Текст книги "Исчадие ветров"

Автор книги: Брайан Ламли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 43 страниц)

6. Ветер-отступник

– Анри, можешь вытащить нас отсюда? – Силберхатт приподнялся, стараясь сквозь вой ветра докричаться до человека в плаще.

– Могу прижаться к земле, – крикнул ему де Мариньи, – и найти какое-нибудь укрытие. А вот дальше нам не попасть. Будем надеяться, что он нас не заметит.

– Вряд ли. Этот урод все замечает. Хотя, стоп! Гляди – снежный корабль, вон там. Это, должно быть, Кота’на и все наши. – Вождь подождал, пока шум ветра не притих, и продолжил: – И теперь у Итаквы появилась небольшая проблема. Он сейчас будет думать, на кого ему первым напасть! – Случайно техасец озвучил мысли Армандры.

Святилище Древнего осталось позади, и плащ снизился вплотную к снежной равнине, откуда поднялась обжигающе-колючая поземка, словно приветствуя их. Холод стал невыносимым, и де Мариньи подумал, что, скорее всего, уже обморозился – он едва ощущал свои пальцы, застывшие на шипах управления, а его борода, брови и волосы покрылись инеем.

До плато оставалось всего три-четыре мили, но казалось, что нависшие скалы отстоят на тысячу световых лет. Де Мариньи настолько устал, что его глаза закрывались сами собой, к тому же ветер нес острые крупинки льда прямо ему в лицо. Иногда он мог разглядеть сквозь пургу клиновидный силуэт снежного корабля, что скользил по льду на трех мощных лыжах в полумиле слева от него, но де Мариньи было сейчас не до снежных кораблей – леденящая пурга била и швыряла плащ, и он полностью сосредоточился на управлении.

На них упала гигантская тень, де Мариньи на секунду взглянул вверх и весь сжался, ибо смотрел в огромное лицо живой жути, известной как Шагающий с Ветрами. Что там было сказано в древних легендах земных эскимосов? Заглянувший в глаза Итаквы будет навеки проклят? Ну, значит, де Мариньи проклят, и он даже знает, когда и как это проклятие сбудется.

Древний, ужасный человекоподобный монстр завис в полностью очистившемся от облаков небе на высоте полумили. Он стоял пугающе неподвижно, словно на воздушном пьедестале, всматриваясь вниз щелками ярко-красных горящих глаз.

«Господи! – подумал де Мариньи. – Он нас видит!»

Но они летели низко, поземка скрывала их, и Шагающий с Ветрами их не замечал. Пока что не замечал. Зато он заметил снежный корабль и понял, что это люди с Плато. Его пылающие, подобные бездонным ямам глаза широко раскрылись, черная клякса чудовищной головы откинулась назад в припадке безумного хохота, тело содрогнулось в злорадном веселье, но в следующий миг Итаква снова казался спокойным и бесстрастным.

Огромная размытая фигура медленно протянула когтистую лапу к небу, в котором тут же начали сгущаться облака. Рука Шагающего с Ветрами вошла внутрь облака и вынырнула с огромным куском льда. Итаква спустился ниже, будто сошел по незримой лестнице из морозного воздуха, еще ярче заполыхало адское пламя в его глазах, руку он медленно, будто с ленцой, отвел назад, приготовившись метнуть ледышку.

– Анри, лети вверх! – заорал Силберхатт. – Чтобы он нас заметил!

Но де Мариньи уже предугадал план товарища и быстро набирал высоту. Плащ с пассажирами взвился над снежными вихрями, и Итаква, неподвижно застывший в воздухе, словно гигантская статуя из темного льда, наполненная, однако, жуткой, нечеловеческой жизнью, наконец-то заметил их. Опасный, безрассудный маневр сработал – по крайней мере на данный момент.

До плато оставалось не больше мили. Снежный корабль и летающий плащ со всей доступной им скоростью пробивались вперед сквозь пургу и ревущий ветер, преследуемые взглядом Шагающего с Ветрами, а сам он застыл, будто в оцепенении, и красные диски его глаз смотрели то на плащ, то на корабль.

Он опустился еще ниже к белой равнине, в огромных красных глазах замелькали золотые искры. Снежный корабль он проводил взглядом и забыл о нем – плащ, вот что ему было нужно!

