Текст книги "Вирус убийства"

Автор книги: Барри Мейтланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

7

Лицо Гордона отсвечивало нездоровой бледностью, а лоб озабоченно морщился.

Брок кашлянул, прочищая горло.

– Может, сделаем перерыв?

Кэти согласно кивнула и посмотрела в окно, Вдруг выяснилось, что на небе светит солнце и его лучи ослепительно сверкают, отражаясь в шапках снега, лежавшего на ветвях росших у дома деревьев. Брок поднялся с места, потянулся и поскреб рукой в бороде.

– Время ленча, – объявил он. – Пойду организую что-нибудь поесть.

– Вам помочь? – предложила Кэти, после чего проследовала за ним через хитросплетение коридорных закоулков в маленькую кухню в задней части дома. Пока Брок устанавливал на поднос тарелки с холодным мясом, сыром, пирожками со свининой, пикулями, горчицей, овсяными лепешками и нарезанным хлебом, Кэти разогревала в печи консервированный томатный суп.

– Что будем пить? – осведомился Брок. Гордон решил остановиться на банке «Фостерс», Брок выбрал бутылочный «Гиннесс», а Кэти – чашку чая.

Они вернулись в гостиную, передвинули круглый столик ближе к балконным окнам и вообще устроились со всеми удобствами. Кэти и Гордон расположились на подушках стоявшей вдоль балкона скамьи, Брок же поставил свои стул так, чтобы иметь возможность видеть их лица, не поворачивая головы. Теперь золотистые солнечные лучи проникали в комнату с юго-запада; одновременно в комнату сквозь большие окна вливались потоки ослепительно белого отраженного света от одевшейся в искрящиеся снежные покровы земли. Яркий сполох упал Кэти на лицо, и Брок, всмотревшись в ее черты, на секунду взгрустнул о том, что стать моложе лет на двадцать ему не дано.

– Над чем сейчас работаете, сэр? – завел светский разговор Гордон, когда они начали есть суп.

– Да вот… некоторым образом загнал себя в тупик и теперь не знаю, как из него выбраться. – Он втянул в себя с ложки дымящуюся жидкость. – А все началось с того, что я позволил себе написать статью в журнал «Контакт», который от случая к случаю издает Научная лаборатория судебной экспертизы полиции метрополии.

– Я ее читал, – сказал Гордон. – Она называется «Новые направления в профилировании преступников».

– Правда читали? Хм… к сожалению, то же самое сделали еще два или три человека, в результате чего мне предложили представлять эту самую научную лабораторию на ближайшей международной конференции по указанной тематике.

– В каком-нибудь хорошем месте? – поинтересовалась Кэти.

– В Риме.

– Что ж, звучит заманчиво. Я, например, никогда не была в Италии.

– Неужели? – Брок мрачно поболтал ложкой суп. – Как выяснилось, у меня накопился изрядный запас неиспользованных отпускных дней, и руководство настояло на том, чтобы я использовал по назначению хотя бы их часть. В этой связи меня отправили в отпуск сроком на месяц или на два с тем, чтобы я в плане подготовки к конференции сделал кое-какую исследовательскую работу и написал на основании полученных данных доклад. Когда у меня бывают приступы паранойи, я начинаю подумывать, что все это делается исключительно для того, чтобы потихоньку спровадить меня на пенсию. В последнее время в полиции метрополии циркулируют слухи о грядущей смене поколений и скором уходе на покой ряда старших офицеров.

Кэти не стала напоминать ему, что они с Гордоном не в таких чинах, чтобы знать о новейших веяниях в руководстве полиции метрополии.

– Суть дела в том, – продолжал Брок, – что конференция должна состояться в конце этого месяца, а я до сих пор не имею представления, о чем буду там говорить. Сказать по правде, эта затея является для меня в последнее время постоянным источником головной боли.

Брок некоторое время сосредоточенно ел суп, потом заговорил снова:

– Американцы из Куантико наверняка привезут массу данных – куда больше, чем я в состоянии собрать. Немцы выйдут с предложением о разработке общеевропейского стандарта для системных эволюций. Как мне говорили, французы сделают свой вклад в плане демонстрации философско-культурно-исторической перспективы. Без сомнения, они докажут, что Фурье или какой-нибудь другой француз изобрел все это еще сто лет назад.

