сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 88 страниц)
Давайте разбираться. Кондоминиум – [от лат. сon (cum) – вместе и dominium – владение] – совместное управление одной и той же территорией двумя или несколькими государствами, например, Великобритания и Египет когда–то установили кондоминиум над Суданом. Кондак – (от греч. Kontaktion) – жанр ранневизантийской церковной поэзии и музыки, вытесненный впоследствии каноном (как жанром гимнографии). Тут нас словарь пытается сбить с толку. Вместо того, чтобы сказать, что кондак – хоровое пение, совместное пение, начинает нести околесицу. Кондакарное пение – характерное для богослужения при княжеском дворе в Киевской Руси. Опять же несут несуразицу, надо сказать хоровое пение, хотя бы и церковное, ибо «конгломерат – скученный, механическое соединение чего–либо разнородного», а «конденсат – (от лат. condensatus – уплотненный, сгущенный) – жидкость от конденсации газа или пара». То есть везде применяется слово «кон» – вместе. Если этого мало, то продолжу, «кондотьеры (итальянск. Condottieri) – предводители наемных военных отрядов», хотя надо было бы сказать «объединители, а потому и предводители своих отрядов». Например, «кондукт (от лат. conduco – веду, сопровождаю) – жанр многоголосой музыки», а кондуит – надо сказать не от франц. Conduite – поведение – журнал для записи проступков, а от «кон» – вместе, список всех учеников, независимо от их поведения. И тогда станет понятие слово кондуктор, собиратель всех, а вовсе не «кондуктор (от лат. conductor – сопровождающий) – направляющая в механике, кондуктор трамвая», ибо кондуктор в трамвае не имеет ничего общего с направляющей в механике. Конкубинат в основе своей не – «лат. – сожительство мужчины и женщины без заключения брака», а все–таки и в первую очередь, просто нахождение вместе, в совокупности. А для уточнения «без заключения брака» надо бы добавить дополнительное «лат.» словечко, какое? – не знаю. Очень хорошо подобрано словечко для божества: «Конкордия (лат. – согласие), древнеримское божество, олицетворяющее согласие граждан». Неплохо и «консилиум – лат. совет», хотя главное здесь не совет, а совместное заключение. Обратите внимание на двоякое написание слова «вместе»: кон и кум. И вам станет понятнее слово «комиций [от лат. co(m)ire – собираться] – народное собрание в Римской республике». Перехожу к Словарю Даля. По нему «конда – (вологодск., пермск. – боровая, не болотная сосна, крепкая, мелкослойная и смолистая, растущая на сухом месте, вообще превосходный, первой руки лес», а кондолай – лось», то есть житель этого хорошего леса. Добавлю, что Кондома – левый приток реки Томь в Сибири, а какой там лес хороший был – вы и не узнаете теперь, весь его «зэка» вырубили. Я еще должен обратить ваше внимание, что слово «вместе» превратилось по смыслу в слово «хороший» потому, что русские не сразу догадались, что итальянцы хотели сказать не только «хороший», но – «все как один», или «один к одному». Вот и подумайте теперь, как итальянское слово «кон» в дополнение к слову «баста» попало аж за Урал?
Тогда, в пятых. Владимир Даль очень удивлялся одному факту, но так и не смог его объяснить ни себе, ни нам. Сей выдающийся полевой, заостряю, не кабинетный, а полевой ученый, посвятивший большую часть своей жизни изучению русского языка непосредственно среди его носителей, заметил, что многие «малороссийские», то есть украинские слова, распространяются по пути «из варяг в греки» вплоть до Смоленска, а потом вдруг сворачивают с этого пути.
Нет бы этим словам двигаться по реке Ловать дальше к Великому Новгороду, хотя их и там немного есть. Но большинство из них резко меняют направление на восток, причем не на Москву, а севернее ее, приблизительно к Волоколамску (Волоку Дамскому) и через него устремляются на другой волок – вологодский и попадают аж в Костромскую губернию. Мало того, они вслед за вырубкой лиственницы, о которой Даль просто не знал, устремляются дальше на восток, вплоть до Уральских гор около реки Камы и даже переваливают их, попадая в Ханты–Мансийск, который при Дале еще так и не назывался. «Самоеды» там жили.
