Текст книги "Пришествие Зверя. Том 1"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Гэв Торп,Роб Сандерс,Дэвид Аннандейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 41 страниц)

– Как думаешь, Дорну тяжело было распустить легион? – спросил он; голос космодесантника эхом разнесся по комнате.

– Тяжелее, чем вынести самые тяжелые раны, полученные в бою, – мягко ответил Боэмунд. – Но иногда нужно разрушить что-то старое, чтобы построить нечто новое. Кулаки Образцовые знают это лучше, чем любые другие сыны Дорна.

Максимус Тейн медленно и мрачно кивнул, соглашаясь.

Глава 20

Ундина – Мыс Отчаяния

Кап. Кап. Кап.

Хранилище медленно наполнялось ржавой водой. Люкс Аллегра сидела на одной из пузатых вирусных бомб. Время от времени командир Тирон вставал и с помощью винтового подъемника поднимал снаряд еще на несколько сантиметров – так, чтобы поднимающаяся вода не добралась до биологического оружия и детонатора. Остальные солдаты расселись на проржавевших торпедах и древних орбитальных боеголовках, расставленных вдоль стен. Многие прислонили свои лазерные карабины к корпусам снарядов и облокотились на них. Свет портативных фонарей кое-как рассеивал мрак подземного хранилища. Солдаты слушали, как Мыс Отчаяния рушится у них над головами. Колония разваливалась на части. Возможно, в нее попала еще одна скала. А может, здания сыпались, как домино, после удара первого метеорита. Или пожары сыграли свою роль. В любом случае вскоре весь пиратский приют превратится в гору дымящихся обломков.

Разговаривать было не о чем, и командир Тирон приказал своим людям держать рот на замке. Поэтому все слушали, как с грохотом ломаются опоры, балки и перекрытия наверху и как шумит статика в станции вокс-связи. Оператор время от времени пытался вызвать «Тиамат», но безуспешно. Отряд удерживал хранилище уже несколько часов. Скорее всего, субмарина затонула, пав жертвой выпущенной торпеды или посадочной капсулы зеленокожих.

Рука Аллегры по привычке скользнула на живот. Она думала о Лайле Голандре, о ночах, что они провели вместе, и о ребенке, растущем в ее утробе. Голандр пришел на краткосрочную службу. Он должен был уйти в запас всего через несколько месяцев. Планировал вернуться в Галатею, устроиться охранником в доки и работать там, в окружении грузовых контейнеров, как его отец. Когда ее беременность стало бы невозможно скрывать, Аллегра лишилась бы офицерского звания за нарушение субординации, но все равно получила бы положенный отпуск. После рождения ребенка она собиралась присоединиться к Голандру в Галатее и раствориться среди множества жителей улья. Поддельные коды личности было несложно найти, если знать, где искать. Аллегра знала.

Сейчас эти фантазии, которым она позволила себе предаться, казались образами из чьей-то чужой жизни. Ундина вот-вот падет. Галатея превратилась в руины посреди насыщенных химикатами волн. Голандр погиб. Аллегра потеряла мир, в который могла бы привести своего ребенка. Планета-океан Ундина стала в лучшем случае театром военных действий. В худшем Аллегра, ее дитя и другие обитатели этого мира могли рассчитывать на недолгую жизнь в качестве рабов зеленокожих завоевателей. От подобных мыслей капитан погрузилась в пучину отчаяния. Аллегре даже показалось, что она растворяется во мраке подземелья, – настолько ошеломляющим было охватившее ее чувство. Постепенно ее размышления обратились к наиболее мрачным перспективам.

– Командир, – позвала капитан, нарушив повисшее в хранилище молчание, – вам рассказали о механизме действия этого оружия?

Тирон кивнул.

– Что произойдет, когда мы активируем эту штуку? – спросила она, постучав пальцем по ржавому корпусу вирусной бомбы.

– Мне обязательно отвечать? – отозвался Тирон.

– Давайте назовем это приказом, командир, – сказала Аллегра.

