Текст книги "Зеркало, зеркало"

Автор книги: Бетси Фюрстенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Эдуард передал ребенка матери, розовые губки уткнулись в грудь Франчески, а веки с голубоватыми прожилками сомкнулись. Майкл склонился над женой и протянул руки к ребенку.

– Твой сын, – прошептала она. – Я хочу назвать его Майкл Кристофер Хиллфорд.

Взгляд мужа выразил глубокое облегчение. Решив, что по этому случаю грех не выпить, он принес снизу стаканы. Мужчины произнесли тост за здоровье Франчески, и Эдуард положил ей на лоб прохладную сильную руку.

– Как только утихнет буря, мы отвезем вас в больницу.

Франческа пыталась уловить в нем признаки тревоги, но глаза Эдуарда смеялись.

Майкл нахмурился:

– В больницу? Что-то не так?

Эдуард покачал головой:

– Все хорошо, но, я думаю, их лучше подержать под наблюдением врачей.

– Вероятно, вы правы, Эдуард. – Майкл сжал руку жены. – Ни о чем не беспокойся. Я навещу графа и почитаю ему газеты.

– Господи, отец! За все это время я о нем даже и не вспомнила!

– Ваш отец в надежных руках, – поспешно заверил ее Эдуард. – Когда я в последний раз видел Карло, он крепко спал.

– Спал или был без сознания?

Эдуард промолчал.

– Признайтесь, ведь у него был еще один удар? – разволновалась Франческа. – И это случилось после визита леди Джейн.

Эдуард сосредоточенно рылся в своем чемоданчике.

– Франческа, вам нужно отдохнуть и подумать о себе и малыше. Мы с Майклом побудем здесь.

Она смутно ощутила укол и прикосновение теплой руки Майкла, утирающей ей слезы. Эдуард улыбнулся: Франческа уснула, прижимая к себе ребенка.

Глава 16

Майкл стоял у окна палаты для новорожденных и смотрел на ребенка. Младенцев держали в застекленном помещении, уставленном сложным медицинским оборудованием, сияющим хромированной сталью. Майкл надеялся, что его сыну это никогда не понадобится. Медсестра подняла на руках малыша, завернутого в белое одеяльце. У младенца было красное личико и темно-синие глаза.

Майкл побарабанил пальцем по стеклу, пытаясь привлечь внимание ребенка. В это время за спиной его прозвучал холодный голос:

– Несомненное фамильное сходство.

– Что? – Майкл обернулся и увидел тетку. Седые волосы отливали металлическим блеском, словно их покрыли тонким слоем серебряной краски.

Майкл знал от Эдуарда, что накануне леди Джейн чем-то вывела из себя Карло, но решил сейчас не говорить с ней об этом.

– Ну, тетя, как вам нравится мой замечательный горланящий сын? Разве не богатырь?

– Тебя можно поздравить, Майкл, – вкрадчиво ответила она. – Прекрасный ребенок. Надеюсь, твоя жена хорошо себя чувствует?

Майкл кивнул и снова повернулся к окну.

– Спасибо, Франческа в порядке и, конечно, невероятно гордится Кристофером.

– Кристофером? – удивилась леди Джейн. – А я думала, его назовут Майкл-младший.

– К чему нам два Майкла? Его будут звать вторым именем, и, прошу заметить, полным – Кристофер, а не Крис.

– Разумеется, дорогой. – Подойдя к окну, леди Джейн тихо обронила: – А я полагала, что ребенок недоношенный.

– Да, он родился на два с половиной месяца раньше срока и, признаться, порядком меня напугал, но врачи утверждают, что он отличный здоровый парень.

– Однако он очень крупный. – Леди Джейн одарила племянника невинной улыбкой. – Родись ребенок в положенный срок, он был бы просто гигантом. – Старуха с удовлетворением отметила изумление племянника. – Все-таки поразительно, что малыш такой большой, уму непостижимо.

Майкл молчал, по-прежнему гордо улыбаясь. Старуха сделала вид, что размышляет:

– Вы с Франческой поженились… дай-ка вспомнить… когда это было?

Майкл понял: тетка что-то замышляет.

– Неужели не помните, вы же были на нашей свадьбе!

Не замечая его иронии, леди Джейн начала загибать пальцы:

– …пять, шесть… до семи не доходит. Ты прав, он родился на два с половиной месяца раньше. – Она многозначительно покачала головой: – Но, дорогой, вы же познакомились с Франческой только за две недели до свадьбы!

Майкла захлестнул гнев:

– Перестаньте, тетя Джейн!

