Текст книги "Вечное Лето, Том II: Бессмертные Легенды (СИ)"
Автор книги: Catherine Macrieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
Ах, да.
Я бросаю на Мишель многозначительный взгляд, и она нервно сглатывает. Решив, что я должна оставить их наедине, я уже было встаю со своего места, но Миш округляет глаза, словно умоляя меня не уходить. Я послушно сажусь обратно.
– Послушай, Шон, – неуверенно начинает она. – Я давно хотела сказать тебе…
Она мнётся, но всё-таки рассказывает всё, что хотела. Про своих дрянных подруг, солгавших ему про её измены, про то, что чувствует… Шон слушает молча, глядя на неё тяжёлым взглядом.
– …Вот так, – заканчивает Мишель. – Я знаю, что у тебя нет причин мне верить, но это всё правда.
Шон качает головой и отводит взгляд.
– Самое безумное – то, что у меня есть причины верить тебе, Мишель. Я по-прежнему… Знаю тебя. И знаю, как тяжело тебе было сейчас мне всё это рассказывать. Эти твои чёртовы подруги…
– Они не мои подруги, – трясёт головой Мишель, – вы – мои друзья, ты, Мари, все остальные. Только это сейчас важно. И я знаю, что какая-то часть тебя всегда будет ненавидеть меня за то, что я позволила тебе так долго считать, что действительно изменяла тебе. Но ты всё ещё один из лучших людей, кого я когда-либо встречала… И я должна была рассказать тебе правду. И сказать тебе, что мне жаль.
Шон глубоко вздыхает, поднимая на неё взгляд.
– Спасибо тебе, Мишель, – тихо произносит он, раскрывая для неё объятия. Она садится рядом, с очевидным удовольствием прижимаясь к нему, и вот в этот момент я точно понимаю, что мне надо куда-то срочно свалить.
– Мари, смотри! – вдруг восклицает Грейс, когда я подхожу ближе к лагерю, и я снова запрокидываю голову к небу. Его пересекают сверкающие серебристые полосы, и их с каждым мгновением становится всё больше и больше. Звездопад такой интенсивный, что от него светло, почти как днём.
– Я никогда не видел так много падающих звёзд! – взволнованно говорит Крэйг. – Это дико!
– Это Квадрантиды? – восхищённо шепчет Грейси, на её губах блуждает зачарованная улыбка. – Или, возможно, какой-то древний метеорный поток, о котором никто никогда не слышал?
– Диего! – зову я. – Ты должен…
Я оглядываюсь и вижу, что Диего стоит в одиночестве, глядя на сверкающий в звёздном свете водопад. Подхожу ближе. Его лицо искажено болью, и я инстинктивно беру его за руку.
– Что тебя тревожит?
Диего глубоко вздыхает.
– Ничего, просто… прощания… это такое дерьмо.
Он бросает взгляд на Вэйрина, сидящего на краю обрыва в полном одиночестве и не сводящего взгляда с падающих дождём звёзд.
– Да, – соглашаюсь я, боясь даже представить, каково ему сейчас. Что бы ни было между ним и Вэйрином, это могло бы стать чем-то серьёзным… Но Вэйрин остаётся на Ла-Уэрте, которую мы так стремимся покинуть.
– Я, конечно, всё типа понимаю, – бормочет Диего, – мы разных видов, у нас бы ничего получилось, бла-бла-бла, и так далее, и тому подобное. Но, чёрт, Мари, почему я влюбился именно… Вот так… А, твою мать.
Влюбился. Ох, Диего.
– У тебя всё ещё есть сегодня, – замечаю я. – То, что всё закончится уже завтра… Не означает, что ты не можешь наслаждаться тем, что происходит сейчас.
Диего смотрит на меня с хитрой улыбкой и кивает.
– А, будь оно всё неладно. Ты права. Я пойду? – он приглаживает растрёпанные волосы, и я смеюсь, когда он спрашивает: – Как я выгляжу?
– С этими отросшими волосами? – я округляю глаза, делая вид, что серьёзно размышляю над вопросом. – О, брось. Как главный сердцеед этого острова.
Диего смеётся в ответ и идёт к Вэйрину. Я несколько секунд наблюдаю за тем, как он садится рядом, как склоняет голову на его плечо, и от этой картины мне хорошо и плохо одновременно – я чувствую и счастье, которое сейчас он испытывает, и предстоящую боль расставания. Мне придётся приложить немало усилий, чтобы привести его в чувство, когда всё это будет кончено.
