Текст книги "Неожиданность (СИ)"

Автор книги: Борис Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 78 страниц)

После чего мы с Данилой осели на бережке, а Матвей продолжил свою плодотворную деятельность. Побеседовали о мельничной лошади, которая так устала нести всадника, что остаток пути он вел ее в поводу, а сейчас лежала отдыхая.

– Этому одру, наверное, уже лет сто. Мне кажется, Акинфий эту клячу на мельницу подыхать выдал!

Глядя на лошаденку, я с этим согласился.

– Наверное, еще приедет шкуру с этой дохлятины забирать. Отдай ее лучше от греха подальше.

– И то верно.

Опять подошел ушкуйник.

– Хочу сегодня домой податься, Лену давно не видел.

Я выдал ему рубль и попросил:

– Отдай, пожалуйста, старичку-наставнику, больше его услуги мне не нужны. Деревянные мечи тоже у него.

– А что ж так?

– Я человека взглядом и лишить воли могу, и убить. Руками водить не нужно, это несложно.

– Не может быть!

– Всякое на свете бывает. Вот ты меня побить можешь?

– Без вопросов.

– Ну, стукни пару раз для острастки.

Мы оба встали. Матвей начал замахиваться, потом опустил руку.

– Не хочу! – потом со страхом спросил: – и что, так теперь всегда будет?

– Со мной – да. А других хочешь бей, хочешь убей. Этому у ведуна выучился. – Тут поинтересовался я, – а сколько в Новгороде всего рынков?

– Два. Один на Софийской стороне, где собор, другой на Торговой.

– А где какая сторона?

– Они мостом через Волхов делятся, наша Софийская называется.

Сидел и думал: Акинфий не утерпит, поставит на рынке, где он старшиной, лавку с досками. Значит, мне надо обживаться со сбытом на другой стороне – на Торговой.

И поставлю торговать, пожалуй, Фрола. Он честен, работящ. Не очень умен, так я его не учебник по высшей математике усаживаю писать! Думаю, и Катя против не будет – она уже одного сокола потеряла в чужих краях, хватит. Лишиться еще и этого – это уж слишком, явный перебор, третьего может и не быть.

Оставил Матвею денег на расчет на сегодня и завтра с лесорубами и возчиками, и ускакал в город. На рынке встретил печальных музыкантов: их рейтинг падал, деньги уже платили неохотно. Кризис был на пороге. Оживил их известием, что сегодня поём вместе и поехал поставить лошадку. Спели, сплясали, исполнили анекдоты, сорвали денег. Мне надо, я лесопилку строю! А спонсора в этот раз нет.

В промежутках между пением разузнал, почему решительный Иван не предпринимал никаких действий по улучшению жизни ансамбля до моего появления в Новгороде. Оказывается, он был псковитянином и к скоморохам прибился за неделю до меня. Родня вся умерла от неведомого мора. Сюда пришел матросом на купеческом суденышке. Здесь, пытаясь ухватить удачу за хвост, ввязался в богомерзкое игрище в зернь, и проигрался в пух и прах аж на десять рублей. Таинственная игрище оказалось русским вариантом игры в кости, только очки отсутствовали, две грани были выкрашены в черный и белый цвета. Нередко добавлялся еще и красный. Человек слова, просто убежать он не мог, и теперь отрабатывал кабалу.

Я объяснил пареньку, что чаще на улицах и в кабаках играют матерые профессионалы, и выиграть у них – ни единого шанса нет. Игра может называться как угодно: зернь, колпачки, карты, рулетка – суть дела от этого не меняется. Обычная тактика стандартна: дают неопытному игроку несколько раз победить, создают иллюзию шальной удачи и прущих дурью денег, а после дерут, как хотят. Обычно их несколько участников. Вроде все в равной мере и выигрывают, и проигрывают. В результате – одного тебя и обирают. Хороший шулер никогда не ошибается, бросит всегда так, как ему нужно. Количество кубиков – один, два или пять, никакого значения не имеет.

