Текст книги "Вирус убийства"

Автор книги: Барри Мейтланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Она внимательно на него посмотрела, силясь понять, уж не пытается ли он иронизировать, но, не обнаружив в его чертах даже намека на насмешку, широко улыбнулась и интимно наклонилась вперед.

– Только взгляните, что можно здесь получить, будучи хорошим мальчиком.

Она подняла крышку с его подноса, который они заблаговременно поставили на свой столик.

– Что это?

– Стенхоупское чечевичное суфле – фирменное блюдо нашей кухарки. Обычно по будним дням она его не готовит, но мне удалось уговорить ее сделать для вас исключение. Красная чечевица, лук и чеснок тушатся на медленном огне, пока не становятся мягче, затем к ним добавляются сыр и яичные желтки. Белки взбиваются отдельно и вливаются в чечевичную массу. Затем масса формуется, ставится в духовку и выпекается при средней температуре около получаса. Наша кухарка готовит это суфле с такой любовью, с таким тактом… Блюдо очень нежное, и мы опасались, что, если вы не спуститесь в столовую вовремя, оно будет безнадежно испорчено.

– Что ж, суфле выглядит замечательно. И морковный сок тоже.

Брок немного волновался по поводу того, как воспримет его желудок эту пищу, но все обошлось, и никаких неприятных ощущений он не испытал. Последнее обстоятельство, казалось, обрадовало больше всех Сидни Блюмендейла.

15

В пятницу, 22 марта, был день весеннего равноденствия. Брок вспомнил об этом, стоя у офиса приемного отделения в ожидании, когда его откроют.

– Что-то вы сегодня рано поднялись, мистер Брок, – сказала с улыбкой служащая, отпирая замок. – Надеюсь, вы уже позавтракали?

– Да. Впервые за последние четыре дня, Джойс.

– Джей, – поправила его молодая женщина. – Полагаю, вам подали что-нибудь вкусное?

– Овсянку и апельсиновый сок. Извините, что беспокою вас в столь ранний час, но вчера вечером у меня был приступ легкой паники. И я подумал, что вы тот человек, который может мне помочь. Вчера мне позвонила сестра и сказала, что собирается пригласить на обед по случаю моей выписки наших друзей. По ее мнению, я выписываюсь в воскресенье тридцать первого марта, но меня вдруг охватили сомнения, так как мне представляется, что я должен находиться в клинике до понедельника. Я бы хотел с вашей помощью уточнить дату выписки, с тем чтобы сразу же перезвонить сестре и сообщить ей об этом, пока она не ушла на работу.

– Пожалуйста, никаких проблем.

Он прошел в предбанник приемного отделения вслед за Джей, которая принесла с собой книги для продажи с лотка, и некоторое время наблюдал за тем, как она отпирала внутреннюю дверь и поднимала крышку конторки, чтобы пройти в свой закуток. Там она сняла плащ, который успел основательно промокнуть, пока она шла от парковки к большому дому, так как утро выдалось хмурое и ненастное. Стол с компьютером располагался под углом к конторке, поэтому Брок, чтобы лучше видеть монитор и клавиатуру, встал в ее дальнем конце.

Джей усаживалась на свое рабочее место, ведя разговор о том, какая дурная выдалась нынче погода и какая отличная погода стояла два последних дня. Когда она включала компьютер, Брок устремил взгляд на ее руки. Аппаратура пикнула, и монитор пробудился к жизни. Почти сразу же после этого системный блок потребовал ввести пароль, и Джей одну за другой нажала четыре клавиши. Хотя на экране символы высветились в виде звездочек, Брок, следивший за ее пальцами, отметил про себя, что она нажала на две клавиши в правой стороне среднего ряда, затем на верхнюю клавишу слева от центра и наконец на крайнюю слева в верхнем ряду.