– Боюсь, Фурье я не читал, – сказал Гордон.

– Ну, у него была теория, что человеческая природа формируется на основании двенадцати страстей, – объяснил Брок, – совокупности и вариации которых и определяют индивидуальный характер. Из этих двенадцати страстей он выводил 810 основных типов человеческой личности – или, если хотите, профилей. Он считал, что при их правильной комбинации можно создавать идеальные сообщества. Идея, конечно, безумная… – Брок одобрительно посмотрел на Даулинга: – Вы по крайней мере читаете, Гордон. Я рад. Слава Богу, вы не из тех молодых людей, которые получают необходимую им информацию исключительно с компьютерных дисплеев.

Гордон застенчиво улыбнулся, донельзя довольный комплиментом, после чего снова принялся за суп.

– А вы какого мнения придерживаетесь, Брок? – спросила Кэти.

– Как вы, возможно, заметили, – Брок указал кивком на стоявший на низеньком столе компьютер, – мне предложили проанализировать в этом ключе все мои старые дела, а также максимально возможное число тех, с которыми я более или менее знаком.

Гордон поперхнулся супом: старик все-таки просек, что он прикасался к его компьютеру.

– Меня заинтересовал вопрос, как меняется поведение серийного убийцы на основании опыта, полученного им при совершении предыдущих преступлений, как он обучается и совершенствует присущий ему способ убийства в свете того, что случалось с ним раньше. Другими словами, я рассматриваю этот психологический тип не как нечто устоявшееся, но как явление развивающееся, становящееся, возможно, более необузданным, более формализованным или более ритуалистическим. Я считаю, что подобная трансформация одержимости происходит при столкновении с реальной действительностью и зависит от накопленного опыта. Такова, во всяком случае, моя концепция. Сотрудники университета в Суррее очень старались мне помочь, но… проблема оказалась куда серьезнее, чем я поначалу думал. Так что один только Бог знает, о чем я буду говорить на конференции в Риме… Надеюсь, Кэти, убийство, которое вы расследуете, не является одним из серии ему подобных?

Она улыбнулась:

– Надеюсь, что нет. Нам и одно доставило массу хлопот.

– Итак, – продолжил Брок, накладывая на овсяную лепешку сыр и пикули, – мы добрались в наших рассуждениях до среды. Я не ошибся? Вскрытие же состоялось в понедельник. Неужели вы не получили к этому времени результаты тестов? Хотя бы некоторых? Мне представляется, что это имеет в вашем деле решающее значение.

«Надо все ему рассказать», – подумала Кэти.

– Мы действительно кое-что получили в тот день.

– Вы вот говорили о Пью. Кажется, я слышал раньше это имя. Не помню только, в какой связи…

– В среду все неожиданно застопорилось. Мы пережили первый приступ панической активности, переделали все необходимые в таких случаях дела, после чего оказались в простое. Сидели и чего-то ждали. Я, правда, разослала людей по окрестностям, чтобы выяснить, чем занимался Петроу за пределами клиники, но не очень-то верила, что это даст нам дополнительные зацепки. А потом вдруг на авансцену вышла Белли с полученными ею результатами.

– Ага! – Брок поудобнее уселся на стуле. Струившийся из окон солнечный свет зажег у него над головой некое подобие нимба. Кэти посмотрела на него и улыбнулась. Какая все-таки это роскошь – заполучить в свое распоряжение прилежного слушателя, подумала она. Так же сладостно, как принять горячую ванну в конце долгого холодного дня.

– Вот список несоответствий, Кэт. – Белли вручила ей две отпечатанные на машинке странички, содержавшие более сорока шедших под номерами пунктов.

– Вот здорово! Я не ожидала, что ты закончишь эту работу так быстро, – отозвалась Кэти.

– Я знала, что тебе нужно поторапливаться, поэтому работала всю ночь напролет и даже прихватила утро. Теперь поеду домой – буду отсыпаться.