У помрачневшего Ваньки с некоторым трудом удалось выяснить, что так все оно и произошло. Ободрали его в ближайшей к порту харчевне. Трое играющих очень вежливо позвали его поприсутствовать, помочь советом начинающим, и неопытный матросик клюнул. Сначала просто глядел на игру, в которой не понимал ни уха, ни рыла, потом помог подсказками, затем наставлениями, и понеслось! Не заметил, как и ввязался в игру. Сначала поперли выигрыши. Оказалось – ненадолго. Проиграл полушки, потом копейки, затем гривенники, полтинники, рубли, нательный крест, новые сапоги, справную рубаху с вышивкой. Вместо хороших штанов получил драные порты, и в завершение повис неописуемый долг. Сегодня перед рынком забежал, отдал очередной рубль, и был ошарашен известием о неуклонно нарастающей пене. Тут парнишка аж плюнул! Эта мерзость его уже достала.

Надо было помочь проигравшемуся.

– Сейчас закончим, и пойдем разбираться, – сообщил я Ивану.

– Скоморохов будем брать?

– Нам они без надобности.

– Побьют!

– С нами Бог и честь! А для усиления возьмем с собой человечка одного.

После концерта зашли за старым ушкуйником. Объяснили ситуацию, и он бодро зашагал вместе с нами. В корчме наглых игроков оказалось аж пятеро. Со всего Новгорода, что ли, сбежались мерзкие твари, организаторы древнерусских казино? Я подошел и потребовал объяснений по долгу. Нас было всего трое против пятерых мордастых и раскормленных шулеров. Вдобавок, один старик – явно не боец. Поэтому они повели себя очень нагло. Вскочили, заорали, замахали руками. Пора, значит, и нам махнуть кое-чем. И началось! Я успел нанести излюбленный прямой в нос, Ванька с размаху приложил обидчика в ухо, а Обросим за это время уже сломал одному челюсть, другому выткнул глаз, третьего поощрил выбиванием руки из сустава. Победа была полной и безоговорочной! Пора было диктовать условия полной капитуляции.

Сразу было объяснено, что в случае возражений или какого-то другого вредного ропота, мы в живых никого не оставим – убьем сразу всех, никого не помилуем. Поверили мне как-то сразу. Поэтому, когда велел

возмещать ущерб, ненужных споров не было. Никто не желал безвременной кончины во цвете лет. Были взысканы: проигрыш, уже полученная пеня, цена рубахи, крестика, штанов, нам с бывшим ушкуйником по пять рублей. Хозяйственный Ивашка уже успел содрать с уязвленного в ухо свои замечательно растоптанные сапожки, и мы горделиво удалились.

Обросиму объяснил, что по занятости пока ходить не буду и спросил, можно ли в случае чего обращаться.

– Тебе – всегда можно! Такого знатного переговорщика буду долго помнить и бояться, – посмеиваясь в куцую бороденку, ответил опытный ушкуйник.

Да уж, после стычки с Обросимом, даже чудом уцелевшие упыри и оборотни, попытавшиеся его напугать, скачками бы унеслись, повизгивая от ужаса, в уютные склепы средневековой Западной Европы, делиться впечатлениями с зарубежными коллегами о страшных бойцах Великого Новгорода. О, эти злобные русские!

К Игорю пришел поздно, сразу упал спать.

Глава 15

Утром все вместе пошли гулять. Собаки и лошадка бегали туда-сюда, я пел и рассказывал анекдоты, переделанные на древнерусский лад, ведун рассказывал о жизни в Новгороде и случаях из практики, Люба на все указывала цены и делилась кулинарными рецептами. По ее словам, очень вкусна щучья соленая икра, лучше осетровой. Я выразил желание еще раз попробовать.

– Сегодня же и куплю.

– А чего ж раньше-то не брала?

– Так муж её не любит!

– А сливочное масло есть? А то я икру без него и не ем.

– Коровы доятся, масло в доме водится, – сострил Игорь.

Показался Волхов. Река неспешно несла свои величавые воды. Мы с ведуном искупались, Любаша посидела в теньке. Потом зашли на рынок, хозяйка купила масло и щучью икру, я отдал деньги за бревна и велел ехать на лесопилку. Заказал колеса и соединение к ним. Договорился насчет пилы. Лесорубы уже ушли.

А мы двинулись завтракать. Щучья икра, действительно, оказалась лучше осетровой и лососевой.

– А много ее в Новгороде?

– Не выловишь.

Поели, потом повалялись. Тут пришел пациент. Предложил по– ученически нагло ведуну:

– А давай я первый попробую!

– Рискни.

Риск длился недолго. Я всего два раза провел рукой, и линия выровнялась. Дальше поработал Игорь: узнал жалобы, помахал руками. Взял пятьдесят рублей, как положено. Споров не было. Расспросили, поработали вдвоем… Деньги поделили: пять ведуну, сорок пять мне. Споры наставник пресек. В финансовом плане моя лесопилка уже стояла, даже с бревнами на распиловку.

