Текст книги "Необратимость (ЛП)"

Автор книги: Челли Сент-Клер

Соавторы: Дженнифер Хартманн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Что-то подсказывает мне, что он не хочет здесь находиться, и я не знаю почему.

– Айзек. ― Я делаю еще один осторожный шаг вперед, ненавидя то, как дрожит мой голос. ― Тебя ведь так зовут, верно?

Он постукивает ногой по ворсистому ковру, закинув обе руки на спинку дивана. Мускул на его щеке подрагивает, бицепсы натягивают ткань футболки, кожаная куртка лежит рядом.

– Или ты… Ник? ― Спрашивая я, подходя ближе. ― Эндрю? Маркус? ― Я поднимаю палец и наклоняю голову в сторону. ― Лайл?

Его губы подергиваются.

– Я знаю, кто ты. Теперь ты можешь перестать притворяться. ― Я подхожу еще ближе, пока не оказываюсь между его раздвинутых ног, и он напрягается. ― Скажи мне, почему ты прячешься, почему преследуешь меня и в то же время избегаешь? В чем смысл? Зачем ты это делаешь?

Он хмурится.

Эмоция.

Я пользуюсь моментом уязвимости, чтобы наклониться ближе и процедить сквозь зубы:

– Я думала, что убила тебя.

По его лицу пробегает что-то нечитаемое. В его глазах мелькает тень мягкости, что-то отличное от холодного непоколебимого равнодушия, прежде чем он гасит ее и сжимает ноги, заключая меня в клетку.

Я задыхаюсь.

Я подаюсь вперед, упираюсь руками в его плечи, чтобы удержаться.

Наши лица находятся в нескольких сантиметрах друг от друга, тепло его тела согревает меня.

От него исходит аромат чего-то древесного, смешанного с цитрусовыми. Его кожа пахнет березой, а дыхание ― лаймом.

Я просто стою между его бедер, волнение нарастает. Я представляла его красивым ― грубоватым, крепким и мрачно привлекательным, ― но он прекрасен. Телосложение, словно выточенное из камня, заросшая щетиной челюсть, слегка загорелая кожа, рельефные мышцы, заработанные тяжелым трудом. Он излучает сексуальную привлекательность и тайну. Его волосы выглядят мягкими и шелковистыми ― вьются на макушке и коротко подстрижены сзади. Любопытство берет верх, и я делаю движение, чтобы провести по ним кончиками пальцев.

Но моя рука останавливается на полпути, когда он хватает меня за запястье.

Я замираю, медленно поворачиваясь, чтобы ощутить прикосновение.

Его рука. Касается меня.

Его хватка причиняет боль ― наказывает ― и мой пульс учащается, а пальцы сжимаются в кулак.

Я пытаюсь вырвать руку, но он не дает.

– Отпусти меня.

Он не отпускает. Его противоположная рука сжата в кулак у бедра, каждый мускул напряжен до предела. Я знаю, что все это его задевает.

– Поговори со мной, ― требую я, освобождаясь и отступая от него. Вены выступают у него на руках, пульсируя и вздуваясь, когда он обхватывает колени обеими руками. ― Скажи что-нибудь… хоть что-нибудь.

Ничего.

Опять тишина.

Я настороженно наблюдаю за ним в полутемной комнате, в наших глазах переплетаются воспоминания и сомнения. Мой бюстгальтер в черно-желтую полоску и прозрачная юбка почти ничего не прикрывают, и я чувствую себя уязвимой и незащищенной ― обычно цель именно в этом. Но я уверена, что на мне мог бы быть пуховик, и я все равно чувствовала бы себя голой под его взглядом.

Подняв подбородок, я набираюсь храбрости и, прищурившись, смотрю на него.

– Отлично. Похоже, ты любишь игры. Тогда давай поиграем. ― Мои высокие каблуки утопают в ковре, когда я подхожу к нему и толкаю его на спинку дивана, упираясь обеими ладонями ему в грудь, пока он не падает с резким выдохом.

Я сажусь на него верхом, расположив свои колени по бокам от его бедер.

И начинаю покачиваться.

Он шипит.

– Я отработаю пятьдесят восемь минут танца на коленях, а потом ты уйдешь. Перестанешь преследовать меня. Хватит морочить мне голову. ― Слезы застилают мне глаза. Мой голос ломается, агония прорывается на поверхность. ― Я не могу справиться с этим.

