Книга Жизни

Текст добавлен: 10 марта 2019, 03:02

Текст книги "Книга Жизни"

Автор книги: Дебора Харкнесс

Жанр:

Прочая старинная литература

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)

Я оглядела зал. Широкий стол. Документы, повествующие о судьбах моей семьи и предках моих детей. Девять членов Конгрегации, считая и меня, собрались, чтобы принять решение, которое изменит судьбу тысяч таких, как мы, живущих в разных уголках мира. В вышине я ощущала присутствие духов тех, кто заседал здесь прежде. Я чувствовала на себе их взгляды: холодные (вампиры), подталкивающие (демоны), вызывающие покалывание (ведьмы).

«Сверши правосудие, – говорили они в один голос, – и помни наши имена».

Семьи де Клермон и Бишоп-Клермон встречали нас в большой гостиной. На этот раз мое пребывание в Венеции было кратким.

– Мы победили, – сообщила я. – Завет отменен.

Послышались радостные возгласы и поздравления. Меня обнимали. Болдуин реагировал более сдержанно и лишь поднял руку с бокалом, показывая, что одобряет мои действия.

Мои глаза нашли Мэтью.

– Ничего удивительного, – сказал он.

Последовавшая тишина была наполнена невысказанными словами, но я их все равно слышала. Мэтью нагнулся и взял на руки Ребекку:

– Видишь, дочка? Твоя мама опять все исправила.

Бекка с недавних пор познала упоительное наслаждение. Она стала жевать собственные пальчики. Я очень радовалась, что у нее еще не появился вампирский эквивалент молочных зубов. Мэтью вытащил ее ручонку изо рта и помахал в мою сторону, предотвращая задуманную Беккой шумную акцию протеста.

– Bonjour, Maman.

Джек качал на коленях Филиппа. Вид у малыша был изумленный и одновременно настороженный.

– Отличная работа, мам, – сказал Джек.

– У меня было много помощников.

Мне сдавило горло. Улыбнувшись Джеку и малышу, я перевела взгляд на Сару и Агату. Склонившись друг к другу, как две школьницы, они сплетничали о заседании Конгрегации. Фернандо развлекал Софи и Натаниэля рассказами о скованном поведении Герберта и всплесках ярости Доменико. Фиби и Маркус, встретившись после недолгой разлуки, самозабвенно целовались. Болдуин теперь стоял рядом с Мэтью. Тот по-прежнему держал на руках Бекку. Я подошла к ним.

– Возьми, брат. Возвращаю, – сказала я, протягивая ему ключ де Клермонов.

Моя ладонь ощущала тяжесть старинного металла.

– Оставь себе. – Болдуин согнул мои пальцы, и ключ оказался зажатым у меня в кулаке.

Разговоры в гостиной смолкли.

– Что ты сказал? – прошептала я.

– Я сказал, чтобы ты оставила ключ себе.

– Ты ведь не…

– Да, именно это я и имел в виду. В семье де Клермон у каждого есть свое дело. Ты это знаешь. – Золотисто-карие глаза Болдуина вспыхнули. – С сегодняшнего дня ты председательствуешь на встречах Конгрегации.

– Я не могу. Я же профессор! – запротестовала я.

– Расписание встреч Конгрегации составляется заранее. Соотнеси с ним свои лекции. Пока ты отвечаешь на электронные письма… – с напускной суровостью добавил Болдуин, – ты без труда урегулируешь свои дела. Всегда что-то можно передвинуть. Я слишком долго пренебрегал своими семейными обязанностями. Я же воин, а не политик.

С немой мольбой я взглянула на Мэтью, однако на сей раз он не собирался меня спасать. И в его глазах я видела не привычную готовность опекать, а гордость.

– А как же твои сестры? – спросила я, пытаясь остановить поток лихорадочных мыслей. – Верена наверняка будет возражать.

– Это было предложение Верены, – ответил Болдуин. – И потом, ты ведь тоже моя сестра.

– Значит, решено. Диана будет председательствовать в Конгрегации, пока не устанет от этой работы. – Изабо расцеловала меня в обе щеки. – Ты только представь, какая физиономия будет у Герберта, когда он узнает о решении Болдуина!

Я молча сунула ключ обратно в карман. Голова продолжала идти кругом.

