Текст книги "Зеркало, зеркало"
Автор книги: Бетси Фюрстенберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)
Но позже, в своей спальне в доме Лукаса, она все-таки зажгла свечу, чтобы закрепить проклятие. Пусть же ей достанется доля Франчески, а ту пусть преследует судьба Жози.
Лимузин довез Карло из аэропорта до большого дома. Граф не мог до конца разобраться в своих чувствах. Дождавшись, пока у Франчески и Майкла кончится медовый месяц, который они провели в Ирландии, он решил нанести им неожиданный визит.
На что рассчитывал Карло, пытаясь застать зятя врасплох? Судя по тому, что ему удалось выяснить, Майкл вряд ли из тех, кто охотится за приданым, хотя у него нет ни гроша. Он имел репутацию гуляки, но при этом был честным парнем и хорошим моряком, к сожалению, лишенным честолюбия.
Лимузин свернул на подъездную аллею, и вскоре граф увидел красивый особняк. Карло порадовался, что велел дочери поселиться в доме. Он оплатит расходы, пока муж Франчески налаживает свой чартерный бизнес. Хотя, пожалуй, стоило ограничиться менее роскошным свадебным подарком, подумал Карло, заметив возле дома новый «мерседес». Деньги на исходе, и с этим печальным обстоятельством уже нельзя не считаться. Отсюда ему придется вернуться в Италию и предпринять решительные меры, иначе он потеряет палаццо. Однако на ближайшие несколько дней план его действий определился.
Дверь открыла незнакомая служанка и сообщила, что Франческа и Майкл ушли на ленч к леди Джейн. Карло спросил о Марианне, но женщина ответила, что она здесь недавно и не знает ее. Охваченный смутным предчувствием, граф оставил свой багаж, снял пиджак и в рубашке с короткими рукавами направился через лужайку. Марианна наверняка в бунгало, нужно воспользоваться случаем и поговорить с ней – уж она-то расскажет ему все. Более всего Карло беспокоила леди Джейн, спятившая с ума еще до смерти Сибиллы. Граф слышал, что муж запер ее в своем доме в Англии и следил за тем, чтобы она никогда не покидала пределы поместья. Те тринадцать лет обеспечили относительный покой, но теперь лорд Хиллфорд мертв, леди Джейн вернулась на Багамы и вцепилась во Франческу. Карло считал необходимым избавить дочь от этой опасной женщины.
Дом на пляже пустовал. Войдя в приветливую, светлую гостиную, граф задумался. Где же Марианна и Жози? После долгой дороги ему захотелось пить, и он прошел в кухню.
Он сразу увидел записку:
«Марианна Лапуаре умерла от рака на Гаити».
У него стиснуло сердце. Страшный смысл этих слов постепенно доходил до Карло. Взглянув на дату, он понял, что в это время инспектировал свои виноградники и, вероятно, с ним не удалось связаться. Однако рак не возникает внезапно. Почему Марианна не обратилась к нему за помощью? Он позаботился бы о ней, нашел бы лучших врачей, хорошую больницу в Европе. Но она предпочла уехать на Гаити к своей матери-знахарке! Карло взглянул на подпись Жози и ощутил острую горечь. Неужели она так возненавидела его, что не стала просить о помощи и даже не сообщила ему о смерти матери?
Сжав записку в руке, Карло с трудом добрел до кресла, рухнул в него и обхватил руками раскалывающуюся от боли голову.
– Папа? – На крыльце послышались шага Франчески. – Папа, ты здесь?
Карло ухватился за подлокотник. Он пытался ответить, но не мог. Франческа открыла дверь и направилась в кухню.
– Джо сообщил о твоем приезде. – Франческа улыбалась, но в голосе ее не было радости. – Какой приятный сюрприз, папа.
«Ложь», – подумал Карло.
