Текст книги "Вечное Лето, Том II: Бессмертные Легенды (СИ)"
Автор книги: Catherine Macrieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
– Анализ данных подтверждает: это Эверетт Рурк, – отчитывается Ирис.
– Он что, был здесь всё это время? – спрашивает Крэйг. Я только пожимаю плечами.
– Всё это время, – шипит Эстелла, глядя на лицо Рурка с яростью, – пока мы пытались выжить, человек, ответственный за всё, просто тут… плавал?
Алистер подходит к капсуле вплотную, его глаза источают лёд.
– Теперь, отец, ты от меня не спрячешься. Тебе придётся столкнуться со мной лицом к лицу.
– У остальных тоже есть к нему вопросы, – замечаю я.
Вид бессознательного Рурка вызывает бешеное желание начистить ему лицо. Во всяком случае, Эстелла права – он ответственен за всё произошедшее. И ему предстоит дать нам очень, очень много ответов. Только как его оттуда достать?
Зара уже нажимает какие-то клавиши. Хотя со стороны кажется, что она делает это наугад, её действия имеют эффект – жидкость из колонны вытекает куда-то под пол, и Рурк остаётся висеть на трубках в воздухе.
– Я бы рекомендовала избегать резкого пробуждения, – сообщает Ирис, – долгие периоды без движения могут спровоци…
Стекло капсулы резко втягивается в потолок, и Рурк падает на пол. Как раз в тот момент, когда остатки зелёной жидкости пропадают из-под его ног. Алистер бросается вперёд, чтобы поддержать Рурка – и он поднимает слегка дрожащие веки.
– Ты… – его голос звучит слабо.
Лицо Алистера искажается – он издаёт нечто среднее между усмешкой и всхлипом.
– Да, это я.
Рурк с трудом поднимается на ноги и проходит к своему столу – он определённо упал бы, если бы не Алистер. Рурк вскользь смотрит на открывающийся из окон вид, на занявшийся рассвет. Его голос едва слышен, и по всему видно, каких усилий ему стоит выталкивать звуки из горла.
– Вечное…
– О чём вы? – встреваю я, делая шаг в сторону Алистера, поддерживающего своего отца; Джейк за руку притягивает меня обратно к себе, чтобы – я не знаю – не то предостеречь от дальнейших расспросов, не то защитить, потому что, я уверена, не только я чувствую исходящую от ослабевшего мужчины угрозу.
Рурк поворачивает ко мне голову, и Эстелла бьёт его в лицо так стремительно, что никто из нас даже не заметил движения её руки.
– Эстелла! – вскрикивает Алистер, шокированный. Рурк отступает назад от её удара, падает, споткнувшись о стул возле стола с компьютером; Эстелла наступает на него, явно собираясь ударить его ещё раз.
– Эстелла, я рекомендую сдерживаться, – произносит Ирис, материализуясь на пути Эстеллы; но она словно не слышит, проходя сквозь голограмму. Я выскакиваю вперёд и, примирительно подняв ладони, останавливаю Эстеллу.
– Успокойся. Что ты делаешь?
– Он ответственен за всё, Марикета. Настало время ответить.
Я через плечо оглядываюсь на Рурка, бормочущего какую-то бессмыслицу, на Алистера, с бессильным выражением лица помогающего отцу встать, на решительную до безумия Эстеллу…
– Если ты сейчас его убьёшь – а это непременно произойдёт, поскольку он слишком слаб, чтобы сопротивляться – он не сможет ответить ни за что, – шиплю я, и Эстелла смотрит на меня с угрозой – как будто готова вцепиться мне в горло, лишь бы добраться до Рурка.
Я стойко выдерживаю её взгляд.
– Не заставляй меня проходить через тебя столь же легко, как я прошла через Ирис, – тихо говорит Эстелла.
– Ты этого не сделаешь. Ты выше этого, – уговариваю я, – и не сможешь пасть так низко.
– Тебе не надоело решать за других? – внезапно спокойным голосом интересуется она. – В конце концов, ты тоже должна ответить… за то, что скрывала от остальных.
В её голосе мне чудится какое-то маниакальное удовлетворение, словно она только и ждала, когда я оступлюсь. Её слова заставляют меня отшатнуться. Она только ухмыляется, скрещивая на груди руки – и тем не менее отступая назад.