– А день-то распогодился, – сказала Изабо, глядя на яркое весеннее солнце. – Идем погуляем перед обедом по саду. Ален с Мартой столько всего наготовили, причем без помощи Фернандо. От этого Марта находится в потрясающе хорошем настроении.

В гостиной снова стало шумно от разговоров и смеха. Мэтью передал Бекку Саре.

– Только не слишком долго, – сказала нам вслед Сара.

Как только мы остались вдвоем, изголодавшийся Мэтью стал меня целовать. Постепенно его поцелуи делались крепче и отчаяннее. Еще одно напоминание, что Мэтью пока не вернул себе прежнего контроля над бешенством крови. Он с трудом выдержал мое отсутствие, пусть и кратковременное.

– Расскажи мне про Венецию, mon coeur. Надеюсь, все прошло без осложнений? – спросил он, восстановив равновесие.

– Я потом расскажу во всех подробностях. Пока же должна тебя предостеречь: Герберт опять замышляет недоброе. Он цеплялся к каждому моему слову.

– А чего ты ожидала? Происков Герберта можешь не бояться. Мы выясним, какую игру он ведет.

То, что я увидела в следующее мгновение, заставило меня остановиться и замереть.

– В чем дело, Диана? Ты идешь? – нетерпеливо спросил Мэтью.

– Я постою здесь немного. Соберусь с мыслями. Ты иди. Я тебя догоню.

Мэтью странно на меня посмотрел, но спорить не стал.

«Я знал: ты первая меня увидишь».

Голос Филиппа был совсем тихим. Сквозь него я по-прежнему видела разномастную мебель Изабо. Но меня это не волновало. Передо мной был прежний Филипп – сильный, красивый, без малейших следов издевательств Бенжамена. Он улыбался. Его глаза сверкали от восхищения и нежности.

– Почему я?

«Потому что у тебя теперь есть Книга Жизни. Ты больше не нуждаешься в моей помощи».

Наши глаза встретились.

– Завет… – начала я.

«Слышал. Я многое слышу. – Улыбка Филиппа стала еще шире. – Я горд, что завет разрушила одна из моих дочерей. Ты действовала замечательно».

– И то, что я тебя вижу, мне в награду? – спросила я, сдерживая слезы.

«Одна из наград, – ответил Филипп. – Со временем ты получишь и другие».

– Эмили. – Едва я произнесла ее имя, облик Филиппа начал таять. – Нет! Не уходи. Я не стану задавать вопросы. Просто скажи ей, что я люблю ее.

«Она это знает. И твоя мама тоже. – Филипп мне подмигнул. – Я со всех сторон окружен ведьмами. Только Изабо не говори. Ей бы это не понравилось».

Я засмеялась.

«А вот это награда мне за годы хорошего поведения… Ты никак собралась слезу пустить? Я больше не хочу слез. Слышишь?»

Филипп погрозил мне пальцем.

«Меня уже тошнит от слез».

– И чего ты хочешь вместо слез? – спросила я, вытирая глаза.

«Больше смеха. Больше танцев. – Глаза Филиппа озорно блеснули. – И больше внуков».

– Это зависит не только от меня, – сказала я и снова засмеялась.

«Только боюсь, доченька, в будущем тебя ждет не только смех. – Филипп перестал улыбаться. – Диана, твоя работа не закончена. Богиня просила меня вернуть тебе вот это».

Он протянул мне серебряную стрелу с золотым наконечником, которой в январе я пробила сердце Бенжамена.

– Не нужна мне ее стрела. – Я попятилась и даже подняла руку, чтобы оттолкнуть нежелательный подарок.

«Я тоже не хотел брать, но ведь кто-то должен осуществлять справедливость».

– Диана! – окликнул меня Мэтью.

Если бы не стрела богини, я бы не услышала голос мужа.

– Иду! – крикнула я в ответ.

Глаза Филиппа были полны симпатии и понимания. Я нерешительно дотронулась до золотого наконечника. Едва мои пальцы его коснулись, стрела исчезла, и я снова ощутила ее тяжесть в спине.

«С первого момента нашей встречи я знал, что ты – та», – сказал Филипп.

Слова Филиппа странным образом перекликались со словами Тимоти Уэстона, сказанными мне сначала в Бодлианской библиотеке, а потом и у него дома.