Вид дочери ошеломил его. Франческа стояла в дверях кухни, залитая солнцем. Ее блестящие волосы напоминали нимб. Лицо преобразилось, озаренное новым внутренним светом. Дочь гордо держала голову, от прежней робости не осталось и следа. В ней ощущалось царственное спокойствие, она была прекрасна и стала даже красивее, чем мать.
Карло затаил дыхание.
– Папа, ты неважно выглядишь. Что-нибудь случилось?
Молча протянув дочери записку, он наблюдал за ней. Карло тотчас понял, что до этой минуты Франческа не знала о смерти Марианны. С недоумением взглянув на отца, она растерянно проговорила:
– Вчера вечером я видела Жози, и она ничего мне не сказала! Никто даже не знал, что она вернулась.
Потрясение было настолько сильным, что Франческа даже не заплакала. Она побрела в комнату Марианны, словно надеясь обнаружить там доказательства того, что записка лжет. Франческа вернулась бледная и поникшая, с потухшим взглядом.
– Папа, обе комнаты совсем пустые – и Марианны, и Жози. Там нет даже фотографий! – Она смотрела на отца, словно ища у него объяснений. – Если бы мне сообщили, что Марианна умирает, я бы бросила все и отправилась на Гаити. Ты же знаешь, я бы ее не оставила, она заменила мне мать.
– Возможно, поэтому она и не известила тебя. Марианна не хотела омрачать твой медовый месяц.
Франческа покачала головой:
– Она не знала о нашей свадьбе. Когда я прилетела в Лайфорд-Кэй, здесь не было ни Марианны, ни Жози. Но в комнатах оставались их одежда и вещи. – Франческа ничего не понимала. – Что это значит, папа?
Карло вздохнул:
– По-моему, только одно: случилось то, чего нельзя изменить. Полагаю, Жози решила таким образом показать, что не желает иметь с нами ничего общего. – Карло посмотрел на дочь и спросил себя: отвернется ли и она от него? Граф понял, что это так. Да, ему следовало проявить больше внимания и такта. Его поведение в Венеции оказалось катастрофической ошибкой. Тем не менее следует позаботиться о благополучии дочери и избавить ее от леди Джейн.
– Почему, ну почему она не сообщила мне, что Марианна серьезно больна? – всхлипывала Франческа.
Карло обнял дочь.
– Вероятно, было уже поздно.
Испытывая сострадание к Франческе, Карло погладил ее по голове. Рассказала ли Марианна перед смертью Жози, что он ее отец? Вряд ли. Иначе та поделилась бы этим открытием с Франческой. Вот и еще один повод для беспокойства.
– Пожалуй, я должен что-то сделать для Жози, – пробормотал Карло.
Франческа отпрянула от отца и сердито воскликнула:
– Зачем? Я ненавижу ее!
– Это необходимо, Франческа, так будет справедливо. Девушке придется нелегко. Марианна не оставила ей денег, ибо никогда не принимала от меня ничего, кроме минимального жалованья.
Франческа вытерла глаза.
– Пойдем в большой дом, папа. Я приготовлю тебе комнату. Ты плохо выглядишь.
Однако в голосе дочери не слышалось подлинного участия, и Карло понял, что она никогда не будет тосковать по нему так сильно, как по Марианне.
– Нет, я бы предпочел остаться здесь, – возразил он.
– Что ж, тогда… я попрошу горничную перенести сюда твои чемоданы. Увидимся позже. – С этими словами Франческа вышла из дома. До Карло доносились ее рыдания – она по-детски горько оплакивала Марианну.
Граф рад был остаться один в бунгало. Здесь жили воспоминания о Марианне, не столь болезненные, как те, что в тиши ночей пробудил бы в нем особняк.
Карло пришел в дом к обеду. Франческа почувствовала, что от него пахнет бренди. После перемены блюд он велел открыть вторую бутылку вина. Франческа, извинившись, вышла из-за стола. Хотя отец рассуждал здраво и язык у него не заплетался, она не желала наблюдать, как он напивается. Очевидно, так Карло оплакивает Марианну, но ей это не нравилось.
