сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 88 страниц)
Когда турки прогнали в Западную Европу Моисеево колено, идеология Второзакония попала туда, когда там царил первобытнообщинный строй. Вернее даже не так. «Древние греки» сами ринулись в Европу, так как таможня на Босфоре стала приносить все меньше и меньше денег. Соль нашли по всей Европе. Русские рабы там были не нужны. Они все уходили на рабовладельческий Восток. Но не забудьте, они захватили с собой Второзаконие, в котором не было морали. Мораль вся была к этому времени сосредоточена в суде. И суд вместе с ним прибыл в Западную Европу. Когда я начал изучать этот вопрос, и сравнивать данные с Востоком (см. другие работы), я ужаснулся: настолько разительно было различие между понятием суда, например, в России и на Западе. У нас суд – это сыск и правеж без всяких законов, волевое решение, рассуждение начальства, у «них» – это соревнование на корте в присутствии судьи. Суд так и называется – court – корт. И король при этом за редким исключением равен простолюдину. Примеры у меня в других работах.
Именно это и позволило обогнать Западу Восток. Хотя Медичи и сделал много, чтобы перенять восточные порядки. И именно он в своей «Платоновской» академии так запутал историю Запада, что и сегодня западноевропейцы не могут понять, откуда же у них взялся суд?
Однако пора переходить к тому, на чьем месте образовался Рюрик.
Расцвет и деградация восточной культуры
В других своих работах я показал, что такое Великая Пермь. Теперь пойду дальше. Начну, пожалуй, с булатной стали (булата), производимой на Урале так давно, что и теперь в России забыли, не знают, как ее делать. Между тем, булат – это аналог дамасской стали, крепости каковой удивлялись еще крестоносцы, которых, естественно, никогда не было. Ибо Наполеон впервые завоевал эти места.
Самородных стали и железа не бывает, только медь. Медь и особенно олово редко бывают самородными, но их достаточно легко получить из руды на простом костре, ибо температура плавления их низка. Поэтому бронзовый век был немного раньше железного века, хотя совершенно незначительно. Ибо технология металлургии зависит не столько от технологии добывания металлов, сколько от наличия самих этих руд в ареале проживания данного народа. Рано или поздно, но случайно технология будет получена. Так и металлургия железа дождалась, пока люди придумают воздуходувки (меха), чтобы поднять температуру костра с 300 – 500 градусов до 1500 градусов. Я думаю, что для этого не надо слишком много времени. Поэтому бронзовый век был там, где были медь и олово, а железный век – там, где была железная руда. В некоторых местах, например на Урале и в Горношорской тайге Кузбасса, и железная руда, и медь с оловом были совсем рядом, на соседних горах. Там сразу и наступил бронзо–железный век, почти без перехода первого во второй.
Если бы я не знал, что евреи вместе с торговлей несли с собой и совершенствовали науки и искусства, вбирая в себя все новое, что встретится им на пути, то и я, может быть, думал бы, что почти каждый народ заново изобретал многое из того, что изобрести чрезвычайно трудно, например, буквенную письменность. Мое преимущество в том, что я наметил хорошую методологию, поставив ее основой торговлю, к каковой почти все народы кроме евреев испытывают врожденное отвращение. В результате этой методологии у меня легко получилась индоевропейская семья языков, включая сюда же и афразийское его «дерево», без всяких натяжек и недомолвок. Это помогло мне показать, что письменность изобретал не всякий народ сам по себе, ибо она без торговли вообще не нужна, а ее повсюду несли с собой евреи, приспосабливая ее, правда, к нуждам соответствующего языка. Да и вообще я понял, что сама членораздельная разговорная речь без торговли на первых порах никому не нужна, за самым малым исключением.
Затем я проанализировал архитектуру больших форм на предмет самых ее основополагающих средств и элементов, и нашел, что во всем почти мире она представляет собой йеменский стиль многоэтажных башен, установленных вплотную друг к другу. Притом, это были простые жилые дома, очень удобные именно для торговцев, когда глава семьи постоянно в отлучке. (См. другие мои работы). И только Средняя Азия и Ближний Восток по архитектуре забежали несколько вперед евреев со своими куполами и аркадами. И именно это навело меня на мысль, что торговое племя не только учило окружающий мир, который оно прочесывало как расческа, но и училось само, наполняя новыми качествами свои обширные знания.