В последний раз улыбнувшись мне, призрак Филиппа начал таять.

– Постой! – крикнула я. – Что значит «та»?

«Та, кто сможет взять на себя мои тяготы и не сломаться, – прошептал мне на ухо Филипп, и моя щека ощутила легкое прикосновение его губ. – Но ты не понесешь их одна. Помни об этом, доченька».

Я не удержалась и всхлипнула на прощание.

– Диана? – Теперь уже Мэтью стоял в дверях. – Что случилось? Ты как будто призрака увидела.

Да, увидела, однако сейчас было не время рассказывать мужу об этом. Я кусала губы, не смея обмануть Филиппа. Он ведь хотел видеть нас радостными, а не печальными.

– Потанцуй со мной, – попросила я, все-таки уронив одну слезинку.

Мэтью взял мою руку, обнял за талию. Его ноги плавно заскользили по полу. Мы миновали гостиную и переместились в большой зал. Вопросов он не задавал, хотя ответы светились в моих глазах.

Я наступила ему на ногу:

– Ой, извини!

– Ты опять пытаешься вести, – пробормотал Мэтью, поцеловал меня в губы и стремительно повернул. – А сейчас твоя задача – следовать за мной.

– Совсем забыла, – засмеялась я.

– Придется почаще тебе напоминать.

Мэтью крепко прижал меня к себе. Для предупреждения его поцелуй был достаточно резким, а для обещания – достаточно сладостным.

«Филипп был прав», – подумала я, когда мы вышли в сад.

Ведущая или ведомая, я никогда не буду одна в мире, где есть Мэтью.

Солнце в Близнецах

Знак Близнецов управляет согласием в отношениях между мужем и женой и всеми делами, так или иначе связанными с верой. Человек, рожденный под этим знаком, обладает добрым и честным сердцем и прекрасным умом, что позволяет ему приобрести многие познания. Ему присущи вспышки гнева, но он отходчив и быстро мирится. Он смел в речах даже перед принцами. Он великий притворщик, распространитель хитроумных фантазий и явной лжи. Из-за своей жены он может часто попадать в беду, но всегда одолеет их общих врагов.

Английская записная книжка неустановленного автора. Около 1590 г. Собрание манускриптов Гонсалвиша, № 4890, лист 8^v

Глава 41

– Простите за беспокойство, профессор Бишоп.

Я подняла голову от манускрипта. Читальный зал Лондонского королевского общества купался в лучах летнего солнца. Его свет проникал сквозь высокие переплетчатые окна и разливался по огромному залу.

– Один профессор попросил передать вам это.

Библиотекарь протянул мне конверт с эмблемой Королевского общества. На нем черными чернилами торопливым, но разборчивым почерком было написано мое имя. Я кивком поблагодарила библиотекаря.

Внутри лежала древняя серебряная монета Филиппа. Когда ему требовалось, чтобы кто-нибудь спешно вернулся домой или выполнил его приказы, он посылал эту монету. Я нашла ей новое применение. Теперь, когда я вернулась к более активной жизни, монета помогала Мэтью справляться с приступами бешенства крови. Со времени кошмаров в логове Бенжамена прошло более пяти месяцев. Состояние мужа последовательно улучшалось, но его настроение по-прежнему было неустойчивым, и вспышки гнева могли произойти на ровном месте. Полное выздоровление наступит еще не скоро. Когда потребность Мэтью во мне достигала опасного уровня, ему было достаточно послать эту монету, и я, прервав все дела, спешила к нему.

Переплетенные манускрипты, с которыми мне сегодня не удалось поработать, я вернула дежурному библиотекарю, поблагодарив его за хлопоты. Заканчивалась моя первая полная неделя работы в архивах. Я проверяла реакцию своей магии на постоянные контакты со множеством древних текстов и блестящим интеллектом их составителей, давно покинувших наш мир. Как и Мэтью, я училась управлять ситуацией и контролировать свои действия. Были моменты отчаяния, когда мне казалось, что я уже не вернусь к любимой работе, однако каждый новый день делал мою цель более достижимой.