Майкл знал: тетка только и ждет, чтобы он вышел из себя. Она уже не впервые пыталась поссорить его с женой. Овладев собой, он тихо сказал:

– Вам лучше отправиться домой, тетя. Я не имею отношения к вашим проблемам.

– Так ты позволил этой женщине навязать тебе ребенка от другого мужчины? У тебя нет гордости!

Майкл бросил на тетку такой взгляд, что леди Джейн поспешно ретировалась. Однако старуха права. Ребенка зачали не раньше чем шесть с половиной месяцев назад, а он почти соответствовал норме доношенного младенца.

На третье утро после рождения Кристофера Майкл едва передвигал ноги от слабости. Он съел на завтрак стейк и яйцо, а потом поехал в больницу забирать жену и ребенка. За два дня, проведенные Франческой в больнице, Майкл больше не навестил ее. Ночи он проводил в барах на Бэй-стрит, а днем отсыпался на диване в большом доме. Вставал поздно, около полудня принимал душ, одевался и снова отправлялся на Бэй-стрит напиваться. Большей частью Майкл сидел где-нибудь один и молча размышлял о себе, Франческе и о ребенке, родившемся не от него.

Слова тетки, что у Майкла нет гордости, больно ранили его, ибо он знал, что старуха права. Любовь к Франческе ошеломила его, Майкл и не догадывался, что способен на такое глубокое чувство. Он хотел этого ребенка, растущего во чреве его жены, думал о нем постоянно на протяжении всех этих месяцев, с нетерпением предвкушая день, когда они будут вместе ходить под парусом. Что ж, хотя бы в этом смысле ребенок действительно принадлежит ему, и Майкл не откажется от сына во имя бессмысленного, даже опасного качества, именуемого теткой гордостью. Одно Майкл знал твердо: с тех пор как они встретились, Франческа ему не изменяла. Он отчаянно ухватился за это, утешаясь тем, что такое никогда не произойдет.

Войдя в палату, Майкл увидел, что Франческа кормит ребенка.

– Майкл! Где ты пропадал? Я беспокоилась!

Он сел. В нем крепла решимость высказать жене хоть часть правды.

– Я был в последнем в своей жизни загуле, постарался сделать его грандиозным. Сначала я выпил все виски в Нассау, потом взялся за славный ирландский грог, а закончил тем, что рухнул без сознания в гостиной. Полчаса назад, когда я наконец проснулся, по комнате маршировал отряд баварских гномов. Ну и зрелище было, доложу тебе!

В ответ на укоризненный взгляд жены Майкл развел руками.

– Это случилось в последний раз, любовь моя! Я теперь человек семейный и должен думать о сыне.

Франческа подставила ему щеку для поцелуя.

– Не зарекайся. Ты никогда не станешь настоящим пьяницей, но и от виски не откажешься до конца дней своих. Вот, возьми своего сына, да не дыши ему в лицо винными парами!

При взгляде на ребенка в душе у Майкла все перевернулось. «Это мой сын, – решил он, – что бы ни говорила тетка. Старуха считает на пальцах, исходя из биологических законов, но у любви свои законы».

– Смотри-ка, Франческа, какой красивый парень, правда? Вылитый я!

– Да, Майкл, такой же красивый. И почти такой же шумный. Он затихает, только когда спит.

– Так и должно быть, дорогая. Нам в семье не нужны робкие тихони.

Франческа коснулась руки мужа:

– Майкл, давай отвезем нашего сына домой.

Первый день дома Франческа провела счастливо и безмятежно. Она кормила и баюкала ребенка, а пока малыш спал, отдыхала в саду. Глаза Кристофера сияли чистой голубизной и напоминали о Джеке Уэстмане. Малыш всецело завладел вниманием Франчески, но она все-таки возвращалась к словам леди Джейн о ее матери.

Убедив себя, что все это бред сумасшедшей, Франческа решила, что, потребовав от старухи объяснений, услышит лишь новую ложь. Рассказать правду мог только отец.

Стараясь не думать, насколько обоснованы обвинения леди Джейн, Франческа похоронила их в душе, но страшная тайна все сильнее угнетала ее. Даже первые невинные улыбки младенца ненадолго приносили облегчение.

Как-то утром, когда Франческа сидела на солнышке, а малыш, посапывая, спал в колыбели, сделанной для него Майклом, на подъездной аллее остановился «мерседес». Из него вышел муж и с мрачным видом направился к ней. Она устремилась к нему навстречу.

– Дорогой, что привело тебя домой в такой ранний час?

Майкл подвел ее к креслу.

– Присядь, пожалуйста, Франческа.