Я возвращаюсь к друзьям, сидящим у костра. Джейк усаживает меня к себе на колени, и в какой-то момент все мы кажемся просто обычными студентами, выбравшимися в поход с ночёвкой. Так нормально. Так правильно. И непривычно. Ребята рассказывают какие-то забавные истории из своей жизни, и я с таким удовольствием слушаю их, что это действительно успокаивает большую часть моих тревог.
– Однажды… На втором курсе, – рассказываю я, когда Зара спрашивает меня, разыгрывала ли я когда-нибудь кого-либо. – Диего тогда только посмотрел «Звонок». У меня были длинные волосы… Я зачесала их в такой беспорядок и спряталась в ванной.
– Жаль, что я не видел его лица в тот момент, когда он тебя обнаружил! – ржёт Крэйг.
– Вы просто ужасны! – бормочет Грейс, тем не менее, не сумев сдержать улыбки.
– Да ладно тебе, – смеётся Джейк, – хорошие розыгрыши – неотъемлемая часть любой крепкой дружбы. Как-то мы с Майком… Эм-м… – Он запинается, но тут же беспечно продолжает: – Ладно, я расскажу в другой раз.
Никто не настаивает.
Мы расстилаем принесённые из джипа Арахнидов пледы, все вместе ложимся на спину и наблюдаем за волшебным звездопадом над нашими головами. Это момент какого-то невероятного единения, словно все мы – цельный организм, с одними и теми же мыслями и чувствами, так что я совершенно не удивляюсь, когда Крэйг внезапно спрашивает:
– Эй, кто-нибудь ещё нервничает по поводу возвращения домой?
Сжимающие мою ладонь пальцы Джейка напрягаются.
– Столько вопросов в голове, – бормочет Грейс. – Каково там, дома? Я едва помню. На что будет похоже наше возвращение? Как мы сможем просто… жить дальше после всего, что мы здесь видели и сделали?
– Мы пропустили целый семестр, – вздыхает Мишель. – Придётся попотеть, чтобы наверстать упущенное.
– О, точно, – упавшим голосом говорит Шон, – я пропустил футбольный сезон.
– Ребята, ставлю на то, что нас ищет вся страна! – возбуждённо произносит Радж. – Как думаете, мы стали известными? Будем ли мы, типа, знаменитостями, когда вернёмся домой?
– О, небеса, надеюсь, что нет, – сдавленно бормочет Алистер.
– Да ладно тебе, Ал, – улыбаюсь я, поворачивая голову, – неужели ты не будешь тусоваться с нами на всех этих ток-шоу?
– Ой, как будто вы предполагаете, что нам кто-то поверит, – смеётся Эстелла, – подумайте сами. Если бы вам рассказали о тех вещах, что мы тут видели, вы сами бы поверили? Да нас в психушку упекут.
– Ага, – с тем же неуместным весельем подхватывает Джейк, – если не найдут более верного способа нас заткнуть.
– Вы двое, – ворчит Грейс, – реально умеете испортить момент.
– Ой, извини, – фыркает Джейк, – конечно, мы будем суперзвёздами, всё будет солнечно и радужно, и мы будем вместе навсегда.
Его ладонь сжимает мою ещё сильнее.
– Так-то лучше, – говорит Грейси, и мы снова погружаемся в молчание. Постепенно от огня остаются лишь тлеющие угли, и ребята потихоньку расходятся по палаткам.
– Всем доброй ночи, – щебечет Куинн, прежде чем уйти.
– Да уж, постарайтесь нормально выспаться, – советует Эстелла.
Джейк шепчет, что будет ждать меня в палатке, а я ещё некоторое время лежу на пледе, глядя в небо и думая о том, что мне нужно поговорить с ним ещё до того, как мы утром отправимся в путь. Что бы я там ни говорила, ни думала и ни чувствовала… Он в розыске. Так что, я полагаю, он действительно не планирует выбираться с острова вместе с нами. Несмотря ни на что, мне страшно даже спрашивать его об этом.
Найдя в себе силы, я всё-таки встаю с пледа и на ватных ногах иду в сторону палатки, раздобытой для нас Джейком ещё в «Небожителе». Ну надо же, даже умудрился сохранить её до того момента, когда она действительно понадобилась. Я снова мнусь, но с усилием отбрасываю сомнения.