– Хорошо, – говорю я, изо всех сил стараясь не выдать дрожью в голосе собственное потрясение, – нам нужно отвести его вниз, чтобы он мог отдохнуть и прийти в себя. Он не даст никаких ответов, пока его сознание не прояснится.
– Спасибо, Марикета, – тихо благодарит Алистер, и я в ответ лишь пожимаю плечами. Не за что тут говорить мне «спасибо».
Шон и Джейк помогают Алистеру поднять Рурка, и они втроём тащат его в сторону выхода. Тот всё ещё в полубессознательном состоянии. Когда его проносят мимо Эстеллы, он шепчет:
– Прости меня, Оливия.
Глаза Эстеллы расширяются, а Рурк окончательно теряет сознание.
Оставшиеся в кабинете переглядываются, и мы все вместе спускаемся в атриум. Странное ощущение – я не спала уже бог знает сколько, но мне и не хочется. Слишком многое происходит, и даже короткий сон мог бы стать фатальным. Надо полагать, остальные разделяют моё состояние. И, кажется, никто особенно не хочет разбредаться по пустым и перевёрнутым с пола до потолка комнатам. Кроме Эстеллы, исчезающей где-то в коридорах.
– Итак, Марикета, – обращается ко мне Зара, когда я устраиваюсь поудобнее в одном из кресел атриума, – не хочешь ли ты что-нибудь рассказать?
Её голос обманчиво спокоен, и я отчётливо слышу вложенную во фразу угрозу. Что же – Эстелла права, и я должна нести ответственность за то, что скрывала столь многое. Я безучастно наблюдаю за тем, как из лифта выходят Шон с Джейком и Алистером, жду, пока они присоединяются к остальным – и тяжело вздыхаю, не зная, с чего начать.
– В самом деле, Мари, – произносит Мишель, – как ты могла не рассказать никому об этих анкетах? Ты действительно думаешь, что это неважно?
Она скрещивает руки на груди, глядя на меня с прищуром.
– Это вообще не круто, – добавляет Крэйг.
– Вообще не круто, – согласно кивает Зара. – Марикета, я считала, что тебе можно доверять. Ты понимаешь, что ты сделала? Если бы ты рассказала нам раньше – может быть, мы бы уже давно нашли ублюдка и выбрались бы с этого сраного острова. То, что Наблюдатели забрали Диего, теперь – целиком и полностью твоя вина. Каково, а?
Я обхватываю голову руками и поднимаю взгляд на Зару. Просто не знаю, что сказать, и, что ещё хуже, чувствую, как на меня вновь накатывает истерика.
– Всё это делает тебя ничем не лучше Рурка, – выплёвывает Зара, и я чувствую, как из моих глаз неконтролируемо бегут крупные слёзы.
– Слушай-ка, Скриллекс, выбирай выражения, – возмущается Джейк; его рука ложится на моё плечо, и я начинаю плакать ещё горше. – А то я не посмотрю на то, что ты девчонка.
– Знаешь, Джейк, то, что ты трахаешь Марикету, не значит, что она автоматически всегда права.
– А не пойти бы тебе…
– Хватит, – тихо, но твёрдо говорю я, вытирая мокрые щёки. – Зара… права.
– Что? – Джейк осекается, глядя на меня. – Принцесса, я перестаю тебя понимать.
Я встаю с кресла, распрямляю плечи и смотрю Заре в глаза. Перевожу взгляд на остальных, замерших в молчаливом ожидании, и набираю в грудь побольше воздуха.
– Я виновата, – быстро говорю я, – что не сказала ничего сразу. Правда состоит в том, что я… не знала, кому на самом деле можно доверять. Так что дело совсем не в том, что я не хотела вас пугать. Теперь понимаю, как глупо это было… Но я правда боялась, что моё доверие не оправдается. А сейчас вот знаю, что вместо этого утратила ваше доверие.
– Марикета, – смущённо бормочет Куинн, – это… это не так.
– Но это должно быть так, – возражаю я, – поэтому, чтобы хоть как-то реабилитироваться, сейчас я собираюсь рассказать вам всё.
И я это делаю. Я рассказываю каждую чёртову деталь, начиная со своего странного сна в самолёте. Не обхожу вниманием и видения, и картину разрушающегося мира из головы предводителя Наблюдателей. Когда я заканчиваю, ребята смотрят на меня со страхом.
– Ещё один вопрос, – деловито произносит Мишель, – твоё созвездие. Откуда ты знала, что это Андромеда?
