Текст книги "Зеркало, зеркало"
Автор книги: Бетси Фюрстенберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)
Эдуард молча смотрел в сторону Нассау.
– Ах, Эдуард, если бы я могла говорить с ним так же легко, как с вами! Ну почему так трудно стать другом любимому человеку? Почему нам приходится всегда подвергать анализу близких людей и свои эмоции?
– Не знаю, Франческа, – тихо откликнулся Эдуард. – У меня это не так. Я могу любить друга. Равного себе полюбить легче.
Что-то в голосе Эдуарда заставило Франческу взглянуть на него внимательнее. Она вдруг задумалась о жизни Эдуарда в Нассау. Постоянная работа, настоящих друзей мало, влюбиться особенно не в кого. Никто не знал, связан ли он с какой-нибудь женщиной. Его жена и сын погибли в авиакатастрофе за год до того, как Франческа познакомилась с ним. Он лишь однажды упомянул о трагедии и дал понять, что предпочитает не касаться этой темы. У него нет времени на романы, но если в жизни Эдуарда появится женщина, его отношения с Франческой утратят прежнюю непринужденность. Это причинило бы ей боль. Как много она пережила вместе с Эдуардом: смерть отца, рождение ребенка, трудности с Майклом, строительство «Розы Лайфорда» и, наконец, пожар, смерть Майкла и ее травму. Эдуард помогал ей преодолевать все беды, как старший брат или внимательный, любящий отец, какого у нее никогда не было.
– Вы в кого-нибудь влюблены? – осторожно спросила Франческа.
Плечи его поникли.
– Простите, но это секрет фирмы. Я не могу его разгласить.
– Значит, так и есть! – Франческа старалась выразить радость. Но внутри у нее что-то оборвалось. Она напряженно улыбнулась.
– Я всего лишь человек. – Эдуард поднялся и стряхнул с себя песок. – Где Кристофер? – встревоженно спросил он и огляделся.
Франческа испугалась. Пляж был пуст. Перевозчики топтались у воды.
– Вот его кучка морских звезд. Куда же он делся?
Они быстро пошли вдоль пляжа, но не найдя Кристофера и за поворотом песчаной косы, начали громко звать его.
Эдуард побежал вперед и вскоре скрылся из виду. Франческа повернула в глубь острова и, миновав заросшую травой лужайку, вошла в рощу, все время окликая сына. Вскоре Эдуард, тяжело дыша, подбежал к ней. Франческу охватила паника, сердце ее неистово забилось от тревожных предчувствий.
– Я пробежал почти милю, но Кристофера нигде не видно, – сказал он. – Не мог же мальчик уйти так далеко за столь короткий промежуток времени. Наверное, он где-то здесь, в роще. Может, заблудился.
Франческа громко звала сына. Они с Эдуардом, держась на расстоянии нескольких ярдов, долго прочесывали рощу, пока не вышли к небольшому ручью.
– Кристофер любит смотреть новые места. Может, он направился вдоль ручья?
– Пожалуй, стоит проверить. – Эдуард указал в глубь острова. – Пойдемте туда. Возможно, мальчик решил посмотреть, откуда берет начало ручей. – Эдуард перебрался на другой берег, и они стали пробираться вдоль ручья, раздвигая подлесок и заглядывая в заросли высокой травы. Они прошли уже около мили, когда Эдуард крикнул:
– Франческа! Взгляните наверх, туда, где водопад. Кажется, возле воды мелькнуло что-то красное.
– Точно! Должно быть, это рубашка Кристофера. – Она бросилась вперед. – Кристофер, Кристофер! – кричала Франческа, хотя мальчик был слишком далеко и не мог услышать ее. Наконец она добралась до небольшого, но громко ревущего водопада. Кристофер уже заметил ее. Франческа не слышала его голоса, но видела, как шевелятся его губы, произнося слово «мама». Через мгновение он побежал к ней, радостно размахивая руками.
– Осторожнее, Кристофер! – крикнул Эдуард. – Не беги, это опасно!
Но тут Франческа с ужасом увидела, как ее сын споткнулся и сорвался в поток.
Когда они добежали до Кристофера, он лежал на камнях. Голова его была в воде.
С воплем отчаяния Франческа подняла сына. Эдуард сразу же взял Кристофера у нее из рук.
