Текст книги "Зеркало, зеркало"
Автор книги: Бетси Фюрстенберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)
Войдя в бар «Гаррис», она сразу увидела, что Джек сидит со своим знакомым. При появлении Жози мужчины встали. Незнакомец не скрыл восхищения, а Джек выразил облегчение.
– Жози, это Арканзас Уоллен, – сказал он. – А это – лучшая подруга Франчески.
– Разрешите предложить вам бокал вина. – Приятель Джека очаровательно улыбнулся.
– Спасибо, с удовольствием.
Жози протянула Джеку конверт и, повернувшись к Уоллену, сделала вид, будто ее внимание поглощено им. Однако украдкой она напряженно наблюдала за Джеком.
Уэстман с нетерпением вскрыл конверт, но, не дочитав письмо до конца, растерянно пробормотал:
– Как это не похоже на Франческу!
Побагровев от гнева, он поднялся, отшвырнул стул и направился к выходу. Уоллен тоже встал, смущенно принес извинения Жози, бросил на стол деньги и последовал за приятелем.
Ошеломленная Жози машинально допила вино. События разворачивались совсем не так, как она предполагала. Письмо вызвало у Джека гнев, а не печаль. Более того, он и не подумал обратиться к ней за поддержкой и утешением. Девушка вдруг поняла, что, разлучив его с Франческой, она, возможно, и сама потеряла Джека.
Впрочем, может, не навсегда. Конечно, он какое-то время будет оплакивать свою утерянную графиню, но потом излечится. И как знать, не вспомнит ли тогда о Жози?
Поднявшись, девушка заметила под столом свое письмо, залитое вином. Строчки уже расплылись и стали неразборчивыми.
Между тем Карло безропотно терпел им же затеянный круиз. Вообще-то плавание на яхте, где кровати застланы простынями от Протези, а ванная комната утопает в коврах, было не в его стиле. Сюзанна не придавала большого значения всем этим, как она выражалась, «Гуччи-Пуччи», но знала толк в качестве. Когда-то Карло купил яхту, чтобы развлечь жену, но этой игрушки Сюзанне хватило ненадолго. Она лишь купила белье и повесила здесь несколько картин Сибиллы, но граф давно от них избавился.
Они бросили якорь в Патмосе. День выдался особенно жарким, и вся компания решила сойти на берег и устроить пикник. Вернувшись на борт, они долго искали Тихоню, а потом услышали крик Франчески. Она нашла собаку в одной из кают, где ее, видимо, случайно запер кто-то из членов команды. Тихоня была мертва.
Карло не мог слышать рыданий дочери, понимая, что она оплакивает нечто большее, чем смерть собаки. На закате он, Франческа и один из членов команды сошли на берег. Тихоню похоронили на холме, заросшем ярко-красными маками. Когда они спускались к морю, девушка заметила, как отец вытер залитое слезами лицо, и впервые за последние несколько недель обняла его. Карло прижал к себе дочь.
Вскоре граф начал проявлять нетерпение. Ему наскучило путешествие, и он внезапно приказал развернуть яхту в сторону Венеции. Карло считал свою миссию отчасти выполненной: Франческа проявила к нему некоторую теплоту. Теперь окончательная победа – лишь вопрос времени.
На следующее утро Франческа узнала, что они возвращаются в Венецию, и впервые позавтракала с аппетитом.
В августе Венеция разительно изменилась. Прогретые солнцем каналы издавали зловоние, улицы и площади были заполнены туристами.
Франческа едва не бросилась вверх по мраморной лестнице, чтобы обогнать отца и уединиться в своей спальне. Телефон притягивал девушку как магнит. Ее увезли в круиз и на три недели лишили возможности поговорить по телефону без свидетелей, поэтому она впала в полное уныние. Беседы с подругой в присутствии отца только раздражали Франческу. К тому же Жози за все время не сообщила ей почти ничего о Джеке, вероятно, полагая, что телефон прослушивается.