– Спасибо, Белли. Твою работу трудно переоценить. Похоже, несоответствий набралась целая куча.

– Большинство относятся к разряду тривиальных. Я бы назвала их причудами памяти. К примеру, «А» говорит, что вышла из сауны в четверть четвертого, в то время как «Б» утверждает, что в пять минут четвертого она уже находилась в раздевалке, – в основном такого рода мелкие несоответствия. Но одно показалось мне не лишенным интереса.

Она указала на замечание под номером двадцать три на второй странице.

– Вечером пациент отправился на парковочную площадку, чтобы что-то достать из своей машины, и увидел, как со двора хозяйственного корпуса выехал принадлежащий клинике микроавтобус и, не включая фар, покатил в сторону моста. Насколько он помнит, это произошло в половине пятого. Было достаточно светло, чтобы он мог идентифицировать машину, но не настолько, чтобы она могла разъезжать с выключенными фарами.

Кэти кивнула:

– Сумерки сгущаются в четыре сорок. Кроме того, в тот день к вечеру здорово обложило небо.

– Согласна. Но никто из местных не признался в том, что выезжал с территории клиники в это время. Более того, все они за этот период отчитались.

– Кроме Петроу! Этот пациент видел, кто сидел за рулем?

– В протоколе сказано, что нет, но ничто не мешает тебе расспросить его еще раз.

– Отличная работа, Белли. Нам самим следовало взять все это на заметку.

– Вам много чего придется перепроверять. Надеюсь, мой отчет вам поможет.

– О да. Твой отчет – это то, что нам нужно.

Пока Гордон организовывал розыски в Эденхэме и Кроубридже, на этот раз пытаясь проследить маршрут больничного микроавтобуса, так как мотоцикл Петроу стал неактуален, Кэти вернулась в клинику и вызвала для беседы пациента, который видел, как в воскресенье вечером микроавтобус выезжал за пределы поместья. Однако этот человек не смог ничего добавить к тому, что было ранее записано с его слов в протоколе. Он отлично помнил, как микроавтобус выезжал со двора хозяйственного корпуса, но того, кто сидел за рулем, вспомнить не смог.

Потом Кэти снова разговаривала с Джеффри Парсонсом, который, помимо всего прочего, отвечал за поддержание в рабочем состоянии больничного транспорта. Парсонс сказал, что не подозревал об отсутствии микроавтобуса. Когда он в понедельник утром открывал двери хозяйственного корпуса, микроавтобус стоял во дворе на своем привычном месте. Он также указал, что ключи от машины хранились в его офисе в хозяйственном корпусе, но при этом в офисе большого дома имеется дополнительный набор ключей.

Когда Кэти заявила, что хочет забрать микроавтобус и передать его на экспертизу, Парсонс пришел в возбуждение.

– Он необходим нам для транспортировки овощей и других товаров из города. Мы все время им пользуемся. Сомневаюсь, что мы сможем без него обойтись. – Он провел рукой по своим редеющим, влажным от пота волосам. – Уверен, что директор не даст на это согласия.

Он был прав. Подобное требование со стороны Кэти переполнило чашу терпения доктора Бимиш-Невилла. Когда она ему об этом сказала, он захлопнул лежавший перед ним ежедневник, вскочил с места и, отвернувшись от нее, с минуту молча смотрел в окно. Она видела, как нервно сжимаются и разжимаются его руки, заложенные за спину. Когда он снова повернулся к ней лицом, на нем не осталось даже следов гнева.

– Какая, скажите, причина заставляет вас забирать нашу машину?

– Ее заметили в воскресенье, когда она выезжала за пределы клиники. Это произошло вскоре после того, как Петроу в последний раз видели в клинике. Очень может быть, что за рулем сидел он. Мы пытаемся проследить его воскресный маршрут, и ваша машина может нам в этом помочь.

– Кто-нибудь говорил, что видел его за рулем?

– Нет.

– Все это слишком далеко зашло, чтобы могло считаться шуткой, сержант Колла. Вы сделали все возможное для дезорганизации работы клиники. Как говорится, с меня хватит! – В его пронизывающем взгляде крылась чуть ли не физическая сила, и Кэти оставалось только догадываться, какое воздействие он имеет на пациентов.