– Я сделаю ему искусственное дыхание.
– Это я во всем виновата, – рыдала Франческа. – Нужно было за ним следить.
Эдуард молчал, делая равномерные и энергичные движения. Изо рта мальчика вытекло немного воды. Франческа видела, что Эдуард начинает уставать.
– Позвольте мне, а вы отдохните. – Франческа опустилась на колени. – Я начну на счет «три». – И она начала считать вслух.
Как только Эдуард поднял голову, Франческа сменила его. Она не ожидала, что это так трудно, и через несколько минут выбилась из сил. Эдуард, заметив это, снова занял свое место.
Глядя, как он пытается вернуть к жизни Кристофера, Франческа напряженно думала, сколько времени мальчик был без сознания. Когда Кристофер упал, они находились ярдах в пятидесяти от него, а камни не позволяли им бежать быстро.
Франческа закрыла глаза и стала молиться.
И снова сменила Эдуарда, потом они опять поменялись местами. Прошли три минуты. Франческа поняла, что потеряла сына.
Вдруг Эдуард застыл, приподняв голову.
– Ну давай же! – тихо сказал он. – Давай, парень! – Его темные глаза осветились радостью. – Он дышит!
Франческа протянула руки к сыну, но Эдуард не позволил ей обнять ребенка.
– Франческа, необходимо доставить его в больницу. Я понесу Кристофера, а вы идите вперед.
– Почему он не открывает глаза?
– Он откроет, обязательно откроет, мальчик вне опасности, клянусь. Кристофер будет жить.
Франческа схватила руку Эдуарда. Она не находила слов, чтобы выразить благодарность, да и удастся ли ей когда-нибудь отблагодарить его? Он спас жизнь ее сыну. Она сама не смогла бы так долго делать искусственное дыхание. Так ничего и не сказав, Франческа пошла вперед.
Остаток дня и всю ночь она провела как в тумане. Ее терзало состояние неопределенности. Жизни Кристофера уже ничто не угрожало, но мальчик долго не дышал, и Франческу мучили страшные предчувствия, которыми она не решалась поделиться. Что, если от недостатка кислорода пострадал мозг Кристофера?
Франческа сидела в солярии, а Эдуард то и дело заходил туда, заставлял ее говорить, есть и пить. Потом он привез в больницу Сюзанну и Аполлонию, чтобы они побыли с ней.
Около пяти утра пришел невропатолог и заверил их, что Кристофер вне опасности.
– У мальчика нет мозговых нарушений. В ближайшие несколько дней он будет немного рассеян, но это обычное последствие травмы. Не подавайте виду, что замечаете.
Он отвел Франческу в палату Кристофера. Она молча смотрела на спящего сына и не могла насмотреться. Руки и ноги дрожали от усталости и перенапряжения.
Перед рассветом Эдуард и Франческа вышли из больницы. Страшная, тревожная ночь сблизила их. Кристофер остался на попечении сиделки. Эдуард посадил Франческу в свою машину. Верх был откинут, и машина бесшумно скользила по пустынным улицам острова. В воздухе еще чувствовалась ночная прохлада, кусты и деревья казались серыми в предрассветной дымке, повсюду уже слышался птичий гомон. Эдуард повел автомобиль к прибрежному холму.
– Давайте посмотрим восход солнца.
Франческа кивнула. Когда Эдуард коснулся ее рукой, она не отстранилась. Розовая полоса на горизонте делила мир на две части: снизу – темное море, сверху – светлеющее небо. И тут же первые лучи солнца окрасили небо в розовый цвет.
Эдуард поцеловал Франческу, нежно, но требовательно. Она закрыла глаза, и сказочная картина восхода показалась ей прелюдией к поцелую. Ее губы раскрылись под натиском его языка, но Франческа не чувствовала угрызений совести. Эдуард отстранился и напряженно всмотрелся в нее.
Море стало золотым. Горизонтальные лучи солнца касались гребней волн.
– Доброе утро, – прошептала Франческа. Эдуард снова поцеловал ее.
– Ты прячешься от меня, – заметил он.