Потом пошел, попел. Интересно, буду ли петь, когда пойдут шальные деньги? Заработали тоже неплохо. С трудом отбились от пьяных гостей и отправились спать.

Но сон мой длился недолго. Ночью кто-то взялся колотить в ворота и кричать хозяев грубым голосом. Люба на шум не обратила внимания, продолжала почивать.

– Пойду спущу собаку, – посулил Игорь неведомым дебоширам.

На всякий случай пошел и я. Вышли, позевывая за калитку. Здоровенный ратник просипел.

– Беда у нас, ребенок заболел. До утра может не дожить! Плохо дело совсем!

Пока ведун объяснял, что детей не лечим, ночью не ездим, я взлетел в седло заводного коня, и роняя искры от факела, понеслись в боярский терем.

– А что там?

– Дышать мальчишке нечем, горло ему перекрыло, лишь бы успеть! – прокричал в ответ сиплый.

Я чуть из седла не выпал. А если там дифтерийный круп? Это ведь только резать… А у меня и ножа-то с собой даже нет. А пока они будут решаться и нож дадут, потеряем ребенка. За что такая дрянь простому ведуну? Хотелось покинуть место боя, проще говоря, спрыгнуть с коня и убежать.

Терем встретил какой-то нелюдимостью. Ратники у входа и все. А где же бабки, мамки, служанки? Спят что ли? Меня проводили к нужным покоям. Дверь была плотно закрыта. Боятся, спертый воздух выйдет? Распахнул преграду. М-да, обстановочка…

Куча галдящих баб, поющий и ритмично размахивающий кадилом поп, положение дел не улучшали. Дышать было нечем и здоровому человеку. Оставив проем открытым, вошел в светелку. Поглядел на мальчика. Слава богу! Круп не дифтерийный. Остальное ведуны лечат. Похоже на отек Квинке. От него, правда, иногда тоже умирают. Но лечить будет гораздо проще. Провел рукой, дал дорогу воздуху в легкие сидящего мальчика с синеватыми уже губами. Тяжелее этого только аллергический шок. Крапивница в сравнение просто не идет. Однако, пора эту дрянь реально полечить. Всем лишним покинуть помещение!

Какой-то богато одетый человек закричал, замахал руками – наверное, сам боярин. Народ схлынул, последней вышла красиво одетая молодая дама, наверное, боярыня. Хозяин был далеко не молод, лет шестьдесят. У них с женой разница – лет в тридцать. Поздних деток больше любят. С этими думами я согнал отек с шеи на плечи, мальчуган задышал еще свободнее. Но почивать на лаврах было еще рановато – доносился хрип, как у загнанной лошади и лечь он еще не мог.

Прижался ухом к спине. Бронхоспазм был очень сильно выражен. Поводил руками над легкими. Ну вот, вроде и все. Мальчишечка упал на кровать и тут же уснул. Зевая, подумал: и мне бы пора…

– А где тут у вас прилечь?

Боярин горячился:

– Ты побудь возле него, любые деньги дам…

Поняв, что споры в данной ситуации неуместны (уйдешь в другую комнату, будут каждые полчаса будить: он вроде опять хуже дышит), дал четкие команды:

– Я сейчас во сне буду в ребенка силу перекачивать! Пока бодрствую, сила не идет! Мальчика будить нельзя! Никого, даже мать, не пускать. Меня поднимать, только если больной сядет! Мне – что-нибудь на пол, чтобы лучше уснуть.

С этими словами производственную деятельность прекратил. Через пару минут принесли три шубы, положили на пол. Я укутался в верхнюю и отбыл в объятия Морфея.

Боярин присел на лавку. Огня не гасили. Проснулся в десять утра. Наследник еще спал. Посидел, потянулся. Свеча горела. Хозяин глядел на мир красными глазами. Мальчик дышал хорошо. Начал выяснять: а что он поел нового вчера или позавчера? Любящий отец метнул тревожный взгляд на спящего отпрыска.

– Уже можно и будить, – успокоил его я.

– Кто их знает, чего эти дуры ребенку сунут! А что с ним?

Подумав, что про аллергию рассказывать без толку, решил действовать иначе.

– Злой дух в мальчика вошел, убивать его начал.