Итаква едва мог поверить своей удаче. Если только он не ошибся, летающий предмет перед его горящими глазами нес двух его злейших врагов, врагов всех Великих Древних. Двое людей с Земли: одного из них он притащил сюда сам, что стало его страшной ошибкой, и второй – очень интересно, кто он такой. А может быть, где двое, там и третий – самый ненавистный? Может быть, он тоже на Борее? Иначе как же еще этот смертный червяк с летающим плащом мог попасть на Борею, кроме как с помощью Часов Титуса Кроу, заклятого врага БКК?

Что ж, если Титус Кроу рядом, возникает опасность, причем страшная даже для Итаквы из Вечных Снегов – оружие, которое Древний Бог Ктханид встроил в Часы Времени, его лучи жалили плоть БКК, словно шпага. И сейчас Кроу, должно быть, спешит на помощь этим двум летунам… От мыслей о Кроу глаза Итаквы снова сделались красными щелками, он сжал глыбу льда в огромном кулаке, и она взорвалась, как бомба, только осколки полетели в разные стороны.

Кулак Итаквы разжался, и рука потянулась вниз, ужасные когти нависли над двумя летунами словно орел, готовый упасть на добычу. Силберхатт и де Мариньи, у которых не было ни малейшего шанса куда-то скрыться, смотрели, как рука демона опускается все ниже и ниже, готовая выхватить их из холодного воздуха, раздавить и превратить в кровавое месиво. Уже зная, что это конец, техасец открыл разум и послал в направлении Итаквы телепатический пучок концентрированной ненависти:

– Ну давай, гадина, сверни нам шею! Я б тебе сам свернул бы, кабы мог!

Огромная черная тень заслонила небо – ладонь Итаквы падала на них сверху, сгибая пальцы. Еще чуть-чуть и…

Но тут из ниоткуда налетел снежный вихрь, подхватил плащ и яростно швырнул его в сторону нависшей стены плато. Когти Шагающего с Ветрами схватили воздух, взбешенный Древний воздел руки к небу и разразился беззвучными проклятиями в адрес элементалей – своих помощников, один из которых по ошибке только что утащил добычу у него прямо из-под носа. Он снова яростно протянул руку, чтобы схватить людей, но ветер опять унес их еще дальше к плато – ветер-отступник!

Первый раз мог быть идиотской ошибкой – первый раз, но не второй. Дважды так не ошибаются, тем более после его угроз. Нет, это вмешался кто-то посторонний… Армандра!

Армандра, Женщина Ветров, своенравная дочь Итаквы, не пожелавшая сопутствовать отцу в его вынужденных межзвездных странствиях, Армандра, жрица Плато, скользнула меж прутьев решетки своего высокого балкона и отдала ветрам приказ, совершенно не совпадавший с волей ее чудовища-отца. И сейчас она мысленно обращалась к Итакве, используя телепатию, которой на Борее владели только она и Хэнк Силберхатт. Как всегда, она бросила ему дерзкий вызов. Вытянув руки над снежной равниной, она замерла в воздухе у скальной стены плато, словно прекрасная белая статуя:

– Видишь, отвратительный папаша, даже малые ветерки против тебя! Ты хочешь, чтобы я была с тобой на путях великого ветра, что ревет между мирами? Нет, я останусь здесь, на Борее, и буду командовать ветрами и молниями, пока тебя нет, тем более элементали воздуха, пространства и грозы тебя всего-навсего боятся, а меня они любят, и я их тоже люблю. Но я ненавижу их хозяина, так же как его ненавидят они! И это так же верно, как то, что я его дочь!

Снежный корабль и двое летевших на плаще были тут же забыты – Итаква уставился на Армандру. Она же смотрела прямо ему в лицо, ее глаза сияли словно звезды, такие же красные, как у него. Она была в пределах досягаемости, к тому же отдалилась на добрую сотню футов от плато. Быстрый рывок жадной раздувшейся руки – и он ее схватит!

Плоть от его плоти, кровь от его крови! Если бы он только смог схватить ее и унести прочь с Бореи – он показал бы ей чудеса дальних миров, огромные ледяные планеты у пределов систем еле тлеющих умирающих звезд. И она бы познала его славу и мощь и, может быть, захотела бы разделить их с ним. Ах да, у нее же есть еще ребенок, мальчик. Внук Итаквы, который в свое время тоже будет шагать на крыльях ветра и приближать освобождение Великого Ктулху.

