Текст книги "Вечное Лето, Том II: Бессмертные Легенды (СИ)"
Автор книги: Catherine Macrieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Высокий предводитель входит в зал стремительно, его глаза выискивают в нашей группе стоящего по левую руку от меня Диего. Он подходит к нам, его лицо отражает изумление и обречённость.
– Что такое, Вэйрин? Что происходит? – озабоченно спрашивает Диего.
– Суд будет решать вашу судьбу, – вздыхает он, – в Совете трое… И значит, нужны трое, кто будет говорить от вас.
– Подведите их ближе, – вдруг раздаётся голос со стороны трона.
Вэйрин отступает на шаг назад, позволяя стражникам выполнить приказ.
Женщина на троне выглядит почти похожей на человека. Её волосы цвета красного дерева спускаются густой волной до подлокотников трона, а оттенок кожи лишь совсем немного уходит в зелёный – при правильном освещении ей всего лишь можно приписать излишнюю бледность. В её роскошные волосы вплетены неизвестные мне ярко-голубые цветы, а с макушки на лицо свисает крупная золотая сетка.
Меня, Лейлу и Алистера, как стоящих ближе всех, выводят к самому подножью сплетённого из ветвей трона.
– Эй, подождите, я тоже пойду туда! – восклицает Крэйг. Я оглядываюсь, чтобы увидеть, как группа охранников преграждает путь Крэйгу, Шону и Джейку. Последний в бессильной ярости сжимает и разжимает кулаки, и я едва заметно киваю ему, чтобы не беспокоился.
Хотя сама я в ужасе.
– Удачи, – шепчет Куинн, и я киваю, глядя на её всё ещё мертвенно-бледное лицо.
– Мы на вас рассчитываем, – бормочет Зара, – никакого давления и всё такое…
Я слабо улыбаюсь, прежде чем повернуться к женщине на троне.
Старец, с таким восхищением приветствовавший нас в каньоне, выходит вперёд из-за трона. Он заводит речь своим громким, поставленным голосом:
– Чистейшая судьба, идол надежды, – он хватает мою голову неожиданно сильными пальцами и касается моего лба. – Чистейшая…
Где-то вдали звучит раскат грома, прерывая старика. Его глаза расширяются, рука дрожит, когда он убирает её от моего лица.
– Вы слышали! Это было знамение! Они и вправду Двенадцать Катализирующих из наших легенд!
Вздохи изумления раздаются из окружающей нас толпы.
– Точно, – бормочу я, стараясь приободрить саму себя, – так что падайте ниц и предлагайте нам дары.
Лейла издаёт нервный смешок, а Алистер закатывает глаза. Сказанное доходит и до ушей старика, слегка усмехающегося моим словам.
– Мы уважаем вашу силу, Катализирующая, но не поклоняемся ей, – мягко говорит он. – Разве поклоняется яблоко зверю, пришедшему сожрать его?
И он заходится хриплым смехом, довольный собственной шуткой.
– Уморительно, – ворчит Алистер. – А теперь немедленно нас освободите!
– Что здесь происходит? – спрашиваю я, предупреждающе смыкая ладонь на локте Алистера. Только его истерики нам не хватает сейчас для полного счастья. – И вообще, кто вы, собственно, такие?
– О, я прошу прощения, – старик обнажает в улыбке желтоватые зубы, – я местный шаман. Моё имя Укжааль. Возможно, одна из наших старинных легенд прольёт свет на ваше недоумение… Давным-давно наше племя посетил тот, кто беспрепятственно может путешествовать по ветвям Великого Древа Времён… Вечное, как мы назвали его, предсказало нам появление двенадцати людей, чьё появление будет предвестником Раан’лости, конца времён. Вдохновлённые видениями об этих людях, наши предки создали из безупречного янтаря двенадцать идолов. Это понравилось Вечному, и в течение поколений мы сберегали идолы в храме, недосягаемом для внешнего вмешательства. Но наш мир не избежал беспорядков. Конфликт среди наших племён привёл к тому, что идолы оказались утерянными, разбросанными по всему острову. Вечное предсказало нам так же, что, когда все идолы вновь будут собраны в одном месте, это даст нам силу и власть защитить остров от Раан’лости. Очевидно, что вы – те самые Двенадцать, а значит, грядёт Раан’лости!
– И вас это… радует? – изумлённо спрашиваю я.