– Мы вернем вам машину, как только сможем. Но если вы откажетесь отдать ее полиции добровольно, я затребую ордер на ее изъятие, сэр.

Было совершенно очевидно, что директор не привык, чтобы ему перечили. Некоторое время он гипнотизировал ее взглядом, будто пытаясь определить, насколько серьезна ее угроза, потом покачал головой.

– Хотелось бы верить, что вы отдаете себе отчет в своих поступках, – наконец проговорил он. – Но уж кол и вы забираете у нас машину, будьте любезны проследить за тем, чтобы ее вернули сегодня же вечером.

В четыре часа дня у Кэти состоялась встреча с профессором Пью по ее просьбе. Она позвонила ему еще утром и обговорила время и место. Ее провели в офис профессора и угостили кофе. Профессор вышел из-за своего рабочего стола и присел рядом с ней на один из низеньких стульчиков, стоявших вокруг кофейного столика в центре комнаты. Вид у него был чрезвычайно занятой.

– Как развиваются события? – поинтересовался он, положив рядом с собой на столик пачку бумаг. Пока она говорила, он время от времени кивал в знак того, что принимает ее слова к сведению, но никаких комментариев по ходу рассказа не делал.

Когда она закончила, он сказал:

– Не знаю, чем я смогу вам помочь на данной стадии расследования. Впрочем, могу сообщить вам результаты некоторых тестов, которые мы получили. К примеру, результаты анализа крови… Прежде всего скажу о том, что анализ «ВИЧ-отрицательный», то есть наличия СПИДа не показал. – Он покопался в пачке бумаг и извлек из нее листок с необходимыми данными. – Так… Группа крови… Секреторный знак – «О»… Группа ПГМ (2–2+). Интересно, что у его полового партнера секреторный знак «АВ». К сожалению, пятна семенной жидкости оказались недостаточно выраженными для дифференциации по ПГМ. В любом случае после шести часов пребывания на открытом воздухе…

Пока он повествовал об особенностях различных классификаций групп крови, Кэти неожиданно для себя обнаружила, что больше прислушивается к тону его голоса, нежели к тому, о чем он рассказывает. Прежние восторженные юношеские интонации исчезли. Он излагал информацию лишенным эмоций голосом. Похоже, он был здорово чем-то озабочен.

– …Таким образом, пока технические возможности не на должной высоте, получить результаты анализа на ДНК ранее шести – восьми недель не представляется возможным. Тем не менее я послал им образчики спермы, хотя ДНК-профилирование не представляет ценности, если не с чем сравнивать результаты тестов. Опять же нет никакой уверенности, что ДНК-профилирование вообще может принести какую-либо пользу в вашем случае. Помнится, вас в особенности интересовал тест на наркотики. Так вот, хочу вам сказать, что мы обнаружили у него следы МДМА.

Все эти аббревиатуры перемешались у Кэти в голове, и ей понадобилось некоторое время, чтобы осознать сказанное.

– Вы «экстази» имеете в виду?

– Именно. – Он пожал плечами. – Это наводит на мысль, что он не страдал от отсутствия денег и имел кое-какие средства. Или же их имел тот человек, который дал ему этот наркотик.

– Я не в курсе этих дел. Неужели «экстази» так дорого стоит?

– Не то чтобы очень дорого, но… Скажем так: за последний год он сильно подорожал по сравнению с альтернативным наркотиком – старым добрым ЛСД. К примеру, доза МДМА стоит здесь двадцать пять фунтов, в то время как доза ЛСД – всего пять. Так, во всяком случае, говорят.

– Выходит, они подобны?

– Сказать по правде, я этого точно не знаю. Их действие в научной литературе определяется сложными химическими формулами. Считается, что МДМА мягче, приятнее и находится где-то посередине между стимуляторами типа амфетамина и галлюциногенами вроде ЛСД. Но при больших дозах от 100 до 150 миллиграммов его действие, возможно, аналогично действию ЛСД. Если захотите попробовать, дайте мне знать. Основываясь на вашем опыте, я напишу хорошую статью.

