Текст книги "Зеркало, зеркало"
Автор книги: Бетси Фюрстенберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)
– Позвони мне до четырех и сообщи.
Однако Майкл уже исчез.
Угощение оказалось превосходным, и Франческа съела вдвое больше обычного. Она даже попросила добавку земляничного мусса. Леди Джейн извинилась за своего «ужасного племянника», не явившегося к обеду, и проводила ее в гостиную.
Как ни радовалась девушка, что у нее наконец появилась собеседница, со временем она почувствовала в леди Джейн какую-то фальшь. Теперь пожилая дама рассказывала Франческе о. своих детских годах, проведенных в Англии. Слушая ее, та окинула взглядом гостиную и подумала, что здесь на редкость неуютно. Этот дом словно перенесли сюда из Англии в первозданном виде, и не поразмыслив о том, впишется ли он в новый ландшафт.
Изначальное убранство дома, видимо, было уютным и непретенциозным. Однако с годами что-то изменилось. Гостиная выглядела слишком чопорной, в ней не осталось ни следа того милого беспорядка, который и придает особую прелесть загородным домам. Со стен не смотрели заботливо развешанные семейные фотографии в добротных рамках, нигде не валялось забытое вышивание, не лежали зачитанные книги. У Франчески появилось ощущение, что в этом доме никогда не было любви.
– А вот и он наконец – этот ужасный тип. – Леди Джейн отставила чашку, заслышав в коридоре шаги. – Франческа, позвольте представить вам моего племянника из Ирландии Майкла Хиллфорда. Майкл, это Франческа Нордонья, наша соседка. Ты наверняка помнишь, я рассказывала тебе об ее отце, графе Нордонье.
Майкл протянул девушке большую сильную руку. Она кивнула, но руку быстро отняла, ибо теперь боялась красивых мужчин.
– Тетя Джейн, я уже пообедал, но с удовольствием присоединюсь к вам за десертом. – Майкл быстро и непринужденно включился в игру леди Джейн. Он уже произвел благоприятное впечатление, но дальнейшая задача представлялась ему более трудной. Майкл не знал, почему эта хрупкая девушка так важна для леди Джейн. Его ничуть не интересовали ее приятельницы по клубу Лайфорд-Кэй, и вкусу тетки он не доверял. Но эта застенчивая девушка – просто прелесть.
Сначала Франческу отпугнули бьющая через край энергия и жизнерадостность Майкла. Но молодой человек так старался очаровать девушку и расположить ее к себе, что она успокоилась. Его удивленные светло-карие глаза смотрели на Франческу с тем же простодушием, что и на пожилую морщинистую тетку, а в веселом голосе не слышалось ничего угрожающего.
– Майкл, я оставлю вас ненадолго, мне нужно позвонить. Надеюсь, вы простите меня. – С этими словами леди Джейн удалилась, вполне довольная собой.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь звоном посуды, доносившимся из кухни. Майкл взглянул на Франческу и вдруг рассмеялся. Чем больше смущалась девушка, тем громче он хохотал. Наконец, хлопнув себя по бедрам, Майкл молча ткнул пальцем в потолок. Это, несомненно, имело отношение к леди Джейн, которая ушла наверх звонить. Через несколько минут он угомонился и вытер слезы.
– Ну тетушка, ну хитра старушка! Прямо настоящая сваха! – Майкл бросил взгляд на потолок и погрозил пальцем.
Тут Франческа сообразила, что он, вероятно, навеселе. Увидев ее замешательство, Майкл решительно поднялся.
– Пошли, детка, я провожу вас до дома. В такую прекрасную ночь грех сидеть в этом мавзолее.
Они вышли. Майкл дружески, даже покровительственно взял ее под руку.
– Тетушка говорила, что вы живете по соседству. Странно, что я ни разу вас не видел… хотя в основном я провожу время в море. А вы, как я слышал, были в отъезде.
– Да… я ездила к отцу в Венецию.
Майкл оживился:
– О, Венеция! Венецианцы – великие мореходы. Вам нравится плавать по морю? Много вы плавали в здешних краях?
– Нет, всего несколько раз на папиной яхте, и только в Европе.