Я криво усмехаюсь.
– Мне казалось, что это просто совпадение. Но… Когда мне было семнадцать, я сделала татуировку. Вы видели – это цепи чуть выше талии. На эту татуировку меня вдохновила легенда о Персее и Андромеде… знаете её?
Крэйг морщится, а Грейс кивает:
– Если вкратце – одна царица похвалялась своей красотой перед морскими богинями, и за это Посейдон наслал на царство страшное морское чудовище. Оракул предсказал, что чудовище оставит всех в покое, когда царь принесёт ему в жертву свою дочь, Андромеду. Её приковали к скале цепями, но тут прибыл Персей и спас принцессу от неминуемой гибели, уничтожив чудовище.
– Когда мне было семнадцать, – повторяю я, – я всё ждала, когда и в моей жизни появится сраный Персей и спасёт меня от собственных родителей. Вот я и вытатуировала цепи. Дурой была, что тут скажешь.
Зара усмехается. Мишель вскидывает брови.
– И ты хочешь сказать, что это совпадение? – удивляется она. – Ты сделала татуировку в честь того же персонажа из мифологии, который, чисто случайно, дал имя твоему созвездию? Бред.
– Вот и я думаю, что это очень странное совпадение, – пожимаю я плечами. – Но так или иначе… Это всё. Я рассказала всё.
– Ничего не изменилось бы, если бы мы знали об анкетах заранее, – встревает молчавший до того Шон, – ведь пароль мы разгадали исключительно благодаря записке на стойке ресепшен. Так что, Мари, нет смысла винить себя. Не знаю, как остальные, но я могу понять твои мотивы.
– Ты говоришь, что не знала, кому можно доверять, – добавляет Алистер, – ну так и что же – как я могу тебя в этом винить? Ведь я до сих пор не уверен, кто тут заслуживает доверия.
– Просто больше не скрывай ничего важного, ладно? – тихо говорит Куинн.
– Я не буду, – киваю я, – на самом деле… думаю, я не заслужила вашего прощения.
– Не заслужила, – согласно кивает Зара, – но, в конце концов, твоя идея с переносом во времени спасла нам всем жизнь. Ладно, давайте вернёмся к более насущным вопросам. Эверетт – хренов – Рурк.
– Сколько лет этому чуваку? – спрашивает Крэйг. – Выглядит довольно молодо, но ведь ему…
– Больше пятидесяти, – кивает Алистер, – регулярные занятия спортом. Он помешан на своём здоровье.
Шон фыркает.
– Какая разница? Важно то, что он может помочь нам выбраться с острова, когда проснётся. Может быть, он объяснит, что происходит. Может, у него есть вертолёт или ещё что-нибудь. И что ещё более важно – он может знать, как нам найти Диего.
– Алистер, – зову я, какой же он бледный, как бы в обморок не упал, – ты в порядке?
– Он в порядке, – неуверенно отвечает за него Грейс.
– Он жив, – бормочет Алистер, глядя прямо сквозь меня, – а я думал, что он погиб. Какая-то часть меня хотела, чтобы это было так. В этом случае… у него была бы причина больше никогда не видеть меня.
– Я понимаю твои чувства, – произносит Грейс, – моя мать похожа на него куда сильнее, чем ты думаешь. Но я знаю, как сильно скучала бы по ней, потеряв её… И как сильно скучаю сейчас.
– Алистер, – твёрдо говорю я, – ты говорил, что отправился на остров для того, чтобы встретиться с отцом. Чтобы показать ему, что ты за человек. У тебя появилась такая возможность.
Алистер наконец встречается со мной взглядом.
– Как? Как я могу показать ему, какой я?
– Ты и так знаешь ответ, – мягко говорю я.
Алистер берёт меня за руку. Пальцы у него ледяные.
– Ты права.
Я улыбаюсь и отхожу к Мишель и Куинни. Что-то не в порядке, и это совершенно очевидно – потому что Куинн лежит на диване, прижимая к лицу платок. Когда это только успело произойти?
– Что случилось?
– Немного кровь из носа идёт, – весело произносит Куинн из-под платка, – ничего страшного.
– Я бы сказала, это было хреновое кровотечение, – мрачно сообщает Мишель, – никак не останавливалось. Сейчас всё хорошо, но…
– Мари, а как ты себя чувствуешь? Всё нормально? – жизнерадостно, как ни в чём не бывало, интересуется Куинн. А я не свожу взгляда с настороженного лица Мишель.
