Текст книги "Книга Жизни"
Автор книги: Дебора Харкнесс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц)
– Одна из ведьм, входящих в Конгрегацию, – в унисон сказали Вивьен и Сара.
Глава 14
– Наш шабаш не выдержал проверки. – Вивьен бросила на стол увесистую сумку и налила себе кофе.
– Она тоже ведьма? – шепотом спросил у меня Крис.
– Да, – ответила Вивьен, впервые заметив его.
– Ого! – Крис смерил ее оценивающим взглядом. – А можно взять у вас щечный мазок? Это совсем не больно.
– Потом, – машинально ответила Вивьен, до которой не сразу дошел смысл вопроса. – Простите, а вы кто?
– Познакомьтесь, Вивьен. Это Крис Робертс, мой коллега по Йельскому университету. Специалист в области молекулярной биологии. – Я пододвинула ей сахар и ущипнула Криса за руку, подавая знак молчать. – Может, перейдем в гостиную? – предложила я. – А то у меня голова гудит и ноги раздулись, как воздушные шары.
Мы перешли в гостиную и удобно устроились на диванах и в креслах напротив телевизора.
– В Конгрегацию поступила жалоба о том, что Мэдисонский шабаш нарушает завет, – сообщила Вивьен.
– Известно, кто подал жалобу? – спросила Сара.
– Касси и Лидия, – ответила Вивьен, угрюмо глядя в кофейную чашку.
– Группа поддержки настучала на нас? – ошеломленно произнесла Сара.
– Вполне в духе их логики, – сказала я.
Эта парочка дружила с самого детства. К подростковому возрасту обе отличались вздорным характером и стремлением везде быть на виду. В старших классах они бы вполне сошли за сестер: одинаковые светлые кудряшки и обманчиво-невинные голубые глаза. Что Касси, что Лидия пошли вразрез со своим ведьминым наследием. Их не привлекало держаться в тени. Они создали группу поддержки, которой и руководили. Их единственной заслугой был победоносный сезон местной футбольной команды. Все, чем занималась группа поддержки, было пронизано заклинаниями, приносящими победу.
– В чем именно обвиняют ваш шабаш? И кого? – тоном адвоката спросил Мэтью.
– Обвиняют Диану и Сару в том, что они спутались с вампирами, – нехотя ответила Вивьен.
– Спутались? – возмущенно переспросила Сара.
– Знаю, знаю, – подняла руки Вивьен. – Это звучит крайне непристойно, но я лишь передаю слова Сидонии. К счастью для нас, Сидония находится в Лас-Вегасе и не сможет приехать для расследования на месте. Шабаши округа Кларк слишком увязли в бизнесе с торговлей недвижимостью. Все их заклинания направлены на поддержание рынка жилья.
– И что теперь? – спросила я Вивьен.
– Я обязана дать письменный ответ.
– Слава богине! В письме можно и солгать, – облегченно вздохнула я.
– Никоим образом. Сидония слишком умна и пронырлива. Пару лет назад я видела, как она допрашивала ведьм из шабаша в нью-йоркском Сохо. Они там устроили дом с привидениями на Спринг-стрит – в том самом месте, где собираются участники хеллоуинских парадов. Допрос велся просто мастерски. – Вивьен вздрогнула. – Сидония выудила из тамошних ведьм даже то, как им удалось поднять в воздух кипящий котел и заставить его целых шесть часов двигаться вместе с парадом. После ее визита шабаш на целый год подвергся дисциплинарному наказанию. Никаких полетов, телепортации и, самое главное, – никаких заклинаний. Они до сих пор еще не оправились.
– А что за ведьма эта Сидония? – спросила я.
– Могущественная, – презрительно фыркнула Вивьен, не поняв моего вопроса.
– Меня интересует, на чем основана ее сила? На магии стихий или на обычном колдовстве?
– Насколько я слышала, она здорово умеет накладывать заклинания, – сказала Сара.
– Сидония способна летать. Ее предсказания ценятся, – добавила Вивьен.
Крис поднял руку.
– Да, Крис, – тоном учительницы начальных классов произнесла Сара.
– Умная, могущественная, способная летать. Это ровным счетом ничего не значит. Нельзя, чтобы она узнала о детях Дианы, об исследовательском проекте Дурного Семени и об этом завете, о котором вы все так беспокоитесь.
