Текст книги "Пришествие Зверя. Том 1"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Гэв Торп,Роб Сандерс,Дэвид Аннандейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 41 страниц)

– Назад! – снова и снова орал арбитратор^[11] Оттмар Корд, охрипший от досады и безрассудной ненависти. – Назад, назад, назад!

Сослуживец Хаас, находившийся в паре метров слева от нее, столь же безжалостно сдерживал толпу. Людское море вокруг них превратилось в круговорот; служители закона так свирепо орудовали дубинками, что уже убили немало паломников. Шоковый разряд только перегружал нервную систему, но порой удара булавой хватало, чтобы проломить череп.

– Назад, назад, назад!

Куда – назад? Толкая паломников щитом, Галатея лишь теснила человеческую массу, не направляла ее и не удерживала строй. Девять арбитраторов казались отдельными валунами в пенящемся человеческом потоке. К несчастью, их проктора затоптали в первые секунды смятения, что окончательно усугубило ситуацию. Такого просто не могло произойти. Морроу был несокрушимым, настоящей стеной. Обычная толпа не справилась бы с ним. Но эта могучая волна, гонимая общим криком, захлестнула его. Теперь силовики не восстанавливали порядок, только молотили дубинками хаос.

– Назад, назад, назад!

Приказы Корда не имели смысла. Слова были просто запятыми между бешеными ударами, звуками его крика. Хаас тоже ревела и рычала на паломников, повергая их наземь, подавляла страх граждан своим гневом, как и Корд, потому что иначе великий вопль захватил бы и ее. Она понимала их страх. Все арбитраторы понимали.

Вселенная предала людей. Они считали, что Святая Терра надежнее всего защищена благодатью Императора, но, подняв взгляды к небу, увидели в нем врага.

Орочья луна словно бы цеплялась за шпили Дворца. Чудовищная, искаженная сфера из камня и металла, она излучала все оттенки угрозы. Планетоид был оком чужого судилища; образом немыслимого и при этом неотвратимого поражения; кулаком, что сокрушит любую надежду. Он не имел права находиться здесь. Он не мог находиться здесь. Само его существование ставило под сомнение все.

Он предвещал конец.

Терра качнулась на волнах гравитационной бури. Под ногами Хаас содрогнулась и вздыбилась земля. Фасады зданий осыпались. В сотне метров арендные дома по обеим сторонам проспекта сложились и исчезли вместе с обитателями в облаках рокритовой пыли. Ее клубы окутали улицу пеленой забвения, которую тут же отдернули штормовые ветра, поднятые появлением луны.

Люди бросились бежать наугад, давя тех, кто упал на вздымающуюся мостовую. Они не замечали Хаас, пока арбитратор не сбивала их с ног. Некоторые не обращали на нее внимания и после этого. Паломники удирали в никуда, видя только звездную крепость орков, даже если не смотрели вверх.

Галатея чувствовала себя так же. Ее дух сгибался под тяжестью самого факта существования луны. Хаас осознавала, что погибнет, если усомнится в своем долге. Ощущала это на некоем животном уровне в глубине сознания, где неистовство почти вытеснило рассудок. Снова взревев, арбитратор надавила на щит и заставила толпу отступить сразу на три шага. Какой-то высокий дородный тип в роскошной одежде – явно мелкий дворянин с другой планеты – смял мужчину и женщину впереди себя и навалился на Галатею. Она ударила толстяка шоковой булавой в шею. Электрический разряд промчался по его телу, руки и ноги утратили подвижность, мелко задрожали, и аристократ повалился на спину.

Позади него высилась стена арендного дома – меньше чем в десяти метрах от Хаас. Когда она застряла посреди проспекта, строения казались недосягаемыми, но людские течения случайно вынесли Галатею к надежному берегу. Увидев шанс сделать наконец что-то разумное, арбитратор несколько сосредоточилась.

– Корд! – позвала Хаас. – Стена!

Галатея вновь оттеснила паломников, пробиваясь к фасаду здания. Она разобрала, что Оттмар кричит то же самое следующему арбитратору, Баскалину, и тот передает дальше. Товарищи двинулись за Хаас. Их строй формировался вновь.