– Они называют этот процесс «Экстерминатус», – начал солдат. – Обычно такие устройства сбрасывают с орбиты. Заряд, который мы установили, должен быть достаточным для запуска реакции и высвобождения вируса.

– Продолжайте, – надавила Аллегра. – Что произойдет после взрыва? Я хочу услышать.

Тирон посмотрел на капитана тяжелым взглядом:

– Вирус разлагает органические материалы. Любые, с которыми вступает в контакт. На молекулярном уровне и очень быстро. Судя по оценкам, основанным на наблюдениях, полное заражение биоматериала на планете наступает через несколько минут. Все гниет. Все распадается до состояния слизи. Органики не остается. Противогазы не спасают, так же как и герметичные скафандры или шлюзы.

– Процесс быстрый?

– Да, капитан. Быстрый. Из-за огромного количества горючих газов, выделяющихся в результате реакции, достаточно будет любой искры, чтобы на всей планете началась огненная буря.

– А что с океанами?

– Выкипят. От Ундины останется мертвый камень. Ни океанов. Ни атмосферы. Ни ульев. Ни жителей.

– Ни захватчиков, – добавила Аллегра.

– Все исчезнет, – подтвердил командир. – Не останется ничего.

Люкс Аллегра кивнула. Один из маритинцев захныкал, упершись лбом в лазерный карабин. Остальные мрачно молчали.

– А зачем три боеголовки, если достаточно одной?

– Они древние, – пояснил Тирон. – Мощности одной бомбы может оказаться недостаточно. Три обеспечат успешное завершение миссии.

– Успешное завершение…

– Так точно, капитан.

– Спасибо, командир.

Вокс-станция затрещала.

Сердце Аллегры чуть не выпрыгнуло из груди. Маритинцы резко выпрямились.

– Элита-один, прием.

Говорил генерал Файфер.

Вокс-оператор собирался ответить, но Тирон выхватил у него оборудование. Прошагав по колено в ржавой воде, он установил станцию перед капитаном. Аллегра взяла трубку:

– «Тиамат», слышу вас. Элита-один на связи. Прием.

– Капитан…

– Слышу вас, «Тиамат». Говорите.

– Капитан, – произнес генерал, – полковой астропат только что получил сообщение.

– Да, сэр.

– Адепту с Астартес не придут, капитан.

Слова Файфера поразили всех присутствующих маритинцев, словно гром. Еще один боец всхлипнул. Некоторые опустили головы. Кто-то мрачно кивнул, смирившись с судьбой.

– Принято, «Тиамат», – подтвердила Аллегра.

– Вы можете принять экстренные меры, – произнес генерал. – Повторяю: я, генерал Файфер, приказываю вам… принять экстренные меры.

– Да, сэр, – ответила Аллегра. – Приказ получен и понят.

Маритинцы смотрели на вокс-станцию.

– Знайте, – произнес Файфер, – что мы одержим победу в этой битве. В битве за Ундину. За наш мир.

Люкс Аллегра кивнула.

– Но проиграем войну, – сказала она, прежде чем бросить трубку в поднимающуюся воду и выключить станцию.

В хранилище повисла гробовая тишина. Минуту, может, две, никто не произносил ни слова.

– Капитан, – начал было Тирон.

– В словах больше нет смысла, – оборвала его Аллегра. – У нас остался только долг.

Тирон еле заметно кивнул, подтверждая приказ. Сжал зубы. Люкс подтянула колени и уселась на широком, похожем на бочку фюзеляже орбитальной вирусной бомбы. Командир элитного отряда маритинцев занес ладонь над кнопкой взрывателя.

Аллегра сидела, обхватив руками живот. Ее последние мысли были о том, что могло ждать ее впереди, если бы всего этого не случилось. Потому что теперь ее ждало лишь забвение.

Глава 21

Инкус Максимал / Маллеус Мунди – орбита

Магос Урквидекс вступил в медицинский отсек лабораториума исследовательского брига. Он прошел мимо двух тяжеловооруженных скитариев и альфы-прим Орозко, стоявших на страже у входа. Мастер траекторэ ван Аукен решил не рисковать с гостем.