На мгновение его лицо осветилось улыбкой, но потом снова приняло сосредоточенное, даже несколько сумрачное выражение.

– Кстати сказать, если бы вы не приехали, я в любом случае отослал бы вам предварительное заключение, – сказал он. – Вам и заместителю главного констебля.

Кэти прищурилась. Он, избегая ее взгляда, опустил глаза и стал рассматривать лежавшие перед ним бумаги.

– Заместителю главного констебля?

– Да… насколько я понимаю, у него есть личная заинтересованность в этом деле. Разве вы не знали?

– Я не знала, что он лично просил вас пересылать ему копии документов, связанных с этим делом.

– Должно быть, я неудачно сформулировал свою мысль… – Пью со значением на нее посмотрел, как бы давая понять, что он пытался ей помочь. – Поэтому вам лучше всего забыть то, что я сказал.

Гордон Даулинг обнаружил Кэти в офисе. Она стояла у окна и смотрела на начинавшее темнеть небо. Один за другим на улице зажигались огни: теплые оранжевые, холодные белые, горячие красные… Глядя на все это, Кэти в очередной раз задавалась вопросом: зачем она так старается? На протяжении последних трех дней она прилагала максимум усилий, расследуя это дело, но все равно ничуть не продвинулась. В клинике она, приставая к людям и пытаясь их разговорить, чтобы получить возможность осознать происшедшее, чувствовала себя аутсайдером. Тем более что разговорить кого-либо ей так и не удалось. Она вспомнила неприязненный взгляд, который бросил в ее сторону один пациент, когда она уходила, и ощутила себя нежеланным визитером. Аналогичное чувство она испытала, когда была в «Веселом Роджере». Да, здесь она для всех посторонняя, чужая. И не только в клинике и в этом городе, но и в своем полицейском подразделении. А теперь еще профессор Пью… не захотел с ней откровенничать, спасовал…

У нее складывалось впечатление, что она ходит вокруг некой глухой стены, безуспешно пытаясь сквозь нее проникнуть.

– Приободритесь, Кэти, – услышала она голос Даулинга у себя за спиной. – У меня кое-что для вас есть.

Она повернулась и увидела его стоящим в дверном проеме с двумя кружками чая в руках. В этот момент он более всего походил на большого доброго щенка.

– Спасибо, Гордон. Это то, что мне нужно.

– У меня есть для вас кое-что еще.

– Что именно?

– Я узнал, куда ездил больничный микроавтобус.

Сказав это, он расплылся в счастливой улыбке.

– И куда же?

– В лавку зеленщика в Эденхэме. Там хозяйничают два парня – Джерри и Эррол.

– Гордон! Да это же чудесно!

– Еще бы! Кстати сказать, меня на их след навел бармен из «Веселого Роджера». Он знал, что они дружили с Петроу.

– Бармен из «Веселого Роджера»? Но он и словом мне об этом не обмолвился. Как вышло, что он сказал об этом вам?

Гордон смутился:

– Ну не знаю… Похоже, он догадался, что вы коп…

– А о вашей принадлежности к полиции он не догадался?

– Я сразу поставил его об этом в известность. На это он мне сказал, что я могу поговорить о Петроу с этими двумя парнями.

Кэти по неизвестной причине почувствовала себя обиженной.

– Ну и что вы? Поговорили?

– Поговорил – с Джерри. Я знал, что вам тоже захочется на него взглянуть. Поэтому я сказал ему, что мы встретимся с ним через час – после того как он закроет свой магазин. Он хочет увидеться с нами в «Возрожденном сердце». «Во избежание ненужных слухов» – так он сказал.

Кэти вскинула брови:

– Итак, Петроу приехал к этим двум парням в магазин в воскресенье вечером…

– Не совсем так. В том-то все и дело, что это был не Петроу. За рулем микроавтобуса сидел доктор Бимиш-Невилл.

