Текст книги "Пришествие Зверя. Том 1"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Гэв Торп,Роб Сандерс,Дэвид Аннандейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 41 страниц)

– Его можно затормозить.

Ассасин кивнула. Отсрочка может помочь. Если она будет достаточно долгой, окно возможностей Кубика закроется. Обстоятельства или Вангорич вынудят механикусов исполнить долг перед Империумом. Слабая надежда, возведенная на зыбучем песке, но Клементина обязана была ухватиться за нее. Как-никак, песок окружал ее со всех сторон, и требовалось, чтобы он остался на своем месте в Галактике.

– Если перемещение Марса зависит от энергии, то атака на силовую установку «Великого Эксперимента» может серьезно задержать его, – рассудила Йендль.

– Верно, – отозвался Урквидекс, – но я никогда не причиню ей вреда.

– Однако за вами могут тайно последовать к ее местоположению…

– Это стало бы чрезвычайным, непредсказуемым происшествием.

– Нам нужно устроить много таких происшествий, магос, – сказала ему Клементина. – Мы слишком долго были их жертвами.

Глава 9

Фолл – орбита

Курланд трудился над своим доспехом в личных покоях.

Самостоятельно он мог исправить урон лишь отчасти. Боэмунд предоставил в его распоряжение кузницу и оружейную «Ненависти», и последний Имперский Кулак собирался посетить их в дальнейшем, но сначала хотел собственноручно починить все, что удастся. Он не сумеет вести войну в одиночку, но его поступки как индивидуума имели значение. Поэтому второй капитан напряженно корпел над броней.

Он снял печати чистоты. Ничто не должно напоминать о битвах, кроме полученных в них повреждений. Курланду не хотелось убирать все следы сражений – ему казалось, что с ними исчезнет последняя осязаемая память о боевых братьях. Такой поступок стал бы отрицанием случившегося. Капитан твердо решил вернуться на поле брани в доспехе, при виде которого враг поймет, как велика была жертва Имперских Кулаков. Своим видом Резня покажет оркам, что он выжил, и то, какая расплата их ждет. Золото его ордена засияет вновь, но отмеченное знаками воскрешения и жажды возмездия.

Впрочем, Курланд не желал видеть изъянов на багровой аквиле нагрудника и эмблеме в поле левого наплечника. Нельзя, чтобы черный кулак утратил хотя бы толику мощи.

Резня смазывал аквилу маслом, глядя, как она вновь обретает дерзкий и яростный блеск, когда в дверях появился Тейн. Подняв глаза, второй капитан заметил выражение лица Кулака Образцового.

– В чем дело?

– В орочьей луне над Террой.

Прежде Курланд думал, что уже исчерпал лимит поражений. Он верил, что рухнул на дно пропасти неудач и, возможно, совершает первые шаги к искуплению. После предыдущей встречи совета Наследников капитан даже позволил себе понадеяться на лучшее – впервые с Ардамантуа.

Он ошибался. Слова Тейна врезались в него ударом молота. Левая рука, стиснутая позором неудачи, смяла край стального верстака. Бездна рванулась навстречу, готовясь поглотить Резню. Тот боролся с ней.

– Какие части обороняют планету? – сдержанно спросил Курланд.

– Очень малочисленные. Главные силы Имперского Космофлота еще в пути.

– А наши братские ордены?

– Ничуть не лучше. Зеленокожие связали сынов Жиллимана боями в Ультрамаре. Кровавые Ангелы уничтожили еще одну звездную крепость, но они на другом конце Империума. Что до Космических Волков, Саламандр, Гвардии Ворона… Доклады о масштабных сражениях приходят со всей Галактики.

– Настоящая чума.

– Верно, – согласился Максимус. – Правда, три роты Железных Рук пробиваются к Терре, но им добираться дальше, чем нам.

– Вторжение уже началось? – уточнил Резня.

– На момент последнего сообщения – нет, однако связь стала нерегулярной, и этим вестям уже несколько дней.

– Как много времени прошло от появления планетоида до их отправки?

– Двое суток.

Орки не атаковали так долго? Стряхнув оцепенение, Курланд начал облачаться в доспех.

– Где маршал Боэмунд?