– Тогда я должен взять вас на борт. – Энтузиазм Майкла заставил Франческу улыбнуться. – Решено, завтра я зайду за вами рано утром. А вы расскажете мне про Венецию.
Майкл хорошо знал звезды, и пока они шли через широкую лужайку к дому Нордонья, показывал Франческе созвездия.
Когда они остановились, он сделал широкий жест рукой.
– Необыкновенный дом! Ни один другой на этих островах с ним не сравнится. Кажется, будто он сам здесь вырос. Поразительно!
Его искреннее восхищение тронуло девушку.
– Я жила здесь в детстве. Потом дом пустовал почти тринадцать лет, и открывали его только на Рождество, когда приезжал отец, но за комнатами следила экономка, а садовник присматривал за цветами. У меня вошло в привычку каждый день наведываться в дом. Там мне вспоминаются разные мелочи, связанные с детством и родителями… – Франческа замолчала, смутившись оттого, что рассказала ему так много.
А Майкл, восхищенно осматриваясь, последовал за ней в вестибюль, а затем в центральный зал, залитый лунным светом.
– Здесь есть привидения, – убежденно заявил он. – В Ирландии много старых домов, где живут духи, они никогда не покидают их. В вашем доме тревожная атмосфера, я чувствую.
– Чепуха! Кое-что действительно случилось, но не здесь. Моя мать уехала отсюда в Венецию, в гости, и там умерла. После этого меня переселили в бунгало на пляже.
Майкл в темноте пытался уловить на ощупь вибрации воздуха. Франческа вдруг поняла, что в нем очень сильны ирландские корни. Быть может, целые поколения ирландцев, вот так же касаясь стен, надеялись обнаружить жителей иного, нездешнего мира, обитающих в старых домах. Хотя во мраке узкого коридора он казался исполином, девушка подумала, что в нем самом есть нечто от существа из мира духов.
Наконец Майкл авторитетно заключил:
– Здесь чувствуется чье-то постороннее присутствие, чья-то злая воля. Пожалуй, включите свет.
Люстра в коридоре вспыхнула огнями, засверкали маленькие стеклянные призмочки, и призраки тотчас рассеялись. Франческа провела Майкла по комнатам, сдергивая с мебели пыльные чехлы.
– Видите? Здесь никого нет.
Мебель, подобранная по вкусу ее матери, выглядела современно, словно Сюзанна предвкушала дух вольности, характерный для нынешнего десятилетия.
Майкл задержался возле одной из фотографий.
– Это вы? Какая красивая девочка!
Франческа рассмеялась и пошла проводить его. Они медленно брели по траве, обдуваемые прохладным бризом. Майкл расстался с девушкой у двери бунгало, и она внезапно почувствовала, что у нее полегчало на сердце. Майкл удивительно приободрил Франческу. Целых два часа она не вспоминала о Джеке! А заговорив о духах в доме матери, он попал в точку, словно понял, что девушку одолевает одиночество. Может, ее печальная доля и есть тот дух, чье присутствие почувствовал Майкл? Да, она с удовольствием отправится с ним завтра на лодке.
Кто знает, возможно, встреча с Майклом – счастливый знак, такой же, как найти на пляже морскую звезду? Море от многого исцеляет.
Прошла неделя. Время, которое раньше тянулось бесконечно долго, теперь пролетало незаметно.
К полудню, почувствовав себя гораздо лучше, Франческа поднялась с постели. Тошнота прошла, и девушка не послушалась внутреннего голоса, убеждавшего ее полежать весь день. Она постояла обнаженная перед зеркалом, рассматривая свою стройную фигуру. Располнела талия или это только кажется? А грудь стала чуть пышнее или это плод воображения? В сентябре у Франчески не было месячных, и в октябре задержка составляла уже почти неделю. Сомнений нет, она носит ребенка Джека.
Девушка прижала ладони к животу.
Разве могла такая бурная страсть кончиться иначе? Внутри нее растет новая жизнь, которая не позволит забыть о любви к Джеку. Пора перестать горько сетовать на неверность возлюбленного, надо строить планы на будущее.
– Франческа! Ленивица! Как ты? Надеюсь, встала? – донесся из сада голос Майкла.
Девушка накинула халат и подошла к окну. Как приятно увидеть его ласковую улыбку!