– Мишель, она в порядке? – спрашиваю я, понимая, что правды от Куинн я не дождусь – слишком уж она храбрится.
– Ну…
Раздаётся жужжание подлетающего к нам дрона Ирис.
– Давление Куинн нормальное. Зафиксирована потеря веса. Белые кровяные тельца…
– Ребята, всё хорошо, – продолжает настаивать Куинни.
– Мне кажется, прохождение через портал каким-то образом повлияло на неё, – говорит Мишель, – сильнее, чем на остальных. Куинн, позволь мне тебя осмотреть.
Куинн отстраняется от протянутой к ней руки.
– Я сказала, что всё хорошо! – злится она.
– Куинн, послушай её, – настаиваю я. – Пускай она тебя осмотрит. Так будет спокойнее всем.
– Ну хорошо, Мари. Только ради тебя, – фыркает Куинн. Не надо делать этого ради меня. Сделай ради себя.
Мишель с благодарностью кивает мне и быстро осматривает Куинни.
– Ладно, сейчас всё действительно нормально, – кивает она, – но я не спущу с тебя глаз. Ты позволишь мне это? – поджимая губы, спрашивает Мишель. Куинн только удручённо кивает. Я отхожу к Раджу, Заре и Крэйгу. Они все втроём рассматривают статую Рурка. Зара всё ещё злится на меня, это заметно.
Странно, что раньше я не сделала на этом акцента – статуя-то изображает Рурка не просто так. Он облачён в римскую тогу, ну кто бы мог подумать… В прошлый-то раз я обратила внимание только на лицо статуи да на табличку под ней. Забавно.
– У этого чувака воистину огромное эго, – вздыхает Зара.
– Это так забавно, – ухмыляется Радж.
– Знаете, чем у римлян дело кончилось? – я вскидываю брови. – Они… отсосали.
Крэйг покатывается со смеху.
– С ума сойти, Марикета, ну и выражения! – сквозь хохот произносит он. Я только пожимаю плечами. Зара старается сохранить серьёзное выражение лица, но неминуемо начинает ржать. Она подходит ко мне ближе и взъерошивает мои волосы.
– Ладно, за эту шутку – ты условно прощена, Мари, – усмехается она.
Я замечаю краем глаза, что Джейк, Шон и Лейла о чём-то тихо переговариваются.
– Что такое? – интересуюсь я, подходя ближе.
– Обсуждаем тут, кем мог быть тот таинственный незнакомец, который расхаживал по отелю в наше отсутствие, – вздыхает Джейк.
– Ирис сказала, что не зафиксировала никого, кроме Наблюдателей, – напоминает Лейла.
– То, что она не заметила, не значит, что никого не было, – произносит Шон с красноречивой гримаской. – Записка на ресепшене. Да и наши перевёрнутые с ног на голову комнаты – что бы Наблюдатели могли там искать, в самом деле? И, если честно, всё совсем не так, как было, когда мы боролись с Наблюдателями.
– С чего взял? – интересуюсь я.
– Фотографическая память, – ухмыляется Шон. – И у меня такое ощущение, что кто-то как будто жил здесь… искал что-то.
– Записка на ресепшене помогла нам найти Рурка, – напоминаю я, – может быть, искали именно его?
Шон тяжело вздыхает, задумчиво глядя на меня.
– Я вот о чём думаю. Искали ли нас? Пытались ли спасти? Вдруг кто-то был здесь, чтобы вызволить нас отсюда?
– Поверь мне, Кэп, – бормочет Джейк, – если бы кто-то нас искал, то лишь для того, чтобы нас заткнуть. На веки вечные.
– То есть, ты реально думаешь, что кому-то надо было бы нас убить, а мы всё пропустили? Типа, луч надежды и всё такое?
Джейк кивает.
– Лейла, – Шон закатывает глаза, – нужно, чтобы ты добыла информацию обо всех, кто мог прибыть на остров за эти полгода. Расписания… отчёты… Ты можешь это сделать?
Лейла задыхается от возмущения.
– Откуда я это возьму? Я лишь туристический гид… И знаете что? Вдруг это Диего? Может, он сбежал от Наблюдателей и всё это время жил здесь?
Я только качаю головой. Это слишком невероятно, чтобы быть правдой.