– На мостике.

– Он дал приказ отправляться на Терру?

– Нет.

– Что?

Хотя Черный Храмовник пока что признал право Резни возглавить объединенное наступление, он вряд ли стал бы ожидать разрешения Имперского Кулака на бросок к Терре. Такое подчинение было не в характере маршала, но другое объяснение казалось немыслимым. Впрочем, Курланд все равно уточнил:

– Он планирует лететь туда?

– Нет, – вновь сказал Тейн.

Резня зашагал к двери. Максимус не уходил с порога.

– Дай пройти, брат! – потребовал Курланд.

– Пожалуйста, сначала выслушай меня. Я знаю, что ты задумал. Мой первый порыв был таким же. Это не значит, что он правильный.

Последняя стена пала, и теперь враг штурмовал сердце Империума. Последний Имперский Кулак уцелел лишь затем, чтобы увидеть худшие последствия неудачи своего ордена, не сумевшего исполнить самый священный долг. Укрепления, выдержавшие Осаду, обратились в прах. Если Резня не помчится к Терре прямо сейчас, то окончательно опозорит себя.

– Какие тут могут быть возражения? – жестко спросил Курланд.

– Какие угодно, если обратиться к поучениям нашего примарха.

Резня воззрился на Тейна. Он ждал, испытывая нечто среднее между яростью и шоком.

– Что мы знаем о тактической обстановке в системе Сола? Почти ничего, – напомнил Максимус. – Расположение сил? Неизвестно. Пока мы доберемся туда, наши сведения еще больше устареют.

– Космофлот сумел уничтожить луну.

– Мы тоже сможем, но сбор наших армий – сбор, возможный благодаря тебе, – еще не завершен. Если ты поведешь неполную группировку на битву в запутанной, неизученной ситуации и потерпишь поражение, что тогда? Когда это Имперские Кулаки действовали поспешно?

– Никакая подготовка не помогла нам на Ардамантуа.

– Она не помогла бы ни одному ордену. Произошла катастрофа, но ты выжил в ней и не опускаешь голову. Ты – символ стойкости, а не разгрома. Тебе дано право возглавлять нас не только потому, что Имперские Кулаки – капитул-основатель. Ты заслужил это, преодолев поражение. Не растеряй то, чего достиг.

– Чего я достиг? – Курланд не мог выразить свое неверие словами.

– Подумай о том, что создается сейчас у Фолла. Подумай о численности сил, которыми ты будешь командовать. Подумай, сколь мощно мы сумеем ударить по оркам, – если сделаем все правильно, как учил Рогал Дорн.

Резня разжал кулаки:

– Продолжай.

– Даже если мы успеем на Терру до начала вторжения, что вряд ли, даже если разрушим базу чужаков, одержав тактическую победу, как это повлияет на стратегическую картину? Какую пользу принес триумф Имперского Космофлота? Они уничтожили одну крепость, у орков таких еще много. Сколько именно? Неизвестно. И ксеносы применяют их по всему Империуму, где пожелают.

В вопросах звучал вызов, но они приносили облегчение. Чтобы найти ответы на них, Курланду требовалось сначала успокоиться.

– Спасибо, брат, – поблагодарил он. – Но если Терра падет…

– Мне не больше твоего хочется столкнуться с таким исходом. Однако твой пример подсказывает решение. Имперские Кулаки погибли, но живут в тебе, и за их поражение отплатит войско, невиданное со времен Ереси. Если погибнет Терра, Империум будет жить дальше, потому что должен, принесет возмездие оркам и навсегда истребит их.

Резня пристально смотрел в коридор над плечом Тейна, не видя переборок «Ненависти». Он представлял себе наихудшие варианты и обдумывал, как реагировать на них. Закончив, Курланд вновь сфокусировал взгляд на Кулаке Образцовом.

– Ты прав, – сказал он. – Нельзя атаковать планетоиды по одному. Нужно направить удар в центр кампании зеленокожих. – Резня хотел добавить, что так, возможно, они спасут Терру, но сдержался. Надежда теперь под запретом, разрешен только реализм. – Необходимо убить Зверя, а для этого – найти его.

– Согласен.

Оба замолчали, осознав невыполнимость задачи.