– Только не это, Майкл! Не надо делать из меня моряка.
Майкл показал ей корзинку для пикника.
– Вчера ленч готовила ты, позавчера – тоже. Сегодня моя очередь. Картофельный салат, бутерброды с ветчиной и гигантская папайя. Поторопись.
– Сейчас приду.
Франческа быстро оделась, радуясь, что Майкл снова отвлечет ее от грустных размышлений.
Рядом с ним ее не пьянила страсть – не то что с Джеком Уэстманом. Хотя Франческа и подозревала, что у Майкла немалый опыт с женщинами, он держал дистанцию и вел себя с ней как друг. Во время морских прогулок они часто касались друг друга – Майкл непринужденно обнимал ее за плечи, иногда целовал в лоб, а прощаясь, заключал в свои медвежьи объятия. Но Франческа никогда не опасалась, что он перейдет грань дружеских отношений. Девушке было с ним хорошо, спокойно, и Майкл действовал на нее ободряюще. В его присутствии она чувствовала себя увереннее и испытывала к нему искреннюю симпатию.
Весь день они провели на борту его небольшой яхты. Стоял почти полный штиль. Потягивая белое вино, Франческа слушала забавные рассказы Майкла о детстве. Он говорил о смешном с удивительно серьезным видом.
– Пожалуй, нам пора двигаться к берегу.
Только услышав эти слова, девушка заметила, что солнце уже над самым горизонтом и на островах сгущаются лиловые тени. С самого утра она ни разу не вспомнила о своих проблемах.
Они поплыли к берегу. Море, освещенное лучами заходящего солнца, стало темно-красным. Когда они пришвартовались и выгрузили на берег снаряжение, все уже окутала густая тьма.
Чуть позже Майкл и Франческа отправились в Нассау на танцы, а потом, прихватив с собой остатки шампанского, покинули шумный и душный ночной клуб и в машине с откинутым верхом поехали на пляж.
Там они включили в машине радио и – уже под луной – закружились в неистовом танце. Так много, как в этот вечер, Франческа не пила еще никогда, но зато напряжение, не отпускавшее ее уже несколько недель, ослабло.
Мелодия сменилась. Майкл привлек девушку к себе и начал целовать ее – сначала едва касаясь губами, потом все более страстно.
Они стояли у кромки воды. Франческа чуть отстранилась.
– Давай окунемся, – прошептала она, сбросила платье, с разбегу нырнула, а потом поплыла в глубокое место. Майкл все время держался рядом с ней.
Наконец они направились к берегу. Майкл нащупал ногами дно и встал. Он был немного выше Франчески. Майкл обнял ее, и она ощутила, как тверда его возбужденная плоть. Когда девушка побежала купаться, на ней остались лишь трусики, но сейчас Майкл стянул и их. Вспомнив Адриатику, она посмотрела на небо, усыпанное звездами. Здесь оно было гораздо темнее, а воздух благоухал ароматами тропических растений. Франческа растворилась в объятиях Майкла, но когда он вошел в нее, едва удержалась, чтобы не выкрикнуть имя Джека. Однако кульминация превзошла ожидания Франчески и стерла память о пережитых страданиях. Майкл поднял ее на руки и понес к машине, и теперь она уже самозабвенно целовала его.
Этой лунной ночью Франческа впервые преодолела свой девичий стыд и стала такой, какой прежде лишь воображала себя, грезя о Джеке. Она только принимала его любовь, а сама едва осмеливалась одарить его лаской. И вот, по иронии судьбы, именно с Майклом, которого Франческа не любила, она обрела свободу, позволявшую ей обвить его ногами, смело двигаться ему навстречу, громко смеяться и стонать от наслаждения под огромным звездным небом. Теперь она не испытывала никакого смущения. Напротив, наслаждалась пришедшей к ней чувственностью.
Девушка вышла из кабинета врача и побрела по улицам Нассау. Шел мелкий дождик, но Франческе он казался туманом.
«Но я совсем не расстроена», – удивилась она, хотя, сидя в очереди, ловила на себе любопытные взгляды негритянок. Те вмиг догадались, почему эта девушка оказалась в приемной врача-акушера здесь, «за холмом». Но как ни странно, идя по улице и подставляя лицо теплому ветру, Франческа чувствовала себя в приподнятом настроении.