Две его сжатые в кулаки руки лежат без движения рядом с моими коленями. Я наблюдаю, как он разводит пальцы, затем снова сжимает их, прежде чем выдохнуть. Теплый воздух касается моих губ, и я осознаю, что мои бедра сжимают его ноги так сильно, что я дрожу. Я ослабляю хватку и приподнимаюсь, кончиками пальцев скользя по его рукам, пока мои ладони не оказываются на его плечах для поддержки.

Я хочу, чтобы он увидел боль в моих глазах и сбросил свою маску.

Я хочу, чтобы он что-то сказал.

Я хочу, чтобы он снова стал тем, кем он был в нашей тюрьме, единственным мужчиной рядом со мной.

Но он по-прежнему ничего не говорит.

Мои ногти впиваются в его плечи, и я снова начинаю злиться на его отстраненность.

– Ты ведь этого хотел, верно? ― Я опускаю лицо ниже, пока мы не оказываемся на волосок друг от друга. ― Поэтому ты смотрел, как я танцую? Ты фантазировал обо мне? Как ты будешь касаться меня руками… ― Я провожу губами по его челюсти. ― Губами.

Мои собственные слова душат меня.

Мое нижнее белье становится мокрым.

И я ненавижу это.

Ненавижу, что после всего, что мы пережили, мы оказались здесь ― второсортная фантазия в VIP-номере стриптиз-клуба.

Прижимаясь к его паху, я чувствую, как его твердость вдавливается во внутреннюю сторону моего бедра. Прерывистый вздох вырывается у меня из груди, когда я обхватываю руками его шею и раскачиваюсь, двигаюсь в этом причудливом танце, к которому он нас принудил.

Но тут его ладонь скользит вверх по моей спине.

Обхватывает мою шею сзади.

В мгновение ока он сбрасывает меня с его коленей, словно я ничего не вешу, и швыряет на диван, его тело накрывает мое, а глаза горят, как раскаленные угли.

Я не могу пошевелиться.

Я в ловушке под ним.

– Встань. ― Я пытаюсь освободиться, упираясь ему в грудь.

Его рука обвивается вокруг моей шеи, и он наклоняется, прикусывая зубами мою челюсть.

Я дрожу. Стону.

Ублюдок.

Взяв себя в руки, я снова толкаю его в грудь.

– Отвали от меня. Богом клянусь, я…

Он хватает меня за волосы и запрокидывает голову назад, его губы оказываются в сантиметре от моих. Затем он рычит, и кончики наших носов соприкасаются:

– В чем дело, Хлоя? Я думал, тебе нравится грубость.

Мои глаза расширяются.

Кровь застывает.

Губы приоткрываются с резким выдохом, и я смотрю на него, сжимая пальцами футболку. В его глазах светится подтверждение. Его слова.

Его голос.

А потом он, блядь, ухмыляется.

Ярость захлестывает меня обжигающими волнами, и я хватаю его за волосы, притягиваю к себе и крепко целую.

Мы оба стонем.

Его язык проникает в мой рот, уничтожая все, что я хочу сказать и прокричать. Я делаю это по-другому ― обвиваю ногой его бедро, притягиваю ближе, наши губы соприкасаются, дыхание горячее и неистовое. Я царапаю ногтями его спину, а другой рукой все еще путаюсь в его волосах, его язык все глубже проникает в мой рот.

Зубы. Стоны. Царапины.

Он снова целует меня, раскаляя до бела.

Страсть. Магия. Боль.

Я чувствую себя потерянной.

Я чувствую себя целой.

Наши языки сплетаются, и я вскрикиваю ему в рот.

Затем я отстраняюсь.

Отдергиваю руку.

И сильно бью его по лицу.

– Ты мудак.

Айзек отшатывается, от полученного удара его голова отлетает в сторону. Его глаза ненадолго закрываются, прежде чем он медленно поворачивает ее обратно и смотрит на меня, его челюсть плотно сжата, на щеке остался розовый отпечаток ладони.

– Тебе же нравится грубость. ― Он проводит языком по верхней губе, оценивая меня с опасным одобрением.

– Слезь с меня.

– А как насчет того, чтобы я трахнул тебя?

Я толкаю его обеими руками.

– Я могу закричать.

– М-м-м… ― Его взгляд опускается на мои припухшие губы. ― Но сделаешь ли ты это?