Урквидекс приблизился к небольшой горе в покрытой кровавыми пятнами одежде, что стояла в центре киберхирургической операционной. Великан смотрел на три вскрытых кокона, лежащих на столах. Он не двигался, но дыхание, вырывающееся из могучей груди, было прерывистым и сопровождалось влажными хрипами.

Магос биологис подошел ближе и поправил несколько настроек на гусеничной тележке с оборудованием, что следовала за пациентом, словно верный пес. Из машины выходили множество трубок и кабелей, скрываясь в складках одежды и под капюшоном космодесантника. Великан не обратил на Урквидекса никакого внимания.

– Я прошу прощения, – сказал магос, – вы не должны были увидеть своих братьев в таком виде. Процедуры вскрытия завершены. К их телам и генетическим улучшениям относились с почтением, достойным Омниссии. Наши магосы конкисус провели ритуалы прощания, но мы не смогли полностью соблюсти все культовые процедуры в имеющихся условиях.

– Никто не сможет! – пророкотал великан.

– Их поместят в металон, чтобы сохранить от разложения на протяжении всего путешествия, – заверил Урквидекс. – Остается вопрос официального опознания тел. Для протокола, разумеется.

Великан обернулся и коротко взглянул на магоса биологис. Из-за мокнущих язв, радиационных ожогов и рубцов лицо космодесантника казалось будто бы недоделанным. Имперский Кулак снова развернулся к телам братьев.

– Возможно, вы сможете помочь нам, если взглянете на идентификационные номера брони…

– Дилувий, стенное имя – Заратустра, – произнес космодесантник. Урквидекс сделал пометку в планшете. – Ксавий, стенное имя – Покой. Тиланор, стенное имя – Угрюм.

Великан замолчал.

– Где их нашли? – спросил он после паузы.

– Координаты три, шестьдесят два, семьдесят два, четырнадцать, – быстро ответил Урквидекс. – Был такой гравитационный сдвиг, что…

– Планету вывернуло наизнанку, – закончил за него Имперский Кулак. – Хромы, зеленокожие, Адептус Астартес. Все оказались под землей прямо в разгар битвы, словно какие-то ксеноархеологические артефакты. Я сражался и убивал. Потерял счет времени. Земля начала двигаться под ногами. Прямо перед лицом вырос утес. Настоящая волна из земли, камня и тел. Мои братья оказались под ней. Земля их поглотила. Я думал, что магос тоже погиб.

Урквидекс вместе с космодесантником прошел к гусеничной каталке, на которой лежал Фаэтон Лаврентий. Разбитые губы жреца по-прежнему повторяли бессмысленные слова. Он истекал слюной и скреб по воздуху руками.

– Ваша оценка не совсем верна, – заметил Урквидекс. – Его имплантаты поддерживают работу умирающей органики. Мы извлекаем полезную информацию из его когитатора и иных систем. По прогнозам магосов физик, он не выживет.

– Сделайте, что сможете, магос, – сказал Имперский Кулак. – Я обязан ему жизнью.

Космодесантник вытер каплю крови со лба Лаврентия просторным рукавом своего одеяния.

– Как вы оказались в обломках «Амкулона»? – спросил Урквидекс. – Если не возражаете против пары вопросов, конечно. Мой мастер-прим требует данные для отчета.

– Я остался один на планете, которую враг разрывал на куски, – ответил десантник. – Эвакуировать нас было некому. А с планетой не получится сражаться мечом. Все, что у меня оставалось, – это телепортационный маяк… И надежда.

– Он сработал?

– Да.

– Хотя раньше не работал.

– Именно так.

– И вас перенесло?..

– На «Амкулон», – кивнул космодесантник, – но с задержкой, которую я не заметил. Аномалию засекла моя броня. Перенос занял долгое время.

– Мастер-прим считает, что, когда штурмовая луна ксеносов покинула систему, гравитационные аномалии, которые препятствовали построению маршрута телепортации, исчезли. После ухода тела-катализатора ваш перенос завершился. Магос Лаврентий действительно помог нам отследить ваши жизненные показатели. Если бы штурмовая луна не внесла помехи в механизм телепортации, вы оказались бы в токсичной среде корабля намного раньше. Ваш организм не выдержал бы долгого воздействия излучения, и спасать было бы некого.