Толпа состояла из сотен тысяч людей. Ее невозможно было разогнать, однако Галатея ухватилась за расплывчатую идею – отделить группу паломников, усмирить их и создать тем самым первый островок порядка.

Так себе план, но то, что он возник, уже показалось ей победой.

Корд, Баскалин и остальные, пробившись к Хаас, сомкнули с ней щиты. Делая один безжалостный шаг за другим, они вместе прорывались к зданию. Всеобщий крик накатывался на Галатею. Она по-прежнему ревела. Едва слышала себя, но чувствовала ярость в саднящем горле. Резкий толчок щитом, взмах булавой, шаг и еще, и еще. Стена была все ближе.

Вдруг Хаас уловила краем глаза движение чего-то падающего слева. Повернув голову, она поняла, что толпа перевернула фургон торговца едой. Из лопнувшей кухонной плиты на паломников хлынул горящий прометий.

Единый вопль обрел новые мучительные нотки. Огонь распространялся быстро.

Внутри Великого Зала криков не слышали.

Никто не объявлял официальной причины того, почему Верховные лорды впервые за несколько лет собрались в этой громадной палате. Настал грозный час, и требовалось вернуться к самой заветной традиции, вот и все. Такая простая истина, впрочем, не имела отношения к настоящим мотивам принятого решения. Об одних шептались, о других умалчивали; Вангорич знал их все. Обстановка в библиотеке Кланиум напоминала бы всем о тщеславии Лансунга, а вид из Церебриума, излюбленного гнездышка для политических игр, внушал бы ужас. Орочий планетоид висел над пиком Противосолонь-башни, и его присутствие ощущалось даже при закрытых ставнях. Нет, Церебриум был слишком на виду.

Ужас и политика… Великий магистр Официо Ассасинорум спрашивал себя, есть ли между ними разница. Мелочные конфликты Верховных лордов, как и их жажда превосходства над остальными, в равной мере рождались из алчности и страха друг перед другом. Даже сегодня, когда важных особ накрыл самый жуткий кошмар в их жизни, они продолжали рассчитывать и маневрировать. Орки стояли на пороге Терры, хотя еще не вступили в Императорский Дворец; возможно, и после этого власть имущие будут смотреть на них как на отдаленную угрозу. Прочие лорды – другое дело, они рядом и несут прямую явную опасность. Любой член совета постоянно испытывал желание защититься от собратьев-врагов.

«Вот почему мы сидим здесь», – подумал Дракан. Во время реконструкции после Ереси перекрытия Великого Зала надежно укрепили, превратив его не только в самое безопасное, но и самое изолированное от внешнего мира место для заседаний. Явилась жуткая луна, и сотряслась земля, но стены палаты стояли крепко. Вопли снаружи не проникали сюда. Верховные лорды могли сосредоточиться на личных планах, превратить угрозу орков и надвигающейся анархии в некие абстракции, темы для своей политической риторики. Они не хотели сталкиваться с беспощадной реальностью.

Чиновники заняли места на центральном возвышении. Вокруг них в гулкой тишине уходили к потолку Великого Зала ряды пустых скамей, не заполнявшихся уже несколько десятилетий. Вангорич еще помнил времена, когда здесь собирался весь Сенаторум. Идеи, высказанные внизу, подобно волнам прокатывались среди сотен тысяч людей и разбивались на множество точек зрения. Процесс обсуждения был запутанным, нередко вялотекущим и раздражительным – поразительно, что он вообще работал. Но работал, причем неплохо. Воспоминания о той полной жизни системе правления словно бы сидели на лавках в обвиняющем молчании, парили под далеким потолком с фреской на тему Великого крестового похода и смотрели из суровых глаз громадной статуи Рогала Дорна.

– Вы создаете прецедент, лорд-командующий, – заметил главный ассасин Удину Махту Удо после того, как магистр Администратума Тобрис Экхарт формально открыл заседание. – То, что мы собрались здесь, не пройдет незамеченным. Другие голоса потребуют, чтобы им дали слово.