«Нет, – подумал Курланд. – Все выполнимо».

– Только нужно задать другие вопросы, – произнес он вслух.

Лишь теперь Тейн уступил дорогу. Резня провел его в конец коридора, до каюты магоса биологис Лаврентия.

В отличие от Курланда, не менявшего аскетичную обстановку в своей келье, Фаэтон с позволения Боэмунда превратил помещение в небольшой лабораториум. Сплетение кабелей, когитаторов и инфопланшетов казалось Резне совершенно беспорядочным, но техножрец блаженствовал в такой обстановке и редко выходил за порог. Войдя, космодесантники увидели, что он вертит головой между двумя планшетами и одновременно печатает на обоих, стуча четырехпалыми механическими клешнями в ритме проливного дождя. Из ротовой решетки магоса струился поток комментариев, больше похожий на диалог, чем на монолог.

– Филетический градуализм^[13]? Вряд ли. О чем ты думаешь? Значит, прерывистое равновесие^[14]? Тоже не то. Временной промежуток слишком мал, изменения слишком масштабны. Да, но ты исходишь из применимости этих законов к Veridi giganticus. А почему бы и нет? Они все еще часть материума. И они ведь не переродились в новый вид, так? Или переродились? – Лаврентий умолк, обдумывая аргументы, и заметил Курланда. Техножрец мигнул уцелевшим глазом. – О капитан… Прости, магистр ордена. – Фаэтон поправился вновь: – Магистры орденов. – Он опять мигнул. – Чем могу помочь?

– Что нового удалось узнать об орках? – спросил Резня.

– Как субъекты исследований, они в равной мере восхищают и раздражают. У меня множество теорий, но очень мало сколько-нибудь уверенных выводов. Нам поступает вдоволь информации, однако она лишь вызывает новые вопросы. У нас все больше кусочков самых разных головоломок, но ни одной целостной картины, если вы понимаете, о чем я.

– Вы пришли к каким-либо заключениям? – уточнил Тейн.

– Могу уверить вас, магистры, орки еще преподнесут нам сюрпризы.

– Думаю, об этом я догадался бы и сам.

– Тебе, конечно, известно о штурмовой луне в системе Сола, – вмешался Курланд.

– Да, известно. – Пылкий энтузиазм ученого, слышимый даже в искусственном голосе Лаврентия, сменился печалью.

– Почему они до сих пор не нападают?

Глаз магоса вспыхнул. Энтузиазм вернулся с подкреплениями.

– Именно! – воскликнул он. – Вопрос именно в этом! – Фаэтон схватил один из планшетов и защелкал по нему, не переставая говорить. – Имеются две основные категории возможностей. Первая: орки неспособны атаковать. В рамках данной гипотезы можно рассматривать целый ряд сценариев, большинство из которых включают неготовность войск или недостаток энергии, вероятно, израсходованной при переносе. – Просмотрев файлы, открывшиеся на экране, Лаврентий покачал головой. В его пересозданном теле сохранилось так мало биологических частей, что этот очень человеческий жест выглядел странно. – Весьма неудовлетворительно. Во всех иных случаях штурм начинался сразу же за прорывом звездной крепости в имперский космос. Предположение, что Veridi giganticus не подготовились к удару по столь важной цели, лишено смысла.

– А вторая категория версий? – напомнил Курланд.

– Они решили не атаковать.

Резня переглянулся с Максимусом.

– Орки воздерживаются от битвы? – переспросил он. – Неужели это более вероятно, чем какой-нибудь технический сбой?

– Неисправность стала бы значительным отклонением для данной кампании. Нестандартное поведение, напротив, сейчас является нормой.

– Сюрпризы, о которых вы говорили, – сказал Тейн.

– Определенно.

– Но почему они выбрали подобную тактику? – не понимал Курланд. – Чем выгодна такая задержка?

– Кажется, прямые военные преимущества отсутствуют, – заявил Фаэтон, – но это ваша область специализации, не моя. Впрочем, если позволите высказать догадку… – Техножрец сделал паузу.

– Прошу, – разрешил Имперский Кулак.