Утром она проснулась в объятиях Майкла, спокойная и словно огражденная им от всех бед. Однако вскоре после его ухода у нее начались привычные спазмы в желудке. Тошнота вскоре прошла, но девушку охватил безумный страх перед будущим. Она опять постояла перед зеркалом, на этот раз уже точно зная, что пополневшая талия – не плод ее воображения.
Прошлой ночью, с Майклом, ее уже не преследовали мысли о Джеке, но ведь она носила в себе его ребенка.
Испуганная Франческа бросилась к врачу, но теперь, когда подозрения подтвердились, ужас сменился необъяснимой безмятежностью. Конечно, Джек потерян навсегда, но он оставил ей дар любви, и Франческа не сомневалась, что будет относиться к этому дару нежно и трепетно.
Пока она добиралась до Лайфорд-Кэй, тучи рассеялись и выглянуло солнце. Девушка решила трезво обдумать сложившуюся ситуацию. Кого ей попросить о помощи? Марианна на Гаити, а отношения с Жози почти порваны. Та прислала лишь одну открытку, сообщив, что задерживается из-за болезни. Телефона у родственников Марианны нет, а адрес их неизвестен.
Может, родить ребенка в Нассау, а потом сказать всем, что он приемный? Нет, Карло узнает правду, а значит, и другие тоже. Скрыть это от отца нельзя. Ребенок важнее, чем фамильная честь семейства Нордонья. Карло предотвратит скандал… если захочет. Но сделает ли он это ради ребенка Джека Уэстмана? Или устроит так, чтобы она разрешилась от бремени тайком, а потом отдаст ребенка на усыновление?
Неразрешимые проблемы обступали ее со всех сторон. Только одного человека на свете она рискнула бы попросить о помощи, но боялась отпугнуть его. Майкл слишком горд, чтобы жениться на женщине, беременной от другого. В этом Франческа не сомневалась. Однако она была почти уверена, что он остался бы ее другом. Да, она расскажет Майклу Хиллфорду всю правду и вверит ему свою судьбу.
Свернув на подъездную аллею, Франческа заметила, что к бунгало направляется Майкл. Наверное, он пришел поговорить или пригласить ее на очередную прогулку под парусом. С тех пор как неделю назад Франческа встретилась с Майклом, этот день был первым, который они провели врозь. Майкл помахал ей рукой:
– Франческа, я пришел пригласить тебя на обед. Тетя сегодня не поскупилась. Надеюсь, у тебя нет других планов?
– Нет, Майкл, я слоняюсь без дела.
«Интересно, скоро ли леди Джейн и другие заметят, что я беременна?»
Франческа пошла к дому, и Майкл молча последовал за ней. Девушка понимала, что эти новые отношения совсем не похожи на те, что были у нее с Джеком. Тогда, рядом с Уэстманом, она чувствовала себя хрупкой, ранимой. Майкл казался сильным и независимым, но что-то в нем подсказывало Франческе, что именно он нуждается в защите.
Перед домом Майкл опустился на траву.
– Подожди, не уходи пока. Я по тебе соскучился. Где ты пропадала все утро?
Франческа растянулась рядом с ним, закрыла глаза и подставила лицо солнцу.
– Я подумывала о том, чтобы немного попутешествовать.
– Неужели ты хочешь бросить меня здесь? Может, отправимся вместе. Я ведь тоже вольная птица.
– Прекрасная мысль! Куда же?
– Я отвезу тебя в Ирландию и представлю отцу. Ему понравится такая хорошенькая девушка. Увидишь места, где я вырос, – леса, ручей, в котором много форели. В Нассау, конечно, тоже красиво, но по-другому.
– Что же тебя здесь держит?
– Этот климат больше подходит для парусного спорта. К тому же я надеюсь открыть здесь собственный бизнес и добиться успеха, фрахтуя роскошные яхты. Дома я этим заняться не мог. Ирландцам приходится покидать родные места, чтобы зарабатывать на жизнь, а умирать они возвращаются домой. Скажи, что поедешь со мной!
– О, Майкл… я, право, не знаю. Когда ты думаешь отправиться?
– Возможно, на следующей неделе. Я узнаю расписание самолетов.