– Это за мои грехи!

– Он в природе водится, особенно в чужих краях. Ты же волчью ягоду не ешь?

– Что ты!

– Вот и мальчишечке, то, что эту напасть вызвало, есть нельзя.

И закипело внутреннее расследование! Виноватых, конечно, не нашли. Никому на порку или на кол не хотелось.

Пришла боярыня и сообщила, что Арсений поел шелковицы, ягоды с юга. Василий нахмурил грозно брови: кто посмел дать? Инициатива наказуема в любых краях и в любое время. Мужественная женщина тоже нахмурила брови: хоть пытай, ничего больше не скажу! Мысленно ей поаплодировал: коня на скаку остановит… И бешеного боярина тоже. Однако пора внести сюда новую струю.

– Я знаю! Это кто-то на далеком юге испортил ягоду.

Молодая боярыня обрадовалась неожиданной помощи. Закивала: вот-вот, именно так. Ее муж поглядел на меня отстраненно и задумчиво. Он отослал ее движением руки. Она весело убежала, шелестя юбками. Гроза миновала. Посмеялись.

– Прежнюю жену в монастырь отправил, молодуху взял. Слава богу, нарожала быстро, от прежней за все годы проку не было. А на кого я это все оставлю? – Он обвел терем широким движением. – Наследника-то нету. А сейчас понимаю: все это ерунда! Главное – это он, Арсений!

Тут сын проснулся. Обнял заботливого отца. Тот расцеловал его, повернул ко мне свое счастливое лицо:

– И меня так любит! А я его еще больше!

Боярин где-то походил, видимо, порешал хозяйственные дела. Подались завтракать. Арсений скакал впереди, что-то напевая на ходу. Да, спасибо партии родной за наше счастливое детство…

Перед едой я велел нести шелковицу. Выкинуть не успели, тут же принесли. Показал ее всем, кому было нужно: отцу, самому мальчику, матери, челяди.

– Вот этого в доме чтобы никогда не было! Любой может погибнуть! После этого прислуга шелковицу точно Арсению не сунет, да и сама есть не будет. Ягоду изъял – потом позабавимся у ведуна.

Отек Квинке на продукты бывает крайне редко, на медикаменты и химию всякую – гораздо чаще. Кушать подали, кроме обычных блюд, еще копченую скумбрию.

После завтрака стали улаживать финансовую часть.

– Сколько я должен? – спросил боярин.

– Как все – пятьдесят рублей.

Он обиженно буркнул:

– Я не все. Наслышан, как тебя вызывали: первые двое не пошли, третий стал рассказывать, что детей они не лечат, ночью не ходят, скрипнул зубами: – поубивал бы! Один ты прискакал, даже не переоделся. Смотрю и кошеля нет – не до денег было, лечить полетел. Получишь еще пятьдесят. За жизнь сына все отдам!

Деньги мне выдали в здоровенном кошеле.

Зашел на базар. Возчики ждали, першероны перетаптывались. Отдал деньги за бревна, велел грузиться и ждать еще народ в попутчики. Нанял бригаду плотников, послал с возами. Предупредил, что работы будет много. Судя по оживлению работников топора, с этим в Новгороде было трудно, не зря Данила в мельники подался. Денег там, конечно, немного, но и тут не хапнешь. Предупредил, чтобы бревна брали ошкуренные.

– Доски там Матвей вам выдаст, будете стены изнутри, пол и потолок обшивать. Если чего некачественно сделаете: крыша будет течь, проемы какие перекосите, денег никаких не получите. Нижние венцы, штук пять, только из дуба. Делайте как для себя, не торопитесь.

Весело побежал к дому.

Игорь уже тоже поел. Пошли гулять с животными, Люба осталась готовить обед. Балакали о разном. Перво-наперво ведун спросил о ночном походе к боярину. Узнав сумму, поразился.

– Ух ты! Я так за неделю зарабатываю!

Игорь изложил про экспорт и импорт города. Новгород завозил зерно и оружие, вывозил иностранные товары и изделия из металла. Почему у местных оружейников не получались качественные товары, не знал.

Я поделился своей любовью к копченой скумбрии.

– Соленую и вареную не очень уважаю. И одно дело, как ее делала в духовке жена в прежней жизни, и совсем другое – как готовят здесь.

– А я ведь ее и не попробовал даже, крякнул ведун. – Неужели в самом деле так хороша?

