Текст книги "Зеркало, зеркало"
Автор книги: Бетси Фюрстенберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)
Франческа играла в куклы на веранде, покрытой блестящей черно-белой глазурованной плиткой, всецело поглощенная своим занятием. Мать уехала в Венецию, что было вполне обычно. Девочка знала, что она скоро вернется – пройдет по дому своей стремительной походкой, встряхивая огненно-рыжими волосами. При ее появлении засуетятся слуги, а голос отца потеплеет. Однако пока ничто не указывало на возвращение матери.
Одна из служанок чистила плетеную мебель метелочкой из перьев. Внезапно Франческа громко расхохоталась, подражая матери. Кукол она пригласила на вечеринку и учила их сейчас, как надо вести себя. Девочка часто с восхищением наблюдала за матерью с верхней площадки лестницы: Сюзанна затмевала всех гостей.
– Детка, как вы можете смеяться? – в ужасе воскликнула служанка. – Разве вы не знаете, что ваша мама умерла?
Франческа швырнула в служанку куклой и закричала так, будто ее ударили. Ничто не могло заставить девочку забыть эти страшные слова, но семилетняя Жози попыталась утешить подругу, которая была на полтора года младше ее. Она обняла Франческу:
– Ну же, не плачь, слезами горю не поможешь.
– Разве моя мама не вернется? – спросила Франческа.
Чуткая Жози молчала, и Франческа заплакала еще громче. Жалея подругу, Жози тоже разрыдалась.
– Нет! Папа привезет ее домой! – кричала Франческа.
Появилась Марианна, обняла девочек, потом усадила Франческу к себе на колени.
– Дитя мое, даже твой папочка не может вернуть того, кто попал на небеса, – тихо сказала она, избегая прямого разговора о случившемся.
Возможно, она совершила ошибку, ибо три месяца спустя Франческа все еще не верила, что Сюзанны нет. Карло не пришел домой и не рассказал девочке сам о смерти матери, как надеялась Марианна. Глубоко вздохнув, она принялась укачивать Франческу, пытаясь как можно деликатнее растолковать то, что не объяснишь ребенку, ответить девочке на вопросы, на которые нет ответа… Она держала Франческу на руках, пока та не уснула, устав от рыданий.
Франческу разбудил громкий стук. Люстра над кроватью чуть покачивалась от ветерка, отбрасывая на стены солнечные зайчики.
С трудом проснувшись, девушка увидела у дверей Эмилио.
– Ваш отец готов встретиться с вами. Он ждет вас в библиотеке.
Она отпустила дворецкого, не выказав ни радости, ни страха, вызванных его словами, и надела единственное платье, казавшееся подобающим для такого случая, хотя и слишком декольтированное, но не очень измятое. Быстро причесавшись, Франческа поспешила в библиотеку.
Карло, стоявший у письменного стола, снял очки и несколько настороженно разглядывал дочь, пока та шла к нему по огромному восточному ковру. Конечно, она похожа на Сюзанну, и это тревожит, но вместе с тем очевидны и различия. Франческа не так уверена в своей красоте, больше стремится угодить, ее стихия – скорее воздух, нежели огонь. Пожалуй, она напоминает хрупкую деву со средневекового гобелена.
При ярком свете, проникающем через высокие окна, ее волосы казались золотым нимбом, а бледно-голубое платье мерцало в лучах солнца, как рябь на поверхности воды. На миг Карло почудилось, что перед ним ребенок, почти девочка, и ему бессознательно захотелось обнять дочь. Но Карло не знал, уместно ли это. Она выросла слишком красивой и, при всей ее неловкости, сейчас уже стала женщиной. Всякий раз, когда он встречался с дочерью, Франческа казалась ему незнакомкой.
– Cara mia [6]6
Дорогая моя ( ит.)
[Закрыть], как ты доехала?
Карло взял ее руку, тонкую и хрупкую, и невольно сравнил ее со статуей: бледная кожа напомнила своей гладкостью мрамор. Карло почувствовал, что дочь несколько холодно приветствовала его. «Да рада ли она меня видеть? – подумал он. – Вероятно, нет. Франческа, конечно, признательна, что ее пригласили остановиться в палаццо, но рада ли? Нет. Она едва знает меня, ведь я всю жизнь продержал ее вдали от себя».