– И мы вот так сразу и полетим?
– Конечно, но сначала поженимся. В ближайший уик-энд, согласна?
Предложение ошеломило Франческу, открыв перед ней весьма соблазнительные перспективы. Да уж не шутит ли Майкл, как обычно. Она беззаботно ответила:
– В эти выходные не получится, Майкл. Я пообещала прийти на благотворительный церковный базар, к тому же в саду накопилось много работы. Ты можешь подождать?
– Нет.
– Тогда тебе придется жениться на ком-то другом.
– И взять в Ирландию постороннюю женщину? С какой стати мне так поступать, если мое сердце принадлежит тебе? – так же беззаботно возразил он.
– Но я не могу выйти за тебя так скоро.
Майкл взял ее за руку и привлек к себе. Его лицо выражало решимость, а в карих глазах застыла печаль. Франческа поняла, что он боится настаивать. Если она откажет ему, то их дружбе конец. Она смущенно улыбнулась, зная, что должна сказать: «Ты встретишь другую женщину, и она полюбит тебя по-настоящему. Я же не стою тебя и ношу ребенка от другого мужчины…» Но с языка ее слетели совсем иные слова:
– Майкл, я с удовольствием пообедаю у вас. Передай леди Джейн, что я принимаю приглашение. А позже мы обсудим с тобой поездку в Ирландию.
Он стиснул Франческу в объятиях и страстно прижался к ее губам. Она наслаждалась его поцелуями и радовалась, чувствуя себя любимой. Майкл никогда не причинит ей такой боли, как Джек, и не окажется в постели другой женщины при первых трудностях.
Проводив взглядом Майкла, Франческа ушла в дом. Нет, она не скажет ему правды, ибо выбор у нее невелик: или родить ребенка и воспитывать его одной, оказавшись при этом в полной зависимости от отца, или умолчать о беременности и выйти замуж за Майкла.
Она долго сидела в уютной кухне, пила чай, смотрела в окно и любовалась цветами в саду Марианны. Ее удручала мысль о том, что придется обмануть Майкла. Он презирал бы ее, узнав, что она по-прежнему любит другого мужчину. Но ребенку нужен отец, который защитит его и даст ему имя.
В лучах заходящего солнца море походило на огромное зеркало, разбивающееся в полосе прибоя на сотни мелких осколков. Порывы ветра раскачивали прибрежные пальмы. Франческа положила руку на живот. Там, внутри нее, билось крошечное сердечко и зарождалась новая жизнь. Она защитит эту жизнь, чего бы это ей ни стоило.
Антония спала в палаццо Нордонья, прильнув к Карло, и согревала дыханием его грудь. Стараясь не разбудить ее, Карло выбрался из постели и накинул халат. Сквозь открытые балконные двери в комнату лился яркий лунный свет, и граф видел распечатанное письмо, лежащее на столе. Ему незачем было перечитывать его. Он все слишком хорошо запомнил.
«Папа, пожелай мне счастья и прости, что не возвращаюсь в Венецию. Мы с Майклом не хотим устраивать пышную церемонию и решили скромно обвенчаться в местной церкви. Свадьба состоится в следующую субботу».
«В следующую субботу». Эти слова задели Карло. Письмо он получил утром, а суббота – завтра. Может, дочь нарочно не известила его заранее, чтобы он не успел приехать на церемонию? Неужели она совсем разлюбила его?
Граф вышел на балкон и уставился невидящим взглядом на темную воду канала. Карло не верил, что дочь встретила наконец своего избранника. Он видел Франческу и ее любовника-американца в постели и почти не сомневался, что у дочери есть причины для столь поспешного замужества. Сверкающие огни Венеции расплылись перед его глазами.
Если бы он только мог объяснить дочери, почему всегда так внимательно следил за ней, почему боялся, что рано или поздно она покинет его так же, как и ее мать, и обрушит на его голову новый скандал! Но Карло не смел рассказать дочери правду о Сюзанне. Своим молчанием он оттолкнул Франческу, возможно, навсегда.
«Я хотела бы, чтобы ты был с нами, папа», – писала дочь. Граф горько усмехнулся. Пустая любезность, одна из тех, которым он сам научил ее.