– На любителя. Но критиков нет. Мало ли чего я не пробовал: омаров, креветок, медвежатины, много всего пролетело мимо, и не горюю. А у вас огурцов нет?

– У нас они не растут, но купцы с юга, бывает, завозят. А чего в них находят, вкус что ли какой необыкновенный?

– Вкус приятный. А главное – их можно солить и мариновать на всю зиму. Зайдем на рынок сегодня, всего купим! И сметаны, без нее не тот будет эффект.

Накупавшись, двинулись на торг. Всего прикупили. В обед весело хрустели салатом из огурцов с луком и разминались копченой скумбрией.

Повалявшись, погнал к Акинфию доложиться. Изложил все свои дела по строительству нашей пилорамы, и был одобрен на все сто. Нареканий не было. С интересом выслушал о работе лесопилки.

– И что, уже может давать доски?

– Хоть завтра. Дом ушкуйнику строить послал сегодня плотников. А он пусть пилит.

– А ты молодец! Ловок и быстр. У меня и приказчиков-то таких не было. О купцах и речи нет – только и глядят, как бы обделаться. Пошли ко мне младшим компаньоном, не пожалеешь.

– Подумаю.

– А что ты на ведунстве своем имеешь?

– Вчера сорок пять рублей, ночью сто у боярина.

– Да, этаких денег у меня не заработаешь… Шахматы?

– Давай.

Молча поиграли. Борьба шла с переменным успехом.

– Кстати, дела твоего ставленника я уладил. Сходил к родителям девочки, она прощена. За ней в тот же день и пошли, сейчас должна уже с матерью ворковать. Сам купец будет играть свадьбу дочери с ушкуйником через несколько дней. Я приглашен. Тебя звали?

– Нет еще. Но если Матвею будет надо, обязательно пойду.

– Я за тобой пришлю. Ты где живешь?

– У ведуна.

– Где его искать?

Объяснил.

– Пора тебе уже свой дом иметь. Когда строиться начнешь?

– Со дня на день.

Еще поиграли, и я пошел петь. Мое вчерашнее выступление подогрело рынок. Только теперь все хотели слушать мой голос. Если меня нет, даже могли день-два обождать. Сегодня должны были петь на свадьбе. Вспомнил пару подходящих песен и пошли.

Все было хорошо: в основном, приятные молодые, шумные гости. Сегодня брал двойную цену: купцов-заказчиков было двое, а с приглашенных брать деньги было неудобно. Мы вступили после венчания в церкви. Вечер прошел бурно. Как пошла первая драка, откланялись. Получать по морде трезвым, никому не улыбалось.

Сейчас свадьбы были редки. Их время осень, после сбора урожая. Величальных песен у нас не было. Велел Егору передать Ярославу, чтобы завтра хоть одна, да была.

Заместил их отсутствие своим выступлением в роли тамады. Свадьба длилась три дня, каждый день оплачивался особо. Второй и третий день прошел с величальными песнями, но уже без моих плоских шуточек. В общем, народ остался доволен. Наше участие в свадьбах теперь было обеспечено.

Я впервые угостился глухарем. Очень достойная еда. Все были довольны. Величальная песня каждый день была новая. Все слова были записаны и хранились у Ярослава.

Три песни не упомнишь, а поэту каждый раз писать новые нецелесообразно. У него уже был новый заказ – написать слова для двух песен: одна с именем князя, другая – боярина-конюшего. Нужно сказать спасибо за Зорьку. Торопиться было не велено, вещи должны быть очень качественными с упоминаниями об отваге и разумной тактике (для князя). Отдельное упоминание для обоих о доброй славе, оставленное в Новгороде. Потом перенесем это на пергамент.

Пора было строить дома: один для мельника, другой для меня. Еще две бригады плотников отправились на объекты. Место для дома я уже выбрал. Велел огораживать здоровенный участок ошкуренными бревнами. Их велел купить на рынке. Фундамент и низ избы делать каменные, стены и крышу дубовые, доски не экономить на отделку, их доставят. Ничего не воровать и не торопиться, буду следить. Потом будем ставить конюшню, напоследок, – баню. Ну а дальше, – посмотрим.