При этом Даль ведь не я, он собаку съел в языкознании. Он много приводит таких одинаковых для всего откорректированного мной пути «из варяг в греки» слов и корней, ему поневоле поверите. Мне же понравилось одно итальянское слово, а именно баста, то есть, все, хватит, кончай. Это чисто итальянское и очень употребительное у них слово, которое итальянцы повторяют раз сорок в день, не меньше, а мы – значительно реже. Правда, забастовку от него произвели. Да как же попало это слово в Кострому и далее, на Урал? Кроме как навстречу лиственнице не могло попасть. Притом, когда не знаешь чужого языка, как пришлые итальянцы, так и хочется выражаться односложно, примитивно, дескать, баста, больше не надо. А чужой языкодержатель, в свою очередь, то и дело, слыша баста, да баста, сам через неделю станет его говорить, чтобы сделать приятно иностранцу и похвалиться своей сообразительностью. Кто жил среди носителей чужого языка, не зная на нем ни слова, не даст мне соврать.
Прибавьте сюда то, что я выше написал про костромской сыр, про коров, ювелиров и сапожников не из лыка, а из кожи, и так далее, и у вас возникнет твердое подозрение, что путь «из варяг в греки» свернул на Кострому. Не доходя до идиотской реки Ловать, на которую чтобы попасть из Смоленска, надо еще одну реку сперва переплыть, а именно приток Западной Двины, которая раза в четыре шире самой Ловати. И попытайтесь еще раз прочесть, что же пишут историки нашей родины про товары, которые, дескать, возили по этому пути. Там же сплошная дурь, возить–то совсем нечего. Белок и соболей на плече можно принести, а золото с серебром обратно, так это еще проще, в кармане. Вот лес сплавлять до устья Днепра – это другое дело, серьезная транспортная артерия. Притом лиственница проклятая чуть намокнет – тонет, поэтому возить ее надо было на плотах, например, из сосны. А без лиственницы Венецию не построить, она же вся на сваях, как и Петербург. А когда там она, Венеция, построена? Шибко давно. Как раз в те времена, когда у нас государственность начала образовываться, и венецианские послы один за другим к нам зачастили. Они ведь первыми из всей Западной Европы к нам прибыли. Зачем бы это? Никак за соболями или за пенькой с салом? Мы ведь и ныне ничего иного, технологичного, не продаем. Правда, пеньку заменили газом, из него тоже веревки можно делать – полиэтиленовые, а сало – нефтью, тоже – жирная. Соболя же передохли.
Теперь надо вспомнить, что есть два Галича, один в Западной Украине, на восточных склонах Карпат, а другой — аж в Костромской же опять области. Рассмотрю пока не историю их, а только – ботанику. В Галиче на Карпатах когда–то давно высоко в горах, на северо–восточных их склонах, росла лиственница, но как только она потребовалась на венецианские сваи, ее тут же немедленно вырубили, ни одной сегодня нет. К ботанике присовокуплю правила словообразования, согласно которым в родственных языках, каковыми являются украинский и русский, не бывает так, чтобы случайно два места в разных концах назвали бы одним и тем же словом, например, Галич. На языке австралийских аборигенов и русском такое созвучное слово случайно может появиться, только оно, конечно, не будет обозначать одно и то же, например, слово лапоть может появиться в каком–либо языке, только оно не будет означать в действительности лапоть, обувь, а совсем что–нибудь другое, например, любовь. А тут на тебе, и тут, и там – Галич. И тоже по отношению к горам. Так, Галичская возвышенность или Галичско–Чухломская – моренная гряда, входящая в систему Северных увалов, расположена в Костромской и Вологодской областях. И тут же имеется Галичское озеро, а неподалеку – Галичский клад медных изделий культового назначения около 13 века до нашей эры. Заметьте, до нашей. Было когда–то и Галичское княжество в этом месте. Энциклопедия добавляет: «Впервые упоминается в летописи в 1238 году под названием Галича Мерьского. В 13 веке – центр Галичского княжества, первым князем которого был брат Александра Невского – Константин Ярославич. В начале второй половины 14 века был присоединен к Московскому княжеству».