После апрельского заседания Конгрегации я стала воспринимать себя не как ходящий палимпсест, а как живое и очень сложное заклинание прядильщицы. Мое тело было подобно шпалере, где переплелись нити ведьм, демонов и вампиров. Некоторые нити, слагающие меня, были чистой магией, о чем свидетельствовал темный силуэт Корры. Некоторые указывали на мое искусство прядильщицы. Остальные были сотканы из знаний, содержащихся в Книге Жизни. Каждая нить, покрытая узлами, давала мне силу, позволявшую применять стрелу богини ради справедливости, а не для отмщения или власти.

Я спустилась по широкой лестнице на первый этаж. Мэтью ждал меня в вестибюле. Как всегда, от его взгляда у меня похолодела кожа и разогрелась кровь. Я опустила монету в его протянутую ладонь.

– Все в порядке, mon coeur? – спросил он, поцеловав меня.

– В полном.

Я потянула за лацкан его черного пиджака – маленький собственнический жест. Сегодня Мэтью был одет так, как и надлежит известному, уважаемому профессору. Пиджак из тонкой шерсти дополняли брюки серо-стального цвета и безупречная белая рубашка. Галстук я выбирала сама, остановившись на подарке Хэмиша к минувшему Рождеству. Это был зелено-серый галстук в стиле либерти, гармонирующий с изменчивым цветом глаз Мэтью.

– Как прошло выступление?

– Завязалась интересная дискуссия. Крис, разумеется, выступал блестяще, – ответил Мэтью, отводя моему другу центральную роль и скромно отступая на задний план.

Крис, Мэтью, Мириам и Маркус представили результаты исследований, расширяющие рамки представлений о человеке и его особенностях. Они показали, как в процессе эволюции Homo sapiens человек заимствовал гены из ДНК других существ, например неандертальцев, до сих пор считавшихся самостоятельным видом. Многие данные были получены Мэтью уже давно, и он просто держал их под спудом. Выражаясь словами Криса, по нежеланию делиться результатами с коллегами Мэтью был вполне схож с Исааком Ньютоном.

– Маркус и Мириам выступали в привычном ключе. Она очаровывала аудиторию, а он скупо вставлял весомые фразы.

– И как реагировало почтенное научное сообщество?

Мэтью забыл снять бейдж, где значилось: «ПРОФЕССОР МЭТЬЮ КЛЕРМОН». Я сделала это сама, сунув бейдж ему в карман. Помимо имени, аббревиатуры сообщали о его членстве в Королевском обществе и оксфордском колледже Всех Душ, а также нынешнюю принадлежность к Йельскому университету. Мэтью согласился на предложение Криса и на целый год стал внештатным исследователем в лаборатории моего друга. Лаборатория получила солидный грант на изучение некодирующих ДНК. Это заложило основы для дальнейших исследований, чтобы однажды выступить с сенсационным сообщением о ближайших родственниках человека, внешне полностью схожих с ним. В отличие от неандертальцев, они не вымерли, а веками продолжали жить среди людей. Осенью мы собирались вернуться в Нью-Хейвен.

– Поначалу с удивлением и некоторым скепсисом, – сказал Мэтью, отвечая на мой вопрос. – Но когда Крис выступил с докладом, удивление сменилось завистью. Его выступление было очень впечатляющим.

Мэтью повел меня к выходу.

– А где Крис сейчас? – спросила я, озираясь по сторонам.

– Они с Мириам поехали на Пикеринг-Плейс. Маркус отправился за Фиби. Потом все четверо собирались в какой-то устричный бар вблизи Трафальгарской площади.

– Хочешь составить им компанию? – спросила я.

– Нет. – Мэтью обнял меня за талию. – Ты не забыла, что нас ждет обед?

Пока нас ждала машина Леонарда.

– Добрый день, сир. Здравствуйте, мадам.

– Леонард, меня больше устраивает «профессор Клермон», – сказал Мэтью, помогая мне забраться на заднее сиденье.

– Так точно! – ослепительно улыбнулся Леонард. – Едем в Клермон-Хаус?

– Да, – лаконично ответил Мэтью, садясь рядом со мной.

Был прекрасный июньский день. Путь пешком от Пэлл-Мэлл до Мейфэра, наверное, занял бы у нас меньше времени, чем поездка, но Мэтью выбрал машину по соображениям безопасности. При штурме логова Бенжамена погибли все его дети. Мы до сих пор не получали сведений, что кому-то из них удалось выжить. И Герберт с Доменико после их сокрушительного поражения в Венеции не давали нам оснований для беспокойства. Однако Мэтью не хотел рисковать.