Потом она некоторое время ждала, когда жесткий диск включится в работу, после чего на экране стали появляться ярлыки, которые она начала открывать, используя мышку и клавиатуру. Примерно через минуту она повернулась к нему и сказала:

– Ваша сестра права, мистер Брок. Вы выписываетесь в воскресенье, 31 марта.

– Чу́дно. Спасибо вам, Джей. Вы оказали мне неоценимую услугу.

Оказавшись у себя в комнате, он открыл лэптоп и занялся исследованием клавиатуры. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что введенный Джей пароль скорее всего составляли четыре буквы ее имени.

Вновь чувствуя себя словно напуганный школьник, Брок спустился в полуподвал, чтобы осуществить вторую попытку приобщения к искусству акупунктуры.

– Как прошел первый прием пищи, Дэвид? – Бимиш-Невилл пристально посмотрел на Брока, который, пожав ему руку, присел на край кушетки.

Избегая его взгляда, Брок ответил:

– Хорошо. Хотя желудок вел себя несколько беспокойно.

– Диарея?

– Нет. Просто после завтрака я ощутил легкий позыв к тошноте. Ничего серьезного.

– Если позывы продолжатся, дайте мне знать. Мы, Дэвид, будем за вами присматривать. Бен Бромли сказал мне, что вы к нему заходили. Вас и вправду заинтересовало его предложение?

– Да, весьма. – Брок перехватил устремленный на него взгляд Рози. Она быстро опустила глаза и стала перекладывать разложенные на каталке инструменты.

Пока Броку в спину – от плеч до бедер – одну за другой втыкали иголки, которых оказалось не меньше дюжины, он старался думать о другом. Представлял себе, что медленно движется по своему дому – от комнаты к комнате, проверяя, все ли вещи на своих местах, как если бы он, подобно кроту, готовился к весенней уборке своего жилья и мысленно составлял реестр всего того, чем владеет.

Обязанности Рози заключались в легком раскачивании иголок после того, как Бимиш-Невилл втыкал их в нужное место. Закончив работу, Бимиш-Невилл сказал Рози несколько слов, которые Броку не удалось разобрать, и вышел из комнаты.

– Итак, Рози, – Брок предварительно кашлянул, чтобы прочистить горло, – как ваши дела?

– О’кей, – голос у нее был деловой и отстраненный.

– Почему бы вам не поговорить со мной, пока вы занимаетесь своими манипуляциями? Возможно, лучшей возможности для этого нам не представится. Скажите мне, что вас гложет?

– Сегодня вы говорите как психолог-любитель, мистер Брок. Так кто же вы на самом деле? – Ее голос звучал воинственно.

– Между прочим, это вы написали письмо Кэти. Я же просто хочу вам помочь.

– Правда? Откуда мне знать, не причинят ли мои слова еще больший вред…

Она замолчала, не закончив фразы, и покрутила головку одной из иголок.

Он ей подмигнул:

– Вред? Кому?

Она не ответила.

– Честно говоря, не думаю, что у вас есть выбор, Рози. В глубине души вы знаете, что должны с кем-нибудь об этом поговорить. – Броку было очень непросто общаться с этой женщиной, учитывая то обстоятельство, что он видел лишь носки ее туфель.

– То, что у меня в душе, мистер, вас не касается, – прошипела она ему на ухо, наклонившись поближе.

Брок вздохнул.

– Возможно, разговаривая с Кэти, вы будете чувствовать себя более комфортно. Почему бы вам ей не позвонить? Я могу дать вам номер ее домашнего телефона.

Рози продолжала хранить молчание, пока они не услышали за дверью голос Бимиш-Невилла. Тогда, наклонившись к Броку, она тихонько сказала:

– Я подумаю об этом.

– Что ж, на этот раз вы выдержали испытание, Дэвид. – Бимиш-Невилл вошел в комнату и обозрел распластанное тело Брока. – Полагаю, в понедельник мы сможем приступить к делу по-настоящему.