Теперь перебазируемся к Галичу украинскому, вернее, карпатскому: «Галич – древнерусский город (ныне близ селения Крылос) в 5 километрах к северу от современного Галича. Впервые упомянут в Ипатьевской летописи 1140 года. С 1144 – столица Галичского княжества. В 1199 стал столицей Галицко–Волынского княжества», где была написана Галицко–Волынская летопись, о которой «в литературе высказываются различные мнения о времени ее составления, отдельных ее частей и редакций», а «хронология ее чрезвычайно запутана».
Однако бог с ней, с хронологией, лучше давайте вспомним как любили ново–американцы давать в Новом свете старые свои родовые названия из Европы. Я уже не говорю о новом Йорке, там даже Москва есть. И эта тяга к привычным названиям немало наломала дров во всем историческом мире, во всех царствах–государствах, даже и в Австралии. Мне не довелось читать про то, почему же все–таки Галич карпатский перекочевал в Галич костромской. Но на основании вышеизложенного невольно напрашивается мысль, что когда быстренько срубили все лиственницы в Карпатах, а потом нашли точно такие же лиственницы в Костроме, то невольно назвали «моренную гряду» привычным именем Галич. А вы как думаете? Или у вас есть другое объяснение?
Хотел остановиться на том, что не только украинские словечки перекочевали в Кострому и даже за Урал, но и итальянские, точнее, венецианские, которые в свою очередь, резко отличаются от северо–итальянских наречий и ближе мне кажутся к еврейскому выговору, да уж ладно, не буду, места мало. Я ведь речь–то веду все–таки о России. И мне надо еще остановиться на так называемых «четях», то есть четвертях. Очень уж они мне интересными показались в связи с рассмотрением русских городов. Дело в том, что в БСЭ рядом с Галицией, которая одно и то же, что и Галич, есть такая маленькая статейка, привожу ее полностью:
«Галицкая четверть, один из центральных территориальных судебно–административных финансовых органов России 16–17 веков, ведавший городом Галичем с уездами. Смотри Чети». Не видно же отсюда, к какому именно Галичу относится данная четь? Так вот, чети или четвертные приказы возникли после отмены кормлений (ставили надзорного за крестьянами и мещанами и он с них «кормился» сколько бог на душу ему положит). Так вот, четей всего было, начиная с 1561 года и кончая 1619 годом, пять: Новгородская четверть – Нижегородская (Новгород, Нижний Новгород, Псков, Вологда, Архангельск), Владимирская (Владимир, Тверь, Тула, Орел), Костромская четверть –Ярославская (Кострома, Ярославль, Муром), Галицкая (Галич, Белоозеро, Шуя) и Устюжская (Великий Устюг, Сольвычегодск).
Эти чети мне не совсем нравятся, какие–то они неравномерные, а некоторых четей вообще нет, как будто земли вовсе не подчиняются Московии. И Новгородская – Нижегородская четь какая–то странная. Но давайте по порядку.
Когда читаешь в Кенигсбергской летописи, она же так называемое сказание Нестора, про то, как Ной поделил мир между Симом, Хамом и Иафетом, смех и грех, да и только. Приблизительно плошади их владенья можно соотнести как 1:5: 100, за абсолютную точность не ручаюсь, но все же соотношение приблизительно таково, если еще не обиднее для Сима, да собственно и для Хама. Во владеньях Сима перечислены все деревеньки на пятачке в частичку Малой Азии, приблизительно равную нынешнему Израилю. Для Хама выделено земли значительно больше, даже, по–моему, Корсика туда попала. Зато владения Иафета описываются такими блоками, как нынешний Красноярский край. Какие там деревеньки? Туда целиком попадают Англия, вся Восточная Европа, которая раза в три больше Западной и другие столь же крупные куски земли, причем называются не древние, а их современные имена, имена начала 18 века. Откуда только «Нестор» их узнал в 10 веке? Не верите? Почитайте сами. Убедитесь. Я к тому клоню, что не могли московские цари, несмотря на их известную безграмотность, так бездарно поделить свои владения, перепрыгивая большими четями через маленькие.