– Ну что, мы собираемся надрать задницы Наблюдателям и вызволить Диего? – спрашивает Крэйг, подходя ближе.
– Мы даже не знаем, где они, – замечает Зара.
– Значит, нам нужно очень, очень внимательно осмотреть отель. Как знать – может быть, мы сумеем найти что-то, что поможет нам выяснить, в каком направлении искать Наблюдателей? – не очень уверенно произносит Шон. Я киваю. Надежды не так много, но бросаться в джунгли и исходить весь остров на своих двоих – не самая лучшая идея. – И, вообще-то, нам нужно отдохнуть.
Я поднимаюсь в свою комнату второй раз за сегодня. Теперь у меня нет возможности игнорировать врывающийся через разбитое окно ветер, и я тяжело вздыхаю, оглядывая валяющиеся по всему полу осколки. Должна признать, за исключением уже имеющегося беспорядка, никаких иных видимых признаков вторжения в моей комнате нет; во всяком случае, ни одного следа того, что кто-то рылся в моих вещах, как у других. И это несмотря на то, что кто-то действительно рылся: ведь незнакомец вырвал страницу из моего блокнота. Я прохожу в ванную и ополаскиваю лицо холодной водой. Гляжу в зеркало, понимая, что знавала и лучшие деньки.
Вдруг моё отражение идёт рябью, являя мне лицо Диего.
– А я-то думал, что я хреново выгляжу, – произносит Диего. Я отшатываюсь, моргаю, и видение исчезает. ТВОЮ-ТО МАТЬ! У меня едет крыша, совершенно точно. Если раньше я не была в этом уверена, то теперь все сомнения идут по пизде. Я действительно тронулась умом.
Опираюсь ладонями на раковину, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Кажется, Ла-Уэрта отчаялась уничтожить меня физически и теперь основательно взялась за мою психику. Надо срочно прийти в себя! Успокойся, Мари, дыши. Дыши.
Отдышавшись, умываюсь снова, и холодная вода немного приводит в чувство. Необходимо сконцетрироваться на чём-то другом… Пока я снова не впала в панику.
Очень вовремя я вспоминаю, что у меня проблемы с одеждой. Отличная причина отвлечься!.. Что ж, наверное, настал момент помародёрствовать – в конце концов, в подвальной части есть целая куча магазинов с сувенирами – и одеждой. Об этом как-то упоминала Зара. Я спускаюсь на лифте на минус первый этаж, прогуливаюсь вдоль магазинов. Здесь действительно есть, чем поживиться: к примеру, помещение, забитое оборудованием для походников – это то место, куда нам всем обязательно будет наведаться перед поисками логова Наблюдателей.
В конце концов, я нахожу подходящий магазинчик и утаскиваю пару крепких на вид брюк-капри, нахожу подходящие по размеру кроссовки, выбираю несколько футболок. Что ж, минус одна проблема…
С полной сумкой вещей (тоже честно украденной из магазина), я возвращаюсь в лобби. Не представляю, с чего начинать поиски…
Когда я прохожу мимо бара, слышу оттуда звон опрокинутого стакана, а следом звук удара и приглушённые ругательства.
– Арагорн? – зову я, определив по цветастости выражений прячущегося за баром. Джейк тут же вскакивает на ноги, потирая макушку. – Ты в порядке? – с сомнением спрашиваю я.
– В полном, – кивает он, – просто привожу мысли в порядок посредством битья башкой в стену. Безотказно работает.
Я слегка улыбаюсь. Джейк отвечает на улыбку, но как-то отрешённо, словно мыслями он где-то далеко.
– Что ты, кстати, здесь делаешь? Я думала, мы ищем зацепки, чтобы узнать, куда Наблюдатели забрали Диего…
– Ну да, – кивает Джейк, – предполагаю, они оставили свой адрес… На дне одной из этих бутылок. И есть только один способ узнать, в какой именно. – Он усмехается и подмигивает мне, но глаза у него неестественно грустные.
– Джейк?
– Не в курсе, куда делась часть бухла? Кто мог выпить его? Эта бутылка Макаллана была полной, точно помню. Припрятал для особого случая…
– Джейк.
– …и, думаю, момент настал. Но, глянь, теперь она совершенно пустая. Кто мог это сделать?
– Джейк!
Он резко замолкает, прикусывая губу и глядя в пол.