Моя грудь вздымается, сердце сжимается. Я не успеваю ответить, как он хватает меня за запястья и поднимает их над головой. Я выгибаю спину, глаза закрываются. Я чувствую, как его губы опускаются ниже, как горячие поцелуи танцуют вдоль моей шеи, мое тело обмякает, и все мои разумные мысли рассеиваются с каждым прикосновением его языка к месту, где бьется мой пульс.

Я стону, когда он прикусывает мочку моего уха, а его язык ласкает мою рубиновую сережку.

– Твой муж заставлял тебя так стонать?

Мои глаза снова открываются.

Его губы изгибаются в удовлетворенной усмешке.

– Я так не думаю.

Волна возмущения захлестывает меня, и я нахожу в себе силы оттолкнуть его, вскочить и встать на нетвердые ноги. Мое лицо пылает, костюм в беспорядке. Айзек поворачивается на диване, принимая сидячее положение и опираясь рукой о спинку.

Я тычу пальцем в занавеску.

– Убирайся.

– У нас есть еще пятьдесят минут, плюс-минус.

У меня дрожат колени, когда я опускаю подол юбки и поправляю бюстгальтер.

– Я верну тебе деньги.

Он вдыхает через нос.

– Я думал, ты хочешь поговорить.

– И это первое, что ты мне говоришь? Правда?

Я в ярости.

Возбуждена.

Сбита с толку.

Горячее давление обжигает мои глаза, пока я упиваюсь его пассивной позой, и мой взгляд падает на неровный след от ногтя на его шее. Это было не то сказочное воссоединение, которое я представляла себе, если когда-нибудь увижу его снова. Никаких пышных жестов, никаких объятий со слезами на глазах, никакого оркестра или струнных квартетов.

Никаких цветов.

И я думаю, что именно поэтому я чувствую себя… чертовски…

Взбешенной.

Мама говорила мне, что ожидание ― это вор радости, и я чувствую себя обворованной.

Я откидываю волосы назад, дрожа перед ним.

– Зачем ты это делаешь? Зачем ты играешь со мной? ― Мои слова хрупкие, несмотря на то, что я жажду силы. ― Почему ты ведешь себя так холодно?

Он откидывает голову назад, его пальцы барабанят по спинке дивана.

– Звучит так, будто ты нарисовала в своем воображении картину несуществующего мужчины.

– Нет. ― Я качаю головой туда-сюда. ― Не заставляй меня поверить в то, что я ошиблась. Я знаю тебя настоящего. Ты показал мне себя в ярких красках. Я знаю, что тебе не все равно.

– Не все равно?

– Да. ― Мой голос становится уязвимым, когда я произношу: ― Ты вернулся за мной.

Его взгляд темнеет, когда он выпрямляется и смотрит мне прямо в глаза.

– И я заплатил за это, не так ли?

Я сжимаю зубы, пытаясь скрыть душевную боль.

– Так значит, это все? Это твой способ наказать меня за выбор, который я сделала тогда?

– На самом деле меня это не волнует. ― Он равнодушно пожимает плечами. ― Этот псих все равно собирался убить нас всех. В той игре нельзя было выиграть.

Лжец.

Его задело, что я назвал имя Джаспера.

Не потому, что он думал, что Хранитель Времени отпустил бы его, а потому, что я отпустила.

Меня это тоже гложет. С тех пор я понемногу умирала каждый день. Я была уверена, что однажды утром проснусь и от меня ничего не останется.

Собрав все свое самообладание, я скрещиваю руки на груди и смотрю на него, пытаясь разобраться в его запутанных мыслях.

– Почему ты следил за мной? ― Мои глаза пристально смотрят на него. ― Потому что ты жалеешь о том, что пытался спасти меня? Потому что тебе все равно?

– Ты и твои бесконечные вопросы, ― бормочет он со вздохом. ― Я их пропускаю.

– Ответь мне.

– Может, мне просто скучно.

– Прекрати. ― Я шагаю вперед, впиваясь ногтями в руки. ― Это не ты.

– А это ты? ― Он окидывает меня беглым взглядом, оценивая лоскутки одежды и мерцающую кожу. Он вскидывает руку, жестом указывая на освещенную свечами комнату, залитую розовым светом, в то время как по клубу разносится эротическая танцевальная песня. ― Трясешь задницей перед возбужденными мужчинами? Пихаешь свои сиськи им в лицо?

– Тебя это беспокоит?

Он пытается оставаться бесстрастным, но я вижу это ― как натягиваются связки на его шее, как напрягается его поза.