8

Они расположились в одном из уютных закутков «Возрожденного сердца» близ пылающего зева камина. Все-таки у Джерри есть стиль, решила Кэти. В этот момент он как раз рассказывал им с Гордоном о некоторых элементах декора «Веселого Роджера». Так, он поведал им историю о байкере, который был накрыт висевшей там на стене вершей для омаров и опутан декоративной рыбачьей сетью в результате неудачной попытки совращения некоего наивного строительного рабочего, зашедшего в бар с улицы, чтобы пропустить на скорую руку стаканчик, и ничего не знавшего о специфике этого заведения. Джерри был очень мил и забавен и вел себя с ними так, как если бы общался с парочкой закадычных приятелей, а не с двумя полицейскими офицерами, явившимися к нему, чтобы навести справки. Когда он, желая подчеркнуть наиболее патетические места своего повествования, помогал себе выразительными движениями рук и головы, в его больших круглых очках отражались отблески горевшего в камине огня. Лицо у него было розовое и гладкое, и он казался человеком без возраста. То, что ему по меньшей мере сорок, Кэти смогла понять лишь по его рукам.

– Скажите, Джерри, – наконец произнесла она, стремясь вернуть беседу в нужное ей русло, – при каких обстоятельствах вы познакомились с доктором Бимиш-Невиллом?

– С доктором Садистиш-Мазохиллом? – Они рассмеялись. – Между прочим, там наверху его именно так и называют. Имеются у него и другие прозвища. Но это к слову. Что же касается вашего вопроса, скажу так: он наш клиент. Мы с Эрролом являемся поставщиками клиники. Снабжаем ее овощами и зеленью, взращенными на органике. Никаких пестицидов.

– Я полагала, что они сами выращивают зелень и овощи в том саду, что за кирпичной стеной.

– Ничего они там не выращивают. Они просто не умеют.

– Стало быть, он для вас только клиент?

Джерри, поджав губы, со значением на нее посмотрел:

– Я не говорил, что он только клиент, дорогуша. К сожалению, Эррол, мой спутник жизни, обладает истинным даром притягивать к себе подобное дерьмо. Потому-то я сейчас с вами и разговариваю, не так ли? Из того, что рассказал Гордон, мне стало ясно, что Эррол опять позволил себе танцевать слишком близко от открытого огня. И это уже не в первый раз.

– И как долго вы с Эрролом находитесь в хм… партнерских отношениях?

– У нас с ним общий бизнес вот уже пятнадцать лет. Но живем мы вместе куда дольше. Между прочим, в следующем году у нас двадцатипятилетний юбилей.

– Юбилей чего? – спросила Кэти, мысленно прикидывая его возраст.

– Нашей свадьбы, разумеется. И это не пустые слова. Будущей весной исполняется ровно двадцать пять лет, как мы с Эрролом сочетались в церкви законным браком. По-тихому, правда, воспользовавшись услугами викария, который был нам кое-чем обязан. Иногда я спрашиваю себя, зачем мы это сделали, но факт остается фактом – мы с ним прожили вместе куда дольше, нежели все другие гомосексуальные пары, которые мы знаем. Кстати, вы замужем, дорогуша?

Кэти покачала головой.

– Ну, нет так нет. Как известно, семейная жизнь имеет свои подъемы и спады. Но мне казалось, что мы с ним находимся уже в таком возрасте, когда походы на сторону становятся слишком утомительным и многотрудным делом. Во всяком случае, для меня. Но Эрролу иногда нужно об этом напоминать.

– Так что же все-таки произошло в воскресенье вечером?