Лаврентий взял другой инфопланшет:

– Изучение эффекта от появления луны наводит на определенные размышления. К несчастью, сведения с Терры отрывочны, и мне очень пригодилась бы более свежая информация. – Магос укоризненно посмотрел на космодесантников, словно они были виноваты в перебоях с материалами для исследований. – Впрочем, у нас есть данные о крупномасштабной панике. Кроме того, характер военного реагирования на прибытие звездной крепости говорит о нерешительности и смятении властей.

– В последнем сообщении не упоминалось о какой-либо реакции, – заметил Тейн.

– Ее отсутствие и есть реакция. – Фаэтон вернул планшет на место.

Ветер ужаса заледенил душу Курланда. Он начинал понимать, какой вывод последует из рассуждений магоса.

– И у тебя есть гипотеза, – произнес Резня.

– Своим бездействием чужаки провоцируют дестабилизацию. Чем дольше они будут уклоняться от канонического орочьего поведения, тем больший настанет разброд.

– Ты утверждаешь, что ксеносы ведут психологическую войну.

– Да, я рассматриваю данную теорию.

Воцарилось безмолвие.

– Трон… – пробормотал Максимус.

– Как? – выговорил Курланд.

Идея техножреца предполагала невообразимый скачок в стратегическом мышлении зеленокожих.

Лаврентий показал на свой лабораториум:

– Решению этого вопроса посвящен мой нынешний проект. Изумительное занятие, магистр ордена. Прежде мне не выпадали подобные возможности. Но, боюсь, у меня еще нет достаточно убедительного ответа.

– Об утешительном, как я подозреваю, и речи нет.

– Верно.

Поблагодарив магоса, Курланд вместе с Тейном направился на мостик.

– Думаешь, он прав? – спросил Кулак Образцовый.

– Ты готов действовать, исходя из того, что он ошибается?

– Нет.

– Я тоже.

Оставшийся путь они проделали в молчании.

Главный окулюс заполняли картины сбора орденов возле Фолла. Уже прибыли боевая баржа Багровых Кулаков «Долг в крови» и корабль Сдирателей «Несгибаемость». Квезадра и Иссахар присоединились к своим воинам, чтобы руководить распределением увеличивающихся сил. Кулаки Образцовые не обладали внушительной пустотной мощью, однако на орбите присутствовали их ударные крейсера «Непоколебимый» и «Заря основания». На зов также ответило несколько крестоносных флотов Черных Храмовников. Самые удаленные армады еще не прибыли, но стальной кулак, образующийся вокруг «Ненависти», мог сокрушить целые звездные системы.

Курланд едва взглянул на это зрелище.

Боэмунд, стоявший у своего командного трона, беседовал с кастеляном Клермонтом. Увидев Резню и Максимуса, он подозвал их жестом.

– Тебе нужно услышать кое-что, – сказал Имперский Кулак.

– Как и тебе, – отозвался маршал. – Один из крестовых походов не может немедленно прервать текущую боевую операцию. Но наши братья там установили, что атаке орков кроме нас подверглись…

– Эльдары? – предположил Курланд.

– Нет. Данный поход действует на окраинах Мальстрима.

– Трон… – вновь прошептал Тейн.

Глава 10

Терра – Императорский Дворец

«Отец Человечества тысячи лет был вашим щитом и мечом. Отблагодарите ли вы Его? Встанете ли на защиту Святой Терры? Ответите ли на зов Бога-Императора?»

Голос экклезиарха Месринга гремел из настенных вокс-динамиков. Его слова разносились по всему Дворцу. Они уже несколько дней преследовали Галатею Хаас. Клич записываться в рекруты звучал даже в дормитории – спальном бараке арбитраторов. Женщина и так почти не спала с начала кризиса, а теперь ей с трудом удавалось подремать хотя бы часок.

После окончания смены, когда отряд вернулся на командный пункт по участку собора Императора Спасителя, Оттмар Корд спросил ее:

– Ты идешь?

– Куда?

Галатея сидела на своей койке; она только что убрала снаряжение в личный сундучок. Два других арбитратора не снимали форму.

– На призывное поле. Мы идем. – Оттмар показал на Баскалина и себя.

– Вы оба?

– Думаю, большая часть участка пойдет.

Да, Хаас слышала разговоры.