Карло поцеловал девушку в лоб.
– Ты стала очень красивой женщиной.
– Спасибо, папа.
– Полагаю, тебя утомило долгое путешествие, piccola [7]7
малышка ( ит.)
[Закрыть].
– Мы с Жози уже отдохнули, папа.
Карло предложил ей стул у окна. Когда Франческа села, из-под письменного стола выкатился коротконогий бассет-хаунд.
– О, мамина собака!
Едва обронив эти слова, Франческа умолкла, но Карло заметил ее оживление.
– Нет, собака твоей матери давно умерла. Это последний из ее щенков, Тихоня, лучшая из собак, какие у меня когда-либо были. Подойди приласкай ее. Она любит, когда на нее обращают внимание.
– Она такая грустная. – Франческа погладила собаку.
Карло усмехнулся:
– Cara, они все грустные.
Тихоня развалилась на ковре и подставила брюхо. Глядя на нее, Франческа залилась звонким смехом, и Карло успокоился, ибо решил, что нашел ключик к дочери.
– Эта псина заслужила право жить в палаццо, – пояснил граф.
– По-моему, она прелесть!
Карло взглянул на неуклюжее существо с длинным туловищем и грустными глазами под нависшими веками.
– Да, я тоже так думаю.
Он достал из кармана пиджака пачку сигарет и вытряхнул одну. Воздух наполнился ароматом «Голуаз». Франческа почувствовала себя немного увереннее, улыбнулась, подтянула к себе собаку и положила ее на колени. Все внезапно показалось девушке очень знакомым: толстые очки в черепаховой оправе, от которых добрые карие глаза отца казались больше, желтоватое лицо, насмешливо искривившиеся тонкие губы.
Она вдруг вспомнила, как в детстве часами играла под дверью библиотеки, если здесь работал отец. Тихо разговаривая со своей куклой, Франческа ждала, когда отец выйдет из библиотеки и возьмет ее покататься в гондоле или пойдет с ней за мороженым… что угодно, лишь бы быть рядом с ним. Она жаждала ею внимания, а вместе с тем оно пугало ее. Всякий раз, заслышав, что отец идет к двери, Франческа хватала куклу и со всех ног бежала к лестнице.
Несколько минут Карло расспрашивал дочь о Марианне, о церемонии окончания монастырской школы.
– Возможно, на будущий год тебе захочется учиться здесь, в Италии. Конечно, если ты не совсем забыла итальянский, – добавил он с улыбкой.
– Mai, папа, io capisco tutto [8]8
Разумеется, не забыла ( ит.)
[Закрыть], хотя уже не говорю по-итальянски.
– Bene [9]9
Хорошо ( ит.)
[Закрыть]. Но есть один, еще более важный вопрос, который нам предстоит обсудить.
– Что именно, папа?
– Твой день рождения. В следующем месяце тебе исполнится восемнадцать. В этом возрасте юную леди полагается представить свету. Думаю, лучший способ познакомить тебя с нашими друзьями – это устроить в день твоего рождения бал. Согласна?
– Бал? О, папа…
– Здесь, в палаццо. Бал в твою честь.
– Это было бы прекрасно! – Франческа даже подпрыгнула от избытка чувств, но вдруг замерла, приложив руку ко рту. – Но мне же нечего надеть, совсем нечего. Нет ни платья, ни длинных белых перчаток… Видишь, мы не можем… – Восторг Франчески сменился унынием.
Карло небрежно взмахнул рукой:
– Я обо всем позабочусь, Франческа, – о платье, об учителе танцев и прочем. У нас достаточно времени, но полагаю, что ты захочешь начать подготовку прямо сейчас. Верно?
– Да, папа.
– Что ж, ладно. Тогда позволь тебя кое с кем познакомить. – Он дернул сапетку, и через минуту вошел дворецкий. – Эмилио, будь любезен, приведи ко мне синьорину Антонию и Жозефину Лапуаре.