– Сложно радоваться этому, – усмехается шаман, – но ведь у нас есть ещё время всё предотвратить!
Женщина на троне поднимает руку властным жестом, и, хотя шаман не может её видеть, он делает шаг в сторону.
– Если это правда, Укжааль, мы должны действовать осторожно.
– Так, могу я задать вопрос? – не выдерживаю я. – Почему вы все говорите по-английски, в конце-то концов?
Это далеко не единственное, что я хотела бы спросить, но мне просто покоя не даёт эта фигня с языковым барьером. Если бы тогда, полгода назад, мы могли бы полноценно общаться, всё было бы существенно проще!
– Мы быстро учимся, дитя, – улыбается женщина. – Катализирующие, моё имя – Симаэдра, и я – вождь племени ваанти из Элистель. Я хотела бы знать, какие у вас планы относительно нашего острова.
Я замираю. Планы? Какие у нас вообще могут быть планы относительно, блин, острова?
– Мы пришли лишь затем, чтобы спасти нашего друга, – наконец отвечаю я чистую правду.
Из толпы выходит женщина с удивительно резкими чертами лица, так контрастирующими с фантастической красотой её соплеменников. Её изумрудные волосы с тёмно-каштановыми прядями заплетены в причудливую причёску, она облачена в нечто наподобие костяных доспехов.
– Видите? Они совершенно не беспокоятся об острове, – произносит она. – Всё будет разрушено, если сейчас мы не предпримем никаких действий.
– Военачальник Серакса, что, по-твоему, должны мы сделать с Катализирующими? – спрашивает эту женщину Симаэдра.
– Они принесли с собой потрясение, – отвечает Серакса, её голос звенит от ярости. – Они отказались пойти с нами, когда мы пришли за ними с миром, – я не могу сдержать короткого истерического смешка: если это называется у ваанти «прийти с миром», то я не хотела бы знать, как они приходят с войной. – И их отказ принёс нашему племени раздоры и смерть! Если мы не остановим их сейчас – то Раан’лости настигнет нас, в этом нет никаких сомнений!
Серакса обнажает сверкающий обсидиановый кинжал, его лезвие завораживающе сверкает в отблесках света.
– Как военачальник ваанти, я объявляю Двенадцать Катализирующих кровными врагами моего племени! – торжественно произносит Серакса.
Толпа отвечает ей многочисленными воинственными выкриками, и я сжимаю ладони с такой силой, что ногти впиваются в кожу. Тем временем Серакса оставляет на своей руке глубокую царапину, и поднимает вверх окровавленный кинжал.
– Безумие! – восклицает Укжааль.
– Какая ненужная драматичность, – удивительно спокойным голосом замечает Алистер.
– Ради Вечного, Серакса, поясни свои действия! – дрожащим голосом произносит Симаэдра.
– Они жестоко избили эскорт принца Вэйрина, – перечисляет она, – атаковали и уничтожили Стража Скал, безответственно использовали кристаллы Ваану! Теперь из-за них сгорела Долина Гробниц. И ещё следует упомянуть то, что они поставили под угрозу жизнь нашего дражайшего Хранителя Старой Веры, – с этими словами она кивает на шамана, и что-то в её тоне заставляет меня понять, что как раз это она прегрешением не считает.
– Страж Скал? – растерянно переспрашивает Лейла. – Не помню никакого Стража…
– Она говорит о гигантском крабе, одном из четырёх великих хранителей острова, – поясняет Укжааль.
– Из поколения в поколение передавалось предсказание, что Катализирующие принесут с собой разрушения, – не унимается Серакса, – и теперь мы точно знаем, что это предсказание сбывается! Нас так же учили, что мы должны сделать всё, чтобы защитить остров. Время пришло. Двенадцать должны умереть.
Она медленно опускает свой кинжал, глядя мне в глаза и совершенно не мигая.
– Я понимаю, – произносит Симаэдра, – доверять Двенадцати – большой риск для нас. Но, убив их, ты обречёшь нас на то, что нам придётся столкнуться с Раан’лости в одиночку. Не будет ли это ещё бóльшим риском, военачальник? – она поворачивается к высокому мужчине, которого Диего называл Вэйрином. – А что обо всём этом думаешь ты, Вэйрин, сын мой? Должны ли мы пощадить их или же приговорить к смерти?