– Я подумал, что-то назревает, когда Эррол изъявил желание пойти в магазин и составить для торговой инспекции список имеющихся у нас в наличии непродовольственных товаров. Раньше он этого не делал – всегда оставлял эту работу мне, чертов лентяй. Через час я решил спуститься в магазин и узнать, в самом ли деле он там. Он действительно находился там – вместе с доктором. Они о чем-то ожесточенно спорили. Я так и не понял, о чем, поскольку они заткнулись, как только я вошел в зал. При этом доктор Садистиш-Мазохилл бросал на меня злобные взгляды. Подумать только, я же и оказался виноват! В скором времени он ушел. Я спросил у Эррола, какого дьявола здесь происходит, а он вдруг обрушился на меня с обвинениями и заявил, что я за ним шпионю. Увы, в этом смысле он был прав. Потом он сказал, что доктор Садистиш-Мазохилл приехал совершенно неожиданно – по поводу каких-то там фруктов, которые мы должны доставить в клинику в понедельник. Но я знал, что это неправда, поскольку доктор-садист никогда по таким делам по округе не разъезжал. Кроме того, у Эррола был тот обиженно-невинный вид, который он всегда на себя напускает, когда лжет мне. Как бы то ни было, я догадался, что за всем этим что-то кроется. Когда же в наш магазин сегодня днем вошел Гордон и рассказал мне о начавшемся полицейском расследовании, я начал подумывать, что этот человек, возможно, втянул Эррола помимо его воли в какое-то нехорошее дело. Но я уверен, что Эррол ни в чем не виноват, даже если у вас складывается обратное впечатление.

– Вы знали Алекса Петроу?

– Я узнал человека на фотографии, которую мне показал Гордон, но его имени не знал, хотя и видел его в своем магазине раз или два. Должен вам сказать, что его трудно не заметить. Я не настолько стар, чтобы ничего вокруг себя не видеть.

– Значит, вы лично с ним не знакомы?

– Не знаком. И уверен, что Эррол тоже его не знает.

– Я должна поговорить с Эрролом. Он сейчас дома?

– Так-таки и должны? Ну коли так, то сейчас он, наверное, уже дома. Должно быть, спрашивает себя, куда это я запропастился и почему не готовлю ему чай.

Эррол пребывал в воинственном настроении. Как только хлопнула дверь и Джерри вошел в дом, он сердитым голосом крикнул:

– Это ты, Джерри? Где ты шлялся, чтоб тебя черти взяли?

– Пытался кое-что прояснить, – пробурчал Джерри себе под нос.

В следующее мгновение в противоположном конце холла возник Эррол. Мрачное выражение, утвердившееся было у него на лице, сменилось улыбкой, когда он увидел, что Джерри привел гостей. Протянув руку, он направился к ним, чтобы поздороваться.

– Это сержант Колла и констебль Даулинг, Эррол. Они хотят поговорить с нами относительно какого-то типа, который умер в клинике в уик-энд.

Эррол замер с протянутой рукой, не дойдя до полицейских.

– Проходите в гостиную, – пригласил Джерри, не заметивший, как обмер и переменился в лице его приятель.

Полицейские проследовали за Джерри в гостиную и уселись в предложенные им старые кожаные кресла в стиле честерфилд.

– Ты помнишь того молодого грека, который несколько раз заходил к нам в магазин пару месяцев назад? Оказывается, это тот самый парень, который отдал концы. Но ведь ты, Эррол, с тех пор его не видел, не так ли?

Джерри задал этот вопрос в небрежной манере, как если бы спрашивал о самой невинной вещи на свете, но все почувствовали, что в его словах кроется обвинение.

– Джерри, мы должны переговорить с Эрролом с глазу на глаз, если вы, конечно, не возражаете, – мягко, но твердо сказала Кэти. – Такова стандартная процедура, знаете ли.

– Ох… – Джерри сжал губы в нитку, потом вскочил с места. – Может, в таком случае принести вам кофе? Или желаете что-нибудь покрепче?

– Спасибо за предложение, но нам ничего не надо.

– А вот мне надо. – Джерри вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.

Эррол был ниже ростом, чем его партнер, но вид имел куда более ершистый и задиристый. Ему недоставало обаяния его приятеля, и на Кэти он посматривал настороженно.

– А ведь вы после этого не раз его видели, не правда ли, Эррол? – обратилась к нему Кэти.

– Думаете, видел? – Эррол напустил на лицо невинное выражение, которое Кэти, памятуя слова Джерри, восприняла как знак того, что рыльце у него в пушку.

– Джерри заверил нас, что вы с Алексом Петроу не знакомы, но мы знаем, что это не так. – Кэти выждала некоторое время, потом спросила: – Ну, что вы на это скажете?

Эррол глубоко вздохнул, пожал плечами и вскинул брови, как бы недоумевая, почему этому вопросу придается такое значение.