Когда дворецкий с поклоном удалился, граф обратился к Франческе:
– Антония, мой ассистент, помогала мне в работе над каталогом для выставки искусства Ренессанса, которая будет экспонироваться в музеях всего мира. Уверен, ты с удовольствием проведешь время в ее обществе, она немногим старше тебя. Антония отвезет тебя к хорошей модельерше, и ты закажешь вечернее платье к балу. Потом она устроит тебе экскурсию по Венеции. Можешь взять с собой Жозефину. – Карло пригладил волосы. – Я бы и сам с удовольствием сопровождал тебя, но мне нужно закончить работу к определенному сроку.
– Понимаю, папа. – Франческа улыбнулась. В течение скольких лет она слышала, что у отца нет для нее времени? Он так часто объяснял, почему держит дочь вдали от себя, что девушка уже перестала задаваться вопросом, насколько правдоподобны эти причины.
– Хочу показать тебе список приглашенных на бал. – Карло порылся на столе в поисках нужной бумаги, подумав, что с составлением списка гостей Сюзанна справилась бы без малейших усилий.
Да, Сюзанна получила бы истинное наслаждение, готовя дочь к балу – учила бы Франческу танцевать, возила бы на примерки, прививала бы светские манеры, необходимые молодой женщине, занимающей такое высокое положение в обществе. Карло тихо вздохнул. Зачем думать о несбыточном? Франческа – скованная, застенчивая девушка. Удастся ли ей справиться с таким простым делом, как прием гостей? Ну ничего, нанятая им дама из обедневших дворян к празднику превратит этого испуганного ребенка в настоящую графиню.
– А вот и список! Видишь, сколько народу, cara? Чтобы представить тебя, я пригласил половину Европы, притом лучшую. Ознакомься с этими именами, а за обедом мы все обсудим.
– Обсудим?
– Конечно! Поговорим об этих людях и их семьях, о том, чем они занимаются и чем известны. Тогда ты поймешь, с кем на какую тему говорить, кого можно свести вместе, а кого лучше держать подальше друг от друга, кто чей враг… Видишь ли, бал – это сплошные интриги и масса возможностей. Он должен пройти гладко, а об этом предстоит позаботиться тебе.
– О, папа, боюсь тебя разочаровать!
Карло улыбнулся:
– Знаю, cara mia, ты застенчива. Должно быть, пошла в меня – твоя мать была очень общительной.
Вот оно что! Наконец-то Франческа догадалась! Отец хочет, чтобы она заняла место матери, хозяйки палаццо Нордонья и светских приемов. Однако Франческа боялась, что не сможет соответствовать его требованиям. Вероятно, отец прав, и она никогда не станет столь блистательной, уверенной в себе женщиной, как ее мать… но все-таки нужно попытаться.
Заметив тревогу отца, она застыла в напряжении. Что ж, скорее всего он не сможет гордиться ею, но все же необходимо снискать его расположение.
– Покажи, пожалуйста, список, папа. – Франческа старалась говорить уверенно и твердо. – К вечеру я буду знать его наизусть.
Не успел Карло ответить, как тяжелая дверь распахнулась, и в комнату вошла Антония, успевшая съездить домой и теперь одетая так, как подобает помощнице графа, – в юбку, сшитую на заказ, и блузку. Она внимательно присмотрелась к отцу и дочери.
Карло прав: Франческа немногим моложе ее, но держится как серьезная зрелая женщина. Девушка протянула руку.
– Рада познакомиться с вами, Антония, – проговорила она уверенно, несмотря на смущение.
– Я тоже, Франческа.
– Антония знает все достопримечательности Венеции, – пояснил Карло, – даже самые темные тайны этого города. Лучшего гида сыскать невозможно.
– Начать можно с этой комнаты, – радостно начала Антония. – Ваш отец показывал эскизы из своего собрания, сделанные рукой Леонардо, или зарисовки Палладио? Палаццо ведь тоже музей.
– Подожди! Прежде всего свози ее к Ренате на примерку, – распорядился Карло. – Палаццо покажешь потом.
Франческе показалось странным, что отец ни разу не взглянул на Антонию, хотя они явно небезразличны друг другу.
Появление Жози разрядило напряженную атмосферу.
– Жозефина, рад тебя видеть, – сказал Карло, направляясь к девушке.
Эта смуглянка, залитая солнечным светом, напоминала экзотический цветок. Жози оглядела длинные ряды книг в кожаных переплетах, потом переключила внимание на графа.