– Дурное Семя? – Вивьен с недоумением посмотрела на Криса.
– Сын Мэтью обрюхатил ведьму. Похоже, в семье Клермон вампиры обладают способностью к размножению, – сказал Крис, сверкнув глазами на Мэтью. – Вы тут все говорите о каком-то завете. Если не ошибаюсь, он запрещает ведьмам вступать в близкие отношения с вампирами?
– И с демонами. У людей это вызывает дискомфорт, – сказал Мэтью.
– Ах, дискомфорт? – с недоверием переспросил Крис. – Когда-то дискомфорт вызывали чернокожие, сидящие в автобусах рядом с белыми. Сегрегация – не ответ.
– Если мы оказываемся в смешанных группах, люди сразу замечают существ нечеловеческой природы, – объяснила я, надеясь успокоить Криса.
– Тебя, Диана, мы заметим, даже если ты пойдешь по Темпл-стрит одна и рано утром, – бросил Крис, разбив мою последнюю хрупкую надежду на «обычность» восприятия моей персоны другими.
– Конгрегацию создали ради усиления завета, с целью уберечь нас от человеческого внимания и вмешательства, – продолжала я гнуть свою линию. – В обмен на безопасность от всех нас потребовали держаться вне человеческой политики и не лезть в их религию.
– Думайте что хотите, но насильственная сегрегация… или завет, если вам больше нравятся звучные слова… это потуги добиться расовой чистоты. – Крис положил ноги на кофейный столик. – Скорее всего, этот ваш завет потому и возник, что ведьмы рожали от вампиров. А забота о душевном комфорте людей – просто удобная отговорка.
Фернандо и Мэтью переглянулись.
– Я считала способность Дианы забеременеть чем-то уникальным. Промыслом богини, а не частью общей схемы. – Вивьен была потрясена. – А долгоживущие ведьмовампиры, наделенные сверхспособностями… мне такое и представить страшно.
– Ничуть, если вы намереваетесь создать сверхрасу. Тогда подобное существо явилось бы своеобразным генетическим переворотом, – заметил Крис. – Вы, часом, не слышали о каких-нибудь мегаманьяках, интересующихся генетикой вампиров? Впрочем, двоих мы уже знаем.
– К вашему сведению, Кристофер: я предпочитаю оставлять подобные дела на Божье усмотрение. – На лбу Мэтью пульсировала темная жилка. – Евгеника меня не интересует.
– Простите, запамятовал. Вы же поглощены эволюцией видов. Иными словами, историей и химией. То и другое – сфера исследовательских интересов Дианы. Какое совпадение! – Крис прищурился. – Основываясь на том, что я слышал и подслушал, у меня к вам, профессор Клермон, два вопроса. Это только вампиры вымирают или подобная участь нависла и над демонами с ведьмами? И какой из так называемых видов наиболее озабочен расовой чистотой?
Честное слово, Крис был настоящим гением. Каждый проницательный вопрос позволял ему погружаться все глубже в загадки, что содержались в Книге Жизни, в тайны семьи де Клермон, а также в загадки нашей с Мэтью крови.
– Крис прав, – подозрительно быстро согласился Мэтью. – Нельзя допускать, чтобы Конгрегации стало известно о беременности Дианы. Если у тебя, mon coeur, нет возражений, нам стоит немедленно отправиться в Севилью, где у Фернандо дом. Сара, разумеется, поедет с нами. Тогда репутация местного шабаша не пострадает.
– Я говорил про то, что Злая Ведьма не должна узнать о Диане, а не о поспешном бегстве Дианы, – сердито бросил Крис. – Плюс Бенжамен. Или вы о нем забыли?
– Эту войну, Кристофер, нельзя вести одновременно на всех фронтах.
Лицо Мэтью соответствовало тону произнесенной фразы, ибо Крис сразу замолчал.
– Ну хорошо, я поеду в Севилью.
Мне совсем не хотелось туда ехать, но и становиться причиной бед для Мэдисонского шабаша я тоже не хотела.