Оставив отца на втором этаже, Франческа быстро поднялась к себе. Но только она сняла трубку, как в дверь постучали. Эмилио принес ее чемоданы. Наконец, оставшись одна, она набрала номер Джека. В этот миг взгляд ее упал на стопку газетных вырезок, лежащих на столике. Девушка похолодела. На яхте они получали только парижскую «Геральд». Но даже столь солидное издание сообщило о том, что Надя Болдини пыталась покончить с собой. Сейчас Франческа увидела фотографию Джека, принесшего Наде в больницу букет цветов. Ничего странного в этом не было, но что-то насторожило девушку.
Она вгляделась в снимки, пытаясь понять, что привлекало Джека в этой женщине. У Нади, настоящей красавицы южанки, были огромные лучистые глаза и блестящие черные волосы, мягкими волнами ниспадающие на плечи.
На одной из фотографий Джек и Надя стояли перед его отелем, на другой – сидели за столиком уличного кафе. В мини-юбке Надя казалась полной. Франческа подумала, что эта женщина слишком стара для подобных туалетов, однако призналась себе, что соблазнительной Наде с ее точеными ножками сойдет с рук даже неудавшаяся попытка самоубийства.
Последняя вырезка была датирована позавчерашним числом. Джек и Надя объявили о своей помолвке. Они собираются пожениться в Париже.
– Ты уже вернулась! – В дверях стояла Жози.
Франческа обернулась:
– Ты это видела?
– Да.
– Почему же ничего мне не сказала?
– Не хотела тебя огорчать.
– И ты решила, что мне как последней идиотке лучше проторчать на яхте целых три недели? Ты передала ему мое письмо?
– Конечно, передала.
– Ну и что он сказал? – Франческа готова была растерзать подругу, невозмутимость которой сводила ее с ума.
Жози пожала плечами:
– Он положил его в карман и сказал, что в конце месяца уезжает из Венеции.
– И ничего для меня не передал? Ни записки, ни сообщения на словах, ничего? – Франческа пыталась встретиться взглядом с подругой. Поведение Жози напомнило ей об одном слуге, укравшем какую-то безделушку и уволенном Марианной. – Ведь это ты рассказала отцу, где найти нас с Джеком, правда? Откуда ты узнала про детскую? Ты шпионила за нами, Жози? Я с самого начала подозревала, что тебе тоже нравится Джек, я видела, как ты на него смотрела! Но когда отец сказал, что ты меня предала, я не поверила ему, обозвала его лжецом.
Жози покраснела от стыда и гнева.
– Он меня вынудил.
– Это невозможно. – Голос Франчески дрогнул. – Меня никакими силами нельзя было бы заставить предать тебя.
– Неужели? – бросила Жози. – Да ты бы сразу согласилась. Если отец попросит, ты сделаешь все, потому что слабовольна и к тому же глупа. Не ты ли позволила ему обращаться со мной как со служанкой? Где уж тебе поднять голос против папочки! Ты думаешь только о себе и о Джеке. Устроила мне уроки пения только с одной целью – чтобы удирать из палаццо на свидания с Джеком! – Жози, ослепленная гневом, уже не чувствовала стыда. – Зачем ты встречалась с Джеком в палаццо, под самым носом у отца? Непростительная глупость, Франческа! Вас обязательно поймали бы, это был лишь вопрос времени.
– Речь не о том. Ты меня предала. – Жози направилась к двери, но Франческа остановила ее: – Я должна его увидеть. Он все еще в том же отеле?
– Прочитай сама. – Жози презрительно указала на газету с фотографией Нади и Джека, выходящих из отеля перед отъездом на кинофестиваль.
Франческа быстро пробежала глазами заметку. Она должна с ним встретиться! Девушка отказывалась верить своим глазам.
– Никогда в жизни больше не положусь на тебя! – воскликнула Франческа и вышла.
Жози ожидала ее возвращения не раньше следующей недели. А вдруг Джек еще не уехал и расскажет Франческе о письме? Хорошо, что он выбросил его и не сможет показать.
Но внезапно Жози успокоилась. Какая разница, ведь что бы ни случилось, они уже не будут подругами. Возможно, она даже расскажет Франческе, что они сестры. Ее тяготила эта тайна. Поразмыслив, Жози решила сделать это только в том случае, если история с письмом раскроется. Наконец, положившись на судьбу, девушка села у окна и стала ждать.