Вангорич испытал некоторое удовольствие, напомнив Верховным лордам, что единый крик рано или поздно отыщет их тут. Им не укрыться от событий снаружи. Если Великий Зал используется вновь, он наверняка заполнится.

Удо не смутился.

– Безусловно, великий магистр. Так и должно быть в нынешние кризисные времена. Их выслушают в установленном порядке.

Дракан кивнул с нейтральным выражением лица. Не надеется же Удин Махт просто разделить вину за неудачи, правда? Лорд-командующий ведь понимает, что поражение означает гибель для всех, верно? Ледяной страх Вангорича перед тем, что вот-вот постигнет Терру, резко усилился: Верховные лорды были недостаточно напуганы.

– Адмирал, – обратился Удо к Лансунгу, – что вы порекомендуете?

Вопрос был уважительным по формулировке и тону. Он не звучал как выпад, но, вне сомнений, являлся таковым. Заседание проходило вдали от библиотеки Кланиум, заполненной символами власти флотоводца. Удин Махт не просил у него совета, лишь выставлял напоказ слабость верховного лорда-адмирала, отстранялся от бывшего союзника, чтобы тот не увлек его за собой в неизбежном падении.

– Вариантов у нас немного, – признал Лансунг. Его обычно румяное лицо посерело, жировые складки на теле обвисли, будто пригибая флотоводца к полу. Низвергнутый в миг триумфа, он забыл о бахвальстве и расчетливости. Как бы Дракан ни относился к нему как к политику, ассасин знал, что лорд-адмирал – гениальный военный теоретик. Он единственный из Верховных лордов сражался с зеленокожими, поэтому сейчас всецело осознавал происходящее и говорил с отчаянием, порожденным реализмом. – Я приказал флоту ядра немедленно возвращаться на Терру. Но чужаки уже здесь. У нас есть «Автокефалий извечный» с его эскортом, а также корабли, находившиеся в орбитальном патруле и не уничтоженные гравитационной бурей. Одна эскадра, не больше.

– Вы разрушили одну орочью луну, – начала Юскина Тулл. Восхитительное облачение спикера капитанов-хартистов нисколько не пострадало во время бегства с дороги Преторианцев. Когда Тулл вместе с остальными чествовала Лансунга как вернувшегося героя, великолепие ее платья напоминало о важности события. Теперь оно придавало Юскине царственный облик. – Вам известно, как это делается, не так ли?

Вангорич уловил в резком тоне женщины ожидание, даже надежду, что флотоводец ответит отрицательно. Лорд-адмирал не разочаровал ее.

– Нам противостояла крепость намного меньшего размера. Если бы та, что висит над Террой, возникла так же близко к ней, как луна возле Ардамантуа, произошла бы тектоническая катастрофа. Кроме того, наши ресурсы здесь нельзя сравнить с теми, что удалось собрать в Порт-Санктусе. Если мы атакуем зеленокожих, они прихлопнут нас в пустоте. Наименее скверное решение – занять оборону. Будем надеяться, что мы выстоим до прибытия главных сил.

«Будем надеяться». Дракан подметил выражение Лансунг а. Он предлагал тешиться иллюзиями, вот и все.

– Но орки могут оказаться здесь через несколько часов, – возразил Месринг, экклезиарх Адептус Министорум. Еще один союзник лорда-адмирала отвернулся от него. – Как долго нам сдерживать их?

– Вы знаете способ ускорить варп-переходы? С радостью выслушаю, – огрызнулся флотоводец.

– Если чужаки обнаглеют настолько, что совершат высадку, то будут отброшены, – вмешался Авель Верро, лорд-милитант Астра Милитарум, обладавший минимальным опытом в совете.

С тех пор как он заменил погибшего лорда Хета, его задвигали на второй план – Имперская Гвардия не играла никакой роли в кампании Лансунга. После заявления военачальника на несколько секунд повисло напряженное молчание. Все сидящие на возвышении хотели, чтобы он оказался прав, но… орки перебили Имперских Кулаков в наземном сражении.