– Ничего хорошего! – почти выкрикнула Сара. – Конгрегация желает получить ответы? Я тоже желаю их получить. Сообщи Сидонии фон Борке, что я путаюсь с вампирами с октября прошлого года. С того самого времени, как Сату Ярвинен похитила и истязала мою племянницу, а Питер Нокс стоял рядом, не делая попыток вмешаться. Если это означает, что я нарушила завет, то это меньшее из зол. Без помощи де Клермонов Диана была бы мертва, а то и хуже.
– Это слишком серьезные обвинения, – сказала Вивьен. – Ты на самом деле намерена их предъявить?
– Да, – со знакомым упрямством ответила Сара. – Нокса уже выперли из Конгрегации. Я хочу, чтобы и Сату выгнали коленкой под зад.
– Сейчас там подыскивают замену Ноксу, – сообщила Вивьен. – Ходят слухи, что Дженет Гоуди собирается вернуться к делам и занять его место.
– Если мне не изменяет память, Дженет Гоуди – девяностолетняя старуха, – сказала Сара. – Она просто не потянет такую работу.
– Нокс требует, чтобы его заменила ведьма, чье мастерство по части заклинаний было бы соизмеримо с его собственным. Но в этом его не может превзойти никто, даже Дженет Гоуди, – призналась Вивьен.
– Пока не может, – сухо заметила Сара.
– Есть еще один момент. Возможно, он заставит тебя повременить с выступлением против ведьм Конгрегации. – Вивьен замолчала, подбирая слова. – Видишь ли, Сара, Сидония затребовала у меня отчет по Диане. Она утверждает, что это стандартная процедура проверки ведьм, чьи магические способности не проявились в детстве и отрочестве. Бывают и случаи позднего развития. Конгрегация хочет удостовериться, изменилось что-то у Дианы или нет.
– Если Конгрегацию интересует моя магическая сила, при чем тут мои и Сарины отношения с вампирами?
– Сидония утверждает, что у нее есть результаты обследования Дианы в детстве и они не указывают на развитие в будущем каких-либо нормальных способностей, традиционно присущих ведьмам, – продолжала Вивьен, лицо которой становилось все несчастнее. – Обследование проводил Питер Нокс. Ребекка и Стивен согласились с его выводами и поставили свои подписи.
– Сообщи Конгрегации, что Ребекка и Стивен с предельной точностью оценили магические способности их дочери и не ошиблись ни в чем. – Глаза Сары гневно сверкали. – Нормальных способностей у моей племянницы нет.
– Отличный ответ, Сара! – с нескрываемым восхищением произнес Мэтью. Еще бы: тетка говорила правду! – Ответ, достойный моего брата Годфри.
– Спасибо, Мэтью, – кивнула Сара.
– Нокс что-то знает обо мне или о чем-то догадывается. Причем давно, с самого моего детства. – Я ожидала возражений Мэтью, но он молчал. – Я думала, мои родители скрывали от всех только то, что я унаследовала от отца дар прядильщицы. Но недавно я узнала о мамином интересе к высшей магии. Возможно, у Нокса к этому тоже есть интерес.
– Ну, он известный поклонник высшей магии, – сказала Вивьен. – Вдруг ты окажешься способной создавать новые заклинания черной магии? Нокс пошел бы на что угодно, только бы их заполучить.
Дом застонал. Гостиная наполнилась гитарными аккордами. Мелодия песни была мне знакома. Из всех песен любимого маминого альбома «Landslide» сильнее всего откликалась в моем сердце. Слыша эту песню, я сразу вспоминала, как мама держала меня на коленях и тихо подпевала.
– Мама любила эту песню, – сказала я. – Она знала, что грядут перемены, и боялась их, как женщина в песне. Но мы больше не можем поддаваться страху.
– Диана, о чем ты? – не поняла Вивьен.
– Мама ждала перемен? Так они уже наступили.
– И чем дальше, тем их будет все больше, – подхватил Крис. – Вам больше не удастся скрывать от людей тайну существования нечеловеческих рас. Достаточно одного вскрытия, одной генетической консультации, одного кустарного генетического теста, и вы будете разоблачены.
– Чепуха! – возразил Мэтью.
– Святая правда. Вы стоите перед выбором. Скажите, Мэтью: вы хотите контролировать ситуацию, когда она начнет разворачиваться? Или вам хочется, чтобы она шмякнула вас по макушке? – Крис ждал. – Пусть я знаком с вами всего несколько дней, но сдается мне, что вы все-таки предпочтете вариант А.