Когда из спины Брока вытащили последнюю иголку, он не без труда слез с кушетки и тряской походкой направился к выходу.

Казалось, все обитатели клиники стремились воспользоваться услугами платного таксофона именно во время перерыва на ленч. Когда Брок услышал наконец в трубке голос Кэти, было уже почти два часа.

– Как поживает любитель прокалывать шины? – спросил он.

– Обработал прошлой ночью еще восемь машин. А как насчет человеческой подушечки для иголок?

– Была истыкана должным образом, благодарю вас. Далее… Ближе всех я сумел подобраться к служащей офиса по имени Джей. Она напечатала пароль, четыре раза нажав на клавиши. Полагаю, это клавиши с литерами «Д», «Ж», «Е» и «Й» или те, что рядом с ними.

– Она печатала в верхнем или нижнем регистре?

– Не знаю. Я не видел, чтобы она нажимала на клавиши переключения, но это вполне могло быть.

– Ладно. Скажу об этом Белли.

– Заодно передайте ей, чтобы она не приступала к сексуальным забавам, пока не выяснит то, что нам нужно. Зря, что ли, я сижу в этих стенах, как монах, и плачу за ее комнату?

– Слушаюсь, сэр. Что-нибудь еще?

– Я снова разговаривал с Рози. Она все еще колеблется. Полагаю, она о ком-то беспокоится, хочет кого-то защитить…

– Своего жениха?

– Это прежде всего приходит на ум, не так ли? Я высказал предположение, что ей, возможно, будет комфортнее напрямую переговорить с вами по вашему домашнему телефону. Она ответила, что подумает.

К тому времени, когда он закончил разговаривать, пациенты разошлись кто куда, и коридоры опустели. Брок поднялся по лестнице и прошел по коридору к тому месту на втором этаже, которое, по его расчетам, находилось над столовой – тем ее углом, где обычно стоял немой официант. Рядом располагались две двери. Брок подергал за ручки, но двери были заперты.

Он направился было к себе в комнату, как вдруг услышал, что одна из дверей приоткрылась. Он повернулся и увидел Нормана де Лойнса, который смотрел на него сквозь щель.

– Здравствуйте, Норман, – сказал он.

– Кого-нибудь ищете, старина?

Брок подошел к нему, и Норман шагнул в коридор, почти полностью прикрыв за собой дверь. Он был одет в короткую, вышитую шелковыми шнурами темную куртку, черные шелковые пижамные брюки и золотистые домашние туфли – подобно какому-нибудь щеголю из эпохи и окружения Оскара Уайльда.

– Я хотел посмотреть скачки в Ньюмаркете, которые показывают сегодня по ящику, но дамы в нижней гостиной заняты созерцанием какого-то женского ток-шоу. Кто-то мне сказал, что, по слухам, на втором этаже есть другая гостиная с телевизором, и я решил ее найти.

– На этом этаже ничего такого нет, Дэвид.

– Очень жаль. – Брок улыбнулся, но с места не сдвинулся.

Де Лойнс некоторое время молчал, будто о чем-то размышляя, затем пожал плечами и произнес:

– Ну, до встречи, Дэвид. – Он проскользнул в комнату и, щелкнув замком, захлопнул за собой дверь.

На следующее утро Брок, сгорая от нетерпения, сразу же после завтрака позвонил Кэти.

– Она мне пока не звонила, – сказала Кэти. – Должно быть, они с мужем все еще барахтаются в постели.

– Будем надеяться, что они это заслужили, – сухо ответил Брок.

Клиника выглядела заброшенной: привычная рутина приостановилась на уик-энд. Кое-кто из пациентов уехал, другие клевали носом у себя в комнатах или готовились отправиться на прогулку. Брок ждал около часа, потом позвонил во второй раз.

– Ничего не получилось, Брок. Вы уж извините. Белли не смогла этого сделать. Видимо, компьютеры клиники имеют привязку к некоей хорошо защищенной сети с электронной системой контроля. Белли сумела проникнуть в сеть, но добраться до частных файлов ей так и не удалось.