– Прости, я не хотела. – Франческа заглянула в его глаза, спрашивая себя, сможет ли полюбить его больше, чем друга. Разум подсказывал ей, что более подходящего мужчины она не встретит. Его жизнь посвящена серьезной цели. И Эдуард всегда будет рядом – он не уедет на съемки в Испанию или на переговоры с театральным продюсером в Нью-Йорк.
Эдуард улыбнулся.
– Я слишком эгоистичен. Не стану давить на тебя в такой тяжелый день. – Он положил руки на руль. – Поехали домой. Нам обоим нужно хоть немного поспать.
Глава 31
– Жози! Давненько мы вас не видели! Где вы пропадали целый год? – крикнул один из посетителей. – Вам пытались найти замену, да не смогли.
– Спасибо. – Жози улыбнулась туристу в яркой одежде, направлявшемуся к длинной изогнутой стойке бара. – С Новым годом! Надеюсь, шоу вам понравится.
– Понравится, если петь будете вы, – ответил другой мужчина.
Жози охватило возбуждение. Здесь, в этом клубе, ее вера в себя возродилась, а ведь ни концерты, ни сеансы звукозаписи в Париже не помогли ей. На этой сцене она пела когда-то в первый раз. Для нее, так много страдавшей, не было ничего желаннее, чем вернуться сюда уже признанной певицей. С тех пор как Жози в наркотическом тумане пела на этой сцене под аккомпанемент Лукаса, она сбросила не одну кожу.
И вот она снова здесь и на этот раз сама пробила себе дорогу – без помощи Карло, Лукаса, Бенора. Сейчас Жози была удовлетворена как никогда прежде. Она не только владела голосом, но исполняла песни со страстью и эмоциональной глубиной. Музыка словно вырывалась из самой души. Жози не боялась тяжких воспоминаний, несущих с собой боль утрат и горечь стыда, ибо знала – теперь она способна совладать с ними. Ничто уже не омрачит ее радость.
«Вот разве только злость Лукаса», – подумала она, проходя через зал к маленькой гримерной. Бывший друг обвинил ее во всех неудачах, которые обрушились на него после возвращения из Парижа. Клуб «Сисо» отказался принять Лукаса на прежнюю работу. Управляющий сказал Жози, что ему больше не доверяют, поскольку его арестовывали за торговлю наркотиками. Когда Жози случайно встретила Лукаса на улице в день возвращения, он заявил:
– Это ты меня оклеветала, чтобы получить мое место в клубе.
Она предложила ему выступать с ней и аккомпанировать песням в стиле калипсо, но он наотрез отказался:
– Ты для меня слишком белая, я с такими больше не работаю!
Жози пожала плечами:
– Вернувшись на остров, ты, возможно, стал расистом.
– Ты стыдишься своей темной кожи! – не унимался Лукас. – Только и делаешь, что угождаешь белым.
Жози дала Лукасу пощечину и больше не видела его. Что ж, если он навсегда исчезнет из ее жизни, это даже к лучшему. Однако она все еще помнила прежние времена. Именно Лукас в трудные месяцы после смерти Марианны приютил Жози и пригласил работать с его ансамблем. Ладно, перед тем как отправиться на гастроли в Италию, она позвонит ему и попытается восстановить дружеские отношения.
Пробираясь сквозь нарядную толпу, собравшуюся по случаю Нового года, Жози крепко прижимала к себе дамскую сумку. В бумажнике лежало письмо от компании по производству грампластинок, намеревавшейся выпустить диск с ее записями. Компания просила Жози дать письменное согласие. В тот же день она позвонила президенту компании и пообещала встретиться с ним в Риме.
– У меня есть предложение, – сказала Жози. – Если первый альбом будет принят хорошо, возможно, вас заинтересуют магнитофонные записи моих выступлений в клубе «Ше Ля Луна» на Монмартре.
– Заманчиво, – ответил он. – Пластинку так и назовем: «Концерт Жози Лапуаре в клубе «Ше Ля Луна» на Монмартре». Аплодисменты стирать не будем.
Теперь Жози мечтала поскорее улететь с Багам и приступить к серьезной работе в Европе.
– Сегодня у нас полно народу, – заметил бармен, когда Жози проходила мимо него. – Удачи тебе!
Жози улыбнулась и поблагодарила. Она знала, что многие пришли сюда послушать ее, другие же собирались здесь, чтобы отметить канун Нового года. Это стало в Нассау традицией.