Небо что-то хмурилось, набежали тучки. Потом хлынул ливень. Я поскорее забился домой к ведуну. Крупные капли дождя бойко превращали пыль в грязь. В завершение начал стучать град. Он был здоровенный, я такого и не видел. Вспомнилось, как читал о слоне, убитом в Индии крупным градом. Надо думать, животина и без града была дохловата, и искала место, где бы почить в бозе, но все-таки. Сегодняшние осадки, конечно не убьют даже козла, который против того бомбейского слона – просто какой-то бойкий задохлик-неумирайка, но шишек на черепе понаставят изрядных.

Погодные неожиданности заставили задуматься о защите от осадков. Надо купить плащ с капюшоном, это, само собой. Придется ведь еще и ездить по делам. Иногда, аж на Вечерку.

Задумался о карете. Сверху защитимся крышей. Дороги очень неровные, кочка на кочке. Поедешь – всего растрясет. Как же с этим бороться? Здесь ответ еще и не искали. А в наше время? Пружины и рессоры. Ну, пружин здесь еще не знают, а вот над рессорами можно подумать. Дело это нехитрое, кузнецы сделают махом.

Железо, правда, еще оставляет желать лучшего. Решение пришло довольно-таки быстро – их надо сделать многослойными. Дерево на осях, наверное, тоже ненадолго, значит поставим железо. Что еще? На каретах была ступенька для посадки. Я-то запрыгну куда хочешь. А вдруг девочек катать? Посмеялся в душе. Женщинами в моей жизни и не пахло.

И ужасно надоел женский тип мышления еще в прошлой жизни. По юности ежемесячно читал журнал «Химия и жизнь», который выписывали мне родители. И вот в одном номере как-то прочел, что мужчины и женщины мыслят совершенно по-разному. Заложено это на химическом уровне. Мужской тип строит одно решение. Была приведена хитрая химическая формула СН-ОН, которую я все равно не понял. В общем, как писал Некрасов:

Мужик, что бык: втемяшится в башку какая блажь,

Колом ее оттудова не выбьешь, упираются…

Мужчина выбрал решение, и сбить его с панталыку, – крайне тяжело. Аргументами нужно заставить разрушить прежнюю цепочку в мозгу и выстроить новую. Или он раз десять должен стукнуться головой в стенку.

Женщина мыслит иначе, она строит две версии, часто взаимоисключающие друг друга, приходит сразу к двум решениям. Я не раз наблюдал это на экзаменах в институте. Девушку спрашивают, – она излагает свой ответ. Преподаватель интересуется: а может вот так? Конечно! И тут же получает ответ со вторым решением, зачастую с противоречащим смыслом.

Это было очень полезно во времена дикости. При встрече с тигром мужик будет бычиться, пока его не съедят вместе с копьем, а у женщины уже готово второе решение: она убежит. Или залезет на дерево. Уплывет. Спрячется. И спасет жизни себе и ребенку. В ту пору это спасало человечество. А говорить, что она так себя ведет из-за трусости или бабской глупости – это мужской необоснованный шовинизм.

А вот в наше время, это может выйти боком. Поэтому женщина крайне редко становится главой государства. Когда человек принимает решение в зависимости от того, по моде ли он одет, какая у него сегодня прическа, как сегодня глядел министр транспорта, для страны это может вылиться в неприятности.

В общем, карету можно строить. А то придет осень и будешь бегать мокрый и по грязи. Завтра же и начнем.

Утром опять сияло в небе ласковое солнышко. Я ускакал на кобылке на речку, отправив туда всех, кого было нужно: плотников, лесорубов, возчиков с бревнами – всех по два комплекта, и бригаду гидротехников. Им выдал инструкцию, что, если мельник еще не нашел местечко для лесопилки, подняться выше по течению, выбрать место для дамбы самим и строить.

В караване еще шла телега с оборудованием: три колеса, соединение между ними, пила. За вторую лесопилку я с Акинфия денег не брал, своих хватало.

Приехал на Вечерку – все шло просто великолепно. У Матвея под навесом уже лежал штабель досок. Увидев меня, ушкуйник бросил пилить и подошел. После приветов и рукопожатий сообщил новость: у него через три дня свадьба с Еленой, приглашал. Пообещал быть. Свадьба будет у купца. От Матвея будут только отец с матерью, ушкуй еще в походе. Остальные придут от Лениного отца.

Погнал к Даниле. Там тоже не дремали – место было найдено и расчищено, начиналось строительство навеса. На мельнице дежурила в его отсутствие жена. Рассказал ему, что уже идут плотники, строители плотины, лесорубы, везут бревна. Посоветовал крышу навеса сделать попозже из досок. Будет гораздо проще. Выдал ему кучу гвоздей для строительства. Народ надо будет встретить, лучше у мельницы.