Его тон испугал ее.

– Что случилось, Майкл?

Он сел напротив жены и взял ее за руки.

– Мне в офис только что позвонил Эдуард. Час назад умер твой отец.

Сердце Франчески болезненно сжалось.

– Мне следовало быть рядом с ним, – глухо сказала она.

– Дорогая, Карло не знал бы об этом. Ночью он потерял сознание и больше не очнулся.

Франческа с отчаянием подумала, что теперь отец уже не расскажет ей правду. Рана, нанесенная ей леди Джейн, не затянется и будет причинять боль до тех пор, пока Франческа сама не найдет ответа на свои вопросы.

– Любовь моя, ты сделала все, что могла. И врачи тоже.

Она склонила голову на широкую грудь мужа, радуясь, что Майкл рядом и старается утешить ее.

– Он так и не увидел внука, – прошептала она.

– Франческа, дорогая, Карло не понял бы, что у него появился внук. Знаю, как тебе тяжело, но поверь, несмотря на краткое знакомство с ним, я уверен: граф не хотел бы продлевать свои мучения. – Майкл указал жене на колыбельку: – Вот существо, которому ты сейчас нужна, детка. Один человек покинул этот мир, другой родился. – Он погладил младенца своей огромной рукой. – Карло признал бы справедливость этого.

Франческа склонилась над сыном. Кристофер открыл глазки и заворочался. Она провела пальцем по мягкой пухлой щечке.

– Майкл, нужно организовать похороны. Ты поможешь?

Он кивнул, положил руки на плечи жены и посмотрел ей в глаза.

– Я должен тебе кое-что сказать. Моя тетка имеет какое-то отношение к смерти твоего отца.

– Майкл, но ты тут ни при чем. Прошу тебя, не думай, будто ты виноват.

– Как бы то ни было, дорогая, она мне больше не друг.

– Но Майкл, она же твоя единственная родственница в этой части света.

– Тетка мне не кровная родня, – твердо возразил он. – Джейн была замужем за братом моего отца, вот и все.

Франческа поняла, что муж изо всех сил старается облегчить ее жизнь. Она взяла ребенка на руки и направилась к двери.

– Мы с тобой теперь одиноки, Майкл. Нам нужно держаться вместе.

Широкая улыбка озарила лицо Майкла.

– Думаю, это не составит труда, детка.

Было решено, что в Нассау отслужат заупокойную службу по графу, а в Венеции состоятся торжественные похороны, и тело графа будет покоиться в фамильном склепе.

В церкви пахло ладаном и восковыми свечами. От этого запаха и от монотонного голоса священника Франческа впала в состояние, близкое к трансу. Почему здесь нет Жози и Марианны и они не утешают ее? Она чувствовала себя растерянной и беспомощной как ребенок и хотела, чтобы священник поскорее закончил. Нужно доставить тело отца в Венецию, на его родину, а все остальное уже не имеет значения.

Эдуард едва слышал слова священника. Взгляд врача скользнул от украшенного цветами гроба к бледному лицу и печальным глазам дочери Карло Нордоньи. Скорбь сделала ее недоступной.

Едва окрепнув после родов, Франческа попросила Эдуарда, чтобы он разрешил показать сына графу. Ей хотелось, чтобы дед благословил ее дитя. Эдуард отказал, объяснив, что такой визит опасен для младенца, а Карло все равно не отреагирует на внука.

Франческа пришла к отцу одна, села у кровати, взяла Карло за руку и стала рассказывать ему о малыше.

Страстное стремление Франчески порадовать отца вызывало у Эдуарда недоумение. Он уже слышал о ее одиноком детстве: о рано умершей красавице матери, о властном, холодном отце, отославшем дочь за океан. Почему же она так скорбит о нем?

Священник произнес заключительные слова, и Эдуард увидел, как Майкл обнимает жену и смотрит на нее с любовью и состраданием.

«Хороший человек, – подумал Эдуард, чувствуя щемящую грусть. – Любящий муж и заботливый отец. Известно, что Майкл питает пристрастие к спиртному, но любовь к семье излечит его от этой слабости. Мне незачем спасать Франческу от несчастливого брака». Эдуард отогнал эту мысль и огляделся.

Женщина в черном, стоящая в стороне, судя по всему, искренне наслаждалась происходящим. Эдуард пристально вгляделся в нее, пытаясь уловить признаки безумия, навязчивой идеи, заставившей эту даму явиться к больному Карло и сказать ему то, что привело его к смерти.

