сообщить о нарушении
Текущая страница: 67 (всего у книги 88 страниц)
Для того, чтобы представить российские столпы и краеугольные камни читателю, перво–наперво разделю ее историю на этапы, в преддверии которых эти столпы и краеугольные камни менялись, в результате чего здание России рушилось, наступали «смутные времена». Затем на новых, вернее на видоизмененных столпах и краеугольных камнях, здание России кое–как возобновлялось, наступали времена «тишайшие», двухголовый орел на время приходил в согласие со своими головами. Но так как «два медведя не живут в одной берлоге, то вскоре «все возвращалось на круги своя». И вновь наступали смутные времена.
Отсюда следует вывод – столпы и краеугольные камни были ложными, не выдерживали нагрузки, приходилось их опять латать. И так до бесконечности.
Этапы
Первый этап . Жили себе, поживали финно–угорские племена в будущей Центральной России, «не знавшие оружия», так как его не из чего было сделать на просторах Центральной России, исключая березовую дубину (палицу). Они были легкой добычей для любого вооруженного железом народа, но до поры, до времени никому были не нужны. И о них рассказывали всякие сказки. Затем на этих самых просторах возникло почти разом два интереса со стороны Востока и Запада. Запад я понимаю как позитивную силу, а Восток – как негативную.
Запад жил по Моисееву Второзаконию, поэтому имел как идеологию (религию), так и юриспруденцию (закон), которые между собой не пересекались, были самостоятельны, и значит – соревновались на принципе разделения властей. Интерес же к нашим просторам у Запада возник из–за лиственницы, годной на сваи, и которой нигде больше не было. Лиственница вырубалась и «интерес» все далее углублялся в наши просторы. На пути этого интереса возникли сперва Киевская Русь, затем Смоленское княжество, Волок Ламский, Ярославль и Вологда, Кострома, Великий Устюг, а сам «интерес» через Устюг достиг Зауралья. Великий Новгород в те времена был в Ярославовом Дворище Великого Новгорода. Это потом он оказался на сухом островке в окружающих его со всех сторон болотах (Носовский и Фоменко). И было на этом пути как бы две державы – Киевская Русь и Новгородская Русь. Но так как эти державы были созданы Западом, то сильно воевать им между собой Запад не давал, не снабжая их железом сверх первой необходимости, и тем самым поддерживал этот путь «из варяг в греки» (видите, как я его отклонил от общеизвестного?) в полной исправности. Взамен лиственницы Запад оставил тут свою демократию (разделение двух властей), научил делать порядочный сыр и снабдил «вологодскими» и «костромскими» коровами и технологией молочного производства. И даже научил Кострому ювелирному искусству. Вот поэтому я и говорю о позитивном влиянии Запада.
Другой интерес к нашим краям развертывался почти одновременно, но импульс получил с Востока с его Первозаконием, согласно которому никакого разделения властей не существовало, а идеологию и суд осуществляла церковь, подконтрольная властной верхушке. Я эту штуку называю «азиатским людоедским правлением» (подробности – в других моих работах). Путь воздействия Востока на Центральную Русь шел с Нижней Волги и соприкасались эти два «воздействия» Запада и Востока где–то в районе Нижнего Новгорода. Интерес Востока к нам представляли молодые девицы, на коих был величайший спрос в низовьях Волги и далее, вплоть до Персии. Подробности этого спроса у меня расписаны в других работах. Главная же ярмарка девиц была именно в Нижнем Новгороде. Влияние же Востока на Русь было негативным по причине внедрения в наши мозги Первозакония.
Основу этого восточного воздействия составлял Хазарский каганат, воздвигнутый евреями на третьем всемирном интересе к низовьям Волги – поваренной соли с озер Эльтон и Баскунчак. Хазарский каганат свое воздействие начал хорошо. Именно он на несметных богатствах Южного и Среднего Урала дал расцвет Великой Перми. Северный же Урал был во владении Великого Новгорода, куда западное влияние еще почти не проникло, туда только что пришли лесорубы.