Мужчина смущается. Ах, да, принц Вэйрин, вот же чертовщина. Так мы, выходит, и впрямь «напали на королевский эскорт». Ух, блядь, как неловко.
– Я не могу убеждать совет в чём-либо, матушка. У меня нет такого права.
Я смотрю на него, округлив глаза. Я же чувствую его присутствие в своей голове прямо сейчас – мы ведь установили эту странную телепатическую связь. Я старалась оградиться от этого, но теперь мне кажется, что это – мой шанс. Я прикрываю веки, вторгаясь в его сознание. Всё получается – и в этот момент я понимаю, что Вэйрин погружён в собственные воспоминания. Я смотрю его глазами – стоя на холме, оглядывая раскинувшуюся передо мной деревню.
– Вэйрин, мы опоздаем, – журит Симаэдра.
– Матушка, вам нужно отдохнуть. Вы были больны в последнее время.
– Племя нуждается во мне, сын мой. Когда кончатся проблемы Элистель, тогда я смогу отдохнуть.
– Дедушка говорил то же самое как раз перед тем, как умер, – с грустью замечает Вэйрин. – А наши люди лишь стояли и смотрели, как он отдавал свою жизнь за них!
– Вэйрин…
– Оставьте меня в покое!
Симаэдра явно не знает, что ещё сказать, поэтому молча уходит. Вэйрин остаётся в одиночестве. Неожиданно он чувствует моё присутствие в своём сознании.
– Что ты делаешь в моей голове, говорящая мыслями?
– Я хочу попросить тебя о помощи, – мысленно отвечаю я.
– О помощи с судом?
– Да. Я знаю, что мы не с того начали, но… Разве ты не можешь сказать что-то, что поможет нам выжить?
– Лишь советники моей матери могут говорить на суде, – с грустью думает Вэйрин. – Они… и те, кто ищет пути манипулировать ей.
– Мне показалось, что она интересуется твоим мнением, – мягко замечаю я. – Ты действительно готов спокойно смотреть на то, как нас приговаривают к смерти? Как приговаривают к смерти Диего?
Перед нашими глазами одновременно вспыхивает лицо моего лучшего друга, и я могу чувствовать направленную на Диего безграничную нежность Вэйрина, такую, что даже у меня сердце щемит.
– Хорошо, говорящая мыслями. Если суд обернётся не в вашу пользу, я сделаю, как ты просишь.
Я открываю глаза, разрывая контакт. Встречаюсь с Вэйрином взглядом, и он коротко кивает.
– Укжааль, разве не говорило Вечное о том, что Катализирующие принесут с собой и спасение, и разрушение? – произносит Симаэдра.
– Так и есть, моя госпожа, – с грустью произносит шаман.
– Значит, на самом деле в какой-то мере они наши враги, – плечи Симаэдры опускаются. – Катализирующие, к чему вы стремитесь – к гармонии или к переменам?
Я вскидываю голову, обращая взгляд к Сераксе.
– Скорее, к переменам, – сообщаю я, испытывая искушение показать язык.
– Так ты признаёшь это, дерзкая девчонка! – задыхается от возмущения Серакса. – Вы действительно пришли, чтобы разрушить баланс Ваану!
– Может быть, ты и твои люди отвергали какие-либо изменения до нынешнего момента, – говорю я, злясь на эту агрессивную женщину, – но разве ты можешь отрицать, что ваш остров находится в непрерывном движении?
– Мудро сказано, – улыбается шаман, – воистину – они дети звёзд духом и телом!
– Это ничего не значит, – кривит губы Серакса, – наш долг превыше всего остального.
Я чувствую обращённые на себя взгляды из толпы. Сомнения, страхи, даже тяжёлая ненависть – вот, что я ощущаю собственной кожей.
– Это нехорошо, – бормочет Лейла, и я знаю, что она чувствует то же самое.
– Что, если я просто скажу, что это огромное недоразумение? – шепчу я. – Мы не могли знать их ценностей и законов…
– С тем же успехом я могу попробовать убедить их в том, что все вы – очень хорошие детки, – я не очень уверена, что она говорит несерьёзно, – можно ведь сказать им о том, что все мы не такие уж плохие…
– Как будто им есть до этого дело, – замечает Алистер. – Я думаю, что нам следует перейти в наступление и бросить их собственное ханжество в их разноцветные лица!