– Ты проводишь с Сибиллой больше времени, чем со мной, – однажды заметил Карло. В этот день Сюзанна и ее юная английская подруга несколько часов совершали верховую прогулку по зеленым холмам острова.
Смущенная Сюзанна сидела за туалетным столиком и расчесывала перед зеркалом волосы. Она каялась и обещала впредь уделять больше внимания мужу и меньше – Сибилле, которую, по ее мнению, Карло недолюбливал.
– Сибилла в конце концов превратится в одну из тех эксцентрических особ, что курят сигары и живут в одной квартире с компаньонкой женского пола и сорока кошками. Вроде Гертруды Стайн.
– Бог с тобой, Карло! Как бы я ни восхищалась Гертрудой Стайн, для Сибиллы такое сравнение оскорбительно. Она привлекательная девушка, у нее такой изысканный вкус…
– Господи, да ты уже говоришь совсем как она! Наверняка вы сидите и рассуждаете о Фрэнсисе Бэконе или… скажем, о Шопенгауэре – кажется, именно о нем она вчера вечером прочла нам целую лекцию?
– Карло, неужели ты забыл? Сибилла удивительно хорошо изложила теорию о духе насилия в двадцатом веке. В современном искусстве это очень важная тема.
Карло изобразил раскаяние:
– Да, как же я мог забыть самый скучный обед в моей жизни?
– Ты просто невозможен, Карло! Почему ты ревнуешь меня к ней?
– Я не ревную, дорогая, – возразил Карло, глядя, как плавно двигается рука жены и как струятся по плечам ее мягкие рыжие волосы. – Но я бы предпочел, чтобы у тебя была менее претенциозная подруга. – Раздраженный своей глупой ревностью и необъяснимой симпатией жены к Сибилле, граф пошутил: – Вот уж никогда не думал, что буду страдать от ностальгии по Бонни Биддлу и кузинам Дюпон. Но те хоть не разглагольствуют об искусстве.
– Сибилла еще очень молода, Карло, но она серьезная и талантливая девушка. У нее самые высокие устремления. Она надеется стать такой же известной художницей, как Кассатт. Я ею восхищаюсь. Ты очень несправедлив. У Сибиллы нет ничего, кроме одаренности и смелости.
– Ничего? – усмехнулся Карло. – У нее есть ты.
Сюзанна удивленно посмотрела на него. Ее бравада исчезла. Сейчас она походила на ребенка, заблудившегося ночью в лесу. Карло отказывался верить своей ужасной догадке. Но взгляд Сюзанны и ее молчание объяснили ему все – долгие отлучки, странную вялость в постели, попытки доставить ему удовольствие другими способами. Увидев в глазах жены подтверждение своим подозрениям, Карло подумал о том, многие ли догадываются об истинной природе ее дружбы с Сибиллой.
Сюзанна снова начала расчесывать волосы, и они закрыли ее лицо.
– Прости, дорогой, я причинила тебе боль. – Голос сладкий как мед. – Если тебе так неприятна Сибилла, я не буду ее приглашать. Да, она мне нравится, с ней интересно говорить, поэтому я прощаю ей упрямство и эгоцентризм. Я не хотела тебя огорчать. Не хмурься, дорогой.
Сюзанна подошла к нему. Карло очень хотелось ей верить. Руки жены ласкали его, губы пьянили сладкой ложью поцелуев.
Стоя у выходящего на море окна застекленной веранды клуба Лайфорд-Кэй, Карло вдруг понял, что больше не может притворяться.
Далеко, почти на горизонте, виднелись огоньки яхт. В другом конце веранды леди Джейн и писатель Конверс Арчер устроили прием для узкого круга членов клуба – богатых европейцев и американцев, каждую зиму прилетавших сюда играть в гольф.
Сегодня чествовали Арчера в связи с недавним выходом в свет его нового романа. Арчер, как и Сюзанна, был американцем, южанином. Он не скрывал своих гомосексуальных наклонностей. В последнем романе он откровенно описал жестокие гонения, которым подвергся со стороны консервативного Юга. Арчер вышел из рабочей семьи, но ум и неуемная энергия помогли ему пробиться наверх. Его изящный, яркий стиль и рано проявившийся талант привлекли внимание редакторов нью-йоркских журналов. Он усвоил манеры поведения джентльмена времен начала Гражданской войны и носил только белые костюмы. Романы Арчера, адресованные определенной аудитории, пользовались успехом.