– Антония, позволь тебе представить Жозефину, компаньонку и горничную моей дочери.
При слове «горничная» в комнате воцарилась тягостная тишина. Жози застыла. Ошеломленная, Франческа лишилась дара речи. Антония, догадываясь о причине замешательства девушек, осторожно сменила тему:
– Нам нужно ехать сейчас же. Через час мы должны быть у Ренаты. Я провожу вас боковыми улочками, так что вы увидите настоящую Венецию.
– А я вернусь к работе над каталогом, – сказал Карло. – Франческа, тебе нужно что-нибудь до того, как вы уйдете?
– Список гостей. Я хочу взять его с собой.
Отец протянул ей лист бумаги.
Сдержанно поцеловав отца в щеку, Франческа присела, чтобы приласкать бассет-хаунда. Потом обернулась к подруге:
– Ты готова, Жози?
Франческа понимала, что граф глубоко задел Жози, но сейчас не стоило говорить об этом.
– Представляешь, Жози, специально для меня сошьют бальное платье!
Франческа с подчеркнутой нежностью обняла подругу за плечи и вместе с ней вышла из комнаты.
Антония последовала за ними, бросив на Карло испепеляющий взгляд.
– Иди без меня, p'tite soeur, – пробормотала Жози, все еще не оправившаяся от потрясения. – По-моему, мне лучше остаться здесь.
Франческа попыталась приободрить подругу:
– Мой отец очень старомоден. Он не понимает, что мы с тобой – лучшие друзья.
Антония взяла Жози за руку и потянула за собой по роскошному мраморному коридору.
– Ты должна пойти с нами, Жози. У меня есть на примете один магазинчик, где мы купим бальное платье и для тебя.
Франческа рассмеялась.
– Выбора нет – или иди с нами, или нам придется силой похитить тебя. – Франческа шутливо хлопнула Жози по спине.
Вслед за этим раздались веселые возгласы и смех. Эмилио, стоявший в конце коридора, поморщился. Все обитатели палаццо: дворецкий, слуги и сам граф Карло Нордонья на мгновение бросили свои дела и прислушались к этим звукам. Много времени утекло с тех пор, как они последний раз слышали смех в этих коридорах. Слишком много.
Глава 3
Антония повела девушек по лабиринту улиц, не менее сложному, чем линии на ладони.
Об этих узких средневековых улицах, даже в столь поздний утренний час окутанных туманом, который наползает на город ночью с моря, у Франчески не сохранилось воспоминаний. Однако, казалось, она невесть откуда знала этот путь. Сюда почти не проникал солнечный свет, и старые, обветшавшие фасады домов с высокими длинными окнами дышали влажным холодом. Время словно остановилось, заблудившись в этом лабиринте. Хотя не одно столетие минуло с тех пор, как эти крепостные стены поднялись из лагуны, казалось, за ними и сейчас скрываются ужасы чумы, а коварные дожи замышляют измену.
Едва все три девушки завернули за угол, Антония замерла и растерянно огляделась:
– Я думала, что знаю этот короткий путь, но сейчас у меня такое чувство, будто вижу все впервые. Надеюсь, мы не заблудились! – Она обернулась и растерянно оглядела улочки, разбегающиеся в разные стороны от каменного коридора, по которому они только что прошли.
Но Франческа испытывала нечто противоположное. Древний квартал Венеции представлялся девушке заколдованной страной из детских снов, где ей знакомы каждая дверь, каждый камень. Ноги сами несли ее вперед.
Тони придержала девушку за локоть:
– Погоди, Франческа. Не стоит идти в ту сторону. Сомневаюсь, что это правильная дорога. Давайте спросим путь у прохожих.
– Нет, нет. Я уверена, это именно та улица.
– Которая ведет к магазину Ренаты?
– Нет, к выходу из лабиринта. Видимо, в детстве я бывала тут много раз и найду дорогу с закрытыми глазами.
Раскинув руки, как лунатик, Франческа повела своих растерянных спутниц по узкому переулку, ведущему в другой, не менее тесный коридор.
– Следуйте за мной. – Франческа пустилась бежать.