Мэтью запустил пальцы в волосы и сердито сверкнул глазами на Криса.
– Я так и думал. – Крис с облегчением привалился к спинке кресла. – Итак, учитывая определенные трудности, в которых вы оказались, позвольте спросить, профессор Клермон: чем Йельский университет может вам помочь?
– Ничем, – покачал головой Мэтью. – Вы же станете поручать старшекурсникам и аспирантам анализ ДНК вампиров и ведьм.
– Знаю, это чертовски страшно, – уже мягче продолжил Крис. – Мы все не прочь спрятаться в какую-нибудь безопасную нору, а тяжелые решения пусть принимают другие. Но кто-то должен выйти на передовую и сражаться за то, что считает справедливым. По словам Фернандо, вы превосходный воин. – (Мэтью не мигая смотрел на Криса.) – Если понадобится, я встану рядом с вами, но при условии, что и вы пойдете мне навстречу, – добавил Крис.
Мэтью был не только превосходным, но и опытным воином. Он знал, когда и в чем потерпел поражение.
– Ваша взяла, Крис, – тихо произнес он.
– Отлично! Тогда не будем терять время. Я хочу получить генетические карты всех трех видов существ нечеловеческой природы. Далее мне нужно, чтобы вы секвенировали, а затем вновь собрали все три генома для сравнения их с геномом человека. – Крис говорил так, словно Мэтью был его заместителем, которому он привык отдавать распоряжения. – Я хочу убедиться, что вы правильно идентифицировали ген, отвечающий за бешенство крови. И нужно обязательно вычленить ген, позволивший Диане забеременеть от вас. Полагаю, вы даже не начинали его искать.
– Это все или вам требуется моя помощь еще в чем-то? – спросил Мэтью, морща лоб.
– Да, требуется. – Кресло под Крисом скрипнуло. – Известите Мириам Шепард, что я хочу видеть ее задницу в понедельник утром в Биологической башне Клайна. Здание стоит на Сайенс-Хилл и заметно отовсюду. Моя лаборатория находится на пятом этаже. Сначала пусть объяснится насчет ошибочности моих выводов в той публикации, а затем примет участие в первом собрании нашей исследовательской группы. Оно начнется в одиннадцать.
– Я передам ей ваше приглашение.
Мэтью и Фернандо переглянулись. Фернандо пожал плечами, словно хотел сказать: «Заодно поприсутствует на его похоронах».
– Но прошу вас, Крис, учесть одно обстоятельство. Исследование, которое вы задумали, займет годы. Мы не собираемся долго задерживаться в Йеле. Мы хотим, чтобы наши близнецы родились в Европе, куда и отправимся в начале октября. Позже Диане уже будет нельзя путешествовать на большие расстояния.
– Ваши слова только подтверждают необходимость привлечь к работе как можно больше исследователей. – Крис встал и протянул руку. – Договорились?
Помешкав, Мэтью протянул свою.
– Разумное решение, – сказал Крис, пожимая его руку. – Надеюсь, Клермон, ваша чековая книжка при вас. Йельский центр геномного анализа и смежная лаборатория анализа ДНК заламывают громадные деньги, но зато работают быстро и точно. – Он взглянул на часы. – Мой портфель уже в машине. Сколько времени вам обоим нужно на сборы?
– Часа два-три, не больше, – ответил Мэтью.
Крис поцеловал Сару в щеку и обнял меня.
– Мэтью, жду вас в понедельник к одиннадцати утра. Не опаздывайте! – велел Крис и покинул дом.
– Что я наделал? – пробормотал Мэтью, когда за молекулярным биологом шумно закрылась дверь.
Вид у моего мужа был несколько шокированный.
– Не волнуйся, Мэтью. Все будет хорошо, – с несвойственным ей оптимизмом сказала Сара. – У меня хорошие предчувствия на этот счет.
Спустя три часа мы сели в машину. Я устроилась на пассажирском сиденье. Сдерживая слезы, я помахала Саре и Фернандо. Сара улыбалась, но ее выдавала поза. Тетка стояла, обхватив себя за плечи так, что побелели костяшки. Фернандо перебросился несколькими словами с Мэтью и сжал его локоть. Привычный жест прощания, принятый у Клермонов.