– Мало что можно сделать, пока за стенами творится беззаконие, – провозгласил Удо и взглянул на Вернора Зека, главного провост-маршала Адептус Арбитрес.

Другие поступили так же. Дракан почувствовал, что собрание пришло к молчаливому, почти неосознанному соглашению – сдвинуть центр внимания на силовика. Первоочередная борьба с паникой была вполне благовидным предлогом. Если она еще не охватила весь мир, то в ближайшие сутки это обязательно произойдет. Действительно, имелся риск наступления полной анархии, которая сделает за чужаков всю работу.

Тем не менее Вангорича покоробило, что важные особы так неприкрыто перекладывают ответственность друг на друга. Верховные лорды знали: если связать дальнейшие действия с восстановлением порядка, то им не придется принимать жизненно важных решений, пока арбитры Зека не утихомирят планету.

– Есть предложения еще о каких-либо мерах? – спросил Дракан.

– Нет, за исключением подготовки орбитальной защиты, – сказал Удин Махт, многозначительно посмотрев на лорда-адмирала.

Никто не возразил ему.

Провост-маршал молчал. Он даже не двигался с того момента, как занял кресло. Зек обладал столькими аугментациями, что выглядел почти так же нечеловечески, как генерал-фабрикатор Кубик. Оба не реагировали на выступления остальных – сидели с каменной неподвижностью в течение всего заседания. Повелитель техножрецов напоминал огромное насекомое из угловатых металлических конструкций, сенсоров и трубок. Приземистый и могучий, Вернор выглядел как воплощение оправданной жестокости закона, созданное из механизмов и плоти. Наконец арбитр с явной неохотой отвлекся от потока докладов, текущих в его бионическое ухо.

– Ситуация изменчива, – сообщил Зек.

– Так не может продолжаться, – бросил Месринг. – Разброд суть ересь.

Обернувшись, провост-маршал уставился на экклезиарха:

– Возможно, вы соизволите обратиться к толпам снаружи?

Не получив ответа, Вернор поднялся. Его мысли, очевидно, витали за стенами огромного зала; провост-маршал составлял план операции по пресечению беспорядков – возможно, самых массовых в истории человечества. Теперь он начал осознавать, что судьба наделила его полной властью, и другие Верховные лорды временно умыли руки.

«Шанс на величие, – подумал Дракан. – Тоже не устоишь перед соблазном, так?»

– Астра Милитарум… – начал Верро.

– Не для охраны правопорядка, – оборвал его Зек.

Лорд-милитант побагровел. Он был немногим моложе Хета, но почти не заработал в сражениях видимых шрамов. Невысокий, поджарый, Авель казался маленьким в своем парадном мундире. Верро воспринимали как «игрушечного солдатика», он пытался это изменить, и замечание арбитра его не обрадовало.

– Прошу простить, – обратился провост-маршал к остальным Двенадцати, сходя с возвышения, – меня ждут дела.

– Как вы намерены усмирить целую планету? – крикнул ему в спину Экхарт.

Зек сделал вид, что не расслышал.

Изучая дымящегося от злости Авеля, Дракан раздумывал над собственной беспомощностью. Он потратил месяцы, чтобы заставить Верховных лордов вовремя ответить на смертельную угрозу Империуму, и потерпел неудачу. Официо Ассасинорум не обладал силами, способными противостоять вторжению. Мог ли Вангорич еще как-нибудь помочь делу защиты Терры? Разве что наблюдать за дискуссиями. Оценивать усилия, предпринимаемые для борьбы с орками. Теоретически – лишь теоретически – блокировать наиболее гибельные решения.

«Как будто у тебя все в порядке, – сказал себе Дракан. – Чем ты лучше прочих глупцов?»

Ответа он пока не нашел.

Пламя рванулось на блоки арендных домов. Стены, которые за минувшие века пропитались маслянистым дымом и прогнили, тут же вспыхнули. Галатея замешкалась; через считанные секунды цель ее наступления превратилась в пылающий барьер. В хоре великого крика зазвучали новые голоса. Жильцы в зданиях визжали, сгорая заживо. Пожар разросся в огненную бурю, помчавшуюся налево и направо вдоль проспекта Мучеников. Ее алые языки неслись по сводчатым аркам и спинам паломников, оставляя за собой живые бегущие факелы. Вскоре занялись постройки с обеих сторон улицы.

