Текст книги "Книга Жизни"
Автор книги: Дебора Харкнесс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)
– Как же тебе повезло с мамой. Не у каждого мальчишки есть мама, владеющая магией.
Подобно большинству малышей в этом возрасте, Филипп зачарованно следил за движущимися предметами. В воздухе неподвижно висел грейпфрут, вокруг которого, как планеты, вращались апельсин и лайм.
– Вряд ли он всегда будет думать, что мамочка-ведьма – это здорово, – сказала я и пошла к холодильнику за овощами для запеканки.
Закрыв дверцу, я обнаружила возле холодильника Мэтью и, естественно, подпрыгнула от неожиданности.
– Ты бы хоть издавал какие-нибудь звуки, чтобы я знала о твоем перемещении, – посетовала я, прижимая руку к колотящемуся сердцу.
Плотно сжатые губы Мэтью подсказывали, что он ждал другой реакции.
– Филипп, ты видишь эту женщину? – Он указал на меня, и Филипп повернул свою головку в мою сторону. – Она блестящий историк и могущественная ведьма, хотя в этом признаваться не любит. Судьба сделала тебе величайший подарок: ты можешь звать ее Maman. Это значит, что ты входишь в число немногих, кто будет знать самую главную тайну нашей семьи.
Мэтью притянул Филиппа ближе и что-то прошептал ему на ухо. Малыш посмотрел на отца и улыбнулся. Осмысленная улыбка у наших детей появилась совсем недавно, однако выражение особого счастья на их личиках я уже видела. Оно напоминало свет, медленно озаряющий их изнутри.
Филипп унаследовал мои волосы, но его улыбка была отцовской.
– Совершенно верно.
Мэтью остался доволен сыновним одобрением и вернул Филиппа в кресло-качалку. Но Ребекке не понравились эти мальчишечьи секреты, и она хмуро посмотрела на отца. Пришлось Мэтью сообщить тайну и ей, а затем дунуть на летающую малинину, направив ягоду на дочкин животик. У Ребекки округлились глазки и ротик. Казалось, слова отца произвели на нее впечатление, хотя я подозревала, что сочная малинина сыграла здесь не последнюю роль.
– Что за чепуху ты нашептывал нашим детям? – спросила я, вонзая в картофелину картофелечистку.
Мэтью забрал у меня то и другое.
– Это не чепуха, – спокойно возразил он.
Через три секунды картофелина была полностью очищенной. Мэтью потянулся за другой.
– Расскажи.
– Подойди ближе, – сказал он, подзывая меня зажатой в руке картофелечисткой. – (Я сделала пару шагов.) – Еще ближе.
Когда я встала рядом, Мэтью почти вплотную наклонился к моему лицу.
– Слушай главную тайну. Пусть я и глава семьи Бишоп-Клермон, ты ее сердце, – прошептал он. – И мы втроем пришли к полному согласию, что сердце важнее.
Мэтью не впервые видел коробку, где была собрана переписка между Филиппом и Годфри.
Только отчаяние могло заставить его открыть эту коробку. Взяв наугад первое из лежащих писем, он начал читать.
Мой высокочтимый сир и отец!
Как ты и приказывал, наиболее опасные из числа Шестнадцати были казнены в Париже. Поскольку Мэтью отсутствовал и никак не мог осуществить казни собственноручно, Майенн охотно взялся мне помочь. Он благодарил тебя за помощь в деле семейства Гонзага. Нынче, почувствовав себя в безопасности, герцог решил играть с обеими сторонами, одновременно ведя переговоры с Генрихом Наваррским и Филиппом Испанским. Но как ты любишь повторять, ум еще не означает мудрость.
Пока в письме не было ничего, кроме обсуждения тогдашних политических ухищрений Филиппа. Мэтью все же заставил себя читать дальше.
Теперь о других делах… Я нашел того, кого евреи называют Биньямином бен Габриелем, кто известен императору как Бенжамен Фукс и кто сам себя предпочитает именовать Бенжаменом Благословенным. Твои опасения подтвердились. Он находится на востоке, перемещаясь между двором императора Рудольфа, замками Батори, Дракулы и дворцом его императорского величества в Константинополе. До моих ушей не раз долетали тревожные слухи об отношениях Бенжамена и графини Эржебет. Если эти слухи будут распространяться и дальше, последует вмешательство Конгрегации, которое окажется губительным для семьи и тех, кто нам дорог.