Ханжество. Ну кто бы мог подумать.
– Знаешь, Ал, – усмехаюсь я, – твоя идея мне нравится больше, чем моя или Лейлы. Вперёд, наступай.
Он кривится – то ли от того, что я назвала его «Алом», то ли от того, что именно инициатива делает с инициатором.
Алистер выступает вперёд с обращением к окружающей нас толпе.
– Дамы и господа! То, что происходит в этом зале – лишь умелый фарс, а не грамотное правосудие! Я не слышал столь убогих аргументов с того дня, когда Крэйг пытался убедить меня в том, что Киану Ривз – вампир!
Я сжимаю губы в попытке не заржать во весь голос. Ситуация, конечно, невесёлая, так что, наверное, это меня просто нервы убивают.
– Ты вообще видел этого парня, чувак? За последние двадцать лет он не изменился ни на день! – это возражает Крэйг громким шёпотом, привлекая к себе внимание.
– Что это за глупости? – возмущается Серакса. – Говори по существу!
– При каждой встрече, – невозмутимо продолжает Алистер, – именно ваши люди вызывали нас на конфликт. Начиная с ультиматума «идёмте или умрёте», который вы поставили перед нашими друзьями тогда, на пляже. А что касается «кровных врагов» и «угрозы острову», знаете ли… Марикета и Эстелла нашли в туше гигантского краба янтарный наконечник. Мы видели, что почти всё ваше оружие изготовлено именно из такого материала. Говорит о чём-нибудь? И это существо вы называли Стражем Скал? В то время как сами от него оборонялись? Подобно вам, всё, что мы пытались сделать – это выжить в природе, где, кажется, всё вокруг хочет нас уничтожить. Но, к сожалению, именно цивилизация в вашем лице оказывается наиболее опасным хищником.
Пока Алистер возвращается к нам, я оглядываюсь на ребят. Диего делает жест, показывающий утёртый нос, и я усмехаюсь. Хлопаю Алистера по плечу, и шепчу с искренним восхищением:
– Это было мощно, Ал.
Он морщится, но тем не менее я вижу его самодовольство и удовлетворение от моей похвалы.
– Искать ответы о том, что произошло прежде, не столь важно, как подготовка к тому, что ещё произойдёт, – произносит Симаэдра. – Исходя из всего услышанного, я прихожу к выводу, что Катализирующие являются ещё большей угрозой для острова, чем мне казалось. Если вам есть, что ещё сказать, пожалуйста, я жду.
Серьёзно? Мне-то казалось, что речь Алистера произведёт на них впечатление. Я вздыхаю. Неожиданно мой взгляд перехватывает Вэйрин, и я вижу подсказку в своей голове.
– Эти дети просто пытаются попасть домой! – вдруг истерит Лейла. – Не можете же вы наказать их за это!
– Лейла, заткнись, пожалуйста, – я выступаю вперёд. – Укжааль! Разве тебе не нужна наша помощь, чтобы найти все идолы?
– Нужна, дитя, – глаза шамана загораются. – Моя госпожа Симаэдра, можем ли мы отложить правосудие до того момента, пока не соберём всех идолов?
– Ты, старый дурак, разве не видишь, что девчонка тобой манипулирует? – возмущается Серакса. – Катализирующие даже не понимают своей роли в том, что грядёт – с чего им помогать тебе?
– Мисс, вы не правы, – замечает Лейла. – Мы уже нашли несколько этих ваших идолов, разве не так, Марикета?
Я обескураженно хватаю ртом воздух. Откуда она…
Вот же стрекоза глазастая.
– Да! – в восторге произносит Укжааль. – Я могу быть стар, Серакса, но я вижу, когда кто-то чист сердцем и помыслами! Госпожа моя Симаэдра, позвольте мне высказать своё мнение: Двенадцать Катализирующих – наша единственная надежда.
– Смерть им! – внезапно кричит один из воинов в толпе, чьё лицо скрыто маской. И уже через несколько мгновений весь зал скандирует одно и то же слово.
Смерть. Смерть. Смерть.
Я поднимаю глаза на Вэйрина.
«Если ты собирался вмешаться – самое время, твоё высочество».
Вэйрин выходит вперёд, и его громоподобный голос перекрикивает шум толпы.
– Матушка, члены Совета, я хотел бы говорить от лица Катализирующих!