К центральной России, я имею в виду будущую Московию, для «интереса» хазар ничего другого не было кроме девиц и некоторого количества плохих куниц, так как хорошая куница (соболь) была на Урале, в Зауралье и далее в Прибайкалье.
Ареалы западного и восточного воздействий соприкасались где–то между Нижним Новгородом и Костромой, но не конфликтовали, жили пока как добрые соседи с разными взглядами на жизнь. И даже торговали по Волге вплоть до ее истоков, и, кроме того, до Белого моря и дальше, вокруг Скандинавии.
Я отдаю себе отчет, что написанное о втором этапе нашей истории по причине краткости выглядит неубедительно. Но не могу же я сюда переписать все свои прежние труды. Почитайте, согласитесь.
Второй этап характеризуется тем, что два упомянутых влияния стали конкурировать друг с другом. Произошли следующие изменения. Спрос на девиц–рабынь начал падать. Дело в том, что ранее чуть ли не прекратился женский род из–за наплевательского отношения мужчин к нуждам женщин по взращиванию детей. И тогда их стали почитать, как редкость, и начали у нас покупать. А почему у нас женский род не прекращался, описано у меня в других работах. Описано и то, почему восстановившаяся женская часть народонаселения Юга приобрела черты гипертрофии, потребовавшая многоженства. Когда женская популяция на Юге восстановилась, спрос на женщин–рабынь с Верхней и Средней Волги упал. Одновременно почти упал и спрос на соль для Запада, так как нашли каменную соль в земле, и научились ее выпаривать из морской воды не такую горькую как прежде. О соли у меня много написано в других работах. На Востоке и сегодня почти нет каменной соли в земле, так что развитие южной цивилизации в ту сторону продолжалось, вплоть до Алтая. Но самой Волги это не касалось. Она была только торговой артерией, а не государством. Итак, Хазарский каганат потерял свое значение, и евреям, верховодившим в нем, ничего не оставалось делать, как податься в другие края. Часть из них перебралась на Дон и Днепр, превратившись в донских казаков–разбойников (Подонская орда) и торговцев Киева. Другая часть поплыла вверх по Волге, разделившись примерно пополам, половина торговала, вторая половина – грабила торговцев (Задонская орда).
Пути западного и восточного влияния в верховьях Волги пересеклись в ареале Костромы – Великого Устюга – Нижнего Новгорода, и наступило время перманентного перевешивания то одной, то другой силы. Это были времена, когда так называемое Владимирско–Суздальско–Нижегородское княжество, созданное разбойниками, стало соседствовать с Ярославско–Костромским княжеством, сосредоточенным на торговле лесом. Западные и восточные торговцы быстро нашли общий язык, и часть из них продолжило экспорт леса с востока на запад, а часть – торговлю с севера на юг. Но, в конечном итоге волжские казаки–разбойники, из которых впоследствии произошли царские семьи Шуйских и Романовых (см. другие мои работы), стали одерживать верх. Вот тогда–то торговый Великий Новгород и перекочевал с Волги за болота, туда, где и сейчас стоит. А власть разбойников распространилась на Ярославль и Кострому. Но разбойников было так много, что торговля стала хиреть не только по Волге с севера на юг и обратно, но и поперек, по лесному маршруту «из варяг в греки». Для разбойников наступили плохие времена. В официальной истории это времена затухания Владимирско–Суздальского княжества после Андрея Боголюбского, жизнь которого тесно связана с хазарскими евреями.
С точки зрения религии и морали все западные ценности во главе с Второзаконием остались в Великом Новгороде (на новом месте его местоположения) с его вечевым колоколом, в Пскове, Смоленске и Киевской Руси, а восточное Первозаконие стало царствовать во Владимирско–Суздальской Руси, у бывших казаков–разбойников. На западе будущей Великой России был католицизм, на востоке – несторианство, помесь ислама и христианского правоверия. (Не путать с православием, которого еще не было).