Айзек опускает руки на колени и сжимает их в кулаки.

– Нет.

– Верно. ― Я делаю еще один шаг к нему. ― Тебя это нисколько не беспокоит. Вот почему ты сидел в первом ряду, наблюдая за моими выступлениями из удобной тени, и почему ты выложил сотни долларов за VIP-номер. Дважды. Потому что тебя это совершенно не трогает.

Выражение его лица слегка меняется, по нему пробегает тень эмоций.

Мои бедра касаются его коленей, и он смотрит на место их соприкосновения.

– Ты беспокоишься обо мне… ты скучал по мне. ― Когда он усмехается и отводит взгляд, я провожу пальцами вверх по его ноге, ощущая, как его грубые джинсы оставляют огненные линии на кончиках моих пальцев. ― Ты ревнуешь.

Он хватает меня.

Я снова оказываюсь у него на коленях, со свистом выдыхаю воздух, когда он обнимает меня за спину. Наши лбы соприкасаются. Мои руки обнимают его шею, и я провожу большими пальцами по его коже. Его глаза закрываются, грудь тяжело вздымается.

Наклонившись, я шепчу ему на ухо:

– Чего ты хочешь от меня, Айзек?

В его глазах вспыхивает огонь, когда он медленно открывает их. Рука ложится на мое бедро, сначала нежно, а потом крепко сжимает. Он наклоняется ко мне.

– Чего хочет Хлоя?

Мои ресницы трепещут.

Нет.

Я не позволю ему превратить нашу связь в нечто чисто сексуальное.

Это что-то большее, так было всегда.

Я отстраняюсь, но он тянется за мной, его губы опускаются в ложбинку между моих грудей, и я выгибаю спину.

– Она хочет настоящего Айзека, ― практически стону я, в нижней части живота начинает покалывать.

Он стягивает мой бюстгальтер с груди и берет в рот сосок.

– Его здесь нет.

Я задыхаюсь, мои бедра сжимаются.

– Да, он здесь.

Айзек проводит рукой по моей спине и хватает меня за волосы, его рот жадно приникает к другой груди, зажав мой сосок между зубами.

От желания я становлюсь мокрой и жаждущей.

Нерешительность борется с возбуждением, и я вжимаюсь в него в поисках трения.

– О, Боже… ― Я запускаю обе руки в его волосы и прижимаю его лицо к своей груди, мое тело предательски извивается у него на коленях. ― Айзек.

Он приподнимается, его твердый член натягивает джинсы. С приоткрытым ртом он двигается вверх по моей груди и кусает шею, всасывая чувствительную кожу между зубами.

Мои руки порхают по нему, хватая его за футболку, волосы, лицо.

Я сдаюсь.

Назад дороги нет.

Потянув за волосы, я запрокидываю его голову назад и прижимаюсь к его губам. Это слияние языков, стонов и тоска, когда я ищу то, что не могу найти.

Вернись, Айзек.

Я втягиваю его язык в рот, наши зубы сталкиваются в безумии жара и гладкости. Неуклюже, торопливо, отчаянно. Он наказывает меня, исследуя каждый уголок и выпуклость, скользя языком по моему нёбу, прежде чем снова прикусить мою губу и грубо потянуть.

– Ты думала обо мне? ― Айзек запускает руку под юбку и отодвигает нижнее белье в сторону. ― Трогала себя?

Я всхлипываю и прижимаюсь к нему, умоляя о прикосновении.

– Я… я думала, что ты умер.

– М-м-м… ― Он вводит в меня два пальца, и мы оба стонем. ― Так и есть.

– О, Боже. ― Я прижимаюсь к нему, мои кудри окутывают нас русой завесой. Он глубоко вдыхает, хватает их и использует, чтобы удерживать меня на месте, в то время как его пальцы двигаются туда-сюда сильными, яростными толчками.

– Черт, Эверли. ― Он снова находит мой рот, и наши губы открываются, соединяются, а его глаза закрываются от восторга. ― Ты такая чертовски мокрая.

Я вся мокрая. Заливаю его.

Я скачу на его руке, мои голые груди подпрыгивают перед его лицом. Ощущение уже достигло своего пика, и я готова к разрядке. Айзек берет мою грудь в рот, продолжая трахать меня пальцами, пока я не превращаюсь в бескостную, беспомощную кучу конфликта и похоти, дергающуюся у него на коленях.

Я хочу больше. Мне нужно больше.