Выразив соболезнования Франческе, Эдуард отправился в клинику. Его томило ощущение утраты, не имевшее никакого отношения к кончине графа.

Франческа Хиллфорд произвела на него неизгладимое впечатление. Ее нежность к сыну затронула в душе Эдуарда доселе дремавшие струны. У него почти не оставалось времени для дружеских отношений, да и личной жизни за пределами клиники у него, в сущности, не было. Многие из его пациентов, обезображенные в результате несчастного случая, страдали от эмоциональных травм. Но появление в коридорах клиники Франчески, красивой и ласковой, напоминало дуновение свежего ветра. Теперь ей незачем приходить. Эдуард ощущал пустоту. Ничего не поделаешь. Он должен ее отпустить.

В тот же день гроб с телом Карло отправили на самолете в Европу. Заботы, связанные с похоронами, взял на себя Эмилио. Франческа испытывала облегчение: теперь крылатый лев доставит душу отца на небеса. Почему эти сказки, услышанные в детстве, так успокаивают? Она прижалась к Майклу и дала волю слезам, направляясь с ним к машине.

Только через две недели Эдуард повернул автомобиль на длинную подъездную аллею.

Маленькая семья собралась на лужайке, где все дышало весной. В поместье зеленела трава, цветы благоухали. Малыш мирно спал на руках у отца. Франческа оторвалась от вязания и помахала Эдуарду рукой, что-то беззвучно произнеся одними губами. Он приблизился к ним, чувствуя удовольствие и смущение, ибо надеялся застать Франческу одну. Но ведь сегодня воскресенье – следовало догадаться, что Майкл дома.

– Рад вас видеть, Эдуард. Садитесь. – Майкл лежал на спине, придерживая ребенка.

– Вот ехал мимо и решил посмотреть на малыша. Как он? – непринужденно проговорил Эдуард.

– Этот маленький человечек – просто чудо, – сказал Майкл.

Эдуард присел на траву и несколько минут поговорил с Майклом, восхищаясь младенцем, которому уже исполнился месяц. Майкл наслаждался комплиментами, считая Кристофера самым совершенным созданием в этом мире.

«Счастливчик», – думал Эдуард, наблюдая, как Майкл баюкает сына. Он посмотрел на Франческу и встретил ее дружелюбную улыбку.

– А как вы, Франческа? У вас прекрасный вид.

– Хорошо, Эдуард. – Она поднялась. – Не хотите ли пойти со мной в сад? Я хотела бы кое-что обсудить с вами.

Он взглянул на Майкла.

– А вы?

Тот покачал головой.

– Я – пас. Цветы – это страсть жены, я от них только чихаю. А вы идите, если не боитесь. Не успеете оглянуться, как будете с ног до головы перепачканы землей и удобрениями.

Франческа и Эдуард направились к розарию.

– Мне надо кое о чем вас спросить. – Она сорвала белый цветок и протянула его Эдуарду. – Понюхайте.

– Да, аромат действительно приятный. И очень необычный.

– Цветок называют «Розой Лайфорда». По словам Аполлонии, это местная разновидность барвинка.

Франческа рассказала, что у ее матери были когда-то духи, приготовленные на основе аромата «Розы Лайфорда».

– Я нашла флакончик этих духов в маминой спальне в Венеции. Сейчас духи почти испарились. Я боюсь израсходовать их до конца, поэтому никогда ими не пользуюсь, а аромат мне очень нравится, с ним связано множество воспоминаний о маме.

Эдуард слушал, наблюдая за игрой света и тени на ее нежном лице, и недоумевал: почему она рассказывает все это именно ему?

– Аполлония говорила, что ваша семья живет на юге Франции, где много парфюмерных фабрик, и я…

– Конечно, Франческа. Я все понял. – Эдуард был счастлив, что она попросила его об этой услуге. – Я постараюсь, чтобы для вас воспроизвели эти духи.

– Если вас не слишком затруднит…

– Чепуха, это совсем нетрудно. Для парфюмеров воспроизвести запах духов ничего не стоит. Вот почему они постоянно ищут тайные экзотические ингредиенты. Дайте мне на время флакон с остатками духов, и я займусь этим сегодня же.

Глаза Франчески засветились такой радостью, что у Эдуарда сжалось сердце. Но когда она начала благодарить его, он поднял руку:

– Поверьте, Франческа, после того как вы провели столько времени с моими пациентами, убеждая их, что жизнь прекрасна и надо уметь ею дорожить, я счастлив сделать для вас такую малость.

Она отвернулась и начала обрывать с розового куста увядшие листья.