– А мне казалось, что в наши дни даже школьники умеют взламывать компьютерную защиту…

– Белли очень извиняется. В любом случае они с мужем отлично провели время. И она вас за это благодарит. Похоже, вы спасли ее брак!

Брок проворчал себе под нос нечто не слишком ласковое, затем, секунду помолчав, добавил:

– Что ж, похоже, нам остается одно: воспользоваться старомодным прикладным методом.

– Сегодня, Брок, я много думала. И пришла к выводу, что в клинике вы, в общем, сделали все возможное. Полагаю, вам следует оставить это дело и вернуться домой. – В голосе Кэти слышалось беспокойство.

– Это почему же?

– Да потому что нам меньше всего нужно, чтобы главного детектива-инспектора Скотланд-Ярда поймали при попытке вломиться в офис клиники. Кроме того, если наша теория верна, существует большая вероятность того, что в окрестностях клиники все еще разгуливает умный безжалостный убийца. И я думаю, что вы, Брок, своими действиями основательно обеспокоили его.

– Или ее.

– Извините?

– Его или ее.

– Ах, ну да… В любом случае этот человек должен быть достаточно силен физически, раз сумел перетащить тело Петроу в храм и подвесить на веревке к бронзовой решетке.

– Возможно… Считайте, что я принял ваши слова к сведению. Теперь вы примите к сведению, что тот, кто вставлял в большом доме внутренние замки, не был чрезмерно озабочен безопасностью помещений.

– О Господи! Прошу вас, Брок, оставьте эти мысли. Меня гложет дурное предчувствие. Если с вами что-нибудь случится, я буду считать себя за это ответственной.

– Приехать сюда – целиком моя идея, Кэти. И мне бы хотелось за свои страдания получить что-нибудь существенное. Но не волнуйтесь. Ни во что дурное я не вляпаюсь. Обещаю.

Все утро Брок сидел у себя в комнате и писал доклад. Когда время стало приближаться к двенадцати, он спустился в библиотеку, чтобы поискать нужный ему словарь. Выходя из нес, он столкнулся в коридоре с Грейс Кэррингтон, которая, впрочем, особой радости по поводу их встречи не выказала.

– С вами все в порядке? – озадаченно спросил Брок.

– Да. Спасибо за книгу. Но мне она не нужна. – Она сунула руку в висевшую у нее на плече сумку, достала оттуда книгу и протянула Броку. Ее голос подрагивал от гнева.

– В чем дело? Я что – сделал плохой выбор?

Она ответила ему исполненным неприязни взглядом.

– Знаете что? Давайте зайдем на минутку в библиотеку, – предложил Брок. – Сейчас там никого нет. Расскажите мне, в чем я провинился. Пожалуйста.

Поколебавшись, она зашла в библиотеку, и он закрыл за ней дверь.

– Книга здесь ни при чем, – заговорила она. – Полагаю, это удачный выбор, хотя и в своем роде. Я еще подумала, что это весьма трогательное проявление внимания с вашей стороны. Но сегодня утром я разговаривала с Рози. – Она с вызовом на него посмотрела.

– И что же?

– А то, что она была очень опечалена. Сказала, что вы оказываете на нее давление. Хотите, чтобы она рассказала вам о том, что происходило в клинике, когда умер Алекс Петроу. Она сказала, что боится вас и ваших вопросов. И тогда я вспомнила обо всех тех вопросах, которые вы задавали мне. – Она сделала паузу, контролируя свой гнев. – Она считает, что вы полицейский. Это правда?

– Как вам сказать… – Он отвернулся, избегая ее взгляда.

– Плохо, когда человек начинаете вранья, – проговорила она тихим, сдержанным голосом. – Раз начав, трудно остановиться. Кроме того, трудно определить истинную ценность того, что он хочет вам сообщить.