Симаэдра ошарашенно поворачивается к Вэйрину. Она определённо не ждала его вмешательства, даром что сама в начале собрания спрашивала его мнение…
– Тишина! Дайте сказать моему сыну! – её приказ заставляет замереть всех в зале. Все головы, как одна, повёрнуты к Вэйрину.
– Принц никогда не говорил на суде, – растерянно замечает Укжааль.
– Вэйрин, ты можешь быть сыном нашего вождя, но ты всё ещё являешься воином под моим началом, – выплёвывает Серакса без доли почтения. – Выбирай слова тщательнее.
– Я не хотел бы, чтобы вы решили, что я пытаюсь повлиять на решение совета, – начинает он, не обращая внимания на последнюю реплику. – Вместо этого я лишь хочу поделиться с вами истиной, открывшейся передо мной. Я сталкивался с Двенадцатью чаще, чем любой из вас, в особенности – чем те, кто встретил их лишь сегодня, – по-моему, это булыжник в огород Сераксы. – Они – достойные противники, которые, тем не менее, избегали конфликта, когда это было возможно. И я не могу не считать, что все разрушения и боль, которую они нам принесли, были напрямую вызваны нашими собственными действиями, направленными против них. Сейчас ещё неизвестно, являются ли они предвестниками конца Ваану – так как мы можем отрицать то, что они могут понадобиться нам?
Когда Вэйрин замолкает, в зале раздаются голоса приглушённо спорящих, обсуждающих его слова. Всё затихает, когда Симаэдра тяжело поднимается с трона.
– Я приняла однозначное решение. Катализирующие, угроза, которую вы представляете для острова и нашего жизненного уклада, несомненна. Но я, помимо всего прочего, полагаю, что судьба ваанти всё ещё может зависеть от вас. Поэтому…
– Вы нас отпускаете? – Лейла округляет глаза.
– Нет. Ради нашей безопасности – и вашей – я приговариваю вас к немедленному заключению на острове Акульего зуба.
– Заключению? – я задыхаюсь от возмущения.
– Может быть, там не слишком удобно, но вы, во всяком случае, будете под присмотром, пока мы не найдём способ остановить Раан’лости, – не слушая меня, заканчивает Симаэдра.
– Вы не имеете никакого права лишать нас свободы! – восклицает Алистер. – Как путешественники, мы имеем право на защиту, обеспеченное международным законодательством!
– Должно быть, это лучшее, на что мы могли рассчитывать, – опустив голову, произносит Лейла.
– Милосердие? – шипит Серакса. – Милосердие для тех, кто угрожает нам разрушением?
– Ты сомневаешься в моём правосудии, Серакса? – поднимает брови Симаэдра, глядя на неё с таким величием, что та тушуется и делает шаг назад.
– Скорбный день для всех нас, – замечает Укжааль, так же недовольный решением Симаэдры.
Стражники подталкивают нас к остальным и выводят нашу группу из зала. Джейк сжимает мою ладонь, Диего кладёт руку на плечо. Я вздыхаю. Приговорены к заключению. Придётся искать способ покинуть этот их Акулий зуб. Как будто у нас мало проблем и без этого!
Пока нас ведут по деревне к пристани, из ниоткуда возникает ребёнок, пытающийся идти с нами в ногу.
– Я тебя не боюсь, – сообщает он, глядя прямо на меня.
– Правда? Приятно слышать, – улыбаюсь я. Ребёнок провожает нас к спуску на пристань, и, остановившись, машет нам рукой, пока нас ведут по лестнице. Я, усмехнувшись, машу ему в ответ. Что ж, хотя бы один из ваанти испытывает к нам несомненную симпатию.
– Котел-лиз-ир, – произносит мальчишка незнакомое для себя слово.
– Катализирующие, – подсказываю я. Для меня это слово тоже чуждо.
– Кот-лидирующие! – восхищённо повторяет ребёнок.
– Ну, почти, – я пожимаю плечами, прежде чем он скрывается из виду с громким смехом.
– Возвращайся скорее, кот-лидирующая! – кричит мальчишка.
– У тебя появился поклонник. Стоит ли мне ревновать? – шепчет на ухо Джейк, когда нас усаживают в просторную лодку. Из всех сопровождающих с нами остаются только Укжааль и Вэйрин, увязавшиеся с охраной. Молодой мужчина садится на вёсла, и я в недоумении смотрю на него, пытаясь понять, почему ваанти оставили нас один на один с сыном вождя и немощным шаманом.