– Ну, сталкивался с ним пару раз в пабах. А что?

– В каких пабах?

Он назвал «Веселый Роджер» и еще два заведения в Кроубридже.

– Вы стали близкими друзьями. – Кэти произнесла эти слова так, что их следовало рассматривать скорее как утверждение, нежели как вопрос. Эррол вспыхнул и надул щеки.

– Ничего подобного! Эти ваши лживые инсинуации…

– Неужели вы никогда не думали о том, что он, возможно, болен СПИДом?

Она прибегла к нечестному приему, знала об этом и чувствовала себя довольно мерзко, но ей до черта надоело говорить стереотипные фразы и разыгрывать из себя робота.

Эррол побелел и на секунду приобрел такой вид, что можно было подумать, будто он вот-вот выпадет из кресла.

– Господь Вседержитель! Матерь Божья! – выдохнул он. – Но ведь он не болен, нет? Скажите скорей, он не болен?

Кэти уперлась в него взглядом, некоторое время смотрела на него в упор, потом тихим голосом сказала:

– Нет, не болен.

У него покраснела шея, а потом кровь бросилась ему в лицо.

– Ах ты, сучка, – прошипел он, сверкнув глазами, на которых выступили слезы. – Какая же ты, мать твою, сучка!

Придя в чувство, он рассказал полицейским о своей связи с Петроу, отозвавшись о ней как о «временном увлечении», которое, по его словам, прошло две недели назад, когда он обнаружил, что у молодого грека есть другой любовник.

– Кто он?

– Не знаю. Как-то вечером он довольно небрежно мне об этом сказал. Я был потрясен.

– Как вам удавалось скрывать ваши встречи от Джерри?

Эррол опустил голову:

– Пару раз в неделю я езжу в гимнастический зал в Кроубридже. Джерри нравится, что я стараюсь держать себя в форме. Там я и встречался с Алексом. Мне не хочется, чтобы Джерри об этом узнал, сержант. Это сделает его… хм… несчастным. Разве он этого заслуживает?

Кэти пожала плечами. Чувствовала она себя отвратительно.

– Не мне об этом судить… Расскажите лучше, что произошло в воскресенье.

– Стефан Бимиш-Невилл позвонил мне в воскресенье утром. Он настаивал на встрече, и я предложил ему приехать во второй половине дня в магазин. В это время по телевизору должны были показывать одну старую картину, которую Джерри очень хотел посмотреть, поэтому я надеялся, что он за мной не увяжется.

– Вы знакомы с доктором?

– Да. Я осуществляю поставки в магазин, а также довольно часто езжу вверх по дороге в клинику. Я встречался с ним несколько раз за последние годы. Так или иначе, но он узнал обо мне и Алексе. Он хотел, чтобы я пообещал ему держаться от него подальше. Поначалу я думал, что его заботит репутация клиники или что-нибудь в этом роде. Но он вдруг пришел в ярость: не поверил, что мы с Алексом расстались. Только чуть позже я осознал, что он ревнует.

– Ревнует? – повторила Кэти.

– Ну да. И когда я сказал ему об этом прямо в лицо, он чуть с ума не сошел от злости. Именно в этот момент в магазин вошел Джерри. Оно и к лучшему – пусть даже это стоило мне скандала. Уж слишком доктор Бимиш-Невилл тогда распалился.

– Правда?

– Да, Господь свидетель! Думаю, если бы не Джерри, он бы меня тогда убил. В фигуральном смысле, конечно.

– Эррол, я хочу, чтобы вы поехали с нами в штаб-квартиру полиции графства и сделали соответствующее заявление. Я также хочу получить ваше согласие на взятие образцов вашей крови.

– Вот дерьмо! Значит, у Алекса был-таки СПИД? – У Эррола снова затряслись руки.

– Ничего подобного. Мы используем образцы крови для проверки фигурантов дела. Это научное исследование, исключающее ошибку. Если вы сказали нам правду, то вам не о чем беспокоиться. Конечно, вы не обязаны на это соглашаться. Это дело добровольное. На данной стадии расследования.