Майкл посмотрел на графа:
– Сэр, еще раз благодарю за предложение, но я намерен начать чартерный бизнес с малого, чтобы с годами видеть, как он растет. У меня большой опыт по части работы с туристами. Я чувствую спрос и знаю, как его удовлетворить. А денег для начала у меня достаточно. – Майкл улыбнулся. – Вам не о чем беспокоиться, граф Нордонья. Я позабочусь, чтобы ваша дочь жила в достатке.
Карло кивнул, поняв, что чертов ирландец одержал над ним верх. Франческа ушла из-за стола час назад, и за это время Майкл не уступил ни по одному пункту. Он не желал принять ни цента от тестя.
Утомленный спором, граф вынужден был отдать должное Хиллфорду: парень явно любит Франческу, не лишен обаяния, прям и честен, хотя несколько грубоват.
– Пообещайте, что, если попадете в беду, обратитесь ко мне за помощью! Поймите меня правильно, я предлагаю вам не милостыню, а помощь.
Майкл улыбнулся, не хуже тестя осознавая свою победу:
– Обязательно, граф, можно я буду звать вас по имени? Если буря разрушит мой флот, вы обо мне услышите, не сомневайтесь.
Карло испытал облегчение. Теперь у него есть время, чтобы попытаться вернуть утраченное. Хорошо, что Майкл такой независимый парень. Если бы он согласился принять помощь, Карло оказался бы в чертовски затруднительном положении.
– У вас хорошая кухарка. Франческа неплохо управляет хозяйством. – Граф откинулся на спинку стула и встретил пристальный взгляд Майкла. – Ну что, мой мальчик, выпьем еще?
– А почему бы и нет?
Да, этот парень умеет пить, не пьянея. Карло наполнил стакан Майкла и немного плеснул себе. Свечи уже догорали, дом погрузился в тишину… Муж, столь поспешно выбранный Франческой, пришелся Карло по душе. Подавшись вперед, он похлопал Майкла по плечу:
– Хватит о делах. Поговорим лучше о море. Давненько я не плавал в здешних краях.
Поздно ночью Франческа слышала, что мужчины все еще смеются. Что ж, подумала она с некоторой долей цинизма, смерть Марианны сослужила им неплохую службу. На трезвую голову отец никогда бы так быстро не подружился со своим зятем.
На следующее утро, когда Франческа спустилась в гостиную, Карло был уже на ногах. Он сидел у окна с чашечкой кофе и свежей газетой – чисто выбритый и безупречно одетый. Воздух наполнился знакомым запахом сигарет «Голуаз», и Франческа невольно почувствовала нежность к отцу.
– А, это ты, piccola. – Карло поднялся и поцеловал ее. – Не прогуляться ли нам? Погода прекрасная, настал новый день. Не надо больше слез, Марианна этого не одобрила бы.
– Ты прав.
Как обычно, в его поведении ничто не напоминало о ночных возлияниях.
Франческа последовала за отцом в сад.
По дороге к морю Карло непринужденно беседовал с ней, желая выяснить, почему дочь вышла замуж так поспешно. Если его подозрения беспочвенны, он проведет здесь несколько дней, а потом оставит Франческу с молодым мужем. Если же догадки верны, придется заняться кое-какими делами. Он хотел обсудить это с дочерью. Карло решил разобраться во всем спокойно. Гнев не должен руководить его поступками.
Когда они достигли холма, откуда ветерок доносил аромат из розария Сюзанны, Карло остановился.
Франческа поспешно подыскала тему, не имеющую отношения к ее замужеству.
– Папа, как поживает Антония?
– Прекрасно. – Не для того он проделал долгий путь на Багамы, чтобы беседовать о любовнице. – Досадно, cara, что ты не пригласила меня на свадьбу.
– Прости, папа, просто не было времени. Решение возникло внезапно, Майкл сделал предложение, и через неделю мы поженились. Все произошло очень тихо – пригласили только леди Джейн и нескольких друзей.