Франческа мчалась по улицам как безумная. Сердце неистово билось, пот заливал глаза. Колокола собора Сан-Марко пробили полдень, когда она бежала через площадь. Девушка налетела на какую-то туристку, пробормотала на ходу извинения и бросилась дальше.
На площади перед отелем путь ей преградила толпа репортеров и зевак, но Франческа локтями проложила себе путь вперед. Джек, держа под руку Надю, вел ее к катеру, доверху нагруженному багажом.
Он поцеловал ей руку и ослепительно улыбнулся в нацеленные на них объективы. Мотор катера заработал. Франческа застыла. Вслед за парой на катер взошел Арканзас Уоллен. Он оглянулся и, узнав Франческу, пожал плечами, словно говоря: «Такова жизнь». Катер тронулся. Джек привстал и полуобернулся, но Уоллен тотчас усадил его на место.
Сердце Франчески разрывалось от боли. Ей хотелось броситься на землю и завыть от горя. Но она медленно направилась к пристани.
– Палаццо Нордонья, – сказала девушка гондольеру.
– Слушаюсь, синьорина.
Проплывая мимо церкви, где они с Джеком впервые увидели друг друга, она яростно рванула цепочку, на которой висел его перстень, и бросила его в воду.
– Мисс… мисс. – Франческа проснулась, когда стюардесса коснулась ее плеча. – Пристегните, пожалуйста, ремень, мы попали в зону урагана. – Стюардесса двинулась дальше, а самолет угрожающе накренился.
Франческа посмотрела в иллюминатор. Дождь и вспышки молнии вызывали в ее душе ликование: чем хуже – тем лучше! Более всего она желала умереть. Самолет стал падать, и у Франчески стиснуло грудь. Они спускались все ниже и ниже, пассажиры кричали, и девушку охватил ужас. Когда самолет наконец выровнялся, она дрожала.
Открыв сумочку, Франческа достала маленький флакончик духов матери, взятый ею перед отъездом в аэропорт. Тогда, глядя в зеркало над туалетным столиком Сюзанны, она подумала, что мать могла бы понять ее страдания. Сейчас, размышляя, когда ей доведется вновь побывать в комнате матери, Франческа поняла, что только после смерти отца.
Карло не проводил ее в аэропорт. Он отправился к себе в офис, небрежно пожелав дочери счастливого пути. Из этого следовало, что она не нужна ему. Все произошло очень быстро. Карло распорядился, чтобы Жози улетела в Нассау на неделю раньше Франчески, и девушки согласились с этим.
Внезапно самолет опять затрясло. Франческа, стиснув флакончик духов, взмолилась, чтобы Бог сохранил ей жизнь. И, словно небо только и ждало ее молитвы, ураган стих так же быстро, как и начался, и в салоне самолета зазвучали оживленные голоса.
Франческа отстегнула ремень, вытянула ноги и поплотнее закуталась в плед. Все еще ощущая успокаивающий аромат духов Сюзанны, она всхлипнула от облегчения и погрузилась в глубокий сон.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Лайфорд-Кэй,
Содружество Багамских Островов
1968–1973
Глава 12
Лайфорд-Кэй связывала с остальной частью острова Новый Провиденс гладкая лента шоссе. Побережье, известное под названием Нассау, когда-то служило пастбищем для скота. Холмистая земля, заросшая травой, была тучной и плодородной, но сейчас большую часть территории занимали частные владения. Тропические растения почти скрывали виллы, поэтому некоторые подъездные аллеи, ведущие к окруженным пальмами домам, не были видны с дороги.
Необитаемая вилла Нордонья редко привлекала внимание жителей. Лишь немногие из тех, кто владел домами на побережье и пользовался привилегиями членов клуба, жили в Нассау больше нескольких месяцев в году. Они проводили здесь зимний сезон, приезжали поиграть в гольф, а иногда и просто наведывались на недельку-другую, чтобы отдохнуть в тишине, а затем уехать в шумные места, где жизнь бьет ключом, или вернуться к делам. Тогда их дома запирали, окна наглухо закрывали ставнями, а мебель зачехляли – как в доме, построенном для жены Карло Нордоньи.