Лодка отдаляется от берега, двигаясь в сторону крошечного острова неподалёку.
– Выглядит не так уж и страшно, – замечает Шон, и я знаю, о чём он говорит – островок действительно совсем недалеко, это не должно быть препятствием для нашего возможного побега.
– Остров Акульего зуба – место изгнания, – неохотно сообщает Укжааль. – Те, кто однажды ступает на его берег, никогда более не возвращаются к ваанти.
– Вот оно – островное правосудие, – вворачивает Алистер. Грейс кладёт свою крохотную ладошку на его руку.
– Марикета, взгляни сюда! – зовёт меня Диего, указывая в воду. Я склоняюсь над морской гладью, вглядываясь в очертания окружающих лодку больших, тёмных рыб. Вэйрин мягко перехватывает ладонь Диего, указывающую на рыб в десяти дюймах от поверхности воды. Джейк затягивает меня в лодку, чтобы я не наклонялась так низко.
– Эй, это всего лишь рыбёшки, – замечает Зара, – мы их не обидим, твоя королевская задница.
– Зовите меня Вэйрин, – хмурится мужчина. – Эти рыбы опасны.
Чтобы не быть голословным, он вытаскивает из своей причудливой причёски перо и бросает его за борт. Рыбы приходят в движение – две из них ловят перо на лету и крупными, острыми на вид зубами разрывают его в мельчайшие клочки.
Я нервно сглатываю. Там только что было моё лицо, блин.
– Моя рука только что чуть не присоединилась к касту «Пираний 3D», – растерянно шепчет Диего. – Спасибо, Вэйрин.
– Конечно, – отвечает он, и я думаю, что он перепутал «конечно» с «не за что».
– Клаави съедают абсолютно всё, что пересекает эти воды, – вздыхает Укжааль. – Наши лодки обрабатываются специальным редчайшим древесным соком, который клаави считают ядовитым.
– Разумеется, здесь есть всеядные барракуды, мать их ети, – ворчит Джейк, обнимая меня, чтобы я, по-видимому, не вздумала соваться за борт ещё раз. – Почему бы и нет. Разве я должен удивляться?
Шаман разворачивается, чтобы посмотреть, сколько нам осталось плыть, и я замечаю странное изображение на его спине. Татуировка представляет собой гору, причудливо переплетённую с лицом некоего странного существа сбоку.
– Ну и что за история связана с твоей татухой, шаман? – с любопытством спрашивает Зара, очевидно, тоже заметившая это изображение.
– Символ Старой Веры, – помедлив, отвечает Укжааль. – Это сложно объяснить вам, Катализирующие.
– Это что-то, связанное с «Вечным»? – с наигранной беспечностью спрашиваю я.
Глаза Укжааля сияют при упоминании этого прозвища. Попался на удочку.
– Двенадцать перед дверью, встречает их безмолвный страж, – говорит он на языке ваанти, но благодаря Вэйрину его слова дублируются в моей голове на английский, – у основания горы, где всё начнётся. Это легенда о Пороге. Именно его я изобразил на своей спине.
– Порог? – переспрашиваю я. – Это место? Речь об основании вулкана?
– Да, разумеется, – торжественно кивает Укжааль. – Но какая теперь разница – ведь пророчества Вечного не сбудутся, покуда вы будете на острове Акульего Зуба… – вдруг он оборачивается к Куинн и смотрит на неё пристально, касается её лба своими пальцами и качает головой. – М-м. Очень, очень плохо. Я чувствую, что увядание затронуло тебя, дитя. Если ничего не сделать, скоро оно заберёт твою жизнь.
– Я. Не знаю. О чём. Вы. Говорите, – раздельно произносит Куинн, но я вижу, как последние краски покидают её щёки.
– А я считаю, что знаешь, – вмешивается Мишель, и боль отображается в её глазах. – Ты несколько часов назад потеряла сознание, помнишь? И это был странный обморок – я еле привела тебя в чувство. Что происходит, Куинн?
Она качает головой и издаёт протяжный вздох.
– Пожалуйста, пообещайте, что не будете злиться или грустить…
– Всё так плохо? – распахивает глаза Диего.