Пока все эти мысли проносились в голове Великого Древнего, снежный корабль и летающий плащ скользнули в одни из крепостных ворот плато. С корабля бросили ледовые якоря, его ход стал замедляться, и огромная махина замерла на месте. Люди и медведи в спешке выгрузились, помощники стремительно тащили их в знакомые лабиринты тоннелей и пещер плато. Прилетевшие на плаще также сошли на землю и укрылись в главном тоннеле. Оттуда, из тоннеля, Силберхатт и выглянул, чтобы посмотреть на небесную битву.

Он выглянул – и закричал от ужаса, когда Итаква резко выбросил руку вперед и его пальцы начали сжиматься вокруг Армандры, потом снова закричал, но уже от радости, когда рука Шагающего с Ветрами зачерпнула пустоту. Древний закрыл глаза руками и вздрогнул, как от боли. Словно ошпаренный кипятком пес, Живущий в Снегах отшатнулся от плато, и Силберхатт телепатически почувствовал страх и отвращение, растекающиеся от него, как кислота.

Все это быстро промелькнуло в мозгу Вождя, но он успел разглядеть и кое-что еще. Перед его мысленным взором ярко блеснул символ, столь же болезненный для него, как и для Итаквы и всех БКК – пятиконечная звезда, пылающая обжигающим пламенем!

– Трейси! – радостно крикнул техасец, глядя, как Армандра спускается с небес обратно на высокий балкон. – Трейси, ты чудо!

Он понял, что сейчас его сестра высунулась из какого-то окна плато, выходящего на белую равнину, и держит в руках один из звездных камней древнего Мнара, чтобы отвадить Итакву, и сейчас Итаква не сможет никому причинить вреда.

– Анри, это сделала Трейси, – крикнул он, повернувшись к де Мариньи, – Трейси и один из ее благословенных или проклятых звездных камней. Спасибо Трейси и Армандре, что наконец-то все кончилось!

Де Мариньи вяло кивнул, изобразив понимание, но сил улыбнуться у него уже не нашлось. Его глаза напоминали стеклянные щелки, он был весь покрыт снегом и промерз от пяток до макушки. Он почти не чувствовал ног, они отказывались его держать, и он сполз по стене тоннеля. Видя состояние товарища, Силберхатт сгреб его в охапку и побежал по тоннелю на отдаленный свет факелов, на бегу он звал лекаря, самого лучшего лекаря, какой есть на плато.

А где-то далеко, где сила звездного камня не могла его достать, безмолвно гневался и бушевал Итаква, раздувшись от злости до немыслимых размеров. Он призывал зловещих элементалей Великой Бури, злобу межзвездных духов, гнев и ярость грома и молнии на бой против плато.

Но плато, неприступное испокон веку, не обратило на это ни малейшего внимания.

7. В безвыходном положении

Де Мариньи медленно, но верно приходил в себя после затянувшихся суровых испытаний. В Материнском мире он бы, скорее всего, умер, но здесь, на Борее, где температура за пределами плато скакала как ненормальная, особенно в присутствии Итаквы или его ледяных жрецов, очень хорошо умели лечить обморожения, переохлаждения и тому подобные вещи. Большинство членов общины Плато могли противостоять всему, кроме сверхнизких температур, так как они были людьми. На морозе человеческая кожа потрескается, ледяной воздух порвет нежные альвеолы агонизирующих легких, да и сама кровь застынет в ледышку. Здесь, на плато, как и везде, Необходимость стала матерью Прогресса – в частности, прогресса медицины обморожений.

Так что через двенадцать земных суток де Мариньи окреп, снова встал на ноги и принялся исследовать внутренности плато – многоэтажный лабиринт пещер и тоннелей. Он обнаружил там гимнастические залы, арены, огромные залы собраний, подземные озера в пещерах нижних уровней, где эскимосы ловили сетями рыбу при свете факелов. Видел он стойла, склады, лавки, со временем выбрался и на самый верх – на плато, откуда часовые бдительно следили за перемещениями слуг и приспешников Итаквы в тотемном святилище.

Что же касается Итаквы, то де Мариньи рассказали о нем вот что: когда волчьи воины с Часами Времени наконец достигли святилища Шагающего с Ветрами и сложили добычу к подножию пирамидального ледяного трона, Итаква не проявил к транспортному средству де Мариньи почти никакого интереса. Он все так же проводил большую часть времени, задумчиво глядя на плато из-под полуопущенных век, его ярко-красные глаза подернулись дымкой, будто кипящая лава в кратере огромного и опасного, но пока что спящего вулкана.