Только одна соседка живо интересовалась положением дел во владении Нордонья. С верхнего этажа своего особняка леди Джейн Хиллфорд прекрасно видела дом с его дымовыми трубами и широкой верандой, обращенной к морю. А в бинокль она могла даже наблюдать за тем, как день за днем становится выше трава, а на северной стороне дома разрастаются мох и плющ. Любое движение на подъездной аллее, подходившей к дому и затем сворачивающей к бунгало на пляже, частично скрытому от ее взгляда темными густыми кипарисами, сразу же привлекало внимание леди Джейн. То, что дом пустует, ее не особенно волновало. Времени у леди Джейн было полным полно, она могла и подождать. Ночь за ночью эта дама подходила к окну спальни дочери и проверяла, не светятся ли в доме соседей огни, как обязательно сделала бы Сибилла, будь она жива. За усадьбой Нордонья простиралось бескрайнее море.
На последней неделе октября леди Джейн заметила, что в пляжном бунгало появился гость, но большой дом по-прежнему пустовал. Казалось, особняк страдает от невосполнимой потери – такой же, какая выпала на долю леди Джейн.
– Господи, как же я по тебе соскучилась! – Марианна еще раз обняла дочь.
Наступил сезон ураганов, и небо было таким же свинцово-серым, как и море, но жара все еще не спала. В доме было прохладно, его бежевые и бледно-зеленые стены пахли сосной. После каменного палаццо домик показался Жози очень уютным. Девушка заметила, что Марианна похудела, от чего янтарные глаза матери казались еще больше. Улыбка же осталась теплой и ласковой.
– Что случилось, мама? – тревожно воскликнула Жози.
– Ничего, я просто устала одна содержать дом в порядке.
Девушка вышла с матерью в сад, пестревший яркими тропическими цветами. Темно-зеленая трава отливала синевой. Пальмы раскачивались на ветру, словно размахивая огромными ажурными зонтиками. Жози дышала полной грудью, упиваясь чистым воздухом тропического леса. Предгрозовая погода бодрила ее после всего пережитого в последнее время. Девушка чувствовала, что эта темная земля и напоенный ароматами воздух вливают в нее новые силы.
Марианна погладила дочь по голове. Ее тревожили перемены в Жози. Теперь она редко слышала ее звонкий смех. У дочери явно появился цинизм.
– Ты писала мне такие веселые письма, так радовалась урокам пения, – заметила Марианна. – Но сейчас я вижу в твоих глазах несвойственную тебе прежде грусть. По-моему, ты что-то скрываешь, Жозефина, не желая меня волновать. – Мать села на садовую скамейку. Девушка устроилась рядом с ней. – Ты вернулась домой раньше, чем я ожидала, и без Франчески. Не убеждай меня, будто покинула Миреллу Варчи и бросила уроки пения по собственному желанию.
Жози отвернулась, но Марианна коснулась ее щеки и посмотрела в глаза дочери.
– Граф плохо с тобой обращался?
– Да, как с горничной Франчески. Заставил питаться на кухне со слугами, никогда со мной не разговаривал, даже не смотрел в мою сторону.
Марианна молчала, проникнувшись ее болью.
– Мама, я знаю, что он мой отец.
Марианна застыла.
– Кто тебе рассказал?
– Один из слуг в палаццо. Там все знают. Они называли меня bastarda – чаще за спиной, а иногда и в лицо.
– Ты не была груба с Карло?
– Ах, мама, конечно, нет. Я вообще редко его видела. Если тебя только это и беспокоит, то мне больше нечего сказать.
Марианна смягчилась:
– Оглянись вокруг, детка, посмотри, как мы живем. У нас есть все, что нужно, – прекрасный дом, частная школа, красивая одежда, белый дантист, лучший врач в Нассау всегда к нашим услугам. А поездка в Венецию! А уроки пения у знаменитой оперной певицы!
Жози молчала.
– Когда мне было пятнадцать, я бросила школу и перебралась с Гаити на этот остров, – сказала Марианна. – До того как меня нанял Карло, я мыла полы и работала горничной в одном из отелей в центре города. Мне представилась возможность поступить в прекрасный дом к доброму человеку, и я очень благодарна ему. Мое мнение о нем не изменилось. Ты, Жози, не знаешь другой жизни. Дитя мое, я не осуждаю твой гнев, но подумай: если бы Карло вышвырнул меня, как поступили бы многие на его месте, какая жизнь ждала бы тебя?