Антония и Жози поспешили за ней, боясь остаться в этом затерянном месте. Волосы Франчески развевались как яркий флаг на фоне темно-серых каменных стен, обступающих их со всех сторон. Антония ощущала подсознательное нежелание Жози двигаться вперед. Украдкой взглянув на мрачное лицо мулатки, Антония только сейчас осознала, как ранило девушку бестактное замечание Карло.
– Поторопись, Жози, – мягко проговорила Антония, взяв ее за руку. – Тебе не стоит отставать от нас.
А Франческа между тем испытала дежа вю – пронзительное чувство, будто она уже бывала здесь с матерью и та торопливо тянула ее вперед, держа рукой, затянутой в тонкую белую перчатку.
– Хочешь увидеть женщину с голубями? – говорила, бывало, мать, идя так быстро, что девочка едва поспевала за ней. Почему она так часто водила дочь по этому лабиринту? Сегодня Франческа разволновалась и запыхалась, как тогда, словно Сюзанна влекла ее за собой.
Франческа остановилась. Впереди из-под низкой арки сиял свет. Девушки вышли на площадь, залитую ярким солнцем, по которой разгуливало множество голубей. Они увидели арочные окна, расцвеченные алыми пятнами герани. Во дворах на морском ветру, как белые флаги, трепыхалось белье, вывешенное на просушку.
После полумрака глухих улиц яркий свет ослепил их. Перед ними была одна из самых древних площадей Венеции. В центре весело журчали струи обветшавшего мраморного фонтана.
Франческа, как ребенок, прижала к глазам кулаки. Сегодня ее преследовали воспоминания, знакомые образы скользили над старой площадью, любимым местом тайных встреч Сюзанны. Бывало, мать обегала взглядом прекрасные фасады домов, словно желая убедиться, что за ними никто не наблюдает, а потом шла с Франческой к скамейкам, окружающим маленький фонтан. На одной из них мать и дочь обычно поджидала женщина постарше, бросая хлебные крошки воркующим голубям.
Молча приветствуя их, женщина протягивала им несколько корочек хлеба. Франческа помнила день, когда, набравшись храбрости, позволила голубям клевать хлеб у нее с руки. Едва она потянулась, чтобы коснуться пальчиком головки одной из птиц, как та взмахнула крыльями и улетела. Франческа словно и сейчас слышала счастливый смех матери и грудной голос женщины:
– Будь осторожна, деточка, смотри, чтобы голубь не клюнул тебя.
– Какое прекрасное место, – удивленно промолвила Жози. – Как ты его нашла?
– Мать приводила меня сюда столько раз, что я нашла бы дорогу на ощупь в темноте.
Франческа огляделась, восхищаясь панорамой площади. Как все знакомо – воздух, прозрачный, как вода, слабый запах моря, веревки с чистым бельем, окна, украшенные геранями…
– Если бы только та женщина была еще здесь.
– Какая женщина?
– Нас всегда встречала мамина подруга, но я не знаю, как ее зовут. – Франческа вспомнила, как переплетались их пальцы. Странно, подруги редко разговаривали, казалось, понимая друг друга без слов.
Через некоторое время мать и дочь поднимались и направлялись по раскаленной солнцем площади к узкому арочному проходу. Дорога домой всегда бывала спокойной и неспешной.
Антония вернула Франческу к действительности:
– Нам нужно поторопиться к Ренате. Она очень… как бы сказать… старомодная. К ней не стоит опаздывать. Andiamo [10]10
Пошли ( ит.)
[Закрыть].
Хотя Тони и торопила девушек, они все же успели купить открытки.
– Это для Марианны, – пояснила Франческа, – матери Жози.
Антония окинула девушек раздраженным взглядом. Видя воочию такую неслыханную красоту, они, как все туристы, думают лишь о том, чтобы послать домой открытку! Неужели Франческа, эта робкая девочка, погруженная в воспоминания, в самом деле дочь Карло? Да, она хорошенькая и чудесно сложена, внешность типично аристократическая, но до чего же неуклюжа и застенчива! А вот Жозефина Лапуаре, экзотическая красавица, чувствует себя вполне непринужденно.