Вы только посмотрите, самая большая четь Новгородско–Нижегородская на полпути разрывается маленькими четями Владимирской, Костромской и Галицкой, которые все разместились на пятачке от Костромы до Вологды. Мало того, в Новгородскую–Нижегородскую четь входит Вологда, как вы видели выше, а вот городок маленький из вологодских краев – Великий Устюг, которому БСЭ посвятила всего две строчки, не входит не только в Вологодскую землю, но даже и в гигантскую четь Новгородско–Нижегородскую, а образует свою собственную Устюжскую четь. Да это же просто издевательство. Я же не хочу прямо называть русских царей дураками стоеросовыми. Это первое.
Второе. В маленькой захудалой Костромской губернии или княжестве, как кому нравится, образовалось аж четь в чети, притом самым идиотским образом. Сама костромская земля – четь? Четь, сами видели выше. А Галич входит в костромскую губернию? Входит, посмотрите сами по карте или энциклопедии. Так как какого же черта там, среди большой чети еще образовалась и маленькая, Галицкая четь? А Владимирская четь, чего она тоже такая дурная? Владимир в нее входит – это ладно, на то она и есть Владимирская. А почему же туда входят и Тверь, и Тула, и Орел с уездами? Что, между ними нет ни одного городишки малого, например, того же Волока Ламского, ведь туда же то и дело все цари как один ездили, только неизвестно, зачем? А Москва куда девалась? Она же по самому центру этой идиотской чети находится. А ей уже исполнилось 414 лет к моменту создания четей. И что, городов больше нет? Да та же Коломна всего на 30 лет младше Москвы и с кремлем таким же в точности. Чего же она ни в одну четь не вошла? Налогов что ли не платила? А вот Тулу заставили, хотя она совсем на краю чети находится.
И, наконец, третье. А куда подевались Казань, Рязань и прочие владения Московии? Ведь Казань «взял» Иван Грозный в 1552 году, Рязань «присоединили» в 1521, а чети начали создавать в аккурат через десять лет после этого. Что, забыли налоги с них брать? Тут одно из двух: либо Москвы еще не было, когда все эти чети были, и налоги они платили кому–нибудь другому, либо, что сейчас будет показано правдоподобнее, ничего Московии тогда не принадлежало, хоть сама она, может быть, и была. Судите сами: авторы энциклопедии как–то совершенно неопределенно обозначают первую четь, я ведь переписываю дословно –«Новгородская четверть – Нижегородская». Вот если бы она называлась Нижегородской четвертью просто, тогда бы весь выше приведенный идиотизм исчез бы сам собой. Не пришлось бы Нижегородской чети «перепрыгивать» через Костромскую и Галицкую чети, чтобы оказаться в Пскове и Новгороде Великом и его владении – Великом Устюге. Костромская четь могла бы вполне справиться не только с налогами в Галицкой чети на своей территории, но и с Ярославля налоги собрать, тут рукой подать, как говорится. Недаром она тоже так же хитро называется, как и предыдущая: «Костромская четь – Ярославская».