Сюзанна и Сибилла, стройные и загорелые, обе в черных платьях, привлекали к себе взгляды присутствующих. Они казались особенными и слишком живыми собравшимся здесь людям. Уверенные в себе и счастливые, эти женщины держались в стороне от других. Обернувшись, Карло обратил внимание на то, что Сибилла интимно поглаживает локоть Сюзанны. Граф почти физически ощутил, как эта ласка наэлектризовала мужчин. Беседа прервалась.
Но потом снова зазвенели стаканы, разговор возобновился, и Карло понял, что это никого не удивило, а только смутило. Все, конечно, и раньше заметили близость этих женщин и наверняка судачили об этом за спиной Карло, щадя его чувства. Но они знали все. Лишь он не догадывался об истинных отношениях своей жены и ее подруги.
Сибилла поцеловала Сюзанну в щеку.
– Почему ты так серьезна, дорогая? – Те, кто стоял поблизости, невольно отвели взгляды. Интимный тон молодой женщины вызывал смущение. Поняв, что на них обратили внимание, Сибилла нарочито громко прошептала: – Пожалуй, дорогая, пора увести тебя отсюда. Бедняжка, как ты только выносишь эту скуку?
На Карло никто не смотрел. Сюзанна отдернула руку и потупила взгляд. Конверса заинтересовала эта сцена.
– О чем вы тут шепчетесь, девочки? – спросил он, погрозив пальцем Сюзанне. Ему весь вечер хотелось поговорить с ней. – Что у вас за тайные планы?
Сюзанна чуть откинула голову. Карло казалось, что она побледнела и осунулась. Он догадался, что скажет жена: она собиралась снова уехать.
– Мне бы хотелось завтра отвезти Сибиллу в Венецию. Она там никогда не бывала.
В комнате воцарилась гнетущая тишина, и все взгляды обратились на Карло. Его подозрения подтвердились: они давно знают его тайну, а теперь ждут, что он собирается предпринять. Граф беспомощно смотрел на жену, вместо того чтобы сказать: «Прекрасная мысль, мы все поедем». Но он словно потерял дар речи.
– Везет вам, девочки, – поспешно проговорил Конверс. – На следующей неделе я устраиваю вечеринку в «Гритти-Палас». Надеюсь, вы примете мое приглашение? А вам, Сибилла, я покажу такую Венецию, какой не знает даже Сюзанна. Восхитительный декаданс! – Он щелкнул пальцами.
Карло не выносил Конверса, коротышку с большой, как у гнома, головой и тонким ртом, похожим на щель. Когда Конверс улыбнулся, его губы отвратительно изогнулись. Граф решил уйти. Направившись к стойке бара, чтобы поставить пустой стакан, он обернулся. Жена исчезла. Карло вышел на залитую лунным светом террасу и увидел ее там. Сюзанна стояла спиной к нему, облокотившись на перила. Она заметила мужа, и он сразу понял, что она ждала не его. Лицо ее вытянулось.
– А, это ты… – протянула она.
– Хорошую сцену устроили вы с Сибиллой!
Сюзанна посмотрела на море.
– Ты вообразил то, чего нет, потому что всегда был к ней несправедлив.
Карло расслышал в ее словах отчаяние. Вид у нее был унылый и подавленный. Но графа это не тронуло. Он слишком много выстрадал из-за нее.
– Эта женщина всех шокирует.
– Оставь ее в покое, Карло, она еще ребенок.
– Ребенок? Так ты возьмешь ее с собой?
Сюзанна накинула плащ.
– Да.
– Но мы же договорились – только не в нашем доме.
– Тебя и Франчески там не будет. Кроме того, вечеринка в «Гритти-Палас» – светское мероприятие, и Сибилла рвется туда всей душой.
Сюзанна бросила на него быстрый взгляд и тотчас скрылась на веранде. Карло в одиночестве смотрел на залитую лунным светом воду.