Срок пребывания Мэтью в Конгрегации близится к концу, ибо он почти выслужил свои пятьдесят лет. Если ты не желаешь вмешивать его в дело, которое самым прямым образом связано с ним и его родословной, умоляю тебя заняться этим лично или незамедлительно отправить в Венгрию того, кому ты всецело доверяешь.
Помимо рассказов об излишествах графини Эржебет и произведенных ею убийствах, пражские евреи схожим образом говорят о неслыханном ужасе, охватившем их квартал, когда Бенжамен пригрозил убить их любимого рабби и одного колдуна из Хелма. Нынче Прага полна невообразимых известий о некоем заколдованном существе, сделанном из глины. Существо это бродит по улицам и оберегает евреев от тех, кто был бы не прочь попировать на их крови. По словам евреев, Бенжамен разыскивает и другую ведьму, англичанку. Они утверждают, что в последний раз видели ее в обществе сына Изабо. Такого просто не может быть, поскольку Мэтью сейчас в Англии и он бы ни за что не опустился до общения с ведьмой.
Мэтью с шипением выдохнул ртом воздух и стал читать дальше.
Возможно, они со страху перепутали английскую ведьму с английским демоном Эдвардом Келли, которого Бенжамен посещал в императорском дворце. Было это в мае. Согласно твоему другу Йорису Хуфнагелю, несколькими неделями позже Келли был отдан Бенжамену под надзор. Это случилось после того, как демона обвинили в убийстве одного из императорских слуг. Бенжамен заточил Келли в замок Кршивоклат, откуда тот попытался бежать и едва не погиб.
Отец, я должен поделиться с тобой и другими добытыми сведениями. Делаю это с крайней неохотой, ибо сведения могут оказаться порождением фантазий и страха. Мои осведомители доносят, что в Венгрии у графини и Бенжамена побывал Герберт. Ведьмы города Пожонь [54] подали официальную жалобу Конгрегации на троих упомянутых нечестивцев, которые захватывали и пытали городских ведьм. Одной ведьме удалось бежать. Вот слова, произнесенные ею перед смертью: «Они ищут внутри нас Книгу Жизни».
Мэтью вспомнилась ужасающая фотография убитых родителей Дианы с располосованными телами.
Упомянутые темные дела подвергают семью изрядной опасности. Герберт успел зачаровать Бенжамена магической силой, доступной ведьмам. Этому надо положить конец. Сына Мэтью нужно не только разлучить с Эржебет Батори, но и держать как можно дальше от графини, иначе тайна твоей истинной пары окажется раскрытой. А еще мы должны полностью отбить у ведьм охоту продолжать поиски Книги Жизни. Ты обязательно найдешь наилучший способ достичь этих целей: действуя сам или призвав на помощь братство.
Остаюсь твоим смиренным слугой и вручаю твою душу Богу в надежде, что Он позаботится о благополучии нас обоих, дабы мы смогли свидеться и поговорить об упомянутых делах свободнее, нежели нам позволяют нынешние обстоятельства.
Твой любящий сын Годфри.
Написано в стенах братства в Париже и отправлено декабря 20-го дня 1591 года
Мэтью аккуратно сложил письмо.
По крайней мере, теперь у него появилась идея, где вести поиски. Он отправится в Центральную Европу и сам займется поисками Бенжамена.
Но сначала нужно рассказать Диане о том, что он узнал. Он и так скрывал от нее, насколько возможно, новости о Бенжамене. Дальше скрывать нельзя.
Первое Рождество в жизни наших малышей оказалось на редкость ярким и праздничным. Восемь вампиров, две ведьмы, одна кандидатка в вампирши и трое собак не давали им скучать.
Мэтью с гордостью показывал всем полдюжины седых прядок, которые я с помощью заклинаний подарила ему на Рождество, и радостно сообщал, что каждый год к ним будут прибавляться новые. Я попросила в подарок и получила тостер на шесть ломтиков хлеба, а также изумительно красивую старинную перьевую ручку, инкрустированную серебром и перламутром. Изабо раскритиковала эти подарки, сочтя их недостаточно романтичными для пары, которая недавно поженилась. Но мне не требовались новые драгоценности. Я не хотела ни путешествовать, ни наряжаться. Меня полностью устраивал тостер.