Арбитраторы замерли. План Хаас развалился на глазах. Люди пытались спастись от пламени, но оно было везде, и его треск усиливался, становясь отрывистым рыком клыкастого ветра. Гонимая жаром толпа сбилась в центре мостовой, образовав сплошную баррикаду из тел. В такой тесноте даже паломники, потерявшие сознание от удара булавой, не падали наземь.

– Нам не пробиться, – заметил Корд.

– Стройся кругом! – скомандовала Галатея.

Сойдясь вплотную, девять арбитраторов сомкнули сцепные щиты. Они образовали кольцевую стену – заслон от толчеи и огня.

– Пожар совсем рядом, – сказал Баскалин.

То, что он прав, и им лучше было бы выйти на середину проспекта, не имело значения.

– Ты можешь двинуться? – спросила его Хаас.

– Нет.

– Значит, тут и будем стоять.

Арендные дома исчезли, поглощенные взрывным возгоранием. Галатея обливалась потом в патрульной броне. Щиты оберегали хозяев от пламени, но оно сияло в смотровых щелях ярче дневного света. Сквозь громовой рев донесся хруст деревянных перекрытий и падающей каменной кладки.

– Поберегись! – гаркнула Хаас.

Ближайший фасад обрушился с неистовством лавины. Верхние этажи обвалились на нижние. Отдельные фрагменты стены посыпались на улицу, давя паломников или поджигая их, словно жертвоприношения. Пригнувшись, Галатея и ее товарищи соединили щиты подобно скатам крыши. Пылающие обломки врезались в керамит. Хаас присела еще ниже; она амортизировала удары, сгибая конечности. Горящая рука статуи едва не прижала арбитраторов к мостовой, но они отвалили ее в сторону.

Рык пожара заметно стих. Через смотровую щель Галатея увидела, что рухнувшие здания горят уже не так яростно. Под их развалинами погибли сотни людей на улице, и Хаас понятия не имела, сколько тысяч жильцов сгинули внутри.

Путь вперед был открыт. Дымящиеся руины обещали укрытие, шанс перегруппироваться и вернуться к наведению порядка. Галатея перелезла через отдельные невысокие груды обломков, сослуживцы последовали за ней, защищенные доспехами от угасающих островков огня. Весь проспект затянуло дымом, и Хаас раскашлялась, сожалея, что у нее нет дыхательной маски.

Удушливая пелена еще надежнее сбила пламя паники. Многие в тесной толпе выживших паломников падали на колени, судорожно хватая воздух. Впрочем, сильнее смога на них действовало отчаяние. Оно подавило лихорадочную активность, вызванную страхом, и украло у людей надежду. Теперь они неподвижно стояли в ожидании своей участи. На другой стороне улицы языки огня еще взметывались над арендными домами, но обрушение начиналось и там.

Смерть шагала взад и вперед по проспекту Мучеников, однако за ней приходил некий порядок.

– Нельзя здесь оставаться. – Корд хрипел так, словно вот-вот отхаркнет легкие на мостовую.

– А куда идти? – Голос Баскалина звучал не лучше.

У Галатеи помутилось в глазах. Она изо всех сил старалась не упасть, но сознавала, что Баскалин прав. В любом направлении их поджидало пламя, а сейчас арбитраторы находились на относительно открытом участке. Если немного подождать, дым начнет рассеиваться.

– Мы еще не исполнили свой долг, – напомнила Хаас остальным; пока что восстановилось спокойствие, и при отсутствии иных приказов арбитраторам следовало поддерживать его.

Спустя какое-то время воздух очистился настолько, что Галатее уже казалось, будто она вдыхает песок, а не раскаленные уголья. Хотя серая пелена по-прежнему застилала небо, Корд злобно смотрел вверх, будто видел объект своей ненависти.