– Не думаю, чтобы я вам лгал, Грейс.

– Ну, возможно, не во всем. Ведь было произнесено так много слов… В любом случае я отказываюсь от вашего подарка.

Она повернулась, чтобы уйти.

– Я здесь не при исполнении, Грейс. Но то, что произошло с Алексом Петроу, так и не было до конца выяснено, не правда ли? А я полагаю, очень важно, чтобы это было сделано. Разве вы так не думаете?

– Я думаю, что вы должны оставить Рози в покое. И меня тоже. Кроме того, я считаю, что вы должны оставить в покое и Бимиш-Невилла. Ведь в действительности вся эта суета из-за него, не так ли? Вы просто не можете не копать под него – под таких, как он. Вам ненавистен тот факт, что он заботится о людях, знает, как это делать, в то время как вы умеете только наказывать.

Он не пытался ее удержать. Моросивший за окном дождь, похоже, растопил почти весь снег, и стоявший на холме храм казался в мокром ландшафте мрачным и угрожающим. Брок оставил роман «Ветер в ивах» на столе и вышел из библиотеки, чувствуя себя довольно мерзко.

Время ленча Брок провел у себя в комнате, потом спустился в игровую комнату и уселся у окна, развернув для вида газету. Окно выходило на запад – на хозяйственный корпус и гравийную дорожку, которая вела к коттеджам обслуживающего персонала. Около двух тридцати он увидел Рози и еще одну женщину, которые шли по дорожке, направляясь ко входу в подвал. Брок поднялся на ноги, вышел в холл и направился к лестнице. Они встретились в подземном коридоре у ее подножия.

– Рози? Могу я перемолвиться с вами словом? – Он заметил у нее на лице неприязненное выражение и понял, что спутница Рози тоже это заметила. – Я задержу вас на минуту, не больше.

Она заколебалась, затем сказала женщине:

– Иди, Труди. Я тебя догоню.

Та посмотрела на Брока и пошла дальше по коридору.

– Я хотел перед вами извиниться, Рози. Зато, что терроризировал вас своими вопросами. Я разговаривал сегодня с Грейс Кэррингтон, и она мне сказала, что я вас совсем запугал. Извините, если что не так. Обещаю, что в вашем присутствии я больше упоминать об этом деле не буду.

Она недоверчиво на него посмотрела:

– Что ж… Коли так, тогда все отлично.

Он кивнул. Ему показалось, что на этот раз она ему поверила.

– Возможно, я несколько переусердствовала со своими страхами. В последнее время я нахожусь в нервном, напряженном состоянии. Полагаю, вы и впрямь просто хотели мне помочь.

Она повернулась, чтобы идти за своей подругой.

– Совершенно верно, – произнес Брок. – А теперь я бы хотел переговорить с Джеффри Парсонсом. Вы, случайно, не знаете, где его найти?

Она резко повернулась и впилась глазами в его лицо.

– Не смейте! Я не желаю, чтобы вы с ним встречались! Я…

Она вдруг замолчала и прикусила нижнюю губу.

– Прошу вас, – наконец выдавила она из себя, – не делайте этого. Не разговаривайте с Джеффри. Пообещайте мне, что не будете его трогать. Обещаете?

Он с удивлением на нее посмотрел и поскреб в бороде.

Рози протянула руку и коснулась его рукава:

– Мне нужно… Мне требуется время, чтобы все обдумать. Дайте мне немного времени, Брок. Ну пожалуйста.

– Конечно, Рози. Как вам будет угодно…

Неожиданно он скорее ощутил, чем услышал какое-то шевеление, после чего они оба чуть ли не синхронно повернули головы в этом направлении и увидели стоявшую в дверном проеме своего кабинета Лауру Бимиш-Невилл, которая пристально на них смотрела. Ее глаза фиксировали руку Рози, лежавшую на рукаве Брока.