Однако оказалось, что их слышали. Скрытая темнотой, в шезлонге сидела леди Джейн. Теперь она поднялась и направилась к графу. В свои сорок с небольшим она одевалась тщательно и с шиком. Сейчас на ней было темно-розовое платье; грудь украшало тяжелое ожерелье из нефрита. Карло недоумевал, как это у столь практичной, даже приземленной женщины такая экстравагантная дочь, как Сибилла.
– Леди Джейн, – любезно начал он, но тут же понял, что эта дама не расположена к светской беседе.
– Вы не имеете права их отпускать, обязаны остановить ее и положить конец этому безобразию!
– Остановить – кого? Сюзанну?
– Да прекратите же эту нелепую игру, Карло! Вы не хуже меня видите, что происходит. Только не утверждайте, что узнали обо всем последним – для этого вы слишком сообразительны. Сюзанна губит жизнь моей дочери, она ее развращает, ваша жена – сущий дьявол… – Леди Джейн говорила так горячо, что граф опасался, как бы ее не услышали в доме.
– Сюзанна? – прошептал он. – Если кто и развратен, так именно Сибилла. Это она тащит за собой Сюзанну. Я запретил вашей дочери переступать порог моего дома.
– О, Карло, неужели вы так слепы в отношении жены! Она на несколько лет старше Сибиллы, и, пока они не встретились, с моей девочкой все было в порядке.
– Она старше ее лишь на три года, леди Джейн. И вряд ли нужно упоминать о репутации вашей дочери.
– Остановите их! Я требую, чтобы вы положили этому конец! – Она удалилась в дом.
Карло в смятении смотрел ей вслед. Дикий, постыдный разговор! Как он допустил, чтобы его втянули в него! Может, леди Джейн и не понимает, кто виноват в этом позоре, но она права: необходимо что-то предпринять. Не потому ли он так рьяно защищал честь Сюзанны, а значит, и свою собственную, что уже не может наставить жену на путь истинный? Граф вперил взгляд в море, бессильно опустив руки. Казалось, даже звезды подмигивают, насмехаясь над ним.
Когда Карло вернулся за Сюзанной, веранда опустела. В баре все еще сидели гости, и Конверс Арчер по-прежнему разглагольствовал. Но единственного слушателя, который имел для него значение, уже не было: Сюзанна ушла. Карло молча удалился.
На стоянке, освещенной огнями, Сибилла курила сигарету, небрежно прислонившись к своему «мерседесу». Гибкая, как змея, она рано научилась принимать эффектные позы.
На блестящих, темных, коротко стриженных волосах играли блики огней. В воздухе мелькнули ее длинные тонкие пальцы – Сибилла поднесла ко рту сигарету. Карло охватила такая ярость, что он сейчас с радостью придушил бы эту девицу.
– Ciao, Карло. – Сибилла бросила сигарету.
– Где Сюзанна?
– Уехала домой упаковывать вещи. – Большие глаза смотрели понимающе: она заметила гнев Карло. Сибилла умела так понизить тембр голоса, что он становился глубоким, грудным и напоминал урчание сытой кошки. Говоря таким голосом, она словно намекала на то, что знает тайны Карло, и это вызывало у него особое отвращение.
Он вдруг четко и ясно понял, что следует сделать. Глядя ей в глаза, граф сказал:
– Прощайте.
Он был уверен, что больше никогда ее не увидит.
На широкой кровати в их общей спальне стояли раскрытые чемоданы, сверху валялась спортивная одежда, а рядом аккуратно разложено серебристое вечернее платье. В выдержанной в светло-бежевых тонах комнате, обычно такой спокойной, царил беспорядок.
Сюзанна в атласном халате сидела перед зеркалом и снимала с лица макияж. Карло с неодобрением посмотрел на все это, и жена повернулась к нему. Ее лицо блестело от кольд-крема. Смущенно отведя взгляд, она вынула шпильки, и рыжие волосы каскадом рассыпались по спине.
– У тебя больной вид, – тихо заметил Карло.
– Я неважно себя чувствую, – призналась она.
– Вызвать врача?
– Не нужно. Я просто не выспалась. Мне необходимо уехать.
– Об этом я и хотел с тобой поговорить.
– Ах, Карло, прошу тебя, оставь, я знаю все, что ты собираешься сказать. – Сюзанна закрыла лицо руками.