Пока они стояли у лотка, покупая открытки, какой-то малыш загнал им под ноги свой красный мяч, да там его и потерял. Франческа подняла мяч и протянула мальчику. Тот посмотрел на нее и, пораженный длинными ногами девушки, залился смехом.
– Una giraffa! – закричал он.
Это вывело Жози из уныния, и она тоже рассмеялась.
Франческа бросила на подругу обиженный взгляд:
– Чему ты смеешься, Жози? Он же назвал меня giraffa!
– Но итальянцы любят жирафов, – примирительно заметила Тони, подхватила девушек под руки и потащила вперед. – До дома Ренаты уже недалеко.
«Какое странное трио, – размышляла Антония. – Франческа… простодушная чужестранка в своем родном городе, которым тысячу лет правили ее предки. Что за потенциал несет в себе эта древняя кровь? А мулатка Жози считает себя ровней Франческе! Ее бесхитростная светлая душа уже ощутила шок, соприкоснувшись с культурой. Что же до меня самой, – подытожила Тони, то я вполне могу служить примером свободной итальянской женщины. По крайней мере я вольна выбирать свою судьбу, насколько это возможно».
Вскоре улицы и каналы вывели их на кампо Сан-Фантен – маленькую квадратную площадь позади театра «Ла Фениче». По другую ее сторону, между двумя магазинами, виднелась узкая подворотня, почти незаметная с улицы. Тони толкнула железную калитку и провела своих спутниц по узкому крытому проходу в небольшой огороженный садик, буйно разросшийся в этом укромном уголке под благодатными лучами солнца. В этом уединенном и неухоженном садике, маленьком островке дикой природы Средиземноморья, ничто не напоминало о показном венецианском благополучии. В конце его стоял двухэтажный домик, оштукатуренный и когда-то покрашенный в желтый цвет, теперь уже изрядно поблекший. Каменная сводчатая галерея словно вырастала из заросшего сада. Все владение окружали толстые стены цвета охры.
Восхищенная Франческа устремилась вперед, увидев, что сад весь в цвету. В галерее стояли бесчисленные терракотовые горшки с цветущим лилейником. Франческа бросила торжествующий взгляд на Жози. Та одобрительно кивнула:
– До чего же сладко пахнет – как дома!
– Красота Венеции многолика, – заметила Антония и повела девушек к террасе по извилистой каменной тропинке. – Но предупреждаю вас: Рената – почти отшельница, и нам не следует нарушать распорядок ее жизни. Она теперь редко принимает новых клиентов, но согласилась сшить тебе платье, Франческа, в память о твоей матери. Именно графиня сделала Ренату знаменитой.
– Моя мать? – Франческа схватила Антонию за руку, когда та собиралась постучать в маленькую голубую дверь. – Как это? Расскажи!
– Рената работала у венецианца Фортуни, в свое время одного из самых знаменитых модельеров в мире. Когда тот ушел на пенсию, графиня стала одеваться только у Ренаты, что и привлекло к той внимание высшего общества. Среди ее немногочисленных клиенток были лишь самые известные женщины, и этим она обязана твоей матери. Позже, – Тони замялась, не желая упоминать о смерти Сюзанны, – Рената почти отошла от дел. Ее платья по-прежнему носят принцесса Грейс и Жаклин Кеннеди, но она уже не демонстрирует ежегодные коллекции. А многие из ее ранних платьев стали музейной редкостью. – Постучав в дверь, Тони добавила: – Тебе очень повезло, Франческа. Рената по-настоящему любила твою мать. Она почти не покидала вашего палаццо.
Дверь открыла миниатюрная женщина. Ее лицо, изборожденное глубокими морщинами, напоминало грецкий орех. На ней было аккуратное черное платье, а на шее висел сантиметр. Седеющие волосы были собраны сзади в строгий пучок, но глаза не казались старыми и проницательно смотрели на девушек, спокойные, серые, мудрые. Под этим оценивающим взглядом Франческа почувствовала себя слишком высокой, худой и неуклюжей. Однако, впуская посетительниц, женщина ласково улыбнулась.
– Добро пожаловать, contessina. Меня зовут Рената. Я ждала вас многие годы.
Она провела их в изрядно захламленную мастерскую. Франческе почудилось, будто она видела Ренату раньше. Это глубоко сосредоточенное выражение лица было ей, несомненно, знакомо.