Ускакал в Новгород. На базаре заказал железные оси и рессоры для кареты у кузнецов, договорился с плотниками об изготовлении кузова. Завтра привезу доски и начнем. Нашел зеленую краску и маляра с кистью. Купил плащ из какой-то плотной ткани. На сегодня вроде все. Постановили – вздохнуть с облегчением.

Прибыл к Игорю. Оказывается, он все это время меня ждал, гулять с собаками не торопился. Я пошел охотно. Искупались, полежали на песочке, поговорили о том, о сем.

– Тебе уже пора заводить серебряный обруч. Ты теперь ведун.

– А я ведь и забыл… А где вы их берете?

– Ювелирная есть лавка прямо в Кремле. У них там основные заказчики.

День тек незаметно. Посетил ювелира. Обруч нашелся сразу. Надел. Немножко чувствовалось на голове, привыкну. Старенький ювелир предостерег.

– Так только ведуны ходят!

Получил достойный ответ.

– Каковым и являюсь.

К вечеру отправился петь. Возле ребят прогуливался вернувшийся из плавания Фрол. Рассказал ему о новой лавке, которую надо поставить на Торговой стороне. Сомнений было не выгребешь: будут ли покупать доски, хватит ли десяти процентов, куда девать ладью…

Я дал ему простой совет – посоветоваться с Екатериной. Умная женщина подскажет хорошее решение. Подумал: которое тебе самому и не отыскать. Расстались на этом. Он пошел совещаться с Катей, я – петь с ребятишками.

Утром посетил торг. Все было по-прежнему. Выдал продавцу бревен денег на неделю вперед, сказал возчикам, при которых это было, чтобы эту неделю меня и не ждали.

Небо хмурилось. Одел плащ, зашел на двор к Акинфию. Там взял крепкого жеребца, вместе с телегой доехали до речки. Загрузился досками по уши. Поехал опять в Новгород. Начали делать карету – досок хватало с лихвой.

Пошел взглянуть на постройку своего дома. Работа кипела. На просьбу выдать аванс, ответил отказом, зная по прежней жизни, что это кончается коллективной пьянкой на неопределенный срок. Пусть обижаются. Меня это не волнует. Бревна сюда везли хорошо. Рядом катил свои воды Волхов.

Однако, до зимы еще далеко, можно делать кирпичи. Нашел кожемяку. Тот обрадовался мне, как родному. Видно на братьев работать было несладко… Объяснил ему, что его грамотность пока не нужна, объяснил, что и как нужно делать. Пусть возится с утра до ночи. Пока производство не заработало и выручки нет, платить ему буду из своих и неплохо.

Тут подошла молодая жена. Выдал ей оплату за этот месяц. Видимо, сумма была очень достойная. Судя по их восторженным лицам, большего они и не ожидали от этого сомнительного предприятия.

Ушел опять к Игорю. Близился обед. Пошел дрессировать собачку. Кличку ей дал – Марфа, как и в прежней жизни. Поучил ее командам. Плюс не кусать хозяина ни при каких обстоятельствах, даже если отсеку ее случайно от харчей. В прошлой жизни я навидался страшных рвано-укушенных ран хозяев, полученных от собственных собак. Вечером получил тексты нужных мне песен. Одну, для князя, одобрил, вторую забраковал, велел переделывать.

Сходил утром, полюбовался на работу кожемяки. Получался один брак. Дал очередной глупый совет – добавить песочку. Я тоже по изготовлению кирпича не мастер. Вот выложить стенку – это всегда пожалуйста, а изготовить сам материал – уж извините. Дал еще совет, что обжигать все необязательно. Можно просто сделать небольшие шарики, высушить и вот те, что не треснут – обжигать и испытывать на прочность. А то будем тут возиться до зимы. Работа вновь закипела. Уходя, подумал: помощник ему нужен, тяжело одному. Наймем, оплатим.

Кстати, пара работяг и Даниле нужна. Вечером опять спел. Пришел к неожиданному выводу, что знаю продолжительность жизни человека. Есть синяя линия на кистях рук, которая на ладонях видна обычным глазом, так как совпадает с рисунком там же, то есть хироманты говорят дело. Вот она-то и показывает, кто сколько проживет. Травмы и инфекции не в счет. Почему-то я был в этом уверен.