В отчаянии я опускаю дрожащие руки и начинаю возиться с пряжкой его ремня.

Он замирает, его пальцы глубоко внутри меня. Тяжело дыша, он отрывается от моей груди, и наши взгляды на мгновение встречаются.

Он колеблется лишь мгновение, прежде чем находит там то, что искал.

Он теряет контроль.

Его пальцы выскальзывают из меня, одна рука летит к поясу. Он расстегивает его и дергает молнию вниз, обхватывая второй рукой мою поясницу, когда приподнимается с дивана ровно настолько, чтобы я могла стянуть его джинсы и боксеры с бедер, пока его член не вырвется на свободу.

Черт возьми.

Мы делаем это.

Мы действительно делаем это.

Мой пульс учащается. Он огромный, набухший до такой степени, что это кажется почти болезненным. На головке выступила сперма, вены набухли и расширились.

Я обхватываю его рукой и сжимаю.

Айзек выгибается, падает спиной на диван и увлекает меня за собой.

– Чертов ад, ― шипит он и наматывает мои волосы на руку, пока кожа головы не начинает гореть.

Все мысли улетучиваются, комната растворяется вокруг меня. Остаемся только мы и это… желание.

Эта неистовая физическая тяга.

Я тянусь вниз и отодвигаю нижнее белье в сторону, прижимаясь к головке его члена.

Наши взгляды встречаются.

Воздух потрескивает и горит ― химия, замешанная на безумии, безнадежная жажда большего.

Большего, чем слова. Больше, чем стены.

Наконец-то.

Я опускаюсь на него.

О. Боже. Мой.

Наши стоны ― это одновременное, чувственное слияние, я падаю на него, как сломанная кукла, утыкаюсь лбом в его плечо, пока он растягивает меня, заполняя так сильно, что это причиняет боль.

Он не дает мне ни секунды на то, чтобы привыкнуть, подбрасывая бедра, пока я не вскрикиваю. Он тянет мою голову назад за волосы, и наши лица оказываются в дюйме друг от друга. У меня отвисает челюсть от изумления, и всхлипы вырываются наружу, как вода из прорванной плотины. Он проводит мозолистой рукой по моему телу, обхватывает грудь и держится за нее, пока его бедра отрываются от дивана, вонзаясь в меня все сильнее.

Снова.

И снова.

Быстрее, быстрее, отбросив всякую осторожность на ветер.

Я подпрыгиваю у него на коленях, скачу на нем, словно изголодавшаяся, потерявшая свой чертов разум.

– Черт, ― бормочет он, сжимая мою грудь, пока боль не смешивается с удовольствием. ― Это то, что тебе всегда было нужно, не так ли?

– М-м-м… ― Я прикусываю губу, мои волосы развеваются вокруг нас, пока я цепляюсь за его футболку. ― Не останавливайся.

– Ни за что. Прими все это, блядь. Он находит мою шею, втягивает мягкую кожу между зубами, и впивается в меня, а затем зализывает боль легким движением языка.

Я крепко сжимаю его, впиваясь ногтями в кожу. Когда он отстраняется, то прижимается своим ртом к моему, заставляя меня открыть его. Я сжимаю зубы, и его рычание пронизывает меня насквозь, фейерверком вспыхивая в моей душе. Скользкие влажные звуки становятся громче, чем музыка в стиле техно, проникающая сюда из зала. Это опьяняет, лишает меня разума, прогоняя слова и рациональные мысли.

Это. Только это.

Неистовые движения, потные конечности, сражающиеся языки и дикие толчки.

Расплата.

Мои ногти впиваются в его шею.

Моя киска сжимает его член.

Его большой палец прижимается к моему клитору, сильно потирая его.

Мне больно. Я истекаю кровью. Разваливаюсь на части.

Запрокинув голову, я кричу от внезапного оргазма, и его рука закрывает мне рот, заглушая крик, пока он погружается еще глубже. Меня словно пронзает молния, проносясь по позвоночнику.

– Да… Вот так. Кончи на мой член, ― шипит он. ― М-м-м… блядь.

Его пальцы проникают в мой рот, и я прикусываю их, мой крик удовольствия сменяется хриплым стоном, когда мерцание звездной пыли окутывает меня потоками тепла. Айзек с мучительным рычанием зарывается лицом мне в грудь, а я крепко прижимаюсь к нему, обнимаю и притворяюсь, что он тот, кем не является.

Я чувствую его освобождение.