– Так вы серьезно собрались туда?

Корд как будто растерялся:

– Ясное дело. С чего ты взяла, что мы не запишемся?

– Мы вообще-то поклялись служить Адептус Арбитрес, а не Астра Милитарум.

– Ты это серьезно?

Пришел черед Галатеи удивляться:

– А что?

– То есть ты не ответишь на зов?

– Он не для нас.

– Разве? Тогда почему мы слышим его?

– Оттмар, его крутят по всей Терре. Никаких исключений не делают.

– Вот именно.

Хаас покачала головой:

– Мы нужны здесь.

«Как ты не понимаешь?»

Корд выглядел разочарованным.

– Никогда бы не подумал, что именно тебе не хватит веры.

Галатея поднялась и вплотную подступила к нему. Арбитраторы были одного роста – лицо Хаас оказалось в сантиметрах от глаз Оттмара.

– Я не позволю тебе ставить под сомнение мою преданность Императору.

– Тогда в чем?.. – начал Корд.

– Мой долг здесь. Твой тоже. Ты оставишь Терру беззащитной?

– Ты оговорилась: наш долг – защищать Имперский Закон, а не Терру.

– Я хотела сказать…

Баскалин перебил ее:

– Думаю, эти слова шли от сердца.

Она не нашлась с ответом.

– Если Терра падет, закон рухнет следом, – сказал Оттмар.

И все же Галатея молчала, не понимая, чего хочет: отговорить Корда или дать уговорить себя.

– Хотя бы сходи с нами и посмотри, – настаивал он. – Там и решишь.

«Вреда ведь от этого не будет?» – подумала Хаас.

«Император смотрит вам в душу, – провозглашал Мес-ринг из динамика в дормитории. – Ему известна мера вашей преданности, а вам? Испытайте себя! Знайте, что вы достойны места среди святых. Призван каждый из нас, будь то лорд или слуга. Есть лишь один долг. Есть лишь один ответ».

– Ладно, – согласилась Галатея.

– Возьми броню и оружие, – посоветовал Оттмар.

– Зачем? Впереди какие-то проблемы?

– Нет. – Его глаза блеснули. – Победа.

Библиотека Кланиум выглядела почти так же, как перед битвой за Порт-Санктус. Карты, хронометрические дисплеи и псевдообъемные проекторы не исчезли с полок. Весь реквизит выступлений Лансунга остался на местах. Но экраны не работали, помещение выглядело заброшенным – его заволокла пелена поражения, осязаемая, как слой пыли, и холодная, как воск. Она окутала даже мужчину, склонившегося над выключенным гололитовым столом. В руке тот держал бутылку амасека. Еще две – пустые – валялись на полу.

Вангорич подошел к лорду-адмиралу.

– Чего тебе надо? – спросил Лансунг, не поднимая головы.

Флотоводец говорил не слишком разборчиво, но, похоже, надраться до беспамятства ему пока не удалось.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал великий магистр.

Фыркнув, лорд-адмирал отпил из бутылки и со стуком поставил ее на край стола.

Значит, тебе еще паршивее, чем мне. Мои соболезнования.

Дракан оставил его самобичевание без комментариев.

– Нам обоим известно, как мы относимся друг к другу.

Лансунг поднял бутылку, словно хотел произнести тост, и отхлебнул еще амасека.

– Да, верно.

– Тогда ты знаешь: я не сомневаюсь в твоем полководческом таланте.

– Льстец.

– Так почему ты ведешь себя по-идиотски?

Флотоводец наконец поднял взгляд.

– Что ты думаешь о крестовом походе Тулл? – поинтересовался Вангорич.

– Он обречен.

– Зачем тогда возглавлять его? Ты вроде бы не склонен к самоубийству.

– Выбора нет, – буркнул Лансунг. – Если не поведу Флот, покажу себя трусом.

– И?..

– И?!

– Если операция обречена, ты погибнешь, даже если сохранишь лицо.

– К чему ты клонишь?

Тебе нельзя атаковать, – заявил Дракан. – Если план Юскины провалится, кто-то должен будет сдерживать орков до прибытия подмоги.

– Ты слишком сильно надеешься на единственный флагман и его эскорт.

