводилось сразу по несколько операций, собрались все присутствующие на борту «Субсервия» адепты, способные хоть как-то помочь делу. Сканеры и поля ауспиков, специально откалиброванные под их сверхчеловеческую физиологию, отслеживали признаки жизни Астартес. После генетического анализа подтвердилась теория, выдвинутая изначально на основе осмотра остатков брони. Это действительно были члены карательной экспедиции Имперских Кулаков, отправленной на Адрамантуа для уничтожения гнездилищ ксеносов, известных как хромы. Их жизненные показатели, однако, были на крайне низком уровне и постоянно ухудшались.