Кажется, я добрался до «варягов», из которых начинался путь «в греки». Итак, существует Новгородская империя, которой принадлежат Вологодская, Костромская, Архангельская и Вятская земли. «Принадлежат» — чисто номинально, не так как мы сегодня понимаем «единую и неделимую» землю. Просто новгородцы здесь торгуют, притом обоюдовыгодно, а основной товар этих мест – древесина, древесина кондовая, особенно лиственница. И здесь привожу свидетельства историков, что новгородским купцам можно было верить на слово, это все подтверждают, они лучше останутся в накладе, чем обманут. А вот московские купцы – это сплошь обманщики, по нынешнему «кидалы», «наперсточники» и поддельщики товара. Все историки, разумеется, иностранные, повторяю, в один голос подтверждают это. Вот они–то, новгородцы, и установили чети, потребные для поддержания торгового пути, особенно «волоков», по которым волокут (переволакивают) плоты из речки в речку, выдерживая направление «из варяг в греки» от Великого Устюга до Днепра в районе Смоленска, и далее до Черного моря, а затем до Венеции, по пути оставляя часть леса в Константинополе. Потому–то Византия и давала такие высокие и необъясняемые историками льготы при прохождении Босфора именно венецианцам.
А теперь, чтобы следить за моими объяснениями, разверните карту, хотя бы из БСЭ, Вологодской области. Сперва лес шел из костромских краев по реке Костроме в Волгу, далее непосредственно по ней вверх по течению поступал до реки Ламы, к Волоку Ламскому, где переволакивался в бассейн реки Днепр по ее притокам. Когда в Костромской губернии лиственницу уничтожили полностью, пошли ее искать к северо–востоку, где ей и положено расти по климатическим условиям – лиственница любит холод. Нашли реку Сухону, которая при слиянии с рекой Юг образует реку Северная Двина. Вот тут–то и образовался Великий Устюг – порт, не зря «забытый» историками, хоть и Великий. Лиственница в долине Сухоны, конечно, была. И ее начали рубить, причем безжалостно, как нынче «качают» нефть и газ, ибо западный спрос на пеньку окончательно прекратился. Замечу кстати, что, вообще говоря, лиственницы в Европе, в том числе и Восточной – мало, ее много в Сибири, но попробуй, доберись до нее в ту пору.
Значит так: лиственницу в бассейне Сухоны нашли, нарубили, но как ее переправить в бассейн Волги, сама–то Сухона впадает в Северную Двину и далее в Белое море. Вот тогда и соорудили волок между истоками Сухоны и рекой Шексной бассейна Волги, заодно и город Вологда возник, по–моему, даже название у него «волочильное». Не такое, конечно, как у Волока Ламского, но все же близко: волок, волочь, волог, вологда, волочильня. И по Сухоне лиственницу в конце концов вырубили, а растет она, сами знаете, очень долго, даже дольше сосны. Вот тогда и возник порт Устюг Великий. Лиственницу пришлось переплавлять через реку, с правого ее берега на левый.
Герберштейн где–то после 1560 года пишет следующее: «… больше держатся обычной и кратчайшей дороги от Устюга и Двины через Пермию. От Москвы до Вологды считается пятьсот верст; если от Вологды до Устюга спускаться направо вниз по реке Вологде и затем по Сухоне, с которою она соединяется, то получим также пятьсот верст; эти реки под городом Стрельце, в двух верстах ниже Устюга, соединяются с рекой Югой, которая течет с полудня; от ее устьев насчитывается свыше пятьсот верст. По своем слиянии Сухона и Юга теряют прежние имена и принимают имя Двины. <…> От устьев Щугура вверх по реке до Пояса, Артавиша, Каменя и Большого пояса три недели пути. Подъем на гору Камень занимает три дня; спустившись с нее, можно добраться до реки Артавиша, оттуда до реки Зибута, от нее в крепость Ляпин, от Ляпина до реки Сосвы…» В общем, мы уже за Уралом. И путь этот, несмотря на плохое знание географии русскими, довольно подробно и четко описан.
Из Кондинской низменности, где лиственницы было немерено, легче всего сплавлять ее было по Каме и ее истокам, например, по реке Усьва, которая с Рекой Турой стекает с одной горы. Но на Каме и Средней Волге хозяйничали другие государства, главное из которых Татарстан. Драться с ним было бесполезно, да и не такого склада были новогородские купцы, они были великими купцами, поэтому в драки не ввязывались. А договориться миром не удалось. Вот поэтому и возник Великий Устюг: немного хлопотнее, но зато никто не мешает.