– И его командира.

Лорд-адмирал явно задумался. Он больше не пил.

– А если Народный крестовый поход провалится из-за того, что «Автокефалий извечный» бросит гражданские суда, и чужаки перестреляют их?

– Учитывая, сколько кораблей вовлечено в операцию, что изменит участие или неучастие флагмана?

– Что-нибудь, – пожал плечами флотоводец и нахмурился – Вангорич видел, что лорд-адмирал просчитывает в уме грядущее пустотное сражение. – В конечном счете вероятность прорыва армады не зависит от поддержки Космофлота, – решил Лансунг.

– Тогда останься в тылу. Проживи чуть дольше.

Поглядев на него усталыми от неудач глазами, адмирал спросил:

– И ты, великий магистр, позволишь потом упомянуть тебя как человека, воззвавшего к моей трусости?

– Ты хотел сказать, к – здравому смыслу.

Поля Крылатой Победы уже пятнадцать веков не были настоящими полями. Во время Осады на них выгорели последние клочки травы, а в ходе восстановления пустошь закатали в рокрит. Название оправдывалось лишь тем, что во Дворце сохранилось не много таких обширных площадок под открытым небом. На плацу, занимавшем более тысячи гектаров, обычно проводились масштабные смотры и учения терранских полков Астра Милитарум. Покрытие, хотя и выполненное из строго утилитарного материала, было разукрашено громадными полковыми эмблемами. Их поддерживала в хорошем состоянии целая рота сервов-ремесленников.

Располагались Поля ниже соседних участков Дворца. Шагая с товарищами вниз по проспекту Воинственного Свидетеля, Хаас видела общую картину активности. Приготовления к Народному крестовому походу, обещавшему стать легендарным событием, поражали сами по себе. По дорогам, ведущим к южной трети плаца, стекались тысячи добровольцев. Стоявшие вдоль периметра чиновники Администратума распределяли вновь прибывших между сотнями вербовочных пунктов, которые занимали центральную треть площадки. Далее рекрутов направляли в северную часть, где их сажали на челноки и перевозили в космопорты. После этого новобранцев ждал перелет к транспортам на орбите.

Галатея замерла на вершине спуска. Объятая благоговейным трепетом, она не могла ни заговорить, ни сдвинуться с места. С высоты Хаас видела, как поток людского смятения преобразуется в геометрически точные линии. На ее глазах создавалась великая армия. Из уличных толп одна за другой возникали когорты по тысяче бойцов. Арбитратор понимала, что большинство людей внизу никогда не держали в руках оружия – если только не выросли в подульях, куда также проник голос Месринга. Они были гражданскими, не солдатами. Им предстояло отправиться в битву необученными. Времени на тренировки не имелось. Но при виде челноков, по-военному четко уносивших фаланги к цели, казалось, что из отдельных штатских уже собрана безупречная машина уничтожения. Каждый человек в ней был не просто шестеренкой: его включение в единый механизм совершалось более глубинно, базисно. Шестерни оставались отдельными деталями; здесь же личности полностью исчезали, вплетаясь в огромное общее целое. Сливались на молекулярном уровне.

Хаас зашагала дальше и догнала Корда. Ошеломленный, он едва брел вперед. Баскалин затерялся в толчее.

– Когда погрузка? – спросила Галатея.

– Уже идет. Армада отправляется завтра.

«Я пришла только посмотреть, – говорила себе арбитратор. – Я пришла только посмотреть».

Рефрен звучал слабо. Целеустремленность толкала ее вперед даже сильнее, чем напор толпы.

Впервые за последние дни Хаас не слышала призывов Месринга. Другой повелитель обращался к добровольческим массам. Через равные промежутки над границей Полей располагались громадные пикт-экраны со стороной пятьдесят метров. На каждом из них отображалась спикер Тулл, которая возвышалась над рекрутами во всем ее великолепии. Экклезиарх был рупором призыва, но Юскина стала голосом и лицом самого похода. Именно ее идея обрела материальное воплощение. Чисто-черные одеяния спикера с темно-багряной перевязью напоминали мундир, но такую форму не носили ни в одном полку. Тулл выглядела царственно, но и кротко пред лицом людей, явившихся исполнить ее замысел. Идеальный, неподвижный профиль Юскины лучился властностью. Она держала себя подобно колоссу, что восседает над движущимися внизу колоннами насекомых. В ее командном тоне лязгал металл, но в ее словах звучали приветственная теплота и восхищение успехом.