– Могу я с вами переговорить, мистер Брок? – Супруга директора одарила его холодным взглядом. – У меня в офисе?

Он вошел вслед за ней в маленькую комнату и уселся на металлический стул, как это было вдень его приезда в клинику. Лаура Бимиш-Невилл закрыла за ним дверь, обошла вокруг стола и расположилась на своем привычном месте. Положив локти на стол, она некоторое время молча сверлила Брока взглядом.

Взгляд следователя, подумал Брок. Один человек может смотреть на другого подобным образом, только если они оба знают, что кто-то из них повинен в тяжких прегрешениях.

Он спокойно рассматривал свои пальцы, даже не пытаясь поднять на нее глаза.

– Я очень беспокоюсь о своем персонале, мистер Брок, – наконец сказала она. – Работа, которую выполняют эти люди, рано или поздно заставляет их вступать в прямой физический контакт с пациентами. Такого рода интимные моменты являются необходимым условием для успешного осуществления их деятельности. К сожалению, пациенты в некоторых случаях – крайне редко, с радостью должна я констатировать, – пытаются воспользоваться подобным обстоятельством.

– Прошу прощения! – Брок с удивлением на нее посмотрел. – Вы что же – пытаетесь дать мне понять, что мое поведение временами выходит за рамки приличий?

– Я пытаюсь дать вам понять, что в курсе ваших попыток оказывать на Рози давление в силу известных одному вам причин. – Ее голос был спокоен. Брок задался вопросом, имеет ли в данном случае значение то обстоятельство, что она, выдвигая против него обвинения, использовала то же самое выражение, которое использовала Грейс. – Иными словами, из-за вас она ходит словно в воду опущенная. Будете это отрицать?

– Миссис Бимиш-Невилл! – Брок медленно поднялся с места. – Могу вас заверить, что у меня и в мыслях не было использовать в своих интересах в каком бы то ни было смысле так называемый прямой физический контакте Рози. Полагаю, что если вы с ней об этом поговорите, она подтвердит мои слова.

Он помолчал, предоставляя миссис Бимиш-Невилл возможность признаться, что она с Рози уже разговаривала. Но она произнесла другое:

– Насколько я понимаю, вы вели себя весьма недружественно и по отношению к другому члену нашего коллектива.

Брок озадаченно на нес посмотрел:

– Это к кому же?

– К мистеру Парсонсу. В окрестностях клиники, когда вы прогуливались с миссис Кэррингтон.

Брок был поражен.

– Недружественно?

– По его словам, вы за ним гнались. Он даже подумал, что вы хотите на него напасть. Я хорошо понимаю, что поначалу у пациентов могут быть определенные трудности с приобщением к нашему образу жизни, мистер Брок. В связи с этим хочу вам напомнить, что над созданием царящей в Стенхоупе атмосферы гармонии должны неустанно трудиться не только члены обслуживающего персонала, но равным образом и пациенты.

Вернувшись к себе в комнату, Брок подумал, как странно то, что Парсонс доложил Лауре Бимиш-Невилл о своем столкновении с ним во время прогулки с Грейс. Очень скоро он пришел к выводу, что, находясь в клинике, почти нет шансов скрыть свою частную жизнь от посторонних глаз. Кроме того, его немало озадачил тот пыл, который сквозил в речах Лауры Бимиш-Невилл, когда она говорила о своих подчиненных. В особенности о своем управляющем.

Вечером после обеда в гостиной большого дома показывали видеофильм «Безжалостные люди». Аудитория в целом склонялась к мысли, что Бетти Мидлер становилась все более привлекательной по мере того, как она сбрасывала вес. Брок же думал о другом – о том, к примеру, что Бен Бромли – в своем роде ланкаширский Денни де Вито. Фильм закончился около половины десятого, после чего пациенты стали медленно расходиться по комнатам и готовиться ко сну. Брок заглянул в игровую комнату, где еще сидели несколько заядлых картежников, но и они тоже скоро ушли. Около десяти часов все общественные места в большом доме опустели. Брок поднялся в свою комнату и некоторое время лежал на постели в темноте, глядя на пробивавшийся из-под двери узкий лучик света. В десять сорок он исчез. Брок выждал еще полчаса и спустил ноги с кровати.