– Мама, почему ты не сказала мне правду?
– Я не хотела, чтобы это стало известно. Моя бабушка и отец умерли, так и не узнав, что я родила тебя, не выйдя замуж. День твоего рождения был самым счастливым в моей жизни, но я очень боялась, что они все обнаружат. Родить внебрачного ребенка считается на Гаити самым тяжким грехом. К незаконнорожденным детям здесь относятся как к изгоям.
– Значит, ты меня обманывала.
– Я всех обманывала. Как по-твоему, могла бы я возить тебя в гости к родным, если бы рассказала правду? Не обвиняй Карло, дорогая. Он защищал нас обеих и, уверена, никому ничего не рассказывал. Не представляю, откуда узнали слуги.
Жози молчала, и это задело Марианну.
– Франческа знает?
– Нет.
– Но вы же с ней лучшие подруги, раньше ты ей обо всем рассказывала.
– Мы больше не подруги, мама. Я – ее сестра.
Марианна увела Жози в дом: пошел дождь.
– Я очень устала, мама. Пойду распакую вещи.
Когда Жози вышла, Марианна долго стояла, уставившись в окно невидящим взглядом. У дочери теперь свои проблемы. Как она может рассказать ей ужасную новость? Остается только похоронить ее в своей душе.
Марианна закрыла глаза и начала молиться: «Господи, очисть от горечи душу дочери и верни любовь в ее сердце! Дай мне немного времени!»
Через маленькое окошко в верхнем этаже леди Джейн следила за молодой женщиной с золотисто-рыжими волосами, появившейся здесь три дня назад.
Леди Джейн не сомневалась, что это дочка Сюзанны. Тринадцать лет заточения в продуваемом всеми ветрами доме мужа в сельской глуши Англии не притупили у нее ни чувств, ни памяти. Эта девушка была выше и стройнее Сюзанны, но с такими же волосами, той же гордой осанкой и любовью к цветам.
Леди Джейн отложила бинокль и удовлетворенно улыбнулась. События разворачивались самым лучшим для нее образом. Франческа Нордонья не могла бы выбрать более подходящего момента для возвращения из Венеции. Леди Джейн и сама появилась здесь два месяца назад, после смерти мужа. Да, у нее ушло немало времени, чтобы обрести право на свободу. Все эти годы муж держал ее в заточении, однако леди Джейн все же удалось убедить родственников Сирила, что она более чем разумна для безутешной вдовы. Впрочем, леди Джейн всегда считала себя нормальной, а сумасшедшим – покойного мужа. И вот ее отпустили на этот населенный призраками остров, в проклятое Богом место, где все когда-то и началось.
Леди Джейн отметила, что негритянка и девушка куда-то исчезли, но не стала над этим раздумывать. Какая разница, если здесь молодая дама, действительно интересующая ее.
Франческа вышла из бунгало около девяти утра. На рассвете прошел ливень, и сад благоухал ароматами тропических цветов. Но даже это не смягчало ее одиночества и отчаяния. Не отвлекали и разнообразные занятия.
Франческа подошла к скамейке, стоявшей там, где некогда пышно цвели розы Сюзанны. Девушка помнила, как мать в широкополой соломенной шляпе что-то постоянно подрезала или выпалывала сорняки. После ее смерти сад перекопали и засеяли травой, осталась лишь каменная скамейка, обращенная к морю.
Мечтая о работе, которая заставила бы ее забыть о Джеке и не думать о беспросветном будущем, Франческа накануне разыскала старого садовника, Джо Монро, и попросила его помочь восстановить розарий Сюзанны. Девушка улыбнулась, вспомнив, как обрадовался старик. Он тут же поспешил в давно заброшенную теплицу и вскоре вернулся с выцветшими и пожелтевшими листами. То были схемы, составленные Сюзанной перед тем, как она занялась своей клумбой. Садовник и Франческа сделали соответствующие приготовления и вместе копали землю, пока не спустились сумерки и усталость не заставила их разойтись. Обрабатывая своими руками эту плодородную почву, девушка чувствовала, как в нее вливаются новые силы. Слава Богу, наконец она дома, вдали от предательства и вероломства венецианской жизни.