– Я… Я… У меня заболевание, оно называется синдром Роттердама. Оно аутоимунное. И… неизлечимое.
Гнетущая тишина в лодке почти сводит с ума.
– И… давно у тебя этот диагноз? – первая нарушает молчание Мишель.
– С тех пор, как мне исполнилось четыре, – Куинн обнимает свои колени и укладывает на них голову. – Родители перепробовали всё, что могли. Отец потратил последние сбережения на экспериментальное лечение, которое, в целом, помогало… До последнего времени. Несколько недель назад болезнь вернулась, – по её лицу градом струятся слёзы. – Я… Я скоро умру. Возможно, в течение полугода. Возможно, раньше.
– Ох, Куинн! – Мишель садится рядом и обнимает её.
Я нервно сглатываю. Я знала о болезни Куинн, но о том, что всё так плохо, подозревать, конечно, не могла.
– Куинн, – тихо говорю я, – что бы ни произошло, тебе не придётся проходить через это в одиночку. Мы рядом с тобой, чтобы ни случилось. Ты можешь рассчитывать на нас.
– Спасибо, – слабо улыбается Куинни сквозь слёзы, – я… Это то, что мне нужно было услышать. Но я просто не хочу вовлекать вас во всё это.
– Ты одна из нас, Ариэль, – неожиданно вмешивается Джейк, – мы влипли в это все вместе – и выберемся все вместе.
– Мы никогда от тебя не отвернёмся! – горячо заверяет Диего.
– Спасибо. Я… не заслужила вас, – бормочет Куинн.
Я хочу возразить, но в это мгновение лодка мягко врезается в песчаный берег, объявляя нам, что мы прибыли в место назначения.
– Мы на месте, – говорит Укжааль, – остров Акульего Зуба.
– Сюда вы ссылаете своих преступников? – ошарашенно произносит Крэйг. – Выглядит в точности, как…
– …последний уровень «Пиратских баталий», – заканчивает за него Зара. – На максималках.
– Точ… Э-э… Нет, я собирался сказать… Что-то другое.
Я усмехаюсь, прислушиваясь к их диалогу, пока Джейк помогает мне выбраться из лодки.
– Мне так жаль, Диего, но я должен оставить тебя здесь, – говорит Вэйрин, протягивая руку Диего.
– Это не твоя вина, – мягко возражает он. – Кстати, твой английский совершенствуется с каждым днём. Продолжай практиковаться.
– Конечно, буду. Обещаю тебе, – Вэйрин протягивает ладонь к лицу Диего, но в последний момент одёргивает её и только касается плеча. Он забирается обратно в лодку, откуда на меня пристально смотрит Укжааль.
– Наше знакомство – настоящая честь для меня, Катализирующая, – произносит он. – Возможно, мы ещё встретимся на другой ветви Великого Древа Времён. Пусть ведут тебя звёзды…
– И тебя, Укжааль, – тихо шепчу я, проникаясь симпатией к хрупкому старцу.
Лодка ваанти скользит по водной глади, удаляясь от нас.
– Уже совсем поздно, – Джейк прижимает меня к себе, заставляя оторвать взгляд от наших уплывающих пленителей. Я утыкаюсь лицом в его куртку, пытаясь привести мысли в подобие порядка. – Нужно найти место, где мы разобьём лагерь…
– М-м, что насчёт вот этого места? – спрашивает Грейс. Я отрываю лицо от груди Джейка, чтобы проследить за направлением, куда она указывает.
За небольшой рощицей возвышается старинный особняк, окна которого выходят на побережье.
– О, он прекрасен! – восхищается Куинн. – Ну, или был прекрасен… Когда-то…
Здание выглядит по-настоящему ветхим.
– Что это вообще за место? – удивляется Мишель.
– Точно, как дома богачей из бразильских сериалов, – затаив дыхание, произносит Диего. – Ну, или как убежище Джека Воробья…
– Полагаю, что это – наш новый временный дом, – замечает Джейк и, держа меня за руку, первый ступает на ведущую к особняку тропу.
Чуть позже мы все толпимся в огромном фойе особняка – когда-то презентабельном, а теперь заросшем лианами со всех сторон. Шон разжигает масляные фонари, и мы, по крайней мере, можем видеть, куда наступаем.
– Кто вообще мог здесь жить, как думаете? – спрашивает Шон, восхищённо оглядывая останки прежней красоты особняка.