Третий этап начался с того, что к двум уже упомянутым влияниям прибавилось третье влияние – со стороны Черного моря через реку Дон. Часть хазар, перебравшихся на Дон (специально затопленный ныне нашими властями город Саркел), занялись работорговлей. В это время это «влияние» на Центральную Русь ограничивалось только уменьшением численности угров и финнов в будущих Рязанской, Тульской и Московской областях, проданных в рабство через крымский город–порт Кафу. Как раз то место, где ныне живут их потомки, называемые «татарами» – караимами (ветвь иудаизма).
Сперва работорговля развивалась примерно как вывоз рабов из Африки в Соединенные штаты. Казаки–разбойники плавали в верховья Дона и набивали свои лодки выловленными в лесах аборигенами, «не знавшими оружия», сплавляли их вниз и продавали. Сами же постоянно жили в Саркеле. Потом, по мере истощения ресурсов «чуди белоглазой» (голубоглазых) стали добираться до Оки, а затем и по реке Москва в ее верховья, туда, где скоро «возникнет» сам город Москва. Потом историки все это безобразие свалят на крымских татар и донских казаков–разбойников предусмотрительно назовут всякими там Ильями Муромцами, Евпатиями Коловратами и прочими «защитниками Руси». (См. другие мои работы). Главное в этой хазаро–донской разбойничьей шайке было то, что наследство «пахана» передавалось от «старшего» брата к «младшему» брату, а не к сыну, как водится у всех других народов. Причины этого бандитского наследования я объяснял в других своих работах.
Затем наступил момент, когда один из главарей, Дмитрий Донской (не по разовому Донскому «полю битвы с татарами», а по постоянному местопребыванию) решил передать свой пост бандитского «пахана» не своему младшему «брату» – заместителю по бандитской шайке, а собственному сыну. Но перед этим он решил перебраться и соорудить «зимнюю» столицу (как водилось у хазар) в городе Коломне, а потом и в Москве (которой еще не было), победив Мамая – местного князя финно–угорских аборигенов. Это для того, чтобы быть поближе к месту производства будущих рабов и контролировать не только их местопребывание, но и «плодоношение». Так как никакой грамоты у местных племен не было, ее повсюду несли с собой евреи, то и истории этой на бумаге не осталось, за исключением той, что написали сами же писаря Дмитрия. Так началось Московское княжество.
Работорговля была настолько прибыльна (почти никаких производственных и накладных расходов), что после Ивана Калиты – «мешка с деньгами» и самого Дмитрия ко времени царя Ивана III Московия сказочно разбогатела. Но, как и водится у разбойников, никакой религии для народа, не говоря уже о морали, они не имели. Главным богатством считалось железо и оружие из него, которых отродясь в Московии не было. Заметьте, ко времени Ивана III Московия уже «присоединила» к себе целый букет княжеств, что не могло произойти без «богатства» на оружие, но и сам пик «татарских» грабежей «русского» населения приходится именно на время Ивана III – по сто тысяч разом (читайте Карамзина). Наконец, с ростом богатства и нуждой в «образовании» аборигенского населения с целью его подчинения царской воле, а затем и продаже в рабство, потребовалась религия. Ивану III привезли невесту из Рима, притом, заметьте, не по Днепру, а через Балтийское море, что показывает – Днепр оставался вне его власти. Мало того, Иван III прикупил в Константнополе у турок кусочек земли – Новый Афон и организовал там – патриархию. Скорее всего, он пытался наладить отношения с католическим Западом, став даже платить римскому папе дань, названную Карамзиным «помощью в 8 бочек золота для борьбы против турок». То есть он одной рукой торговал с турками, а другой рукой одаривал их противника. Как бы там ни было, но и в Московии образовалось нечто, похожее на католичество. (Подробности в других моих работах). Во всяком случае, крестились здесь так же как и в Киевской Руси и Великом Новгороде, «двуперстием». Что касается морали, то была такая же мораль по отношению не только к своим аборигенам, но и к аборигенам «присоединенных» княжеств как, например, на Юге США времен «импорта» рабов из Африки.