Однако какие-то неведомые побуждения толкали Итакву вновь покинуть Борею и отправиться в бесконечное странствие между мирами, и по мере приближения дня отбытия Часы все более занимали Древнего. Сидя, скрючившись, на вершине кучи разнообразных предметов из Материнского мира, вмороженных в твердую, как сталь, ледяную пирамиду, и кидая оттуда гневные взгляды на плато, он все чаще отвлекался, брал Часы в руки и смотрел на них тускло мерцающими глазами.

Порой он уменьшался до человеческого размера, вызывал своих ледяных жрецов и вел с ними беседы (как именно он с ними общался, никто не знал толком), ибо жрецы, в любом случае, понимали людей лучше, чем он. Итаква определенно задумывал какую-то пакость людям с плато, и прежде всего Силберхатту и новоприбывшему из Материнского мира. Также он часто, зажав в ледяной руке какую-нибудь женщину из подвластных ему племен, удалялся с ней по воздуху куда-то на восток, в неизвестные земли. Ни одна из них не пошла бы с ним по своей воле – это были обычные женщины, которых Итаква совершенно не намеревался беречь, и потому всегда возвращался один. Армандра прокомментировала это так: «Мой отец ненасытен, как Пространство, и стар, почти как само Время, невероятно похотлив, очень жесток и всегда был и будет таким!»

Когда де Мариньи почти поправился, Армандра позвала его в свои роскошные апартаменты для аудиенции. Она расспросила его во всех подробностях об их с Титусом Кроу приключениях. Хоть она уже знала об этом из рассказов Силберхатта, но ей показалось, что у де Мариньи повествование выходит более захватывающим и увлекательным. Женщина Ветров поняла, что таких людей, как де Мариньи, она раньше не встречала. Даже в Материнском мире он казался неким анахронизмом: еще бы – настоящий джентльмен в мире, где не только мораль, но и простая вежливость день изо дня обесценивается даже в высших слоях общества. На Борее же таких людей раньше просто не бывало.

Де Мариньи общался с ней, как и пристало говорить с повелительницей Плато, держался в ее присутствии в высшей степени благородно и учтиво. Она изменила свое мнение о нем к лучшему – ведь он спас жизнь Вождя, ее любимого мужчины, к тому же она поняла, что де Мариньи вел бы себя точно так же с любой женщиной. Де Мариньи не потребовалось многих усилий, чтобы убедить ее, что он оказался на Борее чисто случайно, а вовсе не пустился в невероятную межпланетную экспедицию, чтобы вернуть Силберхатта на родину. Он направлялся в Элизию, страну Древних Богов, и только волны времени выбросили его на холодные берега Бореи.

Де Мариньи относился к ней очень уважительно, чуть ли не с трепетом, и ему не было нужды подделывать это чувство – ведь он родился и вырос на юге Франции, а Армандра была одной из самых прекрасных женщин, что он когда-либо видел. Армандра была столь же привлекательна, как Тиания, подруга Титуса Кроу, и так как она правила Плато, за ее физической молодостью стоял вполне зрелый разум. К тому же она повелевала могущественными силами, но де Мариньи привлекало в ней не это, а красота.

Почти сразу же после аудиенции у жрицы Плато де Мариньи угодил в другие руки, уже не такие нежные – в руки оружейников: Вождь посчитал, что это будет хорошей терапией для выздоравливающего. И он оказался прав – со временем гость Бореи настолько увлекся ремеслом, что освоил все элементарные технологии мастеров Плато, у него проявилось природное чутье на материал и свой особенный стиль. Для человека, который раньше никогда не занимался ничем подобным, это было большим достижением.

Терапией стали и ежедневные тренировки на аренах и в гимнастических залах, они просто творили чудеса с попавшим в беду землянином. Де Мариньи целиком посвятил себя занятиям, но делал он это не потому, что хотел стать более сильным и ловким, не потому, что хотел научиться делать жестокие орудия войны, а чтобы отвлечься от самого главного – от факта, что он торчит здесь, на Борее, в безвыходном положении, что он застрял в чужом мире, в странном параллельном измерении. Элизия казалась все дальше и дальше, уплывала из рук, и чудеса, о которых писал Титус Кроу, с каждым днем тускнели перед его мысленным взором.