– Мы уже встречались, – заметила девушка, и это прозвучало как утверждение.
– Да, неоднократно, но странно, что вы помните. Когда я видела вас в последний раз, вы были совсем малышкой, но даже тогда я знала, что вы станете такой же красавицей, как мать. – Она жестом предложила Франческе подойти к большому зеркалу в затейливой раме. – Дайте-ка мне взглянуть на вас при свете дня. – Она раздвинула тяжелые шторы и внимательно оглядела Франческу, потом подошла к двери и громко сказала: – Мария, будь добра, принеси нам кофе.
Вскоре молоденькая девушка принесла поднос. Пока Антония ставила на стол чашки, Рената медленно ходила вокруг Франчески, полностью погрузившейся в прошлое. Когда же она чувствовала прикосновение этих рук? Если бы только вспомнить это, возможно, тогда удалось бы воссоздать и образ матери, которая, должно быть, много раз стояла здесь перед зеркалом.
Франческа окинула взглядом мастерскую: атлас, бархат, рулоны шелка и кашемира, безголовые манекены, швейные инструменты и приспособления. Умелые руки портнихи чертили в воздухе невидимые рисунки, словно она представляла Франческу в платье того или иного фасона. Наконец Рената размотала несколько рулонов тканей разных оттенков белого и поочередно приложила каждый к лицу девушки, прикидывая, сочетаются ли они со светлой кожей.
– Есть, нашла! А теперь, contessina, будьте добры, зайдите за ширму и снимите платье.
Пока Франческа раздевалась, Рената сосредоточила внимание на эффектной Жозефине, казавшейся взрослее Франчески и явно сознающей свое необычное очарование. Полный, прекрасно очерченный рот, большие янтарные глаза, смуглая кожа и точеные черты лица заставили Ренату предположить, что эта девушка когда-нибудь станет актрисой. Жаль, что Жозефина слишком мала ростом, чтобы работать моделью. Смешение рас проявилось в ней удивительной экзотической красотой, чувственной и резко отличающейся от эфемерной прелести дочери Сюзанны Нордонья.
Посмотрев на Антонию, Рената заметила ее понимающую улыбку. Невысокая худенькая девушка с узкими, как у мальчика, бедрами, Антония была одета просто, но при этом явно имела свой стиль. Во всем ее облике – от чистых линий лица до контуров высокой груди, ощущалось что-то манящее. Значит, Карло все еще питает слабость к стройным, спортивного типа женщинам, подумала Рената. Кое-что остается неизменным.
Франческа вышла из-за ширмы в белых трусиках и, прикрыв грудь руками, поднялась на небольшой помост перед зеркалом.
– Да, тот мальчишка был прав. Я действительно похожа на жирафа.
Рената усмехнулась, изучая ее фигуру глазом скульптора.
– Да, contessina, на прекрасного гибкого жирафа, который в моем платье превратится на балу в лебедя.
Заметив благодарную улыбку Франчески, Рената сдернула с шеи сантиметр и велела помощнице записывать мерки. Солнце поднималось все выше, и в комнате становилось прохладнее. В углах, где стояли манекены в пестрых тканях, сгущались тени. Франческа поежилась от холода, потом, подчинившись Ренате, опустила руки и расправила плечи. В огромном зеркале, слегка покрытом пылью, отразилась ее изящная фигурка в полный рост.
Наконец сняв мерки, Рената исчезла за маленькой зеленой дверью и вскоре вернулась с рулоном кремового шелка. Эта ткань – именно то, что нужно маленькой графине: никаких ярких красок, никаких резких тонов. Черты лица у нее нежные, неброские, под стать характеру. Франческа не унаследовала эффектности матери, но в шелке цвета слоновой кости она будет выглядеть совершенной, как камея. Размотав на рабочем столе рулон роскошной ткани, Рената приложила ее к Франческе.
– Вот в чем я вас представляю, – заявила она. – Лиф с глубоким вырезом, открывающий прекрасные плечи, и заниженная талия. Юбка в форме колокола подчеркнет вашу стройность. Подол украсим бантом – здесь и здесь. – Опустив ткань, Рената сделала руками широкое круговое движение. – И повсюду мелкий жемчуг. Десятки мелких жемчужин. Вы будете как чудесное видение, дорогая, еще более изысканное, чем ваша мать!