Днем он забрал из своей машины небольшую фомку. Теперь он завернул ее в полотенце вместе с похищенным им вечером из столовой широким и тонким десертным ножиком. В кармане его халата лежали маленькая записная книжка и шариковая ручка.

Коридор и лестница освещались тусклым зеленоватым дежурным светом. Со стороны Брок походил на эксцентричного пациента, которому вдруг взбрело в голову принять среди ночи душ. Медленно двигаясь в полумраке, он спустился по лестнице в холл и направился к офису приемного отделения. Дверь в предбанник запиралась на дешевый замок с язычком и поворачивающейся алюминиевой ручкой. Брок просунул в щель двери лезвие десертного ножика, а затем отжал его в сторону, чтобы защитить от внешних повреждений панель рядом с замком. Потом вставил в щель плоскую заостренную часть фомки и резко, но не сильно дернул за рычаг. Замок открылся с громким щелчком, и дверь распахнулась. Брок вошел в предбанник, захлопнул дверь и нажал на кнопку блокировки с внутренней стороны, чтобы снова ее запереть. Аналогичную операцию он проделал с дверью, которая вела в офис, где стоял компьютер Джей.

В закутке у Джей не было окна, поэтому темнота там стояла чернильная. Двигаясь исключительно на ощупь, Брок добрался до рабочего стола Джей и, нащупав настольную лампу, нажал на выключатель. Когда лампа вспыхнула, Брок опустился на принадлежавший Джей стул.

Мелодичный писк, который издал компьютер, пробуждаясь к жизни, показался ему в тишине ночи чрезвычайно громким. Он подождал, пока выскочит ярлык с требованием ввести пароль, и напечатал имя «Джей», после чего экран расчистился и он получил доступ к необходимой ему информации. Довольно скоро он нашел то, что искал, в компьютерной папке под заглавием «Список адресатов». Туда входили такие файлы, как «Пациенты», «Персонал», «Руководство», «Новые клиенты» и, наконец, «Друзья». Открыв файл под названием «Друзья», он начал просматривать список с именами и адресами.

Не желая связываться с принтером, Брок стал переносить фамилии из списка в свою записную книжку от руки. Два имени, встреченные им в этом реестре – де Лойнса и Лонга, – он ожидал увидеть. Остальные имена тоже показались ему знакомыми, хотя он и не всегда мог вспомнить, откуда их знает. Закончив работу, он закрыл файл, а затем папку «Список адресатов». Потом продолжил поиски и обнаружил в папке под названием «Общее администрирование» многочисленные файлы, содержавшие разнообразную деловую переписку, а также серию файлов под рубрикой «Прописка», разнесенных по годам. Он открыл прошлогодний файл, добрался до раздела «октябрь» и выяснил, что де Лойнс был прописан в клинике с 21 октября по 3 ноября, то есть находился там в течение того двухнедельного промежутка, ровно посередине которого – 27 октября – и умер Алекс Петроу. В записях о второй неделе пребывания имя пациента было проставлено неправильно – «де Лоенс», и Брок автоматически, не думая, исправил ошибку.

Потом он начал сравнивать список «друзей» со списком пациентов, находившихся в большом доме 27 октября. Через несколько минут он нашел имя пациента, числившегося в обоих списках. Это был некий Саймон Мортимер, находившийся в клинике с 21 по 28 октября. Делая необходимые выписки в своей записной книжке, он неожиданно услышал звук, заставивший его замереть.