Местные жители высыпали из домов. Позже они наденут огромные маски, сделанные из раскрашенных картонных коробок, и пройдут маршем по улицам. Город напоминал карнавал, повсюду радостно кричали взрослые и дети, тут и там звучали местные оркестры ударных инструментов. Туристам, таким же пьяным, как местные жители, не терпелось присоединиться к всеобщему веселью, и они заблаговременно запаслись конфетти и вооружились фотоаппаратами.
Жози с опаской покосилась на публику у входа в клуб. В этом году толпа раскрашенных гуляк казалась агрессивной, чего прежде она не замечала. Люди вопили истошно, с надрывом, а глаза в прорезях масок сверкали устрашающе.
– Слишком много тут болтается всякого сброда, – заметил управляющий, впуская Жози. – Я решил держать двери на замке, чтобы не вошли подозрительные типы. Не доверяю я этим пьяным психам.
Направляясь к служебным помещениям, Жози посмотрела на бармена. Тот озабоченно нахмурился:
– Что-то мне не по себе. По-моему, попахивает политической разборкой.
– Да, некоторые из этих ребят ведут себя так, будто собираются на кого-нибудь напасть.
Бармен бросил взгляд на дверь.
– Пожалуй, попрошу-ка я двух официантов подежурить у входа. Да ты не волнуйся, иди переоденься к выступлению. У нас все под контролем.
Жози пошла в свою гримерную, охваченная неприятным предчувствием. За свою жизнь она много раз видела новогодние карнавалы в Нассау, но ни разу еще веселящаяся толпа не была столь неистовой, как сегодня. Девушка включила свет на туалетном столике, села перед зеркалом и начала накладывать грим. Потом надела длинное облегающее золотистое платье, в котором собиралась выступить в первом отделении.
Она уже застегивала сандалии, как в дверь неожиданно постучал бармен:
– Жози, открой! Мы отменили концерт.
Она распахнула дверь. Дрожащий бармен смотрел на нее расширенными от страха глазами.
– Что случилось?
– Нет времени на расспросы, малышка. Иди отсюда, да поскорее. Фил уже выпускает посетителей через черный ход. Уличная толпа совсем распоясалась, никакого сладу нет. Если им вздумается вломиться к нам через большое окно, мы здорово влипнем. Не переодевайся, беги так.
– Но они же все тут переломают!
– Это мы еще посмотрим! У Фила есть дробовик. Первый багамец, который рискнет влезть в окно, может считать себя покойником. Уходи быстрее отсюда. – Он бросился в зал.
Жози увидела в открытую дверь, что посетители спешат к черному ходу.
Схватив сумочку, она последовала за ними и выскользнула в темный переулок. Вдруг чья-то сильная рука обхватила ее сзади за талию, куда-то потащила и втолкнула в темную каморку.
– Куда это ты торопишься, детка?
– Лукас! Отпусти сейчас же!
– Позволь угостить тебя выпивкой, дорогая. Как-никак Новый год!
От Лукаса пахло спиртным. Язык у него заплетался. Жози догадалась, что он пьян в стельку. Она попятилась к двери, но Лукас схватил ее руку, притянул к себе и поднес к ее губам бутылку рома.
– Выпей! Отличная штука. Знаешь, сделав так, чтобы я не мог выступать в Нассау, ты мне даже помогла. Когда меня отовсюду выгоняли, я стал искать новый способ зарабатывать на жизнь. Я больше не играю, но зато теперь работаю головой и получаю гораздо больше, чем раньше руками.
– Не рассказывай мне, чем ты зарабатываешь, Лукас! Предпочитаю этого не знать. Но сомневаюсь, что мозгами.
Лукас спустил с ее плеча бретельку платья. Жози посмотрела на него – прищуренные глаза, плотно сжатые губы… Она вдруг поняла, что это вовсе не случайная встреча. Лукас мечтал выместить на ней злобу и поджидал в переулке.
Жози снова попятилась, но Лукас ударил ее кулаком в челюсть.
В глазах у Жози потемнело. Очнулась она на полу у ног Лукаса.
– Это первый должок, который я хотел тебе вернуть, сука! – прошипел Лукас. – Но далеко не последний. Вставай!