Мэтью взялся за руль:
– Можем ехать?
Я кивнула. Он включил двигатель.
Вместе с двигателем ожили и автомобильные колонки. Задребезжали клавишные, ударили барабаны, и к ним добавились пронзительные звуки гитар. Мэтью схватился за регулятор громкости. Это не помогло. Тогда он попытался вообще выключить проигрыватель. Индикатор погас, однако музыка продолжала звучать. Группа «Флитвуд Мак» советовала нам перестать думать о завтрашнем дне. Наконец Мэтью поднял руки, признавая свое поражение.
– Насколько понимаю, дом по-своему нас выпроваживает, – сказал он, выворачивая в проезд.
– Не волнуйся. Как только мы выедем за пределы усадьбы, музыка смолкнет.
Мы медленно двигались к выезду на дорогу. Благодаря великолепным амортизаторам «рейнджровера» я почти не ощущала выбоин.
Когда мы подъехали к дороге и Мэтью включил сигнал поворота, я собралась было оглянуться на родовое гнездо Бишопов, однако последние слова песни заставили меня вновь повернуться вперед.
– Не оглядывайся назад, – прошептала я.
Солнце в Деве
Когда Солнце в Деве, отправляйте детей в школу.
Этот знак указывает на перемену места.
Английская записная книжка неустановленного автора. Около 1590 г. Собрание манускриптов Гонсалвиша, № 4890, лист 9r
Глава 15
– Вам принести еще чая, профессор Бишоп?
Молодой парень из числа «преппи»[21] с выжидающей предупредительностью смотрел на меня.
– Да. Не откажусь. Спасибо.
– Я мигом.
Парень подхватил со стола белый фарфоровый чайник и умчался.
Я посмотрела в сторону двери. Мэтью не появлялся. Он сейчас находился в отделе по набору персонала, где оформлял идентификационный бейдж. Я ждала его в изысканной атмосфере нью-хейвенского теннисного клуба. Интерьер главного здания заглушал звонкие удары мячей и крики ребятни, которая плескалась в бассейне, наслаждаясь последней неделей летних каникул. По залу прошествовали три девицы на выданье в сопровождении мамаш. Если они будут праздновать свадьбы здесь, им наверняка понравится.
Пусть это тоже Нью-Хейвен, но не мой Нью-Хейвен.
– Пожалуйста, профессор.
Мой внимательный официант принес новый чайник, распространявший свежий запах мятных листьев.
– Мятный чай, как вы просили.
Прежде я жила в Нью-Хейвене одна. Наша здешняя жизнь вдвоем с Мэтью никак не могла быть подобием той. Когда-то меня вполне устраивал домик с террасой на тихом, утопавшем в зелени деревьев отрезке Корт-стрит, отданном во власть пешеходов. Но обстановка там была куда более спартанская, чем во всех местах, где нам пришлось жить за минувший год, как в прошлом, так и в настоящем. Убранство домика состояло из вещей, купленных на распродажах, а то и на блошином рынке. Дешевая сосновая мебель, верно служившая мне со времен старших курсов, и множество полок, заваленных книгами и журналами. Кровать не имела ни изголовья, ни изножья. Я уже не говорю про балдахин! Но ее матрас был широким и манящим. После долгой, изнурительной езды из Мэдисона мы со стонами облегчения повалились на него.
Бо́льшую часть воскресного дня мы провели в хозяйственно-бытовых заботах, наполняя дом всем, что необходимо для нормальной жизни любой супружеской пары. Для Мэтью мы сделали запасы вина из магазина на Уитни-авеню, мне накупили разной снеди. Затем настал черед электроники. Ее мы купили столько, что хватило бы на компьютерную лабораторию. Мэтью ужаснуло, что у меня всего один ноутбук. В салоне на местном Бродвее мы приобрели два навороченных ноутбука и парный комплект прибамбасов к ним, а затем отправились прогуляться по кампусу. Мы брели мимо колледжей и общежитий, слушая карильон башни Харкнесс. Студенты только начинали возвращаться в университет и город. Они перекликались через лужайку. Кого-то не устраивали списки обязательной литературы, кому-то не нравилось, как составлено расписание занятий.
– Приятно вернуться сюда, – прошептала я, беря Мэтью под руку.