Франческа поднялась со скамейки, завидев Джо с большим прекрасным белым цветком. Девушка улыбнулась и протянула руку к растению.
– Отец подарил мне необыкновенное жемчужное ожерелье, и кулон на нем точно такой же, как этот цветок. Может, он послужил моделью для ювелира?
– Думаю, да. Это любимый цветок вашей матери. В давние времена их на острове было видимо-невидимо, а теперь они встречаются редко.
Франческа понюхала цветок и сразу вспомнила ту ночь, когда Сюзанна поцеловала ее на прощание. Тогда в волосы матери были вплетены эти белые цветы. Ими же пахли и духи матери, привезенные Франческой из Венеции, – «Роза Лайфорда».
– Джо, как называются эти цветы? «Роза Лайфорда»?
– Так их называла хозяйка. – Садовник указал на участок земли в середине розария. – Давайте посадим его здесь, где он рос при вашей матери! Потом вы отдохнете, а я тем временем разобью еще несколько клумб. У вас сегодня усталый вид.
Франческа посадила «Розу Лайфорда» в свежевскопанную землю. Вдыхая аромат цветка, она словно ощущала рядом присутствие матери. Утрамбовав землю, девушка огляделась. Благодаря ее усилиям сад Сюзанны начал возрождаться.
На следующее утро Франческа отправилась прогуляться в дальний конец владения. Неожиданно у нее закружилась голова, она попыталась ухватиться за ветку, но тут же упала на землю и потеряла сознание. Придя в себя, она ощутила запах сырой травы. Незнакомая служанка помогла ей подняться.
– Что со мной?
– Обморок, мисс.
– Спасибо, что помогли. – Франческа все еще чувствовала слабость. – Но кто вы?
– Я работаю у леди Джейн Хиллфорд, это она послала меня помочь вам. – Молодая мулатка указала на поместье Хиллфордов. На небольшом пригорке за живой изгородью чуть виднелась его терраса.
Девушка никогда не встречалась ни с леди Хиллфорд, ни с другими соседями, возможно, дружившими когда-то с матерью. Одноклассницы Франчески принадлежали к среднему классу и так же мало знали о землевладельцах Лайфорд-Кэй, как и она сама.
Служанка, поддерживая девушку, провела ее сквозь живую изгородь к дому Хиллфордов.
– Куда мы идем? – спросила Франческа.
– К леди Джейн. Она вам поможет.
Франческа вдруг снова покачнулась от головокружения и тошноты.
– Прошу вас, мисс, пойдемте.
Казалось, они добирались целую вечность. Франческа была благодарна за помощь: до бунгало она не смогла бы дойти сама. Сейчас ей очень хотелось поскорее прилечь.
Навстречу им выбежала невысокая седая коренастая дама, одетая, как и Франческа, для работы в саду. Она помогла служанке, и они вместе дотащили девушку до террасы.
– Прилягте здесь, – распорядилась дама, подвинув шезлонг. Франческа опустилась в него и снова впала в забытье. Когда она открыла глаза, пожилая дама стояла перед ней со стаканом томатного сока.
– Вы бледны как полотно. Нужно вызвать врача.
– Нет, уже все хорошо, правда. Не понимаю, что со Мной в последнее время творится. – Девушка попыталась подняться. – Спасибо за помощь.
– Нет-нет, лежите. – Дама протянула Франческе руку. – Я – леди Джейн Хиллфорд.
– А меня зовут Франческа Нордонья. Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах, но я очень признательна вам за помощь.
Пожилая дама очень понравилась девушке. Она не скрывала свой возраст, смотрела на Франческу прямодушно, проницательно и сердечно. Одинокая девушка сразу потянулась к ней.
– Я уже вполне оправилась и смогу добраться домой, – сказала она.
– Чепуха! Я отвезу вас на машине. Должно быть, вы дочка Сюзанны Нордонья, – тепло проговорила леди Джейн. – Я хорошо знала вашу мать. Вы удивительно похожи на нее. Помню вас совсем крошкой, играющей на лужайке.
– Вы знали мою мать?