– Это королевская тюрьма, бро! – поражённо восклицает Крэйг.
– Здесь должен находиться Рурк, а не мы, – выплёвывает Эстелла. Алистер после её слов спотыкается и чуть не падает вперёд лицом со ступеней. Он отходит в дальний угол, и Грейс расстроенно смотрит ему вслед. Я беру её под локоть и вместе с ней следую за Алистером.
– Эй, Ал, – поддразниваю я, – мы тут хотели выяснить, как твои дела.
Алистер поворачивается к нам – его лицо искажено яростью.
– Просто не могу поверить, что доверился своему отцу! После всего, что он сделал… Да он играл с нами с того самого момента, как мы приземлились на Ла-Уэрте!
– Я даже не представляю, каково тебе сейчас, Алистер, – тихо говорю я. Но ещё прежде, чем я заканчиваю, он вдруг хватает ближайший к себе стул и с яростью кидает его в стену. Предмет мебели рассыпается в труху.
– Ублюдок! – шипит Алистер. – В следующий раз, когда я его увижу, я… – Он осекается, видя страх в глазах отступившей на шаг Грейс. – Я… Прости, я не хотел…
– Алистер, – жёстко произношу я, – это именно то, чего хотел бы Рурк. Мы все злимся на него… Очень сильно.
– Это правда, – подтверждает Грейс. – Но Марикета права: основываясь на его поведении, я точно уверена, что вывести нас на эмоции и заставить потерять контроль над собой – именно то, к чему он стремился.
– Проницательное наблюдение, Грейс, – кивает Алистер, заметно успокаиваясь. – И, Марикета, я слышал, ты сломала моему папочке нос?
– О да, – с удовольствием подтверждаю я, вспоминая, как под носком моего ботинка хрустнула кость Рурка.
– Спасибо тебе огромное!
Я усмехаюсь. Грейс обвивает руками талию Алистера со спины, и я понимаю, что на этом празднике жизни я лишняя. Так что возвращаюсь к остальным.
– Ну что же, нам нужен план, – рассуждает Шон, – должен же быть способ покинуть этот остров, да? Диего? Ты слышал что-нибудь про это место?
– Знаешь, – медленно произносит Диего, – Вэйрин рассказывал мне, что на этом острове происходят совершенно невероятные вещи. Ваанти называют это «поющие скалы». Говорят, если прийти сюда – можно услышать голоса острова.
– Класс. Может, у них есть пара идей, как переплыть пролив и не быть съеденными кровожадными рыбёшками, – ворчит Джейк.
– Откуда же нам знать, – усмехается Диего, – ваанти верят, что каждый слышит индивидуальное послание от поющих скал.
– Я бы послушал, – улыбается Шон. – Марикета, могу я попросить тебя составить мне компанию?
Я вскидываю брови, но я и вполовину не так удивлена, как Джейк, чьи пальцы смыкаются на моём локте.
– Э-э… Да, конечно, я схожу с тобой, – улыбаюсь я Шону.
– Напомни, почему я должен спокойно смотреть, как ты уходишь с Кэпом в ночь? – шепчет мне на ухо Джейк, прижимая к себе спиной.
Я разворачиваюсь и притягиваю к себе его голову, с чувством целуя под чей-то одобрительный свист и под фальшивые рвотные позывы Зары. И как ей не надоело только? Я же не изображаю рвоту каждый раз, когда она думает, что я не замечаю истинного смысла их с Крэйгом пикировки!
Ну ладно, если честно, в этот раз я действительно переборщила – поцелуй слегка затягивается и теряет очертания успокаивающего. Я с неохотой отрываюсь от губ Джейка.
– Потому что, – шепчу я, чтобы слышал только он, – ты оставил на мне свою метку, Арагорн. Ведь в этом была твоя цель? Пока метка не сойдёт – никуда от тебя не денусь, – обещаю я, и он расслабляется.
– Значит, мне придётся регулярно обновлять её, не так ли, Принцесса? – Джейк порочно усмехается, и я с тихим вздохом сожаления размыкаю объятия, поворачиваясь к Шону.
– Так куда идти? – спрашивает он.
– Если я правильно помню, – откликается Диего, всё ещё улыбающийся после развернувшейся перед ним сценки, – это на южной стороне острова… Надо пройти через рощу, тут должно быть недалеко.