Когда я заползаю на коленях в палатку, закрывая за собой молнию на входе, Джейк лежит в спальном мешке на спине, уставившись в прозрачный потолок. Отголоски звездопада бросают отблески на его лицо, и я невольно замираю, залюбовавшись его красотой. Он вздрагивает и переводит взгляд своих изумительных глаз на меня. Несколько секунд я стою на коленях, застывшая, загипнотизированная этим взглядом, а потом, словно повинуясь его молчаливому ожиданию, начинаю раздеваться. Это должно выглядеть со стороны жутко нелепо – куртка, все эти футболки, две пары носков, да я, ей-богу, на капусту похожа, пока стягиваю с себя эти слои одежды. Но Джейк, кажется, даже не замечает моей неловкости. Его глаза скользят по моему телу с таким непередаваемым выражением, словно он пытается впитать меня в память.
Оставшись в одном белье, я забираюсь в спальный мешок. Он слишком велик для одного, но маловат для двоих, так что я неизбежно оказываюсь прижата к телу Джейка.
И я не жалуюсь. Совершенно.
Кажется, я собиралась о чём-то поговорить с Джейком, но его обнажённая грудь и плечи, жар его тела и чуть прерывистое дыхание сбивают с толку.
– Уютненько тут у тебя, – сообщаю я.
– Стало уютнее, когда ты пришла, – ухмыляется он, скользя губами по моей щеке. – Ты ледяная. Замёрзла?
– Мне уже намного теплее, – улыбаюсь я, обвивая руки вокруг его груди. – Намного…
– Я знаю, как эффективнее согреть тебя, – Джейк скользит своими большими ладонями по моей спине, ниже, сжимает ягодицы.
– И как же? – задыхаюсь я, когда он касается бёдер, обжигая мне кожу.
– Знаешь, – хриплый шёпот над моим ухом заставляет пальцы на ногах сжиматься, – немного вот этого, – его ладонь проникает под трусики, поглаживая именно так, как мне надо, – немного… Вот того, – он резко вводит в меня пальцы, срывая с губ стон.
– Мне нравится, – сдавленно бормочу я, когда он начинает ритмично двигать рукой. Закусываю губу, пытаясь сдержать рвущиеся из горла гортанные стоны. Как… После этого безумного дня, после всего, что нам пришлось пережить – не понимаю, как можно испытывать такую жажду. Его пальцы двигаются во мне с такой ошеломляющей правильностью, словно у него было всё время мира, чтобы узнать, как именно мне нравится.
Джейк целует меня так крепко, что губам больно, вталкивает язык в мой рот в таком же ритме, в каком трахает меня пальцами. Двигаю бёдрами навстречу его руке в попытке приблизить собственную разрядку, а его большой палец начинает описывать восхитительные круги вокруг клитора. Дразняще. Игриво. Подталкивая меня к краю пропасти и тут же оттягивая назад.
Но это не может длиться долго, не сейчас, когда я так отчаянно хочу его.
Запрокидываю голову назад, разрывая поцелуй.
– Джейк, я…
И он убирает руку так внезапно, что я ошарашенно распахиваю глаза. От желания стучит в висках.
А Джейк смотрит на меня с восхищением и откровенно неприкрытой похотью, и от этого взгляда покрываюсь испариной. В этом чёртовом спальном мешке жутко неудобно, но он каким-то образом ухитряется стащить с меня бельё, забрасывая трусики куда-то в угол палатки и едва не оставив мой несчастный бюстгальтер без застёжки. Я в нетерпении пытаюсь раздеть его, и ему приходится мне помочь – я не настолько ловкая, как он, даже мелькает дурная мысль, скольких девчонок он трахнул в спальных мешках, что у него всё это так удачно выходит, но, когда он обхватывает губами мою ноющую грудь, обводя языком сосок, я всё к чертям забываю, и это становится по-настоящему не важным.
Подтянув мои бёдра к себе и подхватив меня под колено, Джейк медленно, дразняще медленно проводит по моей влаге головкой члена. Горячий. Ещё. С губ срывается почти болезненный стон – беспомощно подаюсь вперёд, пытаясь ускорить наше соединение, но Джейк только порочно усмехается, продолжая издеваться.