В тишине ночи совершенно отчетливо прозвучал приглушенный металлический щелчок. Однако трудно было понять, откуда он донесся. Брок затаил дыхание, ожидая, что он повторится, но продолжения не последовало. В комнате стояла полная тишина. Тогда Брок продолжил работу в ускоренном ритме, выводя на экран все новые списки имен и сравнивая их с теми, которые находились у него в записной книжке.

Но вот щелчок раздался снова.

На этот раз Брок медленно поднялся на ноги, окинул взглядом темное помещение и увидел в его дальнем конце слабое свечение под дверью примыкавшего к нему офиса Бена Бромли. Одновременно он услышал долетавшее из сопредельной комнаты неясное бормотание. Прислушавшись, он распознал голос Бромли, который разговаривал с некой особой женского пола. Брок узнал и этот голос. Он принадлежал Лауре Бимиш-Невилл.

Тут Броку пришло на ум, что если он заметил свечение под дверью офиса Бена Бромли, то люди, которые там расположились, вполне могли заметить аналогичную полоску света под своей собственной дверью. Он осторожно завернул фомку и десертный ножик в полотенце и потянулся к лежавшей на столе записной книжке. В этот момент находившийся перед ним компьютер издал громкий писк, и на экране высветился ярлык: «Исправленное сохранить?» Ошарашенный Брок несколько секунд стоял без движения, пока не осознал, что имел глупость исправить ошибку в фамилии, чем и спровоцировал вмешательство компьютера. Пока он все это обдумывал, бормотание, доносившееся из сопредельного офиса, стихло и в комнате снова установилась мертвая тишина.

Потом Бромли заговорил снова – тихо, быстро и неразборчиво.

Брок схватил свои вещи, выключил настольную лампу и бросился к выходу. Добравшись до двери и попутно ударившись лодыжкой о какой-то предмет, он нажал на кнопку, отпер замок и проскользнул в предбанник. Когда он закрывал за собой дверь, помещение, где он только что находился, ярко осветилось, и в нем послышались голоса. Брок устремился к выходу из предбанника, выбрался из него, захлопнул за собой дверь и побежал через темный холл, лавируя среди расставленных там стульев. Достигнув коридора, он со всех ног помчался в направлении западного крыла, даже не пытаясь остановиться и выяснить, не следует ли кто-нибудь за ним. Нырнув в колодец пожарной лестницы, он поднялся по ней на свой этаж, после чего, отдуваясь и переводя дух, осторожно выглянул из-за двери, чтобы убедиться, что путь свободен. Коридор был пуст, только со стороны главной лестницы доносились приглушенные расстоянием неясные звуки и голоса. В следующее мгновение кто-то включил на лестнице освещение, и стены коридора озарились неярким отраженным светом. Добежав до двери, Брок сунул было руку в карман, чтобы достать ключ, но почти сразу осознал, что ключа нет и что он оставил его на тумбочке около кровати. Выбираясь в полной темноте из своей комнаты, он забыл прихватить его с собой.

Голоса, доносившиеся со стороны главной лестницы, становились все громче. Брок извлек из полотенца десертный ножик и фомку и попытался просунуть их в щель между дверью и косяком. Фомка выскользнула у него из рук и упала на пол, соприкоснувшись с паркетом с глухим стуком. Когда он нагнулся, чтобы ее поднять, неожиданно загорелись светильники в коридоре. Снова зажав фомку в кулаке, он торопливо протолкнул ее в дверную щель и резко рванул на себя. Дверь громко хрустнула и распахнулась; Брок влетел в комнату и, привалившись плечом к стене, замер. Потом, сделав над собой усилие, захлопнул дверь, защелкнул собачку замка и, прижавшись лбом к прохладной полированной поверхности дверной створки, некоторое время стоял, переводя дух и вслушиваясь в частое тяжелое биение собственного сердца.

Внезапно в комнате вспыхнул свет, и голос у него за спиной произнес:

– Что вы здесь делаете, хотелось бы мне знать?