– Воины Народного крестового похода, спасибо вам за будущие усилия в боях. – Помолчав, Тулл оскалилась в свирепой улыбке. – Спасибо вам за грядущий триумф!

Ответный рев раскатился над Полями Крылатой Победы. Когда явились орки, на Галатею обрушился единый вопль человечества; теперь его отчаянный вызов врагу подхватил женщину-арбитратора. Хотя в радости людей звенели истеричные нотки, она была искренней, и Хаас присоединилась к выкрикам.

Им с Кордом оставалась всего пара шагов до сотрудников Администратума, распределяющих поток рекрутов в конце улицы.

Спикер капитанов-хартистов сделала паузу в записанном обращении. Ее улыбка стала почти нежной. Иллюзия была идеальной – Галатее показалось, что Юскина действительно видит толпу, слушает ее возгласы и ждет, пока люди насладятся моментом. Затем Тулл продолжила:

– Вы не кадровые солдаты, но вы – воины. Суда, на которые вы взойдете, – не боевые корабли, но они поведут войну. И знайте, что вас поддержит мощь Имперской Гвардии. – Спикер повернула голову, словно бы обращаясь к другой группе собравшихся, уже на плацу под ее проекцией. – Пусть услышат вас, герои Астра Милитарум! Гранитные Блюстители! Стрелки Авроры! Бури Юпитера! Орлы Наски! Караул Ориона!

Вслед за каждым названием над разными участками Полей взмывал новый рев. Хотя основные силы контингентов Имперской Гвардии перевозили на космолеты армады прямо из казарм, на площади были собраны полные роты из всех полков. Их приставляли к гражданским фалангам для сопровождения и пущего укрепления боевого духа.

Хаас понимала скрытый смысл таких действий. Она видела, насколько тщательно спланированы призывные мероприятия. И все же это почти не волновало Галатею, поскольку было необходимо. Для успеха Народному крестовому походу требовалось великое множество рекрутов.

«И он обязан добиться успеха», – подумала арбитратор. Возможные последствия неудачи были настолько мрачными, что она даже не размышляла о них. Ни один верующий не решился бы.

Галатея почти не заметила, как они с Кордом миновали контрольный пост Администратума. Их направили к вербовочному пункту в трех рядах впереди и десяти в сторону. Очередь туда была длинной, но двигалась без задержек. Хаас не могла ни оторвать взгляд от Юскины, ни закрыться от послания, льющегося из вокс-динамиков на Поля Крылатой Победы. Арбитратор с трудом вспоминала, зачем изначально пришла сюда. Понаблюдать? Серьезно? О чем она думала?

Каким нужно быть безверным трусом, чтобы понаблюдать за героями и мучениками, а потом уйти?

Опустив ладонь к поясу, Галатея постучала по рукояти шоковой булавы. Оружие было также символом ее службы, той задачи, которой Хаас посвятила всю жизнь. Арбитратор хотела убедиться, что не предает свой долг ради эгоистичной жажды приключений. Она ненадолго закрыла глаза. Женщина по-прежнему слышала зацикленную речь спикера, вернувшуюся к отрывку с прославлением капитанов-хартистов, но хотя бы не видела Тулл с ее подавляющей силой личности.

Хаас знала, чего хочет. Она хотела понять, правильно ли поступает.

Движение. Оттмар идет вперед. Опустив веки, Галатея сделала еще шаг. Она по-прежнему размышляла.

– Ты полетишь. Ты уже знаешь это, – сказал Корд.

Арбитратор зажмурилась крепче:

– Не знаю. Я не желаю быть нерадивой.

– Я когда-нибудь преступал долг?

– Никогда, – признала Хаас.

– Я лечу, потому что мне… – Оттмар осекся.

На Поля Крылатой Победы опустилась тишина, словно принесенная порывом ледяного ветра. Голос Юскины не умолк, но без ответных возгласов звучал менее убедительно. Речь казалась неискренней.