Фиби долго убеждала всю семью думать о подарках, изготовленных собственными руками или переданных по наследству. Добавлю, что речь шла не о каких-то безделушках, а о вещах, имеющих значимость и практическую ценность. Джек нарисовал свитер, который для него связала Марта. Изабо подарила ему запонки, некогда принадлежавшие Филиппу. В ушах Фиби сверкали изумруды. Я было подумала, что их подарил ей Маркус. Но Фиби почему-то отчаянно покраснела и торопливо пояснила: Маркус подарил ей нечто сделанное своими руками. По соображениям безопасности она оставила подарок жениха в Сет-Туре. Видя ее пылающие щеки, я решила не углубляться в расспросы. Сара и Изабо обрадовались одинаковым фотоальбомам, где был подробно запечатлен первый месяц жизни близнецов.
А затем появились пони.
– Филипп и Ребекка, конечно же, должны ездить верхом, – заявила Изабо таким тоном, словно это было само собой разумеющимся.
Под ее пристальным взглядом конюх Жорж открыл двери трейлера и вывел двух лошадок.
– Дети с ранних лет будут видеть лошадей и привыкнут к ним раньше, чем усядутся в седло.
Похоже, у меня со свекровью имелись расхождения насчет того, как скоро может настать сей благословенный день.
– Эта порода называется пасо фино, – продолжала Изабо. – Андалузская порода великовата для новичков. Фиби призывала нас дарить вещи, переходящие по наследству, но я никогда не была рабыней принципа.
Жорж вывел из трейлера третью лошадь. Это была уже знакомая мне Ракаса.
– Диана просила пони с тех пор, как научилась говорить. Наконец ее мечта осуществилась, – сказала Сара.
Ракаса подошла к моей тетке и решила обследовать ее карманы: не найдется ли там чего-нибудь вкусненького вроде яблока или мятных леденцов. Сара испуганно отпрыгнула:
– У лошадей такие крупные зубы!
– Возможно, Диана сумеет научить это норовистое животное хорошим манерам. Мне не удалось, – призналась Изабо.
– Дайте-ка ее мне, – попросил Джек, берясь за поводья.
Ракаса с покорностью овечки пошла за ним.
– А я думала, ты типично городской парень! – крикнула ему вслед Сара.
– Моей первой работой… я говорю о первой достойной работе… было управляться с лошадьми джентльменов, на которых они приезжали в «Кардинальскую шапку», – ответил Джек. – Ты забываешь, бабуля Сара, что тогдашние города были полны лошадей. Да и свиней хватало. И их де…
– Где животные, там и продукты их жизнедеятельности, – поспешил вклиниться Маркус.
Юный пасо фино, которого он держал под уздцы, успел подтвердить его слова.
– Дорогая, ты возьмешь второго?
Фиби кивнула. Чувствовалось, она не впервые стояла рядом с лошадью. Вслед за Джеком она и Маркус повели лошадок в конюшню.
– Помните кобылку Розиту? – спросила Изабо. – Шустрая лошадка. Сама себя назначила главной в нашем табуне. Я хотела привезти сюда и Бальтазара, но, поскольку он пылает нежностью к Розите, пока оставила в Сет-Туре.
Мне казалось немыслимым, как громадный жеребец, на котором ездил Мэтью, мог заинтересоваться маленькой Розитой.
После обеда мы расселись в библиотеке, окруженные напоминаниями о долгой жизни Филиппа де Клермона. В каменном очаге трещали дрова. И вдруг Джек встал и подошел к Мэтью:
– Это мой подарок тебе. Вообще-то, всем нам. Grand-mère[55] говорила, что это есть у всех уважающих себя семей. – Джек протянул Мэтью лист бумаги. – Если тебе понравится, мы с Фернандо сделаем флаг для здешней башни.
Мэтью внимательно смотрел на лист.
– Но если не нравится… – Джек потянулся, чтобы забрать подарок, но Мэтью перехватил его руку:
– По-моему, это просто замечательно! – Мэтью взглянул на парня, которого мы всегда будем считать нашим первенцем, хотя я его не рожала, а Мэтью не делал его вампиром. – Покажи матери. Послушаем ее мнение.