– Я тоже волнуюсь, – говорю я, – очень сильно. Но, чтобы спасти его, нам надо собраться с мыслями. Пожалуйста, постарайся успокоиться.
– Ты права, – он опускает голову, – ты всегда права. Я… Жалок.
Он что есть силы бросает пустую бутылку в противоположную стену, и та разлетается дождём стеклянных брызг. Джейк безучастно наблюдает за этим, а после снова скрывается из виду за баром. Я обхожу стойку и вижу, что он сидит на полу, обхватив голову руками. Вздыхаю и сажусь рядом.
Несколько минут мы ничего не говорим, пока Джейк первым не нарушает молчание.
– Мне так долго было плевать на людей, а потом ты, Принцесса, появилась на горизонте и разрушила мой прекрасный план продолжать плевать на них всю оставшуюся жизнь, и благодаря тебе мне больше не всё равно на всю эту вашу компашку. Это всё ты виновата.
– Я виновата? С чего бы?
Джейк подавляет смешок и поворачивает голову ко мне. Наши лица совсем близко, прядь его волос падает на глаза, вызывает желание запустить пальцы в его шевелюру.
– Не уверен, что ты заметила прошлой ночью, но от тебя мне реально сносит башню.
– Я заметила, – улыбаюсь я, заворожённая сиянием его глаз. Мы так и не закончили наш разговор. Прошла целая вечность, не меньше. Нужно завершить то, что начали… Продолжить это. Я чуть подаюсь вперёд, легко целуя его губы, и отстраняюсь на дюйм. Кажется, время замирает на долгие секунды, пока мы смотрим друг на друга – уверена, он знает всё, что я хотела бы сказать.
И он начинает целовать меня с таким пылом, что я моментально забываю, где и в каких обстоятельствах нахожусь.
Джейк приподнимает меня, усаживая к себе на колени; в узком пространстве за барной стойкой это не очень удобно, но мне всё равно. Он притягивает меня к себе, потом отстраняется, прижимая к стойке спиной; я стягиваю его куртку, он задирает мою майку – прохладно и жарко одновременно.
– Это значит, что мы…
– Да.
– И это не…
– Нет.
Его ладонь сжимается на моей груди, а я прижимаюсь раскрытыми бёдрами к его эрекции, где-то на краю сознания возникает мысль, что стоит добраться до комнаты. До чьей-нибудь грёбаной комнаты.
– Эй! Все в центральное крыло! Вы должны это увидеть!
Голос Зары раздаётся из колонок, разрушая момент.
– Зара, должно быть, меня ненавидит, – ворчит Джейк, возвращая на место подол моей майки и всё же сжимая напоследок мою грудь властным возбуждающим жестом.
– Скорее всего, так и есть, – я пожимаю плечами, поднимаясь на ноги. Джейк с обречённым видом натягивает куртку.
Мы идём в центральное крыло (Джейк держит меня за руку, поглаживая запястье большим пальцем) и сталкиваемся со всеми остальными.
– Как, во имя всего святого, ты наложила лапы на систему оповещения? – спрашиваю я Зару. Она отвечает ироничным взглядом. – А, ладно, проехали. Что тут у тебя?
– Это всегда тут было? – деловито уточняет Зара, указывая на стену в коридоре. Прямо перед нами – двойные двери, покрытые резьбой-орнаментом. Таких дверей в «Небожителе» до этого я не видела.
– Это вообще как? – вскидывает брови Алистер.
– Я точно этого раньше не видел, – замечает Шон.
– Видите сколы там, где двери соединяются со стеной? – произносит Куинн, внимательно оглядывая находку Зары.
– Они были каким-то образом спрятаны? – с сомнением говорю я. – Может быть, скрыты перегородкой или что-то в этом роде…
– Но если это так, – продолжает удивляться Шон, – то кто их нашёл? И как?
– Сомневаюсь, что это был Диего, – пожимает плечами Эстелла.
– Взгляните: на этой двери вырезано что-то, – замечает Алистер, – «79 г. н. э.» И что-то ещё – но моя латынь недостаточно хороша.
– Вы вообще поближе на резьбу взгляните – как будто её кто-то подпортил, нет? – бормочет Зара.
– Не сказала бы, – заявляет Ирис, заканчивая сканировать, – это наглядная демонстрация того, как людей засыпает вулканическим пеплом после извержения. Идеальная работа резчика.