– Да, помню, – отозвался Карло, – ты упоминала леди Джейн в письме. А какова ее роль во всем этом?
– Она только познакомила меня с Майклом, вот и все.
Франческа вкратце рассказала отцу, как леди Джейн пригласила ее к чаю, про обед, закончившийся знакомством с Майклом, про морские прогулки с ним.
Карло взял дочь за руки и с удовольствием отметил, что она не отняла их.
– Дорогая, прими мое благословение и самые добрые пожелания.
– Спасибо, папа.
– Но у меня есть несколько вопросов. Порадуй отца, ответь на них. – Франческа кивнула. – Ты еще очень молода, в таком возрасте привязанности быстро меняются. Совсем недавно ты была по уши влюблена в актера и…
– Папа, Джек женился на другой.
– Да, на Наде Болдини, я слышал. Но, дорогая, какое это имеет отношение к твоему браку с Майклом?
– Самое прямое. Я любила Джека. Если бы ты его не прогнал, я вышла бы замуж за него. – Голос Франчески звенел от возмущения.
Карло уже не в первый раз пожалел, что не избавился от Уэстмана более деликатным способом.
– Да, я его действительно прогнал, – мягко подтвердил он. – Но я же не посылал его к Наде Болдини.
Франческа опустила глаза.
– Я знаю. Он заинтересовался другой женщиной, поняв, что я создаю ему трудности, возможно, даже порчу его имидж. – Карло понял, чего ей стоило осознать это. – Да, папа, он поверхностный и ненадежный человек, но я его любила, и он меня тоже. Если бы не ты, мы были бы счастливы.
Наступила мертвая тишина.
– Но при чем тут Майкл Хиллфорд?
– Я хотела выйти замуж.
– Но ты же еще девочка! Тебе следует ходить на танцы, встречаться с людьми… Прежде чем связать себя узами брака, следовало насладиться свободой и беззаботностью. К чему такая спешка, cara?
На этот раз молчание было не только неловким, но и взрывоопасным. Пауза затянулась, и Карло прервал ее, решив смириться с тем, что американец подмешал свою кровь к крови клана Нордонья.
– Ты так поступила явно не назло мне, ибо выбрала в мужья прекрасного человека из хорошей семьи. Против него я не стал бы возражать. – Он взглянул на ее волосы, сияющие в лучах солнца. – Прости, Франческа, но я не в силах поверить, что ты вышла за Майкла, одержимая такой же страстью, какую якобы питала к Уэстману. Невозможно на протяжении нескольких недель сменить одно безрассудное увлечение на другое.
– Оставь меня в покое, папа. Ты и так задал слишком много вопросов.
Франческа обхватила себя руками за талию, и этот импульсивный жест подтвердил подозрения Карло.
Он запретил себе поддаваться эмоциям и вспоминать о сцене в бывшей детской, но гнев захлестнул его так, что у Карло задрожали руки, а голова заболела еще сильнее, чем прежде. Голос графа звучал напряженно:
– Ты вышла за Майкла Хиллфорда, потому что тебе нужен отец для ублюдка Уэстмана. – Лицо Франчески исказила боль. – Ты спала с ним в моем доме, за моей спиной!
– Лицемер! – воскликнула Франческа. – Думаешь, я не знала о тебе и твоей «ассистентке»? Или у Антонии больше прав иметь любовника, чем у меня?
– Франческа, ты моя единственная дочь, а поэтому должна выйти замуж за достойного человека и произвести на свет прекрасного наследника рода Нордонья. Тебе следует быть примером для других.
– Примером?! А знаешь, с кого брала пример я? С тебя самого! Ты тайком спал с Антонией, и я не видела, почему бы мне не делать то же самое с Джеком. Ну и что? Я вышла замуж удачно и собираюсь произвести на свет наследника. Ты должен мной гордиться, папа, я – истинная Нордонья!