Я ожидала увидеть монограмму или геральдический щит. Меня просто ошеломил символ, придуманный Джеком для нашей семьи. Это был совершенно новый уроборос. В отличие от традиционного, где змей кусал собственный хвост, здесь было два существа, соединенных в круг, который не имел ни начала, ни конца. Первый был змеем де Клермонов. Второй, точнее, вторая – моей огнедышащей драконихой с поджатыми лапами и распростертыми крыльями. На ее голове покоилась корона.
– Grand-mère говорила, что на голове драконихи обязательно должна быть корона. Ты полноправный член семьи де Клермон и стоишь выше всех нас. – Джек говорил спокойно, но по лицу чувствовалось, как он нервничает; его рука что-то теребила в кармане джинсов. – Я могу убрать корону. И крылья сделать поменьше.
– Мэтью прав. Герб действительно прекрасный. – Я взяла Джека за руку, притянула к себе и поцеловала. – Спасибо, Джек.
Герб семьи Бишоп-Клермон понравился всем. Изабо сказала, что, помимо флага, нужно будет заказать столовое серебро и посуду с новым гербом.
Вечером гости уехали. Я махала им, другой рукой обнимая Мэтью за талию.
– Как замечательно прошел день!
Стоило мне произнести эти слова, как большой палец левой руки вдруг закололо. Судьба посылала новое предостережение.
– Мне все равно, насколько разумен или безумен твой план. Диана не должна отпускать тебя в Венгрию и Польшу одного, – заявил Фернандо. – Забыл, что́ было с тобой, когда ты уехал в Новый Орлеан?
Фернандо, Маркус и Мэтью ночь напролет спорили о письме Годфри и дальнейших действиях.
– Диане нужно отправиться в Оксфорд. Только ей по силам найти Книгу Жизни, – сказал Мэтью. – Если мои замыслы расстроятся и я не сумею найти Бенжамена, манускрипт поможет мне выманить его из логова.
– А когда ты его найдешь? – резко спросил Маркус.
– Ваша задача – оберегать Диану и детей, – столь же резко ответил Мэтью. – Бенжамена оставьте мне.
Я наблюдала за небесами, ища там знаки и намеки. Хваталась за каждую нитку, выступавшую над тканью, пытаясь увидеть и выправить неведомое зло, о котором меня предупреждало покалывание в большом пальце.
Но беда не скакала по холмам, как всадник апокалипсиса, не двигалась на малой скорости по дороге и не делала телефонных звонков.
Беда уже находилась в доме и появилась там не вчера.
Спустя несколько дней после Рождества в предвечерних сумерках я зашла в библиотеку. Мэтью сидел там. На столе я увидела несколько сложенных листов пожелтевшей бумаги. Пальцы засияли всеми цветами радуги, а сердце тревожно замерло.
– Что это? – спросила я.
– Письмо Годфри к Филиппу.
Мэтью пододвинул листки ко мне. Взглянув на них, я сокрушенно вздохнула. Письмо было написано на старофранцузском.
– Переведи мне с листа, – попросила я, садясь рядом.
Правда оказалась куда страшнее, чем допускало мое воображение. Судя по письму, у Бенжамена страсть к убийствам имела многовековую историю. Его добычей становились ведьмы, и прежде всего прядильщицы. В этом я была почти уверена, как и в причастности Герберта. А от фразы «Они ищут внутри нас Книгу Жизни» моя кровь одновременно превратилась в пламень и лед.
– Мэтью, мы должны его остановить. Если он узнает, что у нас родилась дочь… – Я замолчала, вспомнив слова Бенжамена, брошенные на прощание в Бодлианской библиотеке.
Они и сейчас не давали мне покоя. При одной мысли, как это исчадие ада могло бы обойтись с Ребеккой, магическая сила понеслась у меня по жилам, словно их ударили кнутом.
– Он уже знает. – Глаза Мэтью были полны гнева.
– И давно? – Я тихо ойкнула.
– Узнал еще до крещения, – ответил Мэтью. – Диана, я больше не могу полагаться на помощь других. Я буду искать его сам.