Он грубо схватил ее за плечи и рывком поставил на ноги. Потом облапил и попытался поцеловать. Собрав все силы, девушка стукнула его по шее. Лукас онемел от неожиданности, потом ударил ее по лицу. У Жози поплыли перед глазами круги, и она почувствовала тупую пульсирующую боль в голове.
– Не вздумай попытаться еще раз, дрянь! – Лукас бросил на нее злобный взгляд.
Несколько мгновений она стояла неподвижно, надеясь, что прояснится голова. И тут потные руки поползли по ее телу, задрали узкую юбку блестящего платья… Жози передернуло от отвращения. Как она ни старалась его оттолкнуть, ей это не удалось – Лукас чуть отступил и, удерживая юбку на уровне талии, обшаривал глазами нижнюю часть ее тела. С трудом преодолевая ярость, Жози не двигалась, пока Лукас не перевел похотливый взгляд на ее лицо и не подошел ближе. Тогда она изо всех сил пнула его коленом в пах.
Лукас завопил, выпустил добычу из рук и скорчился, разразившись непристойной бранью. Жози выскочила в переулок и бросилась бежать. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, в ушах у Жози шумело. Она задыхалась, но не останавливалась ни на секунду, хотя у одной из босоножек подломился каблук. Ее гнал вперед страх, ибо она прочла в глазах Лукаса жгучую ненависть и готовность к насилию. Свернув за угол, она поняла, что попала в тупик.
Сзади послышались быстрые шаги. Это Лукас! Жози спряталась за грудой ящиков, присела на корточки, прижавшись к сырой стене, и затаила дыхание. Возле поворота в тупик шаги смолкли.
Жози боялась открыть глаза, ожидая, что Лукас вот-вот схватит ее за волосы и вытащит из укрытия. До чего же обидно так попасться! Она едва не заплакала. Но было по-прежнему тихо. Проведя еще несколько минут в напряженном ожидании, Жози осторожно выглянула из-за ящиков. Вход в тупик был пуст.
Девушка осторожно прокралась к выходу в переулок и выглянула. Никого! Она двинулась вперед по заваленной хламом улочке. Увидев впереди праздничную толпу, запрудившую поперечную улицу, Жози вздохнула свободнее и вскоре смешалась с гущей людей, увлекающих ее вперед.
Не сразу поняв, где находится, она тревожно огляделась. Неподалеку Жози увидела наглухо закрытый клуб, откуда она сбежала несколько минут назад. У входа стоял Лукас и, прищурясь, всматривался в толпу. Людской поток нес Жози прямо на него. Девушка стала пробираться к противоположной стороне улицы, прячась за спинами.
Толпа понесла ее дальше. Вдоль тротуаров, на балконах, в окнах – повсюду она видела сотни людей, наблюдающих за шумным спектаклем. В воздухе пахло потом и винными испарениями, от криков звенело в ушах. Вдруг все поплыло у Жози перед глазами, запестрело и замелькало, как в кошмарном сне, со всех сторон протянулись похожие на змей руки. В гротескных движениях танцующих Жози чудилось что-то зловещее, напоминающее пляску смерти.
Она украдкой поглядывала на Лукаса, пока не убедилась, что благополучно миновала его. Безотчетный страх перед толпой заставил ее сделать отчаянное усилие. Работая локтями, Жози добралась до переулка и бросилась в свой отель. Она была в таком возбуждении, что не остановилась даже в холле, влетела в лифт, потом выскочила из него и помчалась по коридору верхнего этажа. Оказавшись в своем номере, Жози заперлась и наконец перевела дух. Постепенно шум в ушах стих, сердце забилось ровнее. Девушка с трудом дошла до кровати и рухнула на нее.
С улицы слышался отдаленный шум карнавала. От этого комната ее казалась еще более изолированной от внешнего мира. Нассау больше не был ее домом. Жози сняла трубку и назвала оператору номер Франчески.
К телефону подошел Джек, что ее крайне удивило. Сделав вид, будто не узнала его, она попросила передать Франческе, что уезжает и не сможет с ней встретиться.
О том, что Жози в Нассау, Франческа узнала из газет. Она позвонила сестре и предложила встретить Новый год с ними. Нет, Жози это уже ни к чему. Зачем дожидаться, когда сестричка соизволит ее признать. Приведя Франческу к Сюзанне, она сполна искупила то, что натворила в Венеции.