Далее я именно с торговым племенем связал доисторические «таможни» на самых значительных перекрестках больших дорог, которые я назвал проходными дворами. Больше бы никто кроме торговцев не догадался брать дань ни за что, точнее за простой проезд или проплыв в узком месте. Первая таможня у меня получилась в Баб–эль–Мандебском проливе, в том месте, где «насыпана» огромная куча островов. Затем очередь дошла до Ормузского пролива с такой же кучей островов, что сильно облегчало плавание без компаса. Постепенно я добрался до дельты Нила (Александрия), потом, почти одновременно до Гибралтара и Босфора, но сперва, конечно, были устья Тигра и Евфрата. В этих ключевых точках древнего мира никому ничего не было нужно кроме торговцев.
Потом я обратил внимание на обыкновенную поваренную соль, которой отродясь не было на всем западном побережье Тихого океана, недаром вопрошают, надсмехаясь над китайцами: «Ходя, соли надо?» Это привело меня к Великому «щелковому» пути, по которому не шелк, а соль возили с Эльтона и Баскунчака аж на Тихий океан. Соль шла и по Черному морю в Спедиземноморье, а также с берегов Волги, там где сейчас канал Волга–Дон, в реку Северский Донец, а уже с его притока по реке Самара до Днепра и далее в Центральную Европу. И везде на этих сухопутных или речных трассах находятся следы хазар, они же евреи – торговое племя.
Но, сейчас меня интересует юг Западной Сибири, Урала, отроги Среднеазиатских гор и полупустыни и степи между ними. (Про реку Каму и Великую Пермь я сообщил в других своих работах). В этих местах, захватывая Алтай, проходил, как я его называю Великий проходной двор от Волги до Тихого океана. Двор потому, что тут не было одной дороги или тропы. В начале лета он пролегал по Казахстану в районе южной границы озера Балхаш, где и сегодня живут корейцы. К середине лета перемещался севернее, в лесостепь, а зимой пролегал по предгорьям Центральной Азии. То есть, дорога эта была широкая, километров 800, почему и названа проходным двором. Теперь пора опять вернуться в металлургию. И вспомнить про Платона, а также то, что евреи не только учили, но и сами учились. И не забыв, что Талмуд им велит вечно пользоваться рабами.
Я думаю, что не случайно горные шорцы на юге Кузбасса, на «обочине» указанного Проходного двора якобы дошли своим умом до выплавки железа. Притом в то же самое время, что и на Урале. И почти одновременно с тем, как все это началось в Иране и Ираке. А в Западной Европе в эти времена, как и в будущей Центральной России с центром в Москве, свирепствовало почти первобытное общество. Западноевропейским историкам этого не хочется, они вроде бы даже этого стесняются. Тем более что «за плечами» у них – всемогущая Римская империя. Каковой, как я считаю, никогда не было. Ибо все это выдумал в своей «Платоновской» академии Козимо Медичи.
Возьмем горных шорцев. Никаких следов древней культуры кроме выплавки кричного железа у них ныне нет, а может быть, и не искали как следует. Хотя Алтай сегодня, а это совсем рядом, считается кладезем древнейшей культуры, которая может быть даже старше известных до сих пор культур. То же самое можно сказать и о Центральной Азии, и об Урале. То есть Великий проходной двор – это как бы древнее государство. Вот это понятие «древнее государство» и сбивает с толку историков, ибо государства они тут не находят, ни археологи, ни расшифровщики разных там скрижалей. А раз нет государства, то нет и «древней» культуры, ибо историки, все как один, насобачились описывать только царские династии да войны между ними. А здесь ничего этого нет, и даже соль они считают недостойной своих профессиональных забот. Не говоря уже о жизни простого народа, который эту соль в подавляющем количестве и съедает. Несмотря на то, что «у хазар был культ соли» и по сведениям Павича из нее делали даже зеркала. Не говоря уже о придорожных столбах.
Итак, единого государства–империи не было в этих очерченных краях. Что же их скрепляло в единую культуру? А что она едина, говорит хотя бы исторический факт из трудов Платона, приведенный выше о Рифейских горах. Притом Платон прямо так и говорит, что культура здесь была высока, выше, чем в Древней Греции, которая, в свою очередь, была самой высокой во всей Западной Европе. И которая тоже была империей. Но, между этими двумя высокими культурами существует как бы вакуум. Этот вакуум наблюдается как раз в тех краях, которые ныне занимает Центральная Россия, включая Приазовье и Причерноморье.