Его член пульсирует во мне, когда он напрягается, впиваясь зубами в выпуклость моей груди и оставляя после себя мокрый засос. За этим следует низкий, прерывистый стон, его тело вибрирует от нахлынувшего на него оргазма, а руки цепляются за мои бедра, прижимая меня к себе с силой урагана.

Мое дыхание успокаивается, а тело расслабляется.

Невесомое. Истощенное.

Айзек выдыхает, касаясь моей кожи, когда волны пробегают по ней, и прижимается лбом к моей груди. Покачиваясь, задерживаясь, наслаждаясь.

Раз, два, три…

И все кончено.

Когда я спускаюсь с высоты, я лежу в руинах.

Я чувствую себя ошеломленной.

Им.

Моими собственными мятежными инстинктами.

Мои глаза закрываются, и я прижимаюсь к его груди, когда реальность обрушивается на меня. В комнату проникает шум снаружи. Из клуба доносятся бодрые ритмы, смех и одобрительные возгласы посетителей.

Айзек медленно выходит из меня, оставляя после себя жгучую боль, и возвращает на место мое промокшее насквозь нижнее белье.

Я не могу пошевелиться. Я не могу смотреть на него.

Его прикосновение ― не та нежная ласка, которой я жажду, когда он откидывает мои волосы назад, заставляя наши глаза встретиться.

– Теперь тебе лучше? ― На его губах появляется довольная ухмылка. ― Я знаю, что да.

Мои глаза наполняются слезами.

Нет, нет, нет.

О чем я только думала?

Что, черт возьми, на меня нашло…

Я сползаю с его коленей.

Осознав произошедшее, я натягиваю бюстгальтер, чтобы прикрыть грудь. Моя киска пульсирует, а кожу покалывает от его прикосновений и укусов. Я чувствую, как щеки пылают после оргазма.

Я потеряла себя на время ― это была не я.

Что-то внутри меня сломалось, и все, что я могу выдавить из себя:

– Этого больше никогда не повторится.

– Ты знаешь эту фразу про «никогда». ― Он вздергивает бровь, откидываясь на спинку дивана, и натягивает джинсы, оставляя пояс расстегнутым. ― Если передумаешь, я к твоим услугам.

Я смотрю на него, на его растрепанные темные волосы, половина которых спадает на лоб, а вторая торчит во все стороны. Ярко-красные следы от ногтей светятся на его шее, губы опухшие и искусанные.

– Пока ты не будешь готов перестать претворяться и показать мне, какой ты на самом деле… пожалуйста, просто держись подальше.

Он застегивает молнию.

– Это не притворство. Я всегда был таким.

– Нет. Ты многое рассказал мне, ты открылся…

– Стене.

Я качаю головой, сдерживая рыдания.

– Мне.

Айзек отворачивается, проводя рукой по лицу.

Никакого ответа.

Я не могу прочитать его. Я не знаю его.

Стиснув зубы, я поправляю юбку, злясь на себя за слабость. Я чувствую себя изголодавшейся по сексу проституткой. Его сперма стекает по внутренней поверхности моих бедер, еще одно шокирующее напоминание о том, что я натворила. Я буквально сошла с ума, когда запрыгнула к нему на колени и скакала на нем, пока не увидела звезды.

На… незнакомце.

Боже мой.

Резко развернувшись, я устремляюсь к занавескам, чуть не спотыкаясь о собственные каблуки.

Его голос настигает меня прежде, чем я успеваю выскользнуть из комнаты.

– Пчелка.

Я застываю на месте, стоя к нему спиной, и закрываю глаза, когда это прозвище растекается по мне, как теплый мед. Успокаивающим бальзамом.

Но слова, которые следуют за ним, словно нож, облитый кислотой.

– Скоро увидимся.

Лавина эмоций обрушивается на меня.

Я резко оборачиваюсь, мои глаза расширяются, горят. Я смотрю на него, ошеломленная тем, что он может так небрежно обращаться с моим сердцем.

Он замирает, оценивая мою реакцию.

Мою боль.

Я вижу, как его глаза наполняются сожалением, но уже слишком поздно.

Я так долго ждала, чтобы он повторил эти слова. Это было обещанием, что мы найдем друг друга за пределами того места. Что наши истории, разговоры и глубокая душевная связь приведут нас домой.

Что однажды… он наконец-то увидит меня.

Но он только что превратил эти слова в нечто бессмысленное и не может это исправить.

Он вообще меня не видит.