Я задыхаюсь. Всё тело ноет, каждая мышца наполняется болью от вожделения, такого неправильно сильного, словно я умру, если сейчас же не почувствую его внутри. Это нужно. Как будто от этого реально зависит моя жизнь.
И хотя я так сильно этого хочу, когда он, наконец, входит в меня – мне кажется, время в этот момент замедляется, потому что я ощущаю каждый дюйм, с которым он толкается внутрь – это всё равно неожиданно сильно. И, блядь, так хорошо – не от того, что физиология, а от того, как он близко. Ближе быть не может. И всё теряет смысл, важно только то, что сейчас он внутри, горячий, твёрдый, мой.
Захлопываю себе рот рукой, отчаянно цепляясь зубами в ладонь.
– Нас услышат, – жалобно стону я, когда он начинает исступлённо врезаться в меня. Джейк убирает мою руку от губ, целует с таким пылом, что мне не хватает воздуха.
– К чёрту.
Да, действительно, к чёрту.
Обвиваюсь вокруг него, утыкаясь лицом в плечо. Моя рука скользит по его спине, сжимает ягодицу – ощущаю, как от его движений сокращаются мышцы, боги, в глазах темнеет. Мне нужно ещё. Больше. Сильнее. Жёстче. Хриплое дыхание Джейка над моим ухом, его ладони, прижимающие меня к себе, ярость, с которой он врезается в меня… Мы – два кусочка одной головоломки, и нет ничего более правильного, более естественного, чем заниматься любовью под сиянием звездопада в жарком спальном мешке.
Больше.
Слишком много, но нужно больше.
– Посмотри… На… Меня.
Я едва слышу его слова сквозь шум в ушах, но всё-таки с трудом поднимаю голову, чтобы исполнить его просьбу приказ. Приходится прилагать усилия, чтобы поднять отяжелевшие веки, но когда я это делаю, то обнаруживаю, что мир вокруг меня исчез, сосредоточился в лице Джейка, в его блестящей от пота коже, в приоткрытых губах, напряжённой шее, обволакивающей синеве глаз…
Сильнее. Ещё. Но куда уж сильнее – помогите мне, боги, я растворяюсь в нём, вцепляясь ногтями во влажную спину в попытке удержаться в здравом уме, но это не помогает, не тогда, когда он подаётся вперёд, впиваясь зубами в участок кожи, где моя шея переходит в плечо, не тогда, когда этот собственнический укус ощущается так же восхитительно, как пульсирующий член внутри моего тела, не тогда, когда я чувствую, как он толчками изливается в меня в едином ритме с моим собственным удовольствием.
Слишком. Дрожу в его руках, когда Джейк покрывает мою кожу невесомыми поцелуями, едва слышно шепча что-то, а по моим щекам катятся крупные слёзы – это чересчур, этого слишком много, это так сильно, что неожиданно пугает.
– Эй, Принцесса? Что ты?
– Всё хорошо, – выдыхаю я, и Джейк нежно касается моего лица ладонями, стирая с щёк слёзы. – Так хорошо, Джейк…
Он улыбается, и от его улыбки я начинаю плакать ещё сильнее. Я так люблю его, что это разрывает изнутри, ломает кости, сжигает всё к чертям, не оставляя ничего, кроме бешено горящего пламени в моих венах, в каждом ударе рвано бьющегося сердца, это переполняет меня и находит выход в слезах и поцелуях, которыми я покрываю его заросшие щетиной щёки.
Это не проходит. Даже когда я перестаю плакать, даже когда Джейк просто обнимает меня, лежащую на его груди, это ничерта не проходит, ощущение какой-то непривычной наполненности не покидает меня, но ему, конечно, нужно испортить этот восхитительный момент разговором, за которым я – не вовремя вспоминаю – и пришла.
– Принцесса, ты знаешь, – осторожно начинает Джейк, и я внутренне напрягаюсь. – Завтра…
– Мы возвращаемся домой, – твёрдо говорю я, давая понять, что не хочу ничего слышать, но, кажется, он не настолько чуток, чтобы уловить сталь в моём голосе.
Нет, пожалуйста, давай не будем.
– Да. Нет, – тихо произносит он. – Я не могу.
– Почему? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.
– Сама знаешь. Будут репортёры… Вся эта публичность. Я не могу этого допустить. Вы все вернётесь домой, к своим семьям, а я вместо этого отправлюсь в тюрьму, Марикета. Так что я подожду, пока вы все пройдёте через портал, а потом… Открою его снова. В другом месте.