– Конечно. Мы все ее знали. Она всегда была в центре внимания. А вам сейчас, вероятно… дайте-ка подумать… девятнадцать? Двадцать?
– Восемнадцать.
– Восемнадцать! Но какая вы взрослая! Уже настоящая леди! Нужно непременно познакомить вас с другими друзьями Сюзанны.
Франческа поблагодарила ее и пригубила томатный сок.
– Вам действительно лучше?
– Да, гораздо лучше. Думаю, голова у меня закружилась из-за работы в саду. Мне каждое утро не по себе – будто заболеваю. Может, виной тому какое-то растение? Как по-вашему?
Леди Джейн села напротив Франчески.
– Вообще это бывает. Расскажите, какие у вас симптомы?
– Тошнота и головокружение.
– И долго ли это продолжается?
– С тех пор как я начала работать в саду. Две недели назад.
– Что ж, значит, так и есть. – Леди Джейн решительно поднялась. – Я не стану утруждать врача. А садом пусть займется кто-нибудь другой. Судя по симптомам, это похоже на аллергию, и, если вы будете держаться подальше от растения, которое ее вызывает, болезнь, надеюсь, пройдет сама собой. А еще, дорогая, по-моему, вы плохо едите. Я же вижу: худенькая, а под глазами – темные круги. Может, позавтракаете у меня?
– Нет, спасибо. Вы очень добры. – Франческа только сейчас поняла, как изголодалась по дружескому общению, а особенно – по материнской заботе.
– Мне это совсем не трудно. Ручаюсь, сегодня утром вы еще не ели.
Франческа смущенно покачала головой.
– Граф ведь здесь не живет? За вами кто-нибудь присматривает?
– Экономка с дочерью уехали на Гаити навестить родственников.
– А, так вы одна! Тогда решено. Что скажете насчет омлета?
Стол накрыли на террасе. Воздух после дождя был свеж и чист, тучи разошлись, а небо сияло голубизной. От террасы к океану шла аллея, обсаженная розами и цветущими бугенвиллями, и их вид наполнил душу Франчески спокойствием и радостью бытия, пожалуй, уже ставшими привычными за время пребывания в Нассау.
– Леди Хиллфорд, какой у вас очаровательный цветник! – воскликнула девушка.
Дама улыбнулась:
– Прошу вас, дорогая, называйте меня леди Джейн, а то я чувствую себя еще старше, чем на самом деле.
Она начала осторожно расспрашивать Франческу и за дружеской трапезой ухитрилась узнать о жизни девушки в Нассау и о ее поездке в Венецию почти все, кроме связи с Джеком.
Когда Франческа ушла, было уже слишком жарко, чтобы работать в саду, но возбужденной леди Джейн не сиделось дома. Встреча с дочерью Сюзанны всколыхнула воспоминания, и пожилая дама не находила себе места.
В этот час в доме было тихо как на кладбище. Леди Джейн опустилась в глубокое кресло и закурила сигарету. Эта привычка раздражала ее. Порой она звонила горничной и приказывала вынести грязную пепельницу, но через минуту снова требовала ее.
Внезапно на лестнице послышались тяжелые шаги.
– Легок на помине, – сухо заметила леди Джейн. – Я только что о тебе думала.
– Надеюсь, только хорошее, – произнес веселый голос с ирландским акцентом.
– Ты рано поднялся, Майкл.
В комнату вошел молодой парень, босой и без рубашки. Сластолюбивой даме доставляло удовольствие созерцание обнаженного мужского торса с хорошо развитой мускулатурой и плоским животом, но вместе с тем ей претила бесцеремонность Майкла.
– Полагаю, наивно ожидать, что ты соизволишь одеться до полудня, – проговорила она. – В самом деле. Майкл, это же неприлично. Ты не на корабле, а в моем доме.
Майкл поцеловал ее в лоб.
– Простите, тетя, я вот уже неделю не видел женщин, отвык. – Через минуту он отправился на кухню готовить себе кофе.