– Что вы хотите сказать, магос? – Космодесантник отвернулся от Лаврентия и встал перед обзорным экраном из бронестекла, занимавшим одну стену лабораториума. Заслонки были подняты, и звездный свет попадал в помещение. – Что мне повезло?

– Если бы я верил в удачу, – ответил Урквидекс, – а я в нее не верю, то да, я бы сказал, что вам очень повезло. Вы – последний выживший из своего ордена.

– Верно, – согласился Кулак. – Последний. И где же здесь везение?

Собеседники посмотрели на два практически уничтоженных ледяных мира-близнеца, вращающихся в бездне космоса за экраном. Несмотря на столбы дыма от горящих кузен и черные облака, закрывающие большую часть поверхности, они все еще ярко сияли отраженным светом.

– Ваши? – спросил космодесантник.

– Уже нет. Эти миры-кузни были захвачены ксеносами. Инкус Максимал и Маллеус Мунди. Молот и Наковальня. Мы вышли из имматериума, чтобы состыковаться с сигнум-станцией Механикус и вывезти с нее персонал и ценные данные. Несмотря на потерю этих великих кузен, как нам сообщили, целый флот, загруженный оборудованием и верными слугами Бога-Машины, смог сбежать от врага. Однако не все зоны боевых действий могут похвастаться таким же результатом. Множество имперских миров в пограничных секторах полностью перестали выходить на связь. Целые цивилизации погибли. Города охвачены пламенем. Наибольшее беспокойство и восхищение вызывают планеты, отказавшиеся сдаваться захватчику. Сообщается о применении вирусных бомб на Ундине. Настоящая трагедия. Но мы можем извлечь из нее урок. Знание через жертвы.

Имперский Кулак посмотрел на неподвижные коконы на операционных столах. Через защитную мембрану просвечивали разбитые желтые наплечники.

– Довольно разговоров, магос, – произнес он. – Если вы не возражаете, я хотел бы побыть один.

– Конечно, – кивнул Урквидекс. – Последний вопрос, если позволите. Для отчета.

– Слушаю.

– Как вас зовут?

Космодесантник перевел взгляд на бесконечную пустоту космоса.

– Мое имя Курланд. Второй капитан, – ответил Имперский Кулак. – Стенное имя… Резня.

Гэв Торп

Император ожидает

Отголоски будущих перемен…

Метаморфоз – самое действенное средство адаптации во Вселенной. Способность не просто изменяться, но полностью преобразовывать себя, можно рассматривать как апогей эволюции. Подобное перерождение, спровоцированное и внешним, и внутренним воздействием, является окончательным переходом из одного состояния в другое.

Метаморфоз как реакция на угрозу позволяет жертве превратиться в хищника; выжить исчезающему виду; стерильному потребителю стать плодовитым производителем. Одиночные организмы, претерпев полную трансформацию – качественное изменение врожденных особенностей, – начинают процветать в неблагоприятных прежде условиях.

Разумные расы или пансистемные цивилизации, способные к метаморфозу – истинному метаморфозу, с переходом в совершенно новое состояние, – представляют собой силу, бороться с которой возможно лишь аналогичной трансформацией. Любой их конкурент либо остается прежним и погибает, либо всецело изменяет себя.

Тот, кто не способен подняться над прошлым, обречен утонуть в нем.

Глава 1

Лепид Прим – орбита, 544.М32

– Колосс», говорит орбитальный диспетчер. Повторяю, измените курс на шесть-три-восемь, возвышение сорок-один. Вы на траектории столкновения с «Благородным странником».

– Не обращать внимания, – приказал капитан Рафаль Кулик. – Держать курс.