– Мы должны прийти с войной к зеленокожим, – произнес Оттмар.

– Так и будет, – заверила его Хаас.

– Я имею в виду, не только Флот и Гвардия, все мы.

– У нас другая присяга. Наше призвание – служить здесь.

– Кому мы тут поможем? Возможно, это наш последний бой. Если мы не остановим орков, незачем будет охранять закон на Терре.

– Если чужаки высадятся, мы будем нужны как никогда, – возразила Галатея.

Корд опять зашелся в кашле.

– Кое-что изменилось, – сказал он, вновь обретя дар речи. – Все изменилось.

Покачав головой, Хаас направилась в гущу паломников и встала навытяжку рядом с ними, будто символ непреклонной власти Императорского Закона. Она не собиралась нарушать свою клятву до самой смерти. Галатея держалась за присягу, как за якорь, потому что Оттмар был прав. Все изменилось.

И все заканчивалось.

Галактика содрогалась. Зверь спустил свои армии на Империум от сегментумов Солар до Ультимы и от Темпестуса до Обскуруса. Его звездные крепости появлялись в одной системе за другой. Хищное чудовище с бессчетными миллионами голов вцепилось в миры человечества. Эскадры и армии чужаков нападали, нападали и нападали с восторженной свирепостью. Государство людей кровоточило из тысячи ран.

Планеты Ультрамара избежали сейсмических катаклизмов – ни одна база зеленокожих не возникла на их ближней орбите. Этим везение и ограничилось. Первыми нападению подверглись агромиры Тарентус и Квинтарн. Небеса над их городами почернели от орочьих десантных судов. Вражеские крейсера разгромили орбитальные станции. Три роты Ультрамаринов были развернуты в течение нескольких часов, и пустота озарилась огнем, когда боевые баржи и ударные крейсера вступили в сражение с космолетами чужаков.

Далеко на галактическом западе, в сегментуме Темпестус, корчилась в муках планета-кузница Ланкаст. Геологические смещения, вызванные штурмовой луной, располосовали поверхность зигзагами расселин тысячекилометровой длины. Лава текла по земле, выжигая целые города-ульи; сотни миллионов людей сгинули в волнах расплавленного камня. На одном из более стабильных участков мира, высоком континентальном плато, окруженном морями огня, железный отец Бассан Террак изрыгнул клич ненависти Красных Когтей. Его орден встретил зеленокожих, осадивших колоссальный мануфакториум, собственным вулканическим гневом. Механизированная стена «Хищников» третьей роты безжалостно смяла ксеносов. Орки ответили с орбиты: не беспокоясь о потерях, они швырнули из космоса громадные обломки скал. Метеоры врезались в заводской комплекс, и железные вытяжные трубы стометровой высоты рухнули. Взрыв топок показался выбросом солнечного протуберанца. Красные Когти продолжали наступать. У них не осталось выбора – позади их ждало лишь пламя.

Но важнейшая из атак произошла на планетоиде Клостра, который едва превышал размером возникшую рядом с ним звездную цитадель. Обитатели колонии готовились отражать вторжение, зная, что не смогут остановить врага.

Последствия этой битвы ощутят даже на далекой Терре.

Глава 2

Терра – дворцовые окраины

Суборбитальный челнок доставил Виенанд, Ренденштайн и Круля в неприметный регион юго-восточного сектора Императорского Дворца, принадлежащий Администратуму. Эта область находилась за половину полушария от правительственных центров. Выбор рейса инквизитор доверила ассасину. Зверь утверждал, что агентов Ластана Веритуса на борту не было, и, судя по его послужному списку, ошибиться он не мог. Кроме того, транспорт летел примерно в ту сторону, где лежал пункт назначения Виенанд. Правда, женщина так и не сказала Крулю, куда направляется. Настолько она ему пока не доверяла.

Их челнок приземлился одновременно с появлением луны. Аэровокзал затрясся, вспыхнула паника. Инквизитор справилась с первым шоком, и он перерос в решимость, а не в отчаяние. Втроем они быстро спустились в трущобы подулья, сумев обогнать волну ужаса. Глубоко под землей, где звездная крепость не была видна, люди боялись меньше. Стоило утихнуть сейсмической дрожи, как они вернулись к чему-то вроде тоскливого подобия нормальной жизни. В воздухе тем не менее повисла тревога.