Франческа недоверчиво улыбнулась, но Рената не обратила на это ни малейшего внимания. Девушка, очевидно, не привыкла, чтобы ее ставили выше матери. Ренату трогали в этой девушке мягкость и ранимость, коими никогда не обладала блистательная Сюзанна.
Ах, если бы поговорить с Франческой откровенно о ее матери! Нет, многие тайны остаются навсегда нераскрытыми. Отделавшись от непрошеных мыслей, Рената быстро принялась за работу, ибо очень дорожила дневным светом.
По знаку Ренаты помощница вынесла из комнаты рулон блестящей ткани и вернулась с муслином, который модельерша развернула и тут же разрезала. Подойдя к Франческе, она заколола на ней материю.
Платье начинало обретать реальные черты.
– Теперь повернитесь.
Франческа посмотрела на себя в зеркало, надеясь увидеть нечто совершенное, одеяние, которое защитит ее на балу от недобрых взоров. Но в этом тонком, прозрачном как паутина платье, она чувствовала себя уязвимой и похожей на бесплотного призрака. Сквозь ткань просвечивали ноги, вокруг талии торчали булавки, образуя подобие пояса из крошечных кинжалов. Пока проворные пальцы Ренаты сновали вверх и вниз, девушке казалось, будто ее готовят к опасному и непонятному ритуалу.
Между тем солнце скрылось за домами, и комната погрузилась в полумрак.
– На сегодня хватит, красавица, – сказала Рената.
Помощница принялась снимать с Франчески муслин.
– Можете одеваться.
Девушка переоделась в просторном алькове за ширмой и, уже собираясь выйти, заметила альбом в кожаном переплете, выглядывающий из-под диванной подушки. В центре обложки с золотым тиснением в флорентийском стиле красовалась монограмма Ренаты. Франческа присела у окна и открыла альбом. Внутри оказались рисунки моделей платьев и образцы тканей, заключенные в прозрачный пластик, подписанные и датированные начиная с пятидесятых годов. С других страниц смотрели фотографии кинозвезд и светских дам в элегантных, сшитых на заказ туалетах. Одна из них запечатлела принцессу Грейс накануне свадьбы в дорожном костюме, другая – принцессу Маргарет перед коронацией. Франческа задержалась на большой фотографии: в дверях роскошной комнаты стоят две женщины, между которыми ощущается какая-то необъяснимая общность. Глаза обеих сияют счастьем. Одна вызывающе смотрит в камеру, другая безмятежно глядит в сторону. В последней Франческа с удивлением узнала свою мать. Обе в облегающих платьях с блестками, но Сюзанна – в белоснежном, а ее спутница – в черном.
Женщина в черном казалась значительно моложе матери, и ее рука непринужденно лежала на плече Сюзанны. Этот жест собственницы, а также взгляд девушки насторожили Франческу: в них было что-то странно знакомое.
Франческа подошла к модельерше, беседующей с ее спутницами:
– Рената, я нашла тут одну мамину фотографию. Когда она была сделана, синьорина?
Рената взяла у Франчески альбом. В тот же миг в соседней комнате послышались быстрые шаги, замершие в глубине дома. Модельерша побледнела и через силу улыбнулась.
– Эта ужасная фотография, – сказала она, – сделана на дурацкой костюмированной вечеринке. Сама не знаю, зачем я хранила ее все эти годы. – Рената захлопнула альбом и положила его на стол. – Когда-то, дорогая, у меня было много прекрасных фотографий твоей матери. Однако сейчас уже поздно, и я очень устала.
– Ну пожалуйста, прошу вас, – взмолилась Франческа, – только объясните мне, кто спутница мамы. Мне почему-то очень знакомо ее лицо.
– Прошло столько лет, contessina. Эта женщина… она просто случайная знакомая графини. Я совсем не помню ее. – Рената позвала помощницу. – Убери эти ткани, Мария. – Потом обратилась к гостям: – В ближайшее время я наведаюсь в палаццо Нордонья и сделаю примерку, – пообещала она, настойчиво подталкивая девушек к двери.