Для жилья де Мариньи отвели обширные комнаты во внешней стене плато, роскошные и теплые, с глубоко прорубленными в горной породе квадратными окошками, выходящими на белую равнину. Комнаты отапливались такими же нефтяными печками, какие обогревали все плато, не давая его отвесным стенам покрыться льдом – если бы это случилось, никто не смог бы ни войти, ни выйти, и весь огромный человеческий улей лишился бы воды и воздуха. Нефть брали из большого черного озера глубоко в кишках плато, а озеро испокон веку наполнялось вновь из каких-то совсем уж глубоких подземных источников. Эта нефть, а также озера с пресной водой, кишевшие слепыми пещерными рыбами, и загоны для скота в нижних уровнях обеспечивали Плато полную независимость.

В общем, де Мариньи устроился удобно, и даже очень удобно, и не так уж тоскливо и тяжко было бы ему жить на Борее, если бы не то, что он мог разглядеть в одолженный у Вождя бинокль – Часы Времени, стоящие у подножия пирамидального алтаря Итаквы и сплошь покрытые блестящей ледяной коркой.

Часы Времени – его ворота к звездам, его волшебный ковер-самолет, летящий между мирами, – они так близко и при этом вне досягаемости!

Конечно же, у него есть летающий плащ, он даже демонстрировал его летные качества потрясенным вождям и старейшинам в холодном воздухе высоко над плато, но всякий раз, как он пытался вылететь за пределы плато, его подхватывал враждебный ветер – сперва осторожно, затем все сильнее, и тут же Итаква начинал шевелиться на вершине своей ледяной пирамиды и потом снова застывал в обманчиво-расслабленной позе, словно кот, караулящий у мышиной норы.

Армандра предупреждала де Мариньи об этом, более того – когда он последний раз попытался вылететь с плато, ей лично пришлось посылать ветер, чтобы освободить де Мариньи из буйной хватки элементалей воздуха, служащих Итакве. После этого она неохотно, но твердо приказала ему не пользоваться больше плащом. Хоть плащ выручал де Мариньи во многих приключениях, но в этот раз его пришлось снять, сложить и сунуть на полку в комнате.

После этого случая, видя, как де Мариньи постепенно все более и более замыкается в себе, Вождь Плато стал очень опасаться за своего нового товарища. Он злился на себя из-за того, что не мог ему помочь. Раньше он только намекал Армандре, что по возможности надо будет спасти Часы Времени, но теперь, дав ей небольшую передышку, вновь принялся решительно поднимать вопрос о Часах при любом удобном случае. Под конец Армандра устала уже слушать об этих Часах. Идея настолько овладела Силберхаттом, что Армандра поймала себя на том, что хоть она теперь полностью доверяет де Мариньи, но не слишком-то верит в намерения своего мужа.

Неужели за стремлением Вождя помочь де Мариньи достичь Элизии кроется лишь желание бросить ее и покинуть Борею навсегда? Есть только один путь все это выяснить – помочь им захватить Часы и посмотреть, чем все это кончится. Но что, если Вождь действительно ее бросит? Что ж, раз он этого хочет – пускай идет, но от одной лишь мысли, что такое может случиться, Армандре не хотелось жить.

Разве он не был отцом ее ребенка и разве она не знала все его мысли, все его радости и горести? С сожалением она призналась себе, что порой и не знала – он скрывал от нее свой разум. Конечно, Вождь мог делать это для ее же блага, может, просто не хотел делить с ней огорчения, но, с другой стороны, не означало ли это, что он втайне задумал улететь навсегда с Бореи и от нее?

Размышления и подозрения Армандры постоянно приходили к одному и тому же: любит ли ее Вождь? В итоге она сдалась и решила пойти по единственно возможному пути – если когда-нибудь у нее появится возможность помочь де Мариньи захватить Часы Времени, она ему поможет. Тем самым она предоставит Хэнку Силберхатту, человеку, которого зовет своим мужем, самый подходящий повод от нее сбежать.

Приняв решение и взвесив его возможные последствия, Армандра задумалась о своих собственных кошмарах – о межзвездной пустоте и об еще более ужасной пустоте межизмерений. От этих мыслей она поежилась. Бесчисленное множество раз отец пытался уговорить ее пойти с ним, пойти на крыльях ветра, что бесконечно дует между мирами… Она же – дочь Итаквы, и если бы Хэнк Силберхатт не появился на Борее, может быть, она и пошла бы с отцом.

Стоило ей подумать о Силберхатте и о сыне, как она успокоилась и страх прошел. Ничего этого никогда не будет – Вождь любит ее, и она ему верит, верит настолько, что при первой же возможности подвергнет его первой и последней проверке, а там уж будь что будет. Только таким образом она сможет получить подтверждение своей любви и веры.