Четвертый этап русской истории начинается с династии Романовых, вернее с захвата власти ими в Московском княжестве. Дело в том, что московские князья в погоне за потенциальными рабами на продажу перекрыли своим присутствием Волок Ламский (ныне Волоколамск) и добрались до реки Шексны и Вологды – перевалочные (переволочные – волочить) пункты для экспорта лиственницы из бассейна Верхней Волги в бассейн Днепра, на Запад. К этому же времени Великий Новгород стал хиреть в своих болотах, пробиваясь прибалтийской торговлей, и напрочь отрезанный от торговли волжской. А бывшие казаки–разбойники Владимирско–Суздальского княжества (ушкуйники, шуйцы–Шуйские, то есть неправые, леваки) превратились в респектабельных торговцев лесом. И в этом противостоянии более всего обрисовано в традиционной истории, если ее читать внимательно, то, что первые крестились троеперстием, вторые – двуперстием, как католики.
Несмотря на то, что в Московии тоже крестились по католически, Запад принял сторону «троеперстников» (а Запад нам представлен в традиционной истории «поляками»), так как торговля лесом дороже троеперстия или двуперстия. И назначил нам митрополита Филарета, отца будущего Михаила Романова – Первого. Вот он и сосредоточил в своих «троеперстных» руках как торговлю рабами через Дон, так и экспорт лиственницы через Днепр. И именно Романовы на самых первых порах соединили все религии в одну кучу под названием православие («Раскол») – самую одиозную религию на Земле, включив в нее на законных правах работорговлю, особенно им понравившуюся и приносящую бешеные прибыли (Соборное уложение царя Алексея Михайловича «Тишайшего»).
Пятый этап совершенно правильно трактуют Носовский и Фоменко как революцию Петра I, напрочь потерявшего контроль над Москвой и поэтому обосновавшегося в Петербурге на деньги Запада. В его задачу входило сохранить путь лиственницы из «варяг в греки», и именно поэтому самые главные войны он вел на Днепре и в Прибалтике. И недаром именно он развел плантации лиственницы в Прибалтике.
На этом этапы истории заканчиваю, не упоминать же мне об ее коммунистическом этапе и нынешнем. И повторяю, подробности вместе с их обоснованием – у меня в других работах.
Главный столп и краеугольный камень России
Даже в современной России, не говоря уже о прошлых веках, политики и власть никак не найдут истинную причину бедствий россиян, уже навек отставших от западной цивилизации, и мощными темпами отстающие ныне от Африки, Южной Америки и даже от Тихоокеанских островов. Чем только политики не занимались прошедшие века в поисках национальной идеи империи, каких только «панацей» для ее выздоровления не изобретали. Потом, бросивши все народные силы без остатка на осуществление очередной идеи–панацеи, убеждались, что это – алхимия. При этом я не могу поверить, что власти и политики никак не могли догадаться об истинном столпе, вокруг которого сформировался так называемый западный мир. И именно это нестерпимо настойчивое игнорирование очевидного показывает, что истину не только не видели, но и в упор не хотели видеть.
Второзаконие Моисея, отделившее религию–идеологию от юриспруденции «в земле обетованной» на Босфоре–таможне, вместе с изгнанными «греками» — евреями проникло на Запад, но чуть было не погибло там в объятиях католицизма, пытавшегося вернуть народы Западной Европы к Первозаконию, когда суд творила та же церковь. Реформация и Просвещение отстояли Второзаконие и навсегда разделили две ветви власти, когда даже для короля стал существовать тот же самый суд, что и для простого народа. Вспомните хотя бы о споре мельника с Карлом Великим, когда мельник сказал последнему: «Разве Вы не знаете, что есть суд». Не заметить разделение церковной и судебной власти тому же Петру, околачивавшемуся в Западной Европе годами, было просто невозможно. Но он вместо того, чтобы взять на вооружение этот принцип, подчинил себе самое церковь. С тех самых пор Русская Православная церковь на побегушках у русских царей, генеральных секретарей и президентов. А церковный суд вместе с самой церковью навсегда оказался в руках русских «самодержцев», что и составило первый, главный столп и краеугольный камень России.