Не теряя времени, Жози позвонила в аэропорт и заказала билет на утренний рейс. Новый год она начнет в новом для себя месте… в Риме.
Глава 32
Было уже за полночь. Небо освещали разноцветные огни фейерверка. Несколько часов назад началось костюмированное шествие, но к этому времени толпа словно выдохлась – люди отупели от вина, но уже не могли остановиться. Женщины были не трезвее мужчин. Все бродили по улицам, пошатываясь и встречая каждую вспышку фейерверка громким смехом и пьяными выкриками. Звуки уличных оркестров и музыка «регги», несущаяся из транзисторов, заглушались криками толпы и хлопками фейерверка.
Франческа привезла Аполлонию в аэропорт.
– Вот я и возвращаюсь домой, – сказала герцогиня. Она закончила курс химиотерапии. – Хочу пожить немного в своем особняке, пока не потеряла способность наслаждаться его красотой. Приедете ко мне?
– Обязательно, еще до весны, – ответила Франческа.
Когда объявили посадку, Аполлония крепко обняла ее.
– Моя девочка, вы так много помогаете людям! Я очень хочу, чтобы вы были счастливы.
Франческа поцеловала подругу и смотрела ей вслед до тех пор, пока самолет не начал выруливать на взлетную полосу.
Осторожно продвигаясь по дороге, на которой еще попадались группы пьяных гуляк, Франческа свернула к побережью. Ночь выдалась теплая, и Франческа опустила откидной верх автомобиля. Тишина на пляже ошеломляла после шума карнавала. Слышался лишь рокот волн и тихий шелест травы, серебрившейся в лунном свете.
«Жаль, что рядом нет Джека, он оценил бы красоту этой ночи». К удивлению Франчески, Джек приехал не к Рождеству, как обещал, а на неделю раньше. При этом ей и не снилось, что в Нассау он будет интересоваться судьбой «Розы Лайфорда» и проявлять терпение к Сюзанне… Если Джек играл роль, это была лучшая актерская работа всей его жизни.
Прежде он настойчиво вовлекал Франческу в свою жизнь, а теперь признал за ней право на выбор. Более того, Джек старался приспособиться к Франческе, угадывал ее желания.
Она уже не избегала разговоров о браке, и они с Джеком начали подыскивать участок под строительство дома в другой части острова, там, где ничто не будет напоминать о прежней жизни.
Внезапно Франческа вздрогнула от смутного предчувствия, по спине пробежал холодок. В чем же дело, ведь здесь, на берегу океана, залитого лунным светом, ей ничто не угрожает? Может, опасность кроется в ней самой, в ее сердце? Губы Франчески сложились в беззвучное «нет». Она всегда любила по-настоящему только одного мужчину. Но откуда этот страх, это гнетущее ощущение?
В коттедже не горело ни одно окно. Франческа тихо открыла дверь и на цыпочках прошла в комнату Кристофера. Джек водил его посмотреть праздничное шествие, и мальчик так перевозбудился и устал, что сразу же крепко заснул. Франческа поправила на нем одеяло и пошла к себе. Часть спальни освещала луна, другая была темной. Франческа разделась, стараясь не разбудить Джека, приблизилась к кровати и застыла от изумления. Кровать была пуста. Нетронутые подушки лежали поверх одеяла.
Она зажгла свет и посмотрела, нет ли записки. Неужели Джек ушел и оставил Кристофера одного в доме? Кухня сияла чистотой. О вчерашнем новогоднем ужине ничто не напоминало.
На стойке бара стояла пустая бутылка из-под шотландского виски, а рядом рюмка. Франческу охватил страх. Так бывало всякий раз, когда Майкл поддавался своей слабости к алкоголю. С Джеком это случалось крайне редко, ибо он никогда не давал себе поблажки, считая, что должен владеть собой. Если уж он напился, значит, что-то неладно.
– Франческа, это ты?
В дверях показалась Сюзанна и запахнула халат.
– Я уснула на твоем диване, но услышала, как ты вошла. Что случилось? У тебя испуганный вид.
– Мне пришлось заглянуть в «Розу Лайфорда» – там праздновали Новый год. А потом отвозила в аэропорт Аполлонию. Когда я уезжала, Джек был с Кристофером. Не знаешь, где он? – Франческа указала на пустую бутылку из-под виски. – Боюсь, он напился.