Кулик был высоким плотным мужчиной с морщинистым от прожитых лет лицом, но из-за жизни, проведенной в варп-переходах, его истинный возраст оставался загадкой. Над темно-коричневыми глазами и такой же кожей лба вились серебристо-седые кудри, которые он каждое утро выпрямлял и расчесывал на уставной пробор, тратя немало сил и лосьона.

Носил он повседневный китель с эполетами и обшлагами, расшитыми золотом на синей ткани, но без единой медали, не считая аквилы со значком сегментума Солар в когтях. Она указывала на чин Рафаля – флаг-капитан, патрульный командующий. На поясе офицера висели надежная абордажная сабля и увесистый табельный лазерный пистолет. Черные сапоги Кулика ярко блестели.

Атмосфера на мостике была тихой и напряженной – под стать настроению человека, от которого зависела судьба всех членов экипажа. Присутствие Рафаля ощущал каждый из них. Капитан стоял в самом центре главной командной палубы, окруженный ореолом невозмутимой важности истинного лидера, лишенного самомнения. Младшие офицеры ждали его следующих приказов, полулюди-сервиторы бормотали литании докладов о состоянии систем космолета.

Мостик имел форму сплющенной полусферы около двадцати пяти метров в диаметре, со сводчатым потолком высотой почти пару десятков метров. Внизу располагался командный ярус, вверху, словно на антресолях, – обзорная и навигационная палубы. Самым важным объектом здесь был составной дисплей с функцией разделения изображений. Сейчас на одно главное окно выводилась схема переполненных орбитальных причалов вокруг Лепида Прим, в другом прокручивался список кораблей первого ранга, обнаруженных в системе. «Черный герцог», «Творец королей», «Стойкость Императора», «Вигиланти этернус»^[2], «Милость фортуны», «Спаситель Дельфиса», «Нептун», «Аргос», «Узиил»; уже сорок шесть, и подсчет продолжался.

Сам «Колосс» являлся линкором редкого типа «Оберон», рассчитанным на длительные одиночные патрули. На его палубах размещались всевозможные орудийные батареи, лэнс-турели высокой мощности и стартовые отсеки. Отдельным следящим сенсором и модулем связи для канониров и летных экипажей заведовали три офицера на подпалубе сразу перед пустующим капитанским троном. Дальше находился широкий вспомогательный экран, на котором во время боя отображалось положение выпущенных эскадрилий.

С шипением пневматики раскрылись главные двери справа от Кулика. Двое часовых из корабельного ополчения стали навытяжку и отсалютовали дробопушками. По коридору быстро шагал первый лейтенант Саул Шаффенбек – подтянутый, основательный, высокий и красивый офицер, будто сошедший с плаката в призывном пункте Космофлота, но уже немолодой. Его волосы не тронула седина, причиной чему, как подозревал Рафаль, было тайное использование краски. Шаффенбек был на несколько лет старше командира, однако двигался ловко и энергично, отчего казался намного моложе. Саул, никогда не просивший о производстве в капитаны, служил на «Колоссе» дольше остальных офицеров. Он ни разу не объяснял, почему довольствуется ролью первого помощника, но врожденное спокойствие и завидный опыт делали его ценным адъютантом. Рафаль, как и его предшественники, молча радовался тому, что Шаффенбек не стремится к повышению.

Флаг-капитан заметил, что с порога Саул бросил взгляд на мистера Хартнелла, второго лейтенанта за пультом связи. Тут же отведя глаза, Шаффенбек наклоном головы попросил у Кулика разрешения войти. Командир дал позволение ответным кивком. Когда Саул подошел к нему, Рафаль уже разгадал значение этой пантомимы: не сумев убедить капитана изменить курс по требованию орбитального штаба, вахтенный офицер Хартнелл незаметно обратился за содействием к первому лейтенанту.

– Кажется, я не вызывал моего старшего помощника, – сказал Кулик, не отрываясь от изучения главного дисплея.

– Я следил за переговорами, сэр, и случайно услышал ваш недавний диалог с орбитальным диспетчером. Счел разумным присутствовать при смене курса в таких непростых условиях.