Во тьме подулья Виенанд сожалела, что не захватила чего-нибудь смертоноснее лазерного пистолета. Ренденштайн и Круль были живым оружием, инквизитор тоже могла постоять за себя, хотя больше полагалась на технологичные средства умерщвления, чем эти двое. Так или иначе, после неудачного покушения на проспекте Мучеников о пополнении арсенала и речи не шло. Пропажа любой вещи из покоев Виенанд заставила бы врагов усомниться в ее гибели. Вместо этого ассасин и телохранительница забрали оттуда тело Эмили – двойника инквизитора – и оставили его в проулке между арендными домами, неподалеку от места схватки. Выглядело все так, словно Виенанд сумела немного отползти с улицы, когда закончился бой. Никто из подосланных убийц не выжил, а показания свидетелей после такой суматохи точно будут разниться. У Веритуса не останется причин сомневаться в смерти соперницы. Подкожные микромаячки Эмили обманут биосканеры, и приборы покажут наличие ДНК Виенанд. Вскрыть подмену удастся только при анализе образца тканей.

– Веритус использует двойников? – спросила Ренденштайн, думавшая о том же.

– Если нет, то он глупец.

– На дурака он не похож.

– Точно.

Значит, Ластан узнает правду, но не сразу, и это уже неплохо. Временная «смерть» позволит Виенанд сделать ответный ход, а больше ей ничего и не нужно.

Остановились они возле пересечения туннелей в зоне, где обитаемая часть подулья соприкасалась с заброшенной. Механизмы переходных мостков еще работали, и эти горизонтальные траволаторы из сцепленных железных полос со стуком, скрежетом и лязгом быстро перевозили сервов за километры от их домов к рабочим местам. Настенные фрески были черными от въевшейся грязи. Вверху и внизу также тянулись переплетения транспортных конвейеров. На балках висели неровные, залатанные куски брезента разной величины, изображавшие потолки. Такие убогие зоны для сна служили многим ульевикам ближайшим аналогом дома. Импровизированное жилье становилось постоянным для людей, жизнь которых целиком занимал каторжный труд, прерываемый лишь кратчайшими периодами отдыха. Впрочем, Администратум хотя бы признавал их существование, пусть и на птичьих правах. Чуть ниже начинались владения забытых, где выживание обернулось игрой настолько ожесточенной, что граница между человеком и животным размылась. Виенанд собиралась наведаться в эти глубины. Если Веритус разыскивает ее, то внизу его агентам будет еще сложнее напасть на след.

– Куда идем? – уточнил Круль.

К югу, – показала инквизитор на один из траволаторов.

– Подождете тут минутку, мэм?

Виенанд кивнула, и ассасин, двинувшись вперед на разведку, исчез в шаркающей толпе.

– Наверняка он понял, что ты хочешь добраться до Крепости Инквизиции, – заметила Ренденштайн.

– Конечно, понял. Но знать и увидеть ее своими глазами – разные вещи.

– Что ты задумала?

– В какой-то момент мы избавимся от него.

– Навсегда?

Инквизитор покачала головой. Она не желала устраивать схватку между своей телохранительницей и Зверем. При любом исходе единственным победителем станет Веритус. Круль однажды убил ценного оперативника Виенанд, но также спас ей жизнь. К тому же у нее осталось мало союзников, и на Вангорича она сейчас полагалась больше, чем на коллег по Инквизиции.

– Как только возникнет шанс скрыться, мы им воспользуемся.

– А если не будет такой возможности?

– Разберемся по факту, если придется. – Виенанд вздохнула, думая о том, что увидела в небе. – Мы в таком положении, что притащить Круля за собой в Крепость будет не худшим из вариантов. Только бы попасть туда.