– Не волнуйся. Я послала его к одному моему знакомому, звонившему, пока тебя не было. Джек просил меня посидеть с ребенком. Конечно, он немножко выпил, но не думаю, что это могло повредить. Иначе я не позволила бы ему сесть за руль.
– Но чего ради он куда-то поехал в такой час?
– Давай присядем, и я все расскажу.
Они прошли в гостиную и сели. Сюзанна явно волновалась.
– Я должна обсудить с тобой один вопрос. Мне позвонили из Италии и предупредили, что леди Джейн намерена подать на меня в суд.
– Мама, ради Бога, о чем ты говоришь? В суд? На тебя? И это после всего, что она натворила?
– Да, она хочет затеять судебный процесс в Венеции. Леди Джейн обвиняет меня в убийстве ее дочери и отправила в Италию своих адвокатов, чтобы те возбудили дело. В Англии должны эксгумировать труп Сибиллы.
– Господи… но ведь прошло столько лет…
– На дела об убийствах установлен срок давности в двадцать лет. – Сюзанна встала и начала беспокойно ходить по комнате. – Мне придется вернуться в Венецию и восстановить свое доброе имя. Я не собираюсь скрываться. Думаю, для вас с Кристофером так будет лучше.
– О Господи, – снова прошептала Франческа. Так вот почему ее мучили мрачные предчувствия. – Нет, мама, для меня и Кристофера ничего хуже не придумаешь, не говоря о том, что это означает для тебя. – Голос Франчески дрожал. – В таком состоянии как сейчас, ты не можешь вернуться в Венецию. Леди Джейн хочет устроить охоту на ведьм. Подумай, какую шумиху поднимут газеты, какой разразится скандал!
– А ты подумай, что будет, если я не поеду. Все решат, что я виновна в убийстве. Но это не так, ты знаешь, я любила Сибиллу.
Франческа тяжело вздохнула:
– Я знаю, мама, но за это тебя обольют грязью.
Взгляд Сюзанны выражал тоску и решимость.
– Дорогая, я понимаю, что нам всем предстоит пережить настоящий кошмар, но рано или поздно это должно было случиться. Думаю, уже в тот день, когда ты пришла ко мне в Париже, тебе было ясно, что нам угрожает серьезная опасность.
– Но зачем ворошить прошлое? К чему выставлять нашу жизнь на потеху публике?
– У тех, кто, как мы, живет на виду, нет другого выхода. Я много лет пряталась, а теперь понимаю, что лучшие годы жизни прошли впустую. Я лишила себя возможности наблюдать, как ты растешь, не была на твоей свадьбе, не знала своего замечательного внука. Нет, нельзя скрываться от жизни.
– Мы найдем достойный выход из положения.
Сюзанна продолжала, словно не слыша возражений дочери:
– Кроме того, это свело с ума леди Джейн. Она копила в себе гнев, он зрел внутри, как гнойник, и в конце концов отравил мозг. Старуха явно гордится, что столько лет как бесценную реликвию хранила у себя орудие убийства – вернее, то, что она называет орудием убийства. Боже праведный, мне просто не верится, что кинжал все это время был у нее. Я никогда не задумывалась, где он. Видимо, Карло считал, что об этом позаботилась Рената, а та считала, что это сделал Карло. Говорят, на нем сохранились кровь Сибиллы и мои отпечатки пальцев.
– Эта женщина – сущий дьявол. И она тебя люто ненавидит. Помоги нам всем Бог!
Сюзанна устало улыбнулась:
– Что ж, теперь у меня есть ты, и это главное. Джек поехал посоветоваться с моим старым другом, адвокатом Энсоном Прескоттом. Энсон боится меня расстраивать, поэтому предпочел изложить дело кому-нибудь из членов семьи и объяснить, что меня ждет.
– Да, теперь я понимаю, почему Джек решил выпить.
Лицо Сюзанны выражало непреклонность.
– Уверена, в конце концов окажется, что все это к лучшему.
– Сомневаюсь. А что мы скажем пятилетнему мальчику?
– Не нужно ничего говорить. Скажи Кристоферу лишь то, что считаешь необходимым. Но я должна вернуть себе доброе имя ради его же блага.