– Ты – Ингрэм до мозга костей, как твоя мать, поэтому думаешь лишь о том, как бы воплотить в жизнь свои эротические фантазии…
– Не пытайся обвинять маму в моих грехах! Да, я уже не прежняя покорная, бессловесная девчонка. Но спроси себя почему. Всем, что во мне есть, я обязана тебе.
Франческа повернулась и пошла к дому, оставив отца в саду. Карло, потрясенный до глубины души, пошатываясь, добрел до бунгало и упал в кресло.
Кончится ли когда-нибудь этот позор?
Несмываемое пятно появилось на имени Нордонья, когда расползлись слухи о похождениях Сюзанны. А после смерти Сибиллы к нему прибавились новые пятна. Граф объявил прессе, что это сердечный приступ. Одному Богу известно, сколько взяток раздал он тогда правительственным чиновникам, сколько лгал друзьям и знакомым. Почти все качали головами, выражали сочувствие, а потом за его спиной – Карло не сомневался в этом – обменивались догадками о том, что произошло в действительности.
Сорное зерно упало в почву, проросло, созрело и принесло плоды. Оно воплотилось в дочери, и ее роман с американцем стал достоянием бульварной прессы. Карло подозревал, что все в Венеции знали, чем она занималась. Все, кроме родного отца. А теперь кем-то – без сомнения, леди Хиллфорд – разосланы сообщения о свадьбе Франчески во все крупные газеты Европы и Северной Америки. Легко вообразить, как будут усмехаться в Италии, когда графиня Нордонья родит на свет ребенка через шесть, а то и через пять месяцев после венчания! Разумеется, леди Джейн позаботится, чтобы об этом узнали все. Ни одна живая душа в Италии не усомнится, кто отец этого младенца! Карло предстоит подмазать чиновников, регистрирующих в Нассау новорожденных, и немедленно остановить леди Джейн.
Черт бы ее побрал! Она так же безумна, как тринадцать лет назад, в ту ночь, когда Карло позвонил ей из Венеции. Тогда леди Джейн заявила, что не остановится до тех пор, пока не лишит его того же, чего лишил ее он. Жизнь за жизнь. Дочь за дочь.
При воспоминании об этой угрозе гнев Карло сменился леденящим душу страхом. Он вдруг понял: Джейн Хиллфорд, одержимая манией, осуществит свою угрозу, и его охватила паника.
Граф с трудом поднялся. Зря он позволил Франческе уйти. Ей опасно ходить одной по окрестностям. Необходимо предупредить дочь, предостеречь Майкла, удалить леди Джейн. Нельзя терять ни минуты!
Пошатываясь, Карло дошел до двери и направился к особняку. Граф был уже возле двери, когда у него потемнело в глазах. Выкрикнув имя Франчески, он рухнул на землю.
С тех пор как с Карло случился удар, прошло три недели. Теперь он уже дышал без помощи аппарата для вентиляции легких. Иногда граф на несколько минут приходил в сознание, но не мог ни говорить, ни двигаться. Врачи считали, что у Карло Нордоньи сильная воля и при хорошем уходе у него частично восстановятся двигательные функции. Им заинтересовался доктор Эдуард Патинэ – блестящий хирург-косметолог, основатель клиники. Он проводил с графом все время, свободное от других пациентов, и проявлял исключительную доброту к Франческе.
В первый раз он обратил на нее внимание в солярии, куда молодая женщина выходила в перерывах между дежурствами у постели отца. На врача произвела впечатление удивительная доброжелательность Франчески к больным, и он попросил ее заходить в палату, где лежали дети, пострадавшие от ожогов. Они особенно нуждались в утешении и участии. Франческа с радостью согласилась, обрадовавшись возможности принести пользу.
Как-то днем Патинэ увидел, что она молча смотрит на неподвижного отца.
– Поговорите с ним, – посоветовал врач.
– Думаете, он услышит?
– Не знаю, но это не повредит. Если вы будете сидеть тут с печальным и виноватым видом, он точно не услышит вас.