Казалось, мы пускаемся с ним в новое приключение. Мы вдвоем, и больше никого.
Однако сегодня все ощущалось по-иному. Я словно шла не в ногу с остальными и находилась явно не в своей тарелке.
– Вот ты где! – Мэтью возник перед столиком и, наклонившись, наградил меня долгим поцелуем. – Я скучал по тебе.
– Мы же расстались всего на полтора часа, – засмеялась я.
– Да. И разлука была слишком долгой.
Мэтью рассеянно оглядел стол: пустую чашку, чайник, к которому я не притронулась, блокнот с желтыми линованными страницами, где не было еще ни одной записи, и нераскрытый свежий номер «Американского исторического обозрения». По пути к Сайенс-Хиллу мы выудили его из моего переполненного факультетского почтового ящика.
– Как прошло твое утро? – спросил Мэтью.
– С меня чуть ли не пылинки сдували.
– Иначе и быть не может.
По пути Мэтью рассказал, что Маркус входил в число основателей этого частного клуба и что само здание выстроено на земле, некогда принадлежавшей ему.
– Вам чего-нибудь принести, профессор Клермон?
Я сомкнула губы. На гладком лбу моего мужа, между его проницательными глазами, появилась морщинка.
– Спасибо, Чип, но нам пора идти.
Нам действительно нужно было идти. Я встала, собрала вещи и сложила их в большую сумку из тех, какие носят на плече.
– Вы можете записать расходы на счет доктора Уитмора? – спросил Мэтью, задвигая мой стул.
– Разумеется, – ответил Чип. – Никаких проблем. Мы всегда рады принять у себя членов семьи доктора Уитмора.
В следующий раз я лучше обожду Мэтью на улице.
– А где машина? – спросила я, оглядывая стоянку.
– Поставил в тени, чтобы не грелась, – сказал он, забирая у меня сумку. – До лаборатории мы и пешком дойдем. Персоналу разрешается оставлять машины здесь. Удобное место и совсем близко от лаборатории. – Он ободряюще посмотрел на меня. – Нам обоим здесь непривычно. Но потом освоимся.
Я кивнула, вдыхая теплый воздух. Мэтью почему-то не стал вешать мою сумку на плечо, а понес, держа за короткую ручку.
– Как только я окажусь в библиотеке, мне станет легче, – сказала я, убеждая не только Мэтью, но и себя. – Ну что, пойдем на твою новую работу?
Мэтью протянул мне левую руку. Я сжала ее, и его лицо потеплело.
– Веди, – коротко сказал он.
Мы пересекли Уитни-авеню возле сада, заполненного скульптурами динозавров, срезали путь, обогнув сзади Музей естественной истории, основанный филантропом Пибоди. Оттуда было рукой подать до высотного здания, где находились лаборатории Криса. Я замедлила шаги. Мэтью задрал голову, скользя глазами вверх по этажам:
– Нет. Только не здесь. Это хуже, чем Бейнеке.
Он пристально смотрел на заурядные очертания Биологической башни Клайна, или ББК, как ее называли в кампусе. Библиотеку Бейнеке, где были собраны редкие книги и манускрипты и где белые мраморные стены изобиловали нишами, мой муж уподобил громадной ванночке для кубиков льда.
– Мне это напоминает…
– Здание твоей оксфордской лаборатории тоже не отличается особой красотой, – сказала я, не дав ему договорить. – Довольно с меня одной его яркой аналогии, накрепко врезавшейся в память. – Идем.
Теперь настал черед Мэтью упрямиться. В здание мы вошли под аккомпанемент его ворчания. Сотрудник охраны попросил мужа надеть на шею сине-белый университетский шнурок с прикрепленной магнитной карточкой, удостоверяющей личность. Мэтью отказался. В лифте он продолжал ворчать и жаловаться, а в коридоре, пока мы искали дверь лаборатории Криса, смотрел на меня так, словно я вела его в пыточную камеру.
– Мэтью, тебе здесь понравится. Студенты Криса будут просто в восторге от знакомства с тобой, – говорила я, пытаясь его успокоить.
Мэтью был ученым с мировым именем. Он входил в состав профессуры Оксфорда – одного из немногих учебных заведений, к которому в привередливом Йеле относились с уважением.
– Последний раз я общался со студентами, когда мы с Хэмишем преподавали в колледже Всех Душ. – Он даже отвернулся, пряча свою нервозность. – Я больше гожусь для исследовательской лаборатории.
Я дернула Мэтью за руку, вынудив остановиться. Он нехотя посмотрел на меня.
– Вспомни, как в елизаветинском Лондоне ты терпеливо обучал Джека и Энни.
– Это совсем другое. Они были… – Он не договорил. В глазах мелькнула тень.
– Семьей? – Я ждала ответа, и он нехотя кивнул. – Так и студенты хотят того же, чего хотели Энни и Джек: твоего внимания, честности и веры в них. У тебя все замечательно получится. Обещаю.
– Меня устроит и сносный результат, – пробормотал Мэтью, оглядывая коридор. – Вот она, лаборатория Кристофера. Идем. Он пригрозил, что в случае опоздания отберет у меня пропуск.
Крис распахнул дверь. Вид у моего друга был измотанный. Мэтью торопливо прижал дверь ногой.
– Вы пришли впритык, Клермон. Еще минута – и я бы начал без вас. Привет, Диана. – Крис поцеловал меня в щеку. – Никак не ожидал увидеть тебя здесь. Почему ты не в Бейнеке?
– По причине срочной курьерской доставки. – (Мэтью протянул мне сумку.) – Я принесла лист из «Ашмола-782». Помнишь, мы говорили?
– А-а, да. Помню, – без малейшего интереса ответил Крис.
Их с Мэтью наверняка занимали другие вопросы.
– Вы оба мне обещали, – сказала я.
– Да. Займемся и твоим «Ашмолом-782». Кстати, а где Мириам?
– Я передал Мириам ваше приглашение. Передавать ее ответ не стану – поберегу ваши уши. Она приедет сюда, если сочтет нужным и когда ей это будет удобно.
Мэтью достал карточку с фотографией. Зная, какие снимки делают в отделе найма, я удивилась. Даже они не посмели сфотографировать Мэтью кое-как. Со снимка смотрело лицо фотомодели.
– Мне сказали, что теперь я полноправный сотрудник вашей лаборатории.
– Отлично! Тогда идемте работать. – Крис торопливо набросил снятый со стойки белый халат, второй он подал Мэтью.
– У себя я обходился без халатов, – поморщился Мэтью.
– Я не настаиваю, но без халата я вас к оборудованию не допущу.
С этими словами Крис повернулся, собравшись уйти. К нему подошла женщина с пачкой листов. На ней был белый лабораторный халат с вышитой фамилией КОННЕЛИ. Выше красным маркером было приписано: «Бикер».
– Благодарю, Бикер. – Крис быстро просмотрел листы. – Прекрасно. Никто не отказался.
– Что это за бумаги? – полюбопытствовала я.
– Обязательства по неразглашению сведений. Крис сказал, что никому из вас их подписывать не нужно. – Бикер приветственно кивнула Мэтью. – Для нас большая честь видеть вас в нашей лаборатории, профессор Клермон. Я Джой Коннели, непосредственная заместительница Криса. В данный момент у нас нет заведующего лабораторией, и мне приходится самой заниматься этой работой, пока Крис не найдет либо мать Терезу, либо Муссолини. Вас не затруднит провести карточкой по сканеру? Он отметит время вашего прихода. Уходя, нужно сделать то же самое. Это помогает вести учет. – Она указала на сканер возле двери.
– Хорошо, доктор Коннели. – Мэтью послушно провел карточкой по сканеру; однако халат он так и не надел.
– Профессору Бишоп тоже необходимо идентифицироваться. Лабораторный протокол. И пожалуйста, зовите меня Бикер[22]. Так меня все зовут.
– Почему? – удивился Мэтью.
Я вытащила из сумки карточку. Как всегда, она оказалась на самом дне.
– Крис считает, что прозвища лучше запоминаются, – пояснила Бикер.
– Когда он впервые читал лекцию старшекурсникам, к нему пришло семнадцать Эми и двенадцать Джаредов, – добавила я. – Думаю, тот кошмар он помнит до сих пор.
– К счастью, доктор Коннели, у меня превосходная память. Я помню не только имена, но и кое-что другое. В частности, вашу чудесную статью о каталитической РНК.
Мэтью улыбнулся. Доктор Коннели была польщена.
– Бикер! – рявкнул из глубины лаборатории Крис.
– Иду! – крикнула она в ответ. – Надеюсь, вскоре он найдет нам мать Терезу, – шепотом добавила она мне. – Второго Муссолини нам не надо.
– Но мать Тереза умерла, – тоже шепотом сказала я, проводя карточкой по сканеру.
– Знаю. Когда Крис составлял перечень служебных обязанностей для нового завлаба, под общим списком у него была пометка: «Мать Тереза или Муссолини». Естественно, нам пришлось переделать заявку, иначе отдел по персоналу ее попросту не пропустил бы.
– А какое имя Крис дал прежнему завлабу? – не без опаски спросила я.
– Калигула. – Бикер вздохнула. – Это была женщина. Нам ее очень недостает.
Мэтью дождался, когда мы обе войдем, и отпустил дверь. Бикер весьма равнодушно отнеслась к этому жесту учтивости. Дверь с мягким шипением закрылась.
Внутри нас ожидало шумное, разновозрастное и разношерстное сборище исследователей, включая старших научных сотрудников вроде Бикер, нескольких усталого вида младших научных сотрудников, а также кучку аспирантов и старшекурсников. Большинство сидело на табуретах, выдвинутых из-под лабораторных столов. Некоторые стояли, прислонясь к шкафам и раковинам. К одной раковине была прилеплена бумажка с надписью от руки. Крупные печатные буквы извещали: «ЭТА РАКОВИНА ЗАКРЕПЛЕНА ЗА ХАЗМАТ» – и, как мне показалось, намекали на печальные последствия, ожидавшие нарушителя. Тина, докучливая помощница Криса по административной части, сейчас пыталась извлечь из-под бутылки с газировкой стопку бланков о неразглашении и при этом не задеть загружающийся ноутбук шефа. Едва мы вошли, гул разговоров сразу стих.
– Боже мой! Да это же…
Увидев Мэтью, одна женщина зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть от удивления. Моего мужа узнали.
– Здравствуйте, профессор Бишоп!
Поднявшийся аспирант торопливо расправлял складки халата. Он нервничал еще сильнее, чем Мэтью.
– Я Джонатан Гарсия. Помните меня? Два года назад я слушал ваш курс по истории химии.
– Конечно помню. Как ваши успехи, Джонатан?
Я поймала на себе несколько характерных подталкивающих взглядов. Так. Значит, в лаборатории Криса работали демоны. Я огляделась, пытаясь распознать их. Затем я поймала другой взгляд: холодный, вампирский. Вампир стоял у запертого шкафа, рядом с Бикер и другой женщиной. Мэтью успел его заметить.
– Здравствуйте, Ричард, – произнес Мэтью, сдержанно кивнув. – Не знал, что вы покинули Беркли.
– В прошлом году, – ответил Ричард, не сводя с меня глаз.
Я как-то не думала о том, что в лаборатории Криса могут работать существа нечеловеческой природы. Я бывала здесь один или два раза, но в те моменты, когда он работал один. Я вдруг ощутила тяжесть тайн, которыми была набита моя сумка. Тайн и возможных бед.
– Дробовик, у вас еще будет время на задушевные разговоры с Клермоном, – сказал Крис, присоединяя ноутбук к проектору.
Не знаю почему, но собравшиеся сдержанно засмеялись.
– Бикер, будьте любезны, притушите свет.
Свет потускнел, а вместе с ним умолк смех. Взгляды команды Криса устремились на экран, куда проектор подал первую картинку. Вверху маршировали ряды черно-белых палочек. Чем ниже, тем их становилось больше, и ряды превращались в довольно хаотичное скопление. Вчера вечером Мэтью кое-что рассказал мне о таких картинках. Каждая палочка на них (он называл их идеограммами) обозначала хромосому.
– В этом семестре мы начинаем принципиально новый исследовательский проект, – объявил Крис. Он стоял, прислонившись к экрану. Темная кожа и белый халат делали его самого похожим на идеограмму. – Вот предмет наших исследований. Кто хочет сказать, что́ представлено на экране?
– Хромосомная карта принадлежит живому или уже умершему человеку? – послышался рассудительный женский голос.
– Толковый вопрос, Скалли[23], – улыбнулся Крис.