– Уверен, так оно и было, лейтенант. – Рафаль искоса взглянул на помощника, словно бы говоря, что прекрасно все понял и готов во избежание споров принять эту невинную ложь, но, возможно, вернется к данному вопросу в будущем.

Шаффенбек медленно моргнул и слегка наклонил голову, сообщая, что также прекрасно все понял и готов к любым последствиям. Столь многозначительный обмен жестами был возможен лишь между людьми, полностью изучившими друг друга за долгие годы затяжных одиночных патрулей.

Быстро и тихо достигнув понимания и, соответственно, получив молчаливое разрешение обсудить с капитаном текущую ситуацию, Саул откашлялся.

– Может показаться, сэр, что при сохранении данной траектории мы войдем на орбитальный причал, уже занятый «Благородным странником».

– По-моему, лейтенант, вы хотели сказать, что наш пункт назначения – орбитальный причал, достойный линкора под началом флаг-капитана с пятнадцатилетней выслугой, – в настоящее время занят гранд-крейсером, которым командует новичок с трехлетним опытом.

– И как же капитан Эллис отреагировал на происходящее, сэр?

– Напрямую он ничего не сделал. – Кулик напрягся и посмотрел своему помощнику прямо в глаза. – Слушай, Саул, я понимаю, что тебе кажется, будто я просто заупрямился, но такое нельзя терпеть. Вся система Лепида забита кораблями Космофлота. Тот факт, что соединение адмирала Ахарии прибыло раньше, не дает им преимущества в очереди. Места на причалах распределяются по тоннажу звездолета, званию и выслуге капитана, чтобы самые важные корабли и опытные командиры имели наилучший доступ к судам снабжения и орбитальным станциям. Эллис наверняка поплакался Ахарии, что я хочу сдвинуть его, и теперь адмирал наседает на диспетчеров. Они не вправе требовать, чтобы я уступил чертову «Благородному страннику»!

Не успел Шаффенбек ответить, как из динамиков мостика прогремел новый вызов:

– Командир «Колосса», говорит орбитальный диспетчер. По приказу адмирала Ахарии вам предписано отойти от орбитальной станции и занять причал сигма-семь. Мы уже выводим оттуда «Дерзание».

– Полностью понимаю вас, капитан, – как будто искренне произнес Саул. – Тем не менее вины диспетчеров здесь нет, и своим поведением вы доставляете больше неприятностей им, чем источнику вашего гнева.

Кулик покачал головой, но он уже начинал успокаиваться. Тихие рассудительные слова помощника смягчили его раздражение.

– У логистариев сейчас много работы, сэр, – продолжил Шаффенбек. – В системе уже почти пятьдесят линейных кораблей, вдвое больше эскортов, и, поскольку был отдан приказ на общий сбор, в ближайшие недели прибудет еще столько же. Похоже, верховный лорд-адмирал Лансунг призвал для отражения последних орочьих атак всех, кроме флота Солар.

– Загруженность не оправдание для нарушений протокола и субординации, – возразил Рафаль, но не слишком убедительно. Затем он понизил голос, чтобы слышал только первый лейтенант. – Я не подчиняюсь этой шавке Лансунга, адмиралу Ахарии. Пусть орет до посинения на свои флотилии ядра. Мы из краевой группировки, и я исполняю только приказы адмирала Прайса.

– Верховный лорд-адмирал не жалует Прайса после его вспышки у Каоллона, сэр. – Помощник также заговорил тише, принимая неформальный тон командира. – Если верны слухи, что Прайс намерен по прибытии сделать «Колосс» флагманом эскадры, нам не следует заранее выводить Ахарию из себя. Простите за прямоту, но я уже попадал в стычку между капитаном и флаг-капитаном, и это было скверно. У меня нет желания подняться еще выше и угодить между враждующими адмиралами. – Помолчав секунду, Саул взглянул на штурманский экран. – Кроме того, мне не хочется, чтобы вы протаранили что-нибудь «Колоссом».

Кулик неохотно хмыкнул в знак согласия.