Я приподнимаю голову, чтобы видеть его лицо. Злость пеленой затуманивает взгляд, и больше всего на свете мне хочется ударить Джейка. Кажется, какое-то время назад, лёжа у затухающего костра, я планировала сказать ему что-то другое, я планировала отреагировать иначе, но сейчас что-то изменилось, кровь с яростью пульсирует в висках от того, насколько это всё несправедливо.
– Ты не можешь, – выплёвываю я, ловя каждое изменение его мимики. Чуть нахмуренные брови. Прикрытые глаза с подрагивающими ресницами. Мимолётное движение языка, когда он облизывает пересохшие губы. – Не можешь, блядь, Джейк! Позволить Лундгрену победить? О, только не ты.
– Принцесса! – жёстко произносит Джейк. – Я в розыске! В бегах! А он – со своим отрядом и всем этим оборудованием, сука, он! уже! победил! Марикета, неужели ты не понимаешь?
От его слов, от интонации и плещущейся в распахнутых глазах боли я задыхаюсь. Я чувствую это в себе – его ярость и острую обиду на несправедливость жизни, его желание отомстить и отсутствие сил и возможностей сделать хоть что-то.
– Да плевать, – тихо говорю я наконец, – плевать, Джейк. Ты должен сказать всем правду. Раскрыть им глаза на Лундгрена. Это… Нужно. Не только ради тебя, это нужно ради Майка. Ради его памяти.
Собственные слова разрывают мне сердце – я понимаю, что вижу ситуацию лишь со своей колокольни, и понимаю также, что всё существенно сложнее, что восстановление грёбаной справедливости может занять так много времени, что всё это неизвестно чем может обернуться, но… Но это действительно то, что я думаю. Помимо моего собственного эгоистичного нежелания позволить Джейку уйти, я и вправду считаю, что он не может убегать вечно.
Тем более, что меня внезапно ошарашивает понимание: если он настоит на том, чтобы открыть собственный портал, то я сделаю это вместе с ним.
Я пойду за ним, куда угодно.
Чёрт, я, кажется, пропала.
Но я не хочу для него такой жизни, поэтому должна уговорить его бороться.
– Дело и в Майке тоже. Принцесса, я не могу. Встретиться с его родителями… Я обещал им, что верну их сына домой. А он погиб на моих глазах.
– О, Джейк, – я со свистом выдыхаю, пряча лицо на его груди. – Я понимаю. Но ты не можешь вечно бежать. И… Я… Я буду рядом, – мой голос внезапно становится сиплым, приходится повторить, – я буду рядом. Мы… Сможем. Нет ничего, с чем мы не справились бы вместе.
Это звучит так странно торжественно – и так необыкновенно правильно. Я знаю, что он понимает: я сказала это не ради красного словца, это то, что я чувствую на самом деле.
– А, к чёрту всё, – руки Джейка привлекают меня ещё ближе к себе, так что наши губы разделяют каких-то чёртовых полдюйма. – Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, Марикета.
Это не вопрос.
И да – знаю, знала и до этого, ощущала это в каждом его жесте и полутоне… Но слышать его хриплый баритон, произносящий эти слова, видеть, как шевелятся его губы, когда он это говорит – это так… Чёрт. Кровь приливает к щекам, становится жарко, по венам растекается густой мёд, а сердцебиение отдаётся где-то в ушах барабанной дробью.
Смаргиваю откуда-то взявшиеся опять слёзы.
– Знаю, – твёрдо отвечаю я. – А ты знаешь, что я люблю тебя, Джейк.
Его взгляд в этот момент – это то, что я буду помнить до последнего вздоха.
В эту ночь нам так и не удаётся толком поспать.
Наутро, выбираясь из палатки, я ожидаю язвительных комментариев от Зары или многозначительных взглядов от кого-нибудь ещё, но, к счастью, обходится без этого – все чересчур взволнованы предстоящей авантюрой.
– Мы так и не решили, кто будет притворяться Арахнидами, – говорит Мишель сразу после завтрака.
– Полагаю, Джейк будет изображать одного из них, – ворчит Алистер, – как наш вечный местный герой.
Странно, но в его ворчании мне слышится обеспокоенность.