– Каким образом?
– Без компьютеров и попыток определить его IP-адрес. Здесь он слишком изворотлив. Я найду его более знакомым мне способом: выслежу, поймаю запах, загоню в угол, – сказал Мэтью. – А потом оторву ему руки и ноги. Если я потерплю неудачу…
– Ты не можешь потерпеть неудачу, – поспешила возразить я.
– Могу.
Наши глаза снова встретились. Мэтью требовалось, чтобы я его услышала. В моих уверениях он не нуждался.
– Ну хорошо, – спокойным тоном произнесла я, хотя внутри все бурлило. – Что произойдет, если ты потерпишь неудачу?
– К тому времени Книга Жизни должна будет находиться в твоих руках. Она единственное, что может выманить Бенжамена из его логова. И тогда мы его уничтожим раз и навсегда.
– Единственное, не считая меня, – произнесла я.
Темнеющие глаза Мэтью подсказывали, что он ни в коем случае не собирался делать меня приманкой.
– Завтра же я поеду в Оксфорд. Библиотека закрыта на рождественские каникулы. Сотрудников в залах не будет. Только охрана.
К моему удивлению, Мэтью кивнул. Он не отказывался от моей помощи.
– А ты справишься один? – спросила я.
Я не собиралась его опекать, но мне требовалось знать. Мэтью уже пострадал от прошлогодней разлуки. В ответ он лишь кивнул.
– Что будем делать с детьми? – спросил Мэтью.
– Их разумнее всего оставить здесь под присмотром Сары и Изабо. Запасов молока и крови им должно хватить до моего возвращения. С собой я возьму Фернандо, и больше никого. Если кто-нибудь следит за нами и доносит Бенжамену, нужно создавать полную иллюзию того, что мы по-прежнему здесь и жизнь течет своим чередом.
– Да, за нами кто-то следит. Я в этом не сомневаюсь. – Мэтью запустил пальцы в волосы. – Весь вопрос, чей это прихвостень – Бенжамена или Герберта? Роль этого лукавого мерзавца может оказаться серьезнее, чем мы думали.
– Если Герберт и Бенжамен находились в сговоре с самого нашего возвращения, трудно даже представить, сколько они успели узнать, – сказала я.
– В таком случае наша единственная надежда – завладеть сведениями, которых у них нет. Добудь манускрипт. Привези сюда и проверь, сумеешь ли ты вернуть ему цельность, вложив страницы, вырванные Келли. А я тем временем найду Бенжамена и сделаю то, что должен был сделать давным-давно.
– Когда ты собираешься уехать?
– Завтра. Я сделаю это после твоего отъезда. Нужно убедиться, что за тобой не увяжется хвост, – сказал Мэтью и встал.
Я молча наблюдала, как уходят на задний план те стороны личности Мэтью, что я знала и любила: поэт, ученый, воин, шпион, принц эпохи Возрождения, отец. Осталась только самая мрачная и опасная сторона. Сейчас передо мной стоял ассасин.
Но он оставался вампиром, которого я любила.
Мэтью обнял меня за плечи и ждал, когда наши глаза встретятся.
– Береги себя, – прошептал он.
Он произнес это с чувством, и мне передалась сила его слов. Потом Мэтью обхватил ладонями мое лицо, вглядываясь в каждый дюйм, словно пытался запомнить.
– Слова, что я говорил в день Рождества, не просто красивая фраза. Если я не вернусь, семья не погибнет. Есть другие, способные ее возглавить. Но сердце семьи – ты. – Я хотела возразить, однако Мэтью положил палец мне на губы. – Спорить со мной бессмысленно. Я это знаю по опыту. До встречи с тобой я был не более чем прахом и тенями. Ты вернула меня к жизни. И мне без тебя не выжить.
Солнце в Козероге
Козерог – это десятый дом зодиака. Он олицетворяет матерей, бабушек и предков по женской линии. Это знак воскресения и возрождения. В нынешнем месяце сейте семена на будущее.
Английская записная книжка неустановленного автора. Около 1590 г. Собрание манускриптов Гонсалвиша, № 4890, лист 9v
Глава 34
В Олд-Лодже нас ждали Эндрю Хаббард и Линда Кросби. Как бы я ни уговаривала Сару остаться в Ле-Ревенане, моя тетка была непреклонна: она поедет вместе со мной и Фернандо.