– Привет, Марта! – крикнула я, переступив порог дома. – Как у нас дела?

– Bien, – ответила она. – Милорд Филипп и миледи Ребекка только что проснулись после дневного сна.

– Я попросил Линду Кросби помочь Марте. Она будет чуть позже, – сказал Мэтью.

– А я уже здесь! – послышался голос Линды.

Она вошла следом за нами с двумя пакетами с эмблемой «Маркса и Спенсера» и передала их Марте.

– Вышла новая книга о приключениях очаровательного детектива Джеммы и ее приятеля Дункана. А тут – новый узор. Помнишь, я тебе рассказывала?

Линда и Марта быстро подружились. Их сблизило почти полное совпадение интересов. Обе любили детективные романы с загадочными убийствами, рукоделие, кухню, сад и сплетни. Чтобы почаще видеться, они разработали целую теорию, которую с явной выгодой для себя связали с заботой о наших детях. По их мнению, дети должны постоянно находиться под присмотром членов семьи, а когда это невозможно, то под совместным присмотром вампирши и ведьмы. Линда считала такой подход разумным, поскольку мы еще плохо знали способности и склонности малышей. Впрочем, кое-что мы знали. Ребекка предпочитала молоку кровь и спала гораздо меньше, чем дети в ее возрасте. Филипп проявлял склонности колдуна. Я несколько раз видела, как плюшевый слон сам нырял в его колыбель.

– Мы можем остаться дома, – предложила я.

Место, куда собирался меня повезти Мэтью, требовало вечернего платья, смокинга и еще целой кучи разных ухищрений.

– Нет. – Мэтью по-прежнему обожал это слово. – Мы с женой сегодня обедаем там, где я наметил.

Его тон отсекал все дальнейшие возражения.

Вниз стремительно сбежал Джек:

– Мам, привет! Я твою почту отнес наверх. Папину тоже. Ну, я поскакал. Мы с отцом Х. сегодня приглашены на обед.

– Пожалуйста, не забудь вернуться к завтраку, – сказал Мэтью, когда Джек уже был возле двери.

– Не беспокойся, папа. После обеда мы с Рэнсомом погуляем! – выпалил Джек, и дверь захлопнулась.

Пару дней назад в Лондоне появились гости из новоорленской части клана Бишоп-Клермонов. Они приехали навестить Маркуса и посмотреть достопримечательности.

– Оттого что он гуляет с Рэнсомом, мне не легче, – вздохнул Мэтью. – Пойду взгляну на детей и буду одеваться. Ты идешь?

– Я тебя догоню. Хочу сунуть нос в бальный зал и посмотреть, как там с подготовкой к твоему дню рождения. – (Мэтью застонал.) – Ну не будь ты таким старым брюзгой! – засмеялась я.

Мы вместе поднялись на третий этаж. Обычно там было холодно и тихо. Но сегодня на третьем этаже все бурлило. Обслуживающая фирма расставляла столы по краям, оставляя центральную часть для танцев. В углу репетировали музыканты.

– Я родился в ноябре, а не в июне, – пробормотал Мэтью и еще сильнее нахмурился. – В День Всех Святых. И зачем приглашать столько гостей?

– Можешь сколько угодно ворчать и придираться к мелочам. Это не отменит факта, что завтра – годовщина твоего вампирского рождения и твоя семья хочет отпраздновать ее вместе с тобой.

Я осмотрела цветочное оформление празднества. Растения выбирал Мэтью. Я не вмешивалась, хотя ивовые ветки не особо сочетались с жимолостью. Его выбор музыки состоял из произведений разных эпох, которые завтра должны прозвучать во время танцев.

– Если тебе не нравится обилие гостей, нужно было хорошенько подумать и не сотворять столько детей.

– Но мне нравится сотворять их с тобой. – Рука Мэтью обвилась вокруг моей талии и застыла на животе.

– Тогда жди ежегодного повторения завтрашнего события. – Я чмокнула его в щеку. – И столиков с каждым годом будет все больше.

– Раз уж мы заговорили о детях… – Мэтью запрокинул голову и прислушался; никто из теплокровных не мог слышать на таком расстоянии. – Твоя дочь голодна.

– Твоя дочь всегда голодна, – сказала я, дотрагиваясь до его щеки.