– Извержение Везувия! – округляет глаза Грейс. – Семьдесят девятый год нашей эры!
– Никаких сомнений – Грейс права, – замечает Алистер.
– Чем бы это ни было – эти двери выглядят довольно крипово, – фыркает Зара.
– Ну, может, мы уже войдём? – нетерпеливо спрашивает Крэйг. – А то стоять и болтать, трясясь от ужаса…
– Я не напугана, – хмурится Зара.
– А я не говорил про тебя.
– Но ты подумал! Ты…
– Подумал, и что?
Я закатываю глаза, глядя на этих двоих. Зара пожимает плечами и толкает массивные двери вперёд, открывая просторное, но очень странное помещение. Это похоже на какой-то зал в старинной библиотеке – росписи на потолке, нагромождения полок, забитых толстенными фолиантами, резные колонны, огромный глобус посередине…
– Это моя новая комната, – слабым от восхищения голосом произносит Грейс.
– Давайте не забывать, зачем мы здесь, – бормочет Шон. – Если наши таинственные гости искали здесь что-то, возможно, и мы найдём какие-то ответы.
– Но что мы вообще ищем? – недоумевает Мишель. – Здесь тысячи книг…
– Будем надеяться, что мы поймём, что именно нам нужно, – пожимает Шон плечами. – Просто… обращайте внимание на всё, что кажется вам любопытным.
Ирис сканирует огромный глобус.
– Анализирую. Данный объект датирован одна тысяча пятьсот девяносто четвёртым годом… Его возможный создатель…
– Личная сокровищница Эверетта Рурка, – благоговейно шепчет Лейла, перебивая голограмму. – А я всё гадала, где же она…
– М-м, сокровищница? – рассеянно переспрашивает Джейк, смахивая пыль с какого-то старинного тома. – И для каких же целей он поместил её именно сюда? В отель? Разве не логичнее было бы спрятать её получше?
– Отец многое скрывает, – просто поясняет Алистер, и я не могу не думать о том, насколько это правда.
– Что отец, что сын, – пространно замечает Эстелла. Алистер не находится с ответом.
Снежок как-то странно дрожит, уставившись на что-то между книжных полок. Я подхожу ближе: в стене расположена ниша, и в ней – на манер факела – торчит что-то вроде необычного вида жезла. Длинная металлическая палка с набалдашником в виде змеиной головы и крыльями вокруг неё, и ещё две змеи обвивают жезл по всей длине.
– Да, Снежок, меня тоже эта штуковина пугает, – медленно произношу я.
– Это кадуцей, – говорит Ирис, просканировав жезл. – так же известный, как керикион. В мифологии – символ Меркурия или Гермеса – бога-вестника.
– Меркурия? – переспрашиваю я. – То есть, мы снова возвращаемся к римской тематике – как Помпеи?
– Знаете, чем у римлян дело кончилось? – гогочет Крэйг.
– У меня есть совершенно безумная мысль, – медленно говорю я, глядя на Крэйга. – Вы подумаете, что я сошла с ума, но… – Я вытаскиваю кадуцей из стены и продолжаю: – Пойдёмте-ка в атриум.
Никто не задаёт лишних вопросов, так что, наверное, я действительно ухитрилась не растерять доверие к себе… Пока что. Пока у меня не появятся новые тайны. Почему-то мне кажется, что сдержать данное слово о том, что я ничего не стану скрывать, у меня не выйдет.
Я быстро иду в атриум под аккомпанемент дружного топота ног; в атриуме подхожу к статуе Рурка в римской тоге и взбираюсь на постамент, рискуя свалиться. Его правая рука сжата в кулак и чуть выставлена в сторону, но я думаю, что если моя догадка не оправдается – я буду выглядеть полнейшей дурой.
Но попытка не пытка.
Я вставляю кадуцей в руку статуи – жезл становится, как влитой – и спрыгиваю на пол. И раздаётся странный скрежет, заставляющий пол под нашими ногами едва ощутимо подрагивать. Плиты на полу позади статуи расходятся в стороны, открывая нашим глазам узкую винтовую лестницу.
– Вот же хрень, – присвистывает Крэйг.
– Не особенно хочется спускаться, – замечает Джейк, – вдруг там какая-то красная комната боли, как у сраного Кристиана Грея…
– Фу, Джейкоб, можно было обойтись и без этого замечания, – кривит губы Алистер.