Айзек сглатывает и отводит взгляд, утыкаясь им в пол.

Я отворачиваюсь и выбегаю из комнаты.

ГЛАВА 43

Я трахнула незнакомца.

Я трахнула незнакомца в VIP-комнате.

Я впервые увидела лицо мужчины, и моей естественной реакцией было запрыгнуть к нему на колени, стянуть с него штаны и скакать на нем до беспамятства.

Боже мой.

Эти слова эхом отдаются в моем сознании, как старая затертая пластинка, без устали крутящаяся на повторе. Я зажмуриваю глаза, двигаясь вокруг шеста, и мое тело вращается синхронно с моими навязчивыми мыслями.

Я. Трахнула. Незна…

Нет.

Не незнакомца… технически, нет.

Хотя что-то подсказывает мне, что это так.

Каждый звук бьет по нервам. Входная дверь со свистом открывается, привлекая мое внимание, я бросаю взгляд влево, то ли с ожиданием, то ли с надеждой, то ли, даже, с опаской. Когда новый голос прорывается сквозь мой туман, я напрягаю слух, ожидая услышать тот единственный голос, который может сломать или успокоить меня.

Я думала, что он придет сегодня. Он, как вампир, прячется в тени и рыщет, когда солнце садится и сгущается тьма. Айзек охотится на меня.

И я попала прямо в его ловушку.

Лучи прожекторов вспыхивают огнями на сапфировых блестках моего бюстгальтера, когда я ухожу со сцены, нацепив натянутую улыбку. Я почти не помню, как танцевала, но я заработала достаточно чаевых, чтобы прокормить себя в течение нескольких дней. Все еще оцепеневшая, я ухожу в гримерку и переодеваюсь в свою повседневную одежду: рваные джинсы-скинни, бежевую кофточку, черные ботильоны. Я стягиваю с себя черный парик и собираю волосы в небрежный узел. Перекинув сумочку и куртку через плечо, я иду обратно в клуб.

В толпе людей кто-то толкает меня, и я отпрыгиваю, едва сдерживая возглас.

– Извините, ― бормочет мужчина и исчезает.

Сердце колотится, адреналин зашкаливает, я сжимаю сумочку, ненавидя свою нервозность. Мимо мелькают лица ― Хранитель времени, Роджер, зловещая медсестра, доктор с крысиной улыбкой.

Айзек.

Призраки моего прошлого вьются вокруг меня, душат, тянут обратно в плен, из которого, как мне казалось, я вырвалась. Я хотела, чтобы Айзек вернулся, стал невоспетым героем, способным собрать меня по кусочкам, но вместо этого он еще больше сломал меня. В моей груди пульсируют воспоминания о вчерашнем промахе, стыд и страстное желание сливаются воедино, жар унижения обжигает мои щеки.

Я провожу рукой по влажным волосам и осматриваю зал, по периферии моего зрения мелькают вспышки стробоскопов. Цвета сменяются, басы грохочут, и каждая нота звучит как та песня. Мой пульс учащается ― шепот на ухо, рука, касающаяся моего бедра, холодок, пробегающий по спине.

― Скоро увидимся.

Все вокруг как в тумане, голоса сливаются.

Затем мое зрение проясняется.

Танцоры и посетители расходятся вокруг меня, толпа расступается, и в эту долю секунды, в свете мерцающих прожекторов, я вижу его.

Он сидит за барной стойкой и смотрит на меня своими ореховыми глазами, выражение его лица застывшее, нечитаемое. Но что-то шевелится в моей груди ― клубок гнева, желания, стыда и… облегчения.

Воспоминания о прошлой ночи всплывают в памяти, острые и яркие. Шелк его волос между моими пальцами, твердость его мышц, жар его тела, прижатого к моему. Одно лишь прикосновение к нему было все равно, что чиркнуть спичкой; мгновение хрупкого пламени, которое уже превратилось в пепел, но осталось в памяти.

Было достаточно сложно отгородиться от его голоса.

Теперь я увидела его лицо и не знаю, смогу ли отвернуться. Я чувствую прикосновения его рук. Я знаю, как он ощущается внутри меня, знаю, какие звуки он издает, когда…

Прекрати, Эверли. Он не тот человек, за которого ты его принимала.

Айзек медленно встает со стула.