Бывшую спальню Мэтью превратили в детскую. Теперь там находились безраздельные владения близнецов с громадным зоопарком мягких зверей. Одежды и подгузников хватило бы на целую армию малышей, которой командовали бы два наших тирана.

Когда мы вошли, Филипп повернул голову к двери. Он с торжествующим видом стоял, держась за бортик колыбели. Пристальный взгляд Филиппа был обращен на колыбель сестры. Сидящая Ребекка смотрела на него с неменьшим интересом, словно пытаясь понять, как брату удалось столь быстро вырасти.

– Боже милосердный! Он уже стоит, – бормотал ошеломленный Мэтью. – Малыш, которому нет и семи месяцев!

Я посмотрела на крепкие, сильные ручки и ножки сына. Чему тут удивляться?

– Чем ты тут занимался, пока нас с папой не было? – спросила я, доставая малыша из колыбели и прижимая к себе.

Он ответил целым потоком неразборчивых звуков. Буквы под моей кожей пришли ему на помощь, помогая сделать ответ понятным.

– Да что ты говоришь? Тогда у тебя был очень насыщенный день.

– Ты вырастешь таким же сильным и рукастым, как и твой дед, – с восхищением сказал Мэтью, глядя, как сын крепко обхватил его палец.

Мы покормили и переодели детей, попутно разговаривая о своем. Я поделилась мыслями, возникшими у меня в читальном зале, когда просматривала бумаги Роберта Бойля. Мэтью признался, что сегодняшняя презентация в Королевском обществе позволила ему осознать проблемы в понимании геномов вампиров, ведьм и демонов.

– Проверю-ка я электронную почту, – сказала я.

С тех пор как Болдуин назначил меня официальным представителем Клермонов в Конгрегации, число получаемых писем заметно возросло. Сам Болдуин вздохнул с облегчением. Время, которое прежде он тратил на поездки в Венецию, теперь посвящалось умножению доходов и вмешательству в жизнь семьи.

– Неужели Конгрегация мало докучала тебе на этой неделе? – снова заворчал Мэтью.

Я понимала его недовольство. Слишком много вечеров уходило у меня на выработку новой политики Конгрегации, где во главу угла были поставлены равенство и открытость. Я пыталась распутать хитросплетения логики демонов, составлявших прежние документы.

– Увы, этому нет конца, – сказала я, унося Филиппа в Китайскую комнату, которая стала моим домашним офисом.

Я включила ноутбук и, усадив малыша на колени, стала просматривать сообщения.

– Сара и Агата прислали снимок! – крикнула я. Они запечатлели себя на австралийском пляже. – Иди посмотри.

– А они счастливы, – заметил Мэтью, заглядывая мне через плечо.

Ребекка, увидев бабушку, радостно загукала.

– Трудно поверить, что с момента смерти Эм прошло уже больше года. Как приятно снова видеть Сару улыбающейся.

– Есть вести от Галлогласа? – спросил Мэтью.

Галлоглас опять исчез неведомо куда. Мы послали ему приглашение на день рождения Мэтью, но ответа не получили.

– Пока молчит, – сказала я. – Спрошу завтра у Фернандо. Может, он знает, где твой племянник.

– А что решил Болдуин? – поинтересовался Мэтью, увидев в списке сообщений имя брата.

– Завтра приедет.

Меня радовало присутствие Болдуина. Это придаст торжеству дополнительный вес и рассеет ложные служи, будто Болдуин не до конца поддержал новый клан своего брата.

– С ним приедут Верена и Эрнст. И должна тебя предупредить: Фрейя тоже будет.

Я еще не видела среднюю сестру Мэтью, но очень хотела с ней познакомиться. Особенно после впечатляющих рассказов Дженет Гоуди о былых приключениях Фрейи.

– Боже, мне только Фрейи не хватало! – застонал Мэтью. – Надо выпить. Ты чего-нибудь хочешь?

– От вина не откажусь, – рассеянно ответила я, продолжая листать сообщения.

Письма шли от Болдуина, от Римы Хаэн из Венеции, от других членов Конгрегации и от декана моего факультета в Йеле. Никогда еще я не была такой занятой. И такой счастливой – тоже.