Использование железа тут и там является прямым и неопровержимым доказательством, что культуры эти как бы сосуществовали, но от свидетельств межкультурного обмена ничего не осталось. Притом в самой Греции нет и не было производства железа. Но оно было известно в Малой Азии. Возникает подозрение, что Древняя Греция, она же город Константинополь, получала железо как с Ближнего Востока, так и с берегов Черного моря. Притом в русских преданиях упоминается, что в свое время будущая Россия поставляла железо в Западную Европу. Для этого был даже путь, пересекавший путь «из варяг в греки» на устье реки Сухоны, там, где стоит порт Великий Устюг. И далее вокруг Скандинавии. (К тому же Швеция ныне – производитель отличных сталей). А неподалеку распростерлась Великая Пермь на реке Каме.
Создается впечатление, что на месте Московии распростерлась глухая тайга с первобытным населением, и два острова древней цивилизации общались только через Причерноморье и Скандинавию, обходя стороной Московию. При этом торговый путь был и по Волге от ее устья до реки Шексны и далее до истоков Сухоны через волок, отчего Вологда и получила свое название. Представьте, что ни в зачатках Римской империи, ни в Греции не найдено остатков основы металлургического производства – железных рудников. Тем не менее, Римская империя направо и налево размахивала железными мечами, покорив весь мир. Непонятно только, где их добывали. Хотя сдается мне, что именно в Рифейских горах и на Ближнем Востоке. А может быть, и в Горной Шории на границе Алтая и Кузбасса. Недаром Кузбасс – это Кузнецкий бассейн, то есть то место, где жили кузнецы, по–нынешнему горные шорцы. Тогда к транзиту соли через Босфор вполне могло прибавиться железо, тем более что весь Кавказ, Иран, Пакистан и так далее – населены древнейшими металлообработчиками и производителями тонких и изящных изделий, добившимися в этом деле величайшего мастерства. Какового ни в Древнем Риме, ни в Древней Греции не наблюдалось.
Несомненно, главным передаточным звеном между восточной и западной цивилизациями был Хазарский каганат на юге и варяги – на севере. Сейчас об этом каганате почти ничего не известно, хотя я и накопал о нем кое–что, представленное в других моих работах. А вот о варягах (норманнах) остались одни только мифы, и я туда пока не совался. Больше о передаточном звене я ничего сообщать не собираюсь, остановлюсь на том, как без существования какой–либо империи на Востоке, в очерченных мной выше границах осуществлялась «единая политика» этого обширного региона по набившему оскомину выражению.
Металлургия, особенно черная, для отдельного изолированного народа, народности, такой как шорцы, – бессмысленна. Это слишком большая сумма энергии, знаний, труда и поисков для того, чтобы сделать пару ножей для своего племени. Поэтому металлургия предназначена только для производства товара как такового. Опять же, производители никогда не бывали продавцами за самым редким исключением, из–за совершенной необходимости. И даже рыбаки, например, больше сами съедали пойманную рыбу, чем несли ее на базар. То же и охотники, и животноводы. Поэтому я никогда не поверю, что горные шорцы – кузнецы занимались своим кузнечным делом для потребностей только своего племени. А если это так, то и само кузнечное дело у них бы не возникло. И даже если кто–то из них случайно изобрел бы производство железа, то оно тут же бы и забылось за неимением широкого сбыта.
Поэтому империя – это не то, что думают о ней историки, дескать, это власть какого–либо сверх талантливого завоевателя–полководца, а прежде всего торговые связи на основе разделения труда. И явилось оно миру не тогда, когда его Маркс приписал капитализму, а гораздо ранее, на заре веков, причем это было не сверх гениальное изобретение, а просто–напросто природная составляющая жизни каждого из народов. И каждый из этих народов довольствовался тем, что добывал, не задумываясь над товарным производством. А вот торговля – это гениальное изобретение, а посему ее не мог выдумать каждый народ в отдельности, ума не хватило бы, как и на теорию относительности.