Главной задачей для инквизитора стали не поиск поддержки в борьбе с Веритусом и не собственное выживание. Важнее всего теперь было ввести чрезвычайное положение, на что Виенанд имела право. Терра нуждалась в нем. Женщина проклинала Верховных лордов, которые позволили случиться подобному.

Ассасин вернулся через несколько минут.

– Кажется, чисто, – сообщил он.

Все трое зашагали по конвейеру, как можно проворнее двигаясь в толпе.

– Полезно было бы знать пределы власти Веритуса, – сказал Круль, когда траволатор провез их на несколько километров вперед.

Виенанд уже поразмыслила над этим.

– То, что он пробовал убить меня, – хороший знак.

– Вы все еще опасны для него, – поняла Ренденштайн.

– Да. Если бы Веритус лишил меня влияния, то не стал бы устраивать покушение. Думаю, он любит неоправданные междоусобные убийства не больше моего.

Зверь неприятно ухмыльнулся:

– Значит, новые атаки будут добрым предзнаменованием.

– Просто восхитительным.

На следующем перекрестке Виенанд повернула направо. Вместе со спутниками она вошла на платформу лифта, способную вместить сотню людей, и спустилась на три уровня. Сойдя, инквизитор снова выбрала транспортный конвейер, ведущий на юг. Толпы здесь были не такими плотными – траволатор обслуживал меньше центров

активности. Круль предложил еще раз отправиться на разведку.

– Незачем, – отказалась Виенанд. Когда ассасин отсутствовал в прошлый раз, она успела кое о чем переговорить с Ренденштайн. – Если впереди Засада, лучше идти вместе.

Она понимала, что знакомые ей маршруты могут быть известны и враждебным агентам Инквизиции. Виенанд не имела права навсегда затеряться на окраинах Императорского Дворца или попросить Круля выполнить ее задачу. Возможно, она и так уже не успеет вовремя добраться до южной полярной шапки. Самым многообещающим вариантом инквизитору казался еще один суборбитальный полет из пункта, за которым не наблюдает Веритус. Если все пройдет удачно, через несколько часов она доберется до следующего аэровокзала.

Но везение покинуло их. Через десять минут траволатор со скрежетом остановился. Сервы вокруг тяжело вздохнули и побрели дальше. В паре сотен метров впереди находился еще один механический конвейер, движущийся неравномерными рывками примерно в том же направлении.

– Сойдет, – сказала Виенанд спутникам, и они встали на транспортную ленту.

Почти сразу же траволатор завез их в низкий и узкий арочный проход. Круль и Ренденштайн вынуждены были пригнуться. На другой стороне начинался длинный зал с рокритовыми стенами, которые кверху загибались и сходились на высоте с десяток метров. Чуть ниже уровня конвейера располагался пол, скрытый под вековыми слоями пыли. В первый момент инквизитору показалось, что они посреди заброшенного погоста.

Все помещение занимали статуи. Здесь были воины и экклезиархи, Адептус Астартес и Верховные лорды прошлого, а также многочисленные внушительные фигуры – похоже, заготовки для изваяний Императора. Все имели те или иные дефекты: одни памятники скульпторы не сумели закончить из-за плохого материала, давшего трещины и сколы; другие, поврежденные, не подлежали восстановлению. Черты истуканов выглядели какими-то смутными – независимо от того, стерлись их лица или вообще не были высечены. Гигантских идолов в зале не нашлось. Любого из них могла на руках перетащить группа людей. Некоторые обломки, впрочем, явно были фрагментами колоссов. Из одной такой груды торчал палец двухметровой длины, обвинительно указующий на траволатор. Голова размером с человека лежала лицом вниз на темном полу.

Хотя хранилище выглядело как зал в большом здании, казалось, что оно возникло по архитектурной случайности, из-за соприкосновения других структур. У него не было изначального предназначения. Просто туннель, по которому двигался конвейер, постепенно стал запасником ненужных изваяний. Их стихийно начали складывать здесь, потом это превратилось в традицию, которая со временем забылась. Под куполом ощущалась мерзость запустения. Кое-где висели старинные люмен-полосы, многие из них не горели. Глубокий мрак в помещении разбавляли только лужицы тускло-желтого света.