Сюзанна вернулась в свой коттедж, а Франческа все сидела, парализованная страхом. Джек застал ее на том же месте. Она ухватилась за него, видя в нем единственную опору в своем рушащемся мире.
– Ах, Джек, все так неожиданно! Кажется, будто у меня отбирают все, что мне дорого, – проговорила Франческа, потом добавила: – Маме нельзя ехать в Венецию.
Они сели за стол в кухне. Джек сварил кофе и изложил ей все обстоятельства дела, одно другого хуже:
– Боюсь, дорогая, твоя мать не вполне осознает серьезность положения. Расследование, если его проведут, начнется не раньше чем через несколько недель. За оставшееся до этого время нам необходимо как следует ее спрятать.
– Это не так-то легко.
– Понимаю. – Он взял Франческу за руку. – Признаться, сейчас я гораздо больше беспокоюсь о вас с Кристофером, чем о твоей матери.
– Почему?
– Дорогая, по-моему, здесь ты не в безопасности. Подумай, что эта женщина сделала с тобой четыре года назад. А теперь она, должно быть, совсем спятила. Одному Богу известно, что может взбрести ей в голову. Не надо искушать судьбу. Вам с Кристофером надо уехать отсюда, прежде чем эта безумная измыслит еще какой-нибудь чудовищный способ отомстить тебе.
– По-моему, она вполне удовлетворится возбуждением уголовного дела.
– Прескотт сомневается, что это пройдет. Его не слишком интересует, виновна ли твоя мать, или нет. Но расследование может выявить коррумпированность итальянской полиции и городских официальных властей. Леди Джейн утверждает, что граф подкупил многих высокопоставленных лиц. Даже свидетельство о смерти было фальсифицировано. Прескотт считает, что нам не следует тревожиться. Скорее всего итальянцы спустят все на тормозах или возведут такие бюрократические препоны, что леди Джейн ничего не добьется.
– Джек, беда в том, что мама хочет лететь в Венецию. По-моему, это чудовищная ошибка. Положение лишь ухудшится. Но мама считает, что это единственный способ вернуть себе доброе имя.
Джек покачал головой:
– Скверная затея. Полагаю, нам надо вывезти ее из Лайфорд-Кэй, и чем скорее, тем лучше. В Венеции ей не место. Кто знает, как откликнется на это итальянская пресса, не говоря уже о том, во что это обойдется всем нам.
– Оставь в покое прессу! Ты понимаешь, что мою мать обвиняют в убийстве? Ее могут посадить в тюрьму, а ты беспокоишься из-за каких-то ничтожных статей в бульварных газетах! – рассердилась Франческа.
– Дорогая, в реальном мире пресса имеет большую власть. И ты должна знать это не хуже меня. – Он добавил в кофе молока. – Давай-ка определим наши задачи. Сначала нам всем надо уехать подальше от Лайфорд-Кэй, ибо леди Джейн – все та же мстительная психопатка, как и прежде.
– Джек, но ведь у нас есть охрана и система безопасности…
– Дорогая, прошу тебя, не спорь со мной хотя бы сейчас! Тебе угрожает смертельная опасность. Старуха мечтает разделаться с тобой. Франческа, умоляю тебя, уезжай из Лайфорд-Кэй – не ради меня, а ради спасения собственной жизни и жизни моего сына!
Он поднялся и вышел, предоставив Франческе размышлять над его словами.
Задумавшись, она долго сидела за столом, встала, налила себе виски, выпила противную на вкус обжигающую жидкость, и вскоре по ее телу разлилось приятное тепло.
Франческа услышала, как открылась дверь.
– Почему ты не рассказала мне про Кристофера? – тихо спросил Джек.
– Сначала вы не слишком ладили. Вспомни, когда мы все поселились в Париже, ты держался с Кристофером так, будто он встал тебе поперек дороги. Я собиралась сказать тебе правду, как только вы научитесь понимать друг друга. – «Но Джек и Кристофер подружились уже несколько месяцев назад, – подумала Франческа. – Почему же мне было так трудно признаться? Может, я не хочу делить сына ни с кем, даже с родным отцом? Или я боялась, что после такого признания мне придется выйти замуж за Джека?» – Прости, я даже не могу объяснить, почему так себя вела.