– Может, если духи окажутся удачными, а их производство не слишком дорогим… это позволит заработать дополнительные средства, – проговорила она, опустив глаза.

Эдуард окинул взглядом роскошное имение. Для молодой семьи дом был явно великоват. Вероятно, по ночам в безлюдных элегантных комнатах гуляет эхо. Эдуард не представлял себе, что люди, живущие в такой роскоши, могут нуждаться в деньгах. Однако голос Франчески выдавал смятение:

– Адвокаты отца только что улетели в Италию. Они провели здесь три дня и привезли плохие новости. Наши дела пришли в упадок.

– Граф долго болел.

– Проблема возникла задолго до его болезни. Очевидно, отец годами не обращал внимания на состояние финансов. Наши фамильные виноградники требуют модернизации, а для этого нужны деньги. Отца предупреждали, что необходимо изъять часть средств, вложенных в итальянские предприятия, и вложить их за границей… Но отец отказался это сделать и решил оставить на родине большую часть капитала.

– Неужели все так серьезно?

– Адвокаты советуют мне продать палаццо. Ремонт последний раз делали почти двадцать лет назад – по желанию матери. Вскоре придется заняться крышей, водопроводом и канализацией.

Франческа говорила спокойно, но Эдуард видел, что она очень встревожена.

– Я попросила адвокатов немедленно сдать палаццо в аренду, но подписать арендный договор только на год. Кроме того, я уполномочила их продать папину яхту, основную часть картин и два виноградника. Это позволит мне выиграть время, чтобы выпустить на рынок духи или придумать какой-то другой способ увеличить капитал.

– Франческа, – осторожно начал Эдуард, – у меня есть другое предложение. Я вынашиваю эту мысль уже несколько месяцев, но никогда и не мечтал, что она когда-нибудь воплотится в жизнь. – Он взял Франческу за руку, удивляясь ее хрупкости. – Вы, вероятно, догадываетесь, что мне необходимы хорошее помещение большого размера и дополнительный источник дохода, чтобы иметь возможность оперировать небогатых пациентов. Моя мечта – основать роскошный лечебно-оздоровительный курорт, который привлечет богатых клиентов из Европы и Америки, желающих сделать пластическую операцию, сбросить вес, прийти в себя после чрезмерной перегрузки, изменить режим тренировок или просто на время вырваться из-под гнета повседневной жизни. Доход от такого предприятия позволит мне оказать помощь изуродованным больным, не имеющим средств на лечение.

Франческа с интересом смотрела на него.

– Я накопил деньги и вскоре смогу купить участок земли и выстроить небольшое здание, – продолжал Эдуард, – но это оторвало бы меня от моей основной деятельности, причем именно сейчас, когда я работаю над коренными изменениями в методике удаления шрамов. А вот приобретя это поместье или, скажем, выкупив какую-то долю собственности… Этот огромный особняк можно превратить в фешенебельный санаторий, к тому же он недалеко от моей клиники.

– А мы с Майклом и Кристофером поселимся в бунгало. В этом и состоит ваше предложение?

– Именно так, Франческа, всего лишь предложение. Мне очень трудно просить вас оставить дом. Я никогда и не заикнулся бы об этом, если бы вы не упомянули о финансовых трудностях.

Франческа молчала так долго, что Эдуард испугался, не оскорбил ли ее. Но она ответила ему без малейших признаков обиды:

– Позвольте мне обсудить этот вопрос с Майклом. По-моему, ваша мысль удачна, полагаю, Майкл не будет возражать. Он всегда говорил, что дом слишком велик и находится далеко от пляжа. – Франческа понизила голос: – А еще муж упорно твердит, что в доме водятся призраки. Майкл утверждает, что привидения обитают в винном погребе и всякий раз, когда он уходит из дома, садятся в его любимое кресло.

Эдуард снисходительно рассмеялся, хотя ощутил укол ревности: Франческа говорила о муже с огромной нежностью.

Она снова умолкла. Эдуард предполагал, что ей не хватает решимости высказаться до конца, и терпеливо ждал.

– Эдуард, вы упомянули, что готовы войти в долю. Значит ли это, что я останусь совладелицей поместья?

– Ну конечно, Франческа! Это ваш дом, вы обязательно сохраните над ним контроль.

– И вы позволите мне заниматься с пациентами? Ведь по вашим словам, у меня неплохо получалось, а мне это нравилось, я чувствовала себя такой…

Эдуард улыбнулся ее энтузиазму.

– Франческа, считайте, что вы приняты на работу. – Он протянул руку. – Ну, так мы – партнеры?

Она ответила ему крепким рукопожатием.

– Партнеры.