– Отлично, сэр. – Следом Шаффенбек повысил голос. – Рулевой, лечь на курс к причалу сигма-семь! Пульт связи, сообщить диспетчерам о согласии капитана с новыми распоряжениями. Кроме того, передайте от его имени командиру «Дерзания» благодарность и приглашение как-нибудь заглянуть на ужин в нашу кают-компанию.

От такого самовольства Рафаль кашлянул и прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Порой Саул относился к нему по-матерински, старался пригладить растрепанные перья своего командира и найти ему новых друзей.

Впрочем, после четырех лет патрулирования космической глуши будет очень приятно увидеть новое лицо за капитанским столом.

Глава 2

Терра – Императорский Дворец

Мало какие помещения лучше подходили для военного совета, чем Палата Триумфов. Утверждали, что именно под этим куполом полутораста метров в диаметре и сотни в высоту, укрепленном крестовыми сводами и контрфорсами, будто крепостная башня, Рогал Дорн встречался с другими примархами перед началом Осады Дворца.

Дракану Вангоричу, великому магистру ассасинов, казалось, что в зале с таким названием должны находиться всевозможные безвкусные трофеи напоминания о былых победах, но дела обстояли иначе. Палату освещали только немногочисленные голубоватые светополосы, протянутые в нишах по бокам от трех огромных двойных дверей. Гранитные стены украшали горизонтальные вставки сиваликского песчаника, покрытые резьбой с изображением воинов из обширных анналов истории и доисторических эпох.

Когда Дракан впервые пришел сюда, его поразила бездонная изобретательность человечества во всем, что касалось смертоубийства. Самые древние люди сражались простыми колами, обожженными для твердости, за ними шли солдаты с примитивными мушкетами и бойцы в фасетчатой броне, вооруженные предками лазганов Имперской Армии. Последние воины в эволюционной шеренге человечества, высокие и с посохами в руках, напоминали Черных Люциферов, что прославились во время Ереси.

Вангорич никак не мог понять, почему на фресках отсутствуют как Адептус Астартес, так и кустодии, охранявшие Императора. Возможно, скульптору просто не заказывали образы генетически измененных сверхлюдей или, может быть, из-за искусственных улучшений им не нашлось места в картине бранной истории человечества.

На стенах не имелось ни знамен, ни табличек, напоминающих о прежних войнах. Только по отполированному черно-серому мраморному полу тянулись позолоченные буквы, что складывались в названия мест, где погибли в не всегда победных боях слуги Императора. Планеты и корабли, орбитальные станции и космические скитальцы, на которых проливалась кровь во имя Империума и его бессмертного правителя.

До нынешнего кризиса золотая спираль трижды обогнула по кругу громадный зал. Многие сражения в списке относились еще к эпохе Ереси. С момента событий на Ардамантуа небольшая армия каменщиков и ювелиров трудилась днем и ночью, вырезая в мраморе все новые названия битв. Во время заседания военного совета они ждали за дверью, как и большинство чиновников и лизоблюдов из свиты Верховных лордов. Кроме последних в Палату допустили лишь несколько дюжин делопроизводителей, секретарей и младших чинов Сенаторума Империалис.

Дракан возмущался тем, что вынужден стоять в общей толпе вместе с несколькими маловажными Верховными лордами, хотя такое расположение было для него в чем-то выгодным. Мелкие служители Терры являлись идеальным прикрытием для ассасина. Вангорич не выделялся ни телосложением, ни внешностью, за исключением удивительно широко расставленных темных глаз и дуэльного шрама, который пересекал левый уголок рта. Его простой черный наряд – короткие сапоги, гетры, бриджи, плащ и тонкий шарф – также не бросался в глаза среди однообразных тускло-коричневых ряс и прочих облачений лакеев и писцов, что бродили вокруг в ожидании прибытия Верховных лордов.

Последние недели две Лансунг вел все более прямолинейную политику, и прочие организации Империума (или, в случае Адептус Механикус, его союзники) одна за другой осознали, как важна для них благосклонность Имперского Космофлота. С появлением Зверя ураган войны накрыл целые звездные системы, и казалось, что армии орочьего военачальника могут атаковать практически везде. Десятки миров уже пали под стихийным натиском чужаков, и только Флот способен был сдержать надвигающуюся орду. Только Флот предлагал важным персонам защиту и возможность бежать от накатывающейся зеленой волны.