– Приму это за комплимент, Малфой, – усмехается Джейк, – но я должен быть «пленником». Если Лундгрен не увидит меня среди пленных, это вызовет подозрения. А если увидит, он будет слишком рад этому, чтобы обращать внимание на детали.
– Отлично, – кивает Шон, – один из костюмов возьму я.
– Я прикрою твою спину, номер пять, – кивает Крэйг.
– О, замечательно, наши жизни в твоих руках, – ворчит Зара, тем не менее, бросая на Крэйга обеспокоенные взгляды. – Дайте и мне костюм. Всё равно, если остальных заберут, и мы останемся изображать Арахнидов, вам понадобится кто-то, кто деактивирует систему безопасности.
– Принцесса, – произносит Джейк, хмуря брови в явном неудовольствии от того, что он собирается сказать, – ты должна быть четвёртой. Мне это не нравится, но это гораздо вероятнее обеспечит твою безопасность. У Рурка к тебе… особенный интерес, – он кривит губы, – и я не могу позволить, чтобы ты оказалась в его руках даже временно.
Я киваю, хотя мне совершенно не нравится перспектива изображать одного из Арахнидов. Я натягиваю костюм прямо на надетую на мне одежду. К счастью, высокотехнологичные «доспехи» Арахнида сделаны таким образом, что совершенно скрывают любые отличительные черты – под мешковатым комбинезоном и бронежилетом очертания тела теряются, а высокие ботинки делают меня на пару дюймов выше, хотя я всё ещё кажусь крошечной рядом с Шоном и Крэйгом. Зато практически неотличима от Зары. Хотя Крэйг и Шон тоже трудноузнаваемы в этом облачении – каким-то уму непостижимым образом костюмы скрадывают ширину их плеч и массивность тел.
– Жаль, что я не могу сделать сейчас селфи, – вздыхает Крэйг. – Ладно, во всяком случае, в этих шмотках я чувствую, что могу надрать зад кому угодно!
Мы добираемся до платформы у канатной дороги. Зара нажимает на большую кнопку вызова на панели, и пустая кабина с другой стороны пролива начинает стремительное движение в нашу сторону. Мы, притворяющиеся Арахнидами, надеваем шлемы, прежде сверив идентификационные номера, выгравированные со стороны затылка. Мой – 3172. Я проверяю систему искажения голоса – действительно, со стороны и не узнать.
Когда кабина подъезжает к платформе, Шон спрашивает:
– Ну что, все готовы?
Я киваю, но вслух говорю то, что думаю на самом деле:
– Последний шанс передумать.
Джейк смотрит прямо на меня, хотя моё лицо скрыто шлемом, и, чуть качнув головой, едва заметно ободряюще улыбается. Я делаю глубокий вдох…
Кабина сделана из прочного стекла. Когда я наступаю на прозрачный пол, мимолётно кружится голова – две тысячи футов под ногами выглядят не самым привлекательным образом.
Зара подходит к стеклянной стене и нажимает ещё одну кнопку, и двери закрываются за нами, прежде чем кабина трогается в путь по канату.
– Этот вид был бы просто изумительным, – замечает Радж как бы между прочим, – если бы мы не направлялись в лабораторию, полную людей, пытающихся нас убить. А, в любом случае, это по-прежнему изумительно!
– Не забывайте, что вы пленники! – одёргивает его Зара. – Постарайтесь вести себя так, словно вам страшно!
– Мне и так страшно, – всхлипывает Грейс.
– Это прекрасно, – говорит Зара.
Мы преодолеваем примерно половину пути до лаборатории, когда кабина фуникулёра внезапно останавливается. Зара, раздражённо бормоча что-то себе под нос, нажимает на дисплей на стене – и тот мерцает красным.
– Мы застряли! – восклицает Шон.
– Не самое лучшее место для того, чтобы застрять! – бормочет Алистер с нотками паники в голосе. Кто мог бы винить его за эту панику?
– И только что оно стало ещё хуже, – вворачивает Джейк, прежде чем всё вокруг утопает во внезапном шуме, издаваемом вертолётными лопастями.
Военный вертолёт подлетает прямо к кабине, спереди у него направленное на нас ракетное оружие. Я в ужасе замираю, глядя прямо на ветровое стекло, где на месте пилота сидит тот солдат, которого Лундгрен называл «Мышь».
Точно, всё стало ещё хуже.