Когда сюда явились бродячее торговое племя, в описываемом обширном регионе каждый народ жил для себя, добывая себе пропитание самыми что ни на есть подручными средствами. Заготавливая, что мог, впрок, обрекая заготовки на порчу, и голодая, когда заготовки сгнивали, а добыча по каким–то причинам давала сбой. Голодая, иногда и вымирали целыми племенами. Поэтому скупка торговцами почти ненужных в настоящее время запасов, таких как сыр или кусок мяса, превратившиеся в кость у запасливой домашней собаки под комодом, принималась аборигенами как несомненное благо. И почти бесплатно. Но у торговцев всегда было в запасе именно то, что считалось здесь «дефицитом». Например, стеклянные бусы в 16 веке.
Для современной экономики все это – банальность. Но почему–то историки никак не могут этого понять, что «торговля – двигатель экономики». И продолжают в своих трудах на этот счет писать всякую чушь. И начиналась торговля отнюдь не с экзотических «пряностей», каковыми полна история, а с самого необходимого, того, что добывается данным народом, например рыба, каждый день, и когда повезет, столько, что все племя не может разом съесть.
Теперь надо проникнуть в суть того явления, что на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и даже в Индии торговому племени удалось создать идеологию, она же религия, подчинившую торговому племени народы вплоть до почти добровольного рабства на первоначальном этапе, а вот в описываемом регионе всего этого не произошло. Дело в том, что я доказал в других своих работах, что первобытные племена теснились в предгорьях (Кавказ, Эфиопия, Альпы и так далее), находя там большую безопасность и прокорм. Поэтому превратить такую скученность народа в какую угодно веру – раз плюнуть. Притом вера больше чем царский трон способствовала образованию государства. На рассматриваемых просторах же племена и народы жили чрезвычайно рассеянно, концентрируясь до некоторой степени только в таких местах как Южный Урал, Алтай, Саяны, Горная Шория. Эти скопления и составляли опорные пункты для торгового племени, от котрых шли пути во все стороны, в том числе и вниз по великим рекам Сибири. Но, в отличие от народов Ближнего Востока и Центральной Азии местные народы были другой расы, желтой по сравнению с торговым племенем. И внедриться им во властную элиту было невозможно, или слишком долго, путем постепенных межэтнических браков, на которые бы потребовались долгие века. А если невозможно внедриться во властную элиту, то незачем для этого народа и выдумывать религию.
В результате в этих местах евреи выполняли чисто торговую свою работу, получая высокие барыши. И пример тому знаменитый «наш» Ермак «Тимофеевич», который никогда русским не был, даже по обличью и одежде, и даже историки сквозь зубы иногда говорят, что он был родом из «персов» или торговых «узбеков», которые тоже – евреи. Тем более что за Урал он попал не из России, как пишут царские и советские историки, а через поселок Ермак на берегу Иртыша из Центральной Азии. (См. другие мои работы).
Потом случился климатический, но более всего, торговый катаклизм. В Средней Азии образовались пустыни, Арал и Каспий начали мелеть. Но, главное, во всем мире, исключая берега Тихого океана, нашли подземную каменную соль и усовершенствовали ее выпаривание из морской воды. Работорговля «русскими» девицами на Волге тоже пришла в упадок, (см. другие мои работы). И весь описываемый огромный ареал постепенно остался без торговцев, обеспечивающий здесь «единое экономическое пространство». Как шорцы, так и уральцы (см. статью о Картаусовом царстве), остались на той стадии научно–технического прогресса, на котором их оставили торговцы. Потом шорцы даже забыли, как плавили раньше сталь. По «шелковому» пути повозили еще немного соль на берега Тихого океана, потом перестали и это делать, невыгодно. Китайцы же и, особенно, корейцы научились есть не соленую, а слегка протухлую рыбу. Остальные же, как камчадалы, вообще обходились без соли, высушивая рыбу в юколу.
Все здесь застыло на века.
Что касается Центральной Азии и Ближнего Востока, то эти народы под водительством уже погрязшей в гаремах еврейской элиты и под «защитой» ислама, тоже остановились в своем развитии. Таких и нашли их англичане.
Хотел более подробно остановиться здесь на оставшихся без дела хазарах, ринувшихся торговать русскими рабами, но потом вспомнил, что обо всем этом я писал чуть ли не в половине своих работ. И остановился.