Меня словно парализует, я застываю на месте, мое сердце мечется в двух направлениях. Часть меня хочет побежать к нему, укрыться в тепле его объятий, а другая ― спрятаться, исчезнуть с его орбиты. Мои эмоции раскачиваются как на качелях, то притягивая к нему, то отталкивая, не в силах обрести равновесие.

Я сглатываю.

Я хочу сказать ему, чтобы он ушел, умолять его остаться, но слова растворяются у меня на языке, когда я слышу свое имя, перекрывающее шум толпы.

– Эверли.

Я отшатываюсь назад, выходя из транса. Я слышу голос, но он не Айзека. Знакомый и дезориентирующий, он выводит меня из одного оцепенения и повергает в другое.

Я поворачиваюсь к противоположной стороне бара и моргаю, как будто мой мозг пытается осмыслить то, что я вижу. К стойке прислонился мужчина ― черные волосы, загорелая кожа, темно-синяя куртка на молнии и мокасины, которые я могла бы узнать где угодно.

Мужчина, которому я когда-то доверяла всем сердцем.

– Джаспер? ― Его имя вырывается прерывистым шепотом, когда два моих мира сталкиваются.

Он выпрямляется и делает шаг ко мне, его улыбка увядает, когда он проводит рукой по волосам, оглядывая клуб с легким отвращением.

– Ты в порядке?

– Я… ― Мой взгляд блуждает по залу и натыкается на Айзека, застывшего в нескольких футах от меня, его глаза сверлят Джаспера взглядом, от которого могут пойти волдыри. Я подавляю хрип. Мой бывший муж здесь, в Сан-Франциско, стоит в стрип-клубе. И Айзек наблюдает за нами. ― Что… что ты здесь делаешь?

Губы Джаспера растягиваются в еще одной неуверенной улыбке.

– Я написал тебе сообщение.

Я киваю, не зная, что сказать.

– Я знаю.

– Ты так и не ответила. Я в городе на несколько дней, и нам нужно поговорить. ― Его глаза ищут мои, беспокойство нарастает, когда он замечает, как я смотрю на него широко раскрытыми глазами и сжимаю свою сумочку, словно это может удержать меня от падения. ― Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь… ― Он поднимает руку, жестом указывая на мои дрожащие конечности. ― Потрясенной.

– Я в порядке. Я не ожидала тебя увидеть. ― Я заставляю себя произнести эти слова, бросая взгляд на Айзека. Его глаза устремлены на Джаспера, в них бушует буря, смертоносная и неотвратимая. От ярости, исходящей от него, у меня учащается пульс. ― Я просто… собиралась уходить.

У меня перехватывает дыхание, когда я переключаю внимание на Джаспера. Момент кажется нереальным, словно судьба играет с нами в какие-то больные игры. Из всех мест в мире он здесь, сейчас, наблюдает за мной. Воздух вибрирует от напряжения, а мое прошлое и настоящее кружат вокруг друг друга, находясь в шаге от столкновения.

Я едва не взмываю до потолка, когда Ариэль проносится мимо и шлепает меня по заднице.

На моих щеках расцветает румянец смущения.

Джаспер хмурится, он выглядит потрясенным.

– Я… не хотел тебя шокировать. Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время.

Он и понятия не имеет.

Мое сердце бешено колотится, когда Айзек подходит ближе, медленно пробираясь сквозь толпу, словно тень, движущаяся по краю моего поля зрения, и каждый шаг несет в себе молчаливое предупреждение.

– Может, нам стоит выйти поговорить? ― Джаспер смотрит на приближающуюся фигуру, и на его лице отражается замешательство.

Когда Айзек останавливается рядом со мной, тепло его тела уничтожает остатки моей решимости, и я почти сдаюсь.

– Я не думаю… Я не…

– Она, похоже, не очень рада тебя видеть, ― невозмутимо произносит Айзек. Его плечо касается моего, костяшки наших пальцев соприкасаются, что является едва заметным проявлением обладания. Между нами тремя проскакивает электричество, мои нервы натянуты, как проволока.

Джаспер сжимает челюсти, его глаза прищуриваются, когда он оценивающе смотрит на Айзека.

– А ты кто?

Айзек не колеблется.

– Друг.

– Верно. ― Прочистив горло, Джаспер делает шаг вперед и обхватывает мое предплечье. ― Эверли, давай выйдем на улицу и…

В мгновение ока Айзек хватает Джаспера за запястье, останавливая его на полпути. Его хватка крепкая, но обманчиво спокойная.

Я вижу звезды.

Черт.

Добром это ни за что не кончится.