Я прошла в кабинет Мэтью. Позабыв про вино, он рассматривал стену над камином, держа в руках извивающуюся Ребекку. Едва посмотрев в том же направлении, я поняла, чем удивлен муж.

Портрет Изабо и Филиппа, всегда висевший здесь, исчез. Бумажный квадратик сообщал: ПОРТРЕТ НЕИЗВЕСТНОЙ СУПРУЖЕСКОЙ ПАРЫ КИСТИ СЭРА ДЖОШУА РЕЙНОЛЬДСА ВРЕМЕННО ИЗЪЯТ ДЛЯ ВЫСТАВКИ «СЭР ДЖОШУА РЕЙНОЛЬДС И ЕГО МИР» В КОРОЛЕВСКОЙ КАРТИННОЙ ГАЛЕРЕЕ ГРИНВИЧА.

– Опять проделки Фиби Тейлор, – усмехнулась я.

Еще не став вампиршей, она уже славилась в вампирских кругах способностью безошибочно устанавливать происхождение и авторство произведений искусства, которыми владели вампиры. Если владельцы соглашались передавать свои шедевры для экспонирования на выставках, то получали значительные налоговые льготы. Болдуин обожал Фиби.

Однако отнюдь не исчезновение портрета родителей повергло Мэтью в изумление.

На месте полотна Рейнольдса висел портрет другой супружеской пары – нас с Мэтью. Авторство не требовало экспертизы. Мы сразу узнали руку Джека, его характерную манеру, где сочеталось пристальное внимание к деталям, свойственное XVII веку, и современное восприятие цвета и линии. На каминной доске лежала карточка: «С днем рождения, папа».

– Я думала, он пишет твой портрет. Джек собирался сделать тебе сюрприз.

Я вспомнила, как наш сын шепотом просил меня отвлекать внимание Мэтью, пока он делал наброски.

– А мне Джек говорил, что пишет твой портрет, – сообщил Мэтью.

Мы оба не угадали. Джек написал парный портрет, изобразив нас в официальной гостиной возле большого окна. Я сидела на стуле Елизаветинской эпохи – реликте нашего дома в Блэкфрайерсе. Мэтью стоял у меня за спиной. Его светлые, ясные глаза смотрели прямо на зрителя. Мои – тоже, но в них было что-то не от мира сего. Художник намекал зрителям, что они видят необычную женщину.

Моя левая рука на портрете была поднята. К ней тянулась рука Мэтью. Наши пальцы переплетались. Я слегка запрокинула голову; голова Мэтью была наклонена вниз, как будто художник запечатлел нас в процессе разговора.

Джек написал меня с уроборосом, окружавшим левое запястье. Это было послание силы и солидарности, символ Бишоп-Клермонов. Наша семья началась с удивительной любви, вспыхнувшей между Мэтью и мной. Любовь крепла, ибо узы, соединявшие нас, были сильны и противостояли ненависти и страху других ведьм и вампиров. Наша любовь выдержит все, потому что мы открыли тайну, известную ведьмам древности. Тайну выживания, заключавшуюся в готовности к переменам.

Более того, уроборос символизировал наши отношения. Мы с Мэтью олицетворяли алхимическую свадьбу. Вампир и ведьма, смерть и жизнь, солнце и луна. Соединение противоположностей создало нечто более совершенное и драгоценное, чем то, что каждый из нас мог бы создать порознь.

Мы были десятым узлом.

Неподвластным разрушению.

Не имеющим начала и конца.

Благодарности

Выражаю искреннюю благодарность:

– моим любезным читательницам Фрэн, Джил, Карен, Лизе и Олив за их отзывы;

– Вольфу Грунеру, Стиву Кэю, Джейку Соллу и Сюзанне Ван, которые щедро делились своими профессиональными знаниями и были благожелательны в своей критике;

– Люси Маркс, собравшей мнения экспертов о том, сколько может весить лист веленевого пергамента;

– пансионату для писательниц «Хеджбрук» за его потрясающее (и столь необходимое) гостеприимство, когда я нуждалась в нем сильнее всего;

– Сэму Столоффу и Ричу Грину за поддержку, оказываемую моей трилогии «Все души» от начала до конца;

– Карол ДеСанти и всей команде в «Viking» и «Penguin» за поддержку этой книги и двух предыдущих на всех этапах процесса публикации;