Я стараюсь держаться прямо, хотя от страха у меня дрожат колени. Вдруг изображение на стеклянной стене мерцает, являя нам голографическое изображение «дамочки с катанами».
– О, кто у нас тут? Большой и страшный серый волк? – в её голосе явственно слышится издевательство. – Соскучился?
– Не льсти себе, Фиддлер*, – огрызается Джейк, и что-то в том, как он произносит позывной этой женщины, меня настораживает.
– Вы у Мыши на прицеле, так что будь полюбезнее, милый, – сладенько щебечет эта Фиддлер, и за «милого» мне хочется ей всечь. – Итак, солдаты… Это приятный сюрприз. Мы не получали отчётов о том, что вы их поймали, – она обращается ко мне и остальным, обряженным в форму Арахнидов. – Объясните, что за самодеятельность?
Я понимаю, что это – проверка. Если мы ошибёмся с ответом, пилот вертолёта просто сотрёт нас с лица земли.
– Мэм, мы поймали их в лесу, – бодро говорю я, благословляя эту драную систему искажения голоса. Мой сейчас звучит совершенно бесполым.
– Коммуникаторы были повреждены в ходе битвы, – добавляет Зара.
– Это каким же образом они были повреждены? – даже на голографическом изображении видно, как брови Фиддлер взлетают над очками. – Вы были недоступны последние четырнадцать часов.
– Водой, мэм, – выпаливаю я самый логичный вариант.
– Дебилы, – выплёвывает Фиддлер, – вас предупреждали, что оборудование нужно беречь от воды! Ты, – она кивает в мою сторону, – назови свой идентификационный номер.
– 3172, – я быстро вспоминаю цифры, выгравированные на моём шлеме.
– Ну, если ты не забыл свой ID, значит, хотя бы частично мозги ещё работают, – бормочет Фиддлер. – Я вижу девятерых пленников. Где остальные четверо?
– Мертвы, мэм, – говорит Шон.
– Утонули, – добавляет Крэйг.
– Ушли под лёд, – заканчивает Зара.
– Очень плохо, – хмурится Фиддлер, – заказчик будет недоволен. Ладно, и как же вы их поймали?
Без промедления я выпаливаю полуправду.
– Мы обнаружили их, когда они искали медикаменты. Некоторые из них были ранены, мэм.
– Ясно, – кивает Фиддлер. – Что ж, одна вещь не вызывает сомнений, – она поджимает губы. – Вы заслужили повышение. Мышь, – командует она в коммуникатор, – назад. Свои.
Кабина снова трогается, и я облегчённо выдыхаю, надеясь, что моя реакция останется незаметной для всё ещё наблюдающей за нами Фиддлер. Спустя ещё несколько секунд связь обрывается, и Куинн шепчет:
– Вы молодцы. Кажется, нам удалось обвести её вокруг пальца.
Массивная башня, венчающая весь комплекс МАСАДА, стремительно приближается.
– Всё только начинается, – мрачно говорю я, когда кабина фуникулёра подходит к платформе и раскрывает перед нами стеклянные двери.
__________________________
*«Fiddler» в игре. Оставила транскрибированную версию, потому что Loxosceles reclusa, в честь которого названа дамочка с катанами, имеет прозвище «паук-скрипач» или как-то так, из-за того, что где-то там на его туловище что-то похожее на скрипку, Я ВАС ПРОШУ, НЕ НАДО ГУГЛИТЬ, потому что эта дрянь ядовитая, и в интернетиках очень много изображений того, как именно яд этой фигни действует на человека, это, правда, мерзко. Кажется, я не буду спать неделю, твою мать, зачем мне вообще всё это было нужно *психует* Ладно, кроме шуток, я правда пыталась разглядеть там скрипку. Просто поверьте мне на слово.
========== действие VI – глава 13 – «настоящее – всё, что у нас есть» ==========
Комментарий к действие VI – глава 13 – «настоящее – всё, что у нас есть»
…это всё
ДжейкМари для этой главы: https://yadi.sk/d/23v8kpJOlPR5XQ
«я не бессильна: ты – моё небо, ты – мои крылья».
You’re not defenseless.