– Если честно, Малфой, я пожалел об этом сразу, как сказал.
Мы спускаемся один за другим, и Джейк держит мою руку, переплетает свои пальцы с моими.
– Тебе ведь не страшно, а? – улыбаюсь я в темноте.
– Нет, мне просто хотелось, чтобы у меня был повод держать тебя за руку.
Зара позади нас всеми силами изображает звуки рвотного позыва. Когда лестница кончается, я чувствую под ногами мягкий ковёр с длинным ворсом. Не видно абсолютно ничего – даже лиц друзей, столпившихся у подножия лестницы. Я стискиваю руку Джейка, и это придаёт мне храбрости – я делаю ещё один шаг вперёд, и тут же нас ослепляет яркий свет, льющийся с потолка.
Это, действительно, очень странное помещение. Белоснежные стены и ковёр. Три стенные полки. На верхней сидит здоровый плюшевый медведь, на средней – валяется какой-то разломанный пополам шар, а на нижней лежит подушка с рубиновым колье дивной красоты. Помимо этого в комнате есть три постамента, два из них застеклены – а третья разбит и пуст. На одном из постаментов стоит футуристичного вида красная перчатка, в другой – небольшая, дюймов в пять высотой, статуэтка из янтаря. Статуэтка изображает застывшую в танце полуобнажённую девушку с короной из павлиньих перьев.
– Да тут у него музей, – протягивает Крэйг.
– Серьёзно, что это за место? – спрашивает Мишель, как будто кто-то из нас может дать ей ответ.
Я медленно прохожу вдоль постаментов.
– Трофейная комната? – предполагает Эстелла.
Здесь, на самом деле, очень пыльно. Видимо, давненько не ступала нога человека на этот грязно-белый ковёр.
Мишель подходит к постаменту со статуэткой.
– Какая красота. Это золото?
– Янтарь, – поправляю я машинально. Нахожу кнопочку на постаменте, и стекло раскрывается. Мишель благоговейно прикасается к статуэтке.
– Она… прекрасна, – Мишель зачарованно водит пальцами по нашей находке. Яркий потолочный свет отражается в янтаре. – Мари, потрогай, какая она гладкая…
Я усмехаюсь, но тем не менее протягиваю руку. В какой-то момент наши с Мишель ладони соприкасаются – и мой мир плывёт.
Я в спальне сестринства в Хартфилде. За окном буйствует весна. Стою напротив Шона – он, скрестив руки на груди, смотрит с презрением на обхватившую себя за плечи Мишель.
– Я сказал тебе: всё кончено, Мишель. Прекрати это.
– Но… – она в непонимании разводит руками, а Шон разворачивается, чтобы уйти. – Ты ведь не можешь, на самом деле…
– Мы два долгих года строили что-то, но ты сама всё испортила. Так что я – на самом деле – могу. Стоит однажды подорвать доверие – и возврата не будет.
Он выходит, резко захлопывая за собой дверь, и Мишель оседает на кровать, её плечи трясутся от сдерживаемых рыданий. Через мгновение кто-то стучится.
– Миш, ты там в порядке? – раздаётся из-за двери женский голос.
– Тебе принести ромашковый чай? – добавляет другой, тоже принадлежащий девушке.
– Минуту, девочки. Ничего не нужно, спасибо, – голос Мишель дрожит от невыплаканных слёз.
Мишель остаётся в полной тишине… пока не подходит приоткрыть окно, чтобы впустить свежего воздуха в душное помещение.
Из соседней комнаты тут же доносятся смешки.
– Шон полностью повёлся, – заливается хохотом одна из девушек, – не могу поверить, что это сработало.
– Я более чем уверена, – добавляет другая, – что мы даже не соврали. Она такая… шлюшка. И это её высокомерие. Она реально считает, что она тут самая умная.
– Если она так умна, то почему тогда она не понимает, что буквально все в сестринстве её ненавидят? – недоумевает обладательница третьего голоса.
Я вижу лицо Мишель совсем близко. Она не издаёт ни единого звука, только прекрасные карие глаза становятся в мгновение совершенно холодными.
Меня куда-то тянет – мир снова расплывается – и вот я стою на пляже, вокруг бушует жестокий шторм.
Совершенно мокрая от дождя, Мишель забирается в проржавевшую лодчонку.
– Мишель, остановись! – раздаётся крик Куинн.