– Виноватым? – Ее поразило, что врач употребил именно это слово. Патинэ погладил ее по голове так, словно успокаивал ребенка, хотя ему самому было немногим больше тридцати.
– Да, Франческа, вы чувствуете себя виноватой, как, впрочем, и все, с чьими родителями случается удар. – Эдуард присел у кровати Карло. – В подобных обстоятельствах мы оглядываемся назад, вспоминая, что сказали или сделали, и говорим себе: «Ах, если бы я тогда сдержался!» или «Если бы я тогда поступил, как он хотел, этого бы не произошло». Но мы, разумеется, заблуждаемся. Поймите, Франческа, не в нашей власти вызвать что-нибудь подобное.
Она взглянула в добрые серые глаза и осознала, что врач говорит правду, а не просто пытается избавить ее от угрызений совести.
– Я верю вам, доктор, но понимаете, в день, когда это случилось, я…
Патинэ жестом остановил ее:
– Меня зовут Эдуард. Не надо рассказывать мне о тех ужасных поступках, которые, по вашему мнению, вы совершили. Что бы вы ни сделали, не ваше поведение стало причиной болезни графа. Вы не виноваты, Франческа. Я читал его медицинскую карту. Ваш отец давно страдал гипертонией. Будь вы даже образцовой дочерью, с ним все равно мог случиться удар, понимаете, Франческа?
Она понурила голову. Ей очень хотелось верить этому, но Франческа никак не могла простить себя за вспышку гнева на отца.
Эдуард взял ее руки в свои.
– Простите себя, Франческа. Сейчас не время заниматься самобичеванием. Ребенку нужна счастливая мать.
Она удивленно уставилась на Эдуарда. Пока о ее беременности не знал никто, кроме Карло.
Эдуард рассмеялся:
– Я же врач, вы забыли? У меня на такие вещи глаз наметан, и я поздравляю вас и вашего милого мужа.
Он отправился на утренний обход, оставив Франческу у постели отца. Граф осунулся и похудел. Лицо, лишенное выражения, не одухотворенное взглядом темных глаз, казалось, говорило о том, что Карло ушел в себя и мечтает о смерти.
– Прости меня, папа. – Франческа склонилась над отцом и стала шептать, стараясь, чтобы слова проникли в сознание отца: – Я вышла из себя. Мне не стоило говорить такие ужасные вещи. – Она взяла безжизненную руку Карло и крепко сжала ее. – Мы найдем с тобой общий язык, обещаю, я буду очень стараться. Ты только поправляйся, папа, очень тебя прошу.
Франческа почувствовала, как пальцы его напряглись: он пытался ответить на ее пожатие. Потом, почти сразу, рука его вновь расслабилась. Движение было таким слабым и недолгим, что сначала Франческа не поверила себе. Она затаила дыхание, но это не повторилось.
– Папа, ты пожал мне руку! Ты слышишь меня? Ты поправишься, я знаю!
За это время у Карло появились новые морщины. Даже во сне у него был изможденный и измученный вид. Казалось, пока он неподвижно лежал, ко всему безучастный, в нем совершалась тяжелая внутренняя борьба.
Франческа прислушалась к его слабому дыханию. Сейчас оно стало более затрудненным, словно усилие, затраченное на слабое движение руки, стоило ему всех сил.
Франческа вышла из больницы преображенная. Впервые за несколько дней она заметила, что погода стоит прекрасная, а территория вокруг больницы хорошо ухожена.
Воздух был напоен густым ароматом цветов «Трубы ангела». Высокие кусты, усеянные ими, окаймляли подъездную аллею. Эти крупные белоснежные цветы наполняли сердце Франчески надеждой.
Отец пошевелил пальцами! Она улыбнулась, выезжая на шоссе.
Домой она добралась поздно и нашла мужа на кухне.