I’ll be your shelter, I’ll be your armor
На платформе нас встречает дюжина Арахнидов. Все – безликие, в масках и почти идентичных костюмах – такие же пешки, как те, кого изображаем мы. Наших якобы пленных друзей тут же берут под конвой, и мы в сопровождении солдат проходим в здание комплекса через тяжёлые стальные двери. Я передвигаюсь чисто механически, хотя моё сердце колотится о рёбра в осознании, что наш путь домой действительно где-то здесь, внутри этого напичканного техникой здания.
Проходя по одинаковым с виду коридорам, я судорожно стараюсь запомнить дорогу, чтобы иметь путь к отступлению, если что-то пойдёт не так… Хотя о каком пути к отступлению вообще может идти речь? В случае провала нам не выбраться отсюда живыми.
Мы оказываемся в смутно знакомом помещении. Я вздрагиваю, вспоминая, где могла его видеть – это та самая лаборатория из видения о смерти Крэйга. В горле образуется тугой ком. Нет-нет, этого не произойдёт, конечно, я не допущу. Тогда, в видении, там не было меня. Сейчас я здесь, и я сделаю всё, чтобы ни один волос не упал с головы хоть кого-то из моих друзей.
Дверь в лабораторию открывается, и я вздрагиваю, услышав знакомый голос:
– Добро пожаловать, дорогие гости. Вот и настал момент истины!
– Красиво сказано, отец, – огрызается Алистер, – было бы. Если бы каждый твой выдох не был пропитан ложью!
– О, не волнуйся, – выплёвывает Эстелла, – он больше ни одного выдоха не сделает, стоит мне до него добраться.
За спиной Эверетта Рурка маячит знакомый силуэт, и мне приходится приложить все силы, чтобы не выпустить в Лейлу весь заряд винтовки. Эстелла тоже замечает её и едва не бросается вперёд, но Шон и Крэйг в костюмах Арахнидов сдерживают её.
– Стой на месте, Монтойя! – грозно произносит Шон.
Эстелла вздрагивает, но не делает больше ни шага вперёд.
Рурк подходит прямо ко мне, разглядывая меня с подозрением. Хотя, наверное, мне это только кажется – от страха я принимаю за действительное то, чего опасаюсь. Потому что Рурк протягивает мне ладонь для рукопожатия, и я неуверенно её принимаю.
– Как твоё имя, солдат? – спрашивает он.
– 3172, – произношу я первое, что приходит на ум.
– Серийный номер? – вскидывает брови Рурк.
– Мы идентифицируем себя только по серийным номерам, – вдохновенно брешу я, – наша миссия значительно важнее, чем личная слава, сэр.
– А, конечно, – губы Рурка трогает понимающая улыбка. – Замечательная работа, 3172. Я прослежу, чтобы вашему командиру доложили о ваших успехах.
– Нет необходимости, сэр. Для нас главное, чтобы клиент был доволен, – кажется, это звучит достаточно убедительно.
– Совершенно верно, – подхватывает Шон, – то, что хорошо для клиента, хорошо и для нас.
Рурк задумчиво кивает и пожимает мою руку, прежде чем повернуться к нашим «пленным» друзьям.
– Ну что, блядь, может, уже разберёмся со всем этим? – раздражённо спрашивает Джейк, с вызовом глядя на Рурка.
– Зачем мы вам? – с неподдельным страхом шепчет Грейс.
– Для начала, – Рурк подходит ближе к ребятам, – я хотел бы знать, зачем вы забрались так далеко на север, друзья мои.
– Ты знаешь, зачем я здесь, ублюдок, – шипит Эстелла.
– О, да, дорогуша, это мне действительно известно, – кивает Рурк, переводя сосредоточенный взгляд прищуренных глаз с одного пленника на другого. – Ладно, на самом деле, Лейла сказала мне, в чём заключается ваша цель. Лернейские врата. А вы довольно… находчивые дети. Но у меня для вас есть дурные вести. Видите ли, врата никогда не работали. Это лишь неудачный списанный прототип. Для его корректной работы необходим источник энергии необыкновенной силы.
Ребята переглядываются в непонимании.
Лейла рассказала Рурку о цели нашего прибытия – и не рассказала о Сердце острова? Как это возможно?
– Посему, как это ни прискорбно, – заканчивает Рурк, – вы пришли напрасно.
– Ты и твоя зверушка, – снова встревает Эстелла, – сдохнете здесь, будь уверен.
– Так или иначе, отец, мы остановим тебя, – раздаётся свистящий шёпот Алистера.