Леди Джейн улыбнулась: он неисправим. Майкл был сыном младшего брата покойного лорда Хиллфорда, который женился на благовоспитанной ирландской девушке и обосновался в небольшом поместье в Ирландии. Майкл не имел ни наследства, ни титула, и ему пришлось зарабатывать себе на жизнь, но к работе у него не было никакого призвания. Он любил только море и, бросив Тринити-колледж, несколько лет прослужил в Королевском военно-морском флоте. Там он приобрел определенный лоск и приучился к дисциплине, однако по-прежнему и слышать не хотел о гражданской должности.
Узнав, что Майкл отбыл на Багамы, леди Джейн вскоре после своего возвращения на остров навестила его. Он зарабатывал тем, что на день-два, а то и на неделю нанимался капитаном к туристам, бравшим напрокат лодку. Со временем он пристрастился к виски. Сейчас Майклу было уже под тридцать, а он все еще жил как студент колледжа во время летних каникул, не зная, куда девать нерастраченные силы. В море он был хорош, а на берегу пьянствовал в барах и сорил деньгами, когда они у него заводились.
Увидев племянника в матросской одежде, болтающегося в порту, леди Джейн не сразу оправилась от изумления, однако по зрелом размышлении не усмотрела в этом ничего предосудительного. Кем был бы ее покойный муж, не имей он титула? Майкл хотя бы способен завязать морской узел и знает толк в парусах, а к тому же неотразимо обаятелен. Последнее он унаследовал явно не от Хиллфордов.
Леди Джейн привезла племянника к себе, и с тех пор он время от времени жил в ее усадьбе. Майкл частенько шокировал тетку, но искупал это тем, что сопровождал ее в клуб на светские мероприятия. Его спортивная фигура, волевой подбородок и живые глаза всегда производили самое благоприятное впечатление.
Ирландская дерзость Майкла и грубоватые манеры на свой лад волновали женщин, и вскоре леди Джейн убедилась, что ей завидуют. Да, она заключила неплохую сделку, а теперь близился час, когда ее доброта к племяннику должна была принести плоды.
Дама улыбнулась. Перед такой красавицей, как Франческа Нордонья, ее беспутный племянник не устоит и наверняка влюбится в девушку. А если леди Джейн правильно поняла симптомы, маленькой графине срочно нужен муж.
Леди Джейн мысленно возблагодарила судьбу за щедрый подарок. Как хорошо все складывается! Удачное стечение обстоятельств облегчит ее задачу. Об этом она и не мечтала. Дочка Сюзанны окажется не просто у нее под боком, а в лоне семьи. Если все пойдет так, как задумано, осуществится заветное желание леди Джейн: лихой Майкл пустит по ветру состояние Франчески, а когда через год она ему надоест, то своей слабостью к спиртному и женщинам погубит ее репутацию и жизнь. Это проще простого. Детская игра, да и только!
– Майкл, дорогой, – крикнула леди Джейн, – неси свой кофе сюда и посиди немного со мной!
Молодой человек, такой же растрепанный и без рубашки, появился с чашкой кофе, сигаретой и утренней газетой.
– Вы звали, тетушка?
– Пожалуйста, не устрой пожар. Ты роняешь пепел на ковер.
Майкл спокойно уставился на тетку:
– Что толку в коврах, если нельзя стряхнуть на них пепел разок-другой?
– Стряхивай лучше сюда. – Леди Джейн протянула ему пепельницу. – Майкл, я хочу тебя познакомить с очень милой девушкой, настоящей красавицей. Она живет здесь совсем одна.
– Снова пытаетесь меня сосватать! Надеюсь, это не одна из тех чопорных местных девиц, которые взвизгивают всякий раз, как к ним прикоснешься, и ждут, что их угостят пятидесятидолларовыми обедами.
– О нет, Майкл, она совсем другая.
– Тоска!
– Девушка очень богата. Ты же не можешь вечно жить так, как сейчас.
– То есть злоупотреблять вашей щедростью? Я оскорблен! – Майкл одарил тетку ослепительной улыбкой. – Завтра же уеду.
– Я вовсе не это имела в виду, а только хотела сказать, что нельзя всю жизнь быть матросом. У меня и в мыслях не было, я ведь тебя люблю.
– Что ж, тогда подкиньте немного деньжат. Сегодня я собираюсь в город.
– К обеду вернешься?
– Возможно, но не обещаю.