Галатея открыла глаза. Все смотрели вверх. От лица Корда отхлынула кровь. Огонь в его взгляде погас.

Взошла орочья луна.

Ничто не закрывало небо над Полями. Очень немногие места в Императорском Дворце предоставляли такой же обзор в тех редких случаях, когда рассеивался терранский смог. Сегодня вечером небосвод усеяли звезды.

Их затмевала крепость чужаков. Цитадель с грубым высокомерием плыла в темной выси, насмехаясь над священным домом Императора. Хаас пристально смотрела на планетоид, и ее душа наполнялась чистой, безгрешной ненавистью.

Она получила ответ. Она полетит. Она будет душить орков, пока их хохот не сменится хрипом. Даже если ей придется сделать все самой, она низвергнет эту проклятую луну во мрак.

Глава 11

Терра – Императорский Дворец

Они стояли на втором уровне крытой галереи Стены Дневного Света. Под ними находился вход в простую часовню. Промежутки между колоннами были тесными, сами ниши прятались за витражным стеклом. Отличное укрытие с превосходным обзором.

– Ежедневно? – уточнил Асприон.

– Прошло не так много времени, чтобы уверенно говорить о выработавшейся привычке. Но да, каждый день с начала наблюдений.

Махтаннин посмотрел на запад, в угол галереи и направленный к северу пролет. Просветы в колоннаде внизу были шире. Направляясь из часовенки в Великий Зал, объект должен пройти здесь. У Асприона будет несколько мимолетных возможностей для выстрела. Хватит и одной.

На нижнем уровне попадались пешеходы – не так редко, чтобы обошлось без свидетелей, но не так часто, чтобы мешать прицеливанию. Верхняя аркада пустовала. Никто не появлялся здесь за последние двадцать четыре часа, и Веритус для страховки запер двери в обоих концах коридора. Прекрасно.

– Итак? – спросил Ластан.

Асприон кивнул:

– Совершить убийство и отступить не составит труда. – Он отошел из ниши в более густую тень у внешней стены галереи. – Значит, действуем.

– Мы не имеем права медлить, – заявил Веритус. – Наше время драгоценно и ограничено.

– Но ты не уверен, что именно он стоит за покушением на твою жизнь. Возможно, это была акция Виенанд.

– Да, я понимаю. И знаю, что вариант не идеальный, но отказываться от него нельзя. Даже если представить, что великий магистр Вангорич не заказывал мое убийство, они с Виенанд союзники. Это неоспоримо.

– И все же последствия…

– Мы выдержим их.

– Наши позиции настолько устойчивы?

– Не настолько, как мне хотелось бы, – признал Ластан, – но Вангорич слишком опасен. Он – неоспоримый великий магистр. Официо Ассасинорум обладает единством руководства и цели; недопустимо игнорировать такую серьезную угрозу. Если обезглавить эту организацию, она лишится устойчивости до появления нового лидера. Возможно, начнутся внутренние распри.

– И ее будет проще контролировать.

– Именно.

Махтаннин вздохнул.

– Знаешь, – заметил он, – иногда мне кажется, что мы выполняем работу Губительных Сил за них.

Веритус навис над более молодым инквизитором. Тень от громадного силового доспеха окончательно погрузила Асприона в темноту.

– Ты больше никогда не произнесешь этих слов, – прошипел Ластан.

Его соратник напрягся. Веритус ждал. Оба понимали, что не прибегнут к насилию, – не потому, что нельзя привлекать внимание к укрытию, и не потому, что снаряжение Ластана дает ему преимущество над проворным Махтаннином. Причина крылась в моральном превосходстве Веритуса и в важности их общего дела.

– Извини, – сказал Асприон. – Больше я не стану забываться.

Удовлетворенный этим, Ластан отступил.

– Я бы тоже предпочел менее извилистый путь, – сознался он, – но помни, что нас ведет праведная и чистая цель.

– Помню, – кивнул Махтаннин.

– Хорошо. – Веритус бросил взгляд в направлении северной галереи. – Убедись в наличии свидетелей, – напомнил он, – и стреляй, когда мы будем идти вместе. Хорошо, если кто-нибудь решит, что целились в меня.