Майкл в фартуке помешивал деревянной ложкой в кастрюле, где кипело какое-то варево. В воздухе пахло сыром и шерри. На разделочной доске лежали орехи и ломтики яблока.
Франческа поцеловала мужа в щеку.
– Ого, а тут полным ходом готовится обед! Значит, мы сегодня все-таки поедим. Что это ты стряпаешь?
Майкл обнял жену и потерся щекой об ее волосы.
Франческа подавила внезапный страх. Что бы Майкл ни делал, он отдавался всему с энергией и настойчивостью подростка. Иногда Франческе казалось, что его любовь подавляет ее. Однако то была не его вина. Когда муж, как сейчас, сгребал ее в медвежьи объятия и награждал крепким поцелуем, перед глазами Франчески всплывало лицо Джека. Он больше удовлетворял ее как любовник, был опытнее, деликатнее и нежнее. Хотя многие женщины наверняка предпочли бы грубоватые манеры Майкла, его крепкие объятия и настойчивые поцелуи. Недостаток умелости и тонкости он с лихвой компенсировал страстью. Ласки Майкла заслуживали ответной любви, и Франческа недоумевала, почему ее тело до сих пор хранит верность Джеку. Необходимость изображать пылкую страсть изматывала, а чувство вины вызывало у Франчески безотчетное стремление вырваться из объятий Майкла, бежать из его постели. Странно, но сопротивление жены, причинявшее ей столько мук, Майкла лишь возбуждало. Ему нравилось завоевывать ее.
Она высвободилась из объятий мужа, сказав, что проголодалась как волк.
– Суп из моллюсков и гренки с сыром, – объявил Майкл. – Позвольте вас обслужить.
За едой Франческа рассказала о попытке отца пожать ей руку. Радость мужа тронула ее.
Потом Майкл озабоченно поведал жене о том, что ему трудно найти клиентов, и она пробормотала слова ободрения.
– Ну вот, я все о себе да о себе. Прости, Франческа. Можно подумать, будто я первый человек, у которого возникли проблемы с бизнесом. Ты такая грустная, что у меня просто сердце кровью обливается. Что случилось?
– Ничего.
– Нет, ты расскажи, а я тогда шепну тебе, что у нас на десерт.
– Майкл, ничего не случилось. Просто в последнее время меня немного поташнивает, вот и все.
Он внимательно присмотрелся к жене.
– Ты не заболела?
– Нет.
Его взгляд был полон участия. Нет, несправедливо заставлять мужа волноваться. Пожалуй, пора рассказать.
– Это из-за отца?
– Нет, Майкл. Наверное, я беременна.
Ошеломленный новостью, он схватил жену за плечи, потом запрокинул голову и расхохотался. Подняв Франческу, Майкл закружился с ней по комнате.
– Ребенок! Наследник! Мой старик раздуется от гордости, когда услышит! Какая же ты замечательная жена, Франческа! – Внезапно он перестал танцевать и проводил ее к стулу. – Должно быть, мы сотворили ребенка в самую первую ночь, когда занимались любовью на пляже. Ах, Франческа, лучшей новости ты не могла мне сообщить!
Ночью, когда Майкл спал, громко посапывая, Франческа придумывала ребенку имя. Она почти ничего не знала о настоящем счастье, в сущности, не изведав ни его, ни любви. Пожалуй, после смерти матери она не была по-настоящему счастлива. С Джеком Франческа забыла о прошлом, но его любовь обернулась предательством. Когда он бросил ее, Франческа чувствовала себя еще более беспомощной, чем в детстве. Ей не удавалось изгнать Джека из памяти, ибо тело хранило верность ему. Она никогда не сможет полюбить Майкла так, как он того заслуживает. Однако сейчас вопреки всему Франческа была счастлива и уверена в своем счастье.
Конечно, любовь Джека была прекрасной и волнующей, но это чувство не стало бы опорой ни ей, ни ребенку. Только материнство принесет ей настоящую радость. Если родится девочка, ее назовут Сюзанной.