Верховный лорд-адмирал без промедления направлял свои силы на помощь тем, кто поддерживал его в Сенаторуме, и неохотно оказывал содействие оппонентам, когда их дальние заставы или конвои нуждались в подкреплениях. Хотя механикусы имели собственные корабли, и без них Лансунг не мог добиться полного контроля над космосом, было похоже, что адмирал и генерал-фабрикатор пришли к какому-то соглашению. Владыка Марса с радостью оставлял всю славу Повелителю Космофлота, но втайне они делили прибыль от недавно начатого партнерства.

Вдали прогремели фанфары, возвещая о прибытии главных игроков на поле Сенаторума Империалис. По коридору к Палате Триумфов подходили в колонне по два Черные Люциферы. Телохранители имперской элиты четко печатали шаг, но при виде их Дракан едва удержался от презрительной гримасы. Настоящие Черные Люциферы, что сражались во времена Объединения и Ереси, заслужили великую славу своей верностью и воинским мастерством. Имперские гвардейцы из полка, носившего сейчас такое название, были всего лишь хорошо обученными и оснащенными игрушечными солдатиками для парадов. Формально они подчинялись лорду-милитанту Верро, справедливому и авторитетному ветерану, которого Вангорич по-настоящему уважал, но в действительности Люциферы, будто наемники, служили генералу-солар Сайиторе в обмен на привилегии и жалованье.

Каждый из них носил глянцевый черный панцирь поверх туго сплетенной накидки из пуленепробиваемого материала. Бойцы, вошедшие в зал, были вооружены шоковыми глефами на длинных рукоятях с посеребренными лезвиями. Их лица скрывались под зеркальными визорами высоких шлемов. Присутствие такого количества Люциферов указывало на то, какими обширными ресурсами владеет Лансунг, и символизировало единство между Имперским Космофлотом и Астра Милитарум.

Дракан видел в этом опасность и был удивлен тем, что остальные Верховные лорды допустили возникновение подобной угрозы своему положению. Столетие назад никто даже представить бы не мог столь демонстративного сотрудничества. Имперскую Армию и легионы Астартес распустили именно затем, чтобы объединенные силы боевых кораблей и наземных войск больше никогда не оказалась в руках одного человека. Теперь же Лансунг попирал установленные правила, используя вторжение орков, чтобы опровергнуть старинные доводы против такого накопления военной мощи.

Четыре сотни Черных Люциферов рассредоточились по окружности сумрачного зала, два десятка солдат встали у открытых дверей и воздели клинки, образовав почетную арку для входящих сенаторов.

Последним прибыл лорд-адмирал, о появлении которого возвестили грохот барабанов и протяжный рев горнов. Высоко в благовонном дыму, что вечно висел под куполом, ярко вспыхнули светильники в форме увитых лентами херувимов, держащих в руках зажженные факелы.

В океан света вступил Лансунг, сверкая золотой парчой и медалями на широкой груди.

Верховный лорд-адмирал оставался дородным, но понемногу сбрасывал внушительный вес из-за напряженного графика. Его щеки слегка обвисли, в кожаных мешках трясущихся подбородков стало чуть меньше жира. Вангорич прикинул, что за последние недели Лансунг потерял десять-двенадцать килограммов, и подумал, что таким образом на нем могут сказываться политические интриги. В любом случае за его похудением следовало наблюдать. Определенные составы, токсины, стимуляторы и наркотики требовали точной дозировки в зависимости от массы цели, и Дракану придется учесть это в своем плане, если нынешнее заседание окажется бесплодным и возникнет нужда в более решительных мерах.

Флотоводец не случайно выбрал для своего заявления Палату Триумфов. Пожалуй, больше половины названий в спирали, окружающей зал, принадлежали космолетам – такова была природа войн в межзвездной империи. Также Лансунг увидел шанс изобразить себя в роли Дорна, державшего здесь совет с братьями.