Текст книги "Зеркало, зеркало"
Автор книги: Бетси Фюрстенберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
Жози покачала головой.
– Судя по всему, местечко не для нас. – Она вопросительно посмотрела на Чарльза.
– Да, это не в моем вкусе, спасибо за приглашение, – сказал Чарльз.
Франко взглянул на Франческу.
– Нет, спасибо, Франко. У меня разболелась голова, видимо, от вина. Думаю, мне надо пораньше лечь спать.
Они расстались с Жози и Чарльзом возле ресторана.
Когда они добрались до палаццо, Франческа сказала своему спутнику, что хочет войти через черный ход. Франко поцеловал ей руку у дверей кухни и ретировался. Девушка постояла в пустой и темной кухне, считая минуты, затем поняла, что настал безопасный момент, и через темный сад вышла на извилистую улочку.
Дорогу в знаменитый ночной клуб пришлось спрашивать у прохожих. Клуб расположился в подвале старинного каменного дома у тупикового конца канала. Франческа спустилась по лестнице и оказалась в комнате с низким потолком, сизой от табачного дыма. На эстраде итальянский ансамбль играл рок-н-ролл. Девушка остановилась, привыкая к полумраку. Почувствовав на плече чью-то руку, она обернулась и увидела улыбающееся лицо Чарльза.
– Мы уже здесь.
Чарльз проводил Франческу к их столику, и она перекинулась несколькими словами с Жози, радуясь, что их дружба возобновилась. Разве не замечательно снова секретничать, как бывало в детстве в Нассау? Еще больше вдохновляло ее то, что сегодня она увидит Джека. Сердце подсказывало ей, что он придет в этот клуб, обязательно придет.
От волнения Франческа не могла усидеть на месте:
– Простите, я хочу пройтись по залу. Вдруг Джек уже здесь, а мы просто его не видели.
Чарльз покачал головой:
– Еще слишком рано, Франческа. Знаменитости редко появляются до полуночи.
– Чарльз выступает в таких заведениях, – вставила Жози, – он знает, что говорит. Лучше присядь, выпей стаканчик вина и успокойся.
– Нет, я похожу по залу. Скоро вернусь.
Она пошла вдоль стен, разглядывая причудливо одетых посетителей. Одни из них кружились на небольшой танцевальной площадке, другие стояли группами. Франческа в жизни не видела подобного сборища. Казалось, здесь специально собрали актеров для съемок фильма. Каждый явно старался эксцентрично причесаться, необычно одеться и сделать самый умопомрачительный макияж. Глядя на публику, Франческа решила, что именно эти люди крутятся вокруг знаменитостей и приходят в «Пипистрелло», надеясь привлечь внимание кинорежиссера или попасть в кадр с какой-нибудь звездой.
Неудивительно, что Джека Уэстмана здесь нет. Наконец поняв, что все заняты только собой, Франческа почувствовала себя увереннее, собралась с духом и подошла к бару. Склонившись к молодому бармену, она тихо спросила:
– Скажите, Джек Уэстман бывает здесь?
Парень кивнул.
– Всякий раз, как приезжает в Венецию. Обычно он появляется около полуночи, так что вам осталось подождать лишь несколько минут. Хотите выпить?
Пить Франческа отказалась и отошла от стойки. Чарльз и Жози за угловым столиком сидели, взявшись за руки и склонив друг к другу головы, по-видимому, поглощенные беседой. Не желая им мешать, девушка пробралась к двери и, поднявшись по лестнице, вышла наружу. После шумного и дымного клуба ночная тишина и свежий воздух показались райским блаженством. Перейдя небольшой мостик, она присела и стала ждать. Отсюда Франческа видела, как к пристани одна за другой бесшумно подплывают гондолы. Она не сомневалась, что с минуты на минуту появится Джек.
Постепенно у входа в клуб стала собираться толпа поклонников, поджидающих знаменитостей.
Просидев довольно долго на холодном камне, девушка встала и принялась расхаживать взад-вперед, чтобы немного согреться, но не спускала глаз с входа в клуб.
К пристани причалила еще одна гондола. Франческа присмотрелась к пассажиру, выходившему на берег. Это он! Наконец-то приехал!
Она бросилась по мостику назад, ее длинные волосы развевались за спиной, как золотисто-красное пламя:
– Джек, Джек!
Уэстман неуверенно улыбнулся:
– Франческа?
Девушка замерла, устыдившись своего порыва. А что, если Джек собирался в клубе с кем-то встретиться? Что, если к «Пипистрелло» в эту самую минуту направляется какая-нибудь итальянская красавица актриса, которой он назначил свидание?
Но Джек снова повторил ее имя:
– Франческа! Где вы?
Сердце ее гулко забилось.
– Я здесь, на мосту! Я потеряла спичечный коробок и не могла вам позвонить!
Оба бросились друг к другу. Джек подхватил ее и закружил в воздухе, словно они полжизни ждали этой встречи. Когда Джек прижал девушку к себе, Франческе показалось, будто он – часть ее самой, некогда утраченная и вновь обретенная. Джек поцеловал ее в губы, потом прижался губами ко лбу, к глазам, к щеке, ко впадинке у основания шеи… словно пил и никак не мог утолить жажду. Наконец он снова прильнул к ее губам, и Франческа инстинктивно приоткрыла рот навстречу его ищущему языку. Она всецело отдалась поцелую, растворилась в нахлынувших на нее ощущениях, обхватила руками его сильную спину, упиваясь запахом загорелой кожи. Девушка слышала биение его сердца и тихие нежные звуки, исходившие из его груди.
Джек отстранился, еще раз прижался губами к ее лбу и, поглаживая девушку по волосам, прошептал:
– Ну, ну, дорогая, успокойся. Ты знаешь, как я к тебе отношусь.
Франческа молча кивнула, с наслаждением ощущая щекой мягкую ткань его пиджака.
– Нам нужно поговорить, – продолжал Джек.
Франческа подняла голову:
– Поговорить?
Его насмешили ее удивление и явное разочарование. Он чмокнул ее в кончик носа:
– Пошли.
– Куда?
– Не в «Пипистрелло». Через пару минут сюда слетится стая папарацци. К тому же там слишком шумно.
– Тогда мне нужно предупредить Жози и Чарльза.
Заплатив привратнику, Джек передал с ним сообщение Франчески.
– Может, немного пройдемся? – предложила Франческа, обнимая спутника за талию и видя даже в темноте, как блестят его голубые глаза. Тепло и сила Джека успокаивали ее. Она счастливо рассмеялась. – После того как отец говорил с тобой, я боялась, что мы больше не увидимся.
– Он к этому и стремился, – признался Джек. Франческа чувствовала на лбу его теплое дыхание. – Но как тебе удалось ускользнуть сегодня? Ведь отец не позволяет тебе разгуливать по Венеции одной, да еще в такой час.
Девушка рассказала о своем плане, немало удивив Джека.
Они шли по узким извилистым улочкам к мосту Понте-дель-Академиа, то и дело отклоняясь в сторону и останавливаясь, чтобы позабыть обо всем на свете в объятиях друг друга.
У входа в какой-то ярко освещенный ночной клуб они едва не наткнулись на кричащую толпу репортеров бульварной прессы, с нетерпением поджидающих, не появится ли на пороге какая-нибудь ничего не подозревающая знаменитость. Джек и Франческа бросились прочь от них.
– Эти ребята скоро сведут меня с ума, – сказал Уэстман. – Но, надо отдать им должное, на балу они сделали несколько отличных кадров. – Голос Джека дрогнул: – Мне так хотелось хоть что-то узнать о тебе! Я даже прочел все газетные статьи и вырезал твою фотографию! Она и сейчас за рамой зеркала в моей спальне. Видишь, как я потерял голову!
– Я тоже вырезала один снимок: тот, где мы с тобой на балконе, – призналась Франческа. – Он мне понравился, потому что мы выглядим как пара влюбленных.
Джек отступил в темный дверной проем, потянул за собой Франческу, обхватил ее лицо ладонями и приник к ее губам. Девушка почувствовала неизведанный прежде огонь желания. Ноги ее ослабели, колени подкосились. Сердце неистово билось.
Джек осторожно отстранил Франческу, взял ее за руку, их пальцы переплелись, и они медленно побрели по темной улице.
– Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? Увести тебя в свой номер, и остаток ночи не выпускать из объятий, занимаясь с тобой любовью. Я мечтаю остаться с тобой навсегда и прокричать на весь белый свет, что мы принадлежим друг другу.
Франческа с радостью ощущала, как крепко прижимает ее к себе Джек. Она потерлась подбородком о его плечо.
– По-моему, за этим последует какое-то «но».
Джек кивнул. Он уже не улыбался.
– Но, – сказал он, – я слишком…
Франческа закрыла ему рот рукой:
– Если ты скажешь, что слишком стар для меня, слишком знаменит, к тому же иностранец и не такого высокого происхождения, то я заберусь на ступени вон той церкви и буду визжать до тех пор, пока не приедет полиция и не заберет меня. Все эти нелепые аргументы я уже слышала от отца. Причем дважды! – Она не отрывала руку от его рта, но наконец ощутила, что губы Джека расплываются в улыбке.
– Но я действительно слишком стар для тебя, Франческа.
– Если газеты не врут, тебе тридцать два. Это не больше, чем было отцу, когда он женился на моей матери. – Франческа обхватила голову Уэстмана ладонями и на миг прижалась к его губам. Голос ее стал глухим и напряженным: – Я уже взрослая женщина и ко всему готова. Ты это знаешь.
Джек кивнул, серьезно и озабоченно посмотрев на нее:
– Понял и больше к этому не вернусь.
Франческа затаила дыхание.
– Но?..
– Но твой отец презирает меня и пойдет на все, лишь бы держать тебя подальше от такого порочного типа, как я. И по-моему, он не из тех, кто легко сдается.
– Мы можем встречаться так, что отец об этом не узнает.
– Я не хочу, чтобы ты тайком удирала из дома.
Франческа шумно вздохнула:
– Сделай одолжение, не изображай рыцаря.
Джек расхохотался, а Франческа снова взяла его за руку и принялась увещевать:
– Послушай, что получается: я оказалась в Венеции, самом романтическом городе мира, однако не могу уговорить знаменитого американского актера несколько раз тайно встретиться со мной. Как же мне себя чувствовать?
– Ты ведешь себя возмутительно, Франческа! Я шокирован! – драматически воскликнул он.
Девушка обняла его за шею:
– Так ты все-таки согласен тайком встречаться со мной? Обещаешь?
– Обещаю, – прошептал Джек, зарываясь лицом в ее шелковистые волосы.
В голове Франчески тут же зароились разные мысли о том, что их ждет. Она радостно щебетала о будущих свиданиях, предлагая варианты, места, даты и не переставая удивляться тому, как изменилась застенчивая, робкая девочка, приехавшая в Венецию несколько недель назад. Идя рядом с Джеком и чувствуя на плечах приятную тяжесть его руки, она вдруг потянулась и запечатлела быстрый поцелуй на его щеке. С Джеком она ничего не боялась, не сомневалась, что он отвечает ей взаимностью. Его неприкрытое желание вселяло в нее храбрость.
Перед ними предстало палаццо Нордонья, залитое лунным сиянием. Казалось, окна дворца взирают на них с молчаливым осуждением, а львы свирепо хмурятся. Отец, наверное, крепко спит. Ничего, разговор с ним можно отложить до завтра.
Джек проводил ее до темной калитки, ведущей во внутренний двор.
– Утром мы с Жози собираемся к мессе в церковь Сан-Дзаниполо. Встретимся там?
Джек кивнул и на прощание чуть коснулся губ Франчески.
– До завтра, любовь моя.
– Увидимся в церкви, дорогой.
Смех Джека звучал в ее ушах, пока она входила во двор, шла через темный сад. Франческа уже собиралась пройти к двери черного хода, как вдруг в тишине послышались приглушенные голоса. Девушка спряталась за деревьями и замерла. Голоса доносились с наружной лестницы, ведущей с верхних этажей палаццо во внутренний дворик. Франческа тут же узнала отца и Антонию.
Когда они спустились, девушка разобрала слова:
– Подожди, piccola, не уходи. Нет причин…
– Так будет лучше, Карло.
В глазах у Франчески потемнело от ярости. Вот, значит, как проводит свободное время ее добродетельный отец! Неудивительно, что он так легко отпустил ее на обед с Франко Мдвани: Карло хотелось удалить дочь на несколько часов и развлечься со своей юной любовницей.
– Что ж, тогда до завтра, – услышала девушка голос отца.
– До утра, Карло, – ответила Антония.
Тони спустилась в сад, и дворик снова погрузился в тишину. Она прошла совсем недалеко от Франчески, спрятавшейся под яблоней.
Девушка перевела дух, только когда закрылась калитка, но не двинулась с места, пока шаги отца не стихли на верхней площадке лестницы.
«До утра, Карло…», «До завтра» – эти слова все еще звучали в голове Франчески.
Завтра утром, пока они с Жози будут в церкви, Карло потихоньку уйдет из палаццо на встречу с молодой любовницей.
Каким же она была наивным ребенком! Искренне верила словам отца, что он каждый день подолгу работает в своем офисе в деловой части города. Вот уж поистине работает! Занимается любовью с женщиной из среднего класса, которая всего на пару лет старше его дочери. С женщиной еще более низкого положения, чем Жози! И после нескольких часов любовных утех он вернется в палаццо, чтобы охранять добродетель дочери. Как отец посмел заявить ей, что Джек Уэстман, видите ли, недостаточно благородного происхождения, слишком стар и слишком опытен! Оказывается, граф Нордонья не только деспот, но еще и лицемер.
Франческа поднималась в свою комнату, затаив глубокую обиду на отца.
«Забудь об этом, – приказала она себе, – думай о завтрашнем дне, о встрече с Джеком в церкви Сан-Дзаниполо. Представь, как ты снова посмотришь в его голубые глаза и почувствуешь силу его рук».
Но когда Франческа разделась и легла в мягкую постель, мысли о Джеке вытеснились воспоминаниями о двух голосах, звучавших в тишине ночного двора.
Глава 10
Франческа оглядела посетителей открытого кафе на кампо Санти-Джованни-э-Паоло. Одни туристы заняли столики, другие входили в портал церкви. Джека нигде не было, но сердце Франчески учащенно забилось, словно предчувствуя его появление.
За церковью пятнадцатого века с ее величественным фасадом возвышалась конная статуя Бартоломео Коллеони работы Андреа Верроккьо. Противостояние военачальника, олицетворения земного могущества, и парящих в вышине контрфорсов церкви показалось Франческе символичным и напомнило ей о противоречиях, недавно обнаруженных в отце. С одной стороны, он пытался навязать ей строгий католицизм, с другой – лицемерил и вел греховный образ жизни.
– Я подожду тебя в кафе, – вдруг сказала Жози.
– Разве ты не пойдешь к мессе?
– Я не исповедовалась.
– Я тоже.
Жози усмехнулась:
– Тебе это ни к чему.
– Откуда ты знаешь? – сухо спросила Франческа. – Кроме того, ты можешь просто послушать и не причащаться.
– Я встречаюсь здесь с Чарльзом, – призналась Жози. – Я сказала ему, что после мессы мы отправимся на остров Мурано, и он попросил разрешения присоединиться к нам. Надеюсь, ты не против?
Франческа улыбнулась:
– Конечно, нет! Я рада, что вы встречаетесь и можете отправиться в Мурано и без меня. Мне кажется, будто я тебя сопровождаю.
– Дорогая, если так пойдет дальше, мне и вправду понадобится компаньонка.
Франческа накинула на голову кружевную мантилью и, пройдя через высокий портал, вошла в церковь Сан-Дзаниполо. Под высокими гулкими сводами девушка вдруг почувствовала себя какой-то потерянной. Статуи работы Ломбардо на мраморных гробницах государственных мужей сурово взирали на девушку, словно зная все тайны ее семьи. Перекрестившись, она прошла алтарь Сент-Винсент-Ферре и села в укромном уголке перед главным алтарем. Поглощенная своими мыслями, Франческа едва заметила восхитительную работу Беллини.
Она стала молиться, но так и не смогла сосредоточиться. Перед глазами вставал образ отца, целующего ее за завтраком. А ведь несколько часов назад он ласкал любовницу!
– Пресвятая Дева Мария, благословенна ты в женах, благословен плод чрева твоего…
Что-то то и дело отвлекало ее от молитвы. Найдет ли ее Джек в переполненной церкви? Служба началась, а Франческа украдкой поглядывала на людей, заполнивших огромный неф. Все глаза были устремлены на священника, совершающего богослужение. Может, Джек не решится войти в церковь во время службы? Если же он религиозен, то скорее всего слушает мессу, а значит, не ищет ее. Еще раз бегло оглядев прихожан, Франческа заставила себя сосредоточиться на богослужении. Вскоре ее захватила молитва, заворожил блеск риз и аромат ладана. «Господи, прости, – говорила она, – если я поступила неправильно, ослушавшись отца, прости за то, что я обижена и разгневана на него. Но меня оскорбляет лицемерие отца. И могу ли я подчиниться ему и перестать встречаться с Джеком, таким хорошим и любящим меня!»
Желающие принять причастие двинулись вперед, а Франческа, закрыв глаза, все стояла на коленях. Девушка не хотела исповедоваться и не пошла к причастию, потому что знала: если Джек Уэстман попросит, она не колеблясь станет его любовницей. Но даже искренне моля о прощении за гнев против родного отца, Франческа не раскаивалась в том, что желает принадлежать Джеку.
Прихожане подошли под благословение священника, и в этот момент Джек оказался рядом с Франческой. Нежно коснувшись губами волос девушки, он взял ее за руку.
– Я хотел подождать у церкви до окончания службы, – прошептал он, – но не выдержал.
Они поднялись, держась за руки. Прихожане и туристы двинулись мимо них к выходу. Когда проходы освободились, Джек и Франческа в последний раз преклонили колена и вышли на яркий солнечный свет.
– Я страшно проголодался, – сказал Джек. – Давай найдем твою подругу Жози и где-нибудь перекусим.
Франческа улыбнулась:
– Жози пропустила мессу и со своим приятелем Чарльзом удрала в Мурано. Так что тебе придется провести день наедине со мной. Ты готов выдержать такое испытание?
Джек изобразил разочарование:
– Ах, как жаль! В Венеции, наедине с самой прекрасной женщиной Европы!
Франческа водрузила на нос Джеку темные очки.
– Ну-ка, мистер Воплощенная Добродетель, нацепите камуфляж. Не хочу, чтобы толпы восторженных поклонников разодрали на сувениры вашу одежду. – Франческа указала на туристов с кинокамерами. – Вы не можете чувствовать себя здесь в безопасности, Джек Уэстман. Не поискать ли нам для завтрака местечко потише?
– Сюда. – Он взял ее за руку и увел с площади. – Перекусим в небольшом кафе неподалеку от пьяцца Сан-Марко. Потом я устрою тебе экскурсию по городу. А закончим маршрут недалеко от Фьерри, где подают самый лучший чай и вкуснейшие пирожные во всей Венеции. Потом я посажу тебя в гондолу и отошлю домой, в твой неприступный замок, прежде чем отец успеет тебя хватиться.
Франческа ощутила разочарование, хотя и восхищалась тем, что Джек не торопится уложить ее в постель. Он давал ей время привыкнуть к нему, удостовериться, что она тоже его хочет, более того, оставлял ей путь к отступлению. Франческа могла бы уйти от него… если бы только захотела. Девушка взяла Джека под руку и с радостным изумлением заметила, что он выглядит таким же счастливым, как и она.
На противоположной стороне площади сидела за столиком Жози и внимательно слушала Чарльза, увлеченно рассказывающего о планах на предстоящий день. Увидев Джека и Франческу, она почти забыла о спутнике. Прекрасная пара! Высокие, красивые, они словно завораживали прохожих, даже тех, кто не узнавал в мужчине известного артиста, а в даме – итальянскую аристократку. Золотисто-рыжие волосы Франчески сияли в лучах солнца, и, по мнению Жози, она была олицетворением изящества и элегантности. Отчасти этому способствовали учителя, нанятые Карло, определенную роль сыграл и успех на балу, но главное, Франческу преобразила любовь Джека Уэстмана.
Джек наклонился и поцеловал Франческу в щеку. От этой сцены у Жози защемило сердце. Даже отсюда она видела, что Джек сияет от счастья. Он любит ее! Полюбил с первого взгляда! Да, с самой Жози Джек всего-навсего флиртовал, поскольку он, видимо, не пропускает ни одной хорошенькой девушки. Однако, увидев Франческу, Джек Уэстман тут же забыл о Жози.
От обиды у девушки запершило в горле, и она, поспешно отхлебнув кофе, вдруг подумала, что с Карло случится припадок, узнай он, чем занимается его дочь.
Ее размышления прервал мягкий голос Чарльза:
– А потом, может, мы просто отправимся куда-нибудь и побудем наедине? Что скажешь, Жози?
В теплых карих глазах девушка увидела нетерпение и заставила себя улыбнуться. «А почему бы и нет? – подумала она. – Франческа ведь уже вскружила голову Джеку Уэстману. Конечно, Чарльз не кинозвезда. Когда я смотрю на него, у меня не перехватывает дыхание, я не таю от его прикосновений. Но он привлекательный, даже сексуальный и наверняка будет со мной терпелив и нежен. Чарльз знает, или, во всяком случае, догадывается, что я девственница, и захочет доставить мне удовольствие. В самом деле, кто лучше Чарльза подготовит меня для мужчины вроде Уэстмана?»
– Да, – тихо ответила Жози. – Я хотела бы остаться с тобой наедине, Чарльз.
Мирелла Варчи больше не пела для публики. Она оставила сцену в зените славы, чтобы поклонники запомнили ее голос таким, каким он был в лучшие годы. Теперь прославленная оперная певица обучала студентов, отбирая их необычайно тщательно.
Сидя в кресле, похожем на трон, она слушала пение черноволосой смуглянки. Мирелла закрыла глаза и обратилась в слух. Голос Жозефины Лапуаре, еще не зрелый и плохо поставленный, восхитил певицу. Помимо уникального контральто, природа одарила ее абсолютным слухом, приятной внешностью и богатой мимикой. К тому же девушка в том возрасте, когда нужно начинать серьезное обучение. Только это сохранит редкую красоту ее голоса и, возможно, сделает ее выдающейся певицей. Этот необычный, экзотический голос, несомненно, привлечет внимание публики. Но чтобы реализовать эти задатки, девушке необходимы внутренняя дисциплина и выносливость. Мирелла Варчи пока не знала, способна ли Жозефина Лапуаре к усердному труду, но, поскольку девушку прислал Карло Нордонья, это склоняло чашу весов в ее пользу. Певица предполагала, что граф – покровитель Жозефины, а лучшего опекуна не сыскать во всей Европе.
Жози закончила петь, и Мирелла Варчи открыла глаза.
– Итак, Жозефина, вы будете приходить ко мне каждый будний день, петь по часу, а потом сидеть в моем классе и слушать моих студентов. Это научит вас большему, нежели посещение концертов. Музыкальное мастерство моих студентов очень высоко. К концу лета вы поймете, к чему следует стремиться, что такое упорный труд. Когда-нибудь вы станете певицей.
Она принята! Жози затрепетала от счастья. Ей хотелось пуститься в пляс, но девушка поклонилась:
– Это большая честь для меня, синьорина Варчи.
– Вы правы, – ответила дива с обезоруживающим простодушием. – Надеюсь, вы понимаете, Жозефина, что при всем уважении к Карло Нордонье я бы указала вам на дверь, если бы ваш голос не произвел на меня впечатления. Я оказала графу любезность, согласившись вас прослушать. Как вам наверняка известно, его мать была моей ближайшей подругой и покровительницей. Она обладала самым замечательным голосом, какой мне доводилось слышать на своем веку, но высокое положение в обществе не позволило ей стать профессиональной певицей. Как и у вас, у нее было великолепное контральто, с широким диапазоном. – Мирелла улыбнулась своим воспоминаниям. – Боже, как было бы шокировано ее семейство, узнав, что мы с ней запирались в этой комнате и распевали американские блюзы!
– Жаль, что я не слышала этого пения! Уверена, вы пели прекрасно, синьорина!
– Когда-нибудь вы научитесь в совершенстве исполнять такие вещи. Полагаю, даже лучше, чем я. Вероятно, вы сможете исполнять и оперные арии, если захотите. Поживем – увидим. Но думать об этом еще рано. Сейчас нам предстоит исследовать диапазон вашего голоса… Да, нам многое предстоит сделать.
Певица встала и протянула к Жози руки. Это проявление симпатии растрогало девушку.
– Я сделаю все, что скажете, синьорина. Со временем, если вы сочтете это возможным, мне бы хотелось исполнять классику и популярные песни. Обещаю вам трудиться упорнее любого из ваших студентов.
Мирелла Варчи улыбнулась, ободряюще пожала руки Жози и тихо пробормотала:
– Как много мечтаний, какой великий дар… – Потом строго сказала: – Встаньте сюда, юная леди. Мы начнем сегодня же. Сейчас. – Она похлопала Жози по спине: – Выпрямитесь. Разве так стоят великие певицы? Выше голову… нет, вверх, но не назад…
Карло поцеловал Франческу в лоб.
– Я отправляюсь на встречу со своим банкиром, cara. Затем несколько часов поработаю у себя в офисе.
Девушка заметила, что отец на мгновение отвел взгляд. Да, он действительно проведет несколько часов в своем офисе, но вместе с ним там будет «работать» Антония.
– Если пойдешь с Жози на урок пения, – продолжал Карло, – потом сразу возвращайся домой.
– Конечно, папа, – ответила Франческа, изображая смирение. «Если он способен лгать мне, – решила она, – то и я могу позволить себе небольшой обман». – Удачного тебе дня, папа, – добавила девушка.
Жози сбежала к ней по лестнице.
– Франческа, ты уже здесь! А я опасалась, что ты не готова. Идем скорее! Нам нужно торопиться, не то я опоздаю на урок.
Они вместе вышли из палаццо, как делали каждый день вот уже две недели, и направились к дому синьорины Варчи. Но, удалившись от палаццо, девушки расстались. Жози направилась к дому певицы, а Франческа поспешила на свидание с Джеком.
– Буду ждать тебя здесь же в обычное время, – сказала Франческа. – Так что домой вернемся вместе. – Она быстрым шагом направилась к базилике ди Сан-Марко.
Джек стоял на верхней террасе. Едва Франческа подбежала к нему, он увлек ее в одну из ниш, обнял и принялся целовать с такой жадностью, словно не видел несколько недель.
– Хочу сводить тебя в церковь Санта-Мария Глориоза.
– Мы с тобой – два грешника, а ты тащишь меня в церковь!
– Там есть кое-кто, очень похожий на тебя.
Джек снова поцеловал ее, но тут же отстранил. На террасе появились экскурсовод и туристы. Пока гид распространялся о бронзовых статуях коней, туристы нацелили объективы фотоаппаратов на Джека.
– Мистер Уэстман, можно попросить у вас автограф?
– Не встанете ли вы поближе к коням?
– Эй, Уэстман, не пожмете ли руку моей жене? Она вами бредит.
Один турист обратился к Франческе:
– А вы тоже актриса?
Девушка отошла, предоставив Джеку удовлетворять любопытство публики. Но когда кто-то направился к Франческе, Джек понял, что пора действовать.
– Пошли! – Он схватил девушку за руку и потянул ее за собой. Они пересекли площадь и укрылись во Дворце дожей, откуда открывался вид на бирюзовые воды гавани, на бухту Сан-Марко.
Джек положил руки на плечи испуганной Франчески:
– Мне это тоже не нравится, дорогая, но у них не было дурных намерений.
– Не пойму, почему тебе льстит популярность подобного рода?
– Это неизбежно, Франческа. Когда публика охладеет ко мне, я останусь без работы. Но тебе не о чем беспокоиться. Все не так уж страшно. Мы оба в целости и сохранности. Они не выдрали на память ни куска из моей одежды.
– Пусть бы только попробовали! Я бы им глаза выцарапала!
Франческа заправила волосы под соломенную шляпку и надела солнечные очки. Граф здесь слишком известен, ее могут узнать. Девушке нравилось сидеть с Джеком на площади Сан-Марко, в том самом месте, где ребенком она бывала с матерью, и делиться с ним воспоминаниями о детстве. Она рассказывала все, что помнила, в том числе и легенду о крылатом льве. Джек поцеловал ее руку.
– Франческа, а если я умру от любви к тебе, прилетит ли лев за душой такого старого грешника, как я?
Девушка подумала: если умереть вместе с любовником, смилуется ли над ними крылатый лев Сан-Марко, отнесет ли их души на небеса? Франческа вдруг загрустила. Почему она должна скрываться и лгать? Жаль, что нельзя доверить отцу свои тайны. Почему ради любви к одному приходится отказываться от любви другого?
Франческа тяжело вздохнула. Джек усмехнулся, словно угадав ее мысли:
– Выше нос, малышка!
Глаза девушки наполнились слезами. Малышка – так называл ее отец – piccola.
Они вышли и вскоре сели в гондолу. Потом, сойдя на берег, медленно побрели по узенькой улочке к церкви Санта-Мария Глориоза, называемой Фрари, в честь францисканских монахов, заложивших ее. В этом храме пятнадцатого века были самые замечательные иконы. «Мадонна с младенцем» Беллини висела в ризнице под алтарем.
– Художники эпохи Возрождения любили рисовать Мадонну, – заметила Франческа. – Взгляни на ее черты, Джек: какая нежность, какое совершенство!
– Лучшая Мадонна Тициана очень похожа на тебя. Поэтому-то я и привел тебя сюда. – Он взял девушку под руку и провел в боковой неф, над которым Франческа увидела «Вознесение Марии» Тициана. Лицо Пресвятой Девы было обращено к Богу, а на земле стояли потрясенные чудом люди и протягивали руки к Марии.
– Я заметил твое сходство с этой Мадонной еще в тот день, когда впервые увидел тебя на канале. Тот же образ Тициан запечатлел на картине «Любовь земная и небесная», но она находится в Риме.
Солнце внезапно скрылось за тяжелыми серыми тучами. Влюбленные бродили по улицам, держась за руки. Их молчание было красноречивее всяких слов, и Франческа, удивленная таким новым для нее безмолвным общением, вздрогнула, когда Джек заговорил:
– Ты бывала в Париже?
– Нет. Я нигде не была, кроме Венеции и Нассау.
– Тогда я скоро отвезу тебя в Париж. Этот город не похож на сказочную золотую Венецию, он более строгий и, как бы это выразиться, более интеллектуальный. Но для нас не придумать ничего лучшего.
– Почему?
– По трем причинам. Во-первых, французы редко меня узнают. Во-вторых, ты там никому не известна. В-третьих, мы окажемся за сотни миль от твоего отца.
Франческа рассмеялась. Поехать в Париж с Джеком было бы восхитительно!
– В Париже я выстрою тебе замок на берегу Сены. Мы затворимся в нем от всего света.
– Звучит заманчиво. Когда отбываем?
Джек вздохнул:
– Если бы съемки закончились, я поехал бы хоть завтра. Но на следующей неделе мне нужно участвовать в нескольких сценах и еще в нескольких – в августе.
– Сомневаюсь, что нам удастся так долго сохранять наши встречи в тайне. Отец хочет отправиться со мной на своей яхте на греческие острова. Я пока отказываюсь, но, боюсь, скоро у меня не останется убедительных отговорок.
– Скажи ему правду.
– Не могу, Джек, это нас погубит. Он отошлет меня на Багамы, и что тогда? Ты должен оставаться здесь. Нам просто нужно подождать.
Джек взял ее за руку.
– Знаешь, Франческа, я не уверен, что смогу ждать.
Она понимала его, чувствуя, что и сама ждет уже слишком долго.
– Значит, сегодня, – тихо проговорила она, сжимая его руку.
– Сейчас, – прошептал Джек.
Капля дождя упала на лоб Франчески, но Джек тут же слизнул ее. Девушка ощутила тепло его языка, и у нее перехватило дыхание. Он поцеловал ее полураскрытые губы.
От этого прикосновения по телу девушки пробежала жаркая дрожь желания.
Франческа потянулась к нему, приподнявшись на цыпочки, но Джек осторожно отстранил ее. Между тем начался ливень, и они пустились бежать к каналу. Джек помог Франческе сесть в лодку и назвал гондольеру адрес своего отеля.
Едва они укрылись в крошечной каюте, Джек начал ласкать Франческу куда настойчивее, чем прежде. От его сдержанности не осталось и следа. Он поднял подол ее платья, потом нашел ее грудь, и девушка задохнулась от новых и очень острых ощущений.