– Диана, одной тебе не справиться, – заявила Сара, и тон ее голоса не располагал к дебатам. – Пусть ты и прядильщица и рассчитываешь на помощь Корры. Магия такого уровня требует присутствия трех ведьм. И не каких-нибудь. Тебе понадобятся ведьмы, умеющие накладывать заклинания.
Линда Кросби захватила с собой официальный лондонский гримуар: древнюю книгу, от которой угрюмо пахло белладонной и аконитом. Мы разговаривали о том о сем, пока Фернандо рассказывал Эндрю о жизни Джека и Лоберо на французской земле.
– Ты действительно хочешь участвовать в моей затее? – спросила я Линду.
– Еще как! Лондонский шабаш давно не участвовал в ярких событиях, пусть даже и не таких значимых, как это. Последнее знаменательное дело – история тысяча девятьсот семьдесят первого года. Тогда мы пресекли попытки украсть бриллианты короны. – Линда возбужденно потирала руки.
Эндрю имел обширные контакты с теми, чья работа или хобби относились к лондонскому подземному миру. Сюда входили гробокопатели, инженеры метро, работники, обслуживающие водопроводные и канализационные сети. Через них он сумел достать подробные планы книгохранилища Бодлианской библиотеки, где были обозначены все туннели и стеллажи. Сейчас они занимали все пространство длинного и узкого обеденного стола в большом зале.
– В рождественские каникулы залы пустуют. Ни студентов, ни дежурных библиотекарей, ни технического персонала, – сказал Эндрю. – Зато куда ни ткнись – везде строители. – Он указал на планы. – Было решено переоборудовать подземное книгохранилище в читальный зал.
– Сначала переместили редкие книги в Библиотеку Рэдклиффа, а теперь взялись за подземелье, – проворчала я, разглядывая листы. – До какого часа обычно работают строители?
– То-то и оно, что сейчас они работают круглосуточно. Торопятся сделать основную работу, чтобы потом, когда начнется новый семестр, свести к минимуму закрытие читальных залов.
– А если нам прийти в читальный зал и подать заявку на книгу, как ты делала раньше? – предложила Линда. – Заполняешь бланк запроса, вкладываешь в капсулу пневмопочты и надеешься на лучшее. Мы встанем возле конвейерной ленты и будем ждать. Возможно, библиотека сумеет выполнить твой заказ и без персонала.
Я и представить не могла, что Линда так хорошо знает процедуру заказа и получения книг в Бодлианской библиотеке. Увидев мое изумленное лицо, она усмехнулась:
– Никакой магии, девочка. Я училась в колледже Святой Хильды.
– Система пневмопочты была остановлена в июле прошлого года. В августе демонтировали конвейер, – сообщил Эндрю и поднял руки. – Не казните вестника, леди. Я не числюсь в штате Бодлианской библиотеки.
– Если Стивен наложил заклинание как следует, оно не должно зависеть от оборудования. Главное, чтобы Диана заказала книгу, которая ей по-настоящему нужна, – сказала Сара.
– Сидеть здесь и строить предположения бесполезно. Нужно отправляться в Бодлианскую библиотеку, держаться подальше от рабочих и найти способ проникнуть в ту часть, что именуется Старой библиотекой, – сказала я, устав от дебатов.
Эндрю кивнул:
– У меня в бригаде землекопов работает Стэн. Этот малый всю свою жизнь только и делает, что роет землю. Если ты согласна дождаться темноты, он впустит тебя внутрь. Разумеется, это чревато для него последствиями, но ему не привыкать к передрягам. К тому же нет такой тюрьмы, чьи стены смогли бы его удержать.
– Стэнли Крипплгейт – замечательный парень, – подхватила Линда. – Он всегда здорово помогает мне осенью, когда нужно высаживать луковицы нарциссов.
Стэнли Крипплгейт оказался тщедушным коротышкой с выпирающей нижней челюстью и жилистым телом. По всему чувствовалось: с самого рождения он никогда не наедался досыта. Вампирская кровь дала ему силу и долголетие, но почти не смогла удлинить кости. Всем четверым он вручил ярко-желтые защитные каски.
– А не будем ли мы… слишком бросаться в глаза в таких головных уборах? – спросила Сара.
– Будучи женщинами, вы уже бросаетесь в глаза, – мрачно изрек Стэн. – Эй, Дикки! – позвал он, предварительно свистнув.
– Тише! – шикнула я.
Похоже, наше похищение старинного манускрипта окажется самым громким и заметным из всех книжных краж, какие знает история.
– Не пугайтесь. Мы с Дикки дружим с незапамятных времен. – (Откуда-то появился Дикки.) – Этих леди и джентльмена проводи на второй этаж.
Мы нахлобучили шлемы. Дикки провел нас в читальный зал герцога Хамфри, точнее, в Артс-Энд. Мы оказались между бюстом короля Карла I и бюстом сэра Томаса Бодли.
– Мне мерещится или они действительно следят за нами? – спросила Линда, хмуро поглядывая на короля-неудачника.
Король Карл моргнул.
– Ведьмы обеспечивали безопасность библиотеки с середины девятнадцатого века. Стэн предупреждал нас, чтобы не делали никаких непотребств рядом с картинами, статуями и горгульями, – пояснил Дикки и содрогнулся всем телом. – Я-то по большей части не возражаю против них. Неплохая компания в темные ночи. Но вот от этого старого паршивца меня плющит.
– Тебя бы познакомить с его отцом, – вполголоса заметил Фернандо, снял шлем и поклонился моргающему королю. – Приветствую вас, ваше величество.
Ощущение, что за тобой следят, было кошмаром, сопровождающим посетителей читальных залов многих библиотек. Спрятанные камеры могли засечь, как ты полез в карман за каплями от кашля, проносить которые было строжайше запрещено. Что касается Бодлианской библиотеки, то у ее читателей имелись веские основания для беспокойства. Нервный центр магической системы безопасности скрывался за зрачками Томаса Бодли и короля Карла.
– Прости, Чарли.
Я подбросила желтый шлем в воздух. Он проплыл несколько футов и опустился на голову короля. Затем я щелкнула пальцами. Шлем сдвинулся ниже, закрыв королю глаза.
– Моим прикрой глазки основателю, – попросил Фернандо.
Закрыв обзор сэру Томасу, я принялась дергать и обрывать нити, связывавшие обе статуи со всей библиотекой. Узлы заклинаний не отличались сложностью: три, реже четыре перекрестья. Но их было слишком много, и они громоздились друг на друга. Это напоминало колодку электрического удлинителя, куда через тройники подключалась куча проводов, создавая явный перегруз сети. Наконец мне удалось обнаружить главный узел, с которым были соединены все остальные. Я осторожно развязала его, и неприятное ощущение, что за тобой следят, исчезло.
– Вот так-то лучше, – пробормотала Линда. – И что теперь?
– Я обещала позвонить Мэтью, как только мы окажемся внутри. Дайте мне пару минут, – попросила я, доставая из кармана мобильник.
Протолкнувшись через баррикаду решеток, я двинулась по гулкому главному проходу зала герцога Хамфри. Мэтью откликнулся после первого же звонка.
– У тебя все в порядке, mon coeur? – Голос мужа дрожал от напряжения.
Я торопливо пересказала ему, на какой стадии поисков мы сейчас находимся.
– Как себя вели Ребекка и Филипп после моего отъезда? – спросила я, закончив рассказ.
– Беспокойно.
– А ты? – Я постаралась, чтобы мой голос звучал нежнее.
– Еще беспокойнее.
– Ты где сейчас находишься?
Мэтью дождался моего отъезда в Англию, затем отправился в Центральную Европу, двигаясь на северо-восток.
– Только что проехал Германию.
По соображениям безопасности вдаваться в подробности он не стал.
– Будь осторожен. Помни слова богини.
Эти слова не давали мне покоя. Богиня тогда заявила: чтобы обрести «Ашмол-782», я должна буду что-то отдать.
– Постараюсь, – пообещал Мэтью. – Хочу, чтобы и ты кое о чем помнила, – помолчав, добавил он.
– О чем?
– Сердца невозможно разрушить. И только любовь делает нас по-настоящему бессмертными. Что бы ни случилось, не забывай об этом, ma lionne.
Он отключился. От последней фразы у меня по спине пробежал холодок. Серебряная стрела богини загремела. Я повторила слова ограждающего заклинания, которое составила для Мэтью, и ощутила знакомое натяжение цепи, связывающей нас.
– Все в порядке? – тихо спросил Фернандо.
– Как и следовало ожидать, – ответила я, убирая телефон. – Пора начинать.
Мы условились, что сначала попытаемся в точности повторить шаги, посредством которых «Ашмол-782» попал ко мне тогда. Пока Сара, Линда и Фернандо следили за обстановкой, я аккуратно заполнила бланк запроса, вписав туда номер своего читательского билета, потом отнесла бланк в ту часть Артс-Энда, где находилось окошечко пневмопочты.
– Капсула на месте, – сообщила я, вынимая пустой контейнер. – Может, Эндрю ошибся и пневмопочта продолжает действовать?
Капсулу в контейнере покрывал густой слой пыли. Пыль попала мне в горло, и я закашлялась.
– Возможно, для нас состояние этой пневмопочты не имеет никакого значения, – заявила Сара, которая не отличалась терпеливостью. – Запихивай бланк в капсулу, и отправим ее вниз.
Я положила бланк внутрь капсулы, тщательно закрыла крышку и вернула капсулу в контейнер.
Прошло несколько минут.
– Что дальше? – спросила Сара.
Капсула лежала там, где я ее оставила.
– Надо ее хорошенько тряхануть, – заявила Линда и ударила кулаком по передней стенке контейнера.
Окошечко пневмопочты, а также деревянные опоры, на которых держалось не только оно, но и галерея над нашими головами, задрожали, как при землетрясении. Послышался хлопок. Капсула исчезла.
– Отлично сработано, Линда! – с откровенным восхищением сказала Сара.
– Это ведьмин трюк? – кривя губы, спросил Фернандо.
– Нет. Но когда я устраиваю такую встряску своей древней стереосистеме, «Радио-4» начинает работать лучше, – ответила довольная Линда.
Прошло два часа. Мы стояли возле ленты транспортера и не видели ничего, кроме пыли.
– Переходим к плану Б, – вздохнула Сара.
Фернандо молча расстегнул и снял черный плащ. К подкладке была пришита наволочка. Внутри, переложенные двумя кусками картона, находились три листа, вырванные Эдвардом Келли из Книги Жизни.
– Прошу, – сказал он, подавая мне бесценный груз.
– Где ты хочешь провести ритуал? – спросила Сара.
– Здесь. Самое подходящее место, – ответила я, указывая на пятачок между великолепным витражным окном и столиком охраны… – Не смей это трогать!
Не знаю, можно ли кричать шепотом. Но такой звук вырвался из моего горла, когда я увидела, что́ намеревается сделать Фернандо. А намеревался он отодвинуть мешавшую нам стремянку на колесиках.
– Это старейшая в мире стремянка. Ей почти столько же лет, сколько библиотеке, – сказала я, прижимая к груди листы манускрипта. – Ее никто никогда не трогает.
– Не слушай ее, Фернандо. Сдвинь эту чертову лестницу! – скомандовала Сара. – Если сломается, Изабо раздобудет замену. Давай сдвигай! Тоже мне антикварная стремянка!
Пережив несколько мгновений, пока совершалось это библиотечное святотатство, я вскрыла пачку соли. Ее принесла Линда в фирменном мешке сети магазинов «Маркс и Спенсер». Я шептала слова молитвы, прося богиню найти затерянный предмет. Одновременно я сыпала соль на пол, сооружая белый треугольник. Затем я раздала Саре и Линде по листу из Книги Жизни. Третий остался у меня. Мы стали по краям треугольника, направив изображения на листах в его центр. Я произнесла заклинание, написанное ранее:
Листы, что пропадали И нашлись опять, Мне покажите, где книгу искать.
– А по-моему, нам без зеркала никак, – прошептала Сара после часа напряженных ожиданий. – Как библиотека нам что-то покажет, если мы не приготовили место, куда направить изображение?
– Может, Диане нужно было сказать не «мне покажите», а «нам покажите»? – предположила Линда, глядя на мою тетку. – Нас же здесь трое.