– иностранным издателям, познакомившим читателей разных стран с историей Дианы и Мэтью;

– Лизе Халттунен за редактирование и подготовку рукописи к публикации;

– моим помощницам Джилл Хок и Эмме Дивайн за оберегание моей жизни от хаоса;

– моим друзьям за их стойкость;

– моей семье, придающей смысл моей жизни: родителям, Олив и Джеку, Карен, Джону, Лекси, Джейку и Лизе;

– мои читателям, принявшим Бишопов и Клермонов в свои сердца и сделавших их частью своей жизни.

notes

Примечания

Значки «r» и «v» вверху номера листа обозначают соответственно его правую и левую сторону. – Здесь и далее примеч. перев.

Окситанское слово «манжасан» означает «пожиратель крови», «кровопийца». Аналог слова «вампир».

Дерьмо! (фр.)

Это строчки из баллады «The Lover», написанной известным английским поэтом, композитором и певцом Чарльзом Дибдином (1745–1814). Галлоглас нарушил последовательность строк, поменяв их местами.

Не трогай меня (лат.).

Точных данных о происхождении этого выражения нет. По утверждению римского писателя Солина, через триста лет после убийства Юлия Цезаря были найдены белые олени, имевшие ошейники с такой надписью.

Дракончик (португ.).

Бифштекс, отбивная (португ.).

Волчонок (нем.).

Атта (греч.) – папа.

Моя дорогая, мое сокровище (нем.).

Утремер (фр.) – «земля за морем»; общее название государств крестоносцев.

«Невозможно» – это не по-французски (фр.).

Да, Мириам. У тебя все хорошо? (португ.)

Здесь непереводимая игра слов. Скорее всего, автор подразумевает известное английское выражение «be all thumbs» (дословно «все пальцы как большой»), указывающее на неумение человека что-то делать.

Огонь / Разгорается / Ярко пылает / Ночь прогоняет (англ.).

Йода – мудрец из киносаги Джорджа Лукаса «Звездные войны». Момент Йоды (Yoda moment) в англоязычном сленге означает состояние накануне какого-то озарения или открытия.

Зеркало / Сияет / Чудовища трясутся / Кошмары отгоняет / Чтоб нам / Проснуться (англ.).

Здесь непереводимая игра слов. Слово «rule» имеет разные значения, и потому мать Дианы заменила WIDE RULE (широкая линейка) на WITCHES RULE, что может переводиться и как «правление ведьм».

Около 35 °C.

Учащийся так называемой подготовительной школы, обычно частной и дорогой, где молодежь готовят к поступлению в престижные университеты.

Всем своим сотрудникам и студентам Крис давал прозвища с именами персонажей приключенческих и комедийных сериалов. Бикер взят из комедийного кукольного сериала «Маппет-шоу», шедшего в последней трети XX в. Так звали ассистента чудаковатого ученого, в лаборатории которого вечно что-то ломалось или взрывалось.

Агент Скалли – персонаж приключенческого сериала «Секретные материалы», шедшего на российском телевидении.

Это причудливое прозвище, данное дипломнику, Крис выудил из одноименного американского криминального сериала. Правда, там оно принадлежит женщине, занимающейся исследованиями в области судебной археологии.

Агент Малдер – персонаж телевизионного сериала «Секретные материалы». Напарник Скалли.

Геймбой (Game Boy) – название игровой консоли, выпущенной японской фирмой «Нинтендо»; Икс-бокс (Xbox) – игровая приставка, выпускавшаяся фирмой «Майкрософт».

Французский философ, политик и юрист (1530–1596).

«Высокочтимый господин и отец во Христе» (лат.).

Афанасий Кирхер (1602–1680) – немецкий ученый-энциклопедист и монах-иезуит.

Старый Служака – знаменитый гейзер в Йеллоустонском национальном парке.

Мондрагоне (ит. Mondragone) означает «гора драконов».

Зачатие (лат.).

Левит 19: 4.

«Один за всех, и все за одного» (фр.).

Самый первый Лоберо достался Джеку (тогда восьмилетнему мальчишке) еще щенком. Внешне пес напоминал швабру (см. вторую часть трилогии «Тень ночи»).

Международный сигнал бедствия. Это слово по звучанию напоминает французское m’aider – «помогите мне».

Выезжаю (фр.).

Верховный